Злая игра

Глава 14

Вам знакомо это чувство, когда у вас миллион и одно дело, вы стоите в очереди в продуктовом магазине, а кассирша просто болтает без умолку, почему она тратит время на то, чтобы заказать галлон молока и пакет сухих пончиков? Примерно так ощущался сегодняшний день. Позвонили шесть клиентов и отменили свои встречи. Еще десятерых мне нужно было распределить на неделю, чтобы закончить татуировки. Остатки моего дома должны были оценить через три дня и выставить на продажу — нам нужно было собрать свои вещи до пятницы. «Блю Рубин» закрывается, а участок будет продан. И с тех пор, как я заклеймила его, Ларан расхаживал с важным видом, как ценный жеребец, которым, по его мнению, он был.

Я ни с чем этим не справлялась. Нет, я избегала этого, как гребаной чумы, сосредоточившись на том, чтобы закончить подкрашивать пепперони в рукаве моего нынешнего клиента. В то время я подумала, что это была забавная просьба, хотя и странная, вытатуировать на ней все ее любимые блюда. Тогда я должна была понять, насколько странной была эта цыпочка. В течение последнего часа она без умолку болтала о макаронах с сыром — основном продукте питания, который, по ее просьбе, я сделала основой для этого дизайна.

Я как раз доделала ломтик, обернутый вокруг ее предплечья, когда звякнул колокольчик на двери магазина. Я взглянула на Райстена, стоявшего на страже рядом с моей кабинкой. Мы сказали леди Мак-н'Чиз, что он следит за мной, и она больше не задавала вопросов. Вы бы даже не поняли, что он был там, если бы не случайные взгляды, которые бросала на него клиентка, облизывая губы.

— Можешь пойти проверить, кто там… — Мои слова оборвались при звуке приближающихся шагов. Слишком тяжелые для Мойры, и слишком быстрые для клиента. Райстен не встревожился. Он сделал немногим больше, чем позволил легкой улыбке скользнуть по своему лицу, когда Аллистер завернул за угол.

— Мне нужно с тобой поговорить, — потребовал он. Его взгляд пробежался по ситуации, но, похоже, его не особенно волновало, что я была в середине сеанса. В его глазах горел огонь, тихая ярость, которая, без сомнения, имела какое-то отношение ко мне. Я взглянула на свою глазеющую клиентку и увидела, что ее рот был приоткрыт.

Я закатила глаза. — Давайте сделаем перерыв на пять минут. Не стесняйтесь вставать и ходить, но не прикасайтесь к своей руке и не касайтесь ею чего-либо. — Она вскинула голову, как будто только что поняла, что на нее пялятся, и застенчиво кивнула. Я повернулась, чтобы последовать за Аллистером, и на лицах обоих мужчин появились самодовольные ухмылки. Я приподняла бровь, проходя мимо и случайно задела их обоих.

Я оставила дверь кабинета открытой позади себя и перешла по другую сторону стола, прежде чем вошел Аллистер. Дверь тихо щелкнула, закрываясь, и я с трудом сглотнула. Дразнить его в коридоре больше не казалось такой уж хорошей идеей.

Я сцепила обе руки за спиной, чтобы он не видел, как я тереблю их. И вообще, зачем он здесь? Если это было из — за Ларана…Черт.

Аллистер не был похож на ревнивца. Но и Райстен тоже, пока Ларан, очевидно, не начал разгуливать по их квартире без футболки этим утром. Я уже слышала об этом. Жизнь с ними должна была стать настоящей занозой в моей заднице.

— Когда ты собиралась мне сказать? — Его голос был мягким, как бархат, но в нем чувствовалась какая-то ловушка. Я беспокойно переминалась с ноги на ногу, раздумывая, стоит ли позвать Райстена.

— Это не то, чтобы я специально… — Неправильно. Очень плохое начало для этого разговора.

Глаза Аллистера сузились.

