Занудное попаданство: На север

Глава 5

Я открыл скрипящую тумбочку и уставился внутрь. Как ей не скрипеть, если вместо петель странная система из грубо выдолбленных отверстий заткнутых сучком. Откуда эта гора мелочи? В общаге было то же самое. Туда заезжал с одной сумкой, а оттуда впору было газель заказывать. И ведь всего-то чуть больше трех месяцев. Дощечка для тренировки письма, швейные принадлежности, запасная форма итэдэ итэпэ. Сегодня понятно я уже никуда не потащу это все, но завтра-то как это перетаскивать? Нет, Огля явно имеет какую-то магию убеждения. Да, такой нет, но как иначе я мог согласиться переехать к ним? Хотя признаюсь, бесплатный завтрак, это весомый аргумент. Тело мое находилось в той стадии взросления, когда у парней открывается яма желудка. А исходя из того что я знал, недостаток питания в этом возрасте, может сильно занизить мой рост и будущие физические кондиции. Примеры я наблюдал неоднократно, когда регистрировал чуть ли не целые поселения, семей на пять. Те что чуть богаче, выглядели и покрепче, и повыше. С трудом вспомнив первый день, я залез под кровать, и вытащил оттуда сумку, с которой очнулся в этом мире. Судя по памяти Тамара, ничего что мне могло помочь там не было, а посмотреть я тогда не удосужился. Не в том состоянии был. А потом как-то забылось. Небрежно вытряхнув ее содержимое на грубое и тонкое шерстяное одеяло, я стал аккуратно складывать все обратно, добавляя вещи из тумбочки. Когда я дошел до старой одежды, которую складывал еще Тамар, оттуда вывалился маленький глиняный сосуд, с залитой воском пробкой. Когда я понял-вспомнил что это, меня начало потряхивать. Тамар, сентиментальный ты придурок. Не знаю где там твоя душа находится, но чтоб тебе там икалось, прости меня Господи. Я искренне перекрестился, и это позволило мне немного успокоиться. Сам тоже хорош, надо было лучше копаться в доставшейся мне памяти, и больше самому себе вопросов задавать. «Есть ли в сумке что-то что может мне помочь прямо сейчас?» А как на счет потом?! Это же зелье магии! Оно стоит как сбитый боинг, и повышает магический потенциал! Пусть и незначительно, ибо сварено отцом Тамара, а кашеваром он был тем еще. Но зато из свежих ингредиентов, прямо на территории Пустоши. Этим промышляли все. кто туда ходил. Но тут еще логистика играла большую роль. В деревне такие зелья стоили не то чтобы дешево, но на уровне поленницы дров, а то и меньше То есть токар-полтора. В городе, который сейчас был захвачен зверьем, а казна и склады которого и была основной целью, из-за которой Шой Первый и объявил охоту, их можно было продать за каро, это раз в двадцать дороже. Тут, в Дарге, такое зелье уже стоило Ар — самую мелкую золотую монету Каролии. Сколько такой флакончик мог стоить в землях далеких от аномалий, можно было только догадываться. Хотя с деньгами у меня вроде как порядок, а математика тут навык редкий, и вполне себе востребованный, так что лучше инвестировать этот нежданный капитал в себя. Но даже так, это нужно было делать обдуманно, а не как попало и прямо сейчас.

Я взглянул на парней, которые как обычно собрались неподалеку от входа, и быстро убрал зелье под подушку и сложил остальные вещи. Сегодня сплю в пол глаза, хорошо, что еще с прошлой жизни осталась привычка просыпаться, когда ко мне подходили где-то на метр. Шутников в общаге было немногим меньше чем в детских лагерях, а кто как не очкарик со слабым здоровьем может стать лучшей целью для шуток? Подготовив все вещи к переезду я лёг под одеяло и стал размышлять. В этой «общаге» я тоже не смог влиться в коллектив, но на этот раз более осознанно. Ну серьезно, о чем мне общаться с местной шпаной? Я помню почти все десять местных лет Тамара, что равны привычным мне четырнадцати, и еще двадцать три своих «Тимуровских». Да Тамаровские года воспринимаются мною скорее как просмотренный фильм, но даже если бы я помнил только свои, и было бы мне четырнадцать, то три класса общеобразовательной школы легко перекрыли бы весь объём знаний не только этих парней, но и пожалуй всего города. Поэтому я был уверен что из доставшегося мне в наследство зелья, я выжму гораздо больше чем любой другой. Пожалуй кроме каких-нибудь специальных организаций, которые получали знания о том как это делать годами, и на практике. Судя по тому что я знаю, пить зелье нужно после хорошей такой тренировки, когда недавно сходил в туалет, при этом голоден и, важный момент, полон магии. Кстати хорош что многие моторные навыки мне перешли от Тамара, подтираться соломой то еще удовольствие, и думаю что не умей этого мое тело раньше, обучение доставило бы мне кучу запоминающихся моментов. Благодаря Оглю, я в нужном для приема зелья состоянии находился периодически. Поэтому выпить его, я решил, перед тем, как в следующий раз буду заниматься свиткам и в ратуше. С такими мыслями я и уснул.

