Замѣчательныя судебныя дѣла

Дѣло о крестьянинѣ Василіѣ Павловѣ, обвиняемомъ въ предумышленномъ убійствѣ зятя своего, унтеръ — офицера Апарышева

(Засѣданіе Владимірскаго окружнаго суда 3‑го апрѣля 1866 года.)

Предсѣдательствовалъ предсѣдатель суда Д. Р. Готманъ.

Входъ въ залу засѣданія былъ по билетамъ, а потому много желавшихъ быть на этомъ засѣданіи, но не имѣвшихъ билетовъ, потолкавшись въ швейцарской, должны были разойтись по домамъ.

На обычные вопросы подсудимый отвѣчалъ, что онъ крестьянинъ, имѣетъ отъ роду 43 года, былъ 22 года лѣснымъ сторожемъ въ удѣльномъ бору, потомъ въ такой же должности у Демидова, въ послѣднее же время жилъ въ городѣ Вязникахъ. Подсудимый средняго роста, темноволосый, съ рѣзкими чертами. Во все время доклада дѣла губы его что — то шептали и слышались частые вздохи.

Обвинительный актъ состоялъ въ слѣдующемъ:

«8‑го октября 1868 года, часовъ около 7 вечера, въ Ямской слободѣ, около города Владиміра, въ домѣ крестьянина Лебедева, унтеръ — офицеръ Михаилъ Апарышевъ съ женою своею Пелагеею Васильевой, хозяиномъ дома Лебедевымъ и его женою ужинали. Только что принялись они за вторую чашку щей, какъ черезъ окно, къ которому Апарышевъ сидѣлъ задомъ, раздался выстрѣлъ — зазвенѣли стекла, полетѣли осколки, Апарышевъ упалъ, упали и всѣ остальные, сидѣвшіе за столомъ. Первая очнулась жена Лебедева, Анисья Петрова. Она увидѣла, что Апарышевъ лежитъ на полу мертвый и изъ него течетъ кровь, она выбѣжала на улицу и закричала: «застрѣлили!» Прибѣжалъ ночной сторожъ, сбѣжался народъ, но убійца уже скрылся. При осмотрѣ трупа Апарышева на спинѣ у него оказалась на четвертомъ позвонкѣ, около остистаго отростка, рана величиною въ 25 копѣечную монету. Изъ раны вытекало довольно большое количество темной, густой крови. Коническая пуля была вынута изъ грудной клѣтки. На самомъ мѣстѣ преступленія убійца не оставилъ никакихъ слѣдовъ, но при осмотрѣ построекъ и мѣстности усмотрѣно было, что плетень изъ кольевъ, отгораживающій садъ, въ одномъ мѣстѣ былъ разобранъ насколько необходимо для прохода человѣка. Слѣдуя по этому направленію, нашли картузъ синяго трико, йотомъ кушакъ, далѣе, уже въ полѣ, саженяхъ въ 50-ти отъ сарая по направленію къ линіи Московско — Нижегородской желѣзной дороги, въ оврагѣ, поросшемъ кустарникомъ и болотистомъ, найденъ мокрый шерстяной носокъ, за тѣмъ другой носокъ, а на косогорѣ маленькое ружье, по внутренности ствола котораго можно было заключить, что изъ него недавно былъ произведенъ выстрѣлъ. На стволѣ ружья была надпись: «Петръ Тепловъ».

