Золотой Будда

Глава 24

«Боинг-737» все еще проходил таможенный досмотр, когда Кабрильо со своей командой прибыл к арендованному ими ангару. Несколько минут тому назад Спенсер начал понемногу приходить в себя. Адамс приоткрыл заднюю дверцу машины и поднес ему к носу склянку с нюхательными солями. Спенсер несколько раз потряс головой и попытался открыть глаза. Адамс помог ему устоять на ногах. Спенсер стоял на подгибающихся ногах посередине ангара и пытался припомнить, что именно с ним произошло.

— Идите сюда, — сказал ему Адамс, помогая ему добраться до скамеек, стоявших вдоль стен ангара, и усадил его на одну из них.

С помощью Кевина Никсона Кабрильо приделал небольшой спуск, чтобы сгрузить фальшивого «Золотого Будду», запакованного в коробку от фальшивых микрофонов. Никсон прибыл в ангар несколько часов тому назад и все это время был чем-то занят.

— Все готово? — спросил Кабрильо.

— Да, сэр, — ответил Никсон, подхватывая с одной стороны упаковку из-под микрофонов.

Двое мужчин подвезли ящик к металлическому контейнеру на колесиках. Добравшись до места, они перевернули ящик ногами вниз, подвесили на петлях и опустили обратно в «шевроле».

— У нас есть одежда? — поинтересовался Кабрильо.

— На обратном пути я заглянул к нему в номер. Он уже успел собрать вещи, — сказал Никсон.

— Отлично разработанный план, — сказал Кабрильо, — для человека-крысы.

Кабрильо в компании с Никсоном подошел к тому месту, где сидел Спенсер.

Дилер уставился на Кабрильо.

— Вы мне кого-то напоминаете, — медленно произнес он.

— Вряд ли мы когда-нибудь встречались, — холодно произнес Кабрильо, — но я очень много про вас знаю.

Адамс стоял в нескольких футах от Спенсера. Его зрение все еще не пришло окончательно в норму, но Спенсер был уверен, что если ему только удастся встать на ноги, он сможет отсюда убежать. Кабрильо подошел и встал прямо перед ним, заслонив собой весь обзор. Он посмотрел прямо в глаза Спенсера и тихо заговорил.

— В данный момент, — сказал Кабрильо, — вы находитесь в не слишком хорошей ситуации, так что заткнитесь и внимательно слушайте. В нескольких милях от этого места находится один очень рассерженный азиатский мультимиллиардер, который подозревает вас в том, что вы кинули его на две сотни миллионов американских долларов. И вы сильно ошибаетесь, если думаете, что он милый и добрый человек, — он заработал деньги на продаже наркотиков, и несмотря на то, что он теперь легализовал свою деятельность, он все еще не расстался со старыми привычками. Я смею предположить, что он уже наверняка сделал кое-какой звоночек, и довольно многие криминальные личности этого прекрасного городка уже ищут вас, пока мы тут мило беседуем.

— Что вы… — начал было Спенсер.

— Вы плохо меня слушаете, — ледяным голосом произнес Кабрильо. — Мы знаем, что вы украли «Золотого Будду» и уже договорились о перепродаже. Если мы сможем договориться, то у вас появится шанс на спасение. В противном случае, мы все равно совершим эту сделку, после чего с удовольствием позвоним По и расскажем, где именно он сможет с вами встретиться. Как говорится, вы не в деле.

Спенсер думал с бешеной скоростью. Не перепродав статую, он разорится. Но как только в мире узнают, что он пытался провернуть здесь, в Макао, его карьера дилера будет закончена. Его единственной надеждой на спасение было поменять имя, гражданство и исчезнуть навсегда. Уехать куда-нибудь подальше и начать все заново. Он на самом деле был не в деле.

— Я не могу бежать без необходимых документов, — сказал он. — Вы можете мне с этим помочь?

Он попался, и Кабрильо это прекрасно понял — теперь надо было просто посадить его на борт.

— Кевин, — сказал Кабрильо, — ты на связи с судном?

— Да, сэр, — ответил Никсон.

