Зов волка

◆ ◆ ◆

Сехмон был быстрым и гибким, остро оценивая как риск, так и возможности. Он ловко уклонился от первых двух выпадов деревянного меча Ваэлина, прежде чем нанести рубящий ответ своим собственным. Именно здесь стало очевидным отсутствие у него опыта обращения с длинным клинком, удар был нанесен негнущейся рукой и запястьем под слишком острым углом. Парирование Ваэлина зацепило деревянный клинок разбойника по самую рукоять и выбило его из рук.

“Отличная работа, милорд”, - сказал он с печальной усмешкой, которая тут же исчезла, когда Ваэлин ударил юношу по голове плоской стороной меча.

“Бой не заканчивается, когда ты теряешь свое оружие”, - сказал он, отводя ясеневый клинок для второго удара. Сехмон отреагировал быстро, нырнув в кувырок вперед, в результате чего его рука оказалась в пределах досягаемости упавшего меча. Он подхватил его вовремя, чтобы отразить выпад, нанесенный Ваэлином ему в живот.

“Вы, кажется, думаете, что это игра, мастер Сехмон”, - сказал Ваэлин, надвигаясь на отъезжающего назад разбойника. “Уверяю вас, это не так”.

Сехмон прыгнул, когда Ваэлин полоснул его по ногам, приземлившись на поручень правого борта, затем прыгнул снова, чтобы избежать еще одного удара, который отправил бы его в море. Он ухватился за какой-то такелаж и размахнулся, описав тело по широкой дуге, чтобы нанести удар двумя ногами в бедро Ваэлина. Ему удалось удержаться на ногах, но сила удара отбросила его на колени.

Три способа, подумал он, когда Сехмон приземлился рядом. Три способа, которыми опытный противник мог бы убить меня сейчас. К несчастью для Сехмона, он выбрал неправильный путь. Его меч опустился в сильном вертикальном взмахе, который с глухим стуком врезался в палубу, когда Ваэлин отвел его голову в сторону. Сехмон издал стон боли и поражения, когда выпад Ваэлина попал ему в живот, оставив его, задыхающегося, на палубе на четвереньках.

“Дыши глубже”, - сказал Ваэлин юноше. “Помни, стоящий на коленях человек поворачивается медленнее, чем стоящий. Лучше всего подойти к нему сбоку”.

Сехмон подавил рвотный позыв. “ Благодарю за урок, милорд.

Помогая разбойнику подняться на ноги, Ваэлин услышал, как Алум издал тихий смешок. “Танец длинных клинков” - так называл это мой народ, - сказал он, улыбаясь им со своего насеста на толстом мотке веревки. “Мы всегда находили странной привязанность других к подобным вещам. Это, - сказал он, потянувшись за копьем, прислоненным рядом, - все, что нужно мужчине в бою или на охоте. Вот. Он бросил копье Сехмону. “Положи эту ветку и научись истинному искусству боя”.

Сехмон бросил вопросительный взгляд на Ваэлина. “ Приказы твоего хозяина имеют приоритет в этом деле, - сказал он, отходя в сторону.

Он провел час или около того, наблюдая, как Квасцов обучает своего слугу основам владения копьем, по-настоящему оценив навыки Морески в этом процессе. Он уже оценил его как опытного охотника, обладающего силой и решимостью убить человека, у которого есть только набор цепей. Теперь, видя плавную экономию его движений и то, как копье расплывалось и, казалось, меняло форму в его руках, он был вынужден судить об Алуме как о человеке, с которым, как он надеялся, ему никогда не придется сражаться. Это подняло вопрос о том, как ему удалось попасть в плен.

Однажды меня схватили, напомнил он себе. Эта мысль неизбежно привела к воспоминаниям о времени, проведенном в подземельях Императора, и видениях Шерин, которые вызвала у него песнь крови. Сначала это были всего лишь краткие проблески, которые становились все более подробными и продолжительными по мере того, как он оттачивал свои способности в песне. Он всегда видел, как она исцеляется; моряк со сломанной рукой, болезненный ребенок в лачуге, женщина в роскошном особняке, страдающая от тяжелых родов. Со временем проблески начали исчезать, когда он почувствовал, что она становится недосягаемой для него, но последнее видение оставалось самым четким из всех. Она была счастлива, вспомнил он, вспомнив глубокое уважение мужчины, с которым она здоровалась. Кто он? Друг? Любовник? Муж?

Громкий шум с нижних палуб прервал его размышления, и практика Квасцов и Сехмона прекратилась из-за громкости шума.

“Это будет просто драка, мой господин”, - сказал Сехмон, в то время как хор восторженных голосов продолжал доноситься из ближайшего люка. “Никогда не встречал моряка, который не мог бы найти повод для ссоры”.

Шум конфликта казался громче, чем любая обычная драка, и, пока он продолжался, Ваэлин уловил странную нотку: один голос звучал выше остальных. Женский голос.

Бормоча проклятия, он подбежал к люку и быстро взобрался по трапу в трюм. Источник суматохи было нетрудно найти: плотная группа людей на корме, которые то приближались, то отступали от чего-то в своей среде. Один из них с криком боли отшатнулся, и Ваэлин увидел кровь у него на лице. Остальные матросы, всего шестеро, снова сомкнулись, пиная руками сопротивляющуюся фигуру на палубе.

“Стоять крепко!” - рявкнул Ваэлин, проталкиваясь сквозь группу людей. Все, кроме одного, отреагировали немедленно, отступив назад, опустив головы перед лицом гнева Лорда Башни. Однако человек с окровавленным лицом продолжал бить ботинком в живот лежащей на палубе фигуры. Ваэлин шагнул вперед, чтобы оттащить его, затем остановился, когда из тени за спиной распростертого человека появилась стремительная фигура и нанесла удар кулаком в лицо нападавшему. Моряк пошатнулся от удара, оставаясь в вертикальном положении и слизывая кровь, текущую из носа, пока фигура из тени не нанесла ему еще один удар в висок, от которого он без чувств рухнул на доски.

“Хватит!” Ваэлин встретился взглядом с Элезе, когда она двинулась к мужчине, которого повалила на палубу, с ножом в руке.

“Грязный ублюдок поднял на меня руки”, - прошипела она, отводя нож для удара. Ваэлин встал между ней и упавшим моряком, крепко схватив ее за руку.

“Я сказал, этого достаточно”.

“Между прочим, я в порядке”, - простонал Норта с палубы, морщась и держась за живот, когда садился.

“Он пытался держать их подальше от меня”, - сказала Эллиз. “Эти ребята”, — ее голос стал рычащим, когда она посмотрела на других моряков, — “думали, что они могут добиться своего”.

“Она безбилетница, милорд”, - сказал один из матросов. Ваэлин обнаружил, что ему не нравится обиженная защита в поведении мужчины, когда тот бросил на Эллизе мрачный взгляд. “У безбилетников нет прав. Это традиция...”

Его слова оборвались, когда Ваэлин нанес ему сильный удар слева в челюсть, отчего тот пошатнулся. “Поднимайтесь наверх”, - сказал он матросам, тыча носком ботинка в череп их потерявшего сознание товарища. “И возьмите этого с собой”.

У них хватило мудрости заглушить любое ворчание, когда они подобрали упавшего человека и поднялись по ступенькам на верхнюю палубу. - Ты можешь стоять? - спросил я. - Спросил Ваэлин, наклоняясь, чтобы взять Норту за руку. Он отдернул ее и медленно поднялся на ноги.

“Тебе пришлось прятаться в магазине рома, не так ли?” - спросил он Эллиса, прежде чем покачать головой и, спотыкаясь, скрыться в темных глубинах трюма.

Ваэлин повернулся к Эллизе. Ее тело, казалось, дрожало от сдерживаемого гнева, и она встретила его взгляд без раскаяния. “Как?” - просто спросил он.

