Змеелов. Книга вторая

Глава 8

— Кто там иест? Выходжич! ( кто там есть? выходи! -польский) — раздался неприятный и агрессивный крик в мою сторону.

Картина маслом: «Приплыли». Эти слова зазвучали как приговор. Да еще это мерзкое шипение, звучащее в речи, как будто потревоженная кобра собирается атаковать. Раздражает.

А как все хорошо начиналось!

Ладно, раз попался, значит глупо теперь прятаться. А то еще подловят и тогда спрашивать будут по-другому. С пристрастием. Пойдем познакомимся с гражданами-бандитами. Поиграем со смертью в пятнашки. Ой, да хрен с ней!

Отставить пессимизм! Раз евреев всегда подозревают в каком-то коварстве, то лучше попытаюсь себя выдать за цыгана. Густой туркменский загар мне в помощь. Дубовый, как у индейца Чингачгука. Такой загар не сходит долгими месяцами.

А чтобы показать, что я совершенно мирный человек, оставим ружьишко здесь, заодно и вещмешок. В случае переделки буду чувствовать себя посвободнее. А вот гипс на правую руку приладим, чтобы поляки чувствовали себя полностью в безопасности.

— Стой! Подождите меня! Сейчас вас догоню! — пока прокричал я.

Польского я совсем не знаю, да и глупо в России говорить не по-русски. Наш язык должен здесь знать даже «негр преклонных годов». А поляки, что-то типа белых негров. По крайней мере, под этим предлогом, когда Наполеон направил их на Гаити, бороться с восставшими, они массово перешли на сторону чернокожих. Своих братьев по разуму. Так что поймут, мои голубчики, не переломятся.

Чтобы не терять не секунды времени, так как правая рука у меня «закована» в декоративном гипсе, то в левой я предусмотрительно достал свой ножичек с отравленным лезвием. Вытянул опущенную руку вдоль тела, пальцы кисти согнул ковшиком и ручку ножа поместил в этот ковшик. Сам нож, расположенный лезвием вверх, с фасада скрыт от нескромных взглядов рукой, так что ничего не предвещает беды. На первый взгляд безоружный, да еще и покалеченный на правую руку, с гипсом на перевязи, я выглядел совершенно безобидным, словно угукающий младенец в распашонке.

Кроме маскировки, в данном случае плюсом имелся еще один щекотливый момент. Я пытаюсь себя позиционировать как снайпера. А это довольно аристократическая военная специальность. Руки у таких людей «золотые», как у хирургов. Даже более того, так как хирурги жизни просто спасают, а тут их приходится отбирать.

Что гораздо сложнее. И «клиент» при этом тебе совсем не помогает, а напротив, старается тебя убить. В общем, в кулачные бои мне встревать категорически запрещено. Так как в таких переделках можно повредить костяшки, суставы пальцев, нервы или сухожилия. А кому это надо?

Если же дать «клиенту» в рожу гипсовой трубой, то и собственные пальцы останутся целы и гипса совершенно не жалко.

Подбираясь по хмурому и влажному лесу к польским помощникам террористов, я призывал их подождать меня. Дело есть.

Да уж, казачок я засланный. Как я уже упоминал, по ходу решил, исходя из своей характерной внешности, работать под видом колоритного цыгана. Евреев многие считают слишком хитрыми, это может сыграть против меня. Цыгане попроще.

Подошел. Ну и ну! Ни хрена себе! Меня встречали два брата-дегенерата. Арнольд и Сигизмунд. Приветствующие меня издевательскими улыбками. Прямо характерные обитатели преисподней, вырвавшиеся в наш мир. Твари!

Арнольд, мужик типа Шварцнеггера. Этот громила, гора костей и мускулов, был по-великански огромен. Здоровенный, как полярный мишка. И явно не дурак подраться. Если принимать во внимание пословицу: «неладно скроен, но крепко сшит», то в этом стиле он был сложен просто великолепно.

Широченные плечи, мощные плиты грудной клетки, бугрящиеся чугунные шары литых мускулов. Просто не верилось, что на этой мясной скале можно отыскать хоть каплю жира. При этом думаю напряженные мускулы здоровяка не поддались бы и ножу. С таким же успехом можно было бы царапать слиток стали.

