Защитник

Глава 22

Знаменитый Колизей в этом мире выглядит совсем не так, как я ожидал. На самом деле не удивительно, это у меня сработали стереотипы, а по факту — с чего бы? Большой цирк продолжал активно использоваться все эти века. Неоднократно перестраивался, менялся в угоду времени и моде, расширялся… В результате ничего общего с моими воспоминаниями не осталось. На мой взгляд, здание потеряло величественности и строгости — прежде всего за счет неумеренного количества украшений и вывесок с яркими афишами, которыми были обклеены все внешние стены.

Народ, клубящийся возле входов тоже выглядел празднично. Обсуждения предстоящего сражения, ссоры по поводу места в очереди, споры, песни подвыпивших посетителей — все вместе складывалось в веселый мерный гомон большого количества народа. Эту проблему я не учел — просто вылетело из головы, как я теперь реагирую на большие скопления людей. Мне пока удавалось сохранять веселую улыбку на лице, отвечать на вопросы Акулине и Ремуса, но я уже чувствовал, как изнутри поднимается волна гнева, изрядно разбавленного страхом. В голове как мантра крутилось: «Ты здесь по делу!». Удивительно, но это напоминание позволяло сохранить здравость рассудка.

— Ты ведь почувствуешь, что я готов сорваться? — я наклонился к самому уху Керы.

Богиня кивнула.

— Если поймешь, что я не могу сдержаться, выруби меня. Ударь по голове так, чтобы я потерял сознание. Постарайся сделать это так, чтобы никто не заметил — пусть думают, что мне просто стало плохо.

— Не беспокойся, — улыбнулась богиня. — Я позабочусь о тебе.

Меня действительно немного успокоило это обещание. В любом случае, прямо сейчас острота проблемы уменьшилась — мы направились к входу для аристократии. Там было посвободнее, да и первые ряды стадиона были отделены перегородками от прочей публики, так что безумие временно отступило. Я чувствовал, что оно не ушло окончательно. Злость, страх и ненависть никуда не делись, но я мог держать себя в руках. Нет, ну надо же было забыть о том, как я теперь реагирую на скопления народа! Как последний идиот приперся туда, где мне точно не стоит находиться. Уж мог бы найти более комфортное место для убийства!

Мы пришли заранее — стадион еще только заполнялся. Пока я оглядывался по сторонам, выискивая взглядом свою будущую жертву, мои спутники занимались тем же, только с более мирной целью — искали знакомых. И первым, как ни странно, преуспел Ремус. Мальчишка подергал меня за рукав и указал одними глазами на девушку, шествовавшую по проходу. Стоило понять, куда смотрит воспитанник, как последние мысли о массах народа поблизости вылетели из головы. На расстоянии десяти метров от нас находилась гораздо большая проблема. Домина Петра Алейр собственной персоной. Значит, уже вернулась в Рим. По-прежнему удивительно прекрасна и величественна — так хороша, что трудно отвести взгляд. И очень, очень опасна для меня. Особенно, когда рядом Ремус. Ему-то, в отличие от меня внешность никто не менял. Да и мы с Керой… Наша маскировка рассчитана на тех, кто видел наши портреты. Плохого качества, отпечатанные на плохой бумаге, или и вовсе словесные. С Петрой мы общались очень тесно.

«Да нет, не вспомнит», — лихорадочно убеждал себя, глядя как она проходит мимо. — «Точно не вспомнит. Я же мертв, а домина Ева исчезла, и больше не появлялась…»

— Мы с ней незнакомы, — прошептал я мальчишке, с некоторым трудом отводя глаза от старой знакомой. — Первый раз видим. И она нам совсем не интересна. Да и не станем с ней пересекаться.

— Как скажете, доминус Диего. — Так же тихо ответил парень. — Только это, домина Акулине об этом знает?

А домина Акулине как раз в этот момент радостно подскочила и замахала рукой, изо всех сил стараясь привлечь внимание.

— Петра! Петра, я здесь!

Петра, уже прошедшая было мимо, оглянулась и нашла глазами сестру. Радостно улыбнулась. Перевела взгляд на нас с Керой. Вздрогнула так, будто увидела призрака, улыбка слегка поблекла. Отмахнувшись от сопровождавших, — охранники, вроде бы, — решительно вернулась к нам.

— Милая Акулине, как давно я тебя не видела! — девушки обнялись, и мне показалось, что радость у обеих не наигранна. Они действительно рады друг друга видеть. Я отвел глаза и с удивлением обнаружил, что Ремуса рядом уже нет — мальчишка нашелся тремя рядами выше, на свободном месте. Молодец, парень. Когда только успел переместиться!