“Переплыл гавань от северного мола и взобрался на якорную цепь, когда ты прощался”. Она пожала плечами. “Это было нетрудно”.

Так похоже на Риву, подумал он. Но не совсем. “Твоя мать убила бы по меньшей мере двоих, прежде чем я добрался сюда”, - сказал он ей.

Ее взгляд стал более настороженным. “Я затекла от того, что три дня сидела на корточках за бочками”.

Нет, решил он, внимательно изучая ее лицо. Ты знала, что я остановлю тебя. “ Лорд Норта пробовал какой-нибудь ром?

Она покачала головой. “Он собирался это сделать, конечно же. Попытался залить воду в один из маленьких бочонков и опрокинул его мне на ногу. Эти ребята слышали, как мы спорили ”. Она колебалась. “Ты собираешься их повесить?”

“Ты этого хочешь?”

Теперь она была спокойнее, гнев сменился нервной неуверенностью. “Они немного развязали свои руки, но я сомневаюсь, что они действительно собирались что-то делать. Если это имеет значение”.

“Они оскорбили личность моей племянницы, которая также является наследницей вотчины Камбраэль. Это не может остаться без ответа. Но и твое непослушание тоже.”

Она насмешливо фыркнула. “ Собираешься выпороть меня, да, дядя?

Он молча смотрел на нее, пока ухмылка не сползла с ее губ, и она не начала ерзать, когда он позволил тишине затянуться. “Я потакал тебе до сих пор”, - сказал он ей, надеясь, что она услышит мягкую искренность в его голосе. “Из-за любви, которую я испытываю к твоей матери. Я старался быть мягче в твоем воспитании, чем мои учителя в моем. Раньше я воспринимал их суровость как жестокость, ненужное дополнение к мудрости, которую они передавали. Теперь я вижу, что ошибался. Ты ничему у меня не научился, потому что я не обучал тебя должным образом.”

Он шагнул ближе к ней, не сводя с нее глаз. “ Итак, я дам тебе выбор. Подчиняйся моим тренировкам или нет. Если ты этого не сделаешь, то будешь заперт на этом корабле и возвращен в Пределы, как только я высажусь на Дальнем Западе. Ты вернешься к своей матери, объяснив мою неспособность научить тебя. Или, — он подошел еще ближе, понизив голос до напряженного шепота, — соглашайся, и я позволю тебе отправиться в путешествие со мной. С этого момента я не предлагаю ничего, кроме трудностей, осуждения и боли, и ты вполне можешь возненавидеть меня к тому времени, как мы закончим. Но, по крайней мере, у тебя может быть шанс выжить в этом мире, поскольку я подозреваю, что он таит в себе много опасностей для тебя.”

Он наблюдал, как ее горло выпятилось, а на лице появилось негодование. Он знал, что она боролась с желанием ударить его, осыпать еще большей бранью и заявить о своем презрительном отказе. Но, если бы у него был хоть какой-то реальный шанс научить ее, ей пришлось бы обуздать свои порывы.

После нескольких секунд пристального взгляда на него с выпученными челюстями и покрасневшей кожей, она отрывисто кивнула в знак согласия.

“Мне нужно ваше слово”, - сказал Ваэлин. “Выразите свое согласие, леди Эллиз”.

“Я... ” Она запнулась и прочистила горло. “Я согласна подчиниться вашему обучению, лорд Ваэлин”.

Он бросил взгляд через ее плечо на темные помещения магазина рома. “Эти помещения неподходящие. С этого момента ты будешь спать на верхней палубе, независимо от погоды”.

◆ ◆ ◆

Капитан Вейзер с "Морской осы" был высоким, неразговорчивым ренфаэлинцем с лицом, напоминавшим маску из выветренного камня, если бы не время от времени подергивающееся. Глядя на испуганное поведение выстроившихся перед ним провинившихся матросов, Ваэлин был поражен осознанием того, что они больше боялись своего капитана, чем Повелителя Башни. Вайзер молча выслушал рассказ Ваэлина, который включал в себя пространные извинения за действия его племянницы, прежде чем холодно взглянуть на моряков.

“Ваше наказание, милорд?” спросил он.

“Это ваш корабль, сэр”, - сказал Ваэлин. “И это ваши люди”. Он взглянул на Элезе, которая стояла неподалеку, тщетно пытаясь скрыть свое беспокойство. Ему было ясно, что у нее нет желания быть свидетельницей еще одного повешения. “Леди Эллиз выразила желание помилования”, - добавил он. “Однако я оставляю любое наказание в ваших руках”.

“Леди Эллиз заслуживает похвалы за ее сострадание”, - ответил капитан Вейзер, не сводя глаз с матросов. Они выстроились в линию, параллельную перекладине корабля, по бокам от них стояли боцман и третий помощник, оба рослые мужчины с дубинками. “Однако, ” продолжал капитан, “ в дополнение к оскорблению, которое они нанесли ей, эти люди также нарушили корабельные правила, установленные Уважаемым Торговым домом Аль Верин. Все безбилетники должны быть немедленно доставлены к капитану.”

Он подошел ближе к матросам, голос его звучал тверже, когда он шел вдоль шеренги. Ваэлин заметил, как его лицо подергивалось от нарастающей энергии, когда он говорил. “Морская оса" - респектабельное судно. Это не какая-то неприглядная посудина с командой из отбросов общества. Когда-то вся моя команда была прекрасными людьми. Однажды мы проплыли полмира и оказали большую услугу в битвах при Маяке и Разрезе. Но многие погибли в огне войны, и в эти дни я все чаще вынужден брать на себя таких негодяев, как этот.”

Это последнее было прервано сильным ударом открытой ладонью по последнему человеку в шеренге. Судя по тому, как тот заскулил в ответ, Ваэлин был вынужден задуматься о манере приказа Вайзера.

“Последний мужчина, нарушивший домашние правила, получил десять ударов Алой герцогиней, как ты, наверное, помнишь”, - сказал он, отступая назад и задумчиво хмуря брови, когда повернулся к Ваэлину. “Вы знакомы с герцогиней, милорд?”

“Я слышал об этом. Хлыст со многими зубцами, сделанный из шкуры красной акулы, я полагаю”.

“Совершенно верно. Режет кожу человека, как дюжина бритв одновременно. Зрелище действительно весьма впечатляющее. И не всегда смертельное. Все же. Он подумал еще мгновение. “Поскольку добрая леди попросила о помиловании, мы ограничимся поркой палками”. Он повернулся к боцману. “По десять ударов каждому. И никакого рома до конца путешествия. Еще одно нарушение, и герцогиня получит дюжину ударов.

Исполнение наказания заняло час, каждый человек по очереди был привязан к грот-мачте и получил десять ударов ясеневой тростью. Боцман выполнял свою работу без явного удовольствия, но и с такой усердной эффективностью, что каждый солдат оказался на коленях с кровью, сочащейся из рубцов на спине, плачущий и задыхающийся от боли. Когда пятого нарушителя подвели к мачте, Эллизе отвернулся и направился на корму.

“Стой”, - приказал Ваэлин, и его взгляда было достаточно, чтобы заморозить ее на месте. “Смотри”. Она стояла, вздрагивая при каждом ударе, пока боцман приступал к следующему матросу. “Считай, что это твой первый настоящий урок”, - сказал ей Ваэлин. “У всех действий есть последствия”.

CХАПТЕР EПОЛЕТ

Значит, Изумрудная империя существовала за тысячу лет до возвышения Королей”Торговцев? - Спросил Ваэлин.

“Ближе к девятистам, плюс-минус несколько десятилетий”, - сказала Эрлин. “Должна сказать, за все мои путешествия я никогда не слышала ни об одной династии, которая просуществовала бы так долго. Но со временем все исчезает. То, что было силой, становится слабостью. Так было и с Изумрудной Империей.”

