Злодейка и палач

Глава 3

Оставшись в одиночестве, она несколько секунд горевала о своей судьбе, но потом бросила это занятие.

Дела сами себя не сделают. Первое, а также второе, третье и единственное, что ей нужно сделать в этом мире — это убраться из этого мира. Она не боец, не ангел и не юрист, у неё нет супер способностей. Ей просто не на кого рассчитывать.

Но если верить Ясмин, в этом мире ее держит договор. Что именно она попросила, если в обмен согласилась пойти в другой мир и рисковать своей жизнью? Чудо?

— Я пройду этот дурацкий квест, — сказала она зло. — И вернусь домой.

А после взяла в руки полевой журнал и открыла тяжелую резную обложку.

День первый.

Седьмой день от начала месяца Ив.

Примул говорил с мастером Белого Цветка наедине, а после говорил со всеми нами, что есть высшая честь для номера ниже Тройки.

Мне доверено вести дорожные записи в свободном формате, дабы мастер не марала нежные ручки и не напрягала ум.

Операция состоит в получении шести биологически активных образцов. С нашей стороны боец, биолог, ремесленник, врач и прислуга (то есть, я).

Войти в Чернотайю, изъять биологические образцы, колосящиеся на приволье, и активировать метку для возвращения в Варду. Правда, Примул забыл сказать, что образцы в зоне биовзрыва, не только колосятся, но и бегают, как кони. Слава соцветию, они тупые и хорошо реагируют на приманки.

Четыре образца мы изъяли уже к вечеру. Осталось меньше половины. Четвёртый образец бесновался и разбил одну из клеток, стабилизировав структуру тела в стальные шипы. Возможно, он был соединён с аллелем железной жабы, способной поднимать определенные химические соединения на поверхность тела, да будет проклят тотем Бересклета на веки вечные. Мы заперли его отдельно от остальных образцов.

Температура чуть выше первой трети.

Ветер со стороны Шелки.

Общий уровень дара — семьдесят.

Уровень опасности — два от десяти.

Климатическая обстановка приемлема

День Второй.

Первый образец (предположительно, дикая малина, мать которой впала в грех с агрессивной сороконожкой 4 класса) увял на глазах. Номер Шесть сказал, чтобы мы не слишком доверяли своим глазам, поскольку не знаем мотивов изменения поведения образца, так что клетку мы не открыли.

Четвёртый образец ко всеобщей радости бежал в неизвестном направлении, поэтому завтра мы снимаемся с места.

Температура выше первой трети.

Ветер со стороны Шелки.

Общий уровень дара — семьдесят.

Уровень опасности — четыре от десяти.

Климатически обстановка приемлема

День третий

Остаёмся на месте. Ясмин сказала, сначала выкопаем Целиатус Кварторум. Поскольку дар взаимодействия с землей достался Номер Семнадцать, то задание ей доверили полностью.

Постфактум. Важно.

Операция началась в двенадцать по часовому календарю Цветущей Астрели. Основной оператор — номер Семнадцать, страховой — Номер Два. Я, служащий седьмого отряда, прикреплённый на период операции к спайке мастера Белого цветка, подтверждаю правомерность составленной связки. В первую треть второго двоечасия дня номер Семнадцать подняла последний пласт, через семь минут четвёртый образец, не замеченный нами, проткнул стальным шипом ее грудь и перебил левое запястье.

Магическое вмешательство произведено номером Шесть в два дневных часа, левое легкое не подлежит восстановлению, в правом обнаружен легочный шунт. Номер Семнадцать переведена на искусственное дыхание, установлена лечебная повязка длительностью на семь солнц. Запястье восстановлено на пятьдесят пять процентов от исходных девяносто семи, восстановлено нейронное полотно на пятьдесят процентов, установлена лечебная повязка, длительностью…

Она закрыла уставшие глаза и отложила книгу.

