Знание-сила, 2009 № 01 (979)

Будьте здоровы

Александр Волков

Средняя продолжительность жизни на планете растет. Во многом заслуга в этом современной медицины. За минувший век она добилась громадных успехов в борьбе с самыми разными недугами. А что ожидает нас в ближайшие десятилетия? Можно ли, например, победить рак? А болезнь Альцгеймера? А справиться с инфекционными заболеваниями? А научимся ли мы обновлять наше тело средствами генной инженерии? Интерес к этим вопросам необычайно велик. Не случайно Нобелевская премия по физиологии и медицине в 2008 году присуждена за исследование таких болезней, как рак и СПИД. Ее получили французские ученые Франсуаза Барре-Синусси и Люк Монтанье, первооткрыватели вируса иммунодефицита человека, и немецкий онколог Харальд цур Хаузен.

В наступающем году мы подробнее поговорим о проблемах, волнующих медицинскую науку. Пока же наметим пунктиром некоторые линии ее развития.

Так, онкологи смотрят в будущее с оптимизмом. «Мы стремимся продлить жизнь раковых больных, причем намерены делать все возможное, чтобы те чувствовали себя как можно лучше. Надо добиться того, чтобы рак стали воспринимать как хроническое заболевание — как недуг, с которым можно жить и состариться. Ведь именно так давно уже относятся к диабету», — таков лейтмотив высказываний специалистов.

Большие надежды ученые возлагают на targeted therapy — целенаправленное лечение болезни специальными препаратами, которые могут отличать здоровые клетки от раковых, в то время как традиционная химиотерапия уничтожает без разбору те и другие, что ведет к серьезным осложнениям. Открытие раковых стволовых клеток, способных выжить после облучения или интенсивного курса «химии», побуждает по-иному взглянуть на природу рака и найти новые пути борьбы с этим недугом, ну а прививки против некоторых форм рака способны с детства защитить человека от заболевания ими (об этом будет рассказано в следующих номерах).

Прогноз же на ближайшие десятилетия таков. К 2015 году targeted therapy достаточно широко войдет в обиход в ведущих онкологических центрах. К 2025 году традиционная химиотерапия станет достоянием прошлого. В специализированных клиниках можно будет с помощью генетических чипов подобрать наиболее эффективные лекарства в борьбе с раковыми клетками. К этому времени даже у больных, страдающих от тяжелых форм рака, — например, рака легких с метастазами, — останется в запасе шесть-семь лет жизни. Наконец, к середине XXI века благодаря генетическим тестам врачи научатся определять, какие разновидности рака могут угрожать тому или иному пациенту.

В медицине проходят те времена, когда лекарства назначались без всякого учета физиологии человека. А ведь даже любой инфаркт не похож ни на один другой. Фармацевты давно удивлялись, почему одни и те же препараты по-разному действуют на людей. Большинство медикаментов по-настоящему эффективно лишь для 30–40 процентов больных из числа тех, на кого они рассчитаны. Это связано с генетическими особенностями людей, их принимающих. Крохотные отличия в ДНК совершенно меняют усвояемость лекарств. Ежегодно тысячи человек умирают от побочных воздействий тех или иных препаратов. Еще чаще те оказываются просто неэффективны (обратная сторона этого феномена: для некоторой части населения вполне безобиден никотин, вот почему иные злостные курильщики, даже страдая от избыточного веса, преспокойно доживают до ста лет, вопреки предостережениям врачей).

Итак, когда медики пытаются создать лекарство, которое идеально бы подходило всем, оно не приносит облегчения немалому числу людей. До сих пор от пациента ждут одного: что его организм приспособится к тому, что ему предлагают. Революцию в медицине обещает новая ее отрасль — фармакогеномика. Чем лучше удастся выявить генетические дефекты, вызывающие болезнь, тем эффективнее можно подобрать лекарство. «В конце концов, у любого заболевания есть своя генетическая составляющая, даже если оно обусловлено плохой экологией», подчеркивают биологи. В ближайшие десятилетия появятся препараты, точно соответствующие профилю ДНК человека. Однако стоить они будут очень дорого.

Конечно, прогнозы не всегда сбываются. Полвека назад, в 1958 году, австралийский врач Фрэнк Макфарлан Бернет, будущий лауреат Нобелевской премии по медицине, предсказал, что уже к концу ХХ века человечество победит инфекционные болезни. На самом деле борьба только разгорается.

