Земля необходимых

Сухогруз «Медведь», Залив. 23 год, третий месяц, 31. 04-19.

Позевывая, я стоял возле левого борта в тени грузового крана. Который день недосыпа, и кофе уже мало помогает, хотя в нем и молоток не утонет, настолько крепкий. Ничего, днем плюну на все, и завалюсь дрыхнуть на полу какой-либо из пацанских кают. Они все равно днем по пароходу шарятся, заморочив боцману голову напрочь. Так что посплю спокойно в прохладе. А то вчера не удалось, то вахта, то пулеметы с ПТР солидолом мазали. Хотя он в здешней жаре течет с железок, но лишним не будет.

Из трюма выбралась тоненькая фигурка в здоровенных шортах, и явно большей футболке. Одна из девчонок-подростков, которые вместе со взрослыми женщинами спят в трюме. Может, в туалет захотела, или наоборот, холодной водички попить. Тут установили пару кулеров в надстройке, в дополнение в уже стоявшему. Народу много, вода и в этих кончается махом.

Но девчонка целеустремленно подошла к борту, взялась руками за поручни, немного постояла, собираясь с духом. И коротко выдохнув, оперлась ногой на нижнюю железяку…

– Пусти!!!– завопила девчонка, молотя ногами в воздухе. -Пусти меня!!!

– И не подумаю!– поставив ее у переборки и прижав ее к ней автоматом, ответил я. – Ты чего, с глузду съехала? Куда тебя понесло? Жить надоело?

– Да! Тебя не щупали, как курицу, не совали хрен в лицо!!! И не насиловали мать на твоих глазах, получив запрет изнасиловать меня! И не твою мать застрелили англичане, ненавижу их! – из глаз девчонки прямо-таки хлынули слезы. Она оторвала руки от моего АКМ, и прижала их к лицу.

– Ну, сестренка, поплачь, – я неуклюже взял ее за плечи, и повел к скамье на юте, шуганув Коляна, примчавшегося на шум. Усадив девочку, дал ей пластиковый стакан с водой, принесенный успевшей сообразить Леной. Ленка уселась рядышком с девочкой, обняла ее, начала гладить по голове и плечам, сотрясающимися от рыданий.

– Тебя как зовут? – спросил я у немного успокоившейся девочки.

– Оксана. Мищенко, – хлюпая носом, ответила та и шумно высморкалась в протянутый мной платок.

– Ксюш, ты пойми, твоя мама была бы совсем не рада твоему самоубийству. Жизнь – это счастье. Ты вырастешь, станешь сильной, поумнеешь. Красавица ты уже сейчас, правда, зареванная и сопливая, так что найдешь хорошего парня, выйдешь замуж, – я говорил, пытаясь понять, правильно ли я делаю. Ну не психолог я! Оторвать бы яйца тем мразям, что затеяли этот бизнес!

– Ага, и мы будем жить долго и счастливо, и умрем в один день. И то, что случилось – ничего не значит?– уже осмысленно, зло спросила девчонка.

– Значит. Можешь не сомневаться, те, кто это затеял, свое получат. Здесь большинство из этих гадов уже в яме гниют. Остальных ищут те англичане, которых ты ненавидишь и которые вас освободили. Но запомни – твою маму убили не английские солдаты. Ее убили те, кто хотел сделать вас рабами. И на Старой Земле свое получат тоже. Только ты все вспоминай, каждый шаг там, все фамилии, все приметы, кто и что говорил и обещал. По прибытию вас будут долго расспрашивать, скорее всего, контрразведка. так что вспоминай, думай.

– Я лучше нарисую, – хлюпнув носом, ответила Оксана. – Всех нарисую, у меня неплохо получается.

– Так еще лучше. И живи, за себя и маму, – Лена внимательно глянула девчонке в глаза. – Хорошо? И что это у тебя за баночка? – Лена поглядела на небольшую то ли банку, то ли термос, который Оксана примотала себе на левое предплечье скочтем.

– Там мама, – Оксана склонила голову к капсуле, и погладила ее правой рукой. – Англичане отдали пепел из крематория.

– Дуреха ты, Оксана. сама чуть не согрешила, и мать без отпевания оставить могла. Ничего, придем в наши края, маму похоронишь по-людски, – надо же, не замечал у Елены религиозности. Но главное, девчонка немного успокоилась.

– Лен, а ты откуда взялась? – только сейчас спохватился я. – Ты же спала, вроде.

– Поспишь с вами. Оксанка так визжала, что всех перебудила. Но мамани из трюма не полезли, они своих детей перепуганных успокаивали, да сами здорово перепугались. Только мы выглянули, и врачиха, Дарья Андреевна. Но она к маленьким сначала рванула проверить, а к тебе на помощь Константиныч меня делегировал. Да вот и врач пришла, – Лена кивнула мне за спину.

