Запретные навсегда

22

САША

Ужин продолжается довольно долго. Очевидно, что это должно быть непринужденное мероприятие, с большим количеством вина и едой, которую мы можем выбирать по своему усмотрению, но я не могу расслабиться. Все, что я хочу знать, это чем закончится эта ночь.

Наконец, когда я чувствую, что вот-вот сойду с ума, Адриан отодвигает свой стул от стола и поднимает брови, глядя на нас.

— Ну? — спрашивает он с легкой ухмылкой на губах. — Где все остановятся на ночь? Я прикажу своим сотрудникам приготовить для вас комнаты. — Он указывает на нас с Максом. — Вы вдвоем?

Макс колеблется всего мгновение, и мое сердце сжимается в груди.

— Я не хочу говорить за Сашу, — наконец осторожно произносит он. — Но это то, чего бы я хотел, если она захочет.

Адриан выглядит так, словно вот-вот закатит глаза, но это все, что я могу сделать, чтобы не разрыдаться.

— Конечно, — тихо шепчу я, замерев на месте, когда смотрю на Макса, который, кажется, тоже не может отвести от меня глаз.

— Я слышала, ночью здесь может быть прохладно, — говорит Наталья, наклоняясь к Левину с легкой улыбкой на лице. — Если, конечно, тебе нужна помощь, чтобы согреться. Мы могли бы даже захватить немного вина с собой.

Рот Левина дергается.

— Я польщен, — говорит он наконец. — Но я думаю, что лягу спать один.

Адриан хихикает, вставая.

— Как бы то ни было, мисс Обеленская слишком хороша, чтобы отказываться. — Он протягивает ей руку. — Моя кровать довольно большая. На то, чтобы ее согреть, уходит некоторое время, даже вся ночь. Если ты заинтересована в том, чтобы помочь.

Он улыбается ей, и Наталья не сбивается с ритма.

— Ты можешь пригласить меня на экскурсию, — говорит она, плавно вставая и беря его за руку. — Тогда твоя комната может быть последней, которую ты мне покажешь.

Макс бросает взгляд на Левина, когда они вдвоем уходят, рука Адриана уже скользит по пояснице Натальи.

— Я никогда раньше не видел, чтобы ты отказывал красивой женщине, — криво усмехается он. — Начинаешь с чистого листа?

— Вряд ли, — говорит Левин, качая головой и глядя, как они уходят. — Просто не с ней. Она слишком сильно напоминает мне Лидию, а это было бы неправильно ни для кого из нас. — Он медленно встает, потягиваясь. — Я могу провести одну одинокую ночь наедине со своими мыслями. Может быть, мне даже станет от этого лучше. — Он переводит взгляд с нас двоих на меня. — Увидимся утром.

Когда за столом остаемся только мы вдвоем, Макс встает, обходит стол и садится рядом со мной. Он протягивает руку, нежно кладя ее мне на ногу, касаясь моих пальцев.

— Это то, чего ты хочешь? — Тихо спрашивает он. — Если это не так, Саша, я пойму. То, что я сделал…

Я протягиваю руку, прикасаюсь к его губам и качаю головой.

— Это не имеет значения, — твердо говорю я ему, придвигаясь ближе. — Это то, чего я хочу, Макс. Это все, чего я так долго хотела. Но мне нужно… — Я тяжело сглатываю, чувствуя, как мое сердце сжимается в груди. — Мне нужно знать, что на этот раз все по-настоящему.

Выражение лица Макса на мгновение становится страдальческим, когда он наклоняется вперед, обхватывая мою щеку рукой.

— О, Саша, — тихо бормочет он. — Это всегда было реально. Мне жаль, что я когда-либо заставлял тебя чувствовать себя иначе.

И затем, прежде чем я успеваю снова вздохнуть, его губы оказываются на моих.

Это не похоже ни на один поцелуй, который мы когда-либо делили раньше. Я все еще чувствую намек на тот давний страх, напоминание о том, сколько раз у меня это отнимали, но в этот момент я говорю себе отпустить это. У меня есть выбор, я могу уйти, чтобы защитить свое сердце, разбив его в последний раз… Или я могу совершить прыжок веры и довериться мужчине, которого люблю.

Держа его за руку, я решаю прыгнуть.

Его пальцы касаются моей скулы, когда его губы скользят по моим, кончик его языка проводит по краю моей нижней губы. Так много наших поцелуев были неистовыми, торопливыми, страстными и отчаянными объятиями, порожденными окончательным поражением в борьбе с искушением. Но этот поцелуй медленнее, нежнее, поцелуй, который знает, что у нас впереди вся ночь, что у нас еще будут ночи после этого.