„Изъ показаній жены покойнаго и хозяевъ ихъ оказалось, что Апарышевы поселились во Владимірѣ только съ 20‑го сентября, знакомства еще ни съ кѣмъ не пріобрѣли, а прежде жили въ Вязникахъ вмѣстѣ съ родителями Пелагеи Васильевой. Апарышевъ былъ здѣсь старшимъ городовымъ. Эти обстоятельства указывали слѣдователю, что виновникомъ преступленія могъ быть только кто — либо изъ живущихъ въ Вязникахъ. Поэтому слѣдователь отправился туда и обратился съ распросами къ полицейскому начальству Апарышева, а именно къ помощнику Вязниковскаго исправника г. Пинскому. Послѣдній между прочимъ разсказалъ слѣдователю, что разъ лѣтомъ (1868 г.) пришли къ нему жена Апарышева, мать ея и самъ Апарышевъ и первыя двѣ жаловаливь ему на Апарышева за нанесенные имъ обѣимъ побои. Апарышевъ тутъ же сознался въ этомъ. Т. Пинскій посовѣтовалъ имъ жить мирно, въ случаѣ же семейныхъ ссоръ жаловаться мировому судьѣ. Но неудовольствія въ семействѣ Апарышевыхъ и родителей ихъ продолжались, и самъ уже Апарышевъ приходилъ нѣсколько разъ къ исправнику съ жалобами на жену и на тестя, который не пускалъ жену его жить съ нимъ. При этомъ Апарышевъ сообщилъ, что жена его, Пелагея Васильева, выйдя за него замужъ «нечестною», состояла въ преступной связи съ своимъ отцомъ, Васильемъ Павловымъ, который и заводилъ съ нимъ изъ — за этого ссоры. Такое показаніе г. Пинскаго указало слѣдователю, гдѣ нужно искать слѣдовъ преступленія, и онъ обратился къ семейнымъ Пелагеи Васильевой. Изъ распросовъ матери ея, Авдотьи Андреевой, двухъ сестеръ и брата оказалось, что отецъ ихъ, Василій Павловъ, съ 6‑го сентября неизвѣстно куда отлучался изъ дому и возвратился только 9‑го числа рано утромъ. Уходя изъ дома, отецъ ихъ былъ въ томъ картузѣ и кушакѣ, которые найдены были недалеко отъ мѣста преступленія. Кромѣ этого сынъ Павлова, Емельянъ, присовокупилъ, что отецъ его, когда пришелъ домой, сказалъ ему, что картузъ свой потерялъ и что если будутъ ему показывать его, то чтобъ онъ, Емельянъ, сказалъ, что это картузъ не ихъ и что отецъ его изъ дома уходилъ въ другомъ. Отсутствіе. Павлова изъ дому въ означенное время подтвердили еще два свидѣтеля. При обыскѣ въ домѣ Павлова, въ комодѣ найденъ отломокъ ствола, который оказался схожимъ со стволомъ найденнаго ружья. Ружейники признали найденное ружье принадлежащимъ Павлову. Василій Павловъ при первоначальномъ показаніи отвергалъ всѣ обстоятельства, его изобличающія, но при вторичномъ допросѣ сознался въ убійствѣ Апарышева. Объ обстоятельствахъ, при которыхъ у него родилась мысль объ убійствѣ, онъ объяснилъ, что за нѣсколько времени до преступленія онъ чувствовалъ сильное тоскливое состояніе, особенно когда онъ оставался одинъ, и это настроеніе подъ конецъ усилилось до того, что онъ готовъ былъ наложить на себя руки; одинъ разъ хотѣлъ было удавиться, но этому помѣшала жена его. Затѣмъ началъ являться къ нему какой — то призракъ въ образѣ человѣка и совѣтовалъ ему убить Апарышева и говорилъ, что если онъ этого не сдѣлаетъ, то Апарышевъ его убьетъ самъ. Когда призракъ настаивалъ на этомъ, то ему, Павлову, дѣлалось легче и вслѣдствіе этого въ немъ зародилась мысль объ убійствѣ. Тоскливое же настроеніе пришло къ нему вслѣдствіе ссоръ съ Апарышевымъ и особенно послѣ шестидневнаго ареста, когда у него появилась сперва злоба, а злоба, усиливаясь, перешла въ тоскливое настроеніе, которое нашло выходъ въ убійствѣ. Послѣ убійства ему стало легче и призракъ болѣе не являлся.

«Свидѣтельствовавшіе Павлова врачи не нашли въ немъ никакихъ физическихъ страданій, которыми обусловливается печальное душевное настроеніе, и не обнаружено никакихъ данныхъ для заключенія о разстройствѣ его умственныхъ способностей.

«На основаніи этихъ данныхъ обвинительная власть находитъ, что Павловъ, замысливъ вслѣдствіе злобы лишить жизни Апарышева, совершилъ это преступленіе, предусмотрѣнное 1433 ст. Улож. о нак.»