Ваэлин взглянул на Эллиз, когда она остановилась в нескольких футах от их насеста на носу корабля. Солнце стояло высоко в безоблачном небе, и пот выступил у нее на лбу и обнаженной коже рук, пока она пыталась втянуть воздух в легкие. Сехмон, который решил принять равное участие в ее тренировках, спотыкаясь, подошел к ней мгновение спустя, его дыхание стало еще более прерывистым.

“Это было шесть кругов?” Ваэлин спросил Эрлина, который пожал плечами.

“Не в счет”.

“В таком случае нам лучше сделать еще два, просто для уверенности”. Он встретился взглядом с Эллизе и мотнул головой, отпуская его. Она проглотила вздох, прежде чем наполнить легкие воздухом и совершить еще один круг по палубе, покрытой шкурой, Сехмон следовал в нескольких шагах позади.

“Сила превратилась в слабость?” Подсказал Ваэлин, снова поворачиваясь к Эрлин.

“Совершенно верно. До империи Дальний Запад был просто скоплением конкурирующих королевств, находящихся в состоянии почти постоянной войны, скорее как Королевство до появления короля Януса, но в гораздо большем масштабе. Мах Шин, Первый император, уничтожил старые монархии, убив всех членов до четвертого поколения, и объявил о своем намерении создать династию, которая достигла бы совершенной гармонии между Землей, Небесами и человеком. Этот так называемый гармонический принцип был старой идеей еще до рождения Мах Шина, целью многих амбициозных завоевателей, которые предшествовали ему. Однако только он когда-либо был близок к тому, чтобы воплотить это в жизнь, основав Изумрудную империю на двух столпах - обширной бюрократии и каноне писаного права.”

Короткая дробь шагов, и Эллизе снова остановился, согнув спину и тяжело вздымая грудь. Сехмону потребовалась еще секунда, чтобы подойти, и он тут же опустился на колени, постанывая при каждом вдохе.

“По чашке воды каждому”, - сказал им Ваэлин. “Затем поднимитесь на грот-мачту”.

“Сколько . . . много . . . раз?” Спросил Эллизе между вдохами.

“Пока я не скажу тебе остановиться”.

Она кивнула и направилась к бочке с водой, остановившись, когда Ваэлин произнес ее имя. “Ты бы оставил своего брата лежать там?” спросил он, указывая на Сехмона.

Впервые за несколько дней на ее лице промелькнул отблеск вызова. “ Он не ... мой брат.

“Теперь он здесь”.

Он выдерживал ее взгляд, пока она не стиснула зубы и не двинулась к Сехмону, схватив его за руку и подняв на ноги. “Вставай, ленивый ублюдок”. Она подтолкнула его к бочке с водой. “ И даже не думай называть меня ‘сестрой”.

“Небеса”, - обратился Ваэлин к Эрлин. “Дом далеких западных богов, я полагаю?”

“На самом деле у них нет богов, не в том смысле, в каком мы их понимаем. Скорее, Небеса - это источник всякой удачи, хорошей или плохой, а также источник того, что мы называем Тьмой ”.

“Музыка небес”, - пробормотал Ваэлин, вспоминая рассказ Ам Лина о том, как он был призван на службу к одному из королей-торговцев после того, как была раскрыта его песнь крови.

“Редкий дар”, - сказала Эрлин. “Один из многих, как мы хорошо знаем. Говорят, что те, кто ими обладает, наслаждаются благословением Небес и таким образом возвышаются над остальным человечеством, ибо когда они умрут, их души займут их место на Небесах. Духи неблаженных останутся прикованными к земле, заключенными в гробницах и умиротворенными подношениями от своих потомков, чтобы они не стали беспокойными и не нарушили равновесие.”

“И достиг ли Первый Император своей цели? Эта совершенная гармония”.

“Многие историки Дальнего Запада будут настаивать на том, что он это сделал. Именно при Махшине военные и гражданские назначения производились по заслугам, а не по привилегиям. Он установил законы, запрещающие произвольное тюремное заключение и гарантирующие права всем, от самого бедного крестьянина до самого богатого землевладельца. Он также начал строительство огромной сети каналов, которая даже сегодня соединяет все уголки Дальнего Запада. Процветание и справедливость были его наследием, по крайней мере, так нас заставляют верить официальные записи.”

“А правда?”

“Он был тираном, правившим столько же благодаря страху, сколько и мудрости. Говорят, что в последние годы жизни он сошел с ума, считая себя живым сосудом божественной благодати и, следовательно, непогрешимым. На смертном одре он постановил, что ни одно слово из установленных им законов никогда не должно быть изменено. Итак, по мере того, как младшие сыны тщетно пытались сравняться со славой своего предка в постоянно меняющиеся времена, они обнаруживали, что их все больше ограничивают законы, которые когда-то казались столь жизненно важными для благополучия империи.”

“И все же это продолжалось тысячу лет”.

“Да, со многими войнами, голодом и кровавыми династическими распрями на этом пути. Существуют разные теории относительно того, почему Изумрудная империя в конечном итоге распалась, но я склонен согласиться с мнением, что императорская родословная была настолько испорчена инбридингом и роскошью, что у нее просто не было возможности произвести на свет наследника, способного эффективно править. Ходили слухи, что последний император на самом деле никогда не ходил на своих двоих и его не учили читать. Однако именно серия наводнений, засух и последовавший за ними голод привели к окончательному кризису. Говорят, что прежде всего благосклонность Небес зависит от погоды. Столкнувшись с таким количеством затопленных городов и уничтоженных посевов, кто мог сомневаться в том, что император утратил свое благословение?”

“И так империя раскололась на царства королей-Торговцев”.

“После двух десятилетий хаоса. Каждая провинция империи управлялась на трехсторонней основе, состоящей из гражданского губернатора, военного командующего и министра финансов. Когда империя рухнула, власть сосредоточилась вокруг министров финансов, поскольку в их руках были не только ключи от провинциальной казны, но и знания о том, как управлять налоговой системой. Со временем эти мастера чеканки монет стали хозяевами всего, и родились царства королей-торговцев. Война длилась еще около десятилетия, когда небольшие регионы были поглощены более крупными соседями, так что сегодня существуют три Торговых королевства: Почтенное Королевство на севере, Просвещенное Королевство на юго-востоке и Трансцендентное Королевство на юго-западе. Технически Свободные кантоны, составляющие главные острова Золотого моря, также можно было бы назвать королевством, но они управляют собой в соответствии со старыми имперскими законами, а не торговыми уставами.”

Услышав крик сверху, Ваэлин поднял голову как раз вовремя, чтобы проследить за неуклюжим падением Сехмона с грот-мачты. Падение юноши было частично остановлено каким-то такелажем, прежде чем он задел поперечную балку и упал в море с левого борта. Ваэлин подошел к поручням и увидел, как разбойник мечется в кильватерной струе корабля. Сегодня был сильный ветер, раздувший паруса Sea Wasp, и вскоре его отнесло к корме. Ваэлин поднял глаза на Эллиса, стоявшего в "вороньем гнезде", и выжидательно указал на сопротивляющуюся фигуру Сехмона.

“Ты оставишь своего брата тонуть?” он окликнул ее.

Он увидел, как ее голова откинулась назад в кратком приступе раздражения, прежде чем она наклонилась, чтобы достать моток веревки из основания вороньего гнезда. Она быстро обвязала один конец вокруг талии, а другой прикрепила к мачте, прежде чем спуститься на перекресток внизу и рвануться вперед, чтобы подняться в воздух, раскинув руки в стороны и опустив их, образуя наконечник копья. Она оставила небольшой всплеск, завершая свое погружение, быстро вынырнула и бросилась к Семону. Добравшись до него после нескольких ударов, Эллиз обхватила его руками за талию, бормоча какие-то красочные ругательства, чтобы подавить его сопротивление.