— Отлично, — ответил Кабрильо. — Тогда присмотри для меня за мистером Спенсером.

— С удовольствием, — ответил Никсон.

Последнее судно из Гонконга медленно подошло к докам, и капитан начал отдавать распоряжения команде, чтобы прикрепить судно канатами к доку. На борту стоял человек, одетый по самой последней моде, в тонкие шерстяные светлые слаксы и шелковую рубашку, и ожидал, когда можно будет наконец сойти на берег.

У него были довольно длинные волнистые волосы, которые очень здорово сочетались с шелком его рубашки. Если хорошенько присмотреться, то можно было заметить, правда, с большим трудом, следы недавней подтяжки лица. Это была довольно дорогая и болезненная операция. Учитывая тот факт, что мужчина был сильно утомлен перелетом из Индонезии в Гонконг и этот длинный день уже подходил к концу, то ничего не было заметно вообще.

Мужчине было сорок пять, но выглядел он лет на десять моложе.

Он посмотрел на корабельную охрану доков. Мужчины были молодые и подтянутые, и ему они понравились. Ему нравился этнический внешний вид и юношеская страстность. В той стране, откуда он прибыл, он предпочитал искать компаньонов латинской внешности; там, откуда он приехал, таких было много, и, к счастью, он тоже их привлекал. Если говорить совсем уж откровенно, он бы предпочел сейчас оказаться дома, прочесывать улицы родного города в поисках любви и отдыха. Но это было невозможно. Он был в тысячах миль от своего дома, и у него была работа, которую было необходимо выполнить. Он улыбнулся одному из охранников, проходя мимо него, но мужчина не сделал никакого ответного движения. Медленно опустился трап.

Идя вперед вместе с еще несколькими поздними пассажирами, он дошел до двери с надписью «посетители». Протягивая свой паспорт, он дождался, когда наконец оформят его пропуск на территорию Макао. Через десять минут он вышел из здания и взмахнул рукой, чтобы остановить машину. После этого он открыл свой телефон и проверил электронную почту.

На борту «Орегона» Макс Хэнли дремал в комнате управления. Его нога удобно устроились на столе, а голова покоилась на одном из подлокотников кресла. Один из операторов дотронулся до его плеча, и он резко проснулся.

— Сэр, — сказал оператор, — я думаю, у нас возникла проблема.

Хэнли потер лицо и подошел к кофейнику, чтобы налить себе чашечку кофе в надежде взбодриться.

— Продолжайте, — сказал он.

— Кое-кто из помеченных прошел сегодня через иммиграционный пункт.

Компьютеры Корпорации содержали огромную базу данных. За многие годы в ней накопились имена сотен людей. Если кто-то из них попадал в одну из бесчисленных систем, к которой у Корпорации был доступ, эта информация немедленно обрабатывалась и анализировалась. Хэнли сделал большой глоток кофе и взял в руки листок бумаги, протянутый ему оператором.

— Мы рассматривали подобную возможность, — тихо произнес Хэнли, — и вот теперь он здесь.

Никсон подошел к Спенсеру, приподнял ему голову и нажал на кнопку.

После этого он посмотрел на картинку на своей цифровой камере.

— Вы можете отрастить волосы на лице? — спросил Кабрильо.

— Это вопрос времени, — отозвался Спенсер.

— Что у нас есть с собой, — спросил Кабрильо у Никсона, — чтобы наскоро изменить его внешность?

Никсон подошел к скамье и начал рыться в небольшом саквояже.

— У нас есть парики, грим, фальшивые усы. Насколько далеко ты хочешь зайти?

— Это ваше дело, сказал Кабрильо дилеру. — Где именно вы планируете прятаться?

Спенсер тщательно обдумал заданный вопрос. С одной стороны, он совершенно не был заинтересован в том, чтобы хоть одна живая душа была в курсе его дальнейшего местонахождения, — с другой стороны, как он уже успел убедиться на своем недавнем опыте, эти люди смогут его найти где угодно.

— Я подумывал о Южной Америке, — наконец ответил он.

