Замѣчательныя судебныя дѣла

Дѣло о дочери помѣщика Ольги Умецкой, обвиняемой въ поджогахъ, и о родителяхъ ея Владимірѣ и Екатеринѣ Умецкихъ, обвиняемыхъ въ злоупотребленіи родительскою властью

(Засѣданіе 15, 16 и 17 сентября 1867 года, тульскаго окружнаго суда, въ г. Каширѣ).

Засѣданіе поэтому весьма интересному дѣлу происходило подъ предсѣдательствомъ члена суда В. А. Аристова. Обвинялъ подсудимыхъ товарищъ прокурора И. И. Дьяковъ; Ольгу Умецкую защищалъ князь А. И. Урусовъ, для этого дѣла прибывшій изъ Москвы; Екатерину и Владиміра Умецкихъ защищалъ Г. Н. Новосельскій.

При многочисленномъ стеченіи публики, засѣданіе открылось въ 10½ часовъ пополудни: были введены трое подсудимыхъ, изъ которыхъ только одинъ Владиміръ Умецкій, какъ содержавшійся подъ стражей, занялъ мѣсто за рѣшеткою; мать же и дочь помѣстились около своихъ защитниковъ.

Общее вниманіе сосредоточивается на Ольгѣ. Она блондинка, средняго роста, съ румянымъ лицомъ и голубыми глазами. Выраженіе лица — дѣтски пугливое и сосредоточенное. Говоритъ тихо, смущается и краснѣетъ. Одѣта въ плохое ситцевое платье. Отецъ ея — худощавый старикъ, около 60 лѣтъ, въ очкахъ; широко раскрытые глаза смотрятъ прямо, неподвижно. Онъ пришепетываетъ. Мать — не высокаго роста старуха, съ правильными чертами лица. У нея старчески румяныя щеки и черные волосы съ просѣдью. Лицо неподвижное, глаза постоянно опущены.

На вопросы предсѣдателя Ольга Умецкая отвѣчала, что ей 15 лѣтъ, что она дочь помѣщика, и что у исповѣди и св. причастія была только 2 раза и то уже послѣ взятія ея отъ родителей. Во время же жизни въ домѣ родителей въ церкви ни разу не бывала.

Екатерина Михайлова Умецкая (мать Ольги) заявила, что ей около 50 лѣтъ. «Сначала я жила, продолжала она сквозь слезы, въ Глѣбовѣ съ мужемъ, а потомъ у зятя въ имѣніи. Я постоянно больна: я занимаюсь очень мало».

Владиміръ Михайловъ Умецкій сказалъ, что до арестованія онъ жилъ въ своемъ имѣніи и занимался хозяйствомъ.

Изъ вызванныхъ къ слѣдствію свидѣтелей не явилось 8 человѣкъ; поэтому защитники не находили удобнымъ производить судебное слѣдствіе, но судъ, согласно съ заключеніемъ товарища прокурора, призналъ возможнымъ приступить къ слѣдствію съ тѣмъ, чтобы свидѣтельскія показанія неявившихся свидѣтелей, данныя на предварительномъ слѣдствіи, были прочитаны на судѣ. Изъ присяжныхъ засѣдателей не явился только гвардіи полковникъ Лихаревъ, заявившій въ маѣ желаніе быть освобожденнымъ отъ этой обязанности по болѣзни. Оштрафованный въ предыдущее засѣданіе 50 рублями, г. Лихаревъ былъ вновь подвергнутъ взысканію 75 р. с. Изъ списка присяжныхъ сторонами было отведено 12 человѣкъ. Въ составъ комплектныхъ засѣдателей вошло 7 дворянъ, 1 купецъ и 4 крестьянина. Старшиною былъ избранъ Ст. Ал. Пестовъ.

Послѣ рѣчи предсѣдателя, обращенной къ присяжнымъ было прочитано опредѣленіе Московской судебной палаты, сущность котораго заключается въ слѣдующемъ: 16 апрѣля 1866 г., въ 2 часа пополудни, въ сельцѣ Глѣбовѣ (Каширскаго уѣзда. Тульской губерніи), въ имѣніи г-на Умецкаго, загорѣлся съ задняго угла скотный дворъ, отъ котораго сгорѣли сарай для лошадей, каретный сарай, конюшня и амбаръ съ мукою. Въ 16-ти саженяхъ отъ сгорѣвшаго скотнаго двора находятся двѣ людскія избы. 18‑го числа того же мѣсяца, часу въ 12‑мъ пополудни, загорѣлось строеніе, помѣщавшееся между флигелемъ, занимаемымъ самимъ Умецкимъ, и другимъ, еще новымъ флигелемъ. Верхній этажъ загорѣвшагося строенія заключалъ въ себѣ кладовую, а нижній — погребъ. Замѣтивши дымъ, Умецкій съ прикащикомъ своимъ Молодцовымъ, побѣжалъ туда и увидалъ, что загорѣлись два нижнія бревна строенія. Пожаръ былъ ими тотчасъ же потушенъ. 19 апрѣля загорѣлось опять и сгорѣло то же самое строеніе. Пожаръ начался съ задняго дома. Господскій домъ находится въ 11½ соженахъ отъ этого строенія. Наконецъ вскорѣ послѣ этихъ пожаровъ, именно 14‑го іюня, сгорѣлъ и самый домъ, въ которомъ жилъ Умецкій. Пожаръ тоже начался во 2‑мъ часу дня, когда Умецкій и его рабочіе въ усадьбѣ отдыхали. Загорѣлся прежде всего потолокъ крыльца. Всѣ спрошенныя при слѣдствіи лица, равно какъ и самъ Умецкій, причиною пожаровъ признали поджогъ. При производствѣ слѣдствія, подозрѣніе въ поджогахъ пало на четырнадцатилѣтнюю дочь Умецкаго, Ольгу Владиміровну; подозрѣніе основывалось на томъ, вопервыхъ, что въ усадьбу, въ которой много злыхъ собакъ, постороннему пройдти нельзя; вовторыхъ, что Ольга была недовольна обращеніемъ съ нею отца и часто жаловалась разнымъ лицамъ на наносимые ей побои, и втретьихъ, что она первая замѣчала всегда пожары и будила людей. Дѣйствительно, во время пожаровъ Ольга разбудила первая прикащика Молодцова и работниковъ Михаила Игнатова и Василья Степанова. Ольга Умецкая, на допросахъ 17 и 23 іюля 1866 года и 9 апрѣля 1867 года, созналась въ поджогахъ всѣхъ сгорѣвшихъ зданій, а побудительною причиною преступленія выставила жестокое обращеніе родителей, въ особенности отца. Она показала, что родители часто и сильно били ее безъ всякихъ причинъ; пищу давали ей скудную и досыта не кормили; на воспитаніе не обращали никакого вниманія и жестокостями и побоями, увеличивающимися со дня на день, она доведена была до отчаянія; слыша, кромѣ того, отъ отца, что онъ намѣренъ переѣхать въ Москву, и думая что въ Москвѣ жить ей будетъ лучше, она полагала ускорить этотъ переѣздъ своими поджогами. Наканунѣ перваго пожара, 16 апрѣля, отецъ ее по обыкновенію за что — то избилъ. 19 апрѣля, мать, уѣзжая отъ нихъ, вмѣсто благословенія сказала, «чтобы скитаться вамъ по бѣлу свѣту»; это ее, Ольгу, возмутило, и она рѣшилась на новый поджогъ. 14 іюня, въ отсутствіи отца, она дала работникамъ меду; отецъ, узнавъ объ этомъ, прибилъ ее безмѣномъ; за это она рѣшилась поджечь домъ, и во время пожара, сама хотѣла броситься въ огонь, но ее оттолкнули работникъ Михаилъ и волостной старшина Иванъ Селиверстовъ. Доказательствомъ жестокаго обращенія съ нею можетъ служить изломанный палецъ, который былъ перебитъ ей матерью, когда она учила играть ее на фортепіано. У исповѣди и св. причастія, какъ стала себя помнить, она ни разу не была, влѣдствіе нежеланія своего отца. Въ заключеніе Умецкая объявила, что съ отцомъ жить не желаетъ, а иначе не ручается, что рѣшится на какое — нибудь новое противъ него преступленіе; при неудачѣ же, покусится на свою жизнь. По осмотру на лѣвой рукѣ Умецкой, на лѣвомъ мизинцѣ оказался застарѣлый вывихъ, произшедшій отъ сильнаго наружнаго насилія. Губернскій секретарь Владиміръ и жена его Екатерина Михайловы Умецкіе — въ жестокомъ обращеніи съ дочерью своею Ольгою не сознались, но спрошенные при предварительномъ слѣдствіи свидѣтеля показали: 1) прикащикъ помѣщика Умецкаго, мѣщанинъ Григорій Семеновъ Молодцевъ, — что жизнь. Ольги Умецкой съ отцомъ была очень плоха, что онъ часто билъ ее безъ милосердія и вообще содержалъ дѣтей своихъ, по своей скупости, чрезвычайно дурно и голодно. Наканунѣ послѣдняго пожара, Умецкій немилосордно избилъ дочь свою Ольгу, которая нѣсколько разъ жаловалась ему, Молодцеву, на жестокости отца и собиралась отъ него бѣжать, но онъ уговаривалъ ее этого не дѣлать и объ этомъ заявлялъ самому Умецкому, а мать бросила дочь и нисколько не занималась ея воспитаніемъ. 2) Находящіеся въ работникахъ у г. Умецкаго крестьяне Михаилъ и Тимофей Игнатовъ и Василій Степановъ: что Умецкій, наканунѣ пожара очень избилъ дочь свою Ольгу, и опа, придя въ людскую, жаловалась имъ на постоянное жестокое обращеніе съ нею и говорила, что ей приходится или сдѣлать что — нибудь надъ собою или убѣжать, но они, Игнатовъ и Степановъ, уговаривали ее этого не дѣлать. 3) Князь Александръ Мещерскій, сосѣдъ Умецкихъ: что Умецкіе ведутъ самый скаредный образъ жизни и дѣтей своихъ заставляютъ исполнять такія работы, которыя только приличны крайне бѣдному состоянію, отъ коего Умецкіе весьма далеки. 4) Александръ Ртищевъ: что Умецкіе ведутъ образъ жизни не приличный званію дворянина и не пользуются мнѣніемъ общества, а дѣти ихъ угнетены какъ отцомъ, такъ и матерью. 5) Михаилъ Крыловъ, бывшій мировой посредникъ: что Умецкій имѣетъ весьма хорошее состояніе, но, по его скупости, дошедшей въ послѣднее время до скаредности, семейство его постоянно терпѣло нужду въ предметахъ первой необходимости для жизни; иногда малолѣтнія дѣти, получая не вполнѣ здоровую пищу, состоящую изъ затхлаго хлѣба, прибѣгали за пищею къ крестьянамъ. Сверхъ того дѣти лишенныя матеріально необходимаго, лишены были и вниманія родителей къ ихъ нравственно — религіозному развитію, вслѣдствіе чего никакія правила о чести и религіи имъ неизвѣстны. Умецкій смотрѣлъ на дѣтей какъ на даровыхъ работниковъ и обременялъ ихъ черными работами сверхъ силъ; за невыполненіе этихъ работъ нерѣдко младшія его дѣти, эти несчастные нравственные уроды, подвергались неумѣреннымъ взысканіямъ, которыя только раздражали ихъ, а потому нисколько неудивительно, что Умецкій довелъ дѣтей до преступленія. 6) Михаилъ Павловъ, бывшій мировой — посредникъ: что дѣти Умецкихъ, едва ли другимъ чѣмъ, кромѣ нравственнаго уродства, могли заимствоваться отъ родителей. 7) Дворянинъ Владиміръ Поливановъ: что Умецкіе относительно семейства своего — родители самые скверные и враги семейства, и дѣти, живущія съ ними, не имѣли даже порядочнаго прокормленія. 8) Отставной штабсъ — капитанъ Василій Воронинъ, зять Умецкихъ: что Умецкіе обращались и содержали дочь свою Ольгу дурно. 9) Священникъ Евграфъ Лебедевъ: что дочь помѣщика с. Глѣбова, Умецкаго, Ольга Владимірова Умецкая у исповѣди и св. причастія никогда небывала: причина такого невниманія къ исполненію христіанской обязанности есть видимое нерадѣніе отца; очевидцемъ жестокаго обращенія Умецкаго съ дѣтьми онъ не былъ, но если вѣрить разсказамъ дѣтей и прислуги, то слѣдуетъ заключить, что обращеніе родителей ихъ съ ними несвойственно родителямъ.

На основаніи вышеизложеннаго, дочь губернскаго секретаря Ольга Владимірова Умецкая (нынѣ 15 лѣтъ), по собственному сознанію, подтверждающемуся обстоятельствами дѣла и существованіемъ вызвавшей ее на поджогъ причины, обвиняется въ поджогахъ обитаемаго и нежилаго строеній и въ покушеніи на зажигательство послѣдняго. А родители ея, губернскій секретарь Владиміръ и жена его Екатерина Михайловы Умецкіе, показаніями дочери ихъ Ольги, подтвержденными свидѣтелями и медицинскимъ осмотромъ мизинца лѣвой руки ея, обвиняются въ употребленіи во зло родительской власти и въ жестокомъ обращеніи съ малолѣтнею своею дочерью Ольгою, въ неприводѣ ея къ исповѣди, послѣ достиженія семилѣтняго возраста, въ вовлеченіи ея въ преступленіе и побужденіи ея къ самоубійству.

