Золотая клетка с черным ходом

Глава 33

***

Мика вышел из кинозала и галантно придержал Шакире дверь. Девушка, улыбаясь, проскользнула мимо, и он почувствовал, как от этой кокетливой улыбки приятно согрелось сердце.

— Хочешь чего-нибудь? — предложил он.

— Нет, я уже должна возвращаться, — ответила она. — И потом, после этого ведра поп-корна я еще два дня не буду голодная.

Она потрясла огромной пустой коробкой и бросила ее в мусорное ведро.

— Погоди-ка, — Мика протянул руку к лицу Шакиры и остороно снял кусочек поп-корна, прилипший к уголку ее губ. — Или надо было оставить?

— Можешь приклеить себе, я тебе его дарю.

Они засмеялись и, накинув куртки, пошли к лифту. Мике нравилось балансировать на грани дружбы-отношений с Шакирой, нравилось, как легко она подхватила эту игру. Это позволяло прощупать ее, почувствовать ее настоящую. Однако дразнилки затянулись. Он стал опасаться, что если не перейдет к более решительным действиям, она может обратить внимание на другого. В конце концов, он был далеко не единственным парнем в институте и знал, что не только Хади ею заинтересовался. Пора было двигать дальше, и тут Мика неожиданно для себя задрейфовал. Вдруг он как-то не так все понял, и она его отошьет?

— О чем задумался? — Шакира подтолкнула его локтем.

«О том, как бы сказать тебе, что ты мне нравишься, но я боюсь в этом признаться», — сразу подумал Мика, но в ответ лишь улыбнулся и покачал головой.

Они вышли на этаже подземной парковки и подошли к джипу.

— Кир, сфоткаешь меня? — попросил Мика, доставая телефон. — Надо пополнить Историю.

Шакира зактила глаза и приняла сотовый.

— Вот что значит когда твой друг — звезда Инстаграма, — сказала она со вздохом. — Приходится работать бесплатным фотографом!

Мика устроился на капоте джипа, держа в руке два билета в кино. Он сделал несколько разных поз, чтобы выбрать лучшую, пока она покорно делала снимки.

— Ну вот, — Кира отдала ему телефон. — Какая лучше?

Мика пролистал кадры и проглотил вздох разочарования — фотографировать Кира не умела совершенно. Но он не стал ее обижать и выбрал одну, наименее неудачную. Пара фильтров, и сгодится.

— Тебя будут спрашивать, почему у тебя два билета, — заметила девушка.

— Ой, точно, — согласился Мика. — Нестрашно. Скажу, что я растолстел и теперь занимаю два места… Хм…

Он просиял от возникшей в голове идеи и зашел в аккаунт. Кира стояла совсем близко, склонила голову и наблюдала, как он сначала выложил в сеть фотографию, предварительно обведя красным билеты в руке. Следующей Историей стал мини-опрос: «У меня в руке два билета. Почему?» и два варианта ответа: «Ты растолстел» и «Ты ходил не один».

— Какой сложный вопрос, — поддела его Шакира. — Даже не знаю, что бы я ответила.

— Позволь? — спросил Мика, осторожно обнимая ее одной рукой за талию, а другую выставляя вперед для совместного селфи-кадра.

— Эй! Ты что?! — засмеялась она и отвернулась, пряча голову у него на плече.

— Замри, — велел он в ответ и нажал значок фото.

— Не выставляй меня! — громко прошептала Шакира, будто боясь, что ее голос тоже попадет в сеть. — Поклонницы тебя убьют, подумают, что я — твоя девушка.

— А разве это не так?

Она резко подняла голову и посмотрела на него своим чистым сияющим взглядом. Мика почувствовал, как по телу пробежалась очередная приятная теплая волна, окатив его с ног до головы и угасая в районе грудной клетки. Он не отрываясь смотрел на ее губы, больше всего на свете желая поцеловать ее, но все еще не уверенный, что она не даст ему пощечину и не пошлет куда подальше. Кира молчала, и Мика нерешительно склонился к ней, внутренне готовый все в миг обратить в шутку, чтобы не ударить в грязь лицом. И лишь когда его губы наконец достигли цели, а она так и не ударила и не оттолкнула его, он осмелился поверить, что его симпатия взаимна.

