Защитник

Глава 5

Знакомство Акулине с Керой и Ремусом состоялось тем же вечером, и, как я и опасался, богиня очень понравилась сестре. Даже несмотря на то, что природа Керы так и осталась для кузины неизвестной, девушка была просто влюблена в новую подругу. Самое удивительное, что и сама богиня благосклонно отнеслась к знакомой. А вот Ремус отнесся к девочке прохладно, даже с некоторой классовой неприязнью. «Белоручка и задавака, жизни не знает, а мнит себя сильно умной», вынес он вердикт, и дальнейшего общения избегал. Впрочем, у него и времени особо не было. Мои спутники целыми днями пропадали за пределами поместья, исследуя город, да еще по утрам Ремус тоже был вынужден заниматься с учителями, — это уже я настоял, — так что особо времени на болтовню у парня и не было. Мне не хотелось отпускать их в Рим одних, но оба обещали проследить друг за другом, к тому же с Керы я взял несколько обещаний, так что за исключением мелких сложностей обходилось без приключений. Можно было вовсе запретить прогулки, но я давно понял, что Кера как кошка — ей обязательно нужно изучить местность, в которой она оказалась. Оценить обстановку, посмотреть, как живут и о чем говорят смертные. Не обошлось без эксцессов — в Риме стало на несколько мелких бандитов меньше, но по уверениям Ремуса Кера была в своем праве. Они напали первыми, к тому же богиня, следуя моим указаниям была аккуратна и обходилась без кровавого расчленения. Огромный город такой убыли даже не заметит — в трущобах каждый день находят десяток новых трупов, последствия развлечений богини на этом фоне теряются.

Акулине пыталась было напроситься на прогулку с моими попутчиками, но тут уже воспротивился не только я, но и сама Кера.

— Ты хочешь развлечься, но мне-то это зачем? — спросила она девчонку. — Мне ты будешь только мешать.

— Ты же ходишь с Ремусом! — возмутилась кузина.

— Он удобный, — пожала плечами богиня. — В случае чего помогает убивать, да и в других делах…

По-моему, Акулине про «убивать» не поверила — с ней подробностями прогулок, понятно, никто не делился. И отказ ее тоже не впечатлил, вот только когда она попыталась выбраться вслед за Керой, ловко обманув охрану, ее вернули на место уже через пять минут. Кера не поленилась вернуться ко мне в комнату, и вручить девушку лично в руки со словами:

— Следи сам за своей мелкой родственницей!

Акулине была тиха и угрюма, потому что всю дорогу ее вели, ухватив за волосы. Кера выше ростом, чем кузина, но она и не думала поднимать руку, так что девчонке пришлось идти совершенно нелепо изогнувшись. Попытки сопротивления никакого влияния на богиню тоже не оказали. Охрана к ней на помощь тоже не пришла — то ли боялись Керу, то ли не хотели, чтобы их просчет стал известен начальству. Все же насчет несовершеннолетних членов семьи у них вполне конкретные указания — выпускать только в сопровождении старших родственников. Говорят, раньше правила не были такими жесткими, но в последнее время патриарх семьи озаботился безопасностью.

— Твоя подруга абсолютно игнорирует правила приличия, она совершенно невоспитанная! — возмущенно высказывала мне кузина, ухватившись за больную голову, когда Кера снова ушла.

— Полностью согласен! Сходи, пожалуйся маме.

— Нет, она почему-то боится домину Улиссу. Но при этом уважает. И это тоже тайна, которую я просто обязана разгадать!

— Как скажешь. Только имей ввиду, Улисса не станет делать скидки на твой возраст, а наилучшим способом решить проблему она полагает насилие. И, поверь, применять этот способ она умеет в совершенстве. Так что постарайся не злить ее слишком сильно.

— Это я уже поняла, — вздохнула Акулине, — снова осторожно пощупав пострадавшую голову.

На следующий день учителя начали посещать и меня, так что времени на общение с кузиной стало меньше, чему я, честно говоря, только обрадовался. Чувствовалось, что у девушки просто прорва нереализованной энергии, и она только ищет, куда бы приложить свои силы. С ее возвращением бдительность у охраны и слуг повысилась многократно, но порой ей все же удавалось устроить какой-нибудь розыгрыш — далеко не всегда приятный. Правда, я заметил, что Акулине четко придерживается рамок, и все ее шутки обходятся, во-первых, без членовредительства, во-вторых — без унижений. Правда, более приятными они от этого не становятся. Меня пока что минует печальная участь, но, полагаю, только потому что кузине интереснее расспрашивать о моих приключениях.