— Какого чёрта ты пытаешься мне сказать…

— Эй! — перебила я его, недовольная тоном. Мой собственный гнев тут же поднялся в ответ. — Ты сам сказал, что вы все меня хотите. Это не твоё чёртово дело, что происходит, когда я с кем-то из вас. Чёрт возьми, если я захочу всех вас, то получу всех вас.

У Аллистера отвисла челюсть, и он замолчал. По моему телу пробежал триумфальный заряд, наполняя меня смелостью. Я скрестила руки на груди, позволяя своей самодовольной энергии заполнить пространство. Долго это, правда, не продлилось. Шок Аллистера рассеялся довольно быстро, и его грешные губы изогнулись в понимающей улыбке. Моя собственная ухмылка тут же исчезла, а губы приняли нейтральное выражение.

— О чем ты говоришь, Руби? — Его губы ласкали мое имя. Так порочно. Жар разлился внутри меня, заставляя меня выпрямиться. Просто то, как он произнес мое имя, заставило мою киску сжаться. Я сжала бедра вместе, и его глаза метнулись вниз при этом движении, его улыбка превратилась в волчий оскал, когда он сделал шаг ближе.

— Я… — Слова застряли у меня в горле, когда он сделал еще один шаг ко мне, обходя стол.

— Ты что? — Пробормотал он и сделал еще один шаг, нарушая мой пузырь безопасности. Мой пузырь ясности. Я не могла думать, когда он или кто-либо из них был так близко. Я сделала шаг назад, и он последовал за мной. Быстрее, чем я успела отреагировать, он схватил меня за бедра и посадил мою задницу на стол. Его руки сжали меня крепко, но не больно. Во всяком случае, пока. Он одним коленом раздвинул мои ноги и протиснулся между ними.

— Я… — Я замолчала, захлопнув рот. Мне не понравилось, что меня заставляли давать ему то, что он хотел… и все же, с ним я это сделала. Я сильно и быстро прикусила губу, чтобы очистить свой разум. — Почему бы тебе не рассказать мне, что ты здесь делаешь. У меня есть клиент, к которому мне нужно вернуться, и я сомневаюсь, что ты собираешься трахнуть меня здесь, на моем столе.

Он запустил пальцы под край моей футболки, лаская кожу.

— Будь осторожна со своим ртом. Я не ел неделю и могу придумать для него гораздо лучшее применение, — прошептал он. Прохладные губы коснулись моих, и я застонала в ответ.

Ублюдок.

— Ну-ну, это так ты со мной разговариваешь? — Он хихикнул. Я застыла.

Дерьмо. Я не думала, что на самом деле сказала это вслух…

— Отвали. Или говори, зачем ты сюда пришел, или дай мне закончить с этим клиентом, — прорычала я ему в ответ. Аллистер сделал шаг назад, и в тот же миг зверь рванулась вперед и схватила моей рукой его рубашку, удерживая его на уровне глаз, ровно настолько, чтобы произнести: — Мой.

Черт бы ее побрал. Она скользнула обратно так же быстро, как и выскочила, оставив меня наедине с испытующим взглядом.

— Она собственница, — прокомментировал Аллистер.

— Похоже на то, — ответила я сухо.

— Если это она, то и ты тоже, маленький суккуб.

— Я заклеймила Ларана. — Слова вырвались у меня, и их было не вернуть. Аллистер побледнел, придав своему лицу непроницаемое выражение. Мне не нужен был язык его тела, чтобы узнать правду. Он стоял слишком близко, чтобы скрыть это, и с моей собственной виной, которая уже скручивалась внутри меня, я не хотела, чтобы какая-то часть его влияла на меня, тоже.

Я подтолкнула его подвинуться, и он отступил в сторону, давая мне как раз достаточно места, чтобы поджать ноги и соскользнуть со стола. Я избегала его взгляда, когда отступила от него, выпрямляя спину.

— Зачем ты здесь? — Повторила я, скрещивая руки на груди.

