Золотая клетка с черным ходом

Глава 28

***

С утречка одна сигарета уже прошла — чисто чтобы взбодриться. Плевать, что отец дома, так даже круче. Пикантнее. Все равно он вряд ли заглянет в комнату так рано.

Мика старался не злоупотреблять, но после того как Эмран выставил их с Надимом из кухни, он почувствовал, что должен покурить еще немного, чтобы успокоиться. Он не стал слушать ругань родителей и быстро поднялся к себе.

Оперевшись на подоконник, парень зажег сигарету и разблокировал телефон проверить сообщения. Шакира желала ему доброго утра и плодотворного дня, даже прислала фото в обнимку со своим котиком. Мика почувствовал острую зависть к животному, ничем не заслужившему такой тесный контакт с его девушкой — он бы не отказался сейчас от ее нежных объятий. Разборки родителей сразу отошли на второй план, и он вступил в непринужденную переписку, то и дело прикладывая сигарету к губам для очередной неглубокой затяжки. Само общение с Кирой действовало умиротворяющее. Они до сих пор не перешли в официальную стадию «парень-девушка», поддразнивая друг друга и посылая туманные намеки. Впрочем, пора бы уже выходить на новый уровень…

Когда фильтр оказался в опасной близости от пальцев, Мика затушил запретный «плод» и выбросил окурок в мусорное ведро, припорошив ненужными бумажками. В этот же момент в комнату зашел Надим.

— Чем пахнет? — спросил он, потянув носом воздух.

— Ничем, — ответил Мика. Отпираться было глупо, проветрить комнату он не успел. — Я просил тебя стучать, прежде чем вламываться в мою комнату.

— Ты курил что ли?

— А хоть бы и так. Будешь читать нотации?

— Не буду, — Надим покачал головой и присел на кровать. — Тебе уже двадцать, вари сам своим чайником.

Мика с облегчением вздохнул, распахнул настежь окно, впуская колючий зимний воздух, и закинул в рот ментоловую жвачку, чтобы перебить запах табака.

— Что-то случилось? — спросил он, заметив, как Надим оцепенело смотрит в дальний угол комнаты.

— Он дал маме развод, — вздохнул тот. — Сказал, чтобы она уезжала из нашего дома. Сейчас она собирает вещи…

Мика сразу задумался еще об одной сигарете, но при старшем брате курить было неприлично, да и он уже достаточно потравился с утра. Второй импульс сорвал его с места и понес к двери. Предупредительный Надим сразу вырос на его пути и упер руки в грудь.

— Ну куда? Куда ты ломанулся?

— Я этого так не оставлю! — воскликнул Мика. — Мама не должна уходить!

— И что ты сделаешь?

— Я скажу ему… Я ему все выскажу!

— Успокойся, — Надим не слишком нежно оттолкнул его подальше от двери. — Ничего ты ему не скажешь. А если и скажешь, какой от этого толк? Он послушает тебя и побежит вымаливать у нее прощения? Подумай сам.

Мика отступил, качая головой с досады. Надим был как обычно прав, просто ему хотелось сделать хоть что-нибудь, а не пассивно наблюдать, как маму выгоняют из дома. Лучше всего — добраться до сейфа, достать «Беретту» и…

— Отец в кабинете, — грустно улыбнулся Надим. — Это если ты вдруг решил его пристрелить.

Мика еще несколько мгновений стоял, придумывая, что бы предпринять, но, так ничего и не придумав, отошел обратно к окну.

— И что теперь? Она не может… Ну, я не знаю… Просто остаться?

— Опять думаешь о себе? — с укором сказал Надим. — У нее есть еще какие-то остатки гордости, знаешь ли. Когда тебе в лицо говорят очистить помещение, неужели ты останешься? Я не могу ее осуждать.

— Но как же мы будем? Как теперь это все? — в голове Мики один за одним возникали десятки вопросов, и он сыпал ими, не давая брату ответить. — Куда она пойдет? Что она будет делать? Думаешь, это навсегда?

— Я отвезу ее пока к тете Кеде, — начал Надим с середины. — Там видно будет. Надеюсь, что это временно, конечно, что они помирятся. Думаю, если бы отец действительно хотел от нее избавиться, он бы устроил ей пышный уход. Чтобы не возвращалась. Но насколько я понял, он ничего такого не говорил.

