Здравствуй, Таити!

Рандеву в Папеэте

Первая неделя в Папеэте, беспокойная, лихорадочная, пролетает незаметно. Калейдоскоп новых лиц, новых знакомств, каждый день приносит что-нибудь неожиданное. А еще сколько надо увидеть! Мы с Чарли довольно часто ездим в город, в том числе и на базар. Мой друг не допускает, чтобы его жена работала сверх сил, «на двух ставках», старается разгрузить ее от некоторых домашних обязанностей.

Все жители Папеэте рано утром спешат на базар запастись свежей рыбой, овощами и фруктами, услышать последние новости.

В огромном зале, поделенном на секторы, пульсирует, живет, царит дух прежнего архипелага. Базар переливается всеми красками от цветных платьев торговок и покупателей, ярких плодов земли и даров моря. На деревянных лотках высятся гроздья бананов, горки апельсинов, пирамиды темно-фиолетовых манго, огромные косматые плоды хлебного дерева. Дальше стоят продавщицы корзинок и сумок, сплетенных из листьев пандануса, бус из раковин и семян, нанизанных на нейлоновые нити. Особый сектор занимают мясные продукты и рыба всех цветов радуги. Красочный, душистый базар дает самое полное представление о жизни острова, о том, кто чем занимается. Таитяне торгуют рыбой и фруктами, китайцы держат в руках торговлю овощами, хлебом и мясными продуктами.

Однажды Чарли с таинственным видом предлагает мне поездку за город. Мы минуем мэрию Папеэте, затем храм Нотр-Дам, напоминающий одну из картин Утрилло. На нашем пути оказалась и клиника Карделля, красивое здание парламента, наконец, осененная кронами деревьев аллея Брюа с административными учреждениями по обеим сторонам. Мы сворачиваем влево, на морской бульвар Помаре.

Едем по району Фааа, где находится международный аэропорт.

— Осмотрим?

— О’кей!

Небольшой аэровокзал построен из стекла и бетона. В залах с кондиционированным воздухом много цветов. Цветы украшают также волосы женщин и мужчин, ожерельями обвивают их шеи. Толпы встречающих, толпы провожающих. Звучат мегафоны, гудят моторы. Над зданием то и дело взлетают в воздух небольшие, человек на двадцать, вертолеты, совершающие рейсы между Таити и другими островами Французской Полинезии.

Дальше, на коралловом рифе, виднеется поле более трех километров в длину. Здесь приземляются реактивные самолеты из Сиднея, Парижа, Сан-Франциско и с Гавайских островов. От Папеэте до Сан-Франциско семь тысяч миль по прямой линии, до Гавайских островов — четыре тысячи, до Сиднея — шесть тысяч. Большинство приезжающих на остров высаживаются на аэродроме Фааа и через эти «золотые ворота» попадают в «рай». Реактивная авиация сильно приблизила архипелаг к остальному миру.

— Этот аэропорт вырос на моих глазах, — замечает Чарли. — За последние десять лет возникли также новые доки и портовые сооружения на островке Фаре-Уте и новые жилые кварталы Аруэ и Пираэ. Открытки с видами столицы пополнились новыми символами великолепия:

современными домами с кондиционерами, светофорами на перекрестках, плавательными бассейнами.

Едем дальше, и через четверть часа Чарли говорит:

— Это здесь!

Он показывает мне дело рук своих — раскорчеванный под дом и сад участок целинной земли. Вокруг никого.

Нетрудно догадаться, кто владелец этой парцеллы. Выше виднеются два новеньких бунгало в таитянском стиле, на сваях, с покатыми крышами, крытыми листьями пандануса. Справа океан. На горизонте пастельно-серой массой проступают вершины гор Муреа.

Чарли выгружает из машины мотыги, лопаты, ведра и пластиковые емкости с остатками пищи и очистками, которые закапываем в землю.

— Это удобрит почву, — поясняет Чарли и добавляет:

— На Таити достаточно воткнуть в землю ветку или просто палку — и вырастет дерево! Правда, европейские растения здесь приживаются плохо, иногда гибнут от сорняков и вредителей.

Чарли поручает мне дело: помочь ему раскорчевать дикие заросли в конце участка. Надо внимательно смотреть под ноги, предупреждает он, так как в первые дни работы на участке часто попадались вери — жгучие многоножки. Их укус вызывает отек и сильную лихорадку. Однако, если их не трогать, они вполне безобидны, как все живущее на Таити…

— Сколько стоит построить дом? — спрашиваю я, на минуту распрямляясь и давая отдых спине.

— Миллион франков.

— Это невозможно!

— Земля на Папеэте в цене. Ловкачи наживают целые состояния на спекуляции участками.

Особое место в системе цен занимают стройматериалы, которые приходится ввозить из-за границы. Перевозка стоит дорого, ведь расстояния огромные — транспортное судно из Франции идет тридцать дней, с побережий Тихого океана — девять. Да и пошлина на импортные стройматериалы (на Таити не платят подоходного налога) очень высока. Здесь дорого все — номер в гостинице, машина, продукты. Прожиточный минимум в два с половиной раза выше, чем в Париже. И все-таки Мина и Чарли мечтают о маленьком загородном уютном домике с видом на море.

