Знание-сила, 2009 № 02 (980)

Геройская «Слава» памятная и забываемая

К столетию подвига русских моряков в Мессине

Андрей Никонов

_{К сожалению, публикуемая статья поступила в редакцию поздно, так что напечатать ее в юбилейном году мы не смогли. Но описываемые в ней события заслуживают, на наш взгляд, внимания, вне зависимости от круглых дат.}

На счету русских военных моряков немало незабываемых проявлений доблести, отваги и подлинного героизма во время военных операций на окружающих Россию морях. Да и в мирное время случались эпизоды действительно героические и славные. Сегодня уместно вспомнить об одном из них, связанных с экипажем броненосца по имени «Слава».

Об участии русских военных моряков в спасательной операции после катастрофического Мессинского землетрясения на юге Италии в декабре 1908 года я впервые узнал из короткой газетной заметки в 60-х годах прошлого века. В ней сообщалось, что один из ветеранов-моряков передал в местный музей (кажется, в Курске) полученную им почетную медаль за участие в спасении пострадавших в той катастрофе. Бывая и работая как сейсмолог в 80-х — 90-х годах прошлого века в Северо-Восточной Сицилии, я, естественно, пытался найти следы как самого выдающегося сейсмического события, так и русской спасательной акции. Первое удалось вполне, второе — увы! Памятные доски в Мессине есть, в том числе и русским, но напоминаний о масштабе катастрофы (едва ли не 100 тысяч погибших!) и размахе героических действий по спасению пострадавших обнаружить не удалось. А ведь слава русских спасателей после катастрофы была такова, что даже повлияла на смягчение напряженности в отношениях между Италией и Россией, а также последней — с ведущими европейскими державами. И законная доля славы принадлежала экипажу линкора «Слава».

Как оказывается, о корабле и славных делах его экипажа известно далеко не все. Да и вообще, многое и многим ли в нынешней России о том известно?

Линейный корабль «Слава» вошел в состав русского флота сразу после русско-японской войны 1904–1905 годов. Портом приписки стал Ревель на Балтийском море. Корабль имел 4 орудия 305 миллиметров, 12 — 152 миллиметра, 20–75 миллиметров и другое вооружение. Его водоизмещение составляло 13 516 тонн, скорость хода — 32 километра в час. Естественно, корабль активно участвовал в Первой мировой войне, которая и на Балтике была весьма жестокой. Многие страницы морских операций ныне полузабыты, может быть, еще и потому, что тогдашнее «поле» деятельности балтийских моряков теперь в чужих водах.

А что вспомнить, применительно к той же «Славе», имеется. Ко времени войны корабль оказался по своему типу и боевым возможностям уже устаревшим, но в боевых операциях регулярно участвовал с середины 1915 года, сначала в Рижском, затем в Финском заливах. Немцы имели и более многочисленный флот, и более дальнобойные орудия, что давало им существенные преимущества. Было приказано уничтожить корабль. 17 августа «Слава» получила три попадания снарядов, но осталась в строю. 25 сентября уже в Финском заливе вражеский снаряд разорвался в боевой рубке, были убиты командир корабля капитан 1 ранга Вяземский, флагманский артиллерист капитан 2 ранга Свиньин и четыре матроса. Повреждения случались и в схватках с противником в 1916 году.

В середине октября 1917 года военные моряки на съезде в Гельсингфорсе приняли обращение: «Мы обязались твердо держать фронт и оберегать подступы к Петрограду, мы выполним свое обязательство. Мы исполняем верховное веление нашего революционного сознания». Последний бой «Слава» выдержала 17 октября 1917 года. Он шел к югу от Моозундского архипелага. Ввиду явного превосходства противника охранявшие Рижский залив русские корабли вынуждены были отойти к северу. Судно получило 7 попаданий, в том числе 2 ниже ватерлинии. Трюмы стали заливаться водой. Увеличилась осадка, и пройти проливом стало невозможно. В этих условиях командование приняло решение затопить корабль. После снятия команды миноносцы торпедами уничтожили его. Но и погибший, он участвовал в обороне: противник не смог проникнуть в Финский залив и отказался от этого намерения.