На вопросъ предсѣдателя, Ольга Умецкая призналась въ возводимыхъ на нее преступленіяхъ. При этомъ, на дальнѣйшіе разспросы, послѣ долгаго молчанія, она разсказала слѣдующія подробности. «Въ первый разъ я подожгла часовъ въ 12, днемъ, — подожгла я скотный дворъ. Меня папаша отколотилъ и послалъ телятъ поить; я зашла за уголъ и зажгла спичкой солому, которая на дворѣ валялась: ее съ крыши вѣтромъ сдуло. Потомъ я пошла въ кухню телятъ поить…. Кухарка увидала пламя и говоритъ: барышня, полымя сшибаетъ, побѣжимте къ папашѣ… Я и побѣжала сказать, что пожаръ на скотномъ дворѣ… 18 числа, чрезъ день, тоже часовъ въ 12‑ть, я амбаръ подожгла; папаша меня за прикащикомъ послалъ, я пошла да и подожгла…. А третій пожаръ: мамаша пріѣзжаетъ, — она послѣ пожара къ сестрѣ моей ѣздила, — «ты, говоритъ, какъ смѣла сказать, что я все добро увезла», и стала меня бить…. «На конюшнѣ, говоритъ, тебя запорю до смерти»… Потомъ папаша говоритъ, чтобы мамаша насъ благословила. «Скитаться вамъ по бѣлому свѣту — вотъ вамъ мое благословеніе», — это мамаша мнѣ и сестрѣ моей младшей сказала… Я пошла и подожгла тогда опять амбаръ, онъ и сгорѣлъ…. А четвертый пожаръ: работники приходятъ, просятъ меду; я имъ и дала, самый маленькій кусочекъ. Папаша пріѣзжаетъ: гдѣ, говоритъ, медъ? и началъ меня бить безмѣномъ…. Я и подожгла домъ. Когда огонь горѣлъ, я дала шкатулку держать младшей сестрѣ, а сама хотѣла въ огонь идти. Да Иванъ Селиверстовъ, староста, съ работникомъ удержали меня…. Толкнулъ и говоритъ, куда вы лѣзете? Я поджигала днемъ потому, что папаша днемъ спалъ и всѣ спали… Я зажгу, и сейчасъ побѣгу папашу будить. Въ послѣдній пожаръ, когда домъ загорѣлся, я говорю прикащику: пойдемте папашу будить, и мы влѣзли въ окно, папашу разбудили… Папаша хотѣлъ въ Москву ѣхать, я думала, что онъ скорѣй уѣдетъ, если я подожгу, — вотъ я и подожгла домъ… Въ церкви я была ужь послѣ трехъ пожаровъ, когда насъ къ священнику отдали жить, а до того времени я въ церкви не была никогда…. Прежде насъ гувернантка учила молитвамъ, да она не долго у насъ жила, мѣсяца четыре; она уѣхала послѣ пожаровъ, я не помню какъ ее звали… А что палецъ у меня вывихнутъ — это вотъ какъ было. Лѣтъ 7 или 8 тому у насъ было фортепіано. Мамаша меня стала учить, двѣ недѣли учила, а потомъ Сашѣ фортепіано отдали, такъ и перестали меня учить… А насъ часто били. Когда мамаша и не сердится, все равно каждую недѣлю по субботамъ насъ сѣкли, и каждый день потасовка была. Когда мнѣ еще 7 лѣтъ было, мамаша меня линейкой по рукѣ ударила за то, что я неправильно играла на фортепіанахъ и вывихнула мизинецъ… Такъ его и не правили. Передъ пожарами я хотѣла зарѣзаться: когда ложилась спать, взяла перочинный ножикъ и положила его подъ подушку. Да мнѣ не удалось: мамаша въ эту ночь долго не спала. Я ждала, ждала, пока она заснетъ да такъ сама и заснула…. А зарѣзаться оттого хотѣла, что насъ очень строго держали: просто, нѣтъ терпѣнья жить. Я и на масляницѣ хотѣла зарѣзаться…. Я. работникамъ часто жаловалась, Михаилу работнику говорила»….

На вопросъ старшины присяжныхъ, какъ ее содержали, подсудимая сказала: «Мы босикомъ ходили, намъ по два дня ничего ѣсть не давали… А на третій, бывало, дадутъ кусокъ хлѣба да три картошки, такъ что мы отъ голоду у крестьянъ побирались: они насъ кормили… Насъ заставляли коровъ доить, полоть, снопы возить… Разъ меня съ работникомъ послали 16 коровъ доить; когда мы подоили часть коровъ, работникъ мнѣ и говоритъ: посидите барышня, а я пойду остальныхъ подою… Я. сѣла да и заснула… Устала очень, намъ спать по ночамъ почти что не приходилось… Какъ я спала, свиньи пришли да и выпили все молоко… А работникъ въ это время одно ведро съ молокомъ отнесъ. Папаша его спрашиваетъ — гдѣ Ольга? Онъ говоритъ: я думалъ, что она уже пришла… Работникъ приходитъ ко мнѣ, говоритъ: идите, барышня, къ папашѣ. Я говорю, какъ мнѣ быть: молока у меня нѣтъ… Скажи, что одно ведро только надоили… Нѣтъ, говоритъ, нельзя этого сказать: я ужь сказалъ, что мы три ведра надоили. Пришла я домой и разсказала: меня папаша больно отколотилъ. Потомъ мамаша таскала за волосы… ногами топтала.

Екатерина Умецкая, на вопросъ предсѣдателя, признаетъ ли она себя виновною, отвѣчала: пѣтъ, не признаю. Нельзя… ребенка, котораго носила… такъ мучить… (плачетъ). На вопросы предсѣдателя г. Умецкая продолжала: болѣзнь моя не позволяла мнѣ не только съ дочерью, но и со скотомъ такъ жестоко обращаться… Я ее никогда не учила музыкѣ. 7 лѣтъ уже у меня не было фортепіанъ. Я сама ее не учила, у пасъ гувернантка жила, которая ее также не учила музыкѣ.

Предсѣдатель. Дочь ваша говоритъ, что однажды, вмѣсто благословенія вы сказали: «скитаться вамъ по бѣлому свѣту».

Екатерина Умецкая. Нѣтъ, ни мое воспитаніе, ни что — либо другое не позволяло мнѣ сказать такое грубое, такое страшное выраженіе. — Что она говоритъ о покушеніи на самоубійство — этого никогда не было… Относительно ея не было жестокаго обращенія ни отъ отца, ни отъ матери…. Она все то кушала, что мы все кушали; по моей болѣзни, я не могла ходить въ кладовую, и потому она что хотѣла, то и кушала.

Владиміръ Умецкій (На вопросы предсѣдателя). Нѣтъ, я не признаю себя виновнымъ… Она жила подъ вліяніемъ матери и подъ руководствомъ гувернантки. Въ однихъ покояхъ съ ними жила и обучалась. Я не могъ съ нею жестоко обращаться. Я бывалъ тамъ только, когда приходилъ пить чай, а постоянно жилъ въ особомъ отдѣленіи, черезъ кухню, хотя и въ томъ же домѣ. Я только бывалъ съ моею дочерью, когда обѣдалъ, чай пилъ и ужиналъ. Я бываю часто боленъ: это видно изъ моего аттестата.

Предсѣдатель. Объясните намъ, почему ваша супруга оставила домъ?

Владиміръ Умецкій. Это ей должно быть извѣстно: я не знаю почему. Она меня проводила въ Москву. Пробывъ тамъ нѣсколько дней, я пріѣзжаю домой 15 апрѣля. Жены моей не было дома: я спросилъ тогда Олю, гдѣ она? Она мнѣ сказала, что жена моя совсѣмъ уѣхала… Л за ней послалъ человѣка спросить, почему она оставила семейство и просилъ ее пріѣхать. Но она не пріѣхала. Я опять за ней послалъ Молодцова. Она пріѣхала и пробыла 2 дня, боялась огня, а потому опять уѣхала. Зять и меня приглашалъ къ себѣ, да я отказался: становаго ожидалъ. Мать, какъ уѣзжала, простилась съ дѣтьми какъ слѣдуетъ. Она не благословляла дѣтей, — это правда, — да къ чему было благословлять? Наканунѣ 16‑го я не могъ бить дочери: я только — что пріѣхалъ. Она не могла поджога сдѣлать, она сама по своей охотѣ заливала пожаръ. Когда начался третій пожаръ, она спала и не могла поджечь. Наканунѣ 4‑го пожара я только — что вернулся изъ Москвы. Меду ей не откуда было давать рабочимъ, она у священника жила… Я пріѣхалъ больной, тогда же привезли дѣтей; я по слабости легъ спать, но слышу бьютъ стекла, кричатъ: горимъ! — Случая со свиньями никогда не было. Свиней у меня хорошо кормили, они не могли выпить молока. Да я въ эту малость и не входилъ. Оля сама за молокомъ ходила. Безмѣномъ я также не могъ ее бить: безмѣнъ лежалъ въ кладовой и сгорѣлъ во время пожара.

Затѣмъ былъ прочитанъ осмотръ мѣстности и приступлено къ спросу свидѣтелей.

В. И. Воронинъ, женатый на сестрѣ Ольги, свидѣтель, вызванный товарищемъ прокурора, спрошенъ безъ присяги. (На вопросы предсѣдателя) Скажу то, что жестокаго обращенія съ дѣтьми не было никогда, и я этого не видалъ (на вопросы товарища прокурора). Если я сказалъ при слѣдствіи, что съ дѣтьми обращались дурно, то я понималъ это въ томъ смыслѣ, что ихъ не опредѣлили въ учебное заведеніе, не воспитывали (На вопросы князя Урусова). У Ольги былъ нравъ гадкій — она была капризна, настойчива. Родители сносили терпѣливо ея поведеніе: иногда бранили, но и никогда не видалъ, чтобъ ее били (На вопросы г. Новосельскаго). У Умецкихъ были двѣ гувернантки; сколько они жили — не припомню.

Въ виду разнорѣчія въ показаніяхъ свидѣтеля, было прочитано показаніе Воронина, данное имъ на предварительномъ слѣдствіи, въ которомъ, между прочимъ, значилось, что съ Ольгою обращались и содержали ее дурно.

Г. Воронинъ. Хотя гувернантки и были, но Ольгу всетаки лучше было отдать въ учебное заведеніе… Въ этомъ смыслѣ я и сказалъ, что съ нею обращались дурно. Содержали дурню, я сказалъ въ томъ смыслѣ, что иногда не было прислуги, ей приходилось что — нибудь дѣлать.

Павелъ Аѳанасьевъ, вызванный Екатериною Умецкой, бывшій кучеромъ у г. Воронина, спрошенный подъ присягой, сказалъ, что онъ ничего не знаетъ и видѣлъ только второй пожаръ. Кто занимался дѣтьми — онъ не знаетъ.

Александра Воронина (сестра Ольги), вызванная Екатериною Умецкою. спрошена безъ присяги (На вопросы предсѣдателя). Мнѣ всѣ одинаково дороги, какъ отецъ, мать, такъ и сестра. Отецъ для насъ много старался, хлопоталь, чтобы доставить намъ кусокъ хлѣба. Онъ самъ во всемъ себѣ отказывалъ, чтобы намъ было лучше. Онъ даже черезъ силу работалъ. Конечно, родители дѣлали для насъ все, что было имъ по средствамъ. Ольгу наказывали также, какъ и меня. Съ нами одинаково обращались. Образованіе намъ также давали по средствамъ. Гувернантки были. Фортепіано у меня уже 7 лѣтъ, ихъ мнѣ отдали, когда я замужъ вышла (На вопросы Новосельскаго) Наказанія извѣстно какія были: въ уголъ поставятъ, побранятъ. Относительно пищи скажу: дай Богъ, чтобы я замужемъ то ѣла, что я ѣла въ домѣ родителей. А если заставляли иногда работать, помогать, то я не считаю работу эту за трудъ (На вопросы товарища прокурора). Ольга, была очень рѣзва, на нее дѣйствовало вліяніе другихъ. Она была упряма (На вопросъ князя Урусова). Я ничего не получала въ приданое. У отца моего небольшое состояніе. Ольгу не били ни безмѣномъ. ни палкой, ее даже розгой не наказывали. Она ни въ какомъ случаѣ не могла быть доведена до преступленія обращеніемъ родителей съ нею. Причинъ сжечь домъ для нея не было. Я видѣла сестру, когда она была подъ стражею, у смотрителя видѣла ее, Я была у нея разъ вмѣстѣ съ г. Френкелемъ; тогда она сказала, что про два пожара она ничего не знаетъ, а про одинъ она знала. Она сказала тогда, что не она поджигала. Френкель не уговаривалъ ее сознаться. Она сама созналась. Мы всѣ отправились къ судебному слѣдователю. Тамъ Ольга, въ присутствіи тюремнаго смотрителя, сказала сначала, что не она подожгла, а потомъ опять повторяла, что она остается при прежнихъ показаніяхъ.

Ольга Умецкая. Нѣтъ, разсказъ этотъ неправиленъ. Я была у смотрителя: пріѣзжаетъ ко мнѣ сестра съ мамашей. Мамаша упала въ обморокъ, а сестра говоритъ: ты скажи правду, вѣдь не ты сожгла?.. Ну я и сказала, что не я…. Френкель мнѣ сказалъ: если вы покажете на себя, то васъ сошлютъ въ каторжную работу на 27 лѣтъ. Я боялась и сказала: не я… Потомъ сестра съ Френкелемъ отправились къ судебному слѣдователю и за мной прислали. Я пошла вмѣстѣ съ смотрителемъ. Слѣдователю я показала сначала, что не я подожгла. Онъ мнѣ говоритъ: вы одумайтесь, помните, что совѣсть ваша не позволитъ вамъ сказать неправду. — Я и думаю, зачѣмъ я неправильно покажу?… Скажу лучше правду. Когда слѣдователь пришелъ ко мнѣ во второй разъ и спросилъ меня, точно ли не я подожгла? — Я говорю: я одна въ этомъ дѣлѣ виновата, одна и отвѣчать буду.

Засѣданіе было прервано на три часа.

Судебный слѣдователь, вызванный для объясненія, подтвердилъ слова Ольги Умецкой. прибавивъ, что но удаленіи въ другую комнату, онъ слышалъ, какъ Френкель читалъ подсудимой законъ, въ которомъ говорилось, что за умышленное поджигательство она подвергается каторжной работѣ.