Все еще сжимая телефон, Мика обнял ее обеими руками, углубляя поцелуй, но не напирая, чтобы не испугать. Пару секунд она стояла как мраморное изваяние, но потом он ощутил, как легкие руки легли ему на плечи, а рот раскрылся, принимая его.

Нежный ответный поцелуй Шакиры мгновенно взвинтил Мику до чертиков, но он не стал лезть дальше. Он чувствовал, что это было бы неправильно, что она не такая, как Милена, с которой он оказался в постели буквально после второго свидания.

Шакира смущенно отстранилась от него и прижала ладони к щекам.

— Я сейчас сгорю со стыда, — призналась она, глядя в пол.

— Тебе стыдно, что ты плохо целуешься? — с улыбкой сказал Мика, разжимая объятья.

— Дурак, — беззлобно ответила она.

— Смотри сюда. Хочешь хайпа?

Шакира снова приблизилась и заглянула в телефон. Мика взял из Галереи их совместное фото, наложил на ее лицо смущенный смайлик (хотя она и так отвернулась от камеры, и вряд ли кто-нибудь ее бы узнал) и подставил внизу сердечко.

— Это новый способ самоубийства, — заявил он, отправляя получившийся коллаж в Истории вслед за опросом.

— А вдруг они все равно поймут? Ну, те, кто из нашего универа…

— Вот и отлично. Больше никто не будет думать, что самая красивая девушка в институте свободна!

— Не смущай меня!

Кира снова закрыла лицо руками, а Мика снова привлек ее к себе, отвел ладони от лица и снова нашел ее губы.

Проводив Шакиру домой, Мика ехал домой в отличнейшем настроении. Он включил один из любимых дисков и отбивал ритм по рулю, напевая под нос. Сессия закрыта, девушка ответила взаимностью — жизнь удалась! В этот вечер он напрочь забыл про свой уговор с Рамином и про развод родителей. Лишь когда джип зарулил на парковку в их закрытом поселке, волшебство вечера начало рассеиваться, и семейные проблемы вновь заставили Мику погрустнеть.

Он зашел в дом и по привычке заглянул в кухню, втайне надеясь, что мама вернулась. У раковины Сати домывала посуду.

— Отец с Надимом тут? — спросил Мика.

— Да, недавно приехали, — ответила сестра. — Ужинать будешь?

— Нет, не хочу. Пойду к себе.

Мика вышел из кухни и хотел было подняться в комнату, но тут его из гостиной окликнул брат.

— Привет, Надим. Как на работе? — спросил парень, проходя в зал, где Надим смотрел какой-то боевик.

— Все по-старому, — отозвался тот. — Слушай… Ты от Рамина вестей больше не получал?

— Нет, — пожал плечами Мика. — Он тогда написал, что собирается выслать фото и умотать из страны, отключить на время трубку. И все.

— Ясно… И как думаешь, он уже выслал?

Мика задумался. Он был слишком занят сессией и собственными отношениями, чтобы держать в голове еще и эту проблему.

— А почему ты спрашиваешь?

— Отец какой-то странный сегодня. — Надим бросил настороженный взгляд на входную дверь в гостиную, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает. — Когда я вез его домой с работы, он был… ну, знаешь, очень чем-то раздражен, но не сказал, что произошло.

— Вот и хорошо, — просиял Мика. — Пусть понервничает.

— У тебя-то как? Где сам был?

— Следи за моей Историей, бро, и узнаешь!

Надим улыбнулся и потянулся за телефоном, а Мика поднялся к себе.

Если отец и правда разозлен, значит Рамин сдержал обещание. Мика иногда сомневался, что у того хватит наглости провернуть такую аферу, но после последнего сообщения надеялся на благополучный исход. Странно, что Рамин так долго копался, но мало ли у кого какие дела.

Мика повалился на кровать, собираясь написать что-нибудь Шакире и пообщаться с подписчиками, которые наверняка были в шоке — по крайней мере, женская половина.

