Запретная одержимость

14

САША

Я совершенно уверена, что это самый смелый поступок, который я когда-либо совершала. Я жду "нет" от Макса, отказа, который, я уверена, последует, но он смотрит на меня сверху вниз, как будто никогда раньше меня не видел, его глаза расширяются от шока, когда я опускаюсь перед ним на колени.

Этот поцелуй был всем, чего я когда-либо могла желать, и даже больше, всем, о чем я когда-либо мечтала, или даже не думала себе представлять. Меня переполняет желание, голова кружится от того, как он поднял меня, посадил на стойку и поцеловал, несмотря на распухшую губу, вкус его губ и медный привкус крови все еще ощущаются, когда я опускаюсь на колени на кафельный пол.

Я хочу от него большего, и я знаю, что для того, чтобы это произошло, чтобы мы пошли дальше, я должна быть тем, кто спровоцирует это. Я бы мгновенно остановилась, если бы он сказал мне нет, и я ожидаю этого, но он вообще ничего не говорит, когда я поднимаю руки к его поясу, расстегивая его дрожащими пальцами, в то время как его руки сжимаются в кулаки по бокам, как будто он борется с чем-то внутри себя.

Я никогда не делала этого раньше, не по своей воле, и я беспокоюсь, что я неуклюжая. Я хочу, чтобы ему было хорошо, и мое сердце бешено колотится, когда я расстегиваю молнию на его рубашке, желая увидеть его.

Я потрясенно ахаю, когда его член высвобождается, длинный, толстый и твердый, и больше, чем я думала. Особенно с моей точки зрения, он выглядит огромным, и я чувствую легкую нервозность при мысли о том, чтобы взять его в рот… или куда-нибудь еще.

Медленно я протягиваю руку, обхватывая его. Он издает долгий, низкий стон, его глаза закрываются. Я позволяю себе на мгновение насладиться просто ощущением прикосновения к нему, ощущением напряженной, бархатистой плоти, каким твердым он ощущается, горячо пульсируя под моей ладонью. Я провожу рукой вверх, поглаживая на пробу, и Макс вздрагивает, когда я это делаю, его бедра дергаются вперед.

На одно короткое мгновение у меня мелькает воспоминание: другой мужчина, дородный и злой, с членом поменьше, прижимает мою руку к себе, когда он ставит меня на колени. На эту долю секунды раскаленное желание, разливающееся по мне, сменяется холодным, тошнотворным страхом и чувством отвращения, но я сдерживаю его, мысленно отталкивая обеими руками. Я не хочу думать об этом! Отчаянно думаю я, пытаясь прогнать это воспоминание. Я не хочу ассоциировать прикосновение к Максу с какими-либо ужасами моего прошлого. Я не хочу, чтобы все было испорчено.

Я хочу преодолеть эти ментальные блоки, почувствовать себя нормальной, преодолеть свое посттравматическое стрессовое расстройство и наслаждаться чем-то таким простым, как прикосновение к мужчине, с которым я хочу быть, и изучение его. Я тоже не хочу, чтобы Макс знал, что я борюсь с этим, потому что я знаю, что он немедленно остановил бы меня, хотел он этого или нет.

И я не хочу останавливаться.

Я провожу большим пальцем для пробы по бархатистой головке его члена, скользя им по скользкой жидкости, стекающей с него. Макс издает шипение сквозь зубы, когда его бедра снова дергаются. — Надеюсь, я не причиняю ему боли, — со страхом думаю я, но в равной степени боюсь спросить и разрушить чары.

Я хочу попробовать его на вкус. Я провожу рукой вниз по всей длине, слегка поглаживая, когда наклоняюсь вперед, касаясь губами кончика его члена, мой язык высовывается, чтобы скользнуть по нему. Его реакция мгновенна. Макс хватается за столешницу, постанывая, когда его голова откидывается назад, его бедра подаются вперед, когда мое осторожное облизывание превращается в кружение вокруг кончика, пробуя его текстуру, и солоноватый вкус, когда я втираю его в мягкую плоть под ним.

Макс теперь стонет всерьез, его тело дрожит, когда я прижимаюсь губами к кончику, и теперь нет сомнений, что он наслаждается мной. Я чувствую прилив горячего желания, а вместе с ним и головокружительное чувство власти, которого я никогда раньше не испытывала, прикасаясь к мужчине. В первый раз я была бессильна, этот акт использовался как способ унизить и сломить меня, но теперь это потому, что я этого хочу. Удовольствие Макса буквально в моих руках, его тело в моей власти, когда я скольжу по нему губами и беру его член в рот.