Ужас какой-то! Двухметровое звериное тело, толстая обветренная кожа, грубые волосы ржаного цвета, напоминающие шерсть, нелепые бакенбарды в стиле Дандреди, крупные мышцы и кости, крепкая мощная челюсть, толстая черепная коробка, глубоко посаженные глаза, все в совокупности говорили, что мускулы в этом теле, в результате вырождения или деградации, развивались в ущерб мозгу. Вылитый пещерный человек, неандерталец. Чья мамаша была гориллой. И воняющий, как гнилая помойка. Осмелюсь предположить, что такую рожу, раз увидев, потом даже будучи в коме не забудешь!

Этот ужасающий тип рассматривал меня с каким-то людоедским интересом. А у таких ребят удар поставлен, только держись! Теперь вам, надеюсь, вполне понятно, с каким типом мне предстоит драться? Упырь да и только…

А эта встреча без мордобития не обойдется. Никак.

Второй поляк исполнял при этом верзиле функцию внешнего мозга. Тоже не поражает красотой. Обычный сельский мужик среднего роста и телосложения. Примерно моего веса, коренаст, мускулист, светлолокож, низколоб, агрессивен и мрачен. Нос толстый, на нем внушительная бородавка, голос грубый, глаза наглые. На правой руке синяя наколка с именем «Зиги», на левой — «Тереза».

Вот только в лице и повадках этого пейзанина было что-то крысиное. Неприятный тип. Подлость непростительно так и сквозит наружу. Из всех щелей. Вот и верь после этого в моральные устои деревенской жизни!

Так помпезно выглядел Сигизмунд Крысолов. Или же по-простому «Крыс».

Думаю, подобным субъектам, хоть ты тресни, но в жизни больше всего помогает пудовая гиря на веревке и глубокий пруд. Это несомненно лучший для них рецепт.

В довершение всего, чувствовалось, что эти предательские пособники террористов, для «теплой» организации нашего случайного знакомства предусмотрительно положившие свои узлы и баулы на землю, хорошо вооружены. Пистолетами. Хотя на виду эти мордовороты их не держали, но такое не скроешь. Даже под осенней одеждой. Когда человек постоянно ходит с оружием, по долгу службы, например в армии или полиции, оно начинает восприниматься им как часть тела. Ему с огнестрелом всегда легко, удобно и спокойно.

Иначе выглядит вооруженный гражданский. Он всегда слегка нервничает, постоянно трогает свой пистолет под одеждой, частенько как-то его поправляет. И эти рефлекторные действия приносят ему заметное удовольствие, словно прием микродозы наркотика. Эти мужчины тоже постоянно «мацали» свои стволы сквозь одежду. А мне этого не надо, чтобы у меня под носом водили пукалками. А то народ здесь бедовый, днем честные крестьяне, а ночью — кровожадные бандиты.

— Привет, бродяги! — начал активно играть я свою партию, чтобы избежать ненужных вопросов.- Меня Барон зовут. Вы случайно не из соседнего села? А то меня табор вперед послал. Надо нам пристанище себе сообразить на пару- тройку месяцев. Ну, что там у Вас? Бабы красивые есть? А девки? ( Произносится как «дыэвкы»). Ладно с девками, лошади у Вас нормальные имеются? Арабские? У нас угон скота до сих пор считается добродетелью. А приличное барахло у вас в селе найдется, чтобы можно было взять и скинуть барыгам? Устроим рождественский фонд для нуждающихся? Да не волнуйтесь Вы, селяне, цыган не ворует, цыган промышляет. Грабить будем Вас аккуратно, но подчистую.

Так как события развивались не по плану, то я сильно нервничал. И от волнения весь алгоритм действий начисто вылетел у меня из головы. Я помнил только, что мне надо обязательно вывести этих поляков из себя, чтобы они на меня напали, а потом вырубить. Дай людям то, что они хотят, а взамен получишь то, что хочешь ты. Так что я решил не затягивать «предварительные ласки». Будь, что будет…

Есть ответная реакция! Давим дальше! Сгущаем тучи! В крайне оскорбительном тоне! Фамильярном и абсурдном.

— Сделаем красиво! Устроим праздник жизни! Закайфуем в цвет, в цвет! — последнюю фразу я даже пропел противным гнусавым голоском.