Фрэнк Бернет, например, не мог и подозревать о грядущей эпидемии СПИДа. А ведь всего за четверть века носителями ВИЧ-инфекции стали свыше 65 миллионов человек, из них 25 миллионов умерли (см. также «З-С», 11/06). При этом эпидемия даже не достигла своего пика. Специалисты ожидают, что в ближайшие десятилетия особенно тревожная ситуация сложится в Китае, Индии, России, Нигерии и Эфиопии — странах, где проживает более сорока процентов всего мирового населения.

Каждый день около 11 тысяч человек (по данным на 2007 год) заражаются вирусом ВИЧ-инфекции. По большей части это жители африканских стран, лежащих к югу от Сахары. При этом наблюдается массовая миграция врачей из Черной Африки в Европу и США. По словам шведского африканиста Хеннинга Мэнкелла (см. «З-С», 7/05), «уже сейчас в Манчестере больше врачей, выходцев из Малави, чем в самом Малави».

Почти 60 процентов инфицированных СПИДом в Африке — это женщины. «Если мы не улучшим их положение, — отмечает Мэнкелл в интервью журналу Spiegel, — то не сумеем справиться с катастрофой, не остановим эпидемию СПИДа. Все повседневные тяготы в африканских семьях лежат на плечах женщин, они обеспечивают семью всем необходимым, заботятся о ее пропитании, и в то же время никак не могут влиять на политику, проводимую в стране. Мало того! Они не вольны даже распоряжаться собственным телом. С их бесправием нельзя больше мириться».

Современные лекарства позволяют задержать развитие СПИДа на годы и, может быть, даже десятилетия. Вся проблема в том, что самые эффективные препараты очень дороги и недоступны для большей части населения тех развивающихся стран, где с особенной силой бушует эпидемия (по данным ООН, нужные препараты получает лишь треть больных). Возбудитель же ВИЧ-инфекции быстро привыкает к медикаментам — становится устойчив к их действию. По-видимому, этот коварный вирус никогда не удастся изгнать из организма человека, зараженного им. Длительное наблюдение за пациентами, принимающими лекарства против этой болезни, показывает, что через какое-то время вирусы могут практически исчезнуть из крови больного, но… они успешно укрываются в лимфатической системе. Полное излечение от СПИДа медики считают пока маловероятным. Лауреат Нобелевской премии, американский биолог Дэвид Балтимор отмечает: «Вирус ВИЧ-инфекции научился совершенно сбивать с толку иммунную систему человека. Поэтому, чтобы победить его, надо превзойти саму природу».

Остаются лишь профилактические меры, например, безопасный секс. И возможно, прививка. Работы над созданием вакцины против СПИДа ведутся почти четверть века. Многие специалисты были бы рады, если бы в их распоряжении появился препарат, который защищал бы от этой инфекции с эффективностью хотя бы в 40 процентов. По их расчетам, даже подобная «слабая» вакцина могла бы за полтора десятилетия спасти от заболевания СПИДом примерно 29 миллионов человек.

Пока же с горечью приходится признать, что страны «третьего мира» не могут рассчитывать на достижения современной медицины. Каждый год три миллиона человек умирают от туберкулеза, более миллиона становятся жертвами малярии. А ведь деле большинство больных можно было спасти. Но, увы, только богатые государства могут позволить себе развитие новейших врачебных технологий.

«Лекарства — на Севере, болезни — на Юге», — таков лозунг современности. В странах «третьего мира» дети не имеют возможности даже сделать прививку; люди здесь погрязли в голоде, нищете и болезнях. Во многих регионах Южной Африки положение сейчас хуже, чем четверть века назад. Главные причины: рост заболеваемости СПИДом и малярией, а также ухудшение экономического состояния государств. Разве те могут выиграть от чьих-то успехов в генетике, телемедицине или трансплантологии?

Пропасть между богатыми и бедными все ширится. Это одна из острейших проблем уходящего десятилетия. Миллиардам людей в Азии и Африке остается только мечтать о новинках западной медицины: о ядерно-спиновых томографах и пересадке донорских органов, о приборах, вакцинах, препаратах, которые стоят баснословно дорого, например, для жителей Малави и — благодаря страховке — обойдутся в сущие пустяки для американцев.

Со второй половины XIX века, со времен отцов-основателей современной медицины — Луи Пастера, Роберта Коха, Рудольфа Вирхова, — средняя ожидаемая продолжительность жизни в ведущих западных странах возросла почти в три раза. Это обусловлено прежде всего научными достижениями, прочно вошедшими в арсенал медиков, а еще гигиеной, повсеместно укоренившейся в быту. В Европе практически полностью удалось истребить оспу и чуму, полиомиелит и холеру. Очевидно, в ближайшем будущем здесь сумеют обуздать массовое распространение таких инфекционных заболеваний, как туберкулез, грипп и СПИД. Даже операции по пересадке сердца, почек или печени превратились во что-то рутинное.