— А вот нечего было исчезать неизвестно куда! Между прочим, мы договаривались вместе пойти на тот прием к Прокулам! А пришлось мне одной. Ну, с родителями, но это совсем не то. Ты не представляешь, какая там была тоска и скука! И еще та компания идиотов проходу не давала… — Видимо «та компания» — это жених сестры и его «друзья». По крайней мере при их упоминании сестра явственно помрачнела.

— Прости, Акулине, мне пришлось срочно уехать. — Грустно улыбнулась Петра. — Надеялась избежать очень неприятного события в своей жизни.

— Что за событие? — тут же заинтересовалась кузина. — И раз ты говоришь «надеялась», значит, избежать не получилось? Может, мы сможем чем-нибудь помочь?

— Да это уже и не важно, — снова улыбнулась Петра. — Столько времени и событий произошло! И тебе не кажется, что мы совсем забыли о вежливости? Представь же меня своим друзьям!

— Ох, и правда! Это Диего, он мой брат. — Петра ощутимо вздрогнула, услышав имя, и начала прожигать меня глазами. Надеюсь, мне удалось улыбнуться достаточно непринужденно. — Двоюродный. Приехал из самого Винланда — он там жил до последнего времени, представляешь? Между прочим, очень подружился с доминусом Криспасом на почве любви ко всяким стреляющим штукам. Диего рассказал ему про какой-то необычный винландский револьвер, и теперь доминус Криспас изо всех сил пытается его повторить. Обещает брату процент, если ему это удастся — за идею. Вообще мой братик отличный парень, жду не дождусь, когда они познакомятся с Доменико! А это домина Улисса, компаньонка брата. Она приехала с Диего вместе. Никаким боком не родственница, и даже не любовница Диего, представляешь? Но путешествуют они вместе. Домина Улисса очень сильная и ужасно веселая, мне с ней очень интересно. Только она воспринимает меня как маленькую девочку, и мне никак не удается с ней по-настоящему подружиться.

— Я не умею дружиться, — невозмутимо пояснила Кера. — И не понимаю, зачем это нужно.

— Ты как всегда совершенно бесцеремонна подруга! — улыбка у домины Петры оставалась натянутой, а глаза все так же прожигали во мне дыры. — Но за это я тебя и люблю. Хотя представиться предпочту самостоятельно. Петра Алейр. Еще недавно была студенткой, а теперь владею небольшим издательским домом. Мы выпускаем газеты — пока всего лишь пара изданий, и до Acta Diurna[12] нам далеко, но зато мы независимы и стараемся освещать события непредвзято и правдиво.

— Достойное начинание, — улыбнулся я. — И очень сложное. Правда порой выглядит слишком неприглядно, а издательствам приходится лавировать, чтобы не затронуть чьи-то интересы слишком явным образом.

— Это так, — кивнула Петра. — Впрочем, не будем обо мне. Расскажите лучше немного о себе, доминус Диего. В нашем обществе слишком редко появляются новые лица, тем более путешественники из других стран!

— Личность я совершенно непримечательная, — я отвел глаза, будто в смущении. На самом деле с некоторым облегчением следил за шествующим по проходу Брутусом. Почти опоздал, я уже переживать начал. — Жил, как уже упоминала Акулине, в Винланде. Учился, иногда охотился. В общем сидел на шее у родителей. Когда они умерли отправился попытать счастья на родину родителей. Выяснилось, что семья Ортесов, к которой когда-то принадлежали родители, довольно велика. Уважаемый доминус Маркус принял меня очень радушно, и теперь я сижу на шее уже у него. Впрочем, я не планирую долго увлекаться этим расслабляющим занятием, и сейчас активно ищу себе дело.

— Не слушай его, он все врет! — Возмутилась Акулине. — Ничего он не сидит на шее — он, между прочим, притащил с собой внушительный стартовый капитал. И вовсе он не такой обормот каким хочет показаться. Ты вот не в курсе, а он уже успел подраться на дуэли за меня и подстрелил сразу моего женишка и пятерых его друзей. В одной дуэли, представляешь?! А еще через несколько дней, он меня спас, когда на нас напали бандиты!

— Акулине, ну ты хотя бы не кричи так громко, мы тут не одни, — не выдержал я. На нас уже действительно начали оглядываться, и хорошо, что Брутус был слишком далеко, чтобы услышать сестру. — По-моему представление уже начинается.

— Ладно-ладно. Просто ты какой-то слишком скромный, — пробурчала кузина.

