Зеркала и лица: Солнечный Зайчик

Глава 20 Гриффиндорские планы

Лунный луч скользит по коридорам Хогвартса.

Лили семенящими шажками крадётся следом. Круглая, раздутая луна заглядывает в готические окна. Желтая, насмешливая, зловещая.

Что-то шуршит по углам, блестит красными огоньками.

Снежные волосы сверкают, точно снежинки, резко выделяясь во мраке.

— Я могу быть очень изобретательным… — выдыхает тихий вкрадчивый голос. — Ты не пожалеешь, сладенький…

Тонкие пальцы Малфоя путаются в темных волосах:

— Северус… — странным, волнующим, липким голосом дышит темнота.

«Да как ты смеешь?!», — пытается крикнуть возмущенная Лили.

Но голос не слушается. Будто на неё наложили Силенцио.

Или её душат непролитые слезы?

Тихий, змеиный смех, ласковый и пренебрежительный:

— Мой Северус…! — торжествующе рокочет голос.

Сплетённые в тесном объятии тени четко выделяются на фоне окна.

Этого не может быть.

Просто. Не. Может. Быть.

— Просыпайся, соня, — голос Алисы заставил очнуться от леденящего душу кошмара. — Просыпайся немедленно. Мы уже умылись.

Сон!

Только сон?

Слава богу…

Сердце в груди ухало, во рту пересохло, щёки ещё были мокрыми от слез.

Господи, уж лучше бы разъяренный гиппогриф приснился, чем такое.

— С тобой все в порядке? — обеспокоилась Алиса.

— Да. Вчера просто поздно легла. Вот голова и болит.

— Заболела? — посочувствовала Дороти.

Нырнув в умывальню, где зернистый пар стоял стеной, Лили, повернула рычаг и подставила лицо под горячие струи, крепко зажмурившись.

Сразу цветными пятнами замелькали лица.

Малфой и Блэк.

Малфой и Северус.

Малфой и Блэк.

Малфой и Северус.

Малфой и Северус.

Северус!..

Лили тряхнула головой, но лица не исчезали.

Светлые и темные волосы переплетались. Светлые и черные глаза насмешливо блестели. Она словно бы наяву слышала смех — один на двоих.

— Точно заболела, — посетовала Мэри, когда девочка вернулась в спальню, — на тебе лица нет.

— Куда же оно вдруг делось? — огрызнулась Лили.

Девчонки больше не приставали с соболезнованиями.

Стоило перешагнуть порог Большого Зала, как взгляд мгновенно отыскал знакомое лицо: Северус сидел на привычном месте, рядом со Слизеринским Принцем. Они, по обыкновению, беседовали. Никаких неприличностей. Просто два благонравных, благовоспитанных юноши.

Стоило черным глазам Сева встретиться взглядом с Лили, как тонкие брови сошлись над переносицей. В глазах промелькнула тень.

«Что? — казалось, спрашивал он, наполовину обеспокоенный, наполовину раздраженный. — Что ещё опять у тебя случилось?».

Лили поняла, что злится.

Конечно, Сев не виноват в том, что ей по ночам снится всякая чушь. Но, — зачем, зачем, зачем!? — всё время торчать около этого мерзкого Малфоя? Какие интересы их могут связывать? С чего бы Блондину интересоваться незначительным мальчишкой, полукровкой в придачу?

— Эй, Эванс! — донесся звонкий голос Поттера. — Сядешь с нами?

Лили, не удостоив Лягушонка ответом, села на привычное место. Затылком, спиной, всем своим существом продолжая чувствовать взгляд Сева. Казалось, он пытается читать её мысли. Она в отместку не отказалась бы покопаться в его голове.

Что Лили знает о своем друге? Ничего.

Можно ли ему верить? Как знать?

Людям, которых любишь, доверять необходимо. Иначе что же это за любовь такая? Основой любви является доверие. А верит ли Лили Снейпу? Полной уверенности в этом не было. Хотя в том, что она любит Сева, Лили не сомневалась.

Глядя на худую, похожую на зловещую птицу, фигуру, девочка воображала, как чёрные языки, словно адский дым, ползут к тому, кто для неё дороже всего. Ей захотелось подскочить к нему, схватить его за грудки и трясти, словно тряпичную куклу. Сев! Как можешь ты дружить с таким, как этот Малфой?! Разве ты не знаешь о его диких забавах?! А если знаешь, то как можешь сидеть рядом с этой ядовитой тварью?