По ходу того, как я мило вел светскую беседу, резко повышая ставки, я просто физически ощущал, что мои визави закипают. Вон рожи как покраснели, глаза налились кровью, сейчас пар из ушей пойдет. Как из чайников. Да и ноздри раздуваются как у быков. Сейчас точно взорвутся. По кровожадной команде «наших бьют». К гадалке не ходи. Таким людям ничем не угодишь. Оскорбленные соперники захотят выяснения отношений.

Ибо как я уже упоминал, мы углубились в глухой осенний лес на пару километров от Бутримичей, вокруг не души, а я казался безоружным калекой. Которого сам бог велел наказать за наглость. Еще чуть-чуть и тут меня и похоронят. Или оставят в сторонке на корм зверью.

Громила был более заторможенным, до него доходило как до жирафа, а его крысиный руководитель, следуя по пути наименьшего сопротивления, взорвался. Первым. И рванул из под одежды свой револьвер.

Ха! Начинаем веселье. Эх, понеслась душа в рай! Я начал действовать на опережение. Раз. Неуловимым движением нож проскользнул мне удобной рукояткой в кисть левой руки. Тут же моя рука, словно подброшенная мощнейшим взрывом динамита, взлетела вверх. Удар! Умопомрачительная скорость.

Лезвие сверкнувшего ножа вонзилось великанистому Арнольду под подбородок. И вошло по самую рукоятку. В горле особых мускулов нет. Напрягай не напрягай — все бесполезно, так что мой клинок молниеносно вошел в тело противника, словно в постоявшее на солнце сливочное масло. Эффектно и эффективно!

Впрочем, такой ужасающий удар, гарантированно способный свалить с ног и убить среднего человека, вызвал у громилы лишь ощущения легкого неудобства.

Мой нож, чтобы не цеплялась милиция (а в России дебильных законов всегда хватает), имел клинок длиной менее ладони. Его можно было принять за разновидность перочинного. Я, конечно, сегодня утром развел новую порцию высушенного змеиного яда гюрзы и заново смазал лезвие. Но мы же в СССР. У нас нет жутко ядовитых экземпляров пресмыкающихся, типа гадюки Рассела, которую индийцы называют семишажной.

Так как человек после укуса этой змеи делает всего семь шагов, а потом падает замертво. А гюрза хотя и называется «царицой ночи» и «гробовой змеей», но надо ждать минимум пятнадцати минут, чтобы её яд доставил противнику ощутимый дискомфорт. Так что мой удар хотя и был смертельным, и мой соперник должен был терять кровь, ощущать кислородное голодание, из-за вскрытой трахеи, яд должен был разноситься по кровотоку и воздействовать на нервную систему, но какое-то время наш Арнольд будет еще жизнеспособен и смертельно опасен. К счастью, сейчас он оцепенел от болевого шока.

А время было на вес золота. Это мгновение включило в себя целый вихрь событий. Фактически одновременно, пока я вырубал великана, я воздействовал и на оскалившего зубы крысеныша. Пытавшегося выхватить пистолет и направить дуло в мою сторону.

Два! Молниеносно освободившаяся из перевязи моя правая рука в гипсе, словно выстреленная из пушки, устремилась к лицу второго противника. Я метил локтем в линию между носом и подбородком. Наверняка. И вложил в это действие весь свой вес до последнего грамма. С взрывной энергией.

С мощной опорой на землю, с импульсом, прошедшим сквозь все мускулы моего тела, изо всех сил, со всей дури. Вложил всю душу, всю накопившуюся во мне первобытную, животную злость и ярость. Жеребец бы не смог лягнуть задним копытом с такой мощью. Все тело, все мои мышцы сработали в унисон. Локоть в окаменевшем гипсе молотоподобно ударил в физиономию поляка с чудовищной силой отпущенного держателя катапульты. Бум! Хрясь! Как будто раздался удар грома!

Если Вас никогда не били гипсом в лицо, то Вы даже не можете представить как это больно! Поляку словно бы заехали сваебойным копром в его хлеборезку. Вы видели как кувалдой бьют по арбузу? Здесь было что-то типа того. Локоть с невиданной силой сокрушил хрящи носа и лицевые кости. Кровь, сопли, брызги. Осколки зубов. Страшный треск, словно бы сломалась доска. Скорей всего, подобным мощным ударом я смог бы раздробить в крошку биллиардный шар.

