Золото дракона

2. Ярость дракона

Сдерживая, как мог, чувства и эмоции, Келвин погладил Мокери, снял с осла вьючные мешки и подойдя к ближайшему дереву, стал срезать шест для палатки невероятно тупым мечом.

— Я нашла еще одну! Даже две! — донесся крик Джон.

Сердце Келвина подпрыгнуло, но он взял себя в руки. Осторожнее! Осторожнее! Шуметь, кричать, прыгать — и к утру превратишься в кучку белых костей, торчавших из драконьего навоза.

— Кел, здесь целых шесть! Все в крови! Должно быть, дракон дрался с другим драконом!

«Так вот почему так много упавших деревьев», — подумал Келвин. — «Дело не в паводке!»

Он снова вздрогнул, представив себе грозных чудовищ. А куда девался побежденный? Нужно бы немедленно остановить сестру!

— Джон, давай раскинем лагерь! Пожалуйста!

Ему совсем не хотелось выглядеть трусом, но возможная близость дракона хоть кого могла вывести из себя.

Джон не обратила на него внимания, ловко взбиралась на насыпь. Уж она-то не боялась дурацких чудовищ.

Ожидая пока сестра опустится, Келвин рассеянно ковырял волдырь на руке. Как нужно ставить палатку? И что они будут есть? Кусты жимолости были помяты, поломаны, никакие заклинания не смогут сделать ягоды съедобными.

— Кел, я нашла…

Внезапное молчание Джон вынудило Келвина оглядеться. Он увидел сестру на куче булыжников и вывороченных пней, покрытых полусгнившими растениями и песком с речного дна.

— Кел, я вижу… По-моему, я вижу дракона!

— Что??!

— Дракона. Кажется он мертвый. Он сдох, Кел! Убит в драке. Вся эта чешуя! Мы богаты, Кел! Поднимайся сюда и… Ой!

— Что там, Джон?

Сердце юноши куда-то покатилось, в горле мгновенно пересохло.

— О, Кел, он жив, только едва-едва. Думаю, мы должны убить его и…

— Джон, немедленно уходили!

Если дракон жив, но сильно ранен, им, может быть, удастся ускользнуть.

— Состояние, Кел! Состояние! Я сейчас швырну в него камнем!

Какое безрассудство!

— Нет, Джон, нет! — задохнулся Келвин; слова застревали в горле.

Но неустрашимая девчонка уже размахивала пращей и с искусством, приобретенным долгой практикой, метнула булыжник, сопровождая его обычным воплем.

— Попала!

Келвин не мог говорить, ужас приковал его к месту. Затаив дыхание, он наблюдал, как Джон всматривается куда-то. Что она видит?

— Он заметил меня, Кел! — с внезапной тревогой вскрикнула сестра. — Он проснулся. Кел, он… он ползет сюда!

Кел наконец обрел голос.

— Беги, Джон. Беги! Сюда!

Голова девочки показалась на вершине холма. Келвин подумал, что сестра почти не двигается, но тут же понял — ужас его был так велик, что весь окружающий мир словно застыл. Только теперь юноша понял — этот высокий холм набросан дравшимися драконами.

Дравшимися? Тогда почему побежденный не погиб? Драконы никогда не оставляют в живых добычу или врага, а съедают их даже из чистой злобы, если не были голодны. Драконам нравилось убивать, проливать кровь, и все это знали. Вряд ли это поединок! Тогда, что же случилось? Очевидно, дракон только спал. Но зачем влез на эту кучу мусора?

Известно, что драконы — очень ленивые создания и тратят силы только на то, чтобы драться и охотиться да еще…

Спариваться! Келвин вспомнил слышанные когда-то истории. Любовный поединок драконов ничем не отличается от смертельной схватки. Самки никогда не идут на это добровольно, так что самцы должны их укрощать и брать силой. Говорят также, что когда все кончится, самец так устает, что впадает в глубокий сон, похожий на обморок.

Скорее всего, и этот бы проспал еще несколько часов, не ударь его Джон в нос камнем.

Но даже уставший дракон — худший враг, чем разъяренный зверь.