Как он и подозревал, Директ был завален воплями «Кто она?!» «Зачем ты выставил свою девушку? Отписываюсь!» «Когда свадьба?» и все в таком духе. Когда Мика был в самом разгаре переписки со своими поклонниками (самыми адекватными из них), в комнату без стука зашел Эмран.

Как было положено по приличию, Мика сразу отложил телефон и встал с кровати. Несмотря на всю обиду на отца, некоторые установки он был просто не в силах игнорировать.

— Что-то случилось? — спросил он, удивленный внезапным визитом.

Вместо ответа Эмран подошел и с размаха ударил его кулаком в лицо. Лучше объяснения было не придумать. Замешательство Мики длилось всего секунду, после чего новый удар, заставивший его отшатнуться, расставил все точки над «и». Отец получил фотки Рамина. Рамин каким-то образом сообщил ему, что за этим делом стоит он, Мика. Сделал ли он это нарочно, чтобы отомстить всем Сайларовым одним махом, или за деньги, как его родители, Мика не знал, да сейчас это не имело значения. Отец схватил его за грудки и все также молча отшвырнул к окну.

Отлетев, Мика ударился спиной о подоконник. Он сквозь зубы застонал от внезапной резкой боли, но это был далеко не конец — он понял это, взглянув на разъерянного отца. Эмран снова начал бить — по голове, по лицу, а когда Мика съежился, закрываясь, принялся избивать его ногами. Пара ударов ботинками по ребрам буквально взорвали грудную клетку. Мика задохнулся, едва сумев издать слабый крик, и скорчился на полу. Противостоять отцу он не смел.

Чувствуя на удивление сильные пинки и удары Эмрана, парень поначалу хотел выждать, чтобы он унялся и перешел к неизбежной ругани, но тут отец схватил его за футболку и попробовал поднять на ноги. Мика сжался еще больше.

— Встань, сволочь! — проскрежетал Эмран, и звук его голоса был отвратительнее скрипа металла по стеклу.

Однако Мика не был сам себе врагом и не шевельнулся. Тогда Эмран снова начал его бить, потом вдруг наступила передышка. Мика и на это не повелся, все еще закрывая голову, чувствуя, как из губы по щеке струится кровь. Тупая ноющая боль растекалась по переносице. Он был оглушен и напуган до полусмерти. Отец никогда не бил его, если не считать нескольких шлепков в детстве, и он понятия не имел, насколько далеко тот может зайти.

Передышка и размышления заняли считанные секунды, а потом на тело пришелся такой удар, что Мика, не выдержав, заорал — Эмран пустил в ход кубок на тяжелой подставке, полученный сыном в старшей школе за соревнования по футболу.

«Он убьет меня!» — пронеслось в голове Мики, и он закричал:

— Надим! Надим!

Эмран снова ударил его, но тут по счастью подставка оторвалась и отлетела в сторону. Мика постарался отползти в сторону — не получилось. Отец придавил его спину коленом, и внезапно Мика почувствовал на виске прохладу. Она не принесла ни капли облегчения, а наоборот заставила его сердце закоченеть от ужаса. В контакт с его кожей вошло маленькое, но смертельно опасное дуло «Беретты».

Мика застыл, боясь сделать хоть малейшее движение. Один рывок пальцем, и пуля пробьет ему череп, не оставив шансов.

— Разочаровываешь, — донесся до него голос Эмрана. — Или ты не мой сын? Ты переоценил себя, Мика! Ты и правда думал, что меня зацепит твой дешевый трюк с тем подонком? А теперь слушай внимательно. Я объясню последний раз, если уж до тебя так туго доходит…

Дверь в комнату распахнулась.

— Мика… — голос запыхавшегося Надима повис в воздухе.

Должно быть, шикарную он увидел картину, подумалось Мике. «Беретта» все еще вжималась в его висок, волшебным образом очистив голову. Ни воспоминаний о детстве, ни мыслей о Шакире — чистота. Только животный страх смерти, стоявшей в миллиметре от него.

— Стой где стоишь, — злобно проговорил Эмран. — Я должен преподать твоему тупому брату один урок.

— Пап… Осторожнее… — несмело сказал Надим.