Голова поляка беспомощно откинулось назад, словно бы она была приделана к шее на петлях. А тело рухнуло на землю, как скошенная косой пожухлая трава. Шмяк! Тут же он содрогнулся с макушки до самых пяток и застыл. Нокаут! Даже опытный боксер получив удар боксерской перчаткой в определенное место падает без сознание. Здесь же все было намного серьезнее. Чудовищная оплеуха. Влепил так влепил. Скорость, напор, удар. И закономерный аут…

Одним меньше. Но оставался еще великан. Смертельно опасный. Мой удар ножом в горло был ему как слону дробина. Детине хоть бы хны. Силищи у него, как у медведя. Такого и ломом не возьмёшь.

От его зверского хрипа волосы вставали дыбом. Гигант пришел в себя и правой рукой попытался зажать рану на горле, откуда я уже вырвал свой нож. Между его пальцев пробивался небольшой фонтанчик крови, вперемешку с воздухом. Левой же рукой детинушка попытался заграбастать меня, схватив за одежду. Безуспешно.

Ай-я-яй! Разрази меня бог! От этого тяжелого, размашистого движения увернулся бы любой человек. Даже не борец и не боксер. Я бы мог бы поспорить, что в данном случае мог бы увернуться даже слепой. Слишком уж медленно и бесхитростно. Все замыслы противника были видны за версту. Такие идиоты всегда плохо кончают.

А вот я был молодцом. Вы пробовали ловить ядовитых змей голыми руками? Очень рекомендую начать. С высоты своего опыта. Это же прекрасные упражнения для резкости и точности движений.

Если ты сумеешь хватать под голову с горящими холодным дьявольским огнем глазами, полутора-двухметровые мускулистые тела ядовитых пресмыкающихся, до краев наполненные смертельным ядом и ненавистью ко всему живому — значит ты чего-то сумел добиться в этой жизни. И теперь можешь соревноваться с любым спортсменом в скорости движения руки. Без всяких шансов для соперника.

Так как эти живые смертельные пружины змей резки до умопомрачения. Голова атакующей кобры движется со скоростью револьверной пули — двести метров в секунду, из открытой пасти торчат вперед два ядовитых зуба. При попадании в цель специальная железа как из шприца впрыскивает яд в тело жертвы. Но рассмотреть это можно лишь при ускоренной съемке. Так как глаз обычного человека не в силах разглядеть такую стремительную атаку.

Достаточно десятой доли секунды, чтобы змеи наказали человека за смелость. Конечно, змееловы не соревнуются с кобрами напрямую. В лоб. Есть специальные профессиональные приемы.

Но я сейчас был чертовски быстр. И польский великан не мог со мной соревноваться. Пока он примеривался после неудачной попытки второй раз схватить меня своей левой рукой, я, со скоростью разразившегося тайфуна, подскочил к нему сбоку, слева. Коронный номер — полёт «шмеля». Вжик, вжик, вжик… Раз, два, три.

Моя левая рука наносила удары ножом со скоростью работающей иглы швейной машинки. Один раз я с завидной ловкостью попал в ухо, два раза — в шею. После чего разорвал дистанцию и отскочил. А наш Арнольдушка явно поплыл. Он терял кровь из ран. Ему явно поплохело. Его мощная грудь тяжело вздымалась, мышцы ног дрожали, живот ходил ходуном. Кровь лилась с него алыми ручьями. Он качался как судно в хороший шторм. Словно пьяница после литра водки. Главное, ребята, стратегия!

Еще парочка подобных реактивных наскоков и все было кончено. Я бросался на него как матерый волк на быка. А враг был слишком массивен, слишком тяжел. И слишком медленным. Как тюлень моржовый. Двигающийся с грацией коровы на льду.

А я безжалостно бил в любой просвет. К тому же в запарке озверевший польский громила совершенно забыл, что может воспользоваться своим револьвером. По привычке он привык работать своими могучими руками. А привычки бывают и вредными. Плохо для здоровья так впадать в раж.

