Зеркало затаённых желаний

Глава 16: Триумф и неприятности

Глава 16: Триумф и неприятности

— Смирись, без пароля она бесполезна, — глядя на недружественную панель, вздохнул я.

— И этому неудачнику я хочу отдать свою девственность, — укоризненным тоном уколола меня Алина.

Тема затронута интересная.

— Целуешься ты как женщина опытная, — отчего-то растерявшись, пробормотал я.

С началом половой жизни в наше время не затягивают.

— Не уходи от темы. Вижу я, что тебя — безынициативного неудачника, необходимо хорошенько выдрессировать! — уперев руки в бока, заявил мне девушка.

— Да поздно меня дрессировать, бери как есть, — не особо понимая причину возмущений, отшутился я.

Алина, однако, стала серьёзной.

— Валентин ты забываешь, что Ракс — это отчасти игра. Я помню, что здесь в таком ключе говорить не принято, оно и понятно, ведь для многих Второй мир «конечная остановка». Да и всё здесь строго, реально. Если бы не системный интерфейс и навыки, так и забыть можно, что вокруг симуляция. Более того, здесь умирают, что придаёт Раксу вес. Бесспорный вес. Но всё же игровых допущений вокруг очень много и, принимая реальность этого мира, ты невольно перестаёшь их замечать.

— А можно более конкретно, — попросил я.

— Можно, сейчас вот всё разжую и в рот положу, ещё и затрещину в конце дам, чтобы вниз провалилось.

— Только не забудь прежде на ящик встать, а то не достанешь, — передразнил собеседницу я.

— Хотя подход неправильный, — наигранно нахмурилась девушка, — вам чурбанам не словами объяснять надо, вам надо на пальцах или картинку нарисовать, — продолжала троллить меня непонятно с чего взъевшаяся собеседница.

— Алина, у тебя случаем не критические дни начались? — начав уставать от непонятного наезда, поинтересовался я.

— Ну, если вспомнить в какой мы сейчас заднице, не у меня одной, — хмыкнула девушка, после чего скомандовала: — Ищем…

— Что ищем? — не понял я.

— Что, что, пароль.

Не вдаваясь более в объяснения, Алина направилась в угол помещения, и внимательно осмотрев край стеллажа, скинула с него заполненный мотками с тросом пластиковый ящик. Пересохший от времени материал с треском разбился, рассыпав по полу своё содержимое.

— Блин, — прокомментировала она.

Я же начинаю понимать, что именно от меня требуется.

— Ты хочешь сказать, что где-то здесь записан нужный нам пароль?

— Именно. Мы ищем что-то вроде спрятанной под ящиками записки или нацарапанные в укромном месте иероглифы. Обычно на такое не обращают внимание, так как не многие знают язык Прошлых, а системные окна при взгляде на подобное не выскакивают. А если нет системного окна, то вы — чурбаны, ничего не видите и не слышите. Подумаешь, каракули нацарапанные.

За пятнадцать лет службы в информационных войсках, я твёрдо уяснил одну великую истину. Её — истину, как ни странно, обычно знает любой ребёнок, но вот взрослые отчего-то через одного забывают. Звучит сие сокровенное знание следующим образом: Кто спорит — тот дерьма не стоит. Если перевести данную дразнилку на более культурный язык: прежде чем спорить, стоит задать себе простой вопрос — насколько лично тебе это выгодно? Даже не прав ли ты в конкретно этом случае, это дело второе, если не третье.

Ну правда, оно мне надо? Ну докажу я что прав, получу ли в этом случае что-то кроме скрытого недовольства собеседника?

Я вот, например, редко когда спорил, моя работа заключалась скорее в формировании информационной среды и в подведении оппонента к нужному выводу. Самостоятельному выводу.

Вершина информационной войны — создать атмосферу, когда точка зрения противника приобретает оттенок глупости и неуместности.