Кроме того, если этот уже успел проспать несколько дней, он наверняка голоден. А они, как последние идиоты, радовались чешуе, оторванной в пылу любовной страсти, уверенные, что дракон ушел.

Джон скользила на покрытых слизью камнях, еле удерживаясь от падения.

Драконы, скорее всего, не замечали разрушений, причиняемых ими окружающей природе. Самец поборол самку и, прижав к земле зубами и огромными лапами, безжалостно врезался в нее. Кровь, должно быть, лилась рекой, как ее, так и его. И только похоть самца была удовлетворена, хватка его ослабла, самка вырвалась и уползла. Только при таких встречах дракон не убивал дракона, самка должна быть забеременеть. Самец — отпустить ее. Измученный и насытившийся дракон немедленно уснул и спал… до это минуты.

Издав пронзительный, полный отчаяния и ужаса вопль. Джон, подвернув ногу, упала и полетела вниз, приземлившись в глубокой яме. Но крики ее тут же заглушило громкое зловещее шипение огромной рептилии, из тех, которые могут только присниться в кошмарах. Послышались омерзительные скребущие звуки вонзавшихся в гальку острых когтей. Дракон явно набрал силы.

Келвин безумным взглядом оглянулся в поисках спасения и не найдя ничего, обернулся к верному спутнику. Ослик, как ни странно, мирно жевал траву. Очевидно, он был глух, как пень, и Келвин только теперь понял это.

— Кел, Кел, он сейчас настигнет меня! Кел! Он догоняет меня! Он поднимается, Кел! Поднимается!

Вся храбрость Джон мгновенно исчезла; наконец она поняла, чего так испугался Келвин, когда они заметили первую золотую чешуйку.

Что делать брату, когда сестра в смертельной опасности? Видимо, все, что в его силах, пусть и немногое.

Зажав старый меч в покрытой волдырями ладони, Келвин метнулся к холму. У подножья лежал пень, нависающие над ним несколько булыжников образовали природную лестницу, по которой и поднялась Джон. Ноги Келвин сами собой нашли опору. Пыхтя и задыхаясь, он добрался до того места, где лежала Джон, и глянув вниз, увидел между торчавшими сучьями и корнями смертельно бледную напуганную девчонку.

— Я не смогу выбраться, Кел! — со слезами в голосе вскрикнула она. — Я в ловушке! Спасайся, Кел! Спасайся!

Каким-то уголком мозга, Келвин сообразил, что сестра, возможно, права, но идея, почему-то, не пришлась ему по душе. Ведь всю оставшуюся жизнь, совесть будет терзать его: а вдруг сестру еще можно было спасти?

Но в этот момент наверху показалось рыло дракона, усаженное золотой чешуей. Вид у него был одновременно отталкивающим и странно привлекательным — смертельно ядовитое живое золото. Келвин знал, что дракон — чудовище, но с того места, где он стоял, эта истина казалась, сильно преуменьшенной. Юноше стало понятно, что зверь может проглотить одним глотком их обоих. Целиком дракон не был виден, но Келвин предположил, что длина его равна длине шести-семи поставленных в ряд боевых коней. Неудивительно, что немногие осмеливались пойти на дракона. Чудо, если кто-то вообще сумел остаться в живых.

Чудовище приподнялось на гигантских лапах. Хорошо видны голова и шея. Келвин успел заметить даже гребень на макушке и короткие кожистые крылья. Юноша знал, что должен бояться, но почему-то ужас отхлынул, а голова оставалась странно ясной.

Келвин поднял меч. Рука дрожала так, что оружие, казалось, вот-вот выпадет. Как жалел юноша, что не счистил ржавчину и не наточил лезвие, хотя не мог представить, чем бы это помогло.

Послышался резкий свист: руки Келвина онемели. Что-то змееподобное, гибкое, мокрое, обернулось трижды вокруг шеи и дважды вокруг запястья. Юноша в ужасе отпрянул, но длинный раздвоенный язык тут же поволок его вперед.