Вид разрушенной землетрясением 1908 года Мессины. Вдали — Мессинский пролив. Редкое фото из городского архива

Но слава пришла к «Славе» много раньше.

«Ваше Превосходительство! Позвольте выразить Вам мое восхищение образцовым поведением одного из Ваших офицеров и его матросов. Речь идет о капитан-лейтенанте русского морского корпуса инженере-механике Берге с броненосца «Слава», который вытащил из-под обломков дома женщину. Без его помощи она, без сомнения, погибла бы. Поведение его подчиненных моряков восхищает, они настоящие герои. Они по собственному побуждению откопали сотни людей. Положение ужасное, и его моряки обеспечили большую помощь, за которую население приносит им глубокую благодарность. Алекс Фог, датский консул в Мессине». Это письмо морскому министру России появилось в русской газете в первых числах января 1909 года (и с тех пор не вспоминалось).

А вот ставшие лишь недавно известными воспоминания тогдашнего матроса, а затем и боцмана «Славы» Ивана Васильевича Филиппова:

«Зрелище, которое открылось нам, было ужасно. Вместо города остались одни развалины, во многих местах полыхали пожары. На берегу толпились тысячи обезумевших и израненных людей, среди которых было много женщин и детей. Из-под развалин доносились стоны и крики. Мы немедленно приступили к откапыванию засыпанных людей. Доставляли пострадавших на корабли, где в лазаретах были развернуты операционные. Наш линкор, взяв на борт 550 раненых женщин и детей, доставил их в Неаполь. В порту «Слава» была встречена восторженными рукоплесканиями. Всюду раздавались возгласы: «Да здравствуют русские моряки! Да здравствует Россия!». Из Неаполя снова возвратились в Мессину, где продолжали спасательные работы».

Позднее начальник Балтийского отряда контр-адмирал В.И. Литвинов в рапорте на Высочайшее имя сообщил о посещении «Славы» королевой Италии Еленой (русского происхождения). «Пробыв около 1/2 часа на линейном корабле «Слава» и обойдя со словами утешения всех раненых, Ея Величество также благодарила отряд за человеколюбивую помощь и, узнав о недостатке в перевязочных средствах, обещала снабдить ими суда».

Несколько иначе эпизод изложил свободный от официальности участник спасательной операции, будущий профессор и контр-адмирал флота Владимир Александрович Белли. Он свидетельствовал: она оживленно беседовала с командующим эскадрой, но вида покалеченных, раненых и безумных на палубе выдержать не смогла: «закрыв лицо руками, рыдающая, убежала на пароход, на котором приехала». Понять ее можно, если знать, что «у большинства раненых были разбиты головы, сломаны руки, ноги. У многих страшно изранены спины, у некоторых даже кости были обнажены. И все это засорено, гноится и кровоточит». Но, поняв королеву, тем более надо понять наших моряков, ибо «докторов и санитаров на кораблях не хватало, офицерам и матросам самим приходилось ухаживать за ранеными». Рассказывали, как во время пути матросы нежно нянчились с грудными детьми, которых они отрыли в Мессине и сняли с груди мертвых матерей, как за неимением «молока на корабле они кормили младенцев с пальца сладким чаем». Поняв, сможем и оценить.

Датский консул писал об одном офицере, об одной команде. Но таких команд и таких офицеров с русских кораблей в Мессине было много, по нескольку с каждого — «Адмирал Макаров», «Цесаревич», «Слава», «Богатырь». Многие газеты Италии, Франции, Германии, Англии тогда восторженно писали о самоотверженности и мужестве русских моряков при спасении пострадавших в катастрофе. К тому же к морскому министру России итальянские врачи обратились так: «Мы не в силах описать Вашему Превосходительству более чем братские заботы, которыми нас окружили… Русские моряки начертали свои имена золотыми буквами для вечной благодарности всей Италии. Да здравствует Россия!!!»