“Приготовьтесь втащить их внутрь, ребята!” - крикнул боцман, берясь за натянутый канат.

“Оставь это ненадолго, пожалуйста”, - сказал Ваэлин мужчине, когда к нему подбежали трое моряков.

“Вы хотите, чтобы мы оставили их в воде, милорд?” - спросил боцман, и его тяжелое лицо сморщилось.

“Я верю”.

“Надолго ли?”

Ваэлин взглянул на небо, прикинув, что солнце находится в часу пополудни. “Пока не стемнеет”, - сказал он. “Или, похоже, они могут утонуть. Смотря что произойдет скорее”.

◆ ◆ ◆

Рука Эллиз дрожала, когда она ложкой отправляла тушеное мясо в рот, жуя и глотая с несколько механической решимостью. С тех пор, как ее вытащили из моря, она старательно отводила взгляд от Ваэлина, предположил он, чтобы избежать соблазна произнести неразумные слова. Она продержалась больше часа, прежде чем окончательно потеряла контроль над Сехмоном, после чего боцман приказал втащить ее в воду и бросить разбойнику другую веревку. Ваэлина поразило отсутствие враждебности в парне, его бледные и застывшие черты выдавали странное впечатление принятия, как будто чуть не погибнуть по прихоти Лорда Башни было некой формой чести.

“У тебя трудные уроки”, - заметил Квасцов Ваэлину, когда они вместе ели на дальнем конце стола.

“Да”, - согласился он. “И все же все еще добрее, чем те, кому меня учили в гораздо более раннем возрасте”.

“Ты был одним из зверей в синих плащах, не так ли? Скажи мне, — он наклонился ближе, немного понизив голос, — это правда, что они убивают, чтобы насытить тени мертвых кровью?

Ваэлин начал смеяться, затем увидел серьезность на лице Морески. “Это то, что тебе сказали?”

“Агенты Императрицы рассказывают много историй в эти дни. И часто они касаются Убийцы Надежд и его мерзких собратьев”.

Ваэлин вспомнил свою последнюю встречу с женщиной, которую с тех пор называли императрицей Эмерен, Доверенным лицом альпиранского народа. Твои извинения так же пусты, как и твое сердце, северянин. И моя ненависть не угасла. Он вспомнил жесткий блеск абсолютной искренности в ее глазах, когда она встретилась с ним взглядом на набережной мельденейской столицы. В тот момент песнь крови ясно дала понять, что ее жажда мести далека от завершения, но ее мелодия не раскрыла, что однажды она будет править целой империей.

“Нет”, - сказал он Алуму. “Шестой Орден убивает не для того, чтобы насытить тени мертвых. Они сражаются на службе Вере и Королевству и, при случае, приносили пользу, делая это.”

“Но ты им больше не служишь”, - сказал Квасцов. “Почему?”

Ваэлин потянулся за кружкой и отхлебнул немного разбавленного вина, обдумывая свой ответ. “Часто говорят, что сомнение - враг веры. Но я обнаружил, что настоящий враг веры - истина. Я покинул Орден, потому что услышал и увидел слишком много истин, чтобы остаться.”

“Значит, у вас нет богов? Нет... веры?”

“Я все еще не убежден, что какой-либо бог - это нечто большее, чем басня. Что касается веры, она у меня все еще есть. В себе, в тех, кого я имею честь называть друзьями ”. Он взглянул на Норту, который сидел на противоположном конце стола, опустив голову и ничего не выражая во время еды. “И в моей семье, в том, что от нее осталось”.

Бровь Алума озадаченно наморщилась, как будто идея управлять жизнью, не обращаясь к богам, была непостижимой. Он начал озвучивать другой вопрос, но слова замерли, когда из-за досок палубы наверху донесся настойчивый звон колокола.

“К оружию!” - раздался приглушенный крик первого помощника. “Приближается пиратское судно!”

“Возьмите свое оружие”, - сказал Ваэлин Элезе и Сехмону, вставая и поднимая свой меч.

Он нашел капитана Вейзера на корме, направившего подзорную трубу на северный горизонт. Море сегодня было неспокойным, грифельно-серое из-за пасмурного неба, сильный восточный ветер высоко вздымал волны. Ваэлин мог различить смутные очертания паруса в клубящейся дымке, но не более того.

“Сколько кораблей?” спросил он, подойдя к капитану.

“Только один, мой господин. Но она примерно нашего размера, и поэтому я бы поспорил, что она будет намного медленнее, но ветер ей благоприятствует”.

“Нет шансов убежать от них?”

Вайзер покачал головой, все еще не отрывая глаз от подзорной трубы. “Не могу разглядеть флаг на таком расстоянии. Если это один из кораблей клана, мы могли бы откупиться от них. Если нет ... ” Он замолчал, многозначительно пожав плечами.

“Если ты не видишь флага, откуда ты знаешь, что это пират?”

“Три красные линии на гроте. Дает нам знать, что они собираются взять нас на абордаж. Это может быть хорошим знаком, предполагающим, что они не рвутся в бой ”.

Ваэлин оглянулся на палубу, наблюдая, как матросы с луками взбираются по снастям, в то время как первый помощник и боцман распределили остальных на две роты, расположившись на носу и корме. У Ваэлина сразу сложилось впечатление о явном недостатке опыта из-за того, как большинство матросов держали выданные им мечи и дубинки. “Эта команда раньше участвовала в сражениях?” он спросил Вайзера.

“Лишь горстка людей, с которыми я плавал на войне. Должен сказать, милорд, в данный момент я безумно рад видеть вас на борту”.

Ваэлин наблюдал, как приближающийся парус увеличивается в размерах, как с течением минут становится видна более темная тень корпуса под ним. На грот-мачте развевался большой черный флаг с белым рисунком, изображающим щит, пробитый молнией. Стоявший рядом с ним капитан облегченно вздохнул, узнав его. “Кажется, нам повезло, милорд”.

“Как же так?”

“Корабли под этим флагом впервые появились около двух лет назад, и они никогда не беспокоили суда Королевства. Остальному миру повезло меньше. Никто точно не знает, почему ”.

Его слова быстро подтвердились, когда Ваэлин увидел новую струю белой воды, вырвавшуюся по правому борту корпуса "пирата", когда он начал отклоняться в сторону. Через несколько мгновений она скрылась в дымке северного горизонта.

“Жалость”.

Ваэлин обернулся и увидел, что Норта стоит рядом. На нем был непромокаемый плащ моряка, его лицо было бледным и совершенно несчастным из-за холодной мороси, заливавшей палубу. Ваэлин испытал некоторое удовлетворение от того факта, что его брат решил вооружиться багром, хотя отсутствие страха или предвкушения на его лице было менее обнадеживающим. “Я думал, что, по крайней мере, пират мог бы дать мне последний глоток грога, прежде чем бросить нас акулам”.

“Прости, что разочаровал тебя, брат”.

Он ожидал, что Норта нахмурится и побредет прочь, но вместо этого он задержался, издав неприятный кашель среди затянувшегося молчания. “Мне чертовски скучно”, - сказал он наконец. На его бесцветных чертах было напряжение, создавалось впечатление, что об одолжении просят с величайшей неохотой. “Морская жизнь утомительна без грога или какого-либо другого занятия”, - добавил он с наигранным и неубедительным легкомыслием.

“Леди Эллиз искусна в обращении с луком, но ей еще есть куда совершенствоваться”, - сказал Ваэлин. “А парню не хватает выносливости”.

“Я позабочусь об этом”. Норта сделал паузу, поморщившись, когда заставил себя задать другой вопрос. “У меня больше нет меча ... ”

“Твоя сестра выкупила его у торговца клинками, которому ты его продал”, - сказал Ваэлин. “Это вместе с моим снаряжением и твоим луком”. Он направился к трапу на нижнюю палубу. “Я приведу их”.