Смотритель замка Будекевичъ, вызванный Ольгою Умецкою, спрошенъ подъ присягою (На вопросы предсѣдателя). Я ничего не могу знать. Я взялъ ее раздѣтую. Жена мнѣ говорила, что видѣла у нея на тѣлѣ знаки. (На вопросы князя Урусова). Я былъ при разговорѣ ея родныхъ съ Ольгой Владиміровной. Въ разговорѣ я слышалъ повторялось: ты это не дѣлала, сознайся, скажи правду. Френкель тутъ же былъ, и онъ говорилъ въ томъ же смыслѣ.

Будекевичъ, жена смотрителя вызванная Ольгою Умецкою, спрошена подъ присягой (На вопросы князя Урусова). Когда къ намъ привели Ольгу Владиміровну, я пошла съ ней въ баню и дочку взяла съ собой. Когда Ольга Владиміровна раздѣлась, я взглянула на нихъ — и такія страсти увидала, что даже въ обморокъ упала… по всей спинѣ синіе знаки были, — должно быть ее добре сѣкли и били. И ноги были изсѣчены…. Да и теперь еще на ногахъ знаки есть. Ольга Владиміровна должно быть шибко была избита: какъ ненастье, всегда бывало жалуется на боль.

Г. Новосельскій находилъ что для разрѣшенія вопроса о томъ, могли ли знаки отъ побоевъ сохраниться въ теченіи 5 мѣсяцевъ, слѣдуетъ спросить экспертовъ — врачей.

Судъ призналъ заявленіе г. Новосельскаго подлежащимъ удолетворенію и постановилъ спросить подъ присягой врачей Попова и Прилежаева.

Священникъ Лебедевъ, свидѣтель обвиненія, по священству спрошенъ безъ присяги (На вопросъ предсѣдателя). Я ничего не знаю. Въ моемъ присутствіи никакого дурнаго обращенія родителей съ дѣтьми я не замѣчалъ. Впрочемъ у гг. Умецкихъ я бывалъ очень рѣдко (На вопросы товарища прокурора). Когда Ольга Владиміровна жила у меня, ода вела себя хорошо (На вопросы кн. Урусова). Я слышалъ отъ прислуги, что родители по нѣскольку дней не давали дѣтямъ пищи: а если и давали, то самую скудную. Ольга Владиміровна у исповѣди и св. причастія у меня никогда не была. Это я приписываю нерадѣнію родителей.

Екатерина Умецкая. Я говѣла въ Любижѣ, а не въ своемъ приходѣ: это было потому, что Любижъ къ намъ ближе, да и горы такой большой нѣтъ, какъ по дорогѣ въ нашъ приходъ. Притомъ мнѣ не хотѣлось имѣть столкновеніе съ мѣстнымъ священникомъ. Мнѣ было бы обидно, если бы онъ мнѣ послѣ всѣхъ подалъ просвирку. А въ чужомъ приходѣ покойнѣе.

Владиміръ Умецкій. Я, по частымъ моимъ отъѣздамъ въ Москву, не могъ наблюдать за дѣтьми въ этомъ отношеніи…. Эта обязанность лежала на попеченіи моей жены. Вѣроятно, у нея есть удостовѣреніе отъ мѣстнаго причта села Любижа.

По заявленію г. Новосельскаго, съ согласія сторонъ, было прочитано представленное Екатериною Умецкою удостовѣреніе, данное дьячкомъ церкви села Любижа и женою священника. Въ этомъ документѣ говорилось, что дьячекъ и жена священника удостовѣряютъ, что гг. Умецкіе съ дочерью Ольгою были у исповѣди и св. причастія, но въ какомъ году — они не помнятъ. Подлинность удостовѣренія была засвидѣтельствована мѣстнымъ волостнымъ правленіемъ.

Князь Урусовъ замѣтилъ, что едва ли документъ, выданный дьячкомъ и женою священника, какъ лицами не компетентными, можетъ удостовѣрить, что Ольга Умецкая была у исповѣди и св. причастія, тѣмъ болѣе что въ этомъ удостовѣреніи сказано только, что гг. Умецкіе были у исповѣди но когда — неизвѣстно.

Будекевичъ, смотритель замка, удостовѣряетъ, что Ольга Умецкая поступила въ замокъ 23 сентября, пробыла тамъ не болѣе 2‑хъ недѣль, а затѣмъ жила у него, хотя оффиціально онъ взялъ ее на поруки изъ замка только 24 декабря 1866 г.

Секретарь, по распоряженію Предсѣдателя, прочиталъ актъ медицинскаго осмотра Ольги Умецкой. Въ актѣ этомъ, подписанномъ гг. врачами Поповымъ и Корташевымъ, значилось, что по осмотру, на тѣлѣ слѣдовъ побоевъ не оказалось. Въ сочлененіи мизинца лѣвой руки оказался застарѣлый вывихъ, происшедшій, по мнѣнію врачей, отъ сильнаго наружнаго насилія. Актъ этотъ былъ составленъ въ апрѣлѣ 1867 года.

Городовой врачь А. Е. Поповъ, спрошенный подъ присягою (На вопросы кн. Урусова). При осмотрѣ Ольги Умецкой на спинѣ, плечахъ и на локтяхъ знаковъ побоевъ не найдено. Другія части тѣла мы не осматривали, такъ какъ она утвердительно сказала, что болѣе нигдѣ знаковъ нѣтъ Что же касается до вопроса о томъ, долго ли сохраняются слѣды побоевъ, то если эти побои нанесены съ глубокимъ разрывомъ ткани, слѣды ихъ сохранятся довольно долго: въ противномъ случаѣ, при поверхностномъ разрывѣ кожи, слѣды исчезаютъ довольно скоро и рубцовой ткани на тѣлѣ не замѣчается.

Баталіонный врачъ И. В. Прилежеевъ, спрошенный подъ присягою (На вопросы кн. Урусова), показалъ, что разрывы кожи, происходящіе отъ ударовъ розгами, во всякомъ случаѣ не оставляютъ никакихъ послѣ себя слѣдовъ по истеченіи мѣсяца. Если же ударъ былъ нанесенъ болѣе тяжелымъ орудіемъ, какъ напримѣръ безмѣномъ, и при этомъ произошелъ разрывъ кожи, то рубцы не уничтожаются и въ теченіи 3‑хъ мѣсяцевъ, а при болѣе глубокихъ разрывахъ слѣды бываютъ видны и въ теченіе года.

Князь Урусовъ, находя недостаточными мнѣнія гг. врачей для разрѣшенія предложеннаго вопроса, заявилъ суду требованіе о пріостановленіи дѣла до вызова экспертовъ судебной медицины и о необходимости подвергнуть новому освидѣтельствованію Ольгу Умецкую.

Судъ постановилъ: не прекращая засѣданія, въ вызовѣ экспертовъ отказать и сдѣлать распоряженіе объ освидѣтельствованіи Ольги Умецкой.

Затѣмъ было снова приступлено къ допросу свидѣтелей.

Иванъ Селиверстовъ, свидѣтель обвиненія, спрошенъ подъ присягою: Живу я не постоянно въ Глѣбовѣ; во время двухъ пожаровъ тамъ весною былъ и лѣтомъ былъ на пожарѣ, когда домъ горѣлъ. Я не припомню, чтобы оттолкнулъ барышню, когда она хотѣла броситься въ огонь. Я ее точно видѣлъ: она и около отца стояла, и имѣніе брала — отходила отъ него. Я тутъ на пожарѣ второпяхъ оступился да на гвоздь и упалъ… Передъ этимъ я барышню видѣлъ, а видѣлъ ли, какъ упалъ, — я не помню. Пьянъ я въ то время не былъ, я такъ впопыхахъ былъ, оттого и упалъ.

Гаврила Михайловъ, свидѣтель (бывшій кучеръ г. Воронина), выставленный Екатериною Умецкой, спрошенный подъ присягою, между прочимъ, разсказалъ, какъ однажды, посланный своими хозяевами къ Екатеринѣ Умецкой, онъ везъ отъ нея два письма, изъ которыхъ одно было тайное. Когда свидѣтель выѣхалъ изъ усадьбы, ему изъ ржи подали узелъ съ вещами. Это было сдѣлано для того, чтобы Владиміръ Умецкій не зналъ, что жена посылаетъ Александрѣ Владиміровнѣ вещи. Но проѣхавъ немного, кучеръ былъ настигнутъ старшимъ сыномъ Умецкаго, который и отобралъ у кучера письмо и узелъ по приказанію отца. Письмо тайное онъ отдалъ Александрѣ Владиміровнѣ.

Елена Семенова, выставленная свидѣтельницею со стороны Екатерины Умецкой, спрошенная подъ присягой показала: Жила я у Умецкихъ въ горничныхъ. Вотъ уже 7 лѣтъ какъ отошла. Въ то время Ольга Владиміровна маленькая была. У барышень тогда нянька была, а гувернантка ихъ грамотѣ учила. Фортепіаны тогда были, отдали ихъ барышнѣ Александрѣ Владиміровнѣ или нѣтъ — не пошло. Только она при мнѣ замужъ вышла; ее родители наградили, какъ слѣдуетъ… Я бывало, маленькой барышнѣ хлѣба давала, когда ее Екатерина Михайловна наказывала.

Петръ Аѳанасьевъ, свидѣтель, выставленный Екатериною Умецкой спрошенный подъ присягою, сказалъ, что онъ жилъ только 10 мѣсяцевъ три года назадъ, косилъ и пахалъ и ничего не знаетъ объ отношеніяхъ родителей къ дѣтямъ.

Яковъ Евстигнѣевъ, свидѣтель, выставленный Екатериною Умецкой, спрошенъ подъ присягою. Онъ, между прочимъ, показалъ, что когда Александра Владиміровна вышла замужъ онъ перевозилъ фортепіано.

Врачь Мартынъ Ивановичъ Ещипскій, выставленный въ свидѣтели Екатериной Умецкою и спрошенный подъ присягою, показалъ: Я гостилъ у гг. Умецкихъ 7 лѣтъ назадъ, не болѣе двухъ мѣсяцевъ. Тогда отношенія между мужемъ и женою были не образцовыя. Самъ Умецкій былъ скупъ, жестокости относительно дѣтей я не замѣчалъ. Отецъ относился къ дѣтямъ одинаково, по мать отдавала предпочтеніе старшей дочери. Въ послѣдствіи я видалъ гг. Умецкихъ рѣдко. Я жилъ иъ Москвѣ.

Юлія Ѳеодоровна Сааръ, выставленная Екатериной Умецкою и спрошенная подъ присягою: Я гостила 8 лѣтъ назадъ у Умецкихъ не болѣе мѣсяца, слѣдовательно не могу знать семейныхъ отношеній, тѣмъ болѣе что, въ бытность мою, младшихъ дочерей не было въ Глѣбовѣ: онѣ были въ степномъ имѣніи.

Жена священника Лебедева, выставленная въ свидѣтели Екатериной Умецкою, спрошена подъ присягою: Я рѣдко бывала въ имѣніи Умецкихъ. Когда дѣти ихъ жили у насъ, они жаловались мнѣ на то, что ихъ сѣкли и плохо кормили.

Анна Павлова, также свидѣтельница Екатерины Умецкой, спрошена подъ присягою: Жила я у Ворониныхъ, бывала и у Умецкихъ. Жестокаго обращенія съ дѣтьми я не видала. Дѣти говорили мнѣ, что ихъ били, но сама я этого не видала.

Засѣданіе было окончено въ первый день въ 1 часъ пополуночи и затѣмъ возобновилось 16 сентября въ 1 часъ пополудни.

Предсѣдатель заявилъ, что, по распоряженію суда, былъ произведенъ осмотръ тѣла Ольги Умецкой, а потому и предложилъ сторонамъ выслушать отчетъ лицъ, производившихъ осмотръ.

Судебный слѣдователь А. О. Ярошевичъ. Осмотръ былъ произведенъ въ городской банѣ; къ нему были приглашены врачъ Прилежеевъ, акушерка и жена смотрителя замка. Когда баня была натоплена, туда была введена Ольга Умецкая, я же остался въ другой комнатѣ, заявивъ предварительно врачу и акушеркѣ, на что они должны обратить вниманіе. Я просилъ ихъ пригласить меня къ осмотру, если будетъ возбуждено какое — либо сомнѣніе. Врачъ заявилъ мнѣ, что на правой сторонѣ спины акушерка замѣтила какія — то бѣлыя пятна, которымъ она придаетъ значеніе и которыя, по мнѣнію врача, ничего не значатъ. Я видѣлъ эти пятна, и сколько я могу судить объ этомъ, эти пятна бываютъ у каждаго въ банѣ, когда тѣло распарится.

Врачъ Прилежеевъ, съ напоминаніемъ принятой присяги: На спинѣ были горизонтальныя и вертикальныя складки, происшедшія, вѣроятно, отъ косточекъ корсета и отъ пояса платья и юбокъ. На правой сторонѣ спины, дюйма на два ниже лопатки, было бѣлое пятно, не имѣющее никакихъ признаковъ внѣшняго насилія. Затѣмъ, по указанію жены смотрителя, я осмотрѣлъ заднюю часть бедеръ и тамъ никакихъ слѣдовъ побоевъ не нашолъ. Также точно я ничего не нашолъ ни на рукахъ, ни на ногахъ.

Будекевичъ, жена смотрителя замка. Я ничего нынче не видала да и не мудрено: она у насъ почти годъ живетъ. А тогда она была вся изсѣчена. Это не я одна видѣла. Это видѣли и три арестантки: Фекла, Акулина и Прасковья, — онѣ теперь въ замкѣ, ихъ можно спросить.

Судъ, согласно съ заявленіемъ князя Урусова, постановилъ вы звать указанныхъ свидѣтелей.

Акушерка Ф. А. Тропина, спрошенная подъ присягой, показала относительно осмотра тоже, что и докторъ Прилежеевъ.

Затѣмъ, по распоряженію предсѣдателя, были прочитаны показанія свидѣтелей, спрошенныхъ на предварительномъ слѣдствіи и не явившихся на судъ.