— Саша… — Макс шепчет мое имя у моих губ, как мольбу, и я наклоняюсь к нему, мои пальцы впиваются в его рубашку, когда я позволяю своему рту приоткрыться для его, желая большего. Больше его, больше всего.

Его язык скользит в мой рот, заставляя меня задыхаться, когда он переплетается с моим, посылая через меня волну вожделения. Наша спальня, где бы она ни находилась, внезапно кажется слишком далекой. Я тихо постанываю в его губы, выгибаясь навстречу его рукам, которые опустились на мою талию, тихий пронзительный звук потребности вырывается из меня.

— Нам нужно пойти найти нашу комнату, — шепчет Макс мне в губы. — Мы можем продолжить это там…

— Пока нет, — я тихо вздыхаю, когда он покусывает мою нижнюю губу, явно не в силах прекратить прикасаться ко мне достаточно долго, чтобы пошевелиться. — Давай пока просто побудем здесь. Мы… прежде чем…

Мои слова прерываются его поцелуями, его губы все еще касаются моих, когда его руки обнимают меня за талию, поднимая с длинной, обитой кожей скамьи, на которой мы сидели за ужином.

— Совсем ненадолго, — говорит он низким скрипучим голосом, как будто пытается убедить самого себя. — Ночь слишком прекрасна. Еще немного под звездами, а потом мы войдем…

Это была прекрасная ночь, приятная и теплая, со звездами и огнями Санторини, мерцающими за мягко колышущимися тонкими занавесками. Макс укладывает меня на один из широких шезлонгов, мягко застеленных белым бельем, достаточно большой для трех или более человек. Он растягивается рядом со мной, его пальцы перебирают мои волосы, и я прекрасно понимаю, что кто-то может зайти в любой момент. Но Левин ушел спать, Адриан и Наталья заняты своими планами на ночь, и в этот момент, когда тело Макса так близко от моего, я не могу заставить себя беспокоиться о том, что кто-то из персонала войдет и поймает нас.

Мы будем целоваться только некоторое время, говорю я себе, выгибаясь навстречу ему, когда его губы снова касаются моих. Но его тело горячее и твердое напротив моего, его член напрягся у моего бедра сквозь натянутую ткань брюк, и я не хочу двигаться. Я хочу оставаться такой, как сейчас, руки Макса сжимают мою талию, когда он углубляет поцелуй, его наполненный похотью стон обволакивает меня, когда я протягиваю руку, чтобы запустить пальцы в его волосы.

Мы остаемся так надолго, целуясь и медленно двигаясь друг против друга, руки Макса скользят по очертаниям моего тела, когда он целует меня снова и снова. Я чувствую, как растет желание, ноющая потребность, которая заставляет меня беспомощно стонать, когда он снова переплетает свой язык с моим, а его бедра сильнее прижимаются к моим. Я тянусь к его рубашке, задыхаясь, вытаскиваю ее из-за пояса его брюк, мои руки скользят под нее, чтобы найти горячую, твердую, мускулистую плоть, пока мои пальцы скользят по его прессу.

— Черт, Саша… — Макс задыхается, слегка прерывая поцелуй, когда мои руки скользят по его бедрам. — Мы должны…

— Не останавливайся. — Мой голос такой же прерывистый, мягкий и задыхающийся, когда я выгибаюсь, чтобы снова поцеловать его. — Прикоснись ко мне, Макс, пожалуйста…

Он стонет, издавая беспомощный звук, когда его рука скользит к моей груди. Он нежно обхватывает ее ладонью, большим пальцем скользя по соску через ткань моего платья. У меня не было лифчика, когда я одевалась ранее, и он мгновенно каменеет под его прикосновением, моя спина выгибается, когда я ахаю и прижимаюсь к его руке, желая еще больше острой волны удовольствия, которая пронзает меня.

— Пожалуйста… — выдыхаю я, когда моя рука скользит вниз, обхватывая его член через штаны. Бедра Макса мгновенно дергаются вперед, он толкается в мою ладонь, когда мы двигаемся вместе, мы оба отчаянно хотим большего.

