Запретные наслаждения

Глава 15

Позже, на балу у леди Блэксхем, Фергюсон пригласил не Мад, но леди Мадлен — старую деву в весьма скромном муслиновом платье — на вальс. Они расстались всего час назад, но не хотели упускать возможность еще немного побыть вместе. Совсем скоро в балах начнут принимать участие Кейт и Мэри, и Мадлен вынуждена будет проводить время с ними. А потом закончится ее артистическая карьера, и они больше не смогу видеться.

— Я хотел бы танцевать с вами весь вечер, — пробормотал он.

— Будьте благодарны и за это, — она шутливо ударила его веером по руке. — Вы не можете претендовать на все мое время.

— А если я предложу вам попробовать новые развлечения?

Столь явный намек заставил ее улыбнуться. Глаза Мадлен искрились смехом.

— Думаю, чем лучше учитель, тем проще учиться, ваша светлость. Не будем спешить.

Фергюсон вспомнил сцену в карете: ее расстегнутое платье, горящие глаза, влажные губы. Кто бы мог предположить, что у нее такая страстная натура! Чем больше вечеров они проводили вместе, тем нестерпимее становилась для него мысль о разлуке. Они оба молчали. Слова, которые они хотели сказать друг другу, были не для посторонних ушей. Но, когда он мог держать ее руку в своей, и тишина была благословенной.

Пока они танцевали, тревожные мысли о титуле и унаследованном состоянии растворялись, отступало чувство вины за судьбу сестры. Были только Мадлен и надежда, что она останется с ним, даже если он потерпит неудачу во всем остальном. Еще он подумал, что стал сентиментальным. С другой стороны, быть сентиментальным и томиться от мук любви гораздо приятнее, чем страдать от стыда и горя.

Вальс закончился, но он не хотел отпускать ее. Мадлен посмотрела на него, и в ее глазах промелькнуло странное выражение. Возможно ли, что ее одолевают те же мысли? Не успел он задуматься об этом, как ее взгляд изменился: теперь в нем читался страх. Его причина находилась прямо у Фергюсона за спиной. Он резко обернулся, готовый защитить Мадлен от любой опасности.

— Здравствуй, Фергюсон! — Каро, его бывшая любовница, а теперь уже и бывшая возлюбленная Вестбрука, выглядела опасной и обольстительной в темно-синем, подчеркивающем достоинства ее фигуры платье. Светлые волосы были уложены в высокую прическу, глаза и губы — умело подкрашены.

Она выглядела великолепно, но за внешним лоском Фергюсон разглядел боль и разочарование. Он вновь почувствовал укол вины.

Что у нее на уме? Она ведь явилась не просто поздороваться. Хотела ли она вернуть его или, быть может, отомстить ему — этого Фергюсон не знал, но ему было все равно, ничто не имело значения, пока в его руке была рука Мадлен.

— Леди Гревилл! — Фергюсон едва заметно кивнул и стал отрешенно смотреть в пространство поверх ее головы.

Он мог бы нагрубить ей, сделать неучтивое замечание, но не хотел причинять ей боль. Давать надежду, впрочем, он тоже не хотел. Каро была неприятно поражена его сухостью, но это ее не остановило.

— Какой сюрприз! Думала, как всегда, встречу тебя в забегаловке. Ты что, стал трезвенником, как старый герцог? Или, может, предпочитаешь напиваться в одиночестве, как Ричард? Помню, он часто запирался в своей комнате, особенно в последний год своей… болезни.

— Каро, я не хочу слушать это! Многое изменилось за последние годы. Поверь, я желаю тебе счастья — безусловно, ты его заслуживаешь, — но не со мной. — Его тон был резок. Он не хотел тратить на это время, играть в кошки-мышки, когда довольно было одной фразы, чтобы расставить все точки над «i».

Каро побледнела, в глазах предательски заблестели слезы обиды. Но, вопреки его ожиданиям, она не ушла, а перевела взгляд на Мадлен, которая все еще опиралась на его руку.

— Прошу прощения, кажется, я помешала вашей беседе с герцогом, — сказала Каро. — Ведь для некоторых каждая секунда в компании возможного жениха на вес золота.

Яд, который источали ее слова, удивил Фергюсона. Десять лет назад она охотно принимала его ласки, получая то удовлетворение, которого никогда не знала с нелюбимым мужем. Тогда в ее сердце не было злобы.