Значит, был ещё номер Семнадцать, а если верить этому дневнику, то была. Но теперь ее нет. Под закрытыми веками возникло юное ясноглазое лицо, словно кто-то включил в голове диапроектор. Совсем девчонка с коротким хвостиком в походном платье строгой травянистой расцветки, слишком темной для ее весёлой юности.

Легкий ужас коснулся сердца. Здесь произошло что-то действительно плохое, и она, безымянная, маленькая она заперта в чужое тело и не способна к объективному восприятию ситуации.

Она взяла книгу вновь, используя скорочтение, пролистывая незначимые дни. Она должна найти информацию о метке, о своих спутниках. Она должна понимать, насколько опасно находится с ними рядом.

День Четвёртый

Наказан номер Два за провал операции. Магическая плеть, время наказания не зафиксировано. Мое присутствие согласно положению триста четырнадцать, пункту семь, подпункту два не обязательно. Номер Семнадцать получила выговор…

Выговор? Какая-то девочка, лишенная легкого, с кровяным шунтом в груди, умирающая в операционном блоке, получила выговор от своего лощеного мастера Белого цветка. А после та спустила с запястья магическую плеть, маслянисто блестящую семью синими языками и отходила прекрасный номер Два, пока тот не упал перед ней на колени, сдерживая рваные всхлипы. Воображение услужливо включило кадр бледного номер Два, с закушенной губой и синим холодом глаз.

Она засмеялась. К горлу подкатила желчь. Похоже, она — другая она — была душой компании, пока, наконец, не умерла. Она поднесла к лицу запястье, по которому змеился рунический узор, и каким-то незарегистрированных органом чувств поняла, что это та самая плеть.

Всегда с тобой, кисло подумала она.

Зато стало ясно, чего испугался номер Два, когда она лениво почесывала запястье. Боялся снова отхватить люлей от своего доброжелательного мастера.

Вновь пролистнула книгу.

День Седьмой

Темнотайя горит, мы движемся в четвёртый квадрат от востока Шелки, ветер со стороны Ямы. Номер Два беспокоят раны от магической плети. Номер Семнадцать по-прежнему в стазисе. Мастер в дурном расположении духа и торопит нас. Третий образец напал на четвёртый образец, но поранился о шипы. Мы снова разделили их по разным клеткам. Клеток всего шесть, и одна имеет слабый магический запор.

Общий уровень дара сорок девять.

День Десятый

Номер Семнадцать не получается вывести из стазиса. Номер Два беспокоят раны. Скорее всего, его дар вступил в противоречие с энергией мастера и официально в этом нет ни чьей вины. Это очень редкий случай. Дар номера Два не стабилен.

Номер Шесть держится хорошо, но уровень его дара даёт кривую падения. Он берет двойную нагрузку и больше не справляется.

День двенадцатый

Номер Семнадцать мертва. Ясмин сказала оставить ее здесь. Я сделал для неё ивовый кокон и опустил в торфяной грунт, уровень кислотности три с половиной. Вряд ли мы сумеем ее забрать.

Кажется, ее звали Лия. Или Льяна. Она говорила мне своё имя, но я забыл.

Есть ли на этой земле, кто-то бессердечнее нашего мастера?

День четырнадцатый

В копилке новый образец.

Люфтоцветы (пометка: предположительно, люфтоцветы), попавшиеся на свет фонаря, вели себя спокойно, а к ночи распались на микроорганизмы и расползлись по пещере, особенно облюбовав Ясмин. Наверное, потому что у неё глаза все время горят в неправедном негодовании.

Уровень дара менее двадцати единиц. Номер Два насильно заблокирован за безобразный скандал и попытку отнять метку мастера силой. Номер Шесть в тихом бешенстве, но мастер не принимает его всерьёз…

День семнадцатый

Начало месяца Вод. Третьи сутки от начала сезона Дождей, обзор ограничен, передвижение невозможно. Уровень свободного дара даёт держать домовой кокон и держать клетки с образцами в магическом покое. Образец три ведёт себя агрессивно, образец один по-прежнему не функционирует. Оставленные тремя перевалами ранее люфтоцветы добрались до мастера и зацвели. Номер четыре, который удалось вернуть в очередной раз, впал в стазис.