На вопросъ предсѣдателя, прознаетъ ли подсудимый себя виновнымъ, онъ отвѣчалъ: дѣйствительно я убилъ, мое дѣло, только я не знаю, что это надомною случилось. Позвольте, я разскажу вамъ все по порядку. Стоялъ я у купца Обухова и жена его часто отлучалась отъ мужа, приводили ее солдаты изъ полиціи и Обуховъ Михайлѣ (Апарышеву), какъ старшему городовому, обѣщалъ три цѣлковыхъ, чтобъ онъ этимъ занимался. Вотъ Михайло и къ намъ зашелъ и ходить сталъ. Началъ онъ всматриваться въ дочь мою, должно быть, думаю, понравилась. Потомъ присылаетъ солдата сватать. Этотъ мнѣ и говоритъ, что Михайло старшій, вы бы отдали дочку за него. Л говорю, что у насъ и безъ солдата въ семьѣ горя довольно, однако сказалъ женѣ. Послѣ Пасхи Михайло самъ приходитъ и тоже начинаетъ рѣчь о дочери. Мы рѣшились отдать. Заложилъ я икону для свадьбы, а у него тогда ничего не было, только 10 фунтовъ говядины принесъ. Отпраздновали мы свадьбу; на другой день пошла ихъ сваха поднимать и ко мнѣ оттуда. «Показать, говоритъ, что ли?» Я говорю: «зачѣмъ казать, у насъ не кажутъ, а благополучно ли тамъ?» «Благополучно», говоритъ и начали они тамъ горшки бить. Праздновали мы долго, дней черезъ пять прихожу я съ базара, разругался съ женой и далъ ей одну плюшку. Михайло выходитъ и говоритъ: «я тебя уйму, я, говоритъ, не подорожу отцомъ, я и своего унялъ такъ, что только три дня жилъ.» Вижу я какой онъ человѣкъ есть, Жили мы уже три недѣли вмѣстѣ, потомъ пригласили насъ въ гости, выпилъ я тамъ три стакана водки, да чаю, ну и сдѣлался сильно пьянъ. Приходимъ домой, я и урони со стола щи. Жена и говоритъ мнѣ: «что ты это, пьяница, дѣлаешь?» А ей говорю, что можно и новыхъ налить, за что тутъ ругаться. Выскочилъ это Михайло изъ комнаты, гдѣ съ женой они разряжались: «я, говоритъ, съ тобой справлюсь» и убѣжалъ. Думаю, въ полицію должно быть. Взялъ я кафтанъ и вылезъ въ окно, схоронился. Слышу, ищутъ, пятеро солдатъ ходятъ. Какъ утихло все, вышелъ я, тутъ меня и схватили и до того били, что палецъ перешибли даже. Жена ужъ съ дочерью отняли. Потомъ надзирателя приводятъ, въ часть повели. Л говорю женѣ, чтобы проводила меня, а то, говорю, они тамъ убъютъ меня. Пошла она со мной. Передъ частью опять меня били, такъ что я безъ чувствъ упалъ. А Михайло дома, какъ послѣ говорили мнѣ, все храбрился: «я, говоритъ, его на поселенье сошлю, а самъ здѣсь хозяйничать буду.» На другой день, вечеромъ, я въ трактиръ пошелъ, онъ опять меня въ часть посадилъ. Тутъ начались у насъ съ нимъ ссоры, началъ я женѣ говорить, чтобъ они съѣхали, а она мнѣ на это: «что же ты и одного зятя не можешь содержать, а сестеръ такъ своихъ замужъ выдалъ, да и приданое далъ.» Однако съѣхали они. Тутъ онъ жену сталъ бить, разъ леща мы имъ послали, такъ онъ его ногами истопталъ, а самъ на другой день приходитъ ко мнѣ, да и говоритъ: «я на Пелагею тебѣ хочу жаловаться, съ арестантами все играетъ и меня по имени и отечеству не называетъ, ты скажи ей объ этомъ…»

Предсѣдатель тутъ остановилъ Павлова и пригласилъ его разсказать какъ совершено было самое убійство.