Михаилъ Игнатовъ, 10 іюня 1866 г., показалъ: При началѣ перваго пожара, т. — е. 16 числа, я находился въ полѣ и стерегъ скотину, такъ какъ настоящій пастухъ Василій Степановъ отправился обѣдать. Увидавши на господской усадьбѣ дымъ и прибѣжавши туда я засталъ уже всѣ строенія обнявшимися пламенемъ такъ, что при сильномъ вѣтрѣ не было возможности заливать ихъ, по этому я таскалъ вещи изъ господскаго дома, которому тоже предстояла возможность сгорѣть, и при этомъ правда слышалъ, что кто — то изъ крестьянъ сказалъ, что и самаго — то г. Умецкаго надо бы въ огонь. 17‑го апрѣля, когда загорѣлся погребъ, я съ другими работниками отдыхалъ въ людской и насъ разбудила барышня, Ольга Владиміровна, тоже самое и 19 апрѣля, Хотя вѣрно можно предполагать, что пожары начинались отъ поджоговъ, но заподозрить я рѣшительно никого не могу, и самъ не виновенъ.

Тимофей Игнатовъ, 10 іюня, показалъ тоже, что и Михаилъ, съ добавленіемъ: во время перваго пожара я работалъ на дворѣ и, кажется, чинилъ телѣгу и увидалъ, когда уже прошибло пламя сзади вверхъ, но постороннихъ на усадьбѣ ни предъ пожаромъ, ни при началѣ, ни кого не видалъ. А когда лишь только увидалъ пожаръ и побѣжалъ на мѣсто его, въ это время дочь барина Ольга Владиміровна изъ дома, съ крикомъ пожаръ, бѣжала въ людскую, а въ остальные пожары съ другими рабочими спалъ, и насъ будила барышня.

Василій Степановъ, 10 іюня, показалъ тоже, что Михаилъ, съ добавленіемъ: въ день перваго пожара меня ходить за скотиной замѣнилъ Михаилъ, а я пошелъ обѣдать. За обѣдомъ въ людской, я сидѣлъ спиною къ окну, и о пожарѣ узналъ, когда въ людскую прибѣжала дочь барина Ольга Владиміровна.

Григорій Семеновъ Молодцовъ — 21 мая 1866 г. показалъ: 16‑го апрѣля пожаръ былъ безъ меня (объясняетъ что погорѣло и куда онъ уѣзжалъ). 18 апрѣля въ 10 часу утра, приходя за приказаніями въ господской домъ и разговаривая съ помѣщикомъ на крыльцѣ, увидали дымъ, сзади погреба, находившагося не далеко отъ дома, между нимъ и особымъ не жилымъ флигелемъ; прибѣжавши туда съ бариномъ, увидали, что горятъ съ низу два бревна, которыя и были затушены нами и прибѣжавшими на крикъ нашъ работниками. 19‑го апрѣля, послѣ обѣда, когда я съ работниками Тимофеемъ и Михаиломъ отдыхалъ въ людской, къ намъ прибѣжала старшая дочь барина Ольга Владиміровна и закричала, что горитъ погребъ и дѣйствительно прибѣжавши туда увидали, что горитъ внутри, и пламя стало прошибать въ верхъ потолка наружу, но дверь въ него была заперта висячимъ замкомъ снаружи, который и былъ оторванъ при пасъ работникомъ Тимофеемъ. Какъ это случилось я рѣшительно не понимаю, изъ постороннихъ никого не было, но какъ загорѣлось въ нежиломъ строеніи и изъ внутри, то полагаю, что это также отъ поджога, но заподозрѣть также никого не могу, и самъ какъ въ прежнихъ, такъ и въ этомъ поджогѣ, не виновенъ. Ключи же отъ всѣхъ помѣщеній находились не у меня, а въ барскомъ домѣ, у самихъ господъ. Въ настоящее время баринъ, разстроясь отъ этихъ пожаровъ, заболѣлъ и слегъ въ постель; съ нимъ живутъ двѣ несовершеннолѣтнія дочери его: Ольга и Олимпіада Владиміровны.

На второмъ допросѣ 24 іюня Молодцовъ показалъ; 14 іюня, до обѣда, я съ работниками занимался перевѣйкою овса, а послѣ обѣда работники Тимофей, Михаилъ и Василій легли отдыхать въ амбарѣ, гдѣ былъ недовѣянный овесъ, а я около людской на травѣ; приведенный же еще вновь бариномъ для услуженія Егоръ Матвѣевъ что — то сталъ нить въ людской, а? кена его Елизавета стирать господское бѣлье. Только что я заснулъ, меня вдругъ будитъ барышня Ольга Влидиміровна и говоритъ, что горитъ домъ; прибѣжавши туда, я увидалъ, что горитъ изъ внутри потолокъ крыльца и пламя сильно пробиваетъ уже наружу. Первая въ домъ вбѣжала женщина Елизавета разбудить спавшаго тамъ барина, а я, видя что пламя забираетъ очень сильно и опасаясь, что нельзя будетъ выйдти изъ дома барину, сталъ съ боку разбивать рамы, чтобы въ нихъ баринъ могъ выскочить; окна же около горѣвшаго крыльца были затворены ставнями, а потому, чтобы пламя не такъ скоро прошибло въ домъ, я не сталъ ихъ отворять. Почти вслѣдъ за мной прибѣжали и остальные работники, изъ числа коихъ Тимофей вскочилъ въ разбитое много окно въ домъ и сталъ съ бариномъ вытаскивать черезъ него сундуки, а ясъ другими принимать и оттаскивать. Когда уже горѣлъ весь домъ, въ это время воротился ѣздившій въ село Любижи, для покупки цыплятъ, сынъ барина Николай Владиміровичъ. Онъ прежде этого жилъ въ Москвѣ и въ недавнее время пріѣхалъ оттуда съ бариномъ. Очень ясно, что и этотъ пожаръ произошелъ отъ поджога, и хотя положительныхъ доказательствъ представить не могу, но предполагаю, что тутъ не безъ грѣха дочь барина Ольга Владиміровна. Это убѣжденіе я основываю на томъ: всѣ пожары начинались въ 2 часа дня, т. — е. когда и баринъ и мы, рабочіе, ложились отдыхать, а чужому подойти къ усадьбѣ по множеству собакъ нельзя. Жизнь ей съ отцомъ была очень плохая, потому что онъ ее часто билъ безъ милосердія, содержалъ ихъ, по своей скупости, чрезвычайно дурно и голодно. На дѣлаемые ей побои она и мнѣ и другимъ жаловалась очень часто. Наканунѣ послѣдняго пожара онъ билъ ее немилосердно при женщинѣ Елизаветѣ и мужѣ ея Егорѣ Матвѣевѣ. Нѣсколько разъ она говорила, что отъ подобнаго рода жизпн и жестокости отца она хочетъ убѣжать, а я уговаривалъ ее этого не дѣлать, о чемъ, впрочемъ, заявлялъ барину. Хотя правда она дѣвочка очень бойкая, но противъ отца не настолько груба и дурна, чтобы съ ней обходиться такъ безчеловѣчно, и если въ ней есть какія — нибудь дурныя наклонности, то это произошло отъ того, что мать ее совершенно бросила, отецъ обходится жестоко, нисколько не занимаясь ея воспитаніемъ. Вотъ причины, по коримъ и подозрѣваю, что барышня съ отчаянія рѣшилась на подобныя преступленія.

Михаилъ Игнатовъ, 24 іюня 1866 года, показалъ: 14 іюня у г. Умецкаго сгорѣлъ домъ, такъ что онъ самъ вышелъ въ окно; пожаръ этотъ начался какъ и прежде въ одно время, т. е. часу во 2‑мъ; въ этотъ день мы въ амбарѣ, за людской, перевѣевали овесъ; пообѣдавши легли было мы отдохнуть въ амбарѣ, а прикащикъ около людской, на травѣ. Только — что мы стали засыпать, къ намъ пришелъ недавно пріѣхавшій сынъ барина, Николай Владиміровичъ, и велѣлъ мнѣ осѣдлать лошадь; осѣдлавши я подалъ ее къ крыльцу и по отъѣздѣ его я тутъ же опять ушелъ въ амбаръ и заснулъ. Но лишь только заснулъ, къ намъ вбѣжала барышня Ольга Владиміровна съ крикомъ, что горитъ домъ. Вскочивши всѣ наскоро и прибѣжавши къ дому, увидали, что уже сильно занялось сверху изнутри крыльца къ дому, и пламя начало уже обнимать карнизъ дома. Слышавши отъ барышни, что баринъ спитъ въ домѣ, въ избѣжаніе того, чтобы огонь не такъ скоро пробилъ въ домъ, мы забѣжали подальше съ боку, вышибли съ прикащикомъ раму, а затѣмъ я влѣзъ въ домъ, чтобы по возможности успѣть что — нибудь вытащить; баринъ уже бѣгалъ по комнатамъ, и мы по возможности старались что — нибудь выкинуть въ окно, по успѣли мало, такъ какъ уже начало горѣть внутри и мы принуждены были выпрыгнуть вонъ. Что это поджогъ — это очевидно, хотя я самъ не видалъ, но думаю, что это дѣло барышни Ольги Владиміровны. Основаніемъ къ этому служитъ то, что ее отецъ наканунѣ очень билъ и она, придя въ людскую, жаловалась намъ на постоянное жестокое обращеніе съ нею, такъ что приходилось ей или сдѣлать что — нибудь надъ собой, или убѣжать. Мы даже уговаривали ее не дѣлать этого. Между тѣмъ при разспросахъ на сторонѣ, чего намъ прежде и въ голову не приходило, стало уже слышно, что жалобы барышни справедливы. Доказательствомъ всего этого служитъ то, что она сама уже созналась вамъ 16 іюня при свидѣтеляхъ.

Тимофей Игнатовъ и Василій Степановъ, 24 іюня, показали тоже, что и Михаилъ.

Арестантка Прасковья Андреева Нефедова, спрошенная подъ торжественнымъ обѣщаніемъ показать истину: Я была съ барышней въ банѣ, когда она у смотрителя жила. Я видѣла, что у пей вся спина была изсѣчена, рубцы были красные и синіе. Она говорила, что это рубцы — отъ побоевъ родителей.

Арестантка Фекла Артемьева Федосѣева, спрошенная подъ торжественнымъ обѣщаніемъ показать истину: Я не помню, когда Ольгу Владиміровну привезли: ее прежде меня привезли. Я въ острогѣ сижу только послѣ Святой недѣли: я съ ней въ банѣ не бывала.

Арестантка Акулина Бочкова, спрошенная безъ присяги: Я съ Рождества въ зáмкѣ. Съ барышней въ банѣ бывала: рубцы у нея были красные. Я и постомъ ихъ еще видала. Она говорила мнѣ, что родители ее сѣкли.

Князь А. Е. Мещерскій, свидѣтель обвиненія, спрошенный подъ присягой (На вопросы предсѣдателя). Я съ подсудимыми не знакомъ; отца и мать видѣлъ въ церкви, а дочь ихъ видѣлъ въ первый разъ вчера. По слухамъ мнѣ извѣстно, что Умецкіе дурно обращались съ дѣтьми, съ работниками и съ собственными людьми. Жили они очень скупо (На вопросы князя Урусова). Слышалъ я обо всемъ этомъ отъ бывшаго предводителя Волоцкаго и отъ гувернантки, которая жила у Умецкихъ. Лицамъ этимъ я вполнѣ довѣряю.

Поручикъ М. М. Павловъ, свидѣтель обвиненія, спрошенный подъ присягою. Я многое слышалъ объ этомъ дѣлѣ отъ разныхъ лицъ, заслуживающихъ вполнѣ довѣріе. Всѣ эти слухи подтверждались и тѣми дѣлами, которыя поступали ко мнѣ, какъ къ мировому посреднику. Такъ однажды жаловались мнѣ рабочіе на то, что имъ г. Умецкій даетъ слишкомъ скудное содержаніе. Дознаніе, сдѣланное мною, подтвердило справедливость жалобы; дѣло это кончилось тѣмъ, что Умецкій согласился дать расчетъ рабочимъ. Отъ достовѣрныхъ лицъ я знаю, что положеніе дѣтей было плохо, въ матеріальномъ отношеніи они терпѣли недостатокъ, обременены были тяжелыми работами, за малѣйшее упущеніе ихъ строго, даже жестоко наказывали.