Но то дела минувших дней, сейчас же я рассудил, что, первое — Алина не в духе из-за своей ошибки с терминалом (я вот уже слегка покусан морально), второе — заняться нам сейчас всё одно нечем и третье — если она окажется права, выгода будет значительной. Как итог, решил не спорить и переборов в себе «самца двуногой обезьяны», коротко заявил в голосовой чат:

— Есть мем, приступаю…

После чего принялся дотошно изучать ближайший стеллаж, намереваясь после поскидывать с него все ящики. За данным, весьма бесполезным на мой взгляд занятием, время пролетело незаметно.

«Молодые люди, вы задались целью достучаться до стримеров на втором ярусе?» — развернув поступившее текстовое сообщение, прочитал я.

Судя по тому, как замерла Алина, послание получила и она.

«Я подхожу к вам, примите группу», — гласило новое сообщение.

Автором сообщения являлся никто иной как Семён. Вообще, с актом поискового вандализма мы закончили буквально минуту назад, но видать до этого шумели так, что за километр было слышно.

Не успели мы принять группу, как одна из больших дверей склада щелкнула запорным механизмом и поползла в сторону. Попав внутрь, Семён первым делом закрыл дверь, а после принялся рассматривать царящий на складе бедлам:

— У вас была «семейная ссора»? — устало поинтересовался он.

Вызвав системное меню, я с удивлением обнаружил, что поисками мы занимались почти два с половиной часа. И надо же, почти не устали.

— Как наши дела? — осторожно поинтересовался я.

Алина тем временем притихла.

— Дела наши не очень, — покачал головой Семён. — Я обошел большую часть верхнего яруса, все выходы на поверхность заблокированы. Кроме выхода, через который мы сюда попали, я обнаружил ещё два — грузовой и аварийный. Само собой, кроме блокировки, они основательно засыпаны песком. Нежити, как ни странно, не встретил. Моё мнение, нам надо спуститься на второй ярус: у богатеньких жителей второго должны быть свои — более продвинутые выходы на поверхность. Возможно, что-то да выгорит. Я как раз хотел этим заняться, да вот заглянул посмотреть, а не начали ли вы долбить проход наверх вручную, — обводя взглядом сотворённый нами бедлам, подытожил мужчина.

— А нас не придут спасать? — поинтересовалась Алина.

— Вариантов несколько, — закинув винтовку за спину, начал пробираться через завалы Семён, — есть среди них и спасение. Всё зависит от того, какие «мухи» прилетят на «мёд». Возможно от них удастся банально отмахнуться. Если же «мухи» окажутся слишком жирными, их попросят нас отпустить. Если не только жирными, но и вредными, в дело пойдут деньги. Обычно, что-то из перечисленного прокатывает. И всё же лучший вариант найти выход самостоятельно, после чего связаться со своими. А вы здесь, кстати, чем таким заняты были?

— Мы нашли панель управления. Предположительно в стене есть замаскированный проход на второй ярус. Вот только панель пароля просит, — старательно сохраняя нейтральный вид, сообщил я.

— Панели — они такие, — кивнул Семён. — А бедлам вы значит навели, пароль искали? — поинтересовался он.

— Вроде того, — подтвердил я.

— Мыслите верно, но не до конца. Подобное стоит искать в документации начальства или в записках обслуживающего персонала. У Ракса в этом смысле довольно строгая логика, — покачал головой Семён.

Я и Алина переглянулись, а после улыбнулись словно счастливые дети.

— Вообще-то мы его нашли… — с триумфом в голосе, произнесла Алина.

— Только ещё не вводили, — более осторожно добавил я.

Скептически приподняв брови, Семён изобразил молчаливую заинтересованность. Мол, дерзайте.

— Вперёд, я всё запомнила, — произнесла Алина и, развернувшись, направилась к панели.

Нет, это не женщина, это суперкомпьютер какой-то. Если верить сделанному переводу, на дне одного из ящиков нашлась нацарапанная чем-то острым надпись «Прежде несвободы тела, избавься от несвободы разума». Но то был не пароль, то была присказка. Пароль из пятнадцати символов шёл следом. Я кстати слабо представляю, как эти иероглифы вводить, ведь их, если верить замечанию Алины, десятки тысяч.

