Злая игра

**Джулиан**

Она ненавидела меня.

Больше, чем кто-либо другой, она ненавидела меня. Но мы не могли позволить ей уйти.

У нее не было четкого представления о своих способностях. Руби с такой же вероятностью могла убить банши, как и спасти ее, особенно так близко к переходу.

Она была бочонком с порохом, ожидающей единственной искры.

Когда она перейдет…

Я опустил голову, потому что не имело значения, что произошло сегодня вечером. Я подвел ее. Она была моей королевой, и я сделал ее своей пленницей.

Но я просто не мог этого сделать. Даже если Мойра умрет, а Руби никогда не простит меня… по крайней мере, она будет жива.

— Все будет хорошо, приятель. Она это переживет. — Райстен хлопнул меня по спине. Я оскалил зубы и стряхнул его с себя.

— Нет, брат, она простит тебя, потому что ты такой же дрянной, как гребаные люди. Но я не думаю, что она простит меня, — я мысленно прошипел на него. Мы переместились тенями к дому внизу по улице от её жилища и, сливаясь с темнотой, пробирались вдоль ряда зданий.

Было неестественно тихо, как затишье перед бурей. Воздух был наэлектризован ожиданием битвы, когда мы ступили на её лужайку.

Разбитые окна были забиты досками, но света за ними не было видно. Ни единого признака жизни.

— Ты что-нибудь слышишь? — Спросил я Райстена. Он сделал паузу и склонил голову.

— Сердцебиения нет. Только тиканье ее будильника, — ответил он. Я стиснул челюсть до скрипа..

Я должен был войти первым, через парадную дверь, в то время как Райстен войдет через заднюю, а позиция Аллистера была наблюдать снаружи.

— Аллистер.

— Я на месте. — Он отреагировал мгновенно. Он был вне поля зрения, но такова была идея.

Если мы не могли его видеть, то и никто другой не мог.

— Я иду внутрь, — сказал я им обоим. Райстен отступил в тень, занимая позицию у задней двери.

— Три.

Я пересек двор в четыре прыжка.

— Два.

Я запрыгнул на крыльцо, приземлившись так же легко и беззвучно, как выстрел.

— Один.

Мой ботинок врезался в дверь, начисто сорвав ее с петель. Я ворвалась в дом, направляясь в спальню, когда что-то остановило меня.

— Джулиан! Джулиан, это не будильник, это…

— Бомба, — закончил я.

Бум!

Моя кожа сморщилась и отмертвела, когда слои были разорваны в клочья, огонь горел и опустошал. Сухожилия и связки растянулись и лопнули, когда удар раздробил каждую кость в моем теле. У меня не было времени закричать или почувствовать боль. Ожидая, пока мое тело восстановится, я сосредоточился на своем оставшемся сознании, в то время как мое тело трещало по швам. Я слышал эхо голосов моих братьев по оружию.

— Он ранен, и я не могу связаться с Войной.

— Что ты имеешь в виду? Где, черт возьми, Руби?

— Все это было ловушкой. Где, черт возьми, они?

Я растворился в пустоте, куда уходят все души, чтобы перейти границу. Если бы я был чем-то меньшим, чем Смерть, я был бы мертв, но я был больше, чем человеком или демоном.

Я был богом.

Бессмертным.

Наполненный таким холодным гневом, что он обжигал.

Он подложил бомбу, предназначавшуюся для Руби.

Кто-то собирался заплатить кровью.

Я разогнул пальцы и открыл глаза.

Единственное, что было более постоянным и гарантированным, чем мое бессмертие, — это то, как быстро я покончу с его жизнью, как только найду его.