“Я все равно собираюсь напиться, когда мы высадимся на берег”, - крикнул ему вслед Норта, его голос понизился до горького вздоха, когда Ваэлин не обернулся. “Мне просто скучно, вот и все”.

CХАПТЕР NИНЕ

Что это за запах?”

“Город”.

Ноздри Алума раздулись, а губы сложились в гримасу отвращения. “Однажды я был в Альпире. Там так не пахло”.

“Альпиру постоянно продувают ветры пустыни”, - ответил Ваэлин, вспоминая дни ближе к концу своего пятилетнего заключения, когда ему каждый день разрешали ненадолго покидать камеру. Восточные порывы ветра усиливались каждое утро с поразительной регулярностью, принося ежедневную пелену пыли вместе с теплым бризом, который во многом прогонял наихудшие столичные ароматы. Для Ваэлина запах, просачивающийся сквозь утренний туман, окутывающий Морскую осу, не был особенно неприятным. Он состоял в основном из дыма с несколькими более резкими нотками, которые говорили о рыбном рынке и кожевенном заводе. Он находил это место не более неприятным, чем Варинсхолд летним днем, хотя тот факт, что оно достигло их на таком расстоянии от порта, указывал на место гораздо большего размера и населенности.

“Убрать паруса!” - крикнул боцман, отправляя дюжину человек наверх, пока другие натягивали веревки на палубе. “Приготовьтесь оттаскивать лодку”.

“Возможно, это не лучшее место для высадки, милорд”, - сказал капитан Вейзер Ваэлину, когда огни города начали мерцать сквозь дымку. “Если ты хочешь остаться незамеченным, то на юге есть порты поменьше, где власти не так щепетильны”. Он потер большой и указательный пальцы вместе в универсальном знаке взятки.

“Мастер Эрлин сказал мне, что именно здесь мы найдем нашего проводника”, - ответил Ваэлин. “Кроме того, я часто замечал, что чем больше город, тем легче остаться незамеченным”.

“Как пожелаешь. "Морская оса" зайдет в этот порт на обратном пути через два месяца. Если тебя здесь не будет ...”

“Тогда плыви домой с моей благодарностью. Ваш полный гонорар за это путешествие внесен леди Керран. Ваэлин хлопнул его по плечу и подошел к поручням, когда команда закончила стягивать лодку за борт.

“Гонорар, от которого я бы с радостью отказался, чтобы увидеть твое возвращение в целости и сохранности”. Во взгляде Вайзера была нехарактерная напряженность, которая заставила Ваэлина остановиться. “Просторы нуждаются в тебе, мой господин”, - продолжил он. “Как и Королевство. Мы слишком много потеряли на войне. Я встретил королеву Лирну, и мне не доставляет удовольствия стоять перед ней и объяснять, почему я довел Ваэлина Аль Сорну до конца.

“Скажи ей, что это мой приказ. Я уверен, она поймет”.

Ваэлин присоединился к Элезе у поручня, наблюдая, как Норта и остальные забираются в лодку. Он воспользовался моментом, чтобы рассмотреть ее, отметив, как осунулось ее лицо за недели, проведенные в море. Ежедневный режим карательных упражнений, тренировки с мечом, уроки Норты с луком, не говоря уже о ночах, проведенных на палубе, - все это было воспринято с безмолвным одобрением. В ее взгляде все еще время от времени мелькали вспышки негодования, но она ни разу не отказалась выполнить приказ, каким бы оскорбительным для ее гордости это ни было. Ему стало интересно, не пытается ли она что-то доказать самой себе, а не ему. Или это Рива? подумал он. Она хочет соответствовать своему мерилу? Эта мысль вызвала небольшой укол сочувствия, потому что он знал, что это высота, которой никто никогда не мог надеяться достичь.

“Ваша последняя возможность, миледи”, - сказал он Элезе. “Вы все еще можете повернуть назад, идите домой. Я чувствую, ваша мать будет довольна вашей новообретенной дисциплиной ... ”

Она отвернулась и перепрыгнула через борт, приземлившись в центре лодки и вызвав тихое проклятие Семона, пока она покачивалась на спокойных водах гавани. Ваэлин подавил смешок и спустился по веревке, чтобы присоединиться к ним. Он указал Эллису и Сехмону на весла и присоединился к Эрлин на носу, когда они начали грести.

“Еще раз, как называется это место?” Спросил его Ваэлин.

“Хан-Ши”, - ответила Эрлин. “Величайший порт в Достопочтенном Королевстве. Уступающий по размерам и населению только столице”.

“Итак, я полагаю, найти проводника, о котором ты говорил, будет нелегко?”

Слабая ухмылка промелькнула на лице Эрлина, и он покачал головой. “О, я так не думаю. Если, конечно, кому-то наконец не удалось перерезать ему горло”.

◆ ◆ ◆

Хотя час едва перевалил за рассвет, как это обычно бывает в портах, набережная была заполнена людьми, когда они сходили на берег. Рыбаки готовили свои сети на день, а торговые команды неровными курсами возвращались на свои корабли после ночи пьянства и кутежей. Когда Эрлин вывела их из доков на густонаселенные улицы, Ваэлин был удивлен отсутствием интереса, который они вызывали у местных жителей, привлекая лишь несколько взглядов, и большинство из них было направлено на Квасца из-за, как предположил Ваэлин, его роста.

“Доки ’ это квартал иностранцев”, - объяснила Эрлин. “Единственное место во всем королевстве, где им разрешено жить сколь угодно долго, разумеется, купив лицензию на это у короля-торговца. Некоторые уроженцы Королевства и альпиранские торговцы жили здесь годами.”

“Что помешает им взяться за старое и перебраться куда-нибудь еще?” Поинтересовался Норта, и Ваэлин заметил, как его глаза с живым интересом разглядывали различные вывески проходящих мимо магазинов.

“Угроза немедленной казни”, - сказала Эрлин. “И тот факт, что квартал окружен довольно большой стеной. Вы обнаружите, что жители Дальнего Запада - ничто иное, как скрупулезность”.

Улицы сужались по мере того, как они продвигались вглубь города. Эрлин поворачивала то в одну, то в другую сторону с подсознательной фамильярностью, свидетельствовавшей о незатуманенной памяти, независимо от каких-либо телесных недостатков. Ваэлин вскоре оценил заметные различия в здешней архитектуре: почти все дома построены из дерева, а не из камня, и вряд ли хоть один из них выше двух этажей. Крыши здесь были наклонены под более пологим углом, чем на востоке, каждая была густо покрыта терракотовой черепицей, с которой на головы прохожих падали набухшие капли росы, когда они проходили под ними.

“Какое это было бы место для вора”, - прокомментировал Сехмон. Ваэлин оглянулся через плечо и увидел, что разбойник задумчиво смотрит на нависающие крыши. “Каждый дом находится на расстоянии не более нескольких ярдов друг от друга, и если вы поскользнетесь, падение вас не убьет”.

“Нет”, - сказала ему Эрлин, останавливаясь и кивая на символ, нарисованный красной краской на стене углового дома. “Но Малиновая Полоса сделает это, если поймает тебя. Я советую тебе обуздать свои порывы, молодой человек. Здесь никто не ворует без разрешения.”

“Алая полоса?” Спросил Ваэлин, подходя к Эрлин сбоку, чтобы рассмотреть символ. Он был круглым, с замысловато изогнутым иероглифом в центре.

“У всех городов есть изнанка”, - сказала Эрлин. Они подошли к перекрестку из пяти улиц, и он вглядывался в каждую по очереди с напряженным, настороженным ожиданием. “И те, кто им управляет. Нам понадобится их помощь, чтобы выбраться за стену”.

“Так вот куда мы направляемся? Логово этой банды”.

Эрлин насмешливо фыркнула. “Банда’ - слишком неподходящий термин. А что касается их логова, я не смогла бы найти его, даже если бы захотела.”