Не случайно в Китае — казалось бы, оплоте «традиционной китайской медицины» (ex oriente lux: акупунктура, гимнастика цигун) — почти две трети лечебных заведений отдают предпочтение западным практикам. Большинство китайцев убеждены в поразительной эффективности европейской диагностики. Правда, хронические заболевания люди предпочитают здесь лечить с помощью своих, проверенных веками методов, а отнюдь не лекарств, поскольку боятся побочных осложнений. В самом деле польза той же акупунктуры надежно засвидетельствована при врачевании застарелых болей, мигреней или последствий химиотерапии.

«Теле» — еще один лозунг медицины XXI века. Уже к 2050 году в наш быт широко войдут теледиагностика, телемониторинг, телехирургия. Ставить диагноз, лечить или контролировать проводимые процедуры можно в принципе на любом расстоянии. Телемедицина завтрашнего дня позволит значительно сократить расходы на лечение, избавит врачей от ненужных визитов к больным, а последних — от неудобств, связанных с перевозкой в более крупную клинику. Обмениваясь по Сети рентгеновскими снимками или электроэнцефаллограммами, врачи могут прямо в операционных проводить консультации с видными специалистами в этой области.

Новое направление медицины прошло боевое крещение в сентябре 2001 года, когда хирург, находившийся в Нью-Йорке, оперировал 68-летнюю пациентку., на другом берегу Атлантического океана, в Страсбуре. Врач нажимал на компьютерную мышь, а за 13 тысяч километров от него этим командам подчинялся робот, удалявший у женщины желчный пузырь.

Руководители Всемирной организации здравоохранения считают появление телемедицины неизбежным. Уже сейчас в США ряд психотерапевтов специализируется именно на дистанционном лечении своих пациентов, общаясь с ними по монитору. Выиграют от этой тенденции люди, живущие в слаборазвитых странах или малонаселенных районах, ведь они — хотя бы по Интернету — получат возможность консультироваться у ведущих специалистов в той или иной области медицины. Если же в тело пациента будут имплантированы биосенсоры, то лечащий врач, даже находясь за тысячи километров от больного, станет непрерывно получать сведения о том, как чувствует себя его подопечный, каковы его основные медицинские показатели или как работают важнейшие органы его тела.

Некоторые эксперты опасаются, что со временем возникнет своя «медицина для бедных», которые будут видеть врача только на телеэкране, и для богатых: с состоятельными пациентами медики по-прежнему продолжат встречаться.

О другом перспективном методе — генной инженерии — разговоры ведутся десятилетиями. Ведь как привлекательно: стоит что-то подкрутить в генах новорожденного ребенка, заменить дефектную детальку новой — и здоровья на его век хватит! Для большинства дилетантов подобная процедура — пересадка здорового гена на место плохого, неисправного — кажется относительно несложной: надо лишь изобрести какой-нибудь очень маленький пинцет. Однако насколько простым и изящным видится этот метод, когда рассказываешь о нем, настолько мы далеки от его воплощения в жизнь. На этом пути пришлось пережить целый ряд неудач.

В принципе наиболее перспективно исправление генетических дефектов, которые зависят всего от одного-единственного гена. Но такие болезни чрезвычайно редки, а потому не представляют коммерческого интереса. Что же касается такого распространенного заболевания, как рак, то развитие злокачественных опухолей обусловлено сотнями различных генов, а также экологическими факторами, а потому простым ремонтом генома тут не отделаться. Недаром в проведенном пару лет назад в Германии опросе экспертов на тему «Какие научные методы и технологии принесут наибольшие успехи в борьбе с раком?» лишь двое человек из ста назвали «генетическую терапию».

Если так трудно обновлять набор наших генов, то, может быть, проще. переделать самого человека? Время становиться киборгами (см. «З-С», 2/08)! Дальнейшее развитие микро- и наноэлектроники неминуемо приведет к появлению искусственной сетчатки или использованию миниатюрных цифровых камер, с помощью которых информация будет передаваться прямо в зрительную кору головного мозга. Та и другая технологии обещают восстановить утраченное зрение. Однако перед нами открываются и новые, дополнительные возможности. Электронная оснастка позволит, например, видеть инфракрасное излучение или различать по цвету, запахи.