Сдержанный, не склонный к восторгам и преувеличениям британец, корреспондент газеты «Дейли телеграф» признавался в своей газете: «Англичане работали блестяще, как и итальянцы, но ни те, ни другие не могли сравниться с русскими, удивлявшими всех своей смелостью и ловкостью». Вечером на третьи сутки ежедневной 12—14-часовой изнурительной работы команды корабля на суше «Слава» с 550 ранеными, женщинами и детьми на борту (мужчин не брали) взяла курс на Неаполь. Приказ командующего эскадрой гласил: закупив свежую провизию и лекарственные средства, немедленно возвращаться обратно. М. Горький так писал о прибытии судна в Неаполь: «Первое [на самом деле сутками раньше в Неаполь отправился с ранеными крейсер «Адмирал Макаров». — А.Н.] судно прибыло в Неаполь — наша «Слава» — воистину команда этого судна оправдала его имя, как о том единодушно и горячо свидетельствовала пресса всей Италии. Воистину моряки нашей эскадры геройски работали в эти дни горя Италии.

О подвигах матросов уже знали в Неаполе, и Неаполь встретил русских восторженными рукоплесканиями:

— Да здравствуют русские моряки!

— Да здравствует Россия!

Неаполитанцы, рыдая, обнимали, целовали моряков».

Известная итальянская газета «Ла Стампа» отметила: «Весь мир теперь знает, что русские были первыми, которые поспешили нам на помощь и превзошли всех своей самоотверженностью при спасении несчастных жертв землетрясения».

Около полудня 2 января «Слава», вернувшись из Неаполя, снова направила на берег спасательные отряды на помощь местным жителям. На следующий день по соглашению с итальянским командованием, посчитавшим, что оно теперь в состоянии справиться самостоятельно с бедствием, русские корабли стали покидать Мессину.

Русские морские команды вытащили из развалин 800-1000 человек, оказали первую помощь и перевезли на своих судах в безопасные города Южной Италии 2000–2500 раненых и пострадавших. Жители и газеты разных (!) стран называли их настоящими героями, выделяя из спасателей других стран. Самоотверженные и героические дела русских моряков в разрушенной Мессине отражены во многих публикациях и отдельных воспоминаниях. К сожалению, до сих пор у нас нет книги, в которой были бы собраны все реальные эпизоды героических усилий спасателей по свидетельствам их собственным, периодической печати того времени, по воспоминаниям и откликам. Потомки не выполнили своего долга перед героями, да и перед самими собой. А в Италии между тем подобная книга издана в 1978 году. В России и ее не знают. Но, может быть, россияне очнутся от летаргии повседневных дел и вспомнят о героических предках, о своей «Славе» и славе. Во всяком случае, в год столетия одного из подвигов славных русских моряков. Они того заслужили. И дали нам высокие стандарты чести.

Улицы разрушенной Мессины

После 17 года России было не до «Славы». О ней забыли, наверное, как и о других погибших на Балтике судах. Но «Слава» снова «всплыла», о чем у нас, похоже, не знают.

В 2006 году в Таллине вышла книга известного эстонского моряка, капитана, археолога, писателя Вэлло Мясса. Естественно, на эстонском языке. Благо у меня с ним хорошие контакты, так что с эстонского переводить не пришлось. Вот что он рассказал. В 30-е годы группе предприимчивых дельцов с острова Муху удалось с помощью динамита вырвать из корпуса затонувшего судна часть опалубки и снять вооружение. В качестве металлолома они были транспортированы в

Ригу и проданы в разные страны Европы. Один из водолазов во время подводной операции обнаружил укрепленную доску-барельеф с надписью по-итальянски. Богато орнаментированная под серебро рама была тут же отделена и исчезла как источник дохода. Доска же никому не была нужна, и ее взял себе один из эстонских морских офицеров. Останки корабля в виде скелета до сих пор бесславно покоятся на дне, возвышаясь над частично затянувшим их илом.