Подсудимый. Позвольте, я хотѣлъ было это все досказать, ужѣ не долго кончить. Позвольте кончить. Сталъ онъ нападать на насъ, дочь такъ билъ, что въ больницу положили отъ побой и дѣло у судебнаго слѣдователя было. Тогда онъ къ ней въ больницу присылалъ женщинъ: «помирись, говоритъ, со мной, а отца твоего убью.» Потомъ сказалъ, что она у него 100 р. украла и мнѣ передала. Тогда я шесть денъ подъ арестомъ просидѣлъ. Стали мнѣ смѣяться всѣ: «вотъ, говорятъ, какого зятя нашелъ, то и дѣло сажаетъ.» Тутъ тоска ко мнѣ пришла, тоска, да тоска и человѣкъ этотъ сталъ ходить (смѣхъ въ публикѣ). Ходимъ мы съ нимъ по базару, въ кабаки захаживали, онъ все мнѣ твердилъ: «убей Михайлу, а то онъ тебя убьетъ.» Сталъ я паспортъ просить, хотѣлъ на рыбную ловлю идти, да жена не пустила. Думалъ я думалъ, да и отправился во Владиміръ. Отыскалъ тамъ, гдѣ жилъ Михайло, прихожу; мальчикъ какой — то говоритъ: дома его нѣтъ. Пришелъ я ввечеру, легъ въ сарай подъ солому, а тутъ товарищъ мой приходитъ. Что же ты, говоритъ, лежишь? Отдалъ я ему сапоги и пошелъ къ избѣ, вижу что у окна стриженый сидитъ, кукъ будто онъ, я и ударилъ. Побѣжали мы съ товарищемъ, вдругъ смотрю ни ружья, ни его нѣтъ, а на горѣ какъ человѣкъ 20 кричатъ: «здѣсь онъ!" Побѣжалъ я опять, нѣтъ никого, тутъ картузъ потерялъ; искалъ, искалъ, такъ и не нашелъ. Добѣжалъ до желѣзной дороги, до Боголюбова дошелъ, а тамъ на машину сѣлъ. Сынъ дѣйствительно говорилъ о картузѣ, потому стыдно было сознаться. Думаю, что же это я сдѣлалъ? Потомъ пошелъ къ священнику и разсказалъ ему все.

Предсѣдатель. Передавали ли вы кому — нибудь, что къ вамъ является призракъ?

Подсудимый. Кромѣ слѣдователя никому больше не передавалъ.

Судъ съ согласія сторонъ постановилъ не спрашивать свидѣтелей объ обстоятельствахъ, сопровождавшихъ убійство, въ виду сознанія подсудимаго.

Спрошены были только свидѣтели для разъясненія данныхъ о состояніи здоровья подсудимаго. Родные его изъявили желаніе дать показанія и были спрошены безъ присяги, прочіе подъ присягой.

Дочь подсудимаго Пелагея Апарышева. Отецъ мой прихварывалъ, головой болѣлъ и все ровно въ задумчивости былъ. Мы его побаивались, но онъ насъ на умъ наставлялъ. Водку онъ пилъ, но не очень много, занимался много хозяйствомъ и дѣлами, въ церковь ходилъ какъ слѣдуетъ. Я не знаю попрекалъ ли мужъ чѣмъ отца, но меня невѣрностію никогда не попрекалъ. Когда я лежала въ больницѣ отъ побоевъ мужа, то мужъ присылалъ ко мнѣ одну женщину и говорилъ, чтобъ я помирилась съ нимъ, «а отцу твоему, говоритъ, я докажу дворянство». Мужъ мой въ это время на гауптвахтѣ сидѣлъ по жалобѣ отца.

Затѣмъ на вопросы, предложенные ей о ссорахъ, дракахъ и арестахъ отца, свидѣтельница показала совершенно сходно съ подсудимымъ.

Товарищъ прокурора заявилъ, что въ виду разнорѣчія въ показаніяхъ свидѣтельницы онъ проситъ прочитать показаніе ея, данное на предварительномъ слѣдствіи. Изъ объясненія на предварительномъ слѣдствіи видно, что она въ любовной связи ни съ кѣмъ не состояла и жила только съ мужемъ, отъ котораго беременна третій мѣсяцъ. Отецъ ея человѣкъ сердитый и, по ея мнѣнію, едва ли найдется въ цѣлыхъ Вязникахъ кто злѣе его. Больше всего отъ него приходилось матери, за которую вступался ея мужъ, изъ чего съ отцомъ и выходила у нихъ ссора. Отецъ — человѣкъ здоровый; хворалъ ли онъ головой она не помнитъ, и тоски въ немъ не замѣчала.

