Золото дракона

6. Герой

Келвин достал меч из-за расщелины, сунул в ножны и приготовился к долгому тяжелому пути.

На дороге виднелись следы копыт, но земля становилась все тверже, и отпечатки вскоре исчезли.

Нужна помощь. Один он не сможет спасти Джон. Придется идти во Франклин, там Рынок Мальчиков. Бандит сказал, что продаст ее и, конечно, не поедет слишком далеко, на другой рынок, если этот под боком. Но тогда его тоже схватят и продадут вместе с сестрой.

Должен же быть кто-то, кто поможет. Страже доверять нельзя.

Хотя когда-то они были истинными защитниками народа. Но с началом царствования королевы Зоанны все изменилось. Его родной отец сбежал из застенков королевы и именно поэтому погиб, хотя через много лет. Келвин не знал подробности — мать не любила об этом говорить.

Придется отправиться в бараки стражников, рассказать обо всем, умолять, просить и надеяться. Повести себя как можно вежливее, иначе его обвинят в бегстве от закона и самого продадут.

Убежище разбойника должно быть где-то в Печальных Землях. Он отвезет Джон туда, а утром продаст в рабство! Судьба унизительная, недостойная столь светлой головы, и то, если Джон удастся скрыть свой пол! Келвин даже представить боялся, что будет, если узнают обо всем. Нет, нужно как можно скорее спасать Джон. Неужели ей придется работать на плантациях до двадцати пяти лет? Далеко не все доживали до этого срока, а ведь Джон еще нужно утаить, что она девушка.

Другие страны уже давно избавились от рабства, но богатые торговцы и плантаторы поддерживали королеву в решении сохранить старый закон, чтобы заполучить дешевую рабочую силу. Да, самое время появиться герою, который должен осуществить пророчество.

Но Келвин не чувствовал себя героем, ни до того, как отправился в страну драконов, ни сейчас. Все это глупости, так сказал отец, а Келвин верил ему.

Но ведь он убил дракона, закралась непрошеная мысль.

Удача! Слепая удача! Не будь в мусорной куче какой-то дыры, и толстой ветки и… Но ведь так и исполняются пророчества. Выпадает счастливая карта, и только одному из сотен.

Келвин покачал головой, отвергая дурацкие предположения. Это все, должно быть, из-за удара по голове и жары. Бесполезно спорить с собой.

Впереди по обе стороны дороги возвышались две скалы, как зловещие фигурки разбойников. Признаться, после случившегося Келвин ни о чем другом думать не мог. Прямо перед ним лежали Печальные Земли, за спиной — страна драконов, дорога на Фрэнклин вела направо и через мост.

Иного выбора нет — придется идти направо — почти как предсказано в пророчестве. Но собственный смех отозвался в мозгу унылым звоном.

Кусты жимолости раздвинулись, показался большой рыжий бирвер. Зверь фыркнул, учуял запах драконьей крови, повернулся и удрал.

Келвин тяжело вздохнул. Будь он вынужден столкнуться с разъяренным бирвером, вооруженный всего лишь старым мечом, без всякого сомнения, попал бы зверю на обед.

— Герои так не думают!

— Кто герой?

— Я герой.

— Заткнись!

Уставший измученный юноша ковылял и все казалось безумным и безнадежным. Язык распух от жажды, голова кружилась, перед глазами плыл туман. Придется спуститься к воде, вымыть лицо и напиться.

На трясущихся подгибающихся ногах Келвин спустился к реке, встал на колени прямо на землю и взглянул на свое отражение. Одежда и лицо в грязи, Келвин сообразил, что нужно вымыться перед тем как идти во Фрэнклин, иначе наверняка арестуют за бродяжничество, и он попадет на Рынок Мальчиков, но уже не как спаситель.

Зачерпнув пригоршню воды, Келвин напился. Вода отдавала глиной, но была очень холодной, как снег с горных вершин. Рука сразу онемела и заныла.

«Будь у меня хоть немного денег, — думал он, — хоть немного».

Раздевшись, Келвин прополоскал одежду, расстелил на берегу и принялся мыться, растираясь вместо мочалки рубашкой. Кровь дракона, запекшаяся на башмаках, не желала отмываться — и это оказалось самой трудоемкой работой. К концу Келвин окончательно посинел, а синяки и ссадины, не видные раньше из-за грязи, выступили наружу. Но по крайней мере, теперь он хоть не выглядел как будто только что вывалялся в болоте.

Надевая панталоны, Келвин оцарапал обо что-то правую руку, и обыскав карман, обнаружил единственную золотую чешуйку, первую, найденную сестрой. Келвин совсем забыл о ней. Теперь, по крайней мере, его не арестуют за бродяжничество. Удача! Крапленые карты, меченые кости…

Придется идти во Фрэнклин. Поднимаясь по откосу, он заметил сломанное растение, втоптанное в землю каким-то животным. Спайсроза. Очень редкий и ценный цветок, цветущий только в тени. Тот, кто понюхает его, впадает на несколько минут в неописуемый экстаз.