В. М. Поливановъ, свидѣтель обвиненія, спрошенный подъ присягой (На вопросы предсѣдателя). Относительно поджога я ничего не знаю. Я былъ знакомъ съ Умецкими и ужасно сожалѣлъ о бѣдственномъ положеніи ихъ дѣтей. Сначала у нихъ была только одна дочь, потомъ привезли двухъ сыновей изъ степи, а затѣмъ и двухъ дочерей. Когда привезли мальчиковъ, они ничего не умѣли говорить, хотя имъ было по 7 лѣтъ: они близнецы были; такъ какіе — то звуки произносили, когда ихъ спросишь о чемъ — нибудь. Когда Умецкіе уѣзжали изъ имѣнія, они просили меня, чтобы я присматривалъ за дѣтьми. Когда я пріѣхалъ, я увидѣлъ, что дѣти, вмѣсто постелей, спали на скотномъ дворѣ, на земляномъ полу: была солома, прикрытая дерюжкой — вотъ и вся постель. Кормили ихъ черствымъ хлѣбомъ да молокомъ — больше ничего имъ не давали… Бывало, изъ сожалѣнія, я давалъ имъ чай и сахаръ. Василій Ивановичъ Воронинъ, бывши женихомъ, вовсе не зналъ, что есть другія дѣти. Онъ мнѣ самъ разсказывалъ, какъ однажды онъ стоялъ на крыльцѣ съ Умецкимъ, въ это время привезли Липочку. Отецъ, увидавши ее, сказалъ: чертъ ее возьми, зачѣмъ ее сюда привезли?.. пусть бы она тамъ оставалась…. Въ послѣднее время, когда уже дѣти у священника жили, я узналъ, что они были приведены къ священнику въ однѣхъ кисейныхъ юбочкахъ безъ сорочекъ, а вмѣсто башмаковъ къ ногамъ были привязаны подошвы веревкой (На вопросы князя Урусова). Умецкіе жили отъ меня въ одной верстѣ. Я не знаю положительно, какъ велико было у нихъ состояніе, но мнѣ самому Умецкій говорилъ, что у него денегъ много. Я помню одинъ случай, который доказываетъ, что деньги у Умецкаго водились — и деньги большія. Разъ онъ сидѣлъ у Боровитинова и вдругъ поблѣднѣлъ, вскочилъ изъ — за стола и побѣжалъ въ переднюю. Оказалось, что онъ забылъ въ карманѣ верхняго пальто 20 т. руб. сер., какъ онъ самъ разсказывалъ. Но, къ счастію, прислуга была хорошая и деньги были цѣлы. А вотъ еще одинъ фактъ, дающій нѣкоторое понятіе о средствахъ Умецкаго. Онъ ежегодно ѣздилъ въ Москву по два раза на аукціонную продажу просроченныхъ заложенныхъ имѣній въ опекунскомъ совѣтѣ. Онъ имѣній не покупалъ, а только получалъ отступное. Разъ, я помню, онъ, возвратившись изъ Москвы, говорилъ, что въ послѣднюю поѣздку дѣла у него шли плохо, что онъ получилъ только 400 р. с. отступнаго. — Склонности къ спиртнымъ напиткамъ я у него не замѣчалъ. Хозяйство у него было въ хорошемъ состояніи и теперь много скирдовъ хлѣба стоитъ. У него хлѣбъ стоитъ не молоченный по четыре года: стало — быть, онъ въ деньгахъ не нуждается. — Я зналъ у Умецкаго 6 дѣтей: три сына, — изъ нихъ одинъ утонулъ въ мукѣ, — да три дочери: Александра Владиміровна Воронина, Ольга Владиміровна и еще Липочка. Липочка до 6–7 лѣтъ была совершенно нѣмая. Г-жа Умецкая въ интересномъ положеніи всегда уѣзжала въ свое степное имѣніе въ Тамбовскую губернію, и тамъ родила. Тамъ, говорятъ, нянька — чухонка жила и воспитывала дѣтей. Только одна Александра Владиміровна пользовалась всѣми удобствами: для нея мать все дѣлала…. Она въ пансіонѣ была…. Другихъ дѣтей, кажется, совершенно не воспитывали; помню, жила разъ гувернантка…. Еще я вспоминаю: разъ я пріѣхалъ къ Умецкимъ и спросилъ у дѣтей, гдѣ ихъ кровати; они были сильно смущены этимъ вопросомъ и такъ мнѣ ничего не отвѣчали. Изъ этого я заключилъ, что постелей у нихъ вовсе не было. Я былъ знакомъ съ Умецкими лѣтъ 6 назадъ, а можетъ — быть и больше. Дѣтей я видалъ всегда плохо одѣтыми, они ходили Въ какихъ — то кисейныхъ сорочкахъ, подпоясанныхъ краснымъ шнуркомъ (На вопросы Владиміра Умецкаго). Я у васъ пересталъ бывать съ 50 или 60 года. Въ 58 году моя жена купила имѣніе по сосѣдству съ вашимъ, и тогда я, благодаря этому случаю, познакомился съ вами. Потомъ я уже не хотѣлъ оставить знакомства изъ состраданія къ вашимъ несчастнымъ дѣтямъ. Вы помните, вѣроятно, что мой первый визитъ къ вамъ былъ на масляницѣ въ 1858 году, потомъ вы ко мнѣ пріѣзжали. Жена моя полюбила Александру Владиміровну и ласкала постоянно ее. Послѣ моего знакомства съ вами, привезли изъ степи двухъ мальчиковъ, а потомъ и двухъ дѣвочекъ…. Когда я пріѣзжалъ къ дѣтямъ во время вашего отсутствія, они жили въ скотной избѣ; ихъ тогда очень плохо кормили.

Владиміръ Умецкій. У меня тогда изба одна была; домъ еще не былъ выстроенъ. Я тогда только — что купилъ это имѣніе. А если дѣтей плохо кормили, то это, вѣроятно, происходило отъ того, что меня въ то время въ деревнѣ не было.

Г. Поливановъ. Да, дѣйствительно у васъ была тогда простая изба, только у васъ тамъ было хорошее помѣщеніе для себя. Все было прилично убрано, фортепіаны стояли. Между тѣмъ дѣти помѣщались направо въ особой комнатѣ, гдѣ былъ земляной полъ. — Дѣтей и безъ вашего присутствія въ деревнѣ кормили бы хорошо, еслибы вы приказали. Тогда у васъ была хорошая экономка — Матрена.

Затѣмъ засѣданіе было отсрочено на 3½ часа.

А. П. Ртищевъ (свидѣтель обвиненія, спрошенный подъ присягою). Мнѣ извѣстно, что г. Умецкій имѣлъ хорошее состояніе, что онъ угнеталъ своихъ дѣтей, которыя не имѣли даже теплой одежды. Бывши мировымъ посредникомъ, я самъ видѣлъ, что дѣти его ходятъ оборванными. Покойный предводитель представилъ дѣло о г. Умецкомъ депутатскому собранію, и тогда было положено, вслѣдствіе жестокаго обращенія г. Умецкаго съ дѣтьми, взять его имѣніе въ опеку. Объ этомъ сдѣлано представленіе въ сенатъ.

Владиміръ Умецкій. У меня въ Каширскомъ уѣздѣ только 43 души, за надѣлъ съ нихъ я получаю около 300 р. въ годъ оброку; за надѣломъ у меня остается около 200 десятинъ. Затѣмъ у меня есть небольшое имѣніе въ Раненбургскомъ уѣздѣ, Рязанской губ. Тамъ у меня 21 душа и 100 десятинъ земли. Но при этомъ у меня много долговъ. Можно ли сказать, что у меня хорошее состояніе?

М. А. Крыловъ, свидѣтель обвиненія, спрошенный подъ присягою, между прочимъ сказалъ. Г. Умецкій скупъ; скупость его доходитъ до скаредности. Какъ бывшему мировому посреднику, мнѣ извѣстны нѣкоторые факты. Такъ въ 1861 году ко мнѣ обращался съ жалобой поваръ. Онъ мнѣ говорилъ, что г. Умецкій заставляетъ его работать съ 4‑хъ часовъ утра, между тѣмъ не даетъ ни помѣщенія, ни одежды, ни пищи. Оказалась, что жалоба эта была справедлива. Поваръ двѣ недѣли ничего не ѣлъ и не имѣлъ никакого помѣщенія; печка въ избѣ, гдѣ жилъ поваръ, развалилась. Г. Умецкому было жаль употребить деньги для поправленія избы, между тѣмъ онъ боялся, какъ бы не загорѣлась изба. Поэтому онъ приказалъ заколотить ее, и такимъ образомъ поваръ остался подъ открытымъ небомъ… Но этого мало: г. Умецкій не чуждался средствъ, ему не принадлежащихъ; онъ присвоилъ доски и солому, когда былъ разломанъ крестьянскій хлѣбный магазинъ. Младшія дѣти составляли у него прислугу; несмотря на то, что г. Умецкій принималъ меня какъ чиновника, они все — таки мнѣ служили вмѣсто лакеевъ. Это видимо смущало дѣтей. — Со мной однажды былъ такой случай: проѣзжаю я мимо усадьбы г. Умецкаго. Смотрю: дѣти его возятъ снопы и около нихъ идетъ самъ г. Умецкій. Какъ онъ завидѣлъ меня, сейчасъ же быстро отошелъ въ сторону и пошелъ въ усадьбу. Я его спросилъ: у васъ, кажется, снопы возятъ? Но онъ, опасаясь, вѣроятно, штрафа, такъ какъ это было воскресенье, началъ клясться, что у него по воскресеньямъ не работаютъ (На вопросы кн. Урусова). Я бывалъ довольно часто у Умецкаго, подѣламъ, Ольгу Владиміровну видѣлъ и принималъ ее сначала за простую дѣвочку: она была одѣта какъ горничная. Я слышалъ, что дѣтямъ дѣлалось много непріятностей; только одной старшей дочери дѣлали предпочтеніе: мать къ ней питала особенную любовь и ей были посвящены всѣ заботы. — Поэтому жизнь гг. Умецкихъ раздѣляется на двѣ половины: одна до замужества Александры Владиміровны, другая — послѣ ея замужества. Мать хотѣла какъ можно болѣе надѣлить старшую дочь, но отецъ этого не хотѣлъ. Тогда мать отдала все свое имущество старшей дочери. Отсюда и начало всѣхъ раздоровъ въ семействѣ; отъ этихъ раздоровъ болѣе всего доставалось дѣтямъ. Какъ неправильно ихъ воспитывали — видно уже изъ того, что Умецкіе имѣли болѣе 20 человѣкъ дѣтей, изъ которыхъ въ. живыхъ осталось только пять. Дѣтей вообще дурно кормили: мнѣ извѣстно, что взятая Умецкими, болѣе для приличія, гувернантка почти все свое жалованье употребляла на покупку пищи для дѣтей, которымъ давался только затхлый хлѣбъ. Случалось даже, что дѣти прибѣгали за помощью къ крестьянамъ. (На вопросы г. Новосельскаго). Младшія дѣвочки въ такомъ были пренебреженіи, что ихъ даже подбрасывали къ сосѣдямъ. Бывало, Умецкіе стараются пріѣхать къ сосѣдямъ, когда никого нѣтъ дома, — нянькѣ и отдадутъ ребенка. Мы, говорятъ, скоро за нимъ заѣдемъ. А сами и не ѣдутъ цѣлую недѣлю, пока ребенка назадъ не пришлютъ.

Затѣмъ, по желанію Владиміра и Екатерины Умецкихъ. которые заявили, что они устали и желаютъ отдохнуть, засѣданіе 16‑го сентября было закрыто въ 10 часовъ вечера. Тотчасъ послѣ закрытія засѣданія съ Екатериною Умецкой сдѣлалось дурно.

На слѣдующіе день, 17 сентября, засѣданіе возобновилось въ 10½ часовъ утра. По распоряженію предсѣдателя, было прочитано свѣдѣніе о лѣтахъ Ольги Умецкой: въ увѣдомленій духовной консисторіи значилось, что она родилась 1852 года, 7 февраля. Затѣмъ былъ прочитанъ формулярный списокъ о службѣ Умецкаго, изъ котораго оказалось, что онъ началъ службу въ моршанскомъ уѣздномъ судѣ копіистомъ въ 1830 году, и прослуживъ до 1842 г., вышелъ въ отставку; онъ женился въ ранней молодости на дочери статскаго совѣтника Бахметьевой.

Наконецъ предсѣдатель объявилъ судебное слѣдствіе конченнымъ и предложилъ товарищу прокурора произнести обвинительную рѣчь.

Товарищъ прокурора И. И. Дьяковъ. «Гг. присяжные засѣдатели! Дѣло Умецкихъ сильно волновало общество; оно возбуждало къ себѣ всеобщій интересъ еще далеко до открытія судебнаго засѣданія, поэтому понятно, съ какимъ напряженнымъ вниманіемъ слушалось это дѣло; понятно, съ какимъ нетерпѣніемъ общество будетъ ожидать вашего приговора. Въ этомъ дѣлѣ заключается цѣлая семейная драма; имъ затронута неприкосновенная святость семейныхъ отношеній, которыя пользуются глубокимъ уваженіемъ даже у дикихъ народовъ. Необходимо что — нибудь сильное, что — нибудь необыкновенное, чтобы семейныя отношенія со всѣми подробностями, во всей наготѣ разбирались на судѣ публично… Въ настоящую минуту для насъ ясны тѣ причины, которыя вызвали на свѣтъ, сдѣлали публичною эту семейную драму. Мы видѣли здѣсь, съ одной стороны, дочь, поставленную въ безвыходное положеніе вслѣдствіе злоупотребленія родительской власти и жестокаго обращенія; съ другой стороны, мы видимъ родителей, которые своими поступками подрываютъ крѣпость семейнаго союза, подрываютъ самыя основы общества. Вамъ, гг. присяжные, при произнесеніи настоящаго приговора, придется рѣшать не только участь подсудимыхъ, вамъ придется въ то же время своимъ приговоромъ поддержать прочность семейства, основа котораго — любовь родителей къ дѣтямъ — такъ явно поколеблена въ настоящемъ случаѣ». Затѣмъ, товарищъ прокурора перешелъ къ обозрѣнію обстоятельствъ обвиненія Ольги Умецкой. Онъ находитъ, что виновность ея несомнѣнно доказана собственнымъ ея признаніемъ, согласнымъ съ обстоятельствам дѣла. При этомъ товарищъ прокурора признавалъ однако, что не нравственная испорченность подсудимой была источникомъ ея проступка, но вина ея родителей, которые, злоупотребляя своею властью, подготовили самое преступленіе Ольги Умецкой. Затѣмъ товарищъ прокурора выразилъ мысль, что Ольга Умецкая, совершая преступленіе, дѣйствовала съ полнымъ разумѣніемъ. Обращаясь къ обвиненію родителей, товарищъ прокурора считаетъ вполнѣ доказаннымъ свидѣтельскими показанія злоупотребленіе подсудимыми своею властью, причемъ это злоупотребленіе было соединено съ жестокостью; такими дѣйствіями родителей Ольга Умецкая была вовлечена въ преступленіе. По мнѣнію товарища прокурора, вполнѣ доказано, что вывихъ пальца произведенъ матерью Ольгѣ Умецкой, такъ какъ ни одно обстоятельство въ дѣлѣ не разрушило этого предположенія, между тѣмъ какъ въ пользу его говорятъ многія косвенныя улики, добытыя слѣдствіемъ. Переходя затѣмъ къ побоямъ, которыя наносились Ольгѣ Умецкой, и указывая на нихъ, какъ на ясное доказательство жестокости родителей, товарищъ прокурора считаетъ несомнѣнно доказаннымъ существованіе слѣдовъ этихъ побоевъ, такъ какъ къ этому убѣжденію приводятъ свидѣтельскія показанія самой потерпѣвшей, г-жи Будекевичъ и двухъ арестантокъ. Далѣе, актъ осмотра, неполный и составленный уже въ апрѣлѣ настоящаго года, нисколько не ослабляетъ силу этихъ показаній. Тѣмъ менѣе ослабляются они вторичнымъ осмотромъ, произведеннымъ черезъ очень долгое время. Такимъ образомъ дѣлается несомнѣннымъ жестокое обращеніе родителей съ своею дочерью, — обращеніе въ то же время нерадивое. Они не приводятъ ее ни разу къ исповѣди и св. причастію. Они доводятъ ее до того, что она рѣшается на самоубійство. «Вся совокупность этихъ обстоятельствъ, сказалъ въ заключеніе г. Дьяковъ, несомнѣнно доказываетъ, что противъ родителей необходимо должно быть возбуждено судебное преслѣдованіе, ибо стоять за прочность семейнаго союза не значитъ держать во чтобы то ни стало сторону родителей: прочность семейнаго союза поддерживается только охраненіемъ принципа этого союза — любви. На немъ зиждется семейство и имъ опредѣляется норма семейныхъ отношеній, мѣра власти и подчиненія. Правительство и общество рѣдко вмѣшиваются въ семейныя отношенія. Но какъ скоро мѣра этихъ отношеній нарушилась, такое вмѣшательство дѣлается необходимымъ, въ видахъ поддержанія прочности семейства: бояться, что такое вмѣшательство подрываетъ семейный союзъ нельзя… Но въ настоящемъ дѣлѣ отъ васъ, гг. присяжные, болѣе чѣмъ когда — либо требуется безпристрастіе. Вашъ приговоръ долженъ быть таковъ, чтобы каждый могъ вамъ сказать: отецъ, ты поступилъ благородно, ты самъ отецъ, но ты не старался неправильно оправдать родителей. Сынъ, ты также поступилъ благородно и не старался оправдывать неправильно родителей. Помните, гг. присяжные, что приговоръ вашъ ожидается съ нетерпѣніемъ».

