Золотые росы

НОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

В ту ночь я легла спать на бабушкиной кровати возле печки, а бабушка ушла на мамину. Вдруг среди ночи что-то мягкое и теплое шлепнулось мне прямо на лицо. Я вскочила и тут же успокоилась - Рыска! Должно быть, она, сонная, упала с печки. В ту же секунду за окном послышался какой-то шорох. Я обернулась и увидела, как в щели от приоткрытой ставни мелькнула темная фигура.

Тоненько повизгивая, сначала открылась одна половина, потом вторая. На пол упал косой квадрат лунного света. Я хотела крикнуть, но у меня от страха пропал голос, и я только шевелила губами, не в силах произнести ни звука.

- Бабушка!… - заорала я вдруг, когда темная фигура в лохматой шапке надвинулась на окно.

Бабушка вскочила и тут же бросилась к окну.

- Кто там? Что надо? - крикнула она.

- Открой, старая ведьма, тогда узнаешь!… - послышался грубый мужской голос.

Ленька тоже вскочил и, ничего не соображая, испуганно тер глаза.

- За печку! Живо! - скомандовала нам бабушка, на ходу влезая в юбку.

Снаружи колотили в дверь, дергали за раму. Вероятно, их там было двое. Видя, что дверь не поддается, они подошли к окну.

- Бей, чего смотреть! - сказал один. И в ту же секунду раздался ледяной звон разбитого стекла. Холодный ветер ворвался в комнату. Я схватила на руки проснувшуюся Лилю и, вся дрожа, бросилась за печь.

Укутывая ее в одеяльце и прижимая к себе, я увидела, как в руках у бабушки сверкнул топор. Держа его над головой, она крикнула:

- А ну, сунь сюда голову, если жить надоело!

Сунувшийся было бандит отскочил назад. Несколько минут за окном слышались угрозы и выкрики, но лезть, видимо, никто не решался. Бабушка стояла наготове, не спуская глаз с разбитого окна. Мы, прижавшись друг к дружке, дрожали за печкой.

Бандиты совещались.

Потом мы услышали, как во второй половине дома зазвенело стекло, а через минуту послышались чьи-то тяжелые шаги. Ленька изо всех сил вцепился в меня и замер. Шаги приближались. Сильный толчок в дверь, которая вела на другую половину, и снова брань - дверь оказалась запертой: бабушка успела закрыть ее на палку.

Но палка была ненадежным запором. Дверь под ударами трещала, и бабушка, оставив окно, всей тяжестью своего тела навалилась на нее.

В окне тотчас показалась голова в лохматой шапке. Ленька рванулся вперед. В ту же секунду бандит, схватившись руками за лицо, вскрикнул и отшатнулся от окна. Второй, услыхав крик, поспешил ему на помощь.

- Чем это она тебя?

- А черт ее знает!… Ну, старая карга, коммунистка, получишь за все! - шипел он. - Тащи солому, подожжем к чертовой матери! - заорал он вдруг, срываясь от злости на визг. Его голос показался мне знакомым.

Второй спокойно заметил:

- Зачем жечь? Прирезать их всех - и конец, а жечь это не дело, дома жалко…

Несколько минут они спорили, потом первый, в лохматой шапке, остался возле окна, а второй пошел к сараю.

Бабушка, придвинув к двери стол, навалила на него что потяжелее. Возле окна, сжимая в руке детскую лопатку, стоял Ленька.

- Бабушка, тот замок в сарае ломает, - тревожно прошептал он.

«Ох, Буренка, Буренка, не давайся им», - думала я, позабыв в ту минуту, что нас собираются сжечь.

И вдруг бандит, стоявший у окна, метнулся к сараю. Он что-то крикнул и, махнув рукой в сторону деревни, помчался прочь. Тут же из сарая показался второй. Он шел, держась руками за живот, и шатался, как пьяный.

- Господи, что это с ними?! - удивленно воскликнула бабушка.

И тут я услышала едва уловимое цоканье копыт по мерзлой земле.

- Едет… папка едет! - прошептала я, все еще боясь поверить такому счастью.

Бабушка вдруг осела на лавку, как будто у нее разом отнялись ноги, и тихо заплакала.