Келвин поднял бутон и вдохнул. Аромат приятный, но ничего особенного. Либо все эти истории вранье, либо на него подобные вещи не действовали. Он ведь был круглоухим и поэтому во многом отличался от остроухих, взять хотя бы его умение обращаться с растениями.

Жаль, что он не сможет возвратить к жизни погибший цветок — его сил хватит только на то, чтобы возвратить здоровье живому растению. Ну что ж, все-таки кое-чем он может помочь розе: спасти цветок и дать второе цветение для кого-нибудь еще.

Сунув розу в карман, где солнечные лучи не могли до нее добраться, Келвин возобновил подъем. Добравшись до дороги, он почувствовал себя лучше. Может спайсроза и вправду немного помогла. Хорошо бы поиграть сейчас на мандахо! По крайней мере, легче было бы идти. Увы, разбойник увез инструмент вместе с сестрой, золотом и осликом.

Над головой что-то протрещал сквирбет, сидевший на высоком дереве в дупле. Келвин поднял глаза, вспоминая, каким вкусным был тот, последний, поджаренный зверек. Джон добыла его своей пращей. Ну что ж, по крайней мере, можно полакомиться плодами оупля. Конечно, они не самые вкусные в мире, но другого ничего нет. Дотянувшись до висевшего на нижней ветке плода, Келвин ласково погладил его:

— Ты самый лучший оупль в мире. И я умираю от желания попробовать твою восхитительную мякоть. Можно сорвать тебя?

Келвин потянул, плод тут же лег в его ладонь. Как и большинство фруктовых деревьев, это тоже не могло устоять перед лестью. Келвин знал, его отец назвал бы это глупым предрассудком, и сказал бы сыну, что тот просто умеет выбирать спелые фрукты, но юноша твердо верил: именно его прикосновение, его похвала ускоряют созревание плодов, а проклятия превращает их в кислые и твердые. У матери была ты же способность, и она не колеблясь называла ее волшебством, уверяя, что в ее семье все умели обращаться с растениями. Значит круглоухие, по всей видимости, тут не причем. Но какое это имеет значение?

Жуя оупль, Келвин шаг за шагом продвигался вперед, пытаясь убедить себя, что Пророчество, в которое так твердо верила мать, поможет освободить сестру. Хоть бы она оказалась права! Его мать… прелестная Шарлен. Его некрасивый, приземистый, добродушный отчим Хэл. Что они делают сейчас? Келвин и Джон хотели провести неделю в стране драконов… Сегодня шел шестой день. Их до послезавтра даже не хватятся, разве что Шарлен раскинула карты и все поняла. Но чем она сможет помочь? Нет, он затеял это и должен все расхлебывать.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Келвин, вытерев со лба пот, увидел грязные бараки. Он с ужасом думал о том, что предстоит, но знал — иначе нельзя. Ведь в конце концов, именно он должен быть героем, не так ли?

— Хо-хо-хо! Схватил братишку? Пообещал продать на рынке? Ха-ха-ха!

Мускулистый стражник, схватившись от смеха за бока, тряс головой, не вытирая выступивших слез.

Келвин, набычившись, смотрел на представителя закона, затянутого в голубой с золотом мундир. Он стоял в караульном помещении на окраине Фрэнклина, окруженный похожими друг на друга как две капли воды ленивыми сонными стражниками. Казалось, они никогда не моются — воротники без пуговиц и грязные сорочки «украшали» каждого без исключения. Правда, будь они даже проворными и смешными, Келвину совсем не хотелось обращаться к ним за помощью. Но ничего не поделаешь. Цепляясь за ускользавшее мужество, юноша стоял на своем.

— Вы арестуете его?

— Конечно, мой малыш, конечно! Пока не успел сбыть добычу.

— Заткнись, Карпентер! — приказал стражник с сержантскими нашивками и окинув свирепым взглядом виновного, обернулся в Келвину и презрительно спросил:

— Скажи, парень, он забрал у тебя что-то ценное? Кроме, конечно, твоего драгоценного братца?

Келвин лихорадочно соображал, что ответить. Он не утверждал, что Джон — мальчик, просто объяснил, куда пообещал разбойник отвезти «пленника». Знал, что если стражники узнают о золоте, они потеряют даже тот слабый интерес к выполнение обязанностей, который в них теплился, и отправятся на поиски богатства, Келвин решил:

— Наш ослик, сэр. Мы заплатили за него две золотые радны. Он бесхвостый и глухой. Совсем глухой, сэр, хотя мы не знали этого, когда покупали его.

— Глухой? Глухой ослик? — переспросил первый стражник. — Видано ли, мальчонка с глухим ослом. Хо-хо-хо!

— Карпентер! — заревел сержант. — Еще одно слово, и будешь выполнять работу осла, слышал?

— Есть, сарж!

— Сержант! Сержант, ты наглый болван!

— Так точно, сержант, — согласился Карпентер, чуть помолчав.

Келвин оглядел собравшихся. Только на одном лице, молодого стражника, всего года на два постарше его, отражалось некоторое сочувствие. Юноша даже подумал, что предпочел бы говорить именно с этим, но сержант, прищурясь, взглянул на него.