Защитникъ Ольги Умецкой, князь А. И. Урусовъ. Гг. судьи, гг. присяжные! На вашу долю выпало самое замѣчательное дѣло, какое когда — либо было со времени введенія суда присяжныхъ въ Россіи. Въ этомъ дѣлѣ затронуты столь существенные вопросы, что оно возбудило къ себѣ вниманіе всѣхъ сословій Л думаю, что на это дѣло будетъ обращено вниманіе не одного уѣзднаго города, но вниманіе всей Россіи. Пройдетъ немного времени — и посредствомъ печати всѣмъ читающимъ въ Россіи сдѣлается извѣстнымъ этотъ процессъ, въ которомъ варварское обращеніе родителей съ дочерью такъ ярко бросается въ глаза. Я ожидаю, гг. присяжные, полнаго вниманія къ моей рѣчи, которая будетъ направлена къ обвиненію родителей и къ оправданію дочери. Для того, чтобы вѣрнѣе достигалась моя задача, я сначала представляю вамъ картину жизни Умецкихъ. Намъ нужно знать, съ кѣмъ мы имѣемъ дѣло; намъ нужно опредѣлить что это за люди: дѣйствительно ли они заслуживаютъ имя отца и матери. Мы видимъ, что Умецкій — отецъ сначала былъ мелкимъ чиновникомъ, занималъ разныя мѣста, но вскорѣ оставилъ службу и сталъ заниматься хозяйствомъ; состояніе у него было порядочное, хотя и нельзя сказать, чтобы онъ былъ богатъ. Кромѣ хозяйства, онъ велъ еще операціи не совсѣмъ почтенныя: являлся на торги, получалъ отступное. Засимъ, при скаредной жизни, ему удалось пріобрѣсти два имѣнія въ Тульской и Рязанской губерніяхъ. Кромѣ, того у самой Екатерины Умецкой было три имѣнія въ Тамбовской губерніи. У нихъ было необыкновенное множество дѣтей, всего 22 человѣка, но теперь изъ этого множества осталось только 5 человѣкъ. Почтенные представители крестьянства знаютъ, что много дѣтей умираютъ въ раннемъ возрастѣ, но между крестьянами это явленіе объясняется бѣдностью, между тѣмъ какъ относительно Умецкихъ нельзя сказать, чтобы они были бѣдны. Такимъ образомъ эти 17 безъ времени погибшихъ жертвъ служатъ намъ невидимыми свидѣтелями нерадѣнія родителей о своихъ дѣтяхъ, злоупотребленія ихъ властію (въ публикѣ движеніе)… Но посмотримъ, какъ воспитывали Умецкіе своихъ дѣтей, оставшихся въ живыхъ? Дѣти до 7 лѣтъ оставляются въ степи, затѣмъ ихъ привозятъ въ домъ родителей. Но здѣсь вся забота посвящена одному любимому дѣтищу, г-жѣ Ворониной, ей все приносится въ жертву. Здѣсь, на вашихъ глазахъ, гг. присяжные, была минута, когда двѣ сестры — одна разряженная барыней, а другая похожая на горничную — стояли рядомъ. Несмотря на такую разницу, барыня настойчиво утверждала, что обращеніе съ дѣтьми было одинаково. Предоставляю вамъ, гг. присяжные, при такомъ видимомъ различіи послѣдствій одинаковаго обращенія, судить насколько справедливы слова г-жи Ворониной. Съ выходомъ въ замужство старшей дочери, въ семействѣ возникаютъ раздоры, жертвою которыхъ дѣти. При этомъ, вмѣстѣ съ крестьянскою реформой уменьшаются средства Умецкихъ. Это еще болѣе дѣлаетъ ихъ скупыми, еще болѣе жестокими. Дѣтей они превращаютъ въ работниковъ. Для сокращенія расходовъ, ихъ морятъ чуть не голодомъ. Но этого мало: родители, не заботясь о матеріальной поддержкѣ дѣтей, не даютъ имъ ни малѣйшихъ нравственныхъ понятій: они даже не водятъ ихъ въ церковь. При всѣхъ этихъ лишеніяхъ, на Ольгу сыплются ежедневно побои. И вотъ, подавленная этимъ зараженнымъ воздухомъ окружающей среды, изнемогшая отъ побоевъ. Ольга ищетъ исхода — и находитъ его въ преступленіи. Она сначала рѣшается на самоубійство; но когда ей это не удается, она поджигаетъ родительскій домъ въ надеждѣ, что послѣ пожара уѣдетъ въ Москву и что въ Москвѣ ей будетъ лучше. Надѣясь достичь такимъ страшнымъ путемъ облегченія своей участи, Ольга тѣмъ самымъ обнаруживала вполнѣ, что она дѣйствуетъ далеко не съ полнымъ разумѣніемъ. Такъ или иначе, она производитъ четыре пожара или беретъ чужую вину пожаровъ на себя. И то и другое можно допустить одинаково, потому что для Ольги все равно — за чужую вину она пострадаетъ или за свою, лишь бы выйдти изъ родительскаго дома, послѣ котораго никакое наказаніе нестрашно. Имѣющіяся въ дѣлѣ данныя точно также равно допускаютъ и то другое изъ вышеназванныхъ предположеній. За симъ мы видимъ, что Ольга рѣшается во время четвертаго пожара на самоубійство. Дѣйствительность этого факта подтверждается косвенными уликами, которыя можно извлечь изъ показанія Селиверстова». Затѣмъ князь Урусовъ обратился къ разсмотрѣнію данныхъ, доказывающихъ что знаки побоевъ дѣйствительно существовали на тѣлѣ Ольги Умецкой. Предположеніе это доказывается свидѣтельскими показаніями — Поливанова, Крылова, Молодцова и другихъ, и несмотря на неявку самыхъ главныхъ свидѣтелей — Матвѣева и его жены, убѣдительность доказательствъ нисколько не уменьшается. Мы видимъ даже, что сами подсудимые содѣйствуютъ усиленію доказательствъ противъ себя. Прежде всего слѣдуетъ обратить вниманіе на ихъ поведеніе на судѣ и на ихъ возраженія противъ показаній Ольги Умецкой. Екатерина Умецкая выставила въ свое оправданіе 13 свидѣтелей. Но кромѣ того, что ихъ показанія во многомъ говорятъ противъ нея, ихъ общій характеръ, заключающійся въ томъ, что они по большей части не знали и не знаютъ вовсе о томъ, о чемъ ихъ спрашиваютъ, этотъ характеръ во всей совокупности показаній составляетъ еще сильную улику противъ самой Екатерины Умецкой. Здѣсь князь Урусовъ дѣлаетъ обозрѣніе этихъ показаній и затѣмъ продолжаетъ. «Но какого рода личность Ольга Умецкая? Чтобы обрисовать эту личность, не имѣвшую благопріятныхъ условій для развитія въ себѣ добрыхъ сторонъ, достаточно вспомнить сцену, бывшую у судебнаго слѣдователя послѣ уже окончанія слѣдствія, — сцену, въ которой г. Френкель игралъ такую неблаговидную роль. Мы знаемъ, что въ этотъ моментъ для Ольги искушеніе было страшное, но она побѣдила его съ твердостью, достойною самаго честнаго человѣка»… Наконецъ князь Урусовъ обратился къ разсмотрѣнію вопроса о томъ, находилась ли Ольга Умецкая въ состояніи полнаго разумѣнія во время совершенія преступленія. Законъ полагаетъ 14 лѣтъ моментомъ, съ котораго начинается полное разумѣніе. Ольга Умецкая совершила преступленіе, когда ей было 14 лѣтъ и около 2‑хъ мѣсяцевъ. Стадо — быть, она только — что переступила грань, положенную закономъ въ этомъ случаѣ. Но законъ, конечно, при назначеніи этой грани имѣетъ въ виду не тѣхъ, которые поставлены въ слишкомъ плохія условія для развитія, такъ же какъ онъ не имѣетъ въ виду и тѣхъ, къ которымъ черезчуръ благоволитъ внѣшняя обстановка. Законъ имѣетъ въ виду среднія условія развитія, а такъ какъ эти условія для Ольги Умецкой были далеко ниже среднихъ, чтобы не сказать больше, поэтому и нельзя предположить, чтобы, едва перейдя законную грань, Ольга Умецкая могла дѣйствовать съ полнымъ разумѣніемъ».

Въ заключеніе князь Урусовъ объяснилъ гг. присяжнымъ засѣдателямъ, что они не должны смущаться тѣмъ, что Ольга Умецкая признала себя виновною, и видѣть въ этомъ признаніи необходимость произнести обвинительный приговоръ. Въ подкрѣпленіе этой мысли защитникъ согласился на оправданія въ подобныхъ случаяхъ, бывшихъ уже въ русскомъ судѣ присяжныхъ. Онъ указалъ на оправданіе присяжными: Ломоносова, баронессы Ганъ и князя Мещерскаго, несмотря на собственное сознаніе подсудимыхъ.

«Дѣло это имѣетъ громадное значеніе, сказалъ князь Урусовъ, здѣсь идетъ рѣчь о томъ, слѣдуетъ ли вмѣнить преступленіе, вынужденное жестокимъ обращеніемъ и злоупотребленіемъ родительской власти. Для Ольги Умецкой наказаніе не страшно, потому что она уже прошла сквозь каторгу въ родительскомъ домѣ. Но я думаю, что вы признаете въ ней больнаго человѣка, больную волю, а наказывать больнаго едва ли справедливо. А потому я надѣюсь, гг. присяжные, что ни у кого изъ васъ не поднимется рука, чтобы бросить камень въ этого несчастнаго ребенка».

Защитникъ Екатерины и Владиміра Умецкихъ, Г. Н. Новосельскій указалъ прежде всего на трудность своего положенія, ставящаго его въ необходимость опровергать два обвиненія сразу, и притомъ при самыхъ невыгодныхъ условіяхъ; засимъ онъ перешелъ къ разбору уликъ обвиненія, причемъ каждую улику разсматривалъ отдѣльно. — Допустимъ, сказалъ онъ, что фактъ, засвидѣтельствованный г. Поливановымъ, существовалъ; допустимъ, что дѣти Умецкихъ спали дѣйствительно на соломѣ, прикрытой дерюжкою: но развѣ это будетъ жестокое обращеніе? Развѣ этотъ фактъ можетъ быть названъ преступленіемъ родителей? Сколько людей въ Россіи изъ 60-ти милліоновъ спятъ не только на дерюжкѣ, но просто на землѣ!.. Такихъ, можетъ — быть, найдется 50 милліоновъ, и развѣ этотъ фактъ даетъ намъ право обвинять родителей всѣхъ тѣхъ 50 милліоновъ въ жестокомъ обращеніи? Далѣе г. Новосельскій указалъ на то, что ничѣмъ не доказано, чтобы Ольга Умецкая покушалась на самоубійство, такъ какъ разсказъ ея о томъ, что изъ огня ее вытащилъ Селиверстовъ, послѣдній не подтвердилъ. Что касается вывиха мизинца, то г. Новосельскій замѣтилъ, что такъ какъ мать сидѣла съ правой стороны Ольги Владиміровны, то при ударѣ линейкой плашмя вывихъ никакъ не выпалъ бы на долю мизинцу, по самому естественному положенію вещей! При ударѣ же ребромъ могъ произойдти скорѣе переломъ, чѣмъ вывихъ. Затѣмъ г. Новосельскій старался опровергнуть существованіе слѣдовъ побоевъ, а слѣдовательно и самое нанесеніе этихъ побоевъ, указывая на невозможность быстраго исчезновенія знаковъ, если — бы дѣйствительно они были столь значительны, что одинъ ихъ видъ возмущалъ человѣка до дурноты. Кромѣ того онъ основывалъ свои доводы на результатѣ осмотра, а также и на возбужденіи сомнѣнія къ показаніямъ свидѣтелей объ этомъ предметѣ. Г. Новосельскій перешелъ, далѣе, къ опроверженію предположенія князя Урусова о томъ, что будто бы нерадѣніе родителей было причиною смерти 17 человѣкъ дѣтей. Онъ видѣлъ въ этомъ обыкновенное явленіе, подтверждаемое даже статистическими данными. Переходя засимъ къ обвиненію его кліентовъ въ томъ, что они какъ родители не радѣли о воспитаніи дѣтей, г. Новосельскій замѣтилъ что Александра Владиміровна воспитывалась въ пансіонѣ, что старшій сынъ въ настоящее время находится въ университетѣ, и что наконецъ сама Ольга Владиміровна умѣетъ писать, и притомъ пишетъ не дурно. Далѣе вь опроверженіе возможности жестокаго истязанія Ольги Владиміровны, г. Новосельскій указалъ на здоровое состояніе ея организма. Защитникъ разобралъ засимъ улики относительно обвиненія въ неприводѣ Ольги Владиміровны къ исповѣди и указалъ на то, что скупость не составляетъ преступленія. Сдѣлавъ мимоходомъ нѣсколько замѣчаній о состояніи своихъ кліентовъ, г. Новосельскій сослался, наконецъ, на рядъ статей закона, которыми опредѣляются границы родительской власти. Онъ находилъ, что настоящее обвиненіе гг. Умецкихъ не представляетъ въ себѣ нарушеній родителями тѣхъ предѣловъ власти, которые имъ указаны въ законѣ. Въ заключеніе г. Новосельскій замѣтилъ, что онъ сказалъ все, что могъ сказать, но что онъ при этомъ на многое не отвѣтилъ. Это случилось потому, что гг. Умецкіе поручили ему оправдывать ихъ, но при этомъ просили, чтобы опъ въ своей рѣчи ни въ чемъ не обвинялъ дѣтей и въ томъ числѣ Ольгу Владиміровну.