Хрипящий поляк побрыкался немного и все же не устоял на ногах. Можно подождать немного и он гарантированно окочурится. Но я решил не затягивать дело и, чудовищной силы ударом сапога, перебил врагу поврежденную гортань. Как говорится, дёшево и сердито. Несколько энергичных судорог и мой соперник готов. Как огурчик. Теперь реанимируй его не реанимируй — дело дохлое. От воздействия яда с нейротоксинами противнику грозит скорое прекращение всякой мозговой деятельности.

А вот не надо было нарушать одиннадцатую заповедь! А в ней Господь ясно заповедовал: не зевай! Это смертный грех. Вот и наказание за него сразу последовало!

В общем, в данном случае я посрамил европейского атлета, владельца горы могучих мышц, но изнеженного тела. Шаблонность мышления моего врага подвела. А это чревато.

На Востоке ходит легенда. Жил один нищий в великолепном Самарканде. С утра приходил он к южным воротам, открывающим путь в священную Бухару.

По-разному просят милостыню у прохожих. Этот же всегда тянул руку со словами: «Подайте бедному», и вздыхал: «О, если бы я был правителем Самарканда…» Так он прожил многие годы, и никто не слыхал от него других слов… Когда великий Тамерлан покорил Самарканд, то ему рассказали о странном нищем. Ради удовлетворения своего каприза Великий хромец приказал привести его.

Нищий был в лохмотьях, черен от солнца и грязи, от пыли и жира. «Вымойте его и облачите в одежды правителя», — приказал победитель мира. Нищий молчал.

Его отвели в баню, умастили благовониями, надели золотой халат, подпоясали драгоценным мечом и посадили на трон. Он молчал.

Все склонились перед ним. Сам великий правитель кивнул головой, а он все молчал.

«Ты — правитель Самарканда. Твое желание исполнилось. Скажи же нам что-либо», — молвил Железный хромец. Нищий молчал.

«Говори же!» — приказал Бич Божий. И новый правитель Самарканда протянул свою руку в золотом рукаве, открыл рот чтобы сказать что-то умное, приличествующее этому знаменательному моменту, но сумел сказать лишь стандартное: «Подайте бедному нищему…»

«Отрубите дураку голову!» — гневно повелел Повелитель Мира.

Ох, давно ж я так не веселился.

Здоровяка допрашивать было бесполезно. Он не по этой части. Фитоняшка обыкновенный. Функционал здесь только «подай-принеси». Ибо туп как пробка. Ничего не может сказать при всем своем желании. А вот для его товарища настал Судный день. Сейчас буду скачивать информацию.

Пока я разбирался в боевом танце с польским поклонником культуризма, его приятель очухался. Пришел в себя. Удивительное свойство человеческого организма. У крысеныша, попавшего под раздачу слонов, нос превращен в кровавый блин, сломаны скуловые кости, челюсть с двух местах, но даже с подобными травмами человек пребывает в полном сознании. Лежит и дергается.

Я присел к нему на корточки и глубоко порезал ему щеки лезвием своего ножа. Лезвие же было острее бритвы бродячего цирюльника, который бреет головы без мыла, ограничиваясь смачиванием водой из ближайшего арыка, и никогда не царапает кожу.

А потом я начал говорить:

— Слухай сюда, гнида! И не дергайся! Мой нож отравлен. Если сейчас ты мне расскажешь все, что я хочу знать, то получишь противоядие. Если будешь упираться, то умрешь в страшных судорогах от невыносимой боли. В конвульсиях мышцы сломают тебе кости. А теперь поведай мне, где находится схрон бойцов Армии Крайовой? Говори, быстро! Чего выёживаться?

Врожденная подлость Крыса заставила поверить моим словам, словно бы я был ксендзом в католическом костеле. Он быстро раскололся до самой жопы. Мы великолепно общались в стиле «твоя-моя-узбек-подсобник». Я несколько раз перебивал подобострастного поляка, задавая уточняющие вопросы. Тем временем прошло минут десять. Светской беседы. Щеки селянина начали гореть под действием яда гюрзы. Ощущения не из приятных.

— Противоядие! — как баба скулил поляк. — Скорее! Я умираю!

Такие вот мексиканские страсти.