— Ну и меч! Все равно, что ничего, — подумал Кел, лихорадочно отбиваясь свободной рукой, но тут же закричал от боли, ударившись о твердый, как железо, язык мерзкой твари. Дракон, казалось, не заметил удара, которым Келвин едва не раздробил себе ладонь. Вставив ногу в трещину огромного валуна, юноша изо всех сил попытался вырваться. Язык дракона отпустил его руку и исчез в зловонной пасти. Эти зубы! Величиной почти с короткий меч. И дыхание — ядовитый горячий ветер, дующий со стороны загнивающего болота.

Келвин неудержимо падал, и в последний момент успел заметить вертящийся в воздухе меч; послышался странный глухой звук — дракон просто выплюнул единственное оружие юноши. А теперь…

Земля сомкнулась над юношей. Он свалился в ту же яму, которая поглотила Джон. Руки инстинктивно протянулись, что схватиться за края, но пальцы только скользнули по острым камням и песку. Падение замедлилось, но не остановилось.

Раздался протестующий вопль. Келвин приземлился на что-то мягкое. Сестра, очевидно, занимала больше места, чем он предполагал.

В яме было грязно и дурно пахло.

— Ты не ранена? — прошептал он.

— Только ушиблась. А ты?

Келвин не ответил, снова послышалось шуршание гальки над головой. Сможет ли тварь сдвинуть с места валуны? Вырыть их? Насколько утомлен зверь?

— Кел…

— Тихо! — прошептал он. Конечно, дракон сможет добраться до них — ведь именно он набросал этот холм. Но станет ли делать это? Подобные усилия потребуется много энергии, стоит ли ее тратить, на два крохотных кусочка, хоть и лакомых?!

— Здесь маленькая дыра, — прошептала Джон, явно восстановив присутствие духа.

Келвин ощутил прикосновение ее руки в темноте. Они оказались в крохотной пещере, образованной корнями двух огромных пней, почти у самой земли. Конечно, это выход, хотя и очень ненадежный. Если дракон сможет дотянуться до них длиннющим языком и вытащить отсюда как жалких муравьев.

Да эта дыра, скорее, настоящая ловушка! Келвин пытался придумать способ завалить отверстие и не дать дракону добраться сюда. Он в отчаянии ухватился за сломанную ветку. Ладонь скользнула по гладкой поверхности. Ощутив ее, Келвин обнаружил огромный валун, лежавший на земле. Если они смогут каким-то образом передвинуть его, камень закупорит дыру…

— Смотри, — прошептала Джон, толкнув брата в бок.

В слабом свете показалась драконья лапа и с ужасным стуком опустилась на гальку. Через секунду раздалось громкое шипение, потом злобное фырканье и визг испуганного ослика.

— Пропал Мокери, — вздохнул Келвин, представив страшную картину погибающего в зубах дракона безобидного создания. Мокери не сможет даже убежать; если бы только Келвин догадался снять с него путы!

Но тут Келвин сообразил, что гибель осла, возможно, спасет их жизни. Дракон нашел более легкую добычу!

Джон взвизгнула. Келвин не обратил на это внимания, но тут неожиданно понял, что сестра пытается протиснуться мимо него, заслоняя свет.

— Что… Джон?

— Не позволю! Не позволю! — вскрикнула она. — Он не получит Мокери! Мокери наш!

Очевидно, она изменила пренебрежительное мнение о бедном животном. Но Келвин успел схватить ее за ногу — оттащить назад.

— Хочешь, чтобы дракон обнаружил эту дыру?

Джон затихла. Келвин только вздохнул. Если бы ослиный вопль не вывел ее из равновесия…

Он почувствовал прикосновение.

— Здесь корень, — прошептала Джон — или что-то в этом роде. Думаю, я смог бы подняться…

Оглушительное шипение, подобное звуку выпускаемого пара, вновь отвлекло Келвина.

Снова тот же звук: громадная ужасная голова в золотой чешуе покачивалась над животным; длинная змееподобная шея медленно опускалась, пасть раскрылась, обнажив смертоносные зубы, раздвоенный язык-жало, вытянувшись, чуть коснулся бока животного.