— А как же мы? — напомнил Мика про один из вопросов.

— Думаю, раз уж ты научился курить, то яичницу сможешь сам себе пожарить и пыль в комнате протереть.

Мика злобно выдохнул в ответ. Его не беспокоили чистота и питание… Точнее, беспокоили, но не так сильно, как взорвавшийся только что привычный жизненный уклад. Он давно считал себя взрослым, однако как только узнал, что мама будет жить в другом месте, почувствовал себя вновь маленьким и беззащитным. Даже если бы ушел отец, он бы не стал так переживать.

— А если мы все уедем с ней? — предложил Мика. — В знак протеста?

— Куда? К тете Кеде в их двушку? — Надим покачал головой. — Пожалей маму. Если мы все туда заявимся, они нас выгонят через пару дней.

Наверное, их выгонят даже раньше. Тетя Седа, которую они с детства переименовали в тетю Кеду, не слишком жаловала гостей и их появление в частности. Сколько Мика себя помнил, она все время ворчала, когда они приезжали, и не скрывала облегчения, провожая их до двери. Мама говорила, что она в обиде на Эмрана — потому что он не покупает ее семье квартиру побольше и не может пристроить тетикединого мужа в свою компанию. В этом Мика отца осуждать никак не мог, потому что дядя Вася (урожденный Вусал) мог там работать разве что курьером. На остальное не хватало ни образования, ни интеллектуальных способностей, а принцип «Устроился сам — пристрой всю родню» Сайларов никогда не поддерживал.

— И потом, — продолжал расчетливый Надим, — ты что, действительно думаешь, что можешь взять отца на понт? Ты забыл, кто оплачивает твое обучение, потому что ты не смог поступить на бесплатный? И Сатино, кстати, тоже? Нет, брат, пока мы останемся тут. В конце концов, тебе уже не пять лет.

— Мне бы хоть сотую долю твоего спокойствия, — мрачно сказал Мика.

— Уверен, все обойдется. — Надим подошел к нему и положил руку на плечо. — А нам пора действовать. Прозвони Рамину. Он же говорил, что собирается в Москву и поможет с тем делом? Поторопи его, раз мама не стала ждать.

— Да, точно, — кивнул Мика и потянулся за трубкой.

После бурной переписки в ту ночь он звонил Рамину, и они достигли договоренности по предложенному Надимом плану. Парень должен был смоделировать несколько ситуаций, которые на фото выглядели бы как его ухаживания за Зарой, их общение и по возможности нечто большее. Затем доказательства «измены» с левого номера скидывались Эмрану, оставляя ему самому решать, кто запечатлел кадры и насколько они правдоподобны. Для этого Рамин должен был приехать в Москву, но так как он и сам собирался посетить столицу, Мике и Надиму не пришлось покупать ему билет.

Самым опасным моментом во всей затее были последствия для самого Юсова. Тот заявил, что не боится Сайларова и давно мечтал ему отомстить, но Мике все же удалось уговорить его после операции «Измена» скрыться на время в другом городе. Не в Москве и не на родине.

Рамин поднял почти сразу.

— Че там?

— Ты помнишь наш уговор? — спросил Мика, также не утруждая себя приветствием.

— Да помню я.

— Когда ты приезжать собираешься? Дело не терпит.

— Че, пукан горит?

Надим, слышавший слова Рамина, предупредительно поднял руку, останавливая мгновенно вспыхнувшего брата на полуслове.

— Если ты не приедешь в ближайшие дни, обойдемся без тебя, — сухо сказал Мика.

— Ладно, не бомби, — смилостивился Рамин. — Меня не было в городе. Сегодня как раз собирался набрать по этому поводу.

— И что?

— Я хотел сказать, что гнать в Москву нет нужды. Она приехала сюда, так что задача упрощается.

— Ты можешь поручиться, что никто не узнает о том, что это я тебя попросил? — ровным голосом спросил Мика. Его не столько волновало, что Сайларов доберется о Рамина, сколько то, что «исполнитель» в этом случае сдаст своего «заказчика».

— Я могила, я же сказал, — раздраженно заявил Рамин. — Никто ни сном ни духом не знает и не узнает.