Вскоре мы заканчиваем работу и возвращаемся. Это очень кстати, так как сегодня у меня назначена встреча с паном Климой.

За время моего пребывания в Папеэте я завел кучу знакомых и друзей. Среди них, например, темпераментный художник-абстракционист Франк Фейе, страстный альпинист Морис Джей. Рассказ о них впереди. К пану Климе, выходцу из Чехословакии, книготорговцу, издателю и метеорологу, я попал на третий день. Предприимчивый Чарли набрал нужный номер телефона и договорился о дне и часе нашей встречи, так же как и о дне приема у директора Службы информации культурных мероприятий, обаятельного Марка Дарнуа, репортера одного из трех здешних журналов.

Площадь Нотр-Дам — «сити» Папеэте. Современные каменные здания, банк, магазины. Несколько минут смотрю на большую витрину книжного магазина.

— Хэлло, как поживаете! — добродушно приветствует нас с порога пожилой небольшого роста мужчина.

Пан Клима, седой веселый чех из Пльзеня, взволнован и не дает нам произнести ни слова.

— Пожалуйста, садитесь, я сию минуту закрою магазин, все равно скоро обед. Ха, я вижу, месье Малиновски, у вас слабость к чехам и полякам? — глаза в частых морщинках щурятся в дружеской улыбке. — А может быть, вы желаете открытки с видами Таити или карты островов Общества? — обращается он ко мне.

Вскоре Чарли покидает нас, и так как наступило время ленча, пан Клима ведет брата-славянина в ресторан «Добро пожаловать на китайский суп» на улице Поля Гогена. При упоминании о китайской кухне у меня замирает сердце.

Миловидная стройная китаянка изящным движением подает меню. Я выбираю холодный суп и сладкую свинину. На столе появляется множество фарфоровых блюдечек с разноцветными приправами и закусками. Здесь и крабы, и оригинально приготовленная свинина с рисом. «Китайский обед — это настоящая художественная композиция, каждый элемент которой глубоко продуман и основан на огромном опыте», — подумал я.

Мы оживленно беседуем с книготорговцем о «деле». Клима жалуется, что на Таити люди почти не читают книг. Жизнь местных журналов коротка, нет читателей, которые удерживали бы их от гибели. Но, если говорить откровенно, на Таити приезжают не для интеллектуальных занятий.

— Я видел в вашем магазине путеводители по Чехословакии на французском языке. Вы заказываете их для земляков, живущих на Таити?

— Нас всего пятеро, — отвечает пан Клима. — Эти путеводители я держу в целях популяризации среди туристов страны моих предков.

В двадцатые годы здесь было намного больше выходцев из Чехословакии. Колонисты прибыли на Таити и поселились в долине реки Папеноо. Однако условия жизни в глубине острова оказались для них неподходящими, и они переехали на другой остров — Раиатеа. Колонистам из Чехословакии не повезло: их плантации ванили уничтожил ураган 1926 года. Потерпела неудачу и попытка основать колонию на Нуку-Хива (Маркизские острова).

Пан Клима обращает мое внимание на компанию китайцев, отмечающих за соседним столиком какое-то семейное торжество.

— Они тут устроились лучше других, — бросает он.

— И много их?

— Больше десяти тысяч. Из них половина живет в Папеэте.

Здесь, на островах, «сыны неба» контролируют почти всю торговлю и сферу обслуживания и все делают с китайской тщательностью, китайским трудолюбием, с соблюдением китайской дисциплины. Они идеально организованны, солидарны, хорошо обеспечены. Бегло владеют местным языком, знают и уважают местные обычаи и в то же время живут совершенно обособленно. В Папеэте у них свои школы, оттуда расходятся директивы для всей многочисленной колонии китайцев на архипелаге.

Китайцев привезли в XIX веке на хлопковые плантации острова, которых в настоящее время уже не существует. Полинезийцы не хотели работать на англичанина Вильямса Стюарда, на колонистов, и им пришлось искать рабочую силу в Азии. После смерти плантатора часть кули вернулась в Китай, остальные рассеялись по острову. Робкие, послушные китайцы за одно-два поколения стали хозяевами экономики Таити.

— Папеэте — земля, населенная одними, управляемая другими и экономически контролируемая третьими, — заключает пан Клима. — Земля, на которой ничтожное меньшинство обладает девятью десятыми ее богатств…

Мы допиваем жасминный чай и выходим на залитую солнцем улицу. Наши пути расходятся. Пан Клима возвращается в книжный магазин, я отправляюсь на прогулку по городу, держа под мышкой сокровище — географические карты.

В доме Малиновских я обычно появляюсь в святое время телевизионных передач, которые каждый вечер приносят моим друзьям много впечатлений. Даже удар молнии не смог бы, кажется, оторвать от телевизора младшее поколение Малиновских, истинных детей нашей эпохи.

Меня совсем не привлекают здешние программы, составленные теперешними «владыками» острова Таити, французами, которые развлекают местных жителей показом событий, происходящих в Европе, восхваляют прошлое Франции, находящейся на расстоянии многих тысяч километров, и совершенно замалчивают историю Таити.