Что же, товарищ, тебя ждет неприятный сюрприз. Ха-ха три раза!

— Ан нету! — развел я руками. — Обманул я тебя. Но не боись, солдат ребенка не обидит. Сейчас, облегчим твои мучения.

И я ножом перерезал ему глотку. Окончательно и бесповоротно лишив жизни. 2−0 в пользу наших. Неплохой результат. Можно выразится: «полное благочиние». Недаром же нас в детстве учили: «Рыжий-рыжий, конопатый! Убил дедушку лопатой! Парам-пам-пам!»

После этого я обыскал тела, собрал трофеи. Как поет бард М. Шуфутинский «ювелиры, ювелиры, что выносят из квартиры золото, золото». Золото я не нашел, но имелись в наличии деньги и оружие. В ассортименте. Продукты, что поляки несли в схрон, тоже лишними не будут. Даже самогонка пригодится в качестве валюты. Но пока я лишние вещи спрятал в тайник неподалеку от тропы. Ну его на фиг, от греха подальше. Забросав опавшей листвой. На всякий случай. Пойдет.

Трупы я тоже, на всякий пожарный случай, оттащил подальше от тропы и присыпал листвой. Как говорится: «А был ли мальчик?»

После чего, хотя несколько устал и вспотел, с ружьем наперевес пошел по указанной тропке. По которой периодически еду в схрон носили. Тропинка конечно, еле видна, но я как-то уже привык за два года по неясным следам змей выслеживать, так что и здесь не терялся. Может быть я не Чингачгук, но на роль Верной Руки- друга индейцев претендовать могу. К тому же, мне в помощь был устный рассказ о маршруте. Не потеряюсь.

В лесной глуши, под сенью сумрачного леса, упорно двигаясь как двигатель прогресса, я прошел еще километра два. Ища взглядом малозаметные признаки того, что здесь периодически ходили люди.

После чего замер как вкопанный. Вот задницей чую, что впереди за стволами деревьев спрятался часовой. Вот счастье-то привалило, откуда не ждали. Покойный Сигизмунд поведал мне, что в бункере находятся восемь солдат, все уроженцы местного воеводства, и с ними офицер — пан Калиновский.

Так сказать силы зла, пришедшие на нашу землю. Представители незаконных вооруженных формирований, подлежащие уничтожению. И как же мне уничтожить этого часового?

Недавние события наглядно показали мне, что ползти или красться к постовому, чтобы снять его по тихому, занятие не для меня. Ага, фигушки! Ничего не выйдет. Даже рисковать не буду. Не в коня корм. Кто на что учился. А я не по этой части.

Короче, положение — отстой какой-то! Намертво прилип. Придется идти в наглую. Лучшая защита — это нападение. А я себя за поляка даже при угрозе для жизни выдать не смогу. Совсем. Но есть варианты. Польша весь девятнадцатый век и все эти годы двадцатого была признанным вассалом Франции. Англичане в Европе постоянных друзей не имеют, как они сами признают, а французы, пудели описавшиеся, все время корчили из себя кураторов и защитников «вольной Польши».

И в прошедшей мимолетной войне местные паны надеялись именно на наступление французской армии. Так что если бы я смог выдать себя за француза, то меня бы здешние «лесные братья» приняли достаточно тепло.

По внешности я вполне подхожу под заданные рамки. Что французы, что цыгане — одна сатана. Близнецы-братья. Единственная проблема — не знаю я французского языка. Совершенно. Полный облом. Ну, не гомик я мокрожопый.

А как всем известно, французский язык специально создан для общения ярчайших представителей сексуальных меньшинств. Типа «президента» Макрона и его жены неведомого пола по кличке «Панин». При этом «мужик» в этой «семейке» только один — марокканец Бен-Али, сексуально обслуживающий эту парочку гнусных извращенцев.

