Заложник

Глава двадцать девятая:

Коннор вошел в Овальный кабинет. На миг он решил, что зашел на съемки фильма, ведь эту сцену видел много раз. Овальная комната, три окна от пола до потолка. Два флага — с полосками и звездами и президентский синий — стояли по сторонам, словно стражи. Отполированный пол из дуба и ореха был покрыт овальным ковром с президентской печатью. А главное место занимал перед окнами известный резной стол, за которым сидел президент США.

Коннор мог лишь смотреть. Мужчина словно заполнял собой всю комнату. Он был загорелым, скулы выдавались, и выглядел президент молодо, но мудро. Его темно-карие глаза были настороженными, но и печальными, словно он скучал. Он был в синем костюме с темно-красным галстуком, и, когда он встал, президент оказался выше, чем это выглядело по телевизору.

— Рад видеть тебя, Коннор, — сказал президент Мендез медовым голосом. Он протянул руку. Коннор обхватил ее и ощутил добродушное рукопожатие.

— Спасибо,… г-господин президент, — ответил он, запинаясь. — Приятно видеть вас.

Пока они шли сюда, секретарь президента объяснила, как правильно говорить и попросила не бояться, ведь президент был добрым. Агент СС забрал его мобильный, а потом позволил Коннору войти.

— Выпей с нами кофе, — предложил президент, показывая на трех мужчин, стоявших между бархатными диванами. — Это Джордж Тейлор, глава администрации. Он отвечает за события здесь.

Мужчина с короткой белой бородой и в очках вышел вперед. Он улыбнулся Коннору.

— Приятно познакомиться.

— А это генерал Мартин Шау, что и посоветовал вашу организацию, — Коннор пожал его руку.

— Полковник Блэк благодарит за это.

— Спасибо, — ответил генерал с заметным техасским акцентом. Он был огромным, едва поместившимся в оливковую форму. — Жаль, что он не присоединился к нам.

Президент представил и оставшегося худого мужчину с тронутыми сединой волосами и стальным взглядом голубых глаз.

— И директор Секретной службы, Дирк Моран.

— Рад встрече, — сказал Коннор, протягивая руку. — Мне говорили, что я буду работать с вами.

— Верно, — ответил директор. Рукопожатие вышло коротким. Коннору показалось, что директору он не понравился.

Они устроились, глава администрации разлил в чашки кофе. Хотя он не любил кофе, но из вежливости Коннор пил с ними.

— Впервые в Штатах? — спросил президент Мендез, бросая в чашку кубик сахара.

Коннор кивнул.

— Но мне уже многое понравилось.

— Например? — спросил Дирк.

— Белый дом. Он очень хорошо защищен, — ответил Коннор и, желая произвести впечатление, добавил. — Снайперы, прочные стекла, скрытые камеры, инфракрасные сенсоры…

Генерал вскинул брови, глядя на Дирка.

— А малец неплох.

— Но я удивлен, что меня не обыскали по прибытию, — закончил Коннор.

Президент взглянул на директора, ожидая объяснений.

— Вас просканировали на входе, — ответил Дирк. — Всей защиты вы все равно не знаете, молодой человек. Никто не знает.

— Даже президент порой! — рассмеялся президент Мендез, опуская чашку. — Как сказал президент Эйзенхауэр: «Америка лучше всего описывается одним словом: свобода». Это так. Но Томас Джефферсон, наш третий президент и отец-основатель, говорил, что «свободы нет, если нет постоянной бдительности». Жаль, но сейчас бдительность — не просто слово, а способ жизни. Особенно, для президента и его семьи. Нам нужно постоянно быть защищенными.

Он вздохнул, и ответственность показалась грузом, а не честью.

— Тяжело жить так день ото дня. Потому моя дочь лишена очевидной охраны. Потому попросили о страже-друге.

Коннор уже не мог сдерживать этот вопрос. Он отставил нетронутый кофе и спросил:

— Почему я?

Президент Мендез хлопнул в ладоши, словно в молитве.

— Я думал, это очевидно. Твой отец спас мне жизнь.

Челюсть Коннора упала.

— Когда? Как?

Президент откинулся на спинку кресла, удивленный такой реакцией.

— Тебе никто не рассказывал?

— Нет, — признался Коннор. — Мне сказали только, что отца убили в засаде в Ираке, что он умер героем.

— Верно. Он отдал жизнь, спасая меня.

Президент рассказал о поездке в Ирак шесть лет назад, когда он был еще послом. Британские и американские силы объединились, чтобы обеспечить безопасность, и было подписано соглашение, чтобы помочь защитить гостей-дипломатов. Он с жаром говорил о чудесном побеге, о том, как отец Коннора рисковал всем, чтобы защитить его.

Коннор слушал. Он впервые слышал так много о геройском поступке отца. Но это объясняло медаль с американским орлом, что была в «шкатулке памяти» мамы. Она всегда боялась говорить о смерти отца, и он перестал спрашивать. Но теперь он знал все.

Президент вытащил потертый маленький брелок для ключей и передал Конору.

— Я хранил это в память об истинной жертве, — объяснил он. — Чтобы и я прожил, жертвуя ради своей страны. Твой отец держал его в руке, когда умер. Теперь я возвращаю его тебе.

Коннор уставился на талисман отца. Под пластмассой была знакомая фотография восьмилетнего улыбающегося мальчика.

— Джастин Ривз был очень смелым, верным и благородным солдатом, — сказал президент. — И его кровь течет в тебе. Потому я могу доверить свою дочь только тебе.

Коннор не мог говорить, эмоции душили его, горе из-за смелости отца.

Видя реакцию на свои слова, президент сказал:

— Я пойму, если ты не сможешь принять эту роль, Коннор, — он был добрым, но все же надеялся. — Но я буду спать спокойнее, зная, что Алисия в порядке, ведь защищена не только СС, но и тобой.

Коннор смотрел на брелок. Брелок отца. Утрата отца была невыносимой болью. Но в этом случае ее можно было назвать «стоящей»? Он спас жизнь человеку, что стал президентом США. Главой, что привел Америку к новому рассвету, судя по тому, что знал о нем Коннор. Он смог привести страну к процветанию. И это все благодаря жертве его отца. Коннор ощутил волну гордости.

Сжимая брелок, Коннор сказал:

— Я уверяю вас, господин президент, что сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вашу дочь.

— Это все, чего я прошу, — ответил президент с теплой улыбкой.

— Помните, Коннор, что ваша работа секретна, — сказал глава администрации. — О вашей истинной работе знаем только мы, несколько агентов СС и первая леди.

— И Алисия? — добавил Коннор.

Дирк вмешался:

— Нет, тебя представят ей позже как особого гостя президента в рамках программы по обмену. Белый дом так уже делал, это не вызовет подозрений.

— И Алисия не будет знать, что я ее защищаю? — понял Коннор.

— Надеюсь, и не узнает, — ответил президент. — Пусть лучше думает, что это она заботится о тебе.