— Так вот. Говорю в последний раз, — Эмран не стал слушать старшего сына. — У тебя есть последний шанс начать вести себя соответственно своему возрасту. Еще одно действие, которое я расценю как вмешательство в мою частную жизнь, и я прострелю тебе руку. Или ногу. А лучше голову. Ясно?

— Да, — прошептал Мика. Он почувствовал, как на глаза впервые за долгие годы навернулись слезы. Кто бы мог подумать, что, выбравшись из детства, он еще будет плакать от страха и обиды.

— Ты перестанешь лезть ко мне, к матери, к Заре и предоставишь нам самим разбираться с нашей жизнью. Без твоей помощи. Ясно?

— Да…

— Клянусь, ты меня взбесил, Мика! Я тебя еще раз предупреждаю по-хорошему. НЕ ЛЕЗЬ. Ты видимо плохо знаешь, на что я способен, и я тебе советую не проверять эти границы.

Давление дула на череп наконец исчезло.

— Отец…

— Тебя тоже касается! — рявкнул Эмран на Надима.

Мика почувствовал, как он убрал колено с его спины. Кажется, он остался жив. Все тело болело, особенно под ребрами и нос. Он не поднимал головы, пока до него не донеслись удаляющиеся шаги Эмрана и Надим не бросился поднимать его с пола…

— Черт, холодно! — воскликнул Мика, когда Сати приложила к его переносице замороженный кусок мяса в пакете.

— Тихо, не дергайся, — улыбнулась она. — Врач сказал три дня прикладывать холод, чтобы спал отек. Держи, я не буду тут стоять вечно.

Мика придержал самодельный компресс, стараясь не сильно давить на перебитый нос.

— Я так гайморит заработаю, — пробурчал он. — И вообще, ничего посимпатичнее не было кроме баранины?

— Что? Девчатина? — хихикнула Сати. — Нет, никто не покупал. Я пойду приготовлю чай.

Сестра ушла, оставив Мику лежать в гостиной перед телевизором. Вчерашняя стычка с отцом не прошла бесследно. Сломанный нос и трещина в ребре, пара сильных гематом, не говоря уже о множестве синяков. Но все лучше, чем огнестрел, особенно в голову. Разумеется, чтобы избежать объяснений с полицией, он сказал врачу, что споткнулся и скатился с лестницы. Эту же версию он озвучил Шакире и подписчикам.

Мику все еще бросало в дрожь от воспоминаний о произошедшем — оказывается, он действительно плохо знал Эмрана Сайларова, который каким-то чудом выкопал где-то Рамина и заставил его говорить. Или Рамин сам нашел его? Это еще предстоит выяснить и возможно как-то поквитаться с ним за подставу. А сейчас, как сказал врач, ему требуется покой. И никаких селфи.

Мика полистал каналы на телевизоре и оставил какую-то передачу про изобретения. Настроения вникать не было, он мог думать лишь о том, как так все получилось и что будет дальше. Хорошо еще, что каникулы не закончились и он может переварить эту ситуацию дома, не отвлекаясь на учебу.

Судя по голосам, раздавшимся в коридоре, к ним пришли гости, но Мика, пользуясь статусом больного, не стал утруждать себя и подниматься с дивана. Через пару минут, потраченных на переодевания, в комнату вошла Альбике.

— Мама! — воскликнул Мика и, забывшись, хотел сесть, но грудная клетка отозвалась резкой болью.

— Лежи, лежи, — замахала руками Альбике, подходя ближе и присаживаясь рядом с ним. — Тебе наверное нельзя шевелиться?

— Можно, — ответил Мика. — Только осторожно.

— Бедный мой мальчик… Как же так… — мама осматривала его лицо и наверняка заметила синяки под глазами. — Он бил тебя по глазам?!

— Нет, это из-за перелома.

Альбике без лишних предупреждений задрала его футболку и осмотрела грудь и покрытые синяками бока. От этих знакомых заботливых прикосновений Мике сразу полегчало, хотя пару раз он тихо застонал, когда она прикоснулась к особо болезненным местам.

— Господи, как это произошло? Сати мне ничего толком не рассказала. Ты же знаешь, у нее вечно каша во рту!