Ночь прошла спокойно, как и переселение. К сожалению у Ньера появились какие-то дела, и он сказал что следующую атнивку я буду сидеть на регистрации. А так как там в любой момент могла потребоваться магия, то зелье после тренировки Огля я не выпил, хотя находился в «оптимальном» состоянии.

Вечером началось мучение. Всё верно, ученьем это было назвать сложно. Огль присосался как клещ. Очень быстро мы пришли к выводу что ему не хватает базовых для моего мира знаний. Пришлось неожиданно для себя заниматься прогрессорством. Благо что нужны были только математика до производных, и механика, та которая раздел физики. Да и производные, там же не все предыдущие темы были нужны. Ну вот не будет он знать тригонометрию и формулы сокращенного умножения, какая разница? В общем легли мы поздно, и спали бы крепко, если бы посреди ночи нас не разбудил непонятный шум.

— Euq tse odneidecus? — перешел спросонья на родной Огль.

Не знаю что он хотел узнать, но когда загорелся огонёк, подвешенный северянином, все встало на свои места. В комнате нас было четверо. Четвертым оказался паренёк, который жил в моем бараке.

— Да вот, поймал nechtterf. У тебя в вещах копался, — кивнул мне северянин.

— Дяденька, отпустите меня, я просто свою вещь потерял, думал что он случайно себе положил, — заголосил мальчишка, на что Ротод просто встряхнул его.

— Знакомы? — пробасил северянин.

— Он живёт в том же бараке где и я. Точнее где я раньше жил.

— У тебя есть что-то ценное, ради чего можно рискнуть залезть к нам? — неожиданно спросил фехтовальщик.

Я с сомнением посмотрел на своих соседей. Они конечно парни вроде как неплохие, но мало того что средневековые, так еще и иностранцы, а культурный код он такой.

— Ясно, можешь не говорить. Ротод, это вор.

Северянин молча кивнул и потащил на улицу заголосившего мальчишку.

— Куда он его? — не понял я.

— Наказывать.

— Как наказывать, а стража?

— Он глава рода, по меркам центральных земель это барон или граф, а значит имеет права разбираться с такими преступниками по своему усмотрению.

— И что он будет делать?

— Если не зарубит, то руку отрубит, — зевнул Огль укладываясь спать.

Мне потребовалось секунд десять чтобы осознатьсказанное. Я крнечно слышал протелесные наказания, и даже несколько раз был невольным свидетелем публичной порки Но рубить ребёнка или руку, судя по звукам, на заднем дворе едальни? Нет, это абсурд какой-то! Я сорвался с места еще не доконца осознавая что делаю. Благо вопли мальчишки разбудили управляющего, и тот на минуту смог задержать северянина. Догнал я их у колоды, на которой почти каждый день рубили головы курам. Мальчишка уже не вопил, а скорее скулил, смирясь со своей участью, и выпрашивая прощения скорее по инерции.

— Ротод стой!

Здоровяк медленно посмотрел на меня, а потом продолжил, судя по всему, поиски топора.

— Не люблю beid, — тихо, но угрожающе произнёс он.

— И что, всех их теперь убивать?

— Зачем убивать? Руку neckahba, чтоб больше nelhets не мог, другим наука.

Меня осенило, и я стал быстро говорить.