— Пришел отчитать тебя за то, насколько невероятно глупым был твой трюк с Кендалл, — сухо ответил он.

— Доказательств нет, — пробормотала я как обиженный ребёнок.

— Доказательств нет? Ты правда только что это сказала? — Его голос поднялся, пропитанный ледяным высокомерием, которым он так гордился. Только я знала его секрет. Это была всего лишь фасад.

— Я уничтожила видео. Сломала записывающее устройство. Никаких доказательств, которые суд может предъявить мне, — произнесла я своим самым надменным и раздражающим голосом.

— Ты изуродовала всё её чёртово лицо, Руби. Ты оставила послание. Что там было? «Теперь твоё лицо соответствует твоей душе? Единственное, что тебя спасает, это деньги и репутация». Зачем ты это сделала?

Я наклонилась, чтобы открыть сейф, где хранила свои запасы, повернувшись так, чтобы Аллистер не мог заглянуть внутрь. Если он собирался закатить истерику по поводу Кендалл, то ему точно не понравится то, что я там прячу.

— Одну минуту. — Я наклонилась и взяла нужную мне бумагу, снова запирая сейф, прежде чем встать лицом к лицу с Аллистером.

— Что это? — подозрительно спросил он, указывая на бумагу в моей руке.

— Подписанный отказ, что она не будет выдвигать обвинений. — Я не смогла скрыть самодовольства в своем голосе.

— Ты подделала ее подпись, — невозмутимо заявил он, вырывая бумагу из моих рук, чтобы изучить ее.

— Она разрушила мою репутацию, месяцами мучила меня из-за Джоша, и знаешь что? Мне все равно. Мне это надоело. Мне всегда было наплевать на чье-либо мнение, кроме своего собственного, и я не собираюсь начинать переживать. — Я встретила его взгляд и честность сквозила в каждом моем слове. — Она перешла черту, когда кто-то из той толпы бросил камень в Мойру. Я могу потерять права. Меня могут оштрафовать. Они могут даже попытаться посадить меня в тюрьму, но я уже потеряла эту жизнь, и меня не будет здесь задолго до того, как суд примет решение. Но Кендалл, — я сделала паузу, опустив глаза на разбросанные рисунки на моем столе, — она никогда не сможет забыть этого. Ей никогда не убежать от своего прошлого. Она может попытаться удалить его. Ей будет очень больно, и это никогда по-настоящему не исчезнет; я позаботилась об этом. Каждый божий день своей гребаной жизни она будет видеть мое лицо, когда будет смотреть в зеркало. Я убивала людей и пришла к выводу, что это было слишком легким наказанием. Заставить этого человека жить с последствиями… Это справедливость.

Аллистер ничего не ответил. Мы очень долго ничего не говорили друг другу, достаточно долго, чтобы эти пять минут определенно истекли. Мы просто уставились друг на друга.

Это не было состязанием в гляделки в том смысле, что он ждал, когда я сломаюсь и отвернусь, но в том смысле, что он что-то искал во мне, и я думаю, что он нашел это.

Я думаю, мы оба это сделали.

— Рассмотрим юридическую сторону дела. Нам все еще нужно обсудить, что ты хочешь сделать с домом и «Блю Рубин», но я постараюсь сделать переход как можно более плавным. — Он повернулся на каблуках и собрался уходить. — И, Руби? — Он замер, положив руку на ручку.

— Да? — Спросила я. Ни одно слово никогда не казалось таким утомительным.

— Твой отец гордился бы тобой.

Я открыла рот, но не смогла найти на это никакого вразумительного ответа. Аллистер не стал дожидаться, и дверь со щелчком закрылась за ним.

Учитывая, что мой отец был дьяволом, я не была уверена, было ли это комплиментом или оскорблением. Зная Аллистера, вероятно, было и то, и другое, и мне лучше было не зацикливаться на этом слишком сильно.

Мне все еще предстояло пережить неделю. А был только вторник.