С другой стороны мне тут глубокомысленные светские беседы вести не придется. Рискуем. Действую по старой схеме. Ружье и вещмешок оставляю под деревом. Гипс прилаживаю на правую руку и просовываю под поддерживающую повязку. А в левую скрытно беру свой верный ножичек. И иду вперед в стиле «грибы собираю, никого не трогаю», напевая вполголоса песню:

"Сэлют сэн ан кор муа,

Сэлют коман тю ва,

Лё тан ма парю тре лён,

Люэн дэ ля мэзон жэ пансэ а туа…"

И что-то там еще тра-ла-ла-ла…

Все это должно было изображать из себя очень популярную в былые времена песню Джо Дассена «Салют» ( Здравствуй). С рязанским прононсом. Так сказать, прибыл эмиссар из Франции, чтобы «написать заметку про вашего мальчика». То есть для координации помощи польскому сопротивлению.

В конце концов, один раз можно и зачмориться. Джо Дассен же не гнилой мерзопакостный француз, а стопроцентный еврей. А во Францию попал проездом с семьей из США в Грецию. А что на французском пел, то кто платит, тот и заказывает музыку. А деньги не пахнут.

В конце концов на каком ему языке еще было петь? На английском? Так самый большой англоязычный рынок в США. А там бы дезертира, сбежавшего из армии, чтобы не воевать во Вьетнаме, моментально зашикали бы и смешали с дерьмом. Так что пришлось искать парню свою коммерческую нишу.

— Стач ( стоять — польский) — раздалась команда.

Из-за ствола дерева вынырнул какой-то белобрысый придурок с тупоумной рожей дегенерата. И глазами по пять копеек. Уважение к себе этот отпрыск какого-то пьяного молдаванина пытался снискать тем, что держал винтовку наперевес, дулом которой тыкал в мою сторону. Ишь ты! Каждая лягуха хочет раздуться больше быка. Во приколист!

Что же, улыбаемся и корчим радость и экстаз от нечаянной встречи.

— Лямур, бонжур, тужур, жэ ни манш па сис жур! — улыбаясь от уха до уха, мигом выдал я все козырные фразы.

Это должно было по легенде означать: «Ты — босс. Без базара, пахан. В натуре, всё ништяк замастырим».

Разоблачения я не боялся. Едва ли этот слабоумный польский солдат знает какой-нибудь язык, за исключением родного. И даже в последнем предположении я как бы не совсем уверен.

Моя фраза поставила польского задрота в тупик. У того даже глаза на лоб полезли. Тоже мне Шопенгауэр! А так как я изображал, что от нашего случайного знакомства у меня радости полные штаны ( и к тому же казался безобидным калекой), то этот солдат подпустил меня к себе достаточно близко.

А мне большего и не надо. Ё…

Выдернутая из под повязки рука в гипсе отвела дуло винтовки в сторону ( может и бабахнуть), в то время как разжатой смертельной пружиной нож вонзился балбесу-часовому в горло. А так как это был не великан Арнольд, а среднестатистический тип ( мой размерчик! ), то ему этого хватило. Опал как озимые. Даже выстрелить не успел. Йо-хо-хо, йес! Пипец котенку! Одним меньше.

Но, если верить Сигизмунду, то неприятелей еще осталось восемь.

Первым делом я осмотрел ружье незадачливого постового. О-хо-хо, грехи мои тяжкие. Дивайс начала века. С таким в Первую мировую войну его папаша еще бегал. Деревня, блин!

Ладно, посмотрим, что эти коррупционеры в загашники припрятали. Теперь бункер мог бы найти даже неспециалист. По запаху. Больно уж эти засранцы-поляки все окрестности загадили. Вот почему бы им не отходить подальше в лес? Здесь им что? Туалет? Где живу там и сру?

Пройдя на полянку, я мигом обнаружил замаскированный подземный бункер. Ну-ка, ну-ка. Вот этот пенек, якобы сгнивший внутри — воздуховод. Дырку эвон как закоптили, видимо внутри по ночам буржуйку постоянно топят. А вот этот четырехугольник на траве, видно, что крышка люка. Дерн уже давно надо было подновить. Пожух весь и вытерся. Короче, низкий класс, нечистая работа. Сделано все вкривь-вкось. Сразу видно, у кого руки из жопы растут.

Другое дело, как мне теперь этих польских террористов изничтожить. По примеру былинных богатырей постучать? Тук-тук-тук! Не ждали? А я пришел, басурмане! Выходи, поляки, на смертный бой!