Жена подсудимаго Авдотья Андреева. Замѣчала я въ здоровьѣ его, что онъ нездоровъ былъ, хотѣлъ надъ собой разные случаи дѣлать, то давиться хотѣлъ, то топиться, И сдѣлалось это съ нимъ какъ онъ изъ подъ ареста вышелъ: зять тогда его посадилъ. Тутъ ужъ онъ и насъ загонялъ всѣхъ, гонялъ каждый день, посуду билъ, рубашки на мнѣ рвалъ. Бивать онъ бивалъ меня и прежде, но все не то. Дѣлами онъ занимался, но буйствовалъ и ночью, и днемъ. Мужъ Пелагеи отпускалъ ее къ намъ и отецъ тоже отпускалъ ее къ нему. Тутъ ужъ, какъ уѣхала дочь во Владиміръ, мы съ Аннушкой (другою дочерью) за нимъ все караулили. Бывало ночью уйдетъ на дворъ и ходитъ тамъ. Разъ Аннушка вбѣгаетъ и говоритъ, что отецъ въ петлю пихается. Выбѣжала я и говорю ему: «что это ты голубчикъ, Васенька!» А онъ ужъ чуть веревку не притянулъ. Звалъ ли онъ, что мы слѣдили за нимъ, я не знаю. Зять съ женой у насъ мѣсяца три — четыре жили послѣ свадьбы. Отъ ссоръ мужъ и сказалъ мнѣ, чтобъ они съѣзжали; я упрашивала его оставить. Говорю: «за сестрами — то и пчелъ и по коровѣ давалъ, а тутъ ужъ дочери — то не можетъ этого сдѣлать». Пилъ онъ не очень чтобы много и никому я не говорила, что съ нимъ эти случаи дѣлаются. Все думала скрыть; авось, думаю, не полегчаетъ ли. Веревку мы въ тѣ поры сняли и слѣдователю не показывали.

По заявленію товарища прокурора было прочитано показаніе и этой свидѣтельницы, данное ею на предварительномъ слѣдствіи, въ которомъ она объяснила, что мужъ ея человѣкъ здоровый, хворалъ рѣдко, водку пилъ сильно и не проходило дня, чтобъ онъ не бывалъ пьянъ. Года полтора назадъ, когда они жили у Демидова, онъ былъ нездоровъ лихорадкой. Только послѣ отъѣзда Апарышевыхъ во Владиміръ, она стала замѣчать, что съ нимъ что — то дѣлается. Онъ уходилъ на дворъ по ночамъ и это случалось болѣе когда онъ бывалъ пьянъ. Говорили, что хочетъ утопиться или удавиться, и разъ жена ему едва помѣшала это сдѣлать, за что была имъ прибита. Мужъ ея былъ человѣкъ нехорошій, мучитель цѣлаго семейства, и «мы теперь, кончила она свое показаніе, попади какъ въ рай и не вѣримъ даже, чтобъ онъ не вернулся къ намъ.»

Двѣ малолѣтнія дочери подсудимаго, 8‑ми и 15-ти лѣтъ, и сынъ тоже показали, что отецъ ихъ былъ въ послѣднее время боленъ. Анна, кромѣ того, подтвердила показаніе матери о томъ, что Василій Павловъ хотѣлъ удавиться.

Подсудимый на два первыя показанія возразилъ, что сперва они всѣ были заодно и хотѣли сослать его въ Сибирь и тащили послѣднее, даже нѣсколько разъ таскали деньги. Теперь они показываютъ легче.

Мѣщанинъ Фирсовъ показалъ, что Павловъ жилъ у него около мѣсяца на квартирѣ, но видѣлъ онъ его всего раза три, а потому былъ ли онъ боленъ, сказать не можетъ. Однажды Подрѣзовъ сказалъ свидѣтелю, что жена Авдотья отыскиваетъ мужа со свѣчкой по двору.