— Знаешь, что бывает, когда лгут стражникам королевы?

— Я… да… сэр.

— Я могу повесить тебя, отрезать уши и все, что захочу. Такое отребье должно знать свое место. Понимаешь?

— Да-да, сэр.

Сержант замолчал, не сводя с Келвина злобных глаз, и юноша узнал в нем одного из тех сборщиков налогов, что приезжали тогда на ферму.

— Как выглядел бандит?

Келвин наморщил лоб.

— Одет в черное, на черной лошади.

— Половина всех разбойников Рады одета в черное. Что еще?

— Ш-шрам, Отсюда и досюда.

Палец прочертил линию на лице юноши.

— Темно-красный?

— Да, сэр.

— Чики Джек! — внезапно воскликнул Карпентер. — Негодяй обещал поставить выпивку и обманул. А я-то думал, он удрал на равнину! Подумать только, сидит здесь, занимается своим делом и не прекращает воровать ни на минуту с тех пор, как покинул бараки!

— Карпентер! — спокойно процедил сержант, вынимая меч, — высуни язык.

— Что?..

Лицо Карпентера побелело. Очевидно, на этот раз он зашел слишком далеко.

— Высунь свой дурацкий язык! Слишком он у тебя болтается, надо бы укоротить.

— Нет, сержант! Пожалуйста!

Толстого стражника трясло от страха.

— Отказываешься выполнять приказ?

— Н-нет.

— Высунь язык!

Шатаясь и как-то сразу осев, Карпентер высунул язык. Пот ручьями сбежал с жирного лба. Келвин внезапно ощутил исходивший от него запах — вонь сыра, пива и грязного белья. Подумать только, он так беспокоился о собственной внешности, а стражники — еще худшие неряхи.

Меч сержанта блеснул в воздухе; острие слегка коснулось кончика языка. Капля крови упала на цементный пол барака. Глаза Карпентера закатились так, что показались белки. Очевидно, захоти сержант, и стражник навеки онемел бы.

— Пусть это послужит тебе наукой, — пригрозил сержант, сунув меч в ножны и обернулся к Келвину.

— Теперь ты, мальчишка. Убирайся!

— Сэр?

— Вон!

— Но этот Чики Джек! Вы его поймаете?

— Вон, говорю! И не показывайся здесь, щенок! А если узнаю, что ты мне солгал — поверь, случившееся с твоим братом — чепуха, по сравнению с тем, что я сделаю с тобой. Понял?

— Д-да.

Прощай надежда!

— Тогда шевелись!

Келвин выбежал из барака, безумным взглядом окинул пыльную дорогу скопление жалких домишек и лавчонок. Помощи ждать неоткуда. Бедная Джон.

Из караульного помещения донесся взрыв смеха. Келвин побрел к пустой скамейке, стоявшей в конце улицы под развесистым деревом и рухнул на нее, чувствуя себя совсем дряхлым и измученным. Шестнадцатилетним стариком. Жаль, что он не волшебник, живо избавил бы Рад от такого чудовища, как этот сержант. Если бы только… он все отдал бы за такую силу, даже это бессмысленное Пророчество, из которого все беды.

— А, вот и ты! Я надеялся, что смогу тебя догнать!

Келвин вскочил, готовый бежать, но увидев молодого стражника, облегченно вздохнул. Парень был без оружия и выглядел почти человеком. Конечно, после Карпентера и этого сержанта, любой покажется человеком.

— Останься. Я сделаю вид, что выгоняю тебя, ведь здесь разрешено сидеть только стражникам. Это не закон, просто офицеры так пожелали. Такие, как Карпентер, не задумаются, изрубить тебя за это!

Келвин уставился на парня, но тот явно не издевался, наоборот, серьезно и спокойно глядел ему в глаза.

— Не все мы похожи на сержанта Клаффа, просто вынуждены притворяться такими же, иначе изобьют или что-нибудь похуже. Я хотел бы помочь тебе. Иди на Уиндмилл Сквер и найди моего отца. Он самый широкоплечий мужчина из всех, кого ты когда-нибудь видел. Похож на меня, только потолще и старше, с седыми волосами. Зовут его Морвин Крамб. А я — Лестер Крамб. Друзья называют нас Мор и Лес Крамб.

— Я Келвин Найт Хэклберри. Друзья называют меня Келом.

— Найт? Какое интересное имя. Интересно, оно как-то связано с Пророчеством? Ну что ж, иди вон по той улице, доберешься до Уиндмилл Сквер. Встанешь у трибуны оратора, и отец туда придет. Он человек грубоватый и резкий, но тебе понравится. Почти все любят Мора Крамба.

— Я… я… спасибо тебе, — пробормотал Келвин, чувствуя, что вот-вот заплачет.

— Иди, Келвин Найт Хэклберри, — дружески улыбнулся Лес, и косые лучи солнца на секунду окрасили его лицо в золотой цвет.

— Может быть… всего-навсего, может быть, — добавил Лес, — отец возвратит тебе брата.