— Тебе лучше уйти. Иначе, леди Гревилл, вам не избежать неприятной сцены.

— Так ты поэтому сбежал из Лондона? Верно, ты был слишком смущен неприятной сценой, когда тебя застали в моей постели?

— Каро, ты прекрасно знаешь, почему я уехал. Ты не имеешь ни малейшего отношения к этому.

Она наклонила голову, делая вид, будто что-то припоминает, но блестящие глаза внимательно следили за Фергюсоном.

— О, разумеется! Ты всего лишь позволил поймать нас, устроил скандал и дал отцу повод отправить тебя в деревню. Ты позаботился о собственной свободе и полностью уничтожил меня. Если бы Гревилл не умер…

Каро так и не сказала, что случилось бы и чего лорд Гревилл все же не сделал, узнав об измене. Он был трусом, поэтому не посмел вызвать Фергюсона на дуэль. К тому же Гревилл не хотел портить отношения с герцогом Ротвельским. Историю замяли. И Гревилл, не осмелившись на мужской разговор с любовником молодой жены, наверняка отыгрался на ней самой.

Она снова повернулась к Мадлен:

— Леди Мадлен, вы немолоды, наверное, поэтому с такой надеждой смотрите на герцога, который оказал вам незначительный знак внимания. Вам следует быть более разборчивой в знакомствах. Фергюсон ужасен, он заносчив, а временами просто невыносим. Если вы останетесь с ним, узнаете обо всех пороках, какими только может обладать человек.

— Благодарю за совет, леди Гревилл, но ни мой возраст, ни репутация не должны вас беспокоить, — ровным тоном ответила Мадлен. — Думаю, нам лучше поговорить в другом месте: скоро начнется следующий танец.

Каро прищурилась и внимательнее вгляделась в Мадлен.

— Берегитесь, леди! Если будете выпускать коготки, Фергюсон быстро сбежит к своей любовнице, к той девочке из «Семи циферблатов». Как же ее зовут? Запамятовала. Держу пари, она только притворяется француженкой. Очередная крыса из работного дома. Знаете ли, Фергюсону нравятся эти затравленные, отчаянные малышки. И если он пойдет по стопам брата, ему место как раз рядом с крысами, в трущобах, а не на балах.

Вокруг них начали собираться люди. Делая вид, будто готовятся к кадрили, они на самом деле внимали страстным речам Каро. Как всегда, стервятники слетелись на запах крови. Однако никто не ожидал, что вмешается Вестбрук, который вышел из толпы и схватил Каро за локоть.

— Думаю, для одного вечера вы уже достаточно проявили себя, — веско произнес он.

Каро попытался вырваться, но безуспешно.

— Заканчивайте, дорогая, — низким голосом добавил граф. — Подобное поведение вам совершенно не к лицу.

Каро часто заморгала, и слезы, которые ей до сих пор удавалось сдерживать, хлынули из глаз. Боевой запал угас, и она превратилась в обиженную девочку, отчего в душе Фергюсона вновь пробудилось чувство вины, вытеснив закипавшее раздражение.

— Не приближайтесь к Кэролайн, герцог! — Вестбрук гневно взглянул на Фергюсона. — Вы и так немало навредили ей.

С этими словами он удалился, увлекая Каро за собой. Пусть он и говорил, что готов расстаться с ней, пусть устраивал сцены в театре, но сейчас его чувства были как на ладони. Фергюсон и подумать не мог, что Вестбрук когда-либо сможет отказаться от холостяцкой жизни, но, похоже, ради Каро он пойдет на этот шаг.

Мадлен откашлялась, привлекая к себе внимание Фергюсона.

— Мы можем уйти? — прошептала она.

Стервятники наблюдали за ними. Фергюсон одарил их самым недружелюбным взглядом, на какой был способен. Следовало изобразить подобие скуки, а это было еще труднее, чем разговаривать с Каро.

— Я предложил бы вам шампанского. Думаю, вам не помешает освежиться после такого отвратительного представления.

Она кивнула. Кажется, она отнеслась ко всему как к нелепой и злой шутке. Они направились к ближайшему столику с бокалами. Фергюсон с удивлением наблюдал за тем, как Мадлен взяла один, выпила, взяла второй и, так же быстро его осушив, вновь потянулась к подносу, не замечая ошеломленного лакея.