Правда в том, что, если один человек тянется к другому, значит, есть между ними общность и сходство. Нити. Незримые крепкие нити.

— Эванс, да не смотри ты на него. Посмотри на меня, — вид у Лягушонка был недовольный. — Мне показалось, мы вчера кое о чем с тобой договорились?

— Договорились, — обречённо вздохнула Лили.

— Ну? Тогда в чём дело?

— Поговорим позже.

— И так уже все сроки пролетели, — поморщился Джеймс. — Сколько можно кривляться?

— Я сказала: поговорим позже.

Поттер, обернувшись, перехватил взгляд Снейпа и правильно определил причину несговорчивости «Эванс». После чего помрачнел ещё больше:

— Нюнчик не одобряет нашего общения, да? А ты, оказывается, послушная девочка.

— Поттер, — сохраняла терпение Лили, хоть это было и непросто, — для особо одаренных повторяю: поговорим позже.

— Если и на этот раз дело сорвется, пеняй на себя.

«Не сорвется», — мысленно пообещала Лили.

Она приняла решение.

В конце концов, ей необходимо понаблюдать за Северусом. Может быть, это подло, мелко и гадко.

И даже наверняка — подло, мелко и гадко.

Пусть она неправильная гриффиндорка. Но она поступит именно так.

Сириус Блэк вместо того, чтобы идти к миссис Вэл и отлежаться, прохлаждаясь на кроватке, корчил из себя героя. Кому это нужно? Для чего? Это не геройство — позёрство и глупость.

А Поттер? Друг называется. Нормальный человек отволок бы Блэка в больничное крыло. Пусть даже и силой.

С такими мыслями Лили подошла к Толстой Тёте, где её поджидали Мародёры.

Джеймс в нетерпении притопывал ногой, скрестив руки на груди. Блэк меланхолично привалился плечом к стене.

— Мы тебя заждались.

— Бить будете? — поправила Лили сумку, съезжающую с плеча.

— Нет, конечно, — ухмыльнулся Лягушонок. — Может, как-нибудь иначе договоримся?

— Наверняка договоримся, — кивнула Лили.

— Что-то где-то сдохло, — присвистнул Лягушонок. — Крупное.

— Подозрительно огромное, — согласился Блэк.

— Пошли уж, герои! — окинула она обоих презрительным взглядом.

Не потому, что они этого заслуживали, а скорее уж из душевной вредности.

— Мы случайно не в больничное крыло идём? — насторожился Поттер, когда они уже почти пришли.

— В больничное, — подтвердила догадку Лили, — но не случайно. Макгонагалл назначила мне там отработки.

Они свернули в узкий коридорчик.

Дверь налево вела в лазарет, дверь направо — в процедурный кабинет, а прямо располагалось лабораторная комната. Несколько раз Лили с Севом приходили сюда и, под руководством Слагхорна готовили заказанные колдомедиком зелья. Поэтому, испортив оригинал в Выручай-комнате, они стала готовить дубликат здесь. Просто так, на всякий случай.

— Что это? — Поттер недоверчиво уставился на бурлящий в котле состав.

— Оборотное зелье. А чего ещё ты ожидал?

— Ты готовишь его прямо здесь? — у обычно невозмутимого Блэка округлились глаза.

— Лучший способ спрятать что-то — оставить у всех на виду, — поделилась соображениями Лили.

— Спорный постулат, — несогласился Сириус.

— Ты уверена, что всё сделала правильно? — засомневался Поттер.

— Профессор Слагхорн замечаний не делал. Так что скорее да, чем нет. Через несколько дней всё будет готово. Осталось только крылышки шестикрылок в последний раз добавить. Есть одно «но». Поскольку зелье готовится для профессора, я могу взять отсюда лишь малую часть. На всех состава не хватит.

— На всех и не нужно, — заверил Блэк. — Пойдем ты и я.

— Это почему? — возмутился Лягушонок.

— Потому, — отрезал Блэк. — Джеймс, не спорь. Все равно бесполезно.

— Вот, Блэк, — Лили сняла с полки один из пузырьков. — Пять капель на столовую ложку три раза в день. Помогает снять боль, способствует заживлению ран и сращиванию костей.

— И с чего ты взяла, что мне это нужно?

— Всерьёз полагаешь, что никто не видит, как ты сплевываешь кровь в платок?

— Я не… — начал шипеть Блэк.

— Эванс права, — вмешался Поттер, выхватывая пузырек у Лили из рук. — Пошли!