Судъ постановилъ присяжнымъ засѣдателямъ слѣдующіе вопросы.

1. Виновна ли дѣвица Ольга Умецкая, отъ роду 14 лѣтъ и около двухъ мѣсяцевъ, въ произведеніи съ умысломъ поджога скотнаго двора въ сельцѣ Глѣбовѣ 16 апрѣля 1865 г.?

2. Если виновна, то въ близкомъ ли сосѣдствѣ съ обитаемыми зданіями было это зажженное ею строеніе?

3. Виновна ли Ольга Умецкая въ покушеніи произвести въ томъ же селѣ поджогъ кладовой 18‑го того же апрѣля?

4. Если виновна, то былъ ли произведенный ею такимъ образомъ пожаръ потушенъ въ самомъ началѣ?

5. Если пожаръ этотъ былъ потушенъ въ самомъ началѣ, то не по извѣстію ли, данному самою Ольгой Умецкою, или не призванными ли ею на помощь людьми онъ былъ потушенъ?

6. Виновна ли Ольга Умецкая въ произведеніи съ умысломъ поджога означенной кладовой того же 18‑го апрѣля?

7. Если виновна, то въ близкомъ ли сосѣдствѣ съ обитаемыми зданіями было это зажженное его строеніе?

8. Виновата ли Ольга Умецкая въ произведеніи съ умысломъ поджога обитаемаго дома своихъ родителей 14 іюня 1866 г.?

9. Если Ольга Умецкая виновна въ вышеозначенныхъ преступленіяхъ или въ которомъ — либо изъ нихъ, то, имѣя отъ роду 14 лѣтъ и около 2‑хъ мѣсяцевъ, дѣйствовала ли она при этомъ съ полнымъ разумѣніемъ?

10. Виновенъ ли отставной губернскій секретарь Владиміръ Михайловъ Умецкій въ томъ, что чрезъ употребленіе во зло родительской власти вовлекъ малолѣтнюю дочь свою въ совершеніе вышеозначенныхъ преступленій?

11. Виновна ли въ томъ же жена Владиміра Умецкаго, Екатерина Михайловна?

12. Если Влад. Умецкій не виновенъ въ вовлеченіи дочери своей Ольги въ вышеозначенныя преступленія, то не виновенъ ли онъ въ нанесеніи ей, Ольгѣ, поврежденій съ обдуманнымъ заранѣе намѣреніемъ?

13. Если Екатерина Умецкая не виновна въ вовлеченіи дочери своей Ольги въ вышеозначенныя преступленія, то не виновна ли въ нанесеніи ей, Ольгѣ, поврежденія безъ обдуманнаго заранѣе намѣренія, а въ запальчивости или раздраженіи?

14. Виновенъ ли Владиміръ Умецкій въ неприводѣ дочери своей, Ольги, къ исповѣди по достиженіи ею семи лѣтняго возраста?

15. Виновна ли въ томъ же Екатерина Умецкая?

16. Виновенъ ли Владиміръ Умецкій въ томъ, что чрезъ явное, соединенное съ жестокостью, злоупотребленіе своею родительскою властью побудилъ дочь свою Ольгу къ самоубійству?

17. Виновна ли въ томъ же Екатерина Умецкая?

Присяжные засѣдатели на вопросы 1‑й, 3‑й. 6‑й и 8‑й, отвѣчали: нѣтъ не виновна, т. е., другими словами, они признали Ольгу Умецкую совершенно невиновною. Вопросы 2‑й, 4‑й, 5‑й, 7‑й и 9‑й, какъ условные, присяжные оставили безъ отвѣта. На вопросъ 10‑й отвѣчали: да виновенъ, но по обстоятельствамъ дѣла заслуживаетъ снисхожденія; на 11‑й да, виновна, но по обстоятельствамъ дѣла заслуживаетъ снисхожденія; на 12‑й: нѣтъ, не виновенъ; на 13‑й да, виновна, но по обстоятельствамъ дѣла заслуживаетъ снисхожденія; на 14‑й: да, виновенъ; на 15‑й: да, виновенъ; на 16‑й: нѣтъ, не виновенъ; на 17‑й: нѣтъ, не виновна.

Судъ опредѣлилъ: 1) Дѣвицу Ольгу Умецкую признать по сему дѣлу оправданною. 2) Владиміра Умецкаго, по обвиненію его въ вовлеченіи дочери своей, Ольги, въ совершеніе поджоговъ, по силѣ 90 и 151 ст. ул. о нак., наказанію не подвергать; за неприводъ же ея Ольги къ исповѣди, по достиженіи ею семилѣтняго возраста, подвергнуть его особому внушенію отъ духовнаго и замѣчанію отъ мѣстнаго гражданскаго начальства. 3) Жену его Екатерину Умецкую, по обвиненію въ вовлеченіи дочери своей Ольги въ совершеніе поджоговъ наказанію не подвергать; за неприводъ же дочери къ исповѣди подвергнуть тому же наказанію, какому подвергнутъ и мужъ ея; и независимо отъ того за нанесеніе ей, Ольгѣ, поврежденій безъ обдуманнаго заранѣе намѣренія, а въ запальчивости или раздраженіи, какъ заслуживающую въ томъ снисхожденія, подвергнуть заключенію въ тюрьмѣ на шесть мѣсяцевъ (2 ч. 1483, 1492 ст. улож. и 828 ст. уст. уг. суд.). 4) По обвиненію же въ побужденіи дочери Ольги къ самоубійству Владиміра и Екатерину Умецкихъ признать оправданными. 8) Судебныя по настоящему дѣлу издержки обратить на гг. Умецкихъ.

На приговоръ суда по дѣлу Умецкихъ принесли жалобу Владиміръ и Екатерина Умецкіе и подалъ протестъ товарища прокурора Тульскаго окружнаго суда. — Изъ доклада сенатора Буцковскаго видно, что Умецкіе въ жалобѣ своей указываютъ на слѣдующіе четыре повода къ отмѣнѣ рѣшенія присяжныхъ и приговора суда. Во 1‑хъ они указываютъ на неправильное примѣненіе судебной палатой къ ихъ дѣянію ст. 1587 улож., такъ какъ съ ихъ стороны небыло умышленнаго вовлеченія дочери ихъ Ольги въ преступленіе. Далѣе жалоба указываетъ на то, что свидѣтели дворяне князь Мещерскій, Ртищевъ, Крыловъ, Павловъ и Поливановъ спрошены при предварительномъ слѣдствіи не въ установленномъ порядкѣ. Въ 8‑хъ Умецкіе находятъ что три арестантки были вызваны въ судъ въ тотже день вопреки требованію закона, и въ 4‑хъ, наконецъ засѣданіе но настоящему дѣлу происходило при открытыхъ дверяхъ, тогда какъ, по мнѣнію Умецкихъ, на основаніи закона дѣло ихъ слѣдовало разсматривать при закрытыхъ дверяхъ.

Въ протестѣ товарища прокурора указаны также три повода. Во 1‑хъ, онъ находитъ, что Владиміръ и Екатерина Умецкіе неправильно освобождены судомъ отъ наказанія за вовлеченіе своей дочери Ольги въ преступленіе. Во 2‑хъ, товарищъ прокурора находитъ, что судъ не долженъ былъ за давностью назначать наказаніе Екатеринѣ Умецкой за нанесеніе ею поврежденія дочери Ольгѣ. Наконецъ въ 3‑хъ, окружный судъ отступилъ отъ правилъ о назначеніи наказанія при совокупности преступленій. Оберъ — прокуроръ Ковалевскій въ своемъ заключеніи высказалъ во 1‑хъ, что по смыслу 905,1 п. 912 и 915 ст. устава уг. суд., неправильное опредѣленіе свойства преступленія можетъ быть поводомъ къ отмѣнѣ рѣшенія суда лишь въ томъ случаѣ, когда неправильность эта допущена въ окончательномъ приговорѣ окружнаго суда, а не въ постановленіи палаты о преданіи суду. Поэтому указаніе подсудимыхъ Умецкихъ на неправильное толкованіе палатою закона не можетъ быть расматриваемо какъ поводъ къ отмѣнѣ рѣшенія.

Обращаясь ко второму поводу — къ упущенію суда относительно порядка допроса дворянъ, названныхъ въ жалобѣ Умецкихъ, оберъ — прокуроръ находилъ что эти упущенія сдѣланы при производствѣ предварительнаго слѣдствія еще до введенія въ дѣйствіе судебныхъ уставовъ 20 ноября 1864 г. По мнѣнію же г. Ковалевскаго, нарушеніе обрядовъ предварительнаго слѣдствія можетъ быть поводомъ къ отмѣнѣ рѣшенія лишь въ тѣхъ крайнихъ случаяхъ, когда нарушены какія либо основныя начала судопроизводства и когда послѣдствія этихъ нарушеній не могутъ быть исправлены на судебномъ слѣдствіи — такихъ нарушеній въ данномъ случаѣ небыло.

Противъ другаго упущенія суда въ производствѣ дѣла оберъ — прокуроръ замѣтилъ, что Умецкіе не воспользовались своимъ правомъ отсрочить засѣданіе на день во время самаго предъявленія требованія о вызовѣ новыхъ свидѣтельницъ.

Наконецъ относительно публичности засѣданія г. Ковалевскій замѣтилъ, что Умецкіе не заявляли объ. этомъ передъ самымъ засѣданіемъ, и такимъ образомъ лишили себя права указывать на это обстоятельство, какъ на поводъ къ отмѣнѣ рѣшенія.

Что касается поводовъ къ отмѣнѣ рѣшенія, указанныхъ въ протестѣ товарища прокурора, — то г. Ковалевскій нашелъ, что вопросы поставлены судомъ согласно съ фактическими выводами постановленія палаты, а несогласно съ признаками преступленія, предусмотрѣннаго 1587 ст. улож., какъ говоритъ протестъ. Оберъ прокуроръ находитъ также, что самъ судъ самостоятельно опредѣляетъ наказуемость преступнаго дѣянія, не подчиняясь въ этомъ случаѣ заключенію палаты. — Далѣе оберъ прокуроръ обратился къ рѣшенію вопроса о томъ, правильно ли судъ призналъ ненаказуемымъ неумышленное вовлеченіе въ преступленіе родителями Умецкими ихъ дочери Ольги? г. Ковалевскій отвѣчалъ на этотъ вопросъ отрицательно, указывая на 151 и 1476 ст. улож. Онъ находилъ что этою послѣднею статью положительно предусмотрѣно закономъ злоупотребленіе родительскою властью, неимѣвшее какой либо опредѣленной цѣли, но побудившее дѣтей къ преступленію. Поэтому г. Ковалевскій видѣлъ въ признаніи не наказуемости преступленія судомъ нарушеніе 151 и 1476 ст. улож. Наконецъ, переходя, къ другимъ поводамъ къ отмѣнѣ, указаннымъ въ протестѣ, оберъ прокуроръ находилъ, что вопросъ о давности вовсе не былъ возбужденъ, а внушеніе состороны гражданскаго начальства, по правиламъ о наказаніи при совокупности, дѣйствительно должно покрыться болѣе важнымъ наказаніемъ.

Поэтому оберъ — прокуроръ предложилъ, оставивъ въ силѣ рѣшеніе присяжныхъ, приговоръ суда о наказаніи Умецкихъ — родителей отмѣнить.

«Дѣло Умецкихъ принадлежитъ къ разряду самыхъ интересныхъ дѣлъ, какія только были въ нашей судебной практикѣ,» — такъ началъ свою рѣчь присяжный повѣренный Спасовичь. Такимъ оно представлялось и въ Тульскомъ окружномъ судѣ, когда разсматривалось преимущественно со стороны матеріальной, фактической; такимъ оно является и здѣсь, въ кассаціонномъ департаментѣ, гдѣ приходится распутывать узлы разныхъ сложныхъ юридическихъ вопросовъ, возбужденныхъ этимъ дѣломъ».

Затѣмъ, послѣ введенія, посвященнаго характеристикѣ хода разсмотрѣнія этаго дѣла въ Тульскомъ окружномъ судѣ, защитникъ сказалъ нѣсколько словъ о воззрѣніи нашего устава на дѣйствія судебной палаты, въ качествѣ высшей обвинительной власти. Далѣе г. Спасовичъ перешелъ къ доказательству того что опредѣленіе палаты не правильно и что статья 158–7 улож. не можетъ быть примѣнена къ Умецкимъ. Свое воззрѣніе защитникъ основывалъ на томъ, что въ данномъ случаѣ нѣтъ умышлиности, а при отсутствіи этого, элемента въ дѣяніи Умецкихъ, къ нему неприложимо примѣненія закона по анологіи, на основаніи 151 ст. улож. Въ заключеніе защитникъ согласился со взглядомъ протеста прокурора относительно ненаказуемости Екатерины Умецкой за вывихъ пальца, за силою давности, хотя объ этомъ и небыло сдѣлано заявленія со стороны обвиняемой.