Кабрильо кивнул.

— Тогда легкий загар, небольшие усики, вообще лучше не переборщить, и немного удлиним волосы, — сказал он Никсону, который понимающе кивнул и принялся вытаскивать на свет содержимое своего саквояжа.

— Из вашего досье я знаю, что вы не говорите ни по-испански, ни по-португальски, так что на вашем месте я бы попытал счастья в Уругвае или в Парагвае, где ваш британский акцент вряд ли привлечет чье-либо внимание.

К ним подошла Крэбтри.

— А почему бы Кевину не сделать из него канадца?

Кабрильо кивнул.

— Предлагаю сделку, — сказал он. — Вы заключаете для нас контракт, а мы делаем из вас новую личность. Вы становитесь канадцем, который переехал в Парагвай несколько лет назад и получил гражданство. Для начала мы дадим вам один миллион американских долларов и билет на самолет из Гонконга до Асунсьона. Что вы будете делать дальше, целиком и полностью зависит только от вас и от вашей счастливой звезды.

— Меня задержат местные власти, если я попытаюсь покинуть Гонконг с миллионом наличными, — сказал Спенсер, чувствуя, как в нем потихонечку начинает зарождаться надежда на хороший исход паршивой игры.

— Об этом мы позаботимся, — сказал Кабрильо. — Теперь выбирайте имя.

Никсон подошел поближе и принялся примерять маскировку.

— Норман Макдональд, — решил Спенсер.

— Пускай будет Норман Макдональд, — согласился Кабрильо.

Хендерсон наблюдал за таможенными агентами, которые только что сошли с борта «Боинга-737», когда завибрировал его цифровой коммуникатор. Он вытащил его из своего кармана и посмотрел на дисплей. Запомнив сообщение, он стер его из памяти умной машинки и засунул ее обратно в свой карман. Таможенные агенты подошли к тому месту, где стоял Хендерсон, подписали лист бумаги и протянули его пилоту.

— Теперь мы двинемся к заправочной станции, — сказал пилот, обратившись к офицеру. Тот кивнул и пошел к двери и вниз по трапу. Трап отсоединили, и пилот поехал в сторону заправки.

— Закрой двери, — сказал пилот Хендерсону. После этого он устремился по мокрой взлетной полосе вперед.

Через тридцать минут «Боинг» был заправлен топливом по самое горлышко и припарковался в большом ангаре, всего в нескольких ярдах от того места, где поджидал Кабрильо со своей командой. Компьютерный мультимиллиардер достал свой сотовый телефон.

Хорнсби, Медоуз и Джонс остановились, чтобы перевести дыхание. На всем протяжении тоннеля по обе стороны от них располагались металлические отверстия и трубы, из которых вода стекала в основной лаз. Вода уже поднялась на восемь дюймов, в ней плавали окурки, кусочки бумаги и разные отбросы жизни, которая кипела над их головами.

— Каждые несколько минут мы погружаемся примерно на дюйм, — заметил Медоуз.

Хорнсби рассматривал план, освещая его фонариком со своей каски. Он прервал свое занятие и взглянул на товарищей.

— Не думаю, чтобы вода поднималась с такой скоростью, — сказал он, — но все равно нужно поторапливаться.

Джонс осмотрел узкое пространство вокруг них. Он не был любителем замкнутых пространств и хотел выбраться отсюда как можно быстрее.

— В какую сторону мы идем, а, Хорнсби?

— Левый тоннель — наш, — ответил Хорнсби.

В комнате управления на борту «Орегона» Макс Хэнли внимательно смотрел на картинку погодного радара. В клеточке, обозначавшей водное пространство между Макао и Гонконгом, было скопление облаков и злобная маленькая красная точечка. — Покажи передвижение, — приказал он оператору.

Мужчина ввел в компьютер необходимую команду, и изображение медленно и нехотя переместилось чуть левее. Если скорость не изменится, то шторм пройдет над Макао в четыре часа утра. Где-то во время завтрака его краешек заденет побережье Китая, и непогода прекратится. Останется только дождь.