Семестр подходил к концу. Рождественский бал, традиционное мероприятие в Ховартсе, приближался. Большинство первокурсников это не особенно волновало. Чего волноваться-то? Им грозил всего лишь вкусный ужин в гостиной.

Большой Зал поступал в распоряжение старшекурсников. На бал разрешалось ходить только с четвертого курса.

Старшекурсницы в гостиной Гриффиндора только и делали, что обсуждали предстоящее событие. Хочешь — не хочешь, будешь в курсе, что на Рождественский бал полагается ходить в парадной мантии, украшать себя, словно елку всем, чем можно и даже, по выражению Макгонагалл, «распускать волосы».

Декан факультета раза по три за день пыталась внушить воспитанникам, что те должны вести себя так, чтобы «не опорочить свой факультет». Бедняжка ни сном, ни духом не знала о зловещих планах Мародеров.

На своё счастье. Иначе нервничала бы в разы сильнее.

— У тебя все в порядке? — поинтересовался Сев у Лили на сдвоенных Зельях.

Она утвердительно кивнула.

— В последнее время ты какая-то невеселая. Хочешь попасть на Бал? — улыбнулся Сев.

Лили, к его удивлению, на улыбку не ответила:

— Нет. Кстати, как у тебя дела с Малфоем?

— Совсем некстати. Почему ты спрашиваешь?

— Он мне не нравится.

— Такой эффектный парень, — голос Сева прямо сочился медом. — Чем же он тебе не угодил?

— Наверное, слишком эффектный. Для парня.

— Ты сейчас о чем? — выразительно приподнял брови Северус.

— Малфой тебя, случаем, на бал не приглашал? — язвительным тоном задала Лили новый вопрос вместо ответа.

— Нет. А должен был?

— А кого пригласил? Беллу Блэк?

— Белла на Рождество едет домой, — Северус опустил руки с ножом, которым методично нарезал корень разрыв — травы и исподлобья уставился на Лили. — С чего ты заинтересовалась Блэками?

— Странная семейка.

— Более чем. Но твоя реплика — не ответ на мой вопрос.

— Многие в Хогвартсе интересуются Блэками. Что здесь особенного?

— Решила присоединиться к большинству? — ей подарили очередной холодный взгляд. — Поговори об этом с кем-нибудь другим. Меня Блэки не интересуют.

— Потому что не якшаются с жалкими полукровками?

Нож по самую рукоятку ушел в столешницу.

— Не приходило в голову, что иногда следует последить за своим языком, Лили? Кстати, память мне изменяет, или ты в самом деле совсем недавно ревновала меня к одной из Блэк? Помнится, вы даже поссорились за право сидеть рядом с полукровкой? — уголок тонких губ презрительно изогнулся. — Блэки гнилое племя, ходячая энциклопедия безумия. Полюбоваться со стороны на их выверты одно удовольствие. Но не дай бог оказаться вовлеченным в игры темных хищников. Дьявольские отродья, как любит изящно выражаться мой папенька, вот что такое Блэки.

— Ну твоего Малфоя тоже разумным, трезвым, порядочным человеком не назовешь…

— И сравнивать нельзя.

— Не вижу разницы!

— Потому что никого из них не знаешь, — отрезал Сев.

Вечером Лили, Поттер и Блэк уселись подальше от остальных, обосновавшись в оконной нише.

— Итак, ещё раз обсудим план? — предложил Сириус.

— Сколько можно? Уж лучше пусть Эванс отдаст нам свой конспект по Маггловедению. Завалим же экзамен! Фабиан снова разорется из-за потерянных балов.

— Держи, — любезно улыбнулась «Эванс» — Сириус, а вдруг твоя кузина всё-таки решит остаться на Рождество в Хогвартсе? Хороши же мы будем — две Беллы вместо одной!

— Не решит. Но если ты боишься, Эванс, я пойду один.

Лили подавила вздох.

Она не то чтобы боялась. Она волновалась. Вот если бы вместо Сириуса пошёл Лягушонок, она чувствовала бы себя спокойней.

Блэк — он слишком красивый, слишком благородный, слишком умный, слишком взрывоопасный, слишком малопонятный. Всего-то в нём слишком для простой девчонки.

Однажды Лили выпросила у матери туфли на высокой шпильке. Туфли, которые с витрины пленяли воображение и казались красивыми до умопомрачения. Мечта, а не туфли.

Ходить в них оказалось невозможно.

Вот так и Блэк. Как шпильки. Пусть остается на витрине, все равно не поносишь.