Когда он стонет надо мной, я на мгновение задумываюсь, не в первый ли это раз для него. Надеюсь, что так и есть, думаю я про себя, глядя на него снизу вверх, когда беру в рот еще один дюйм его члена, и еще один, поглаживая его теперь сильнее, когда начинаю лизать и посасывать. Я чувствую, как мои зубы несколько раз царапают его, изо всех сил стараясь засунуть его в рот, не задевая зубами кончик, когда я пытаюсь пошевелиться, но он, кажется, не замечает. Его челюсть сжата, костяшки пальцев побелели на столешнице, на лице маска удовольствия, когда я делаю ему то, что, я почти уверена, должно быть неуклюжей первой попыткой минета, но он выглядит так, словно испытывает самый невероятный экстаз в своей жизни.

Я снова обвожу его языком, наслаждаясь его солоноватым вкусом, тем, как он пульсирует у меня во рту. Я снова слышу, как он стонет, подергивает бедрами, и внезапно у него перехватывает дыхание.

— О боже, Саша, я собираюсь…

Желание захлестывает меня, и я чувствую ответную пульсацию между бедер, когда понимаю, что он вот-вот кончит. Я знаю, что это мое предупреждение остановиться, прежде чем он заполнит мой рот, но я хочу попробовать его на вкус. Я хочу почувствовать, на что это похоже, и я снова скольжу ртом по всей длине его члена, позволяя кончику коснуться задней стенки моего горла, когда Макс издает горловой звук удовольствия, который, кажется, исходит из самых глубин его души.

— О, Саша, черт возьми, Саша…

Звук, с которым он стонет мое имя, когда его бедра вздрагивают, а член набухает у меня во рту, вызывает во мне такое возбуждение, какого я никогда раньше не испытывала. Я стону рядом с ним, поглаживая его быстрее, пока сосу, желая его сперму, желая попробовать ее на вкус…

— Саша, блядь! — Первая горячая струя обволакивает мой язык, густая и соленая. Я автоматически сглатываю, все еще облизывая нижнюю часть его члена, когда он кончает мне в рот, струя за струей густой спермы, так много, что часть ее соскальзывает с моих губ, когда я не могу проглотить достаточно быстро. Он смотрит на меня сверху вниз с выражением ошеломленного удовольствия, пока я сосу и глотаю, как будто он никогда не видел меня раньше. Я продолжаю переживать каждую пульсацию его члена и подергивание бедер, пока он, наконец, не вздрагивает и не отстраняется.

— Это так поразительно чувствительно… Черт, Саша, ты должна остановиться…

Я немедленно отстраняюсь, завороженная эротическим зрелищем мужчины, которого я так долго хотела, стоящего здесь, дрожащего, прислонившись к стойке, его наполовину твердый член все еще торчит наружу и мокрый от моей слюны, дрожащий от последствий удовольствия из-за меня.

Что бы я почувствовала, если бы он сделал это со мной?

Макс тянется ко мне, осторожно помогая подняться с пола. Он быстро натягивает штаны, прислоняется к стойке и притягивает меня к себе, его пальцы гладят мои волосы.

— Боже, я никогда не чувствовал ничего подобного, — стонет он, положив подбородок мне на макушку. Я прижимаюсь к нему, желая быть ближе, моя щека прижимается к мягким темным волосам на его груди. От него так хорошо пахнет теплом и цитрусовыми, и я хочу остаться здесь, в кольце его объятий навсегда.

— Это был твой первый раз? — Я с любопытством поднимаю на него взгляд. — Ну с девушкой…? — Мой желудок сжимается, пока я жду его ответа, и я понимаю, насколько сильно я хочу быть у него первой. Катерина и другие так много говорят о том, как им нравится иметь опытных мужей, когда они знакомили их со всевозможными дикими, грязными вещами, о которых они никогда бы не думали. И все же, мне вдруг очень сильно захотелось быть единственной у Макса. Я хочу быть его первой, когда он испытывает все это.

Макс хихикает.

— Да, — говорит он со смехом. — Точнее и не скажешь.

Меня захлестывает волна счастья, и я прижимаюсь к нему еще теснее. Так приятно просто быть в таких объятиях, быть так близко к нему в первый раз. Я не могу не надеяться, что это означает, что что-то изменилось… что он передумал.