Или же: «Алё! это общество параноиков?» А мне в ответ: «Как вы нас нашли⁉»

Плохая идея. Опасно это. У меня с собой английское ружье «Ли Энфилд» рубежа 19/20 веков. Мало того, что время его не пощадило, так еще и во время интенсивных тренировок я его окончательно убил. Раздолбал в конец. Стрелять оно еще стреляет, но соревноваться в меткости в другими снайперами я теперь не возьмусь.

Особенно, если вступить в перестрелку не с одним, а сразу с восемью противниками. Скорее всего это мой скальп они повесят на стенку. Враги слишком долго учились убивать советских людей, они научились убивать русских — и теперь они должны были продемонстрировать свое умение на практике.

Блин, не было печали!

Впрочем, тут думать особо не надо. Все уже придумали до нас. А я чем хуже? Противника можно просто выкурить. А так как что-то подобное я и предполагал изначально, то немного подготовился. Но пока сделаю небольшой перерыв перед бойней.

Сгонял за своими вещами и оружием. Прихватил и винтовку часового. Лишним она не будет. Так как у меня в винтовочной обойме пять патронов, а перезаряжаться можно и не успеть. Снял верный гипс и предусмотрительно спрятал его в вещмешок. Устроил себе удобную лежку, чтобы держать под прицелом выход из бункера. Собрал в лесу связки достаточно сухой пожухлой травы. Загорится сразу.

А чтобы полякам жизнь малиной не казалась, то у меня с собой пару имелось пузырьков с сурьмой. Купил их в аптеке. Вещество достаточно обычное, раньше на Руси его женщины в целях косметики использовали. Брови сурьмили. Вот я эту сухую траву сурьмой густо и щедро посыпал. Потом пучки поджег и воздуховод поочередно и засунул. Принимай подарочек!

Отбежал в сторонку, лег, взял в руку винтовку прицелился и жду. Дым от сурьмы густой и ядовитый. Тьфу, гадость страшная. Долго польские солдаты под землей не просидят. А я их снаружи встречу. Тепло. Эх, гульнём!

А дымище из пенька валит клубами, как из паровозной трубы. Да еще и в щелях люка просачивается. Видно, внизу совсем не сладко. Ха, а чего ж вы, голубчики, ожидали? Нет, ребята, лёгкой жизни для Вас не будет. Вы уж не взыщите, коль не ко времени пришёл.

Вот и крышка люка откинулось. В облаке дыма, удушливо кашляя, вылезла одна человеческая фигура, следом за ней по пояс высунулась вторая. А рожи-то какие мерзкие! Такие только в городе на стенде «Их разыскивает милиция» и можно увидеть!

На мушке! Раз вижу — значит попаду!

По врагам революции! Бах! Бах! Обоим я уложил пули в корпус. Уноси готовенького! Следующие! Тело второго бедолаги застряло в проходе, но следующие олухи, желающие глотнуть свежего воздуха, буквально вышвырнули его наружу, словно пробку из бутылки с шампанским. Еще одна двойка с полными ртами и глазами дыма поочередно выползает. Вот зараза! Как говорил товарищ Шариков: «В очередь сукины дети! В очередь! » Куды прешь?

Бах! Бах! И этим не повезло. Но земнородных поляков ничего не берет. Все лезут и лезут. Упорные, гады. Намного упрямее туркменских ослов.

Бах! И этот готов. У покойников инфарктов не бывает. Хватаю второе ружье. Бах. Еще один уткнулся носом в землю. Давайте следующих, этот поломался! Бах! Бах! Все, последняя двойка отгребла свое. Чисто!

Но немного подождем. Может меня обманули на счет численности гарнизона бункера. Торопится мне некуда.

Подождал немного. Действительно все. Если кто внизу и оставался, то уже гарантированно задохнулся. Фенита ля комедия.

Но и мне лезть вниз рано. Подожду пока все проветрится. Пока же осуществил ножом контроль тел. Покеда Кандинские! Затем я, почувствовав себя полноценной и гармоничной личностью, разобрал трофеи, которые мне достались снаружи. Немного денег. Серебряный подсигар, судя по выгравированной русской надписи когда-то подаренный фигуранту в честь наступления половой зрелости. Один пистолет Маузер. Две винтовки. С оружием все. Видно, со страху эти поляки полезли наверх даже толком не вооружившись. Ошибочка.