Зло наступает

Глава 7. Откровения

— Все нормально, — пробормотала Марья и вытерла кровавые разводы на лице. — А нехрен лезть в мой! дом!

— Абсолютно согласна. Но такое заклинание натощак… — Велена неодобрительно покачала головой.

Ведьма устроилась на лавке возле печи, обтерла лицо мокрой тряпицей и швырнула ее в корыто с застоявшейся стиркой. Пофиг, завтра выстирает.

Воительница же вновь осмотрелась. И протянула ведьме со стола банку меда и ложку, заранее сняв крышку.

— Держите, я вам сейчас молока ещё налью, где оно у вас? — проговорила она, озираясь в поисках того же горшка с молоком. Ведьму надо было отпаивать сладким и питательным, а то не дай боже упадок сил случится.

— Там, на полке, — махнула рукой Марья, указывая на искомый горшок. Только она искренне сомневалась, что после всех событий это молоко не скисло. — Ничего, я кислое тоже пью… А потом Машку подоить надо, иначе она нам весь сарай разнесет и забор… Вот и свежее будет.

Ведьма зачерпнула мед ложкой, сунула в рот и поморщилась от излишней сладости. Вот вприкуску с чаем было бы неплохо, а так аж в горле задрало. Прокашлялась и неожиданно для самой себя спросила:

— А что это было вообще, а?

— А это было миленькое проклятие, смех смерти называется. Все живое, слыша этот смех, начинает терять рассудок, потом начинает смеяться, а потом умирает от смеха и становится умертвием, всячески подвластным некроманту, — заявила она, вручая ведьме превратившееся в настоящую простоквашу молоко, не забыв насыпать крупные куски в первую попавшуюся под руку чашку.

— Благодарю, — ведьма отхлебнула простокваши и покачала головой. — Отличное завершение дня, просто великолепное. Ладно, раз такое дело пошло и нам вроде как еще долго вместе кантоваться… давайте на «ты»?

— Давайте. И… Прости, что тогда в лесу разозлилась, понимаю, вышло некрасиво, — покаянно склонила голову Велена и зыркнула на окно, где снаружи уже качественно подступали сумерки. — Да, я надеюсь, вы не расскажете о том случае со склянкой в лесу.

— А мне и рассказывать некому, — пожала плечами ведьма. Действительно, все ее общение сводилось в основном в перебранке с деревенскими или торговле «настоечками» для разных нужд граждан. Задушевных разговоров Марья ни с кем не вела, друзей среди простых людей у нее не было. Даже пожелай она рассказать секрет Велены, то никому до него не будет дела. Деревенские не поймут, а приезжие рыцари и приключенцы навряд ли будут интересоваться историями лесной ведьмы.

Немного оклемавшись, Марья растопила печь и повелительно указала следовательнице:

— Полезай да грейся, и так над собой поиздевалась до невозможности. После такого бега как бы хуже не стало… Я пока пойду с Машкой разберусь… а потом попробую приготовить зайца так, как когда-то очень давно учила меня бабушка. И не надо так смотреть, ведьмы рождаются людьми… и бабушки у них тоже бывают.

— Спасибо, мне что-то и правда нехорошо, — поморщилась Велена, послушно забрасывая свое тело на печь, и закашлялась, негромко так, но настолько болезненно, что в груди захрустело. Все же, мучить свой организм ещё с зимы… Два месяца с лишним получается при воспалении лёгких бегать по заданиям! Такое подкосит даже столь крепкий организм, как у неё! Тут ведь бесполезно пить отварчики и бросаться в бой. Нужно долго и с комфортом отлежаться. Правда, хрен ей это позволят…

Женщина скривилась, скрючиваясь на печке, не забыв снять со спины арбалет. Лежать в полной амуниции совершенно не удобно, но стоять на ногах было почти больно. Да, добегались…

Марья повернулась в прихожей, задумчиво оценила состояние ослабевшей женщины и добавила себе пункт на счет трав: не только согревающие и восстанавливающие, но еще и отхаркивающих побольше. Надо выгонять слизь из легких, иначе быть беде. Что ж, подоит козу и найдет все нужное, кажется, где-то у нее хранились подходящие цветки… вроде бы на чердаке. Давненько к ней никто с простудой не захаживал, в основном раны, переломы и похмелье было.

В этот раз вредная Машка подоилась быстро. Вдоволь нащеголявшись распирающим выменем, коза, казалось, даже рада была человеческим рукам. Зато потом отыгралась, вывернувшись из веревки и мстительно наподдав Марье под зад. Хорошо хоть та успела отставить ведро с молоком — как чувствовала.

Полежав какое-то время, Велена наконец смогла нормально распрямиться, сесть и, откашлявшись, снять с себя часть амуниции, щитки, метательные ножи и склянки с боевыми зельями. И только после этого ей удалось подтянуть к себе с пола сумку. Пока ещё откуда-то взялись силы, стоило закончить и отослать все отчёты. А отчёты шефа точно не пропадают. Это она могла гарантировать. Светильник давал плохое освещение, но она спокойно могла писать и читать. Такое не было особой проблемой.