Другой рукой он снова запутывается в моих волосах, откидывая мою голову назад, когда углубляет поцелуй. Нежная сила этого прикосновения заставляет меня снова вскрикнуть, издав тихий, нуждающийся звук, когда я глажу его через ткань, желая ощутить его обнаженным в своей руке. Рука на моей груди проскальзывает под платье, пальцы скользят по моей обнаженной коже, пока он ласкает меня, его кончики пальцев находят тот же самый твердый, ноющий сосок.

Кажется, что каждое прикосновение заставляет меня кончать все более и более быстрее, мои нервы напряжены и чувствительны, удовольствие пронзает меня, как электрический разряд. Я одновременно хочу, чтобы это продолжалось вечно, и хочу, чтобы он поторопился, прижал меня к себе и задрал мою юбку, чтобы вся эта длинная, твердая длина, которая зажата в моей руке, вошла в меня. Я хочу снова соединиться с ним, быть как можно ближе, насколько это возможно.

Рука Макса скользит ниже по вырезу моего платья с запахом, выскальзывая из ткани достаточно надолго, чтобы снова оказаться между складками юбки. Я задыхаюсь, когда его пальцы касаются внутренней поверхности моего бедра, скользя все выше и выше, когда его рот наклоняется к моему, мы вдвоем слипаемся, и его рука приближается к тому месту, где я нуждаюсь в этом больше всего. Его пальцы касаются мягкой ткани моих трусиков, прямо между моих бедер, и он громко стонет.

— Боже, ты такая мокрая, — бормочет он, его пальцы поглаживают взад и вперед, от моего клитора до намокшего материала, прилипшего к моему входу. Я стону, покачивая бедрами навстречу его ищущей руке.

— Я хочу тебя, — шепчу я, задыхаясь. — Я так сильно хочу тебя, я…

— Я хочу попробовать тебя, — стонет Макс, его пальцы забираются под край моих трусиков, проскальзывают под них, чтобы коснуться обнаженной, гладкой кожи под ними. Я побрилась для него раньше, надеясь, что ночь может закончиться вот так, и его глубокий стон возбуждения, когда он прикасается к мягкой плоти, заставляет меня радоваться, что я это сделала. — Черт, ты такая мокрая, я люблю, когда ты вот такая…

Его член дергается под моей рукой, натягивая ширинку, пока я наполовину не начинаю думать, что он может вырваться оттуда. Это последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем его пальцы проникают между моих набухших, чувствительных складочек, моя голова откидывается назад, и из меня вырывается стон, когда его пальцы скользят внутрь меня.

Это так чертовски приятно. Я понятия не имела, что простое прикосновение может быть таким невероятным, как это, просто два пальца Макса до первой костяшки, неглубоко поглаживающие меня внутри, в то время как я беспомощно сжимаюсь вокруг него. Какое-то мгновение он дразнит меня таким образом, его рот скользит по моей челюсти к горлу, язык медленно проводит линии по чувствительной плоти, а затем он просовывает пальцы глубже, сжимает их, когда я поворачиваю голову, чтобы заглушить крик удовольствия.

— Я не могу дождаться, когда ты вот так сожмешь мой член, — стонет он, двигая пальцами, пока я сжимаюсь и дрожу вокруг него, уже на грани оргазма. Все, что мне нужно, это его пальцы, гладящие по моему клитору, и я знаю, что именно поэтому он делает это, удерживая меня на грани, чтобы он мог помучить меня еще немного.

Зубы Макса касаются моего горла, его рот слегка посасывает, когда он спускается к моей ключице, и я брыкаюсь в его руке, мяукая от разочарования.

— Пожалуйста… — выдыхаю я, стискивая его пальцы, пока он проводит ими внутри меня. Как раз в тот момент, когда я чувствую себя почти на грани слез от необходимости кончить, он вытаскивает из меня свои пальцы, просовывая их между моих складочек, чтобы погладить ими мой пульсирующий клитор.

— Макс! — Я выкрикиваю его имя, крик, проглоченный его губами, срывается с моих прежде, чем кто-либо успевает услышать. В тот момент, когда его пальцы касаются моего твердого, набухшего клитора, я начинаю кончать. Оргазм пронзает меня, напрягая ноги и выгибая спину, катаклизм чистого удовольствия, когда я откидываюсь назад, обхватив голову другой рукой Макса, чтобы он мог удерживать свои губы на моих, глотая звуки экстаза.

Я прижимаюсь к нему, моя нога перекидывается через его ногу, когда я выгибаюсь навстречу ему, бедра прижимаются к его члену, в то время как он продолжает кружить по моему клитору, продлевая мой оргазм, когда я пропитываю его пальцы своим возбуждением, более влажным, чем когда-либо в своей жизни.