Это частное дело так бы незаметно и закончилось, как началось. Но на рубеже XXI века о «доске» стало известно в Морском музее Таллина, где работал В. Мясс. Оказалось, что доска хранилась в доме Софьи Васильевны Тынурист, вдовы тогдашнего министра окружающей среды. В молодости она коллекционировала произведения искусства и приобрела барельеф у вдовы первого ее владельца. Как настоящий коллекционер, Софья Васильевна проявляла интерес к истории и сведениям о событиях, связанных с приобретаемыми раритетами. И тут она собрала сообщения местной печати о Мессинской трагедии 1908 года, об участвовавших в спасательной операции русских кораблях и членах их экипажей. И вот по прошествии более полувека, оказавшись в обстоятельствах стесненных, решила предложить раритет местному музею.

Вэлло Мясс, ознакомившись с предметом продажи, понял, что это не просто доска, но массивный бронзовый барельеф размером 43х31 сантиметр, с эмблемой итальянской морской Лиги и рельефным текстом. Речь шла о настоящей реликвии. Он получил разрешение владелицы сфотографировать барельеф и занялся поиском специалиста, который смог бы точно перевести надпись. Это стало непростым делом, перевод удался далеко не с первой попытки. «Дело с доской» для музея оказалось «неподъемным». Так барельеф и остался у владелицы. А вся история — вкратце в книге В. Мясса.

Линкор «Слава»

Получив книгу, фотографию барельефа и разъяснения автора, я узнал, что хозяйка реликвии решила: место барельефа в России. Это было за день до моего отъезда из Таллина, я сразу же позвонил Софье Васильевне. Мы с ней очень хорошо, доверительно поговорили, и я взялся навести справки в Санкт-Петербурге, в Военно-Морском музее. Там, как я знал, был уже раздел экспозиции, посвященный подвигу русских моряков, в том числе и со «Славы», во время спасательной операции в декабре 1908 года. Барельефа в экспозиции музея, как я помнил, не было. Представлялось, что возникла исключительная возможность пополнить музейную коллекцию уникальным экспонатом русской славы. Мы договорились. Я порывался, не откладывая, познакомиться с самим барельефом, и Софья Васильевна любезно готова была меня принять, но накануне моего отъезда визит оказался невозможным. Вэлло, понимая ценность мемории, вполне поддержал вариант возвращения реликвии в Россию.

В апреле 2006 года, оказавшись в Санкт-Петербурге, первым делом пошел в Военно-Морской музей. Моих прежних знакомых там не было. Музей, увы, был всецело обеспокоен и занят предстоящей передислокацией на другой конец Васильевского острова по решению городских властей. Видимо, в этот раз, как и в 17 году, было не до русской «Славы», да и не до славы российских моряков. Точно так же за пару лет до того российские инстанции в Таллине и Москве не проявили никакого интереса к обнаружению (тем же В. Мяссом) затонувшего в Балтике русского броненосца «Русалка» со 178 членами экипажа на борту. Ныне посетители Морского музея в Таллине, кстати, организованного во времена принадлежности Эстонии Российской империи, могут увидеть в его экспозиции фигуру двуглавого орла, венчавшую некогда нос славного корабля. Что от «Славы» увидят россияне у себя?

Остается только привести фотографию барельефа и перевод надписи на нем.

«Кораблям всех наций, которые оказали братскую помощь землям Калабрии и Сицилии в декабре 1908 г.» Автор барельефа — скульптор из Неаполя В. Миранд.

Такие барельефы, грамоты, подарки вручались командирам всех принимавших участие в спасательной операции кораблей. За их получением для русских команд 1 марта 1911 года по приглашению Итальянского правительства в Мессину специально зашел крейсер «Аврора» (тот самый), после чего и «Слава» стала обладателем барельефа. В 1913 году из бывшего Мраморного дворца великого князя Константина Николаевича в Морской музей Петербурга поступило большое собрание адресов и письменных благодарностей от итальянских организаций и отдельных лиц за самоотверженную помощь и смелость при спасении заваленных и пострадавших при землетрясении 1908 года.