— Эдди, — сказал Хэнли, — мне надо, чтобы ты доставил в тоннель команду.

Эдди Сенг был в Корпорации незаменимым сорвиголовой. Он служил в морской разведке, возглавлял несколько проектов Корпорации и обладал замечательной способностью во всем плохом находить хоть что-то хорошее. Однако в этой операции Кабрильо и Хэнли оставили его в стороне. Он был их резервом, запасным планом и тайным оружием в одном лице. Это было придумано на случай каких-нибудь неожиданностей, и он не находил себе места от безделья и рвался в бой.

— Мне надо пару лодок «Зодиак» и прибор, чтобы отслеживать людей, если дождь не прекратится, — сказал Сенг.

— Мерфи, Казим и Хаксли, — быстро распорядился Хэнли. — Я подготовлю лодки и распоряжусь относительно снаряжения. Вы собираете команду и ждете меня здесь.

Сенг быстрым шагом вышел из комнаты управления.

— Без комментариев, — сказал Сун Ри и бросил трубку телефона на стол. Репортеры из местных газет умудрились каким-то образом разнюхать, что что-то происходит — только они не представляли, что именно. Больницы были переполнены гостями с вечеринки Хо, но как только действие наркотика прекращалось, они один за другим отправлялись по домам. Подозрение упало на пищу, считали, что гости отравились некачественной или отравленной едой, но сама история была довольно темная, и можно было насочинять все, что угодно. Похищения детей были расследованы; репортеры уже узнали у полиции все подробности. Кража из храма А-Ma, взрыв «пежо» на набережной и пожар на параде — во всем этом уже основательно покопались репортеры. Только дом Стэнли Хо был для них недоступен. Очистив дом от гостей, он запер все двери от любопытствующих. Когда наступило утро, Ри уже будет в состоянии давать комментарии.

В это момент снова зазвонил телефон.

— Помост остыл, но мы до сих пор не можем обнаружить ничего интересного под руинами, — сообщил детектив По. — Я предполагаю, что они сгорели заживо.

— Вы осмотрели помост изнутри? — спросил Ри.

— Да, сэр, — ответил По.

— Тогда найдите мне чьи-нибудь зубы, — сказал Ри, — или кусок расплавленного золота.

— Да, сэр.

По посмотрел на пожарного, который до сих пор поливал из шланга останки помоста с драконом. Примерно через час он сможет осмотреть руины. В это время вор уже перейдет на другой уровень. Где-то в Макао находится еще один Золотой Будда. И По намеревался его найти.

— Наша сделка была на наличные, — сказал Спенсер, отвечая на вопрос Кабрильо.

Моника Крэбтри связалась по запасному каналу с «Орегоном». Она сделала кое-какие записи на листке бумаги и отсоединилась.

— Господин председатель, — сказала она, — я думаю, вам стоит на это взглянуть.

Никсон вводил в компьютер новые документы Спенсера. Как только он соотнес базу с изменениями, он дал команду, и они были отосланы на «Орегон», где был целый магазин с бланками паспортов, иммиграционными документами и бланками кредитных карточек. Кто-нибудь на борту распечатает документы на бланки и доставит в ангар.

Кабрильо взглянул на заметки и протянул их обратно Крэбтри.

— Разорви это.

Том Райес мчался на бешеной скорости, рядом с ним на пассажирском месте сидел Франклин Линкольн. Линкольн еще раз просмотрел записи машин, нанятых прямо у доков, а потом снова взглянул в окно.

— У нас три машины, номера двенадцать, двадцать один и сорок два.

— Я тоже слушал донесение, — заметил Райес. — Сорок второй только что высадил своего пассажира около отеля «Лиссабон», а двенадцатый едет вдоль Нью-Роуд. Должно быть, он взял двадцать первый номер. Водитель позвонил диспетчеру и доложил, что его цель — регентство Хиатт на острове Таипа, а после этого он собирается дождаться своего нанимателя и везти его дальше.

Райес посмотрел на мост, ведущий к Таипе.

— Позвони Хэнли и объясни ему ситуацию.