— Ничему это других не научит, только больше опасаться станут. Ты вот с детства слышал что магические звери опасны, но пока на первую охоту не сходил, не понял этого. Вот и он, — я ткнул пальцем в замершего мальчишку. Блин, вместе пару месяцев прожили, а я даже имени не помню, — он сейчас поймёт что воровать нельзя, и другим будет объяснять. А руку отруби, и он если не сдохнет, не сможет работать. И что ему тогда делать как не воровать?

Здоровяк с сомнением поглядел на неудачливого воришку.

— Дяденька, у меня отец скорняком был, — состроил просящую рожу мальчишка.

Ротод наверное на минуту задумался, после чего разжал руку. Мальчишка недоверчиво отполз, и не дождавшись никакой реакции кроме тяжелого взгляда, вскочил и побежал в сторону ворот.

— Дяденька, я правда скорняком стану, — донеслось из темноты.

Ротод с удивлением перевёл на меня взгляд.

— Как узнал?

— Не знал. Верил, — ответил я, — Христос велел прощать.

— Это кто?

— Основатель моего ордена, — ответил я. После того случая с благословением еды, я мысленно много «переводил» религию на местные реалии.

— Расскажешь?

Не дожидаясь ответа, бугай отправился ко входу на кухню, а я понял что меня оказывается уже довольно давно колотит. Ну да, стресс. Да и в одних тонких штанах, даже без исподнего, ночью, в конце лета… свежо.

***.

— Как сила удара может меняться от скорости изменения скорости?! — допытывался до меня Огль.

Я тяжело вздохнул. Нет, он конечно парень умный, но с мозгами воспитанными в средневековой парадигме практичности, математика, наука более умозрительная чем любая другая, давалась ему с трудом. А уж опирающаяся на нее физика и того хуже. Ну или учитель из меня был так себе. А учитывая его упертость, чувствовал я себя как безвкусная жвачка. Причем советская. Ну знаете, та, которую, по словам дедушки, неделю жевали всем двором. Вот и меня последние пару атнивок жевали. Утром пока собирался на работу, за завтраком, в пути до работы, во время работы, в дороге обратно, за ужином, после ужина и перед сном. И сумел же как-то меня убедить переселиться к ним. Огль даже начал писать учебник по естественным наукам, и понял что весь свой трактат он будет переписывать. А работал он над ним более семи лет. Местных семь, а моих десять. И вот, всю эту работу он собирается спустить в утиль. А учебник нужен был, чтобы вынести за скобки всё, что не относилось непосредственно к фехтованию. И накопилось там немало. Для этого мира так и вовсе опережающуе на несколько веков знания. По крайней мере, как я помню, общую символику математики более-менее разработали в 16-17 веке, и дорабатывают до сих пор. А я ему тут уже про производную рассказал. В физике без них никуда. Короче, если его учебник разойдется, то наука в некоторых направлениях шагнет на пару веков вперёд.

Обучающий процесс прервало тело Ротода. Он был в таком состоянии что иначе его назвать было сложно. От запаха сивухи у меня чуть глаза не заслезились.

— Retdurb giznafunf, — пробормотал он обведя нас тяжелым взглядом.

Не знаю что он имел ввиду, но Огль молча собрал с пола все наши записи, и достал из своих запасов бутылку вина, а потом налил его в три глинянных стакана.

— Брату его сегодня двадцать пять должно было исполниться, — пояснил он мне, протянув тот, в котором на дне плескалось буквально пара глотков.

Я вспомнил как в этом относятся к числу пять, и понял что повод действительно веский, особенно если учитывать что сам Ротод — последний из клана. Поэтому молча взял стакан.

— Он тогда трёх змей nediensch. Regeirk.

— Достойный поступок, — согласился Огль.

Вот уж кто не испытывал сложности с языком.

— Только вот дочку его это не спасло, — Ротод опрокинул вино в рот, и показал рукой где-то на уровне своего колена — вот такая была. Rewgni, как вечернее солнце. Мать ее при родах померла. Tum в ней силен был, почти как в заморыше.

Я молчал, не зная что сказать, а Огль плеснул в стакан северянину еще вина. В этот вечер он вот такими обрывками рассказал о том, как он остался последним из рода. В чём-то его история была похожа на мою. Сдвиг, нападение магических зверей, и смерть всей семьи. Разница была в том, что северяне воспитаны иначе, и поселения у них своеобразные. Эти подробности мне рассказал Огль, когда бугай заснул. Оказывается живут северяне Домами, так называется поселение. Хотя начинать нужно наверное с семей, и магии.