Изъ рѣшенія сената по этому дѣлу видно, что изъ всѣхъ указанныхъ поводовъ къ отмѣнѣ приговора сенатъ только призналъ уважительнымъ возраженіе прокурора противъ приговора суда объ оставленіи Умецкихъ безъ наказанія за вовлеченіе дочери ихъ въ преступленіе. «Возраженія прокурора по этому предмету» — говоритъ сенатъ въ своемъ рѣшеніи — представляются основательными лишь въ томъ отношеніи, что за утвердительнымъ рѣшеніемъ присяжными вопросовъ о виновности подсудимыхъ Владиміра и Екатерины Умецкихъ, въ употребленіе во зло своей родительской власти, вовлекшемъ малолѣтнюю дочь ихъ Ольгу въ преступленіе, судъ не долженъ былъ оставлять ихъ вовсе безъ наказанія, на томъ основаніи, что въ уложеніи о наказаніяхъ нѣтъ будто бы закона, который могъ быть примѣненъ къ ихъ преступному дѣянію, въ порядкѣ, указанномъ 151 ст. того же улож. Между тѣмъ такой законъ существуетъ и указанъ даже въ опредѣленіи судебной палаты, а именно 1476 ст. улож. о нак., опредѣляющая, что родители, опекуны или другія облеченныя какою либо властью лица, которыя чрезъ явное, соединенное съ жестокостью злоупотребленіе власти побудятъ подчиненное имъ или ввѣренное ихъ попеченію лицо къ самоубійству, подвергаются за сіе лишенію нѣкоторыхъ особенныхъ, на основаніи ст. 59 улож., правъ и преимуществъ и заключенію въ смирительномъ домѣ, на время отъ восьми мѣсяцевъ до одного года и четырехъ мѣсяцевъ. Такъ какъ этотъ законъ опредѣляетъ виновнымъ наказаніе не за умышленное побужденіе однимъ лицомъ другаго къ самоубійству, что составляетъ особое, болѣе тяжкое преступленіе. предусмотрѣнное въ 1475 ст. улож., и подвергающее отвѣтственности за пособіе въ убійствѣ, а лишь караетъ виновныхъ за такое жестокое съ ввѣреннымъ ихъ попеченію лицомъ обращеніе, которое довело его до отчаянія, выразившееся въ посягательствѣ на собственную свою жизнь; — то затѣмъ нельзя не признать, что предусмотрѣнное этимъ закономъ преступленіе въ существенныхъ его чертахъ, имѣетъ большое сходство съ образомъ дѣйствій Владиміра и Екатерины Умецкихъ, въ отношеніи къ малолѣтней дочери ихъ Ольгѣ, которая жестокимъ обращеніемъ съ нею родителей, какъ признали присяжные, была доведена до отчаянія. Разница только въ томъ, что въ виду закона было отчаяніе, выражающееся въ посягательствѣ на самоубійство, а въ настоящемъ случаѣ отчаяніе, происшедшее отъ тѣхъ же самыхъ причинъ, выразилось впаденіемъ въ преступленіе несчастной жертвы злоупотребленія родительской власти. Но очевидно, что разница эта вовсе несущественна, ибо она зависитъ не отъ образа дѣйствія виновныхъ родителей, а отъ обстоятельствъ отъ нихъ независѣвшихъ и въ особенности отъ характера малолѣтней. По этому хотя присяжные признали недоказаннымъ посягательство Ольги Умецкой на самоубійство, однако это нисколько не воспрепятствовало окружному суду примѣнить вышеприведенный законъ къ преступнымъ дѣйствіямъ ея родителей на основаніи 151 ст. уложенія о наказаніяхъ. Такое воззрѣніе на дѣло было бы вполнѣ согласно и съ прежнею нашею судебною практикою.» — Всѣ остальные поводы къ отмѣнѣ рѣшенія сенатъ призналъ неуважительными. А потому сенатъ опредѣлилъ: на основаніи 915 и 928 ст. уст. уг. суд., приговоръ окружнаго суда въ отношеніи къ подсудимымъ Владиміру и Екатеринѣ Умецкимъ отмѣнить и дѣло о нихъ передать въ другое отдѣленіе суда для постановленія новаго приговора о наказаніи согласно съ рѣшеніемъ присяжныхъ.

Вслѣдствіе этого рѣшенія дѣло объ Умецкихъ (отцѣ и матери) разсматривалось вновь.

(Засѣданіе 16 сентября 1868 года въ Тулѣ, безъ участія присяжныхъ засѣдателей).

Предсѣдательствовалъ товарищъ предсѣдателя Петрункевичь, заключеніе давалъ товарищъ прокурора Шадурскій, защищалъ подсудимыхъ титулярный совѣтникъ Новосельскій.

Зала была переполнена публикой. Ровно въ 11 часовъ было открыто засѣданіе, и предсѣдатель приказалъ пригласить подсудимыхъ, которые заняли мѣсто около своего защитника. Послѣ обычнаго опроса подсудимыхъ, секретарь прочиталъ указъ кассаціоннаго департамента Правительствующаго Сената и вопросы о виновности подсудимыхъ вмѣстѣ съ отвѣтами на нихъ присяжныхъ.

Товарищъ прокурора. По рѣшенію присяжныхъ засѣдателей, губернскій секретарь Владиміръ Михайловъ и жена его Екатерина Михайлова Умецкіе признаны виновными, во 1‑хъ, въ вовлеченіи въ преступленіе несовершеннолѣтней дочери своей Ольги — въ поджогѣ ихъ дома, чрезъ злоупотребленіе родительской власти и жестокое обращеніе съ нею. Въ законѣ, — я долженъ заявить суду, — нѣтъ наказанія за такое преступленіе. Болѣе сходное по признакамъ съ обвиненіемъ, признаннымъ присяжными, есть только одно, предусмотрѣнное ст. 1, 476 улож. о нак. По этой статьѣ, Умецкіе подлежатъ заключенію въ смирительномъ домѣ отъ 8 мѣсяцевъ до одного года и 4 мѣсяцевъ; но такъ какъ Умецкіе признаны присяжными засѣдателями заслуживающими снисхожденія, то наказаніе имъ должно быть опредѣлено по 1‑й степени 37 ст. Я бы просилъ судъ назначить подсудимымъ наказаніе — заключеніе въ смирительномъ домѣ въ размѣрѣ 8 мѣсяцевъ. Во 2‑хъ, гг. Умецкіе признаны виновными въ неприводѣ дочери своей, по достиженіи 7-лѣтняго возраста, къ исповѣди и св. причастію; за это подсудимые подлежатъ внушенію духовнаго начальства и особому замѣчанію отъ мѣстной гражданской власти.

Защитникъ. Гг. судьи! Я знаю, что въ опредѣленіи мѣры наказанія моимъ кліентамъ, по ст. 930 уст. угол. суд., г. прокуроръ и судъ обязаны подчиниться указу сената, и такъ какъ сенатомъ уже предпослана въ руководство ст. 1476 улож. о нак., то я не буду оспаривать права г. прокурора на ту мѣру наказанія, о которой онъ въ заключеніи своемъ заявилъ суду. Г. прокуроръ принялъ во вниманіе смягчающія обстоятельства и потому просилъ подвергнуть моихъ кліентовъ къ заключенію въ смирительномъ домѣ на 8 мѣсяцевъ; но я увѣренъ, что судъ, имѣя въ виду 766 ст. уст. угол. суд., обратитъ вниманіе, при примѣненіи наказанія, на болѣе смягчающія обстоятельства: гг. Умецкіе преданы суду безъ предварительнаго слѣдствія и потому не могли своевременно представить тѣхъ доказательствъ, которыя еслибы и не оправдали поступковъ моихъ кліентовъ, за которые они въ настоящее время преслѣдуются судомъ, то по крайней мѣрѣ не представили бы ихъ въ такомъ неблагопріятномъ видѣ, въ какомъ они явились передъ присяжными засѣдателями. Умецкіе признаны виновными, но они не настолько виновны, насколько несчастны. Я надѣюсь, что судъ окажетъ имъ возможное снисхожденіе. Пожаръ, изъ котораго возникло уголовное преслѣдованіе Умецкихъ, почти раззорилъ ихъ. Не могу пройти молчаніемъ и того, что на Умецкихъ, въ обращеніи ихъ съ дочерью, могло вліять неясное пониманіе тѣхъ патріархальныхъ обычаевъ, по которымъ власть родителей надъ дѣтьми была почти безгранична. Эти обычаи поддерживались нашимъ законодательствомъ, по которому дѣти не имѣли права приносить жалобы на обиды и оскорбленіе отъ родителей. Религіозное воспитаніе соотвѣтствовало тому же направленію, и что теперь, при новыхъ судахъ, является преступленіемъ, въ прежнихъ, бытъ — можетъ, и не принято было бы къ разсмотрѣнію. Такое вліяніе обычая, закона и релегіи на Умецкихъ, не совсѣмъ ясно ими понимаемое, легко могло повести ихъ къ смѣшенію понятій о границахъ разумной родительской власти. Я увѣренъ, гг. судьи, что вы видите въ моихъ кліентахъ не закоренѣлыхъ преступниковъ, но тѣхъ несчастныхъ, которые являются на судъ первою жертвою духа времени и новаго взгляда на родительскую власть. Въ первый разъ приходится новому суду рѣшать вопросъ о предѣлахъ родительской власти и дать новый урокъ родителямъ въ обязанностяхъ ихъ къ дѣтямъ. Приводя это, какъ смягчающее обстоятельство, я прошу судъ опредѣлить мѣру наказанія моимъ кліентамъ по 2‑й степени 37‑й ст. улож. о наказ. По этой статьѣ, они подлежатъ заключенію отъ 2‑хъ до 4‑хъ мѣсяцевъ. А такъ какъ прокурорская власть не дала никакаго заключенія въ опредѣленіи наказанія за нанесеніе легкаго поврежденія пальца Екатериною Умецкою своей дочери Ольгѣ, и такъ какъ поврежденію этому прошло болѣе 7 лѣтъ, то за давностью, по 771 ст. 2 пунк. уст. угол. суд. и ст. 158 пун. 4 улож. о наказ., прошу судъ Екатерину Умецкую не подвергать никакому наказанію. Наконецъ, мнѣ извѣстно, что дочь моихъ кліентовъ подала въ судъ прошеніе, въ которомъ ходатайствуетъ передъ судомъ, по случаю примиренія ея съ родителями, объ освобожденіи родителей ея отъ всякаго наказанія. Я убѣжденъ, что судъ, принявъ во вниманіе ея прошеніе и руководствуясь 157 ст. улож. о наказ., не приведетъ въ исполненіе самаго приговора о наказаніи.

По выслушаніи сторонъ, предсѣдатель обратился къ подсудимымъ съ вопросомъ: не имѣютъ ли они чего добавить къ сказанному ихъ защитникомъ?

Владиміръ Умецкій. Несчастье наше такъ велико, что у меня нѣтъ словъ….

Г-жа Умецкая, сильно разстроенная, также ничего не могла сказать. Судъ постановилъ слѣдующіе вопросы:

1) Какому наказанію долженъ подлежитъ по рѣшенію присяжныхъ губернскій секретарь В. М. Умецкій?

2) Какому наказанію должна подлежать, по рѣшенію присяжныхъ, жена его Екатерина Умецкая?

В) На кого должно быть возложено возмѣщеніе судебныхъ издержекъ?

Предсѣдатель. Г. прокуроръ не имѣете ли вы чего возразить противъ постановки вопросовъ?

Товарищъ прокурора. Нѣтъ.

Предсѣдатель. Г. защитникъ, что вы имѣете сказать по поводу вопросовъ, постановленныхъ судомъ?

Защитникъ. Я прошу судъ постановить еще одинъ вопросъ и редактировать его такъ: Должны ли подлежать, наказанію подсудимые Умецкіе въ виду просьбы, поданной дочерью ихъ въ судъ о примиреніи ея съ родителями?

Товарищъ прокурора. Я не нахожу никакихъ основаній къ постановкѣ этого вопроса, хотя просьба дочери Умецкой и получена судомъ; но такъ какъ въ настоящемъ засѣданіи разсматривалось только дѣло о родителяхъ, а ее по прошенію дочери, то я бы полагалъ въ постановкѣ вопроса, предлагаемаго защитникомъ, отказать.

Защитникъ. Я прошу мое заявленіе о просьбѣ и о постановкѣ вопроса по ней записать въ протоколъ.

Предсѣдатель. Будетъ записано. Объявляю пренія оконченными.

Судъ удалился для совѣщенія, которое продолжалось болѣе часа, и затѣмъ предсѣдатель по выходѣ изъ залы совѣщанія, объявилъ слѣдующую резолюцію. Судъ, по выслушаніи настоящаго дѣла, постановилъ:

1) Губернскаго секретаря Владиміра Михайлова Умецкаго, на основаніи 1476 ст., 2-ой степени 36 ст., и 2-ой степени 37 статьи улож., подвергнуть заключенію въ смирительномъ домѣ на 3 мѣсяца.

2) Екатерину Умецкую, на основаніи 1476 стат., 2-ой степени 36 ст. и 2‑й степени 37 ст. улож., подвергнуть заключенію въ смирительномъ домѣ на 4 мѣсяца.

3) За неприводъ Умецкими своей дочери къ исповѣди и св. причастію подвергнуть ихъ замѣчанію отъ гражданской и внушенію отъ духовной власти.

4) Судебныя издержки возложить на Умецкихъ.

Засѣданіе окончилось въ 3 часа. Въ публикѣ выражалось замѣтно сочувствіе къ положенію подсудимыхъ.