Словно прочитав мои мысли, девушка принялась объяснять мне и вставшему слегка позади Семёну:

— Хотя самих иероглифов Прошлых неприлично много, однако состоят они из типовых элементов. Вроде азбуки. Всего таких элементов сорок восемь, есть чёткая система записи, каждый элемент имеет своё цифровое обозначение. Набор идёт с помощью цифр, вводится цифровой номер элемента, а после его цифровая позиция при сетке. Я тебя научу как выберемся, — с завидной скоростью барабаня пальцами по чувствительной поверхности, объяснила девушка.

— Эти Прошлые — мазохисты какие-то, — наблюдая за процессом, неодобрительно прокомментировал я.

— Это мы вводим данные проктологическим способом, если вводить их мысленно, через Систему, то всё значительно проще, — прокомментировал Семён, после чего добавил. — А сложность оставлена Прошлыми специально, ведь граждане третьего класса грамоте не обучались…

— Готово, — ударив пальцем по кнопке «принять», сообщила Алина.

Под поверхностью рядом что-то захрустело, словно заработали слегка заржавевшие механизмы. Разомкнувшись по едва заметному шву, провалился и уехал в сторону солидный квадрат стены. Нашим взглядам открылась просторная коробка незамысловатого лифта. Словно приглашая войти, на его потолке зажегся приглушенный беловатый свет. Последнее, правда, я понял лишь благодаря вспомогательной функции костюма.

Повернувшись к командиру, Алина вцепилась в мужчину взглядом, явно требуя порцию похвалы и признания заслуг. Сохраняя железную мину, Семён поднял руку и показал девушке большой палец. Алина надулась…

— Мы поедем вниз? — поинтересовался я.

— Подождите, я думаю, — строго ответил Семён.

Заговорил он примерно через минуту:

— Не до конца понимаю отчего вы такие спокойные, ведь мы сейчас находимся в редкой заднице. Валентин, подозреваю, всё ещё живёт в стране непуганых идиотов и не до конца осознаёт ситуацию. С вами барышня сложнее, — обратился мужчина к Алине. — Рассудительность соседствует в вашей милой головке с непозволительным авантюризмом. В общем, не находись мы сейчас в исключительной ситуации, я бы на этом лифте в жизни никуда не поехал и другим бы им пользоваться не советовал. Нередко такие лифты ведут сильно не туда, куда хочется попасть. Но всё же, ехать придётся. Далее, следовало бы оставить вас здесь и разведать ситуацию внизу одному. Но и здесь мой опыт подсказывает, что, вполне вероятно, перед нами билет в один конец. Подобные вкусные бонусы нередко одноразовые. А может ерунда всё это, и я накручиваю ситуацию.

— Я дума… — начала было Алина.

— Тихо, — указав на неё пальцем, строго попросил мужчина.

— Так вот, — продолжил Семён, — спускаться вниз будем все вместе. Нежити внизу быть не должно, склад — закрытая территория, но всё же примем прежде кое-какие меры предосторожности…

Упомянутые командиром меры заключались в следующем, взяв со стеллажей три служащие для укрепления муравьиных тоннелей распорки, мы установили их на выходе из коробки лифта, после чего натянули между распорками несколько слоёв служащей для создания заграждений сетки. Лифт, кстати, оказался очень простым, отчего собственных дверей не имел.

Закончив и протиснувшись внутрь, мы привели конструкцию в завершённый вид, после чего Семён нажал наконец заветную кнопку. Точнее никакой кнопки не было, а была всё та же небольшая сенсорная панель, с помощью которой можно было попасть не только на второй, но и на третий этаж.

Дальше всё пошло не так. Сильно не так. Даже сильнее той задницы, в которой мы по справедливому замечанию мужчины уже находились.