“Тогда куда ты нас вел?”

“Не столько где, сколько когда”. Внезапно взгляд Эрлин метнулся к ближайшей крыше. Ваэлин ничего не увидел, но его уши уловили слабый скрип сдвинутой черепицы. В течение нескольких ударов сердца он услышал еще несколько звуков из окружающих домов.

“Когда что?” - требовательно спросил он.

“Всякий раз, когда они обращали внимание на группу вооруженных иностранцев, разгуливающих по их улицам без разрешения. Не смей!” - рявкнул он, когда Эллис потянулся за стрелой. “Все вы, не предпринимайте никаких действий, которые могут быть восприняты как угроза”.

Взгляд Ваэлина блуждал по крышам, закрытым ставнями окнам и стенам, пока на перекрестке царила густая тишина. Его взгляд скользнул по пустой улице, затем замер, когда из-за темного угла появилась женщина. Она стояла в дюжине футов от них, черты лица слегка любопытные, без тревоги или подозрительности. На ней были простая куртка и штаны свободного покроя из темно-коричневого хлопка, и у нее не было оружия, насколько он мог видеть. Однако уверенность и отсутствие беспокойства, которые она проявила, заставили его заключить, что она далеко не беззащитна.

Тишину нарушила Эрлин, вежливо пожелав доброго утра на Чу-Шин и низко поклонившись. Выпрямившись, он сложил руки в любопытный жест, сжав левую руку в кулак над правой с растопыренными маленьким и указательным пальцами.

В ответ женщина слегка наклонила голову, ее взгляд скользнул с Эрлин на Ваэлина, а затем на остальных. Ее лицо обладало юношеской гладкостью, которая контрастировала с опытом, который он увидел в ее прищуренных глазах, без сомнения оценивающих угрозу, которую представлял каждый из них. Завершив обследование, она моргнула и снова сосредоточилась на Эрлин, говоря мягким, почти мелодичным голосом: “Это будет поцелуй скорпиона для всех вас, если вы говорили неправду”.

С этими словами она повернулась и пошла по улице. Эрлин поспешила за ней, жестом предлагая Ваэлину и остальным сделать то же самое.

“Я так понимаю, поцелуй скорпиона не доставляет удовольствия?” Мрачно пробормотал Норта.

“Я окажу тебе услугу, даже не описывая этого”, - ответила Эрлин. “Скажу только, что однажды я видела, как человек откусил и проглотил собственный язык, чтобы избежать этого”.

◆ ◆ ◆

Последующее путешествие было еще более долгим и запутанным, чем путь, проложенный Эрлин. Женщина двигалась быстрым шагом, заворачивая за углы с регулярностью, которую, как знал Ваэлин, делала намеренно, поскольку его взгляд выхватывал ориентиры, мимо которых они проходили по крайней мере один раз до этого. Очевидно, она хотела убедиться, что за ними нет слежки, прежде чем привести их к месту назначения. Судя по продолжающемуся постукиванию потревоженных плиток сверху, они оставались под постоянным, хотя и невидимым наблюдением.

Женщина, наконец, остановилась у дверей невзрачного магазинчика. Из дверного проема и окон постоянно валил пар, и Ваэлин узнал дальневосточный символ чая, начертанный на вывеске, висящей над перемычкой. Женщина поклонилась и жестом пригласила их войти, продолжая сохранять свою позу, пока они колебались.

“Никогда не вводи незнакомца в незнакомую дверь”, - сказал Норта. Его глаза блуждали по окрестным улицам, и Ваэлин заметил, как в предвкушении сжалась его рука, говорившая о настоятельном желании дотянуться до меча, висящего у него за спиной. По крайней мере, он боится, а не хочет пить, решил Ваэлин.

“Если ты хочешь найти то, за чем пришла”, - сказал Эрлин с натянутой улыбкой на губах, отвечая на поклон женщины, - “тогда у тебя нет выбора. Единственный путь вперед лежит через эту дверь.”

Ваэлин повторил поклон Эрлин, прежде чем направиться к двери. Внутри витал сладко пахнущий пар, который скрывал большую часть деталей и, по-видимому, делал любого посетителя уязвимым для нападения. В клубящемся тумане он заметил несколько фигур, все сидели за столами, где фарфоровые чайники с длинными носиками добавляли еще больше пара в атмосферу. Ни одна из сидящих фигур не повернулась, чтобы посмотреть на проходящего мимо высокого иностранца, и Ваэлин почувствовал нарочитое безразличие.

Дюжина шагов привела его к прилавку, еще более окутанному паром, чем остальная часть магазина. Пар валил из дюжины или более медных чайников, большая его часть выходила через широкое отверстие в потолке. Одинокая фигура двигалась среди чайников с обнаженными руками и торсом, одетым в фартук, переходя от одного блестящего сосуда к другому, поднимая и наливая кипящую воду в ряд чайников на стойке.

“Жди здесь”, - сказала женщина Ваэлину, подойдя к стойке и встав, сложив руки вместе и опустив голову. Мужчине потребовался длительный промежуток времени, прежде чем он обратил на нее внимание, неоднократно появляясь и исчезая в клубах пара, чтобы наполнить свои тарелки. Череда официантов приходила и уходила от стойки, чтобы передать их клиентам. Как и клиенты, они были щепетильны в том, что не обращали внимания на иностранцев в своей среде.

“Ты стар”, - сказал мужчина за прилавком, его голос поразил своей резкостью и удивили его слова; они были произнесены на совершенном языке Королевства.

Он наполнил еще одну кастрюлю, затем поставил чайник, оперся руками о столешницу и пристально посмотрел на Эрлина. Ваэлину было трудно определить возраст мужчины. Его голова была совершенно лысой, а лицо чисто выбритым. Его обнаженные руки не были широкими, но изобиловали отточенными мышцами, кое-где покрытыми бледными неровными полосами, которые говорили о ранениях, полученных в бою. Только едва заметные морщинки вокруг его глаз и глубина пристального взгляда, который они бросали, говорили Ваэлину, что это человек с несколькими десятилетиями тяжелого опыта за спиной.

“Мой дед назвал тебя Хо-ан Ла”, - продолжил мужчина. “Нестареющий’. И теперь ты возвращаешься, чтобы выставить его лжецом”.

“Возраст приходит ко всем нам”, - ответил Эрлин с робкой улыбкой на губах. “Даже ко мне, старый друг”. Он указал на Ваэлина. “Могу я представить...”

“Ваэлин Аль Сорна”, - перебил мужчина. “Повелитель башни Северных Пределов”. Он моргнул и сосредоточил свой пронзительный взгляд на Ваэлине. “Ты очень далеко от дома, и здесь ты не по приглашению Короля торговцев”.

“Твое восприятие всегда было предметом удивления”, - сказал Эрлин. Понизив голос, он подошел ближе к стойке. “Нам нужно обсудить дело, достопочтенный Пао Лен. Бизнес как частного, так и прибыльного характера.”

Взгляд Пао Лена перебегал с Эрлин на Ваэлина и обратно. Его лицо оставалось бесстрастным, но Ваэлин уловил нежелание в медленном кивке, который он дал, прежде чем отрывисто приказать женщине в Чу-Шине. “Задняя комната. Чай для этих остальных. Он сделал паузу и адресовал свои следующие слова Ваэлину. “Они будут убиты, если попытаются уйти до того, как мы завершим наше дело”. Он все еще говорил на чу-Шин, хотя Ваэлин понятия не имел, откуда этот человек узнал, что он может говорить на нем.

“Понял”, - сказал он нейтральным тоном. “Подождите здесь”, - сказал он остальным, когда мужчина исчез в туманных глубинах магазина.

“И что делать?” Поинтересовался Норта.

“Пей чай, брат”. Ваэлин последовал за Эрлин, когда женщина подняла планку в стойке и жестом пригласила их войти. “Возможно, тебе понравится”.