Бац!

Копыто ослика с великолепной меткостью врезало прямо в нос твари. Любой человек не встал бы после такого пинка, но дракон, казалось, даже не понял, что произошло. Передние зубы с омерзительным хрустом сомкнулись на хвосте Мокери, оторвав его. Закапала кровь.

Келвин закрыл глаза, не желая видеть, что за этим последует. Все равно сделать ничего нельзя.

— Кусай лучше мою задницу! Возьми!

Келвин встрепенулся, услышав по-детски заносчивый вызов; камень размером с орех ударился в налитый кровью глаз дракона и отскочив, застрял под морщинистым нижним веком. Дракон опять испустил шипение, почти оглушившее Келвина и, изогнув шею, уставился на каменистое нагромождение и маленькую человеческую фигурку.

Зеленоватая лапа поднялась к змеиной пасти, осторожно выковырнула камень. Мыслительный процесс, хоть и крайне медленный, явно пришел в действие. Это ничтожное создание собирается напасть!

Шея поднялась, голова чуть откинулась. Чудовище готово ударить. Ошеломленный Келвин успел только подумать, что теперь-то Джон наверняка придет конец. Но тут сестра спрыгнула вниз. Только сейчас Келвин осознал, что не дышал с той минуты, как услышал крик, и громко выдохнул воздух; левая пятка Джон отбила ему ухо, рука ныла от удара правой ноги. Как он обрадовался, что сестра никогда не отличалось полнотой!

— Я попала, Кел! Прямо в глаз! Прямо в этот мерзкий кровавый глаз.

— Ну да, и навлекла погибель на наши головы, — охнул Келвин. — Эта тварь удовлетворилась бы ослом, но теперь…

Он не успел больше ничего сказать — послышалось фырканье. Широкая ноздря втягивала пыль у самой дыры. Дракон их учуял, через мгновение появится язык, нащупает их и потом…

— Джон, помоги мне подкатить этот валун!

Келвин, напрягаясь изо всех сил, уперся в камень, пытаясь поставить его между собой и раздувающейся ноздрей. Ничего не выходило. Но тут Келвин вспомнил о сломанной ветке, могущей послужить рычагом, и булыжнике поменьше, который сошел бы за точку опоры. Он быстро уперся ногами в булыжник, подвел ветку под валун и показав сестре, что надо делать, прошипел:

— Толкай, Джон, толкай!

Из глаз от напряжения посыпались искры; рядом пыхтела Джон. Валун чуть заметно покачнулся. Им удалось высвободить его из грязи! Теперь нужно только сдвинуть с места!

— Кел, он меня схватил, — прошептала Джон.

В это минуту Келвин понял, что живой шершавый канат выметнулся сбоку валуна и зацепил девочку.

— За что он тебя держит?

— З-за ногу.

— Цепляйся за меня! Я думаю…

Он вновь налег на камень всем весом, удвоенным ее тяжестью. Дракон тащил Джон, одновременно помогая этим налечь на рычаг.

«Теперь или никогда», — подумал Келвин.

Валун снова качнулся, уже сильнее. Келвин собрал последние силы и толкнул камень. Булыжник медленно покатился по влажной почве. Если только…

— Удалось! Входное отверстие было почти закупорено.

— Я свободна, Кел! Он отпустил меня!

Разъяренное шипение снаружи; что-то дернулось у самого плеча Келвина. Тот с отвращением отпрянул, мгновенно поняв, что это и что им удалось сделать.

Длинный язык дракона был под тяжелым булыжником, весившим не меньше двух здоровых мужчин или одного очень маленького ослика. Камень пригвоздил язык чудовища! Раздвоенный кончик дрожал, на землю капала слюна, ошеломляюще зловонное дыхание наполняло крошечную пещерку, вызывая неудержимую тошноту.

— Мы захватили его, Джон! По крайней мере, хоть ненадолго. Давай выбираться отсюда, прежде чем он забудет о боли и скинет булыжник лапой!

Дракон, конечно, мог легко освободиться, но был слишком туп, чтобы сообразить, каким способом это сделать, и безуспешно пытался вытащить язык из-под груза.