Представление поначалу увлекло. Чем-то напоминало рестлинг из прошлой жизни — весело, с огоньком, артисты ловкие и сильные, ярость изображают старательно. Бились на мечах — так, оказывается, не всегда. Есть даже вполне современные бои, когда в револьверы заряжают каучуковые пули, но сегодня мы попали именно на ретро-версию. Зрители бесновались от восторга, активно ставили на бойцов, что меня ужасно удивило. Неужели не заметно, что бой постановочный от начала до конца? Я, конечно, тот еще фехтовальщик, но очень сомневаюсь, что в настоящем фехтовании кто-то стал бы применять столь красивые и размашистые удары с разворота, которым поверг своего противника победитель. Сама драка заняла где-то полчаса, что ввело меня в недоумение — я-то рассчитывал на двухчасовое представление! Оказалось, зря беспокоился. Это был только разогрев. Звезды, о которых говорилось в афише, будут выступать только в самом конце, а пока публику развлекают менее именитые бойцы.

Публика в самом деле успела разогреться. Начался следующий бой, и теперь даже Акулине вопила как сумасшедшая. Собственно, спокойно сидели только мы с Керой да домина Петра — я не раз ловил на себе ее взгляд. Не узнала, но подозрения есть. Или просто кажусь ей знакомым. Жаль, что нельзя с ней поговорить и объяснить все. Бандит и убийца Диего Кровавый расстрелян. Точка. Тем более у меня есть важное дело. Я все никак не могу подобрать момент, чтобы смерть Брутуса выглядела максимально естественно. Он очень увлечен представлением — смотрит не отвлекаясь, в особо острые моменты подскакивает на сиденье, азартно орет советы бойцам.

Очередной бой закончился, короткая передышка — по рядам ходят торговцы едой и вином. Моя цель с удовольствием забирает у разносчика пару пирожных и бокал вина. Вовремя — на арену выпускают трех львов и гладиатора с револьвером. Пришло время бестиариев. Публика орет от восторга. Наконец-то они увидят настоящую смерть — не то, что потешные бои до этого. Если львам удастся победить, их, конечно, оттащат, гладиатора спасут — если успеют. Но даже победа гладиатора — это уже интересно. И крови будет много, тем более одной пулей льва не убьешь!

Меня опять начало накрывать ненавистью. Твари. Смерти им нужно и крови, чтобы острые ощущения через край, чтобы адреналин бурлил. Дать бы им эту смерть и кровь вдосталь, чтобы захлебнулись. Я невольно скосил глаза на спутниц, и даже выдохнул от облегчения. Акулине отвернулась и не смотрит, а Петра смотрит внимательно, но на лице отчетливо читается брезгливость и презрение. Приятно, что не у меня одного происходящее на арене вызывает отвращение. А вот моя будущая жертва наоборот, получает максимальное удовольствие от представления. Бой приближается к кульминации — барабан револьвера расстрелян, стрелок вынужден взять паузу, чтобы перезарядиться. Один из львов, тот, что оказался ближе и менее изранен стремительно сокращает дистанцию. Ну же, кто успеет первым?

Забыв о пирожных, Брутус вскакивает к самой ограде и наклоняется, боясь упустить малейшие детали происходящего… Пора! Наполненная мягким розовым кремом корзиночка падает прямо под опорную ногу азартному зрителю как раз в тот момент, когда он еще сильнее вытягивается в сторону арены. Нога теряет опору, выскальзывает, и Брутус медленно переваливается через металлическую ограду. Еще секунду он держится, но вот пальцы соскальзывают, и моя жертва с тридцатифутовой высоты падает на песок арены. Трибуны так увлечены зрелищем, что происшествие не сразу замечают, а когда обращают внимание, уже поздно — один из львов подбегает к упавшему и рвет еще живое тело. На арену выбегают служащие, животных мгновенно расстреливают, но уже поздно — с разорванным горлом и выпотрошенными кишками не живут.

Рев толпы глушит даже хлопки выстрелов. Угадывается в криках и испуг и возмущение, но в основном слышна только кровожадная радость.

— Следующие несколько недель на игры попасть будет невозможно, — криво улыбаясь говорит домина Петра, когда шум немного успокаивается. — Билеты станут раскупать быстрее, чем они будут появляться.

— Какой кошмар! — Акулине держится за лицо. — Вы не заметили, кто это был? Это ведь из нашего сектора мужчина?

— Да, — киваю я. — Феликс Брутус, младший брат нынешнего главы семьи Брутусов.

Сестренка распахивает глаза так широко, что становится похожей на анимешных героинь. Знаю, ты догадливая. Только не ляпни чего-нибудь! Именно этот момент выбрал охранник Петры, чтобы подойти. Нужно отдать должное, очень вовремя.