В тот момент, когда я начинаю расслабляться в его объятиях, Макс стонет.

— Я не могу дождаться, — шепчет он, его голос почти отчаянный, когда он прерывает поцелуй и поднимает голову, как будто хочет увидеть, нет ли каких-либо признаков движения внутри дома. — Я должен попробовать тебя на вкус, ты чертовски влажная. Я хочу, чтобы ты намочила мое гребаное лицо, пока ты все еще чувствительна после оргазма…

Если бы меня спросили в любое другое время, я бы сказала, что в моем теле нет ни капли эксгибиционизма, что я ни за что не стала бы рисковать быть пойманной подобным образом. Но в этот момент я не только хочу, чтобы Макс сделал именно это, я чувствую новый прилив возбуждения, проходящий через меня и собирающийся между бедер при мысли о том, что он будет есть меня прямо здесь, где любой может выйти и увидеть нас.

— Да, — задыхаясь, шепчу я, выгибаясь под его все еще кружащими пальцами. — Пожалуйста…

— Пожалуйста, что? — Хрипло спрашивает Макс, крепче прижимая пальцы к моему клитору. — Проси меня, Саша. Проси меня лизать твою киску, пока ты не кончишь мне на лицо.

О боже. Я дрожу от желания, делая прерывистый вдох, уже на медленном подъеме к очередной кульминации, когда делаю то, о чем он просит.

— Пожалуйста, — снова шепчу я. — Пожалуйста, съешь мою киску, Макс. Я хочу кончить для тебя. Я хочу кончить тебе на лицо так сильно…

Я чувствую, что краснею, когда слова срываются с языка, но это не так сложно, как я думала. Я хочу этого больше всего на свете. Едва эти слова слетают с моих губ, как Макс укладывает меня на спину, его руки уже задирают мою юбку, когда он тянет меня ниже на диван, раздвигая мои бедра обеими руками.

Хотя я и знаю, что за этим последует, я ахаю, когда его пальцы зацепляются за край моих трусиков, стягивая их вниз по бедрам одним резким, быстрым движением, которое заставляет меня дрожать от предвкушения. Пока я смотрю, он комкает их в руке, злобно ухмыляясь, и засовывает в карман с какой-то непристойной уверенностью, которой я никогда раньше в нем не замечала.

Мне нравится версия Макса, который стремится наслаждаться этим.

— Чтобы никто не нашел их позже, — говорит он с кривой ухмылкой. — Или… может быть потому, что я хочу их для себя.

— Они даже не сексуальные, — слабо шепчу я, едва способная думать. Самый великолепный мужчина, которого я когда-либо видела, мужчина, которого я хочу больше всего на свете, находится между моих бедер и смотрит на меня так, словно я блюдо, которое ему не терпится съесть.

— Они пропитаны тобой, — бормочет Макс, решительно раздвигая мои ноги шире, когда его губы касаются внутренней стороны моего колена. — Все, что имеет твой вкус и аромат, самое сексуальное, о чем я только могу мечтать.

Его губы поднимаются выше, по моему бедру, все ближе и ближе к тому месту, где я жажду его с отчаянием, которое кажется почти безумным несмотря на то, что я кончила всего несколько минут назад.

— Ничто так не возбуждает меня, как осознание того, что я могу сделать это с тобой, — мягко говорит он, слова согревают мою кожу, когда его губы приближаются к верхушке моих бедер. Его пальцы скользят между ними, пока он говорит, раздвигая для себя мои складочки, его рот оказывается так близко к моей киске, что я чувствую жар его дыхания. — Зная, насколько ты влажная для моих пальцев, для моего языка, для формы моего члена. Это делает меня таким чертовски твердым, что причиняет боль, и я бы оставался таким, если бы это означало, что я буду есть тебя всю гребаную ночь.

И затем, как раз в тот момент, когда я собираюсь выгнуться навстречу его рту, отчаянно желая этого, Макс широко раздвигает меня пальцами и скользит языком по моему входу, облизывая меня. Он стонет, пробуя меня на вкус, этот звук смешивается с моим стоном удовольствия, его язык скользит выше, дразня мои чувствительные внутренние складочки, когда он поднимается к моему ноющему клитору. Мои бедра уже дрожат к тому времени, когда он скользит по ним языком, обводя набухшую плоть, облизывая меня медленными, уверенными кругами, которые заставляют меня зажать рот рукой, чтобы не застонать так громко, чтобы все могли меня услышать.