Линкольн включил рацию и соединился с комнатой управления.

— Мне нужно минуту или чуть больше, — сказал Хэнли.

— Подсоединитесь к компьютерной системе Хиатт и поищите в их списках вот это имя, — сказал он, протягивая оператору Эрику Стоуну листок бумаги, — и номер, где он остановился.

Пальцы Стоуна в бешеном ритме замелькали над клавиатурой; через секунду он обернулся к Хэнли.

— Хорошо работаем, — сказал Стоун. — Он только-только зарегистрировался.

Стоун подождал, пока на экране высветятся все данные.

— Номер двадцать два четырнадцать, — доложил он.

— Регентство Хиатт, номер двадцать два четырнадцать, — передал Хэнли Линкольну, — и берите его по-быстрому — если он распорядился, чтобы его ждала машина, значит, он скоро собирается обратно в аэропорт.

— Понял тебя, — ответил Линкольн. — Что потом?

— Привезите его сюда.

Райес взял курс на регентство Хиатт.

— Номер двадцать два четырнадцать, — повторил Линкольн. — Мы берем его тепленьким и доставляем на «Орегон».

Райес остановил машину и подогнал ее к паркингу.

— У тебя с собой есть хоть немного наличности?

— Есть, конечно, а зачем тебе? — спросил Линкольн.

— Вон его машина, — сказал Райес, указывая направление пальцем. — Заплати ему и скажи, чтобы уезжал. Потом встречаемся на двадцать втором этаже.

Майкл Талбот заплатил портье и закрыл за ним дверь. Его могли вызвать в аэропорт в любую секунду, но ему надо было встряхнуться, и он решил, что успеет быстренько принять душ. Раздевшись, он зашел в ванную комнату и включил воду.

Том Райес открыл свой бумажник и вынул оттуда универсальную кредитную карту — ключ. После этого он просунул ее в специальное отверстие и дождался, пока загорится зеленая лампочка. Тогда он очень осторожно открыл дверь. Сначала ему показалось, что в номере никого нет, но потом он услышал звук льющейся воды и сообразил, что их объект решил принять душ. Он как раз собирался прикрыть за собой входную дверь и тут услышал в коридоре шум приближающихся шагов. Он высунулся наружу и увидел подходящего к номеру Линкольна. Райес приложил палец к губам и сделал Линкольну знак зайти внутрь.

— Баррет, — произнес Хэнли, — ты ведь пробовал свои силы в «Волшебном магазинчике»?

— Я даже работал там раньше, — ответил Баррет.

— Тогда иди вниз и подготовь латексную машинку.

— Вас понял, босс, — сказал Баррет, быстрым шагом выходя из комнаты управления.

Талбот с наслаждением растирался полотенцем и раздумывал, что бы ему надеть после душа. Он вышел из ванной комнаты и направился в спальню. За его столом сидел огромный черный человек. Этот образ так сильно подействовал на его разум, что он оказался не в состоянии адекватно оценить свое открытие и несколько секунд рассматривал незваного гостя, потрясенно моргая мокрыми ресницами.

А потом откуда-то сбоку появилась еще одна посторонняя рука и крепко зажала ему рот. Его бросили вниз лицом на кровать и очень сильно прижали к покрывалу, так что у него не было никакой возможности рассмотреть своих обидчиков. Еще через несколько мгновений он лежал на кровати с завязанными глазами, а его руки и ноги были накрепко скручены скотчем.

В уши ему вставили затычки. И он не слышал, как Райес сказал Линкольну:

— Пойду поищу тележку для обслуживания номеров. Жди меня здесь.

Линкольн кивнул и включил телевизор. Пленник все равно никуда не мог деться. Он лежал совершенно беспомощный, как индейка ко дню Благодарения, и не мог пошевелить ни одним мускулом. Через восемь минут Линкольн с Райесом вывезли его через черный ход, подогнали машину поближе и бросили его на заднее сидение.

— Я бы что-нибудь съел, — сказал Райес, включая газ.

— Парень, — ответил Линкольн, — это твои любимые слова.