Все женщины, подростки и детишки из спасенных носили легкие кеды производства здешнего раджи, так что их практически не слыхать было. Тем более, что врачиха, красивая кареглазая шатенка, была стройной и подтянутой. В плену у наркоторговцев ей это нехорошо аукнулось могло, но из-за красоты ей повезло, если можно так сказать. Насиловал ее один мудак, из самой верхушки бандитов. И она при штурме разбила ему голову здоровенной вазой, так что этот главарь был из тех, что украсили собой дворовые ворота. И Дарья Андреевна была единственной, кто из спасенных имеет какие-либо деньги, кроме тысячи экю. Англичане выдали вырученным людям из бандитской кассы по тысяче, а врачу отдали все деньги, что было наличных у ее насильника. Плюс все оружие, и чуть ли не килограмм золота и драгоценностей и беспамятной тушки. Так что у врачихи понтовейший золоченый Десепт Игл, итальянский полуавтоматический дробовик в позолоте, и болгарский АК, на который сменяли золоченый Узи. Пистолет она продавать не стала, решила оставить на память, вроде как рога на стену. Или шкуру к камину. А дробовик просто хорош, ей морпехи отсоветовали его менять. Приклад только под себя укоротит в Демидовске в мастерской аккуратненько.

– Так, дайте мне поглядеть. А вы идите, вас там ждут, – махнула мне рукой в сторону освещенного синей лампой по-походному шкафута врачиха.

– Как там?– коротко поинтересовался кэп, смоля короткую сигару.

– Нормально, проревелась, вроде как успокаивается. Да и девушки с ней, приглядят, – ответил я ему, кивком благодаря Малика за то, что он подменил меня на посту.

– Добро, – припечатал кэп. – Но присматривайте за бортами, на всякий случай. Мало ли, вдруг еще какая дуреха решит, что так проще.

Уже ближе к полудню следующего дня я подошел к врачихе, неумело смолящей местную сигарету на юте, единственном месте, где разрешалось курить на ходу судна.

– Дарья Андреевна, у вас минутка свободного времени на разговор не найдется? Только без лишних ушей, – я показал врачихе окружающих нас любителей курения.

– Сейчас, – она раздавила окурок в бочке-пепельнице, и пошла за мной на свободное место, открытое со всех сторон. по крайней мере, тихонько не подкрасться и не подслушать.

– Дарья Андреевна, скажите пожалуйста, Оксана нормальная? У нее сознание не сдвинулось?– спросил я.

– А почему вас это интересует?

– Она носит прах своей матери на себе. И у многих могло снести крышу от такого, так что не удивительно. А спрашиваю потому, что она сирота. Тут ведь как получается – я ее сегодня спас, мне ей и помогать вставать на ноги. Или помочь с лечением, в другом случае. Обычай здесь такой, в наших краях. Вы мне ответьте, хотя бы приблизительно, и я пойду, мне еще телеграмму жене отбить нужно.

– Нормально все с девочкой, только сильнейшее нервное потрясение. Покой нужен, любовь близких, положительные эмоции. Если вы готовы к этому, и ваши власти так легко решают вопрос удочерения, то спросите девочку, не против ли она.

– Наши власти, Дарья Андреевна. Уже наши. Ладно, пойду, жене напишу, что жив-здоров. Заодно напомню о том, что она о сестренке мечтала, и вполне может ее обрести. И Оксану спрошу, хочет ли она жить с нами, и поможет ли она моей жене с лялькой возиться через немного времени. А дополнительные положительные эмоции Оксане котяра с собаком обеспечат, они у нас ребята общительные. Кроме того, летом детвору постарше в лагеря скаутов собирают, учат всему, что необходимо в походах. Да и вообще весело время проводят, тинейжеры туда бегом бегут. А вы. Дарья Андреевна, если еще не определились с местом жительства, подумайте о нашем городке, Солнцегорск называется. Мы как раз хороших врачей ищем.

– Володя, погодите,– Дарья Андреевна подошла ко мне, – вы спросите сначала жену, и если она будет согласна, я сама переговорю с Оксанкой. Кстати, девочка предпочитает, чтобы ее именно так звали, и не любит, когда ее зовут Ксюшей. Я немного знала Евгению, ее маму, все-таки Самарканд хоть и немаленький город, но русских в нем осталось немного. я бы сама ее забрала, но у меня маленький сын на руках, и еще племянницы, оставшиеся без матери. Мою сестру тоже убили при штурме, правда, не англичане, а рабовладельцы.

И кстати, я удивляюсь такой легкости, с какой вы готовы удочерить девочку. Вы или очень уверены в себе, или легкомысленны.

– Ни то, ни другое. Дарья Андреевна, я прекрасно понимаю, как может быть нелегко с Оксаной, которая уже не девочка, но еще не девушка, – покачал головой я. – Но это наш мир, и мы приняли его правила.

– В таком случае, мне на самом деле стоит подумать о вашем предложении, – врач улыбнулась.– Город, где живут такие жители – хороший город.

– Дарья Андреевна, у нас много таких городов. И боюсь, мое предложение будет одним из многих, которые вам предложат в Отделе Кадров протектората. Извините, но мне правда пора в радиорубку, подходит мой сеанс связи, -и я откланялся.