— Мад, не торопитесь, — сказал Фергюсон. — Мы же не хотим, чтобы вы напились до обморока.

— Это будет замечательно, тогда мне не придется смотреть на леди Гревилл, — пробормотала она и осушила третий бокал — почти залпом, совсем не так, как это подобает леди.

В глазах Мадлен читалось любопытство и снова любопытство. Наверняка у нее на языке вертелась тысяча вопросов, но задала она один, самый неожиданный:

— Сколько еще женщин будут устраивать нам сцены?

Фергюсон огляделся. Они стояли в дальнем углу зала, поблизости никого не было, поэтому можно было говорить свободно.

— Иными словами, вам интересно, сколько любовниц у меня было?

— У меня сугубо деловой интерес. Сопровождая ваших сестер, я должна знать, кто может таить на вас злобу.

— Неужели у вас только деловой интерес, Мад?

Она осушила очередной бокал шампанского и выразительно посмотрела на него.

— Я никогда не позволяю себе лишнего, ни в выпивке, ни в разговорах о чужой жизни, но с вами по-другому нельзя, — ответила она. — И да, это исключительно деловой интерес. По какой еще причине меня может интересовать ваше прошлое?

Фергюсон подал ей новый бокал. За исключением эпизода в карете, он никогда не видел Мадлен столь возбужденной.

— Кажется, сегодняшние события вас порядком утомили.

Мадлен сделала очередной глоток.

— Вовсе нет. Я ни капли не устала. А то, что вы бросили ту бедную женщину на произвол судьбы и уехали в Шотландию, меня совершенно не касается. Как и то, что вы оставили своих близких на растерзание отца-тирана. Но, если я буду помогать вашим сестрам, мне необходимо знать, кого еще вы успели разочаровать. Иначе я не могу гарантировать, что свет примет их.

Фергюсону не понравились ее слова: она будто давала ему понять, что лично он, его судьба совершенно не интересуют ее. И больше всего ему не понравились сделанные ею замечания о его характере.

— Я был в отчаянии. Теперь все иначе. Что бы ни случилось, я не брошу вас, Мад.

— И все же, сколько? — требовательно произнесла она, игнорируя его оправдания. — Десять? Двадцать? Хватит, чтобы заполнить этот зал?

— Каро — единственная дама, которая пострадала по моей вине, — ответил он, в свою очередь игнорируя ее вопрос.

Мадлен наверняка знала некоторых из его бывших возлюбленных — иначе быть не могло, — но зачем лишний раз называть имена?

Вздохнув, Мадлен сделала большой глоток. Она уже порядком захмелела.

— Фергюсон, мне жаль, но я вам не верю, — тихо произнесла она.

Развернувшись на каблуках и подхватив с подноса еще один бокал шампанского, она направилась к креслам в противоположном конце зала. Шаги Мадлен были не вполне твердыми, и Фергюсон с беспокойством следил за ее маневрами. Наконец она благополучно опустилась в кресло. Ему хотелось схватить за руку это упрямое создание и втолковать, что он совсем не такой, каким все привыкли его считать. Но он не пошел за ней. Она все равно не поймет. Даже слушать не станет. И он просто ушел.

Снова и снова он повторял про себя ее горькое «я вам не верю». И действительно, как он мог обещать, что никогда не оставит ее? Ведь пока он не отказался от мысли о Шотландии. Но даже если он останется в Англии, его судьба всегда будет связана с герцогством, а значит, со свободой можно распрощаться. Но если бы Мад согласилась выйти за него, он мог бы защищать ее и здесь, и даже в Шотландии. Он стоял на пронизывающем ветру и чувствовал, что эта холодная апрельская ночь привнесла в его жизнь некоторую ясность. Софрония каждый день напоминала ему о необходимости жениться и произвести на свет наследника. Мадлен была идеальной невестой: у нее превосходная репутация, богатое приданое и характер настоящей авантюристки. Сочетание, от которого отец в гробу перевернется, что тоже было несомненным плюсом. Он может жениться на любимой женщине и уехать в Шотландию. В конце концов, если он больше никогда не переступит порога родового поместья, он не станет таким, как отец. А с такой женщиной, как Мадлен, ему будет хорошо даже в унылой Шотландии. Все, что нужно сделать, — это доказать Мадлен, что он совершенно не тот человек, каковым его считают в свете, и что жизнь в браке с ним будет достойной заменой театру.