Он продолжает это долгое время, снова и снова облизывая мой клитор в том же идеальном ритме, открывая меня для исследования своим языком, удерживая меня на острие ножа удовольствия. Даже сейчас, после того как мы были вместе всего несколько раз, он знает, как манипулировать моим удовольствием с захватывающей дух точностью. Я не могу представить, на что это будет похоже через год, через пять лет, когда он близко познакомится с моим телом.

— Макс… — я выдыхаю его имя, мои бедра покачиваются под его языком, все мое тело дрожит. — Мне нужно кончить…

— О? — Он смотрит на меня снизу вверх, в его глазах появляется озорной блеск, когда он снова проводит языком по моему клитору, демонстрируя мне все, что он делает, тем, как он раздвигает меня. — Ты собираешься кончить, как хорошая девочка, Саша?

— Да. — Это слово, как задыхающийся вздох, мольба, которая срывается на конце слова с беспомощным, умоляющим писком. Макс одаривает меня ослепительной, порочно красивой улыбкой, прежде чем его губы обхватывают мой клитор, чтобы пососать, и я вижу звезды.

Я прикусываю костяшки пальцев, чтобы не закричать, удовольствие взрывается во мне, как ракета, каждый нерв и дюйм моей кожи ослепляют ощущения. Его язык все еще порхает по моему клитору, в то время как его губы плотно сжимают его. Когда мой оргазм достигает пика и по мне пробегает рябь, я чувствую, как он вводит два пальца в мою тугую, сжимающуюся киску, и стон вибрирует над моей плотью. Я чувствую, как поток моего возбуждения изливается на его губы и подбородок, заливая его именно так, как он сказал, что хочет, когда я кончаю сильнее, чем когда-либо прежде, от его языка и пальцев.

— О боже, Саша… — голос Макса прерывается, когда он сжимает мои бедра, его губы все еще касаются моих чувствительных складочек. — Я не думаю, что смогу… я не думаю, что смогу добраться до нашей комнаты. Мне так чертовски сильно нужно быть внутри тебя…

Он поднимается на диван, нависая надо мной, и я отчетливо вижу доказательство, его член такой твердый, что я не могу представить, как он выдержал так долго. Прежде чем он успевает сказать еще хоть слово, мои пальцы лихорадочно расстегивают его ремень, и я расстегиваю молнию.

— Саша, я не думаю… — начинает он, но к тому времени, как слова произносятся, я уже вытаскиваю его член, моя рука обхватывает горячую, напряженную длину, и я чувствую момент, когда Макс забывает, как говорить.

После этого момента пути назад нет, когда моя рука сжимается вокруг его пульсирующего члена. Его рот обрушивается на мой, рука лежит у меня за головой, а мои ноги обхватывают его бедра. Его рука заменяет мою на его члене, когда он наклоняется между моих бедер, все его тело содрогается от силы его потребности.

— О боже, о боже, Саша, черт возьми… — стонет он, когда набухшая головка прижимается к моему гладкому входу. — Боже, ты все еще такая чертовски тугая…

Его член кажется огромным, больше, чем я помню, и несмотря на то, что я мокрая, я чувствую, как он растягивает, когда он продвигается на первый дюйм внутрь меня. Я сжимаюсь вокруг него в тот момент, когда его член проскальзывает в меня, постанывая в поцелуе, когда удовольствие от того, что он наполняет меня, захлестывает меня, зажигая огнем каждый перенапряженный нерв в моем теле. Он стонет, бедра дергаются, и он толкается еще глубже.

— Ты нужна мне… — Макс прижимается лбом к моему. — О боже, мне все равно, если нас поймают. Я просто собирался сделать это на секунду, всего на секунду, но я не могу, черт возьми. — Его бедра покачиваются напротив меня, толкая его твердый член глубже в меня, несмотря на сжимающую напряженность, когда мое тело обхватывает его, желая удержать его там. — Мне нужно тебя трахнуть. Мне нужно…

— Не останавливайся. — Я обвиваю руками его шею, мои ноги обхватывают его бедра, притягивая его глубже. — Мне тоже все равно.