Мѣщанинъ Подрѣзовъ показалъ, что жилъ съ Павловымъ черезъ перегородку; ссоры бывали у нихъ съ зятемъ частыя, но другъ къ другу ходили. Былъ ли онъ боленъ, Подрѣзовъ не знаетъ; слуха же объ отцѣ и дочери никакого не было и что дѣйствительно онъ однажды говорилъ Фирсову, что жена отыскиваетъ Павлова со свѣчой.

Помощникъ исправника Пинскій подтвердилъ, что слышалъ отъ Апарышева о связи отца съ дочерью, что объ этомъ производилось даже дѣло у судебнаго слѣдователя. Дѣло это было прекращено за недостаточностью данныхъ. Апарышевъ былъ трезвый, по по службѣ неисполнителенъ. Переведенъ же былъ обратно въ гарнизонъ по своей просьбѣ, отчасти и за нерадѣніе.

Подсудимый возразилъ, что и подумать невозможно, чтобы съ дочерью имѣть связь.

Г. Радищевъ показалъ, что зналъ Павлова хорошо и онъ ему нѣсколько разъ жаловался на зятя за то, что тотъ жену и тещу бьетъ, а ему грозитъ. Свидѣтель самъ видалъ Пелагею ужасно избитою мужемъ.

Вызванные судомъ эксперты пришли къ такого рола заключеніямъ; одинъ изъ нихъ находилъ, что Павловъ по отвѣтамъ и по освидѣтельствованію на предварительномъ слѣдствіи находится въ здоровомъ состояніи; въ какомъ же состояніи онъ находился въ моментъ совершенія преступленія, за недостаточностью данныхъ, сказать нельзя. По обдуманности же преступленія можно съ большею вѣроятностью сказать, что онъ и тогда былъ здоровъ. Другіе же два эксперта высказали, что разсказъ Павлова о призракѣ есть чистѣйшій вымыселъ, ибо обстоятельства, сопровождавшія его появленіе къ подсудимому, не подходятъ подъ признаки этого рода душевной болѣзни, извѣстной подъ названіемъ галлюцинаціи.

Противъ мнѣнія экспертовъ подсудимый возразилъ: годовъ десять тому назадъ, когда еще я служилъ въ лѣсу, поѣхалъ я на лошади. Возвращаясь домой, я слѣзъ и иду сзади; вдругъ лошадь пошла, пошла, потомъ жена вскочила на нее и уѣхала… Вотъ, думаю, побью, когда домой приду. Отошелъ шаговъ 200 — ѣдетъ жена мнѣ на встрѣчу. «Зачѣмъ, говорю, лошадь угнала?» — «Да она одна, говоритъ, пришла, я на встрѣчу къ тебѣ и выѣхала.» А то вотъ тоже съ товарищемъ разъ шли, такъ лошадь пропала. Думаю, это со мной потому приключилось, что я шелъ какъ — то разъ полемъ и летитъ змій съ полденной стороны, я и останови его, такъ онъ пять денъ стоялъ…

Предсѣдатель. Довольно.

Этимъ и окончилось судебное слѣдствіе.

Послѣ заключительныхъ преній, въ которыхъ обвинитель настаивалъ на состояніи полной вмѣняемости подсудимаго, а защитникъ доказывалъ невмѣняемость, предсѣдатель спросилъ, не имѣетъ ли подсудимый что сказать въ свое оправданіе? Подсудимый что — то тихо передалъ своему защитнику. Защитникъ сказалъ: «Подсудимый говоритъ, что какъ бы то ни было, но человѣческая кровь пролита и онъ, не надѣясь получить прощеніе отъ Бога, желаетъ получить наказаніе, а потому, гг. присяжные, прошу васъ согласовать его желаніе съ своимъ приговоромъ и смягчить его.»

Присяжные признали подсудимаго виновнымъ въ убійствѣ Апарышева съ обдуманнымъ заранѣе намѣреніемъ. На вопросъ объ умственномъ состояніи подсудимаго они отвѣчали, что онъ находился въ полномъ разсудкѣ.

Судъ постановилъ: подсудимаго крестьянина Василія Павлова, на основаніи 1434 ст. Улож., лишивъ всѣхъ правъ состоянія, сослать въ каторжныя работы въ рудникахъ на тринадцать лѣтъ.

Засѣданіе закрылось въ 10 часовъ вечера.