Слава богам, остальные родственники оказались не настолько эксцентричны, и знакомство с ними на ее фоне вышло блеклым. Никто больше не проявлял ко мне такого нездорового интереса — просыпаясь, я видел заинтересованную мордашку сестры, и засыпал только когда за ней приходила домина Аккелия и уводила из комнаты. Даже когда я начал понемногу приводить тело в порядок и тренироваться, Акулине с удовольствием включилась в новое развлечение. Думал, доминус Маркус запретит девочке возиться с боевым оружием, но тот, похоже, только обрадовался, что она стравливает лишнюю энергию. Впрочем, с «мирными» предметами моего обучения она тоже помогала, причем по собственному почину — взялась проверять задания, выданные учителями, и, если чего-то не получалось, объясняла. Не могу сказать, что мы сильно подружились, но уже через неделю я не представлял своей жизни без этой своевольной занозы.

В таких мирных занятиях прошли следующие две декады. Я, наконец, почувствовал себя относительно здоровым человеком — даже избавился от трости, к которой уже почти успел привыкнуть. Нам предстояло мое официальное представление высшему свету. К этому времени внешность моя тоже сильно поменялась. Каждый день Акулине по несколько минут разминала мне физиономию — довольно приятный массаж, после которого я неуловимо менялся. День ото дня изменения заходили все дальше, и, в конце концов сходство со мной прежним стало походить на случайное. Самое забавное, обитатели дома Ортесов даже не поняли, что я поменял физиономию — так медленно и незаметно проходили изменения. Тем не менее, тот, кто не видел меня в течение этого месяца, вряд ли смог бы узнать. Я был очень доволен, в отличие от кузины, которая с каждым сеансом становилась все более озадаченной и удивленной, а под конец стала откровенно злиться.

— Мне впервые удается так радикально поменять кому-то внешность, — призналась девочка, когда я спросил о причинах плохого настроения. — И я бы только порадовалась, что мои способности так быстро развиваются, вот только я собиралась сделать совсем другое! Каждый раз мне кажется, что я все делаю правильно, а потом вижу, что результат совершенно не такой, как я планировала. Совсем не понимаю, что со мной!

Я о причинах такой неудачи догадался сразу, но объяснять, конечно, не стал. Дело в том, что из зеркала на меня смотрело лицо прежнего меня, каким я был до попадания в тело Диего Ортеса. Сам удивился, когда начал замечать такие изменения, и еще гадал, почему Акулине выбрала для меня именно такую внешность. Лицо не точно такое же, осталось в нем что-то и от Диего, да и выражения такого я у себя в той жизни не видел, но факт остается фактом. Каким-то образом ко мне вернулась прежняя физиономия. Это обстоятельство меня не обрадовало, но и не разочаровало. Откровенно говоря, было наплевать, просто любопытная особенность. Гораздо больше радовало то, что сестре все же удалось немного разгладить шрамы на спине, а то, действительно, выглядело очень страшно и даже немного ограничивало движения. А вот Акулине еще долго переживала.

Подготовка к приему началась для меня неожиданно — с портного. Меня позвали в приемную — специальное помещение, куда допускались всевозможные неродовитые служащие, которые не являются слугами рода. Там уже ждал серьезный усатый дяденька с двумя помощниками, которые принялись деловито меня обмерять, и домина Аккелия, которой было поручено руководить моим преображением. Попутно пытались выяснить мои предпочтения, но мне на костюм было откровенно плевать, так что я полностью положился на мнение тети. Такой ответ не понравился ни портному ни домине Аккелии, но поделать они ничего не могли, так что пришлось смириться. Остальные приготовления прошли мимо меня, правда не заметить их было невозможно — возникло ощущение, что в поместье стало вдвое больше народу, чем было прежде. Слуги сновали туда-сюда, украшали, переставляли мебель, чистили, готовили, и вообще занимались какими-то не совсем понятными для меня делами. Во дворе разложили скамьи с мягкими подушечками, перед ними установили низкие столики — здесь сохранилась римская традиция пировать лежа. Правда, только в особо торжественных случаях — раньше мне такого наблюдать не приходилось.