Весьма сомнительно, что в близкое время россияне своими глазами смогут посмотреть фондовые материалы и коллективно почтить героев по прошествии столетней годовщины подвига. Но если музей будет открыт, там можно увидеть памятную медаль и модель выразительного памятника русским спасателям работы итальянского скульптора П. Куфереле и литейщика К. Ночерди с выгравированной надписью: «Августейшему Моряку, Представителю Героев Милосердия и Самопожертвования от благодарных сынов своей Родины». Сообщали, будто памятник установлен в одном из переулков Мессины. Мне его обнаружить ни самому, ни по расспросам не удалось. Потом выяснилось, что желаемое выдано за действительное.

В музее хранится и грамота с искренней признательностью спасателям: «Вам, великодушным сынам благородной земли, героизм которых войдет в историю, первым пришедшим на помощь тем многим, кому грозила верная смерть от ярости земной тверди…»

Барельеф российской короны с носовой части линкора «Слава». Хранится в Морском музее Таллина.

Кстати говоря, в Мессине есть несколько улиц, названных в честь русских моряков. И по другим свидетельствам, жители города чтят память героической акции россиян. В 2006 году выяснилось, что в школах города ученики на уроках узнают о днях катастрофы и помощи русских моряков. А мы что делаем в память наших героев? У великой России за сто лет не оказалось гордости и средств на воплощение памятника отважным сынам отечества. А разве не достойны мы иметь его в нашей северной столице, в морских воротах России? Ну, скажем, на улице Итальянской.

В свидетельствах очевидцев я несколько раз встречал упоминание об отважном моряке, спасшем женщину с ребенком, остававшихся в проеме третьего этажа чудом сохранившейся стены рухнувшего здания. Деталей, а тем более имени смельчака, не приводилось. И вот пять лет назад потомственный моряк из семьи Касатоновых принес в библиотеку города Бреста воспоминания своего деда

А.И. Игольникова, участника Мессинской эпопеи 1908 года. Дед в то время служил боцманом на одном из кораблей эскадры. Из его рассказа выясняется: это он, рискуя жизнью, залез на третий этаж вертикальной стены и снял с карниза женщину с грудным ребенком. И буквально через пять минут, после порыва ветра, стена обвалилась на глазах изумленных зрителей. Муж спасенной женщины, потрясенный благородным поступком моряка, снял со своей руки золотое кольцо с бриллиантом и вручил его боцману.

Памятная доска, переданная итальянским правительством на все участвовавшие в спасательной операции корабли. Фото В.Мясса с доски, сохранявшейся на борту линкора «Слава». Ныне оригинал доски хранится в частном собрании в Таллине

Модель памятника русским морякам — участникам спасательной акции после Мессинской катастрофы 28 декабря 1908 года. Памятник не установлен. Фото автора

Оказалось, это был хозяин богатого дома, землетрясение застало его жену в детской комнате на третьем этаже, много часов (уточним, не менее суток) она продержалась с ребенком на качающемся остове здания, пока не появился отчаянный русский и не спас его семью. Дед пытался отказаться от столь ценного подарка, но хозяин силой надел кольцо на палец и поцеловал богатырскую руку моряка. Стоящие вокруг люди аплодировали.

Алексей Иванович Игольников без вести пропал в 1941 году в Германии, куда был вывезен после захвата пригородов Ленинграда. Но в семье хранится его фотография. Вот что написал его внук, капитан 1-го ранга

В.А. Касатонов: «Нет могилы, куда можно было бы прийти и поклониться его праху. Но память о нем живет в нашей семье. Он смотрит на своих внуков и правнуков с фотографии — молодой, сильный, красивый, открытое честное лицо. На груди боевая награда — крест, на котором написано «За веру, царя и Отечество». Он честно служил царю и Отечеству. Он и сегодня дает нам наказ: «Любите свою Родину, гордитесь, что вам доверяют послужить ей. Отечество у вас — одно. Будьте достойны его. Берегите свое имя, чтобы вы всегда с гордостью могли сказать: «Честь имею!»

Честь имеем? Или мы, россияне, — в который раз — обойдемся русской поговоркой об иванах, не помнящих..? И удовлетворимся поговоркой латинской: «Так проходит земная слава»? Sic transit gloria mundi.