Набрав мешочки с травами с чердака, Марья подхватила ведро с молоком и вернулась в дом. Полуночничать для ведьмы было делом обычным — выспится завтра, не проблема. А сейчас надо гостью накормить после всего, Тишку тоже не мешало бы. Ну и Вовчику, как охотнику, полагалась внушительная часть зайца. Правда, его следовало ошкурить, выпотрошить и приготовить. Прикинув расклад дел, ведьма первым делом плеснула коту и волкодлаку молока, оставшееся молоко перелила в большой горшок из-под хлеба и сунула в печь. Потом принялась возиться с травами, подбирая нужные компоненты для отваров. Залила все водой, тоже сунула в печь. И, кажется, у нее была согревающая мазь… где-то… да, точно, на самой верхней полке.

Поднявшись на цыпочки, Марья достала небольшую плошку с мазью, понюхала и, не найдя ничего страшного, решила дать гостье мазаться для согрева и чтобы выгонять болезнь. Одними чаями так все не вылечишь.

— Держи, намажь грудную клетку, — вручила она следовательнице плошку. — Но не грудные железы, а то может очень сильно печь. А я потом тебе спину натру этим же.

— Спасибо, — хмыкнула воительница, принимая баночку и спокойно расстегивая форменную куртку. А затем, опустив взгляд в вырез, хмыкнула, начиная намазывать пахучей мазью ключицы и выступающие ребра. — Правда, на счёт молочных желез — тут ты мне польстила! — фыркнула под конец она, тщательно растирая грудную клетку. И только потом передала баночку обратно ведьме. — Я куртку сниму, у тебя теплой рубахи не найдется?

— Найдется. А пока поднимай рубашку, я спину натру, — ведьма зачерпнула пальцами мази, дождалась, пока Велена задерет свою одежду и щедро растерла мазь по спине — под шеей, на лопатках, старательно обходя зону сердца. Потом наказала укрываться, а сама сбегала за теплым, вязанным из шерсти Машки свитером. Вязка была несколько корявой, впрочем, это не мешало Марье носить свитер в холодные зимние времена.

Оценив цвет свитерка, Велена слабо улыбнулась и, благодарно кивнув, поспешно надела.

— И как она тебя тогда не забодала-то хоть? — весело хмыкнула она, прослеживая корявый, но толстый и добротный узор вязки. И только потом Велена зевнула, потянулась и, поудобнее угнездившись на печке, принялась дописывать отчёт, бликуя в полумраке желтыми глазищами. До ответа оставалась самая малость и можно было радоваться уже тому, что не придется тащиться больше суток в деревню и пихать эту кипу на почту. Нет, это издевательское творчество появится на столе у шефа уже с рассветом, и даже просигналит свое появление омерзительным звуком. Да… Любила Велена на полном праве подковырнуть злокозненного эльфа… А то совсем уже с жиру бесится.

— Не забодала, она линяет весной и осенью. Вот из осенней шерсти свитер и связала, — спокойно пояснила ведьма, принимаясь ошкуривать зайца и то и дело поглядывая на печь — отвары должны быть готовы с минуту на минуту. — А весеннюю шерсть сейчас подготавливает по моей просьбе одна скучающая вдовушка. Вряд ли она так уж сильно над ней корпит… но, тем не менее, осенью мне будет чем заняться.

Острый нож легко срезал шкурку с зайца. Марья придирчиво осмотрела результат своей работы — пожалуй, такую шкурку можно будет продать деревенским за муку. Авось кому-то на шапку или воротник и сойдет… Подумав, она положила шкурку повыше на полку с готовыми зельями, чтобы не достал вездесущий кот. Вряд ли кому-то захочется купить подраную когтями шкурку. Проверила запас некоторых часто используемых зелий, отметила, что надо бы доварить, иначе скоро страждущим нечего будет пить…

А потом взялась потрошить ошкуренного зайца. Ночной дожор будет на славу.

— А там вчерашней курицы случайно не осталось? Она же вроде здоровенная была! — вновь зевнула Велена, легко укладывая листы в бумажную папку и замыкая уже готовые и наполненные силой руны. После чего отчёты с хлопком исчезли. Пусть будет шефу сюрприз от законопослушного и ретивого работника! А нечего человека выходных лишать!

Марья внимательно осмотрела полки. Курицы не наблюдалось, впрочем, как и запропастившегося кота. Все понятно, сожрал или сам, или вынес и поделился с Вовчиком. Что ж, мясоеды-любители потрудились на славу.

— Боюсь, курица почила праведной смертью в желудке одного из них, — ведьма кивнула на довольного волкодлака, разлегшегося на выделенном ему коврике. Почему зверь решил ночевать в доме, было понятно, но с другой стороны… одомашненный волкодлак — это что-то новенькое.

Ведьма достала заварившиеся отвары, процедила и подала Велене. Сама же ополоснула тушку зайца от крови, быстро сбегала в погреб, достала овощей и принялась их чистить, мыть и начинять зайца. Просто запечь было половиной дела, главное — добиться вкуса и мягкости от мяса дикого животного. Домашних кроликов деревенские почти не держали, поскольку сей зверь сильно прихотливый и требует много сил во время ухода. А дикий заяц достаточно жесткий и жилистый, его надо хорошо обрабатывать солью, приправами и луком… Иначе все зубы в этом зайце и останутся.