В день приема я был чисто выбрит, пострижен и наряден как кукольный Кен. Домина Аккелия постаралась на славу. Темно-коричневый бархатный фрак с серебряными пуговицами, светло-коричневые штаны из того же материала, белый шелковый бант на шее, и шелковый жилет — костюм выглядел очень богато и стильно. Наряд мне шел изумительно, но только до тех пор, пока я не двигался. Стоило пошевелиться, и для всех становилось очевидно — я в такой одежде первый раз. На самом деле не первый, портной постарался и доставил одежду заранее, а домина Аккелия оценив мою неловкость заставила ходить в этом кошмаре все три дня до приема. Точнее, в подобном — костюмов было аж десять штук, отличавшихся мелкими деталями. Не помогло, хотя я искренне старался привыкнуть. В конце концов на меня махнули рукой, и только всучили трость с серебряной бульдожьей головой в навершии, чтобы хоть так объяснить мою неловкость. Вообще я уже две декады как отказался от подпорки при ходьбе, но тут даже обрадовался. Будет, чем занять руки, ну и хоть какое-то оружие в руках. Брать на прием револьвер я даже не попытался: в такой обтягивающей одежде даже нож не спрячешь. При этом я прекрасно понимал, что мое главное оружие — мой дар, но ничего не мог с собой поделать. Наличие револьвера запазухой очень придает уверенности.

— Прости, но ты выглядишь, как плохой актер, который играет аристократа, — сокрушенно покачала головой Акулине, впервые меня увидев. — Что очень странно, потому что в повседневном костюме эквит в тебе виден за лигу.

— Ну прости, мне не доводилось раньше носить эту пыточную снасть, — огрызнулся я, поправляя бант.

— Ты просто трусишь перед приемом, — припечатала девчонка. — Мне в первый раз тоже было не по себе. Но ты не переживай, я буду рядом!

Отлично успокоила, защитница. Окончательно добила меня Кера:

— Выглядишь как бродячий пес в дорогом ошейнике.

Богиня в своем темно-синем платье с квадратным вырезом смотрелась сногсшибательно. Ее даже турнюр[5] не испортил, вот уж что сродни божественному чуду. Что самое удивительное, остальные дамы тоже не смотрелись нелепо с этим модным аксессуаром.

В общем, я был взвинчен и раздражен. Время тянулось медленно и мучительно и вот, наконец, пробило пять пополудни и потянулись первые гости. До официальной части я не особенно показывался на глаза — представление нового члена семьи должно было стать в некотором роде сюрпризом. Хотя слухи, конечно, ползли, и каждый новоприбывший внимательно вглядывался в лица остальных гостей и обитателей поместья, надеясь угадать новичка.

Акулине досталась задача пасти и охранять меня. «Присмотришь за этой стрекозой, хорошо? Слишком много важных гостей, а за ней глаз да глаз нужен», — попросил меня дядя, но ни меня, ни, тем более, кузину, его деликатность не обманула. Если кто и нуждался в присмотре, так это я. И сестра со своей задачей справлялась мастерски. Ловко уводила от особенно глазастых гостей, технично воровала с подносов официантов самые лакомые кусочки, лаконично и точно давала характеристики каждому из попадавшихся на глаза гостей.

— Видишь вон того бородатого лысого дядьку в тоге? Да-да, тот, который безуспешно пытается задрапировать в ней свое необъятное брюхо. Смешной, правда? Это доминус Криспас Силван, патриарх семьи Силван. Между прочим, дружественная нам семья, да и самого дядю Криспаса я очень люблю. Он мне в детстве позволял на его пузе прыгать. Сейчас не разрешает почему-то, — печально вздыхает Акулине, и я понимаю, что она все равно пытается. Регулярно. — Он владелец оружейных заводов, поставляющих легионам винтовки. Будешь куролесить — его не трогай. И вообще лучше подружись с ним.

— А вон ту строгую даму с крючковатым носом видишь? Повезло, что у нее муж куда-то исчез и теперь она его ищет, а то непременно бы нас с тобой поймала. Из ее цепких лапок вырваться непросто, хотя супругу регулярно удается. Небось опять флиртует со служанками. Все надеется какую-нибудь соблазнить, хотя знает, дурачок, что в нашем поместье такое не приветствуется. Так вот, эта дама — Флора Клавдия. Патриарх — ее муж, но на деле семьей управляет она, и управляет жестко. Официально семья занимается торговлей пшеницей, но это даже не половина дохода. Основной — это опий и бордели. Как следствие — еще и торговля информацией. С ней можешь особенно не церемониться, мы с ними не дружим. К тому же она уже сейчас прощупывает почву на предмет женить на мне кого-нибудь из своих сыновей, а они все такие мрази… Надеюсь, ты с ними не познакомишься.

— Кстати, почему мы так тщательно избегаем знакомства с гостями? — полюбопытствовал я. — Не то чтобы я так уж к этому стремился, просто странно.