Пришёл сезон Дождей.

День восемнадцатый

Все утро отсаживали люфтоцветы из спальни мастера.

Мастер поймала пятый образец (видовая бамбуковая особь не ниже второго класса, совмещённая с всеядной виверной — беспочвенно агрессивны, склонны к неверным выводам, нападают до начала диалога). Цапнула мастера за предплечье.

Можно ли засчитать это за попытку каннибализма?

Мы остаёмся в седьмом квадрате пустоты. Метка полностью разряжена. Сезон Дождей в разгаре.

День двадцать второй

Припасы закончились, бытовая коробка пуста, из лекарственных средств остались только противоядия и слабый антидот, антибиотики по распоряжению номера Шесть ушли на номер Семнадцать. Номер Шесть по возвращении будет передан комиссии для понижения статуса согласно приказу мастера.

Температура в районе пустоты.

Ветер со стороны Ямы.

Общий уровень дара — девятнадцать.

Уровень опасности — восемь от десяти.

Последняя запись свидетельствовала, что Ясмин перенесла три операции и провела в стазисе неделю. День, когда она пережила нападение, если это было нападение, в дорожном дневнике отсутствовал (первые сутки Золотарника от начала нового исчисления). Это было немного страшно и словно не по-настоящему. На теле не было и следа хирургического вмешательства, только легкая мышечная боль, затихающая, стоило на ней сосредоточиться. Уровень медицины этого мира был высок и не усваивался в голове.

Она закрыла глаза. Она не верила ни в бога, ни в божественное соцветие. Кто бы мог подумать, что однажды настанет день, когда ей захочется помолиться.

— Боже, — шепнула она. — Дай мне выбраться.

Всеобщая ненависть сделалась простой и ясной, как если бы лежала на ее ладони чёрной жемчужиной. Такую не расколоть. Смерть номер Семнадцать, наказание номера Два, истощение и угрозы номеру Шесть.

Сон лёг под веками густой беззвучной темнотой, в которой плавало насмешливое и притягательное лицо ее слуги, и номер Два, стоящий на коленях. Спина, делённая кнутом на кровавые сегменты, постепенно сливалась в пурпурную розу, волосы упали вперёд и закрыли лицо. Она боялась, что он плачет.

— Назовите причину, по который вы хотите жить, — потребовал слуга. Он опирался красивой белой рукой на плечо коленопреклоненного номера Два и мечтательно щурился поверх ее головы. — Хотя бы одну. У вас пять миллисекунд. Ну же!

Она проснулась от обиды. Отчаянно хотелось вернуться в сон, и высказать этому дураку слуге, что за пять миллисекунд она и рта открыть не успеет.

Потом остановилась.

Это просто смешно. Она злится на какого-то картонного слугу, который в свою очередь злится на своего картонного мастера, в теле которого она застряла.

Они все ненастоящие, мелькнула мысль, здесь все нереально. Это сон, фантом, порождение измученного ума, в котором она прячется от собственного горя, изобретая странный и красочный мир. А на деле ее держат в психушке на нейролептиках.

Мелькнула жалкая мысль рассказать все этому жуткому слуге — Слуге — без номера. Исходя из доступной информации, ему она пока ничем не досадила.

Она даже приподнялась в первом порыве. Встать, рвануться, выложить все без утайки. Это было бы таким облегчением.

После осела. Доступной информации было слишком мало для полноценных выводов. Та сладкая темнота из-под ресниц, его ласковая улыбка, от которой веяло сыростью будущего торфяника…

Единственное, на что она могла рассчитывать — это на метку. Неизвестную, не видимую глазу метку, которая сидела где-то в ее… в этом теле.

Она снова закрыла глаза.

— Я не трус, — сказала она в темноту.