— Домина Петра, сейчас здесь появятся жандармы. Они должны будут выяснить, как это произошло и почему. Если вы не хотите тратить время на объяснения, я бы рекомендовал вам с подругой отправиться домой. Я останусь и расскажу все, что видел — это совершенно очевидно несчастный случай.

— Спасибо, Густавус, ты как всегда прав, — согласилась Петра. — Домина Акулине, доминус Диего, домина Улисса, предлагаю отправиться в какое-нибудь кафе. Мне ужасно хочется пить.

Удачно получилось. Жандармы — это не чистые, но вдруг у них тоже есть способы почувствовать следы использования манна? Очень маловероятно, но мне все же будет спокойнее, если не придется общаться с синемундирниками. Не люблю я их. Найдя взглядом Ремуса кивнул мальчишке, чтобы следовал за нами. У выхода чуть притормозил и, сунув несколько монет на проезд попросил:

— Посмотришь, как пройдет расследование? Только в ложу не возвращайся, мне главное знать, был ли переполох или нет. И знаешь, если увидишь чистых — сворачивайся и убегай.

— Конечно, доминус Диего, не беспокойтесь! — глаза у парня горят неподдельным восторгом. Он тоже догадался что смерть эта не случайна, и теперь отчаянно гордится, что пусть и косвенно поучаствовал в «деле». Не уверен, что это прямо нужно, но с Ремусом вообще неудобно получилось. Мальчишке хотелось повеселиться, а пришлось всю дорогу не отсвечивать. Вот и пусть почувствует причастность к серьезным делам. Да и вообще в случае чего буду его привлекать. Овечки из него уже не получится, так и не стоит давить в нем волчонка, а то как бы не устроил что-нибудь по собственной инициативе — просто от нерастраченной энергии.

Кафешка нашлась буквально в двух шагах от цирка. Впрочем, в этом районе всевозможных заведений уйма — надо же избавить от лишних денег разгоряченных представлением и нагулявших аппетит зрителей! И пока они по большей части пустуют. Вот через полчасика, когда из Колизея хлынут зрители, здесь станет тесновато, но, полагаю, нас к тому времени здесь уже не будет.

— Никогда не любила подобные развлечения, — призналась домина Петра, пригубив заказанный лимонад. — Драки между людьми еще ладно, хотя тех, кто ставит на это деньги я не понимаю — совершенно очевидно, что они договорные. Но чем перед ними провинились бедные животные? И мне ничуть не жаль этого идиота. Это же надо так увлечься, что аж себя забыл! Говорите это был кто-то из Брутусов? Неприятная семейка!

— Согласна, — немного вяло согласилась Акулине. — Всю жизнь мечтала побывать на играх, думала будет весело, а оказалось… Понятно теперь, почему папа всегда был против.

— Вот-вот, — закивала домина Петра. — Меня наоборот, отправили силой. «Что-то ты загрустила, дорогая доченька, сходи развлечься»! Как будто не знает из-за чего у меня столь отвратительное настроение! Зато кажется я нашла материал для разгромной статьи в нашей «Правде». Посмотрим, что они скажут, когда я опишу это варварство!

— Думаю, ничего не скажут, — пожал я плечами. — Если людям нравится это развлечение, отказываться от него только потому что оно расходится с требованиями морали никто не станет.

— А вы, доминус Диего, не слишком снисходительны к людям, — заметила Петра.

— Скорее не люблю их. Впрочем, моя нелюбовь в полной мере относится и к самому себе, так что все честно. Как говорил один давно исчезнувший бог — возлюби ближнего как самого себя.

— Никогда не слышала такого выражения, — пожала плечами Петра. — Но, думаю, там имелось ввиду совсем другое. Вы, доминус Диего, просто объясняете его себе так, как вам удобно.

— Петра, ты так и не сказала, что тебя печалит, — вспомнила Акулине. Надо сказать, очень вовремя, потому что собеседница опять пристально уставилась мне в глаза, а я все не мог отвести взгляд.

— Да ничего нового, — махнула рукой девушка. — Ты же помнишь, за кого отец хотел меня выдать? Ну так он до сих пор не отказался от своей идеи. Так что хочу пригласить вас на празднование моей помолвки, которое состоится через три декады. Приглашение семье Ортесов в любом случае будет отправлено, но раз уж мне представилась возможность сделать это лично, я ей воспользуюсь.

— Этот ужасный Криус? Глава Кэмпилусов? — печально уточнила сестра.

— Именно он, — кивнула Петра.

— Как же ты согласилась? — ужаснулась Акулине. — Ты же говорила, что лучше сбежишь из дома!

— Я и сбежала, — криво ухмыльнулась девушка. — Только после этого произошло слишком многое. После… — Петра снова посмотрела мне в глаза, — После того, как я вернулась, мне было все равно.