— Я рада, — тихо говорю я, поворачиваясь в его объятиях так, что прижимаюсь к его груди, моя грудь прижимается к нему через тонкую рубашку, когда я приподнимаю подбородок. — Мне было интересно, было ли у тебя… раньше…

Макс пожимает плечами, глядя на меня сверху вниз с кривой улыбкой.

— Могло быть — признает он. — До того, как я поступил в семинарию. У меня были шансы. Но я действительно не видел в этом смысла. Я знал, куда ведет мой путь, к тому времени, когда по-настоящему начал обращать внимание на девушек, в моей семье было традицией, чтобы младший сын становился священником. Мой младший брат сбежал со службы, когда ему не исполнилось пятнадцати, сбежал в Милан, когда мне было шестнадцать, и поэтому мне выпало заняться этим. Я подумал, зачем позволять себе знать, чего мне будет не хватать?

Я с любопытством смотрю на него, пораженная новой информацией. Я не знала, как он в итоге стал священником, только то, что раньше он им был.

— Ты был расстроен из-за этого? Как будто тебе в чем-то отказывали?

Макс колеблется, затем качает головой.

— Честно? Нет. В моей школе было много симпатичных девушек, много таких, которые тоже были бы счастливы подцепить кого-нибудь, но я не чувствовал такого драйва. Я подумал, что, возможно, это к лучшему, что это выпало на мою долю, поскольку это было бы огромной жертвой для моего брата, вот почему он сбежал. Я не возражал отказаться от удовольствий, богатства или чего-либо еще, чего требовала от нас Церковь. Я также не чувствовал, что нуждаюсь в этом после того, как уехал, пока…

Он колеблется, но мне кажется, я знаю, что он собирался сказать, что он не чувствовал этого, пока не встретил меня, и еще одна волна счастья захлестывает меня, когда я прижимаюсь к нему.

— Ты единственный, кого я хочу, — тихо говорю я, протягивая руку, чтобы коснуться его щеки, и приподнимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его.

К моему шоку, он отстраняется.

— Саша, нет, — мягко говорит он, отстраняясь от меня, и я прикусываю губу.

— Прости, — я вспоминаю, что он только что кончил мне в рот, и чувствую, что краснею. — Я не подумала о том, что ты не захочешь после того, как ты…

— Дело не в этом, — мягко говорит Макс. — Меня это не волнует. Мы не можем этого сделать, Саша.

Слова поражают меня, как удар, и мне требуется секунда, чтобы ответить, чувствуя, что я не могу отдышаться. Я и раньше готовилась к отказу, но не ожидала этого сейчас, не после…

— Макс, я…

— Я дал обет, Саша. — Он печально смотрит на меня, на его лице застыло страдальческое выражение, которое мне больно видеть. — Возможно, я совершал поступки, из-за которых больше не могу носить воротничок священника и выступать в официальном качестве, но, когда я давал эти обеты, я имел в виду их. Я не могу продолжать нарушать их. То, что я сделал…

Он испускает долгий, прерывистый вздох, решительно отстраняясь от меня и начиная застегивать рубашку.

— На моих руках кровь, Саша. Я поклялся не совершать насилия, не лишать жизни, не проливать кровь и не участвовать в насилии. Я нарушил все это, ради моего брата, ради тебя, ради Катерины, Софии и Аны. Я не жалею об этом. Но все, что я могу сейчас сделать, это попытаться сохранить то, что у меня осталось. Сегодня я перешел черту, и я… мы не можем сделать это снова. Не важно, как сильно я хочу. — Его глаза ищут мои, умоляя меня понять. — Вот так я раскаиваюсь в том, что сделал, Саша. Отказывая себе в удовольствии, которое могло бы прийти с тем, от чего я был вынужден отказаться. Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты поняла.

Я чувствую, что вот-вот расплачусь. Мои губы дрожат, и я крепко сжимаю их, пытаясь заставить себя не заплакать. Я чувствую себя смущенной и обиженной, и все, что я могу сделать, это выдавить из себя сдержанный кивок, прежде чем развернуться на каблуках и выбежать из ванной и из дома Макса, прежде чем смогу унизить себя еще больше.

Мне кажется, я слышу, как он зовет меня по имени, но я не останавливаюсь. Я не могу. Я продолжаю бежать всю дорогу до главного дома, поднимаюсь в свою комнату и бросаюсь на кровать, зарываясь лицом в подушку.

Только тогда, когда я уверена, что никто не слышит, я позволяю себе разрыдаться.