Целый ряд проектов по внедрению в головной мозг человека разного рода электроники проводится сейчас под эгидой Агентства передовых оборонных исследовательских проектов Министерства обороны США. Наверное, со временем на службу в армию будут зачислять солдат поистине с орлиным зрением или слухом, как у совы. Ведутся разработки и искусственного гиппокампа, который призван улучшить память пациентов, перенесших инсульт или страдающих от болезни Альцгеймера. Все это создает возможности «для разного рода манипуляций над людьми и контроля над ними», отмечают консультанты ЕС, анализировавшие тенденции развития данного направления медицины.

Впрочем, врачи признают, что в обозримом будущем вряд ли появятся искусственные органы, которые будут нормально функционировать всю жизнь. Результаты проводимых исследований обнадеживают, но до прорыва пока далеко. Сейчас ученые уделяют все больше внимания разработке аппаратов, которые будут какое-то время замещать функции больного органа тела, пока не состоится пересадка донорского органа. Речь идет, например, о биогибридных машинах, которые содержат живые клетки почек или печени. Такие аппараты не могут полностью заменить изношенную часть тела, но хотя бы дают ей передышку.

Пока почки — это единственный орган, чью работу могут длительное время выполнять машины, очищающие кровь от проникших в нее ядов и отходов жизнедеятельности. Однако и этот агрегат все же не выдерживает сравнения с настоящими почками, ведь он хуже обычного фильтрует вредные субстанции, попадающие в кровь, и в то же время выуживает оттуда некоторые полезные вещества. Врачам остается лишь сокрушаться: «Всякий раз природа предлагает более изящное и сложное решение, чем мы». Поэтому главной надеждой в трансплантологии все же остаются донорские органы. Вот лишь некоторые вехи развития этого направления медицины в уходящем десятилетии:

• в 2001 году в США впервые осуществлена пересадка искусственного сердца, которое полностью заменило «естественный мотор» человека. Подобный аппарат работает в автономном режиме, без всяких шлангов и проводков;

• в 2002 году в Саудовской Аравии впервые выполнена пересадка матки;

• в 2004 году в Германии проведена пересадка почки пациенту от донора с другой группой крови: предварительно почка подверглась специальной обработке;

• в 2005 году в Израиле успешно прошла пересадка яичника. Пациентке, пострадавшей после химиотерапии, была трансплантирована ткань яичника. В том же году этой женщине удалось родить здоровую девочку;

• в 2005 году французский врач Жан-Мишель Дюбернар провел трансплантацию носа, губ и подбородка женщине, пострадавшей от нападения собаки;

• в 2008 году немецким врачам впервые удалось пересадить руки, изъятые у скончавшегося донора, пациенту, который потерял обе руки в результате несчастного случая.

Еще более перспективным кажется выращивание запасных органов тела из стволовых клеток (см. «З-С», 2/02). Ученые надеются, что со временем мы научимся выводить в пробирке печень, легкие, почки, сердце, чтобы пересаживать их взамен износившихся частей. Звучит это заманчиво, но пока утопично. Мы далеки от воплощения данной идеи в жизнь.

И все же большинство экспертов уверено в том, что к концу следующего десятилетия мы овладеем методами «омолаживания» взрослых стволовых клеток, содержащихся, например, в печени. Иными словами: из этих элементов, которые должны пополнять печень, будем получать «клетки-протеи», что могут пригодиться в любом органе тела. Как ожидается, уже к середине следующего десятилетия станет возможной замена части сердечной мышцы, отмершей после инфаркта миокарда, тканью, выращенной из стволовых клеток. Опять же с помощью этих спасительных клеток можно будет «ремонтировать» поджелудочную железу. Это позволит победить диабет и избавит пациентов от необходимости всю жизнь делать инъекции инсулина. А вот что касается таких недугов, как болезни Паркинсона и Альцгеймера или паралич нижней части тела, вызванный повреждением спинного мозга (при всех этих заболеваниях гибнут обширные участки нервной ткани), то специалисты пока не уверены, что в ближайшем будущем эта новомодная терапия поможет больным.

Интерес к лечению упомянутых выше недугов не случаен. Сейчас до 30 процентов расходов на здравоохранение в ведущих странах мира — это затраты на лечение таких подлинно народных болезней, как диабет, инфаркт и гипертония. В последнее время повелось считать, что все эти беды мы накликали сами. Если бы мы вели здоровый образ жизни, то в большинстве случаев избежали бы этих заболеваний. Так ли это? Пока доподлинно не известно, в какой мере эти недуги зависят от наших вредных привычек. Так что, болеть мы, несомненно, будем и через полвека, и в XXII столетии. А потому пожелание, которое мы уже произнесли: «Будьте здоровы!», останется актуальным и через много-много лет. Так давайте почаще его повторять!

Будьте здоровы! И в наступившем году, и всегда.