В общем, северян учат магии чуть ли не с детства, и в каждой семье свои секреты. Естественно, что родственники имеют схожие магические приемы, и поэтому держатся вместе, — это и есть род. Некоторые роды имеют похожие магические приемы, и считаются родственными, но чтоб не конкурировать, живут подальше друг от друга. Такие объединения называются кланами, и обычно все ищут себе пару в другом роде своего клана. Но чтобы был какой-то выбор, парни, по достижению пятнадцати лет, путешествуют по ближайшим родам своего клана, знакомясь с девушками на выдане. Вот в таком путешествии и был Ротод, в то время, когда на его Дом напали звери. Причем внутри Дома, рода селятся «кварталами», которые огораживают дополнительно, и род рассекающих яков первым подвергся нападению. Это дало остальным родам Дома звенящего ручья отступить почти без потерь. Зато от рода рассекающих яков остался только один молодой парень. Но и тут его злоключения не закончились. Внутри рода, Дома и клана есть свои своды законов — уклады. И по укладу звенящего ручья, глава поселения выбирается по очереди из разных родов, и следующим должен был быть род рассекающих яков. А так как выбора там не осталось, следующим главой Дома должен был стать Ротод. Но ктож позволит? Поэтому сославшись на то, что в Доме не было ни одного члена рода более месяца, — его изгнали из Дома. Точнее не изгнали, а исключили его род из Дома. Вот и путешествует он, без цели, и без права даже могилы родственников проверить. Последнее было поправимо, но сложно. Примерно как добиться справедливости в Гаагском суде у главы сельского поселения. Особенно если он русский, на него наехала небольшая американская фирма, и в тренде очередная волна русофобии.

Закончили мы обсуждать эту тему заполночь. Сам Ротод к тому времени уже пару часов участвовал в разговоре только храпом и менее благозвучными шумами. Сон не шёл, и я спустился вниз. Кивнул дежурившему служке за стойкой, и подошел к бочке с водой, разбавленной дешевым вином. Такие стояли много где, даже прокачанным магией организмам требовались простейшие средства обеззараживания питьевой воды, а до кипячения тут не додумались пока. Да и попробуй накипятить нужное количество воды, ни газовых плит, ни электрочайников. Хлебнув свежей воды с привкусом средневековья, то есть кислого вина и немного тины, я вышел на улицу и чуть не столкнулся с волками. Облегчившись, как и большинство гостей, прямо с крыльца, отправился обратно. Но на полпути к лестнице свернул к усевшимся за стол северянам.

— Колк, — кивнул я, обращаяс к главному. Как и всегда остальные при моем появлении замолкли.

— Тамар, — кивнул мне в ответ вожак.

— Я сразу прошу простить если вдруг нарушу ваши традиции. Но мне нужно спросить. Я знаю что все северяне очень ценят честь. Но что делать если кто-то поступил по укладу, но не по чести?

Взгляды остальных волков резко похолодели. А Хуп, так звали того, кто когда-то начал ссору с Ротодом, шумно выдохнул. Но поймав взгляд Колка, уткнулся в кружку, которую за время этой немой сцены принес служка.

— Если кто-то считает что ты поступил не по чести, но по укладу, то вы идете к старшему, и он либо судит сам, либо назначает поединок.

— А кто старший?

— У нас старший, я. Но когда мы вернемся, мои братья могут обратиться в совет Семьи.

— А если люди из разных семей?

— Тогда или совет Дома, если они из одного Дома, или совет клана, или можно объявить поход — Колк замолк явно ожидая что я еще не закончил с распросами.

— А если и Дома и Кланы разные, и силы сильно отличаются?

— Тогда совет Домов, которые собираются каждые три года, и решают вопросы живущих рядом домов, или совет кланов. Ваши его еще называют совет Севера. Этот собирается раз в пять лет. И сразу скажу тебе, dershif, следующий совет соберется в середине сезона дождей в этом году.

Я благодарно кивнул, и задумчиво отправился спать. Ну что же. Вот и нашелся мой способ, как избежать судьбы Эдди О’Хэйра. Правда радости этот факт мне не принес. Скорее понимание того, что я собираюсь лезть в самую большую и вонючую кучу в мире. Во всех мирах. В политику.