— Понимаешь, до официального объявления общаться с тобой гостям как бы не принято. Это не запрещено, просто считается дурным тоном, так что могут и проигнорировать традицию, тем более, что соблазн велик. Пока ты официально не представлен, тебя может оскорбить кто угодно, и семья не может за тебя вступиться. Еще хуже, если кого-нибудь ненароком обидишь ты — тебе могут назначить совершенно несоразмерный штраф, и будут в своем праве. Понятно, что семья тебе поможет, а вот претензии по поводу наглых требований предъявить уже не получится. И, кстати, даже после того, как тебя официально объявят, постарайся никого не вызвать на дуэль. Провоцировать будут обязательно, но ты лучше стерпи оскорбление, чем так.

— Это почему? — уточнил я. Терпеть оскорбления от кого бы то ни было я не собирался.

— Потому что вызванный выбирает оружие. И это обычно шпага. А ты ею пользоваться не умеешь, и даже учиться не хочешь. Что, кстати, странно.

— Предпочитаю револьвер, а еще лучше картечницу. Они как-то эффективнее.

— Ну да, против такого не поспоришь, вот только что-то я ни разу не слышала о дуэлях на картечнице. Ну еще дуэль маннов раньше была, но сейчас это уже очень редко бывает. Боевых способностей почти не осталось, и развивать их теперь не принято. Если кто и учится чему-то такому, то в глубокой тайне. Сам понимаешь, чистые не одобрят.

— А что, на пистолетах не стреляются?

— Почему, бывает. Но там тоже все по-дурацки. Это ведь не твои любимые револьверы. Берут, знаешь, дульнозарядные дуры, сходятся на десять шагов и лупят друг в друга на удачу. Это сейчас тоже не популярно. В общем, давай сменим тему. Повторюсь, что в дуэли тебе лучше не участвовать. И вообще, это я уже просто так, перестраховываюсь. Не думаю, что что-то такое произойдет. Главное, не нарваться на кого-нибудь до представления — вот тогда действительно могут быть проблемы. Слишком велик соблазн.

— Как все сложно. Может, я бы тогда лучше у себя побыл? До официального объявления. Как домина Улисса, например. — Керу действительно очень просили до официального представления побыть в своих покоях, на что богиня неохотно согласилась. Выторговав себе взамен возможность пытать пленных, если таковые появятся у семьи.

— Нельзя. Воспримут как слабость. — Покачала головой Акулине.

Ну что ж, нельзя так нельзя. Мы продолжали слоняться по территории поместья, разглядывая гостей, часть из которых я действительно запомнил, но большинство имен выветрились у меня из головы сразу, как только я терял их из виду.

— Не переживай, потом запомнишь, — отмахнулась кузина, когда я признался в собственной тупости. — Да большинство и не стоят того, чтобы их запоминать. Или слишком незначительные, или семье не интересны. Но лучше все-таки знать. Вот эти, например — грязная пена, уроды каких поискать. Вон, кстати, среди них и домины Флоры сынок. Вот их лучше запомнить просто чтобы держаться подальше.

Компания, на которую указывала Акулине мне и без того не нравилась. Десяток расфуфыренных до неприличия молодых людей, моих ровесников. Уже изрядно набрались, ржут гнусными голосами, слишком развязно улыбаются служанкам, да и прочим дамам. Пока им вроде бы хватает здравого смысла не приставать к гостям, но, уверен, ненадолго.

Зря я так внимательно разглядывал компанию — не раз уже замечал, что пристальный взгляд вполне ощутим. Вот и на нас обратили внимание. Радость, которой озарились лица золотой молодежи мне сильно не понравилась. Впрочем, Акулине тоже:

— Давай-ка примем влево, вон к тому столу, — тихонько предложила девушка, указав подбородком на стол, возле которого как раз обосновались доминус Маркус с доминой Аккелией — чуть ли не в первые за весь вечер в одиночестве. Дядя с тетей слегка тревожно поглядывали на нас, будто почувствовали надвигающиеся неприятности. — И хватит смотреть на этих идиотов. Они как гиены воспринимают прямой взгляд как вызов.

Я послушно принял влево и неторопливо побрел к дяде. Буквально через несколько шагов стало очевидно, что мы попали-таки в ловушку. Пока мы отвлеклись основную шайку, к нам со спины приближались еще двое — я заметил их в последний момент. Сообразить ничего не успел, но целеустремленность, с которой на нас наступали мне не понравилась. В последнее время меня очень нервирует, когда ко мне незнакомые люди подходят со спины, стараясь при этом, чтобы их не заметили. Трость с силой опустилась на ногу ближайшему, я неловко отшатнулся, и вбил голову в нос следующему. От удара еще сильнее потерял равновесие, и, чтобы его восстановить, взмахнул рукой с зажатой в ней тростью. Навершие попало точно в нижнюю челюсть сгибавшегося от боли первого, отчего он потерял сознание. Оба рухнули на пол одновременно.