◆ ◆ ◆

“Однажды у меня был двоюродный брат, который путешествовал в ваше Королевство”. Пао Лен сидел на табурете за маленьким круглым столиком, на котором рядом с тремя чашками стоял чайник. С этими словами он налил в каждую чашку темную жидкость с цветочным ароматом, и Ваэлин отметил, что тот ни разу не пролил ни малейшей капли. “Он занимал высокое положение в рядах Багрового отряда, ” продолжал Пао Лен, ставя чайник на стол, - и много лет был нашими глазами и ушами в вашей стране. К сожалению, некоторое время назад он был замучен до смерти агентом вашего покойного короля, и с тех пор наши отчеты были отрывочными.”

Он жестом пригласил Ваэлина и Эрлин сесть и они сидели в молчаливом ожидании, глядя на дымящиеся чайные чашки перед собой. Эрлин поднял свой после небольшого колебания, осторожно подув на жидкость, прежде чем сделать маленький глоток. “Летучий лис”, - сказал он, удивленно приподняв брови. “Ты оказываешь нам честь, Пао. Наслаждайтесь этим, милорд, - сказал он, когда Ваэлин понюхал свой кубок. “Лучшая смесь листьев, которую можно найти на Дальнем Западе. За один фунт этого можно получить столько же в серебре”.

Рассудив, что Эрлин не стал бы пробовать его чашку, если бы заподозрил яд, Ваэлин последовал его примеру. Он нашел чай приятным, с легким покалыванием на языке, но недостаточно вкусным, чтобы оправдать его предполагаемую цену. “И все же, ” сказал он Пао Лену, делая глоток, - ты обладаешь достаточными знаниями, чтобы знать меня в лицо, несмотря на потерю твоего кузена”.

“Человек, владеющий таким богатством, может рассчитывать только на славу”. Пао Лен перевел взгляд на Эрлин, продолжая говорить почти без паузы. Багровая банда, как оказалось, мало нуждалась в любезностях официальных лиц Далекого Запада. “Почему ты сейчас такой старый? Когда я впервые увидел тебя, я был мальчиком. В следующий раз я был мужчиной, а ты не старше. Теперь мы оба старики.”

Лицо Эрлина омрачилось, и он сделал еще несколько глотков чая, прежде чем ответить. “Благословения Небес были отняты у меня. Я обнаружил, что не скучаю по ним.” Он улыбнулся, выпрямляясь в деловой позе. “Но я не буду утруждать тебя долгим рассказом о горе, почтенный Пао, ибо я помню, что ты всегда был прежде всего коммерсантом. Лорду Ваэлину, его спутникам и мне требуется проход в Высокий Храм. И мы не хотим беспокоить короля торговцев бременем нашей компании. Лорд Ваэлин распоряжается богатствами, как ты мудро заметил. Ты будешь щедро вознагражден.

“Высокий храм”, - повторил Пао Лен. “Итак, ты хочешь совершить еще одно паломничество к Нефритовой принцессе. Почему? Ты думаешь, она вернет твое благословение?”

“Нет, старый друг. Я не настолько наивен. Хотя, должен признаться, мне бы очень хотелось услышать ее песню еще раз, прежде чем я покину этот мир”.

“Тогда почему?”

“Тебе обязательно знать наши мотивы?” Спросил Ваэлин. “Нам нужны твои услуги, и мы готовы за них заплатить. Наша цель - это наша собственная”.

Он увидел, как лицо Эрлин предупреждающе дернулось, хотя Пао Лен не выказал особой обиды. “Необходимо?” спросил он мягким тоном. “Нет. Но, безусловно, желательно, выгодно. Любое знание приносит пользу. Именно благодаря знаниям Багровая полоса процветает. Например, мы знаем с точностью до унции вес золота, добытого в Северных Пределах за последние пять лет. Мы знаем, что вы правите там, но не в состоянии обогатиться в процессе. Мы знаем, что когда-то ты был монахом-воином на службе религии, поклоняющейся мертвым, и что ты провел пять лет в альпиранской темнице за убийство наследника их императорского трона. Мы знаем, что вы были генералом вашей королевы во время войны, в результате которой она завоевала Воларианскую империю. И мы знаем, что она тратит золото, которое ты добываешь в своих владениях, на восстановление завоеванных ею земель и выращивание армий для завоевания большего. Теперь ты здесь. ”

“Мое дело в этих землях личное”, - сказал ему Ваэлин. “Фактически я нахожусь здесь без ведома или разрешения моей королевы. По законам Объединенного Королевства это делает меня вне закона, и я предстану перед судом, когда вернусь.

“Ты так многим рискуешь ради чисто личного. Странно, что человек, настолько погрязший в чувствах, поднялся так высоко, или это все из-за твоего мастерства в бою?” Пао Лен наклонил голову, изучая Ваэлина еще пристальнее, его глаза, казалось, пристально поблескивали. “ В основном, возможно. Но не все. В тебе есть нечто большее, чем просто убийца. Ваше присутствие здесь - нарушение спокойствия, еще одно зерно, способное склонить чашу весов и нарушить баланс, который поддерживает гармонию на Дальнем Западе. Но Багровая полоса никогда не процветала благодаря гармонии. Говорят, что Небесные Предвестники находятся за границей. Предзнаменований и слухов предостаточно, и до нас доходят вести о великой битве в Железной Степи. Приближается война, и чаша весов скоро упадет, и когда это произойдет, Багровая полоса получит свою награду из последовавшего за этим хаоса. Так было всегда. С самых ранних дней Изумрудной империи до возвышения Королей-Торговцев.”

Он поднял свою чашку и отпил, осушив содержимое несколькими глотками. “Итак”, - сказал он, ставя чашку на стол и наливая еще чая. “Я соглашусь облегчить ваше путешествие к Высокому Храму. Но цена будет высока.”

“У меня есть золото”, - сказал Ваэлин, потянувшись к кошельку на поясе. “Если понадобится больше, за ним можно послать...”

“Мне не нужно твое золото. Мне нужно твое слово”.

“Мое слово?”

“Да. Твое слово правдиво, не так ли?”

“Я никогда его не нарушал, если ты это имеешь в виду”.

“Хорошо. Поэтому, Ваэлин Аль Сорна, Повелитель Башни Северных Пределов, я требую от тебя слова, что, когда Алый Оркестр в следующий раз попросит тебя об услуге, ты ее окажешь. Ты не будешь спорить. Ты не будешь испытывать угрызений совести. Ты просто сделаешь то, что от тебя потребуют. Все, что от тебя потребуют.”

Он снова поднес чашку к губам, не сводя взгляда с Ваэлина, пока пил.

“Лорд Ваэлин имеет доступ ко многим сокровищам”, - сказала Эрлин. “Не только к золоту. Голубые камни, прекрасные подарки, собранные со всех уголков мира ... ”

“Его слово”. Чашка Пао Лена издала легкий, почти музыкальный звон, когда он поставил ее на блюдце. “Никакая другая цена не приемлема”.

Эрлин повернулась к Ваэлину, говоря на сордах, языке, который Ваэлин знал достаточно хорошо для простого общения. Однако, судя по хмурому выражению лица Пао Лена, он его совсем не знал.

“Откажись”, - сказала Эрлин. В его взгляде была тяжесть, которая не оставляла места для сомнений относительно серьезности момента. “Это не мелочь”.

“Ты сказал, что другого выхода нет”.

Эрлин беспомощно пожала плечами. “Найми другой корабль. Найди уединенную бухту, чтобы пристать к берегу ... ” Он замолчал, плечи опустились в знак смирения с поражением. “Нет. Это единственный способ.”

“Я должен найти ее”, - сказал Ваэлин. “Но я ценю твою заботу”.

Он повернулся к Пао Лену, склонив голову в коротком поклоне. “Мое слово дано Алой Ленте”.