Джон пошла вперед. Помогая друг другу, брат и сестра выкарабкались из ловушки и взобрались на верхушку холма, откуда Джон впервые увидела дракона. Голова чудовища находилась почти на уровне их лиц, глаза сверкали ненавистью. Келвин, как завороженный, не мог отвести от него взгляд. Джон подняла валявшийся на земле меч, вручила брату.

— Придется это сделать, Кел, иначе он может освободиться или умрет от голода.

Первым порывом Келвина было немедленно сбежать, но он тут же понял, что сестра права. Если дракон не сможет сбросить камень, умрет медленной смертью, а такого не пожелаешь даже самой омерзительной твари, если же вырвется — опасность грозит как им, так и несчастному ослику — дракон тут же учует всех и сожрет во мгновение ока.

Стиснув рукоятку меча, Келвин решал, куда ударить. Может в глаз? Но проникнет ли тупое лезвие в мозг зверя?

— Ш-ш-ш — плюх!

Громадная кожистая лапа ударилась о землю в нескольких шагах от Джон. Та отпрыгнула, едва не соскользнув обратно в дыру.

Келвин решил, что меч здесь не годится. Нужно копье.

— Джон, принеси тот шест для палатки, который я срезал.

Сам Келвин не осмеливался пошевелиться из страха, что дракон не обращая внимание на боль, вырвется. Тогда придется отбиваться мечом, а эта затея совсем безнадежна.

— Зачем он тебе?

Долго еще терпеть это нахальство?!

— Я сказал, принеси! Да побыстрее!

Уголком глаза ему удалось увидеть, как Джон вскочила. Сам Келвин стоял почти рядом с ногой чудовища и хотя ощущал неприятный холодок, ползущий по спине, понимал: если отойдет подальше, не достанет до глаза.

Сестра остановилась, рассматривая рану Мокери.

— Джон! — раздраженно завопил Келвин.

Наконец, шест был принесен. Келвин заострил его мечем, превратив конец чуть ли не в вязальную спицу. Глаз дракона, не мигая, уставился на него, лишая последнего мужества. Неужели чудовище понимает, что его ждет? Почему же в таком случае не вырвет язык и не бросится на них? Но бестолковая тварь ничего не в силах уяснить. Обычно, чем животное сильнее, тем меньше у него мозгов, это известно всем. Конечно, было бы лучше, сумей он прикрепить к шесту меч. Но рукоятка наверняка помешает оружию проникнуть как можно дальше, а если навалиться на копье, оно пройдет через глаз и достигнет пылающего ненавистью мозга.

Неожиданно юноша почувствовал странную слабость. Перед глазами плыли кровавые лохмотья. Сможет ли он сделать это, хотя бы для спасения собственной жизни? Убить так хладнокровно?

Джон увидела, как брат положил меч. Лицо девушки приняло непонятное настороженное выражение:

— Кел, давай я это сделаю!

— Нет. Слишком опасно, и сомневаюсь, что у тебя хватит силы. Не уверен даже, что мне удастся…

— Этого я и боялась! Хочешь пощадить его?

— Нет!

Глупая девчонка! Подняв шест Келвин взвесил его на руке, глубоко вздохнул и подбежал к дракону. Глядя в налитый кровью глаз и пытаясь определить, где именно в голове рептилии находится мозг, он вонзил самодельное копье как мог глубже. Острие ударило точно в цель. Глаз был так велик, что промахнуться просто не было возможности. Копье прошло через зрачок, фонтаном брызнула кровь, полилась какая-то серая жидкость. Раздался ужасающий вопль. Голова дракона бешено дернулась. Шест переломился, отбросив Келвина, но тот, словно загипнотизированный, не мог выпустить вторую половину. Но тут, потеряв равновесие, он полетел куда-то, успев мельком увидеть Мокери, реку и деревья.

В лицо ударило горячим воздухом. Келвин знал: он сделал все, что мог. Неужели этого недостаточно?

Он чувствовал, что падает, проваливается в бездонную пропасть.