— Его ещё можно в молоке вымочить час, должно убрать отчасти жесткость и специфический вкус, — спокойно предложила Велена, отпивая отвар мелкими глотками и, наконец, отставляя кружку. Весело сверкнула глазами на волкодлака.

Да теперь стало понятно, отчего тот им зайца подкинул. Он же не злокозненная животинка, как кот, у него, вроде, даже зачатки совести должны быть!

— Было бы забавно посмотреть на встречу нашего Вовчика и сявки моего шефа! — усмехнулась она, укладываясь боком на печке и оценивая габариты волкодлака. Да, такого красавца за обычного волка может принять лишь запойный алкаш!

— Я после вашей шавки убирать не буду, поэтому встречу организовывайте, пожалуйста, где-нибудь за пределами двора, — буркнула ведьма, красочно представляя лужи и горки собачьего дерьма, наделанные в ее доме. Поморщилась от таких перспектив. Как-то ей удалось и Тишку выдрессировать справлять нужду на улице, и да Вовчик с этим вопросом разбирался самостоятельно. Тишка, конечно, будучи мелким котенком, сильно дурил, но получая регулярные оплеухи, научился нести все хотя бы во двор.

А Велена подумала о том, что ей, по сути, тоже меньше всего хотелось бы видеть здесь гнусную остроухую скотину.

Подумав и покрутив многострадального зайца в руках, ведьма решила:

— Вымачивать слишком долго, тут хоть бы успеть запечь. У меня уже глаза слипаются, — и в подтверждение этого факта широко зевнула, слегка прикрыв рот рукой.

— Можно стушить в молоке, так тоже должно быть вкусно, — в тон ей зевнула Велена, едва не затыкая себе рот кулаком. — Знаешь, когда меня в лютне* затащила под лёд королева упырей, я думала, смогу выпросить себе две недели на восстановление. Но всем оказалось плевать и на полученную болезнь, и на выполненное задание. Так, будто это совершенно обычно, когда человек справляется с чем-то, по идее непосильным, а в награду получает: «Это твоя работа, тебе за это платят!», — она не знала, почему захотелось пожаловаться. Просто извечная бабская натура взыграла. Наверное…

— Попробую стушить, я еще так никогда зайцев не готовила, — ведьма со вздохом посмотрела на самый большой занятый молоком горшок, отлила на глаз часть молока в горшок поменьше и сунула туда зайца. Молока все же оказалось многовато, и оно немного выплеснулось на стол. Марья вытерла его тряпкой и задумчиво кивнула на слова Велены. — Можешь спокойно быть здесь столько, сколько нужно. Пока не вылечишься или… не захочешь уйти сама. Я никого не держу, но никого и не прогоняю.

На эти слова Велена лишь тихо хмыкнула, скручиваясь в комочек поплотнее.

На всякий случай посолив молоко — была у нее такая слабость недосаливать еду, Марья сунула горшок в печь и уселась на лавку, задумчиво коснулась краешка своей рубашки.

— Если тебя где-то не ценят, следует покинуть это место. Мне бы пригодилась… компаньонка, — слегка усмехнулась она, вспоминая давние слова своей наставницы.

«Став ведьмой, ты будешь всегда одна. Люди будут держать тебя рядом, всегда рядом, но никогда вместе. Ты удобна до тех пор, пока не случится мор или не придут враги. Тогда ты тоже станешь удобной… чтобы им было на кого навесить вину. Они никогда не скажут, что мор возник из-за куч мусора, в которых расплодились крысы, разносящие болезнь. Люди никогда не признаются, что сами являются причиной своих бед. Зато они всегда радостно свалят все проблемы и беды на ведьму, и тогда весело заполыхает еще один костер. Будь готова к одиночеству и к тому, что однажды ты поплатишься за свой дар…»

— Было бы здорово, — мечтательно вздохнула воительница, прикрывая глаза. — Знаешь, в больших городах много ведьм, но зачастую молоденьких и совсем зелёных. Это потом они уходят прочь, понимая, что люди их не любят. Уходят в свои лесные общины или у них получается устроиться при какой-то деревушке, — грустно проговорила девушка, стараясь не кашлять. — Случился как-то у нас в городе один… казус. Одному богатенькому сынку показалось, что за доступной девкой не обязательно идти в бордель, и он прихватил первую попавшуюся на улице. Что было дальше — понятно. Но девчонка оказалась ведьмой. Поправила рваные юбки… И прокляла высокородную падлу так, что он слизнями срать начал. Понятное дело, что ее отследили и на костер. Тогда мне без особого труда удалось её прямо из тюрьмы вывезти к лесному ковену. А у них свои законы. Да… А меня подловили у родной гильдии. Шеф сдал со всеми потрохами. И не потому, что законопослушный. Плевать ему на всю эту кутерьму. Просто тем утром я его шавку в окно выкинула. Вот и вышло, что светил мне костер или каторга… — она перевела дух и содрогнулась. Да, откровений может и многовато было, но все же…