— Большинство старшекурсников начнут веселиться в Большом Зале. В подземелье останутся наши ровесники. А здесь репутация моей кузины сыграет на руку — никто к ней не сунется. Так что мы с Эванс беспрепятственно дойдем до комнаты кузины…

— Эванс? — повысил голос Поттер.

— А?.. Что? — откликнулась задумавшаяся девочка.

— Ты вообще слушаешь? — прорвался через поток сознания раздраженный голос Лягушонка.

— Ну конечно слушаю, Джеймс! Как ни странно, я все поняла ещё в первые три обсуждения. Мы принимаем зелье, спускаемся в подземелья, изображая собой кузину Блэка и её жениха Лейстрейнджа. Пусть я смутно представляю, как меня, хоть под десятью Оборотными, можно спутать со зловещей последовательницей Морганы, будем надеяться, что общая суматоха, сливочное пиво и полумрак сделают свое дело. Мы находим комнату Беллы. Пока ты, Сириус, будешь искать черт знает что, я стану ждать тебя под дверью. Конечно, если бы в комнату Беллы пошла Белла, это было бы логично. Но поскольку я не знаю и знать не хочу, зачем мы туда тащимся, я просто буду тихонечко ждать, когда Блэк соизволит появиться. Джеймс, у меня к тебе одна просьба. Когда потащишься за нами в подземелье под своей тряпкой — невидимкой, пожалуйста, не бери с собой Петтигрю…

— Поттер в Слизеринскую гостиную не пойдет, — сверкнул глазами Блэк.

Лили вздохнула с показным благочестием:

— Блаженны верующие, ибо их есть Царствие Небесное…

Блэк повернулся к Лягушонку, сжимая кулаки:

— Поттер! Потащишься следом и…

— Можешь не договаривать. Мне и так стало страшно.

— Джеймс, — покачал головой Сириус, — я уже говорил — тебе не следует соваться в Змеиное Логово.

— Не трать слов попусту. Если ей можно пойти, не надейся, что я стану отсиживаться. Оборотного в обрез, и я вот что думаю: а на фиг нам оно вообще сдалось? Мы же можем просто пройти под Сам Знаешь Чем?

Лили показалось, что Блэк как-то странно на неё глянул. А потом снова повернулся к другу:

— Нельзя. Джеймс, я знаю, что делаю.

Нелепица какая-то. С плащом — невидимкой, под которым даже кошка Филча ничего различить не может, проще пареной репы пробраться в любое Подземелье. Вместо того, чтобы гоняться за Эванс целых два месяца.

Что за игру ты ведёшь, Блэк?

Подняв глаза, Лили перехватила взгляд Джеймса. Блэк-то, оказывается, уже успел слинять. А Лили не любила оставаться с Поттером наедине. Если только они не были заняты какой-нибудь афёрой.

— Знаешь, Эванс, почему ты в игре?

— Почему?

— Потому что тебе это нравится. Других причин нет.

— Я в игре потому, что вы нуждаетесь в моей помощи, мистер Поттер, — строгим тоном сказала Лили.

Смех Джеймса был бы заразителен, прозвучи в нем чуть меньше язвительных ноток:

— Лгунья, — выдохнул он. — Ты просто лгунья, Лили Эванс. Если бы ты была чистокровной, Шляпа отправила бы тебя следом за Нюнчиком.

— Прекрати!

— Не советую говорить со мной в таком тоне.

— А что будет?

— А ничего. Ты замечаешь, что в наших стычках и перепалках мы будто бы ходим по кругу?

Лили пренебрежительно фыркнула:

— Мне не интересно твое мнение.

— А мне вот нравится его сообщать. И тебе придётся слушать. И вообще, Эванс, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Почему ты не смотришь людям в глаза?

— Поттер! Почему ты такой придурок?

— Сказать «ты придурок» легче, чем признать, что я прав.

— В чем ты прав, интересно?

— Ты любишь приключения. Ты легкомысленная авантюристка.

— Устала слушать чушь. Да не люблю я приключения! Не люблю!

— А что плохого в том, чтобы их любить? У нас только одна жизнь, Эванс. Другой не будет. И какие бы доводы ты ни приводила, что бы сейчас ни говорила; как бы глазищами ни сверкала — ты же все равно пойдешь завтра за мной, Лили.

— Не за тобой, а за Блэком.

Поттер улыбнулся так, что Чеширский Кот околел бы от зависти:

— За мной, Лили. За мной.