— Отец умеет уговаривать…

— Я не такой, как мои предки! *** он меня на что-то уговорит. Если вообще сообразит, что надо задать такой вопрос.

Немного успокоенный, Мика завершил вызов.

— Остается только подождать, — подытожил он. — Когда отец получит компромат, посмотрим, как он начнет относиться к своей женушке.

Одной из причин, почему Сайларов-старший выбрал для семьи загородный дом, была его значительная удаленность от скопления многочисленных родственников, осевших в Москве. Добраться до них теперь могли либо люди с машиной, либо щедрые на такси, либо те, кого он сам привозил. Это было не совсем в традициях его народа, но Эмран выбирал из них только те, которые были удобны в первую очередь ему самому. А ему было удобно, когда по дому не бегали дети, жена не заседала в кухне, поддерживая бесконечные сплетни, когда его не тревожили вечером иначе как по предварительному звонку.

В первый день после свадьбы, живи Сайларовы в родном городе или хотя бы в Москве, к ним наверняка нагрянули бы многочисленные гости — поздравлять родителей со свадьбой дочери. В этот день кое-кто все же доехал и до них, тем более что дом жениха находился в сотне метров от дома Эмрана, но все же это была капля в море, которая уже к вечеру испарилась без следа.

Альбике мужественно обхаживала гостей. Мика даже решил, что она может быть передумала и никуда не уедет, но когда дом опустел и Эмран куда-то уехал, она спустилась в гостиную с чемоданом в руках, словно отправлялась на курорт.

— Мамочка! — Сати тут же подбежала к ней и обвила руками.

— Ничего, ничего, родная, — Альбике обняла дочь в ответ. — Веди себя хорошо, пока меня не будет. Ты здесь теперь единственная хозяйка.

— Вы помиритесь, правда?

При этих словах Мика вспомнил, как та же Сати предлагала матери бросить их отца. Теперь, когда желание начало сбываться, она запела по-другому.

— Там видно будет, Сати… Он очень сильно меня обидел, — глаза Альбике заблестели от слез. — Я устала от этого. Устала любить, отдавать всю себя без остатка и получать в ответ такое отношение.

— Ты этого не заслужила, мам, — подал голос Мика. — Ты знаешь, мы кое-что затеяли… Он бросит эту с… девку и приползет к тебе, умоляя, чтобы ты вернулась!

— Спасибо, дорогой, — кивнула Альбике. — Только… Захочу ли я вернуться? Дело не в этой девочке, Мика, дело в его натуре. Не одна, так другая. Я надеялась, что с возрастом это изменится, но похоже, он и в девяносто будет смотреть налево. — Она вздохнула и перехватила ручку чемодана. — Мальчики, вы присматривайте за Сати. Она часто забывает выключать кастрюли…

— Боже, мам! — воскликнул Надим, видя, что она собирается плакать. — Ты же не умираешь. Успокойся, пожалуйста! Мы рядом, и возможно все еще наладится.

Он подошел и взял у Альбике чемодан.

— Я отвезу тебя. Кстати, у тебя есть деньги? Хоть на первое время?

— Есть кое-что на карточке, — ответила Альбике. — Из-за свадьбы я много потратилась… Седа уже недовольна. Надо будет найти какую-то работу…

— Он должен был тебе хоть что-то дать! — негодующе сказала Сати. — Так же нечестно! У него полно денег!

Альбике посмотрела на нее затуманенным взором и вдруг как-будто что-то вспомнила.

— Подожди, Надим, — велела она старшему сыну и вышла из гостиной.

Вернулась Альбике быстро, только теперь что-то держала в руке. Мика пригляделся — это была пачка денег, состоявшая сплошь из розовато-красных пятитысячных купюр. Вид у мамы вместо побитого и жалостливого стал боевым.

— Что это? — спросил Мика, недоуменно взирая на деньги.

— Прихватила кое-что, — хладнокровно сообщила Альбике и сунула пачку в сумочку. — Думаю, он не обеднеет, скотина.

— Это… из сейфа?

— Ну да.

Мика переглянулся с братом и сестрой, и они все четверо рассмеялись. Пусть месть Альбике была незначительной для общего состояния Сайларова, он наверняка будет неприятно поражен ее дерзостью, когда обнаружит пропажу.