Запах шахмат

51. Идеальное убийство

Звонок все звучал и звучал, а я вертелся по комнате, словно ужаленная осой собака. Деньги, документы и пистолет – все это извлекается из сумки и перемещается в мои карманы. Сумку – под кровать.

Ван Гог пытается открыть дверь своим ключом, но безуспешно – запирая замок, я оставил в нем ключ. Винни продолжает трезвонить с новой силой, барабаня при этом в дверь ногой.

Я часто думал о том, каким образом Миро очутился на моем балконе. У меня был единственный вариант ответа – с крыши. Я уже на балконе. Внизу, возле дома стоят две машины – автомобиль Ван Гога и такси. Для того, чтобы попасть на крышу, нужно проделать достаточно долгий путь по карнизу к углу здания, где по прямоугольным выступам как по лестнице можно, теоретически, забраться наверх. Я перешагиваю через ограждение балкона и оказываюсь на карнизе. Дверной звонок теперь еле слышен. Первые три шага даются легко – можно держаться за подоконник. Потом несколько шагов до соседского окна – по дороге хватаюсь за ржавый крюк, торчащий из стены, спасая, наверно, этим свою жизнь, и вот я у следующего окна. До угла дома с имитацией лестницы – метров пять идеально ровной стены. Между жалюзи, которыми закрыто соседское окно, возникают полоски света – хозяин проснулся, в его дверь звонят. Я понимаю, кто так поздно пожаловал в гости к моему соседу, понимаю, зачем. Ван Гог решил добраться до меня тем самым способом, которым я сейчас собираюсь бежать – через балкон.

Удивляя сам себя, я в пять шагов преодолеваю карниз, дважды чуть не соскользнув в утренний воздух. Мои пальцы хватаются за один из угловых выступов, когда в доме раздается выстрел. Это означает, что Ван Гог через несколько секунд окажется у окна. Этих секунд мне хватает, чтобы, сломав все ногти, выкарабкаться на холодную черепичную крышу. Я лежу на черепице, пытаясь отдышаться. Слышно, как несколькими метрами ниже распахнули окно.

– Вставай, Дюрер! – слышу я приказание откуда-то сверху.

Это Гоген. Он сидит на деревянном ящике метрах в десяти от меня. В его руке – самый большой пистолет, который мне приходилось видеть.

Я послушно встаю.

– Руки так, чтобы я их видел, – чеканит Гоген. – Оружие?

Отрицательно качаю головой. Он собирается обыскать меня, но останавливается, не дойдя пять шагов – ему звонят. Зуммер его мобильного – сейчас это единственный звук на всем Печерске. Гоген засовывает пистолет дулом под мышку и достает из правого кармана дребезжащий телефон.

– Да, я на крыше, – отвечает Гоген невидимому собеседнику. – И Дюрер здесь, все в порядке… Что?… Хорошо.

Я не успеваю узнать, что именно хорошо – Гоген по прежнему видит мои руки, но в одной из них теперь пистолет.

– Сука! – истошно кричит он, выпуская трубку из пальцев. Телефон падает на черепицу и сползает к краю крыши. Рука Гогена тянется к пистолету под мышкой, но этого времени мне хватает, чтобы нажать на курок. Одна пуля пролетает мимо цели, смертельно раня голубя, сидящего на ограждении, вторая пробивает Гогену лоб.

Я подхватываю его телефон и пистолет. Куда бежать? Наверно, туда, в сторону восхода, где рукой подать до крыши соседнего дома, с которой, я, возможно, сумею спуститься во внутренний двор. До соседней крыши не так близко, как казалось, но я все же прыгаю, теряя в полете пистолет Гогена, и падаю не на крышу, а на широкий козырек балкона на верхнем этаже. Жесть гудит от удара, наверно, я разбудил весь дом. Отсюда легко выбраться на крышу. Было бы легко, если бы не разбитые в кровь колени и отказывающаяся действовать левая рука. Боль адская, но время от времени она отступает, оставляя меня на жестяном выступе одного. Воспользовавшись продолжительным отсутствием боли, я выбрасываю свое тело на крышу и проползаю метров десять по ее краю в поисках пожарной лестницы. В гулком дворике я оказываюсь через три минуты, из двух арок выбираю левую, и вот уже бреду по незнакомой улице прочь от Ван Гога, от смерти, от всего.

Из глубин кармана раздается звонок. Свой телефон я успел потерять во время бегства. Это звонят Гогену.

– Алло, Дюрер? Давай все обсудим.

Это Винни Ван Гог, мой старый приятель.