Он снова целует меня, сильно, грубовато и глубоко, его пальцы запутались в прядях моих волос, когда он вторгается в меня на последние дюймы, наполняя меня, соединяя каждую мою частичку с ним. Он задерживается там на мгновение, дрожа, его губы все еще касаются моих, а затем я чувствую, как он тянется к моим рукам, его пальцы переплетаются с моими. Макс медленно поднимает мои руки над головой, переплетая пальцы, когда начинает вонзаться. Он остается в таком положении, его лоб прижат к моему, его руки переплетены с моими, его губы касаются моих, когда он трахает меня медленно и глубоко, и я чувствую, какая сдержанность требуется ему, чтобы сделать это, скользить в меня долгими медленными движениями, которые заставляют меня содрогаться от удовольствия.

— Я уже кончила дважды, — шепчу я ему в губы. — Тебе не обязательно двигаться медленно…

— Я хочу, чтобы это длилось долго, — шепчет Макс в ответ, слова мягко вибрируют на моих губах. — Если я трахну тебя жестко, то кончу через несколько секунд. В тебе чертовски приятно и, кроме того, я хочу наполнить тебя, пока ты кончаешь на мой член. Я подожду, если это значит, что я могу это получить.

Он снова целует меня, медленно и глубоко, в такт движениям своего твердого, толстого члена внутри меня.

— Могу я это сделать? — Спрашивает он низким хриплым голосом. — Могу я наполнить тебя своей спермой, Саша, пока ты сжимаешь мой член?

Все мое тело содрогнулось от грязных слов, тем более эротичных, исходящих от Макса, моего Макса, когда-то священника, а теперь полностью моего.

Я украла его, и я никогда не пожалею об этом.

— Да, — шепчу я, понимая, о чем он спрашивает, всю серьезность, стоящую за этим. Мы пытались, с разной степенью успеха, удержать его от проникновения в меня после того первого раза. Мы вообще не должны были быть вместе, не говоря уже о том, чтобы вместе заниматься сексом. Из всего, что Макс сказал и сделал сегодня вечером, чтобы показать мне, что он хочет начать все сначала, что на этот раз он хочет сделать все по-другому, я понимаю, что он говорит правду. Я не уверена, хочу ли я забеременеть, но, если это будет ребенок Макса, я не могу представить себя иначе, как вне себя от радости.

И я знаю, что ничего так не хочу, как почувствовать, как он входит в меня.

— Пожалуйста, — шепчу я, притягивая его глубже, встречая толчок за толчком, выгибаясь навстречу ему, когда удовольствие накрывает меня волнами. Он толкается сильнее, глубже, его таз упирается в мой клитор с каждым толчком его тела в мое. Я сжимаюсь вокруг него крепче, желая удержать его внутри себя, наслаждаясь блаженным трением его члена, двигающегося назад, когда я пытаюсь удержать его там. Его руки все еще сжимают мои, гостиная раскачивается под нами, когда мы находим ритм друг друга, и я совсем забыла о том факте, что мы на открытом воздухе, что кто-то может выйти сюда, чтобы прибраться после ужина, и найти нас, что в мире есть что-то еще, кроме нас двоих прямо сейчас.

— Тогда кончай для меня, — шепчет он мне в губы, втискивая свой член глубже в меня при последнем толчке. — Кончай на мой член, Саша, и я дам тебе свою сперму…

Я балансирую на краю, каждый мой нерв дрожит, и это заставляет меня опрокинуться. Мой крик удовольствия снова поглощается его поцелуем, наши руки крепко сжимают друг друга, и я чувствую, что он отпускает меня в тот самый момент. Я сжимаюсь вокруг него, мой оргазм прокатывается по всей длине его члена, когда я чувствую, как он выгибается и входит в меня, внезапный горячий поток его спермы заполняет меня, а его стон удовольствия тоже теряется в нашем поцелуе. Мы выгибаемся друг напротив друга, каждый дюйм наших тел соприкасается. Я чувствую, как Макс содрогается, когда его член содрогается внутри меня, горячая сперма заливает меня, пока я не чувствую ее между нами, липкую и теплую на моих бедрах.

Мы застываем вот так на долгое мгновение, дрожа от толчков нашего совместного освобождения, не в силах пошевелиться. Губы Макса все еще касаются моих, наши лбы и носы соприкасаются.

— Я люблю тебя, — дрожащим голосом шепчет он, тяжело сглатывая, его член все еще погружен в меня. — Я так чертовски сильно люблю тебя, Саша. Я…

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я в ответ, потираясь своим носом о его, соприкасаясь губами, когда я шепчу это в нашем почти поцелуе. — Я буду любить тебя всегда, Макс. Несмотря ни на что.

— Несмотря ни на что, — вторит он.

И вот так просто я чувствую, как боль прошлого начинает ускользать и начинается новое будущее.