Лифт вздрогнул, а после пол под нашими ногами предательски резко ушёл вниз. Но лишь на миг, так как вместе со стремительно летящей куда-то металлической коробкой, начали падать и мы.

— На пол! — успел скомандовать Семён.

Неизвестно на каком автоматизме я отреагировал правильно, однако послушно упал на пятую точку и, прижав колени к груди, сгруппировался.

Пролетев по ощущениям метров двадцать пять, лифт резко остановился, при этом мне показалось, что мои внутренности продолжали падать ещё минимум метров пять, чего быть конечно никак не могло.

В момент остановки моё свернувшееся клубком тело швырнуло в сторону. Через элементы костюма я почувствовал, что ударился сначала о стену, а после столкнулся с кем-то из товарищей, уткнувшись в конце в натянутую ранее сетку.

Перераспределив нагрузку, защитный костюм свёл повреждения на нет.

Стоило лифту начать остановку, как в голову ворвался противнейший звук.

Примерно половина площади шлема защитного костюма — это гранёное бронестекло. При этом призматические искажения корректируются встроенной в костюм электроникой. Остальная же часть шлема — композитный пирог из брони и упомянутой электроники. Я веду к тому, что слышать за подобной преградой ты особо ничего не услышишь, и тем не менее слуха я не лишён совершенно. Весь шлем — один большой микрофон, который улавливает окружающие звуки и после фильтрации электроникой, передаёт их на динамики.

Удобно, рванёт что рядом, в ушах даже не зазвенит.

Сейчас же, то ли подвела электроника, то ли звук оказался исключительно противным, но по ушам ударил ни с чем несравнимый жалобный скрежет, которому аккомпанировал звон рвущегося и натягивавшегося до предела металла. Стало так страшно, как не было во время встречи с нежитью.

А после всё неприлично резко закончилось. Ну как закончилось, лифт полностью остановился. При этом его ощутимо покачивало из стороны в сторону. И покачивание это нервировало.

— Только без резких движений, — выпалил Семён.

Оторвав голову от колен, я первым делом узрел нашего командира. В очередной раз пришло понимание насколько я — низкоуровневый доходяга, отличаюсь от десятилетиями прокачивающих себя старожил.

То ли Семён уже вскочил на ноги, то ли он и не падал, но наш командир, опираясь одной рукой на стену лифтовой коробки, а другой удерживая на изготовку штурмовую винтовку, созерцал открывшийся перед нами вид.

Картина пугала и завораживала.

Лифтовая коробка, поскрипывая заклинившим тросом, болталась над необъятной пустотой. Тут и там едва различимую внизу поверхность исполинской пещеры соединяли с потолком высокие, расширяющиеся на концах рыжеватые колонны, коих по направлению взгляда имелось великое множество.

— Мы провалились на нижний уровень? — неуклюже усевшись на колени, дрожащим голосом спросила Алина.

— Нет, это всего лишь центральный зал большого муравейника. Скорее всего заброшенный, — довольно бесстрастно ответил Семён.

Уши уловили резкое сильное жужжание. Облетев лифт, перед решёткой завис крылатый муравей-разведчик. Крупное, метра полтора насекомое внимательно изучало нас своими фасеточными глазами. Мой взгляд невольно зацепился за синеватые жвалы муравья. Вспомнились страшилки, гласившие, что высокоуровневый муравей-воин способен прокусить практически любой защитный костюм.

— Замрите, — дал явно излишнюю команду мужчина.

Повисев напротив лифта секунд двадцать, крылатый муравей сделал вокруг покачивающейся коробки круг почёта, после чего исчез из нашего поля зрения.

— Нам надо выбираться и быстро, — активировав встроенный в перчатку плазменный резак, скомандовал Семён.

Здесь я с ним полностью согласен, ведь у пустынных муравьёв есть, по сути, два режима — убежать от опасности и опасность уничтожить. И муравей разведчик не убежал, он полетел об опасности докладывать…