Записная книжка комиссара

В канун решающего штурма Тихвина, 8 декабря 1941 года, в моей записной книжке помечено: «Северное сияние». Нет, это не код секретной операции. Темная зимняя ночь действительно внезапно озарилась трепещущей холодной радугой, словно десятки светящихся авиационных бомб повисли вдруг над заснеженными лесами и болотами, изрезанными боевыми позициями.

Что же касается самой операции, то она стремительно приближалась к решающему штурму.

Жизни своей не щадили артиллеристы-разведчики, чтобы выследить, выявить смертоносные огневые точки врага, подавить их и сберечь этим сотни, тысячи жизней красноармейцев.

В непрерывных боях, в канун штурма Тихвина, под натиском танков и «кинжального» — прямого огня вражеских пулеметов— наши части в один из дней вынуждены были на время оставить Лазаревичи, отойти. Заняли новые рубелей, готовились к контратаке. Тут в 815-м артиллерийском хватились помощника начальника штаба полка по разведке лейтенанта Рыбчинского. Не нашли его и среди раненых и убитых… Но не верили товарищи, что случилось недоброе, знали осторожность опытного разведчика, ждали. Ночью постовые заметили белую фигуру на снегу. Огня не открывали… И не ошиблись: это был Рыбчинский — промерзший, как сосулька, с трудом приползший к своим.

— Срочно к начальнику штаба полка! Важные данные… — еле выговорил он. Его быстро перенесли в соседний блиндаж и тут поразились даже видавшие виды разведчики-артиллеристы.

Лейтенант решил остаться в Лазаревичах после отхода наших частей и любой ценой разведать, откуда ведут обстрел гитлеровцы.

— Ведь это мой долг! — говорил Рыбчинский начальнику. — Я воспользовался суматохой и пробрался на чердак одного из томов… Наблюдал, запоминал… Теперь ясно, куда бить надо… Разведзадание выполнено…

Лейтенанта отвезли в медсанбат, а его наблюдения помогли на рассвете выбить гитлеровцев из Лазаревичей… Подвиг Антона Марковича Рыбчинского не был забыт. Вскоре героя-артиллериста поздравляли с орденом боевого Красного Знамени.

Своему лейтенанту стремились подражать и другие разведчики. Особенно отличались бойцы — уроженцы местных сел. Григорий Марченко и Евгений Ионов в тихвинских лесах были как дома. Они часами просиживали в лютые морозы на вершинах сосен, пробирались невидимками к штабам и позициям немцев, и туда направлялись меткие залпы…

Звонко и широко прозвучала в те дни слава полка, первым ворвавшегося в Тихвин. Командовал им подполковник Михаил Никанорович Галкин, один из первых кавалеров ордена Красного Знамени в Великой Отечественной войне. Полк славился своими разведчиками, и успех операции «Тихвин» обеспечила именно разведка. Капитан Потемкин, комбат Нишко провели ударные батальоны с пулеметами на плечах по вязкому болоту, с поразительной точностью обошли огневые точки противника и ударами с флангов и тыла обратили врага в бегство.

Началось преследование отступавшего противника. Все дороги на Волхов были забиты фашистскими танками, пушками, машинами, всюду трупы гитлеровцев…

Главное, во имя чего больше месяца шли здесь тяжелейшие бои, свершилось: вскоре после освобождения Тихвина была полностью очищена железная дорога Тихвин — Волхов. Тихвин еще лежал в руинах, под Волховом шли непрерывные сражения, а от разрушенного Тихвинского вокзала уже отправлялись эшелоны с продовольствием для Ленинграда. И не было большей радости для фронтовиков, чем весть о том, что в конце декабря нормы выдачи хлеба в блокадном Ленинграде повышены! Ленинград живет, он выстоит и победит!