— Ну… — замялся Мика. — Долгая история… Мы с Надимом хотели подставить его жену, а он об этом узнал.

— А Надим где? Он в порядке?

— Да. Тот парень назвал только меня, вот мне и влетело. Прости, мам, что не получилось. Но мы что-нибудь еще придумаем!

— Успокойся, Мика, куда тебе еще придумывать, — возмутилась Альбике. — Лучше пусть у меня будут живые и здоровые дети, чем муж. Ты слышишь? — переспросила она, заметив, как Мика скривился и отвел глаза. — Пообещай мне, что ты перестанешь строить свои козни. Мы сами как-нибудь разберемся. Не хватало еще, чтобы он тебя искалечил! И в конце концов, он твой отец. Ты должен его уважать.

— Да не за что особо, — пробурчал Мика.

— Он дал тебе многое. А то, что произошло… Это только наши проблемы.

Мика нехотя кивнул, хотя вслух обещание произносить не стал. В любом случае, пока у него не было больше никаких идей по поводу разрушения второго брака отца. Он снова посмотрел на мать.

— Хорошо выглядишь, мам. Как будто на курорт сгоняла.

— А, это… Это Седа меня подбила. Она давно мечтала себе сделать какие-то уколы красоты… В общем, считай, я расплатилась с ней за квартиру, оплатив ей эти уколы. И себе заодно.

— Не легче было снять что-то самой, чем вариться в их курятнике? — спросил Мика. — Ты насколько освободила место в сейфе отца? На сотню-две?

— Деньги быстро тратятся, дорогой, особенно на жилье. Мы с Седой решили, что я пока поживу у них, а что сэкономила, пущу на…как это она там назвала? Восстановление сгоревших мозгов.

Альбике улыбнулась. Мика заметил что-то в ее глазах, чего не видел с тех пор, как мама узнала о второй жене отца — маленькие искорки янтарного цвета, с детства согревавшие его в самые трудные моменты.

— Кажется, ты не особо тоскуешь там без нас, — заметил он в шутку, но и с некоторой обидой в голосе.

— Ну что ты такое говоришь! — Альбике попыталась его обнять, но он, застонав, отстранился. — Я очень по вас скучаю. Просто хочу как-то отвлечься от всего этого. Развеяться.

— А ты не хочешь…эм… вернуться?

— Нет! Пока он с ней, ноги моей в этом доме не будет, Мика, это я решила точно. Пусть будет тяжело, но хватит. Каждый раз я уверяла себя, что это будет последний, что больше не прощу — и сдавалась. Он ведь умеет быть таким… — Альбике умолкла, предавшись воспоминаниям. — И я знаю, знаю, что сейчас-то он поступает по нашему закону, но уже сил нет… Единственное, о чем я жалею, что не могу вас забрать с собой. Особенно тебя, чтобы ты тут еще не натворил дел.

— Я могу спать на коврике возле двери.

— Я предложу Седе этот вариант.

Мика слабо засмеялся. Он снова пытался понять, правильно ли поступил, что сказал обо всем матери. Наверное, он никогда не сможет дать себе точный ответ. Ему очень хотелось, чтобы мама была счастлива, но пока мысль о том, что она может быть счастлива вне их семьи, не укладывалась в его голове.

— Ма, Мика! Идемте чай пить! — позвала с кухни Сати. — Сейчас Лаура придет!

Кряхтя, как старик, Мика медленно поднялся с дивана, чувствуя себя так, словно на него вчера свалился каменный дождь. Как только тело напомнило о побоях Эмрана, он снова обозлился на отца.

— Я считаю, что если вы не сможете помириться, — сказал он, впервые допуская такую возможность, — ты должна потребовать от него свалить из этого дома! Мы будем жить тут, а он пусть в Москве остается.

— Посмотрим, сынок, — Альбике погладила его по голове. — Я пока боюсь думать, что между нами все кончено. Хотя знаешь, сейчас мне уже как-то лучше. Спокойнее. Я так переживала из-за этого второго брака, пока была с ним рядом, а сейчас, когда я сама по себе, отпустило. Так надоело мотать себе нервы, что уже все равно. Пусть ей делает мозги.