Пао Лен склонил голову и поднял руку в приглашающем жесте. Женщина, которая привела их сюда, вышла из тени за его спиной, снова склонив голову в подобострастном уважении. Ваэлин почувствовал, что ему одновременно холодно и впечатлено тем, что он до сих пор не заметил ее присутствия в комнате.

“Цзянь будет твоим проводником”, - сказал Пао. “Она хорошо говорит на вашем языке и обладает самыми современными знаниями о маршрутах патрулирования, излюбленных Дьен-Вен”.

“Дьен-Вен?” Спросил Ваэлин.

“Стражи монет’, ” перевела Эрлин. “Они следят за всеми внутренними перемещениями в Достопочтенном Королевстве. Все дороги на Дальнем Западе платные, и все путешественники должны называть свое имя и пункт назначения у каждых ворот. Короли-торговцы всегда стремятся отслеживать передвижения своего населения. Отсюда наша потребность в проводнике. ”

Пао взглянул на женщину и произнес два слова на Чу-Шин: “Черный узел”.

Она быстро кивнула, и чайник удовлетворенно хмыкнул, прежде чем подняться на ноги. “Ты уезжаешь сегодня вечером. Внизу есть подвал, где ты и твои спутники можете отдохнуть. Еда будет предоставлена.”

Он коротко поклонился и вышел из комнаты, женщина вышла вперед, чтобы убрать чайник и чашки со стола. “Черный узел”? - Спросил Ваэлин, заставляя ее остановиться и посмотреть на него взглядом, который выдавал единственную эмоцию, которую он до сих пор видел в ней, - тяжелую, горькую обиду.

“Я приведу других чужеземцев”, - сказала она на языке Королевства, на котором хорошо говорили, но не хватало четкости Пао Лена. В нем также отсутствовали какие-либо нотки уважения. “Оставайся здесь”. С этими словами она вышла из комнаты, оставив его вопрос без ответа.

“Это означает миссию, которая не может провалиться”, - сказала Эрлин. “Если она не приведет нас в целости и сохранности к Высокому Храму, ей придется покончить с собой”. Он поморщился, качая головой. “Пао Лен, должно быть, очень полагается на ваше слово, если он готов рискнуть жизнью своей дочери, чтобы получить его”.

CХАПТЕР TEN

Они провели несколько часов в похожем на склеп подвале под чайной Пао Лена. Помещение было затхлым из-за запаха чая, разложенного по мешкам повсюду. Должным образом был накрыт ужин, состоящий из отварного риса и курицы, тушенной в густом перечном соусе. К большому неудовольствию Норта, молчаливые, невыразительные мужчины, подававшие еду, казалось, были довольны, игнорируя его неуклюже сформулированные просьбы принести вина. Цзянь вернулась через несколько часов, когда на улицы наверху опустилась ночь. На спине у нее был кожаный рюкзак, а в руке - простой посох. Ее свободная хлопчатобумажная одежда была заменена на более прочные стеганые штаны и куртку.

“Надень это”, - сказала она им, когда молчаливые мужчины вернулись, неся свертки с такой же одеждой. “И это”, - добавила она, бросая Ваэлину широкополую соломенную шляпу конической формы. “Не поднимай морду, когда мы окажемся над землей”.

Также были предоставлены свернутые одеяла, чтобы скрыть их оружие и другую незападную амуницию. Как только они оделись, она окинула их всех взглядом, в котором не было и следа прежнего спокойствия. Пробормотав себе под нос презрительное “иностранцы выглядят как мулы и воняют как быки”, она повернулась и зашагала к явно голой стене в задней части подвала.

“Никаких разговоров”, - проинструктировала она, прижимая руки к двум отдельным кирпичам, одному высокому и одному низкому. В стене раздался громкий щелчок, и Цзянь начал давить на нее, кряхтя от усилия, когда она отодвинулась на невидимой петле, выпустив при этом волну дурно пахнущего воздуха.

“Клянусь задницей отца!” Сказала Эллиз приглушенным голосом, прижимая рукав к лицу. “Что за вонь!”

“Канализация”, - сказал Сехмон. Черты его лица сморщились от отвращения, когда он, прищурившись, посмотрел на сырой туннель за фальшивой стеной. “Похоже, это маршрут преступников по всему миру”.

“Никаких разговоров!” Чиен повторил, бросив свирепый взгляд на Ваэлина и продолжив на Чу-Шин. “Заставь своих слуг повиноваться, или это бессмысленно”.

Он склонил голову в знак покаянного согласия, прежде чем рявкнуть команду остальным сохранять молчание. Цзянь, казалось, лишь немного успокоилась, когда, повязав лицо платком, направилась в канализацию, жестом приглашая их следовать за собой.

Туннель, по которому она их вела, был узким и длинным. Вскоре Ваэлину пришлось последовать примеру Чиена и завязать ему нос и рот тряпкой, чтобы уменьшить зловоние, поднимаемое их ногами, хлюпающими по каналу с водой, загустевшей от грязи. Примерно через сотню шагов он соединился с более широким каналом, и Цзянь, бросив осторожный взгляд на потолок, повернул направо. Слабый лунный свет струился сквозь ряд круглых железных решеток в крыше коридора, свет тускнел через неравные промежутки времени, когда по улицам наверху раздавались шаги. По ровному ритму шагов и смутным обрывкам разговоров Ваэлин быстро догадался, что они притаились под каким-то сторожевым постом.

Увидев, что Цзянь остановилась у проема в стене прохода, он двинулся в ее сторону, обнаружив, что портал заблокирован толстыми железными воротами. “Защитная стена находится наверху”, - вполголоса объяснила она, взглянув на ближайшую решетку, прежде чем протянуть руку, чтобы ухватиться за железные перила. Когда они отскочили назад, раздался тихий визг, и Ваэлин разглядел петлю там, где они соединялись с изогнутым потолком. Он ожидал, что Цзянь распахнет ее до упора, но она ждала, по-прежнему не отрывая взгляда от решетки в потолке.

“Будь готов действовать быстро”, - прошептала она. “У нас мало времени”.

“Для чего?”

Ответ пришел мгновением позже, громкий звон колокола донесся сквозь решетки и эхом разнесся по всей канализации. Цзянь бросился вперед, взмахнув перилами, и громкий лязг металла, соприкоснувшегося с кирпичной кладкой, поглотил продолжающийся звон колокола. Она подняла перила и нетерпеливо дернула головой в сторону Ваэлина. Он махнул рукой остальным и протиснулся в самый узкий туннель, какой только был. Он был едва ли трех футов высотой, что вынуждало его ползти на четвереньках, в то время как остальные напирали сзади. Он услышал лязг ограды, возвращающейся на место, как раз перед тем, как смолк звон колокола.

“Продолжайте двигаться”, - приказал Цзянь резким шепотом. “Полуночный звон громкий, но это не значит, что они нас не слышали”.

Потребовалось больше часа ползания, чтобы выбраться из туннеля, Ваэлин постоянно боролся с резким, хрипящим кляпом в горле из-за неослабевающих миазмов вони. Наконец, воздух начал проясняться, и он выбрался на широкий выступ. Освещение здесь было более тусклым, оно исходило из небольшого отверстия далеко вверху. Он мог видеть, что уступ простирался в обе стороны на приличное расстояние. Перед ним лежал длинный уходящий вниз склон из гладкого камня, по которому струилась вода. Он спускался в мрачные глубины без видимого конца, вызвав кратковременную волну головокружения, которая заставила его сделать осторожный шаг назад.

“Держи ноги вместе и направь в тень”, - посоветовала Цзянь, выходя вслед за остальными на выступ. “И скрести руки на груди. У тебя возникнет соблазн использовать руки, чтобы замедлить падение. Не делай этого, если не хочешь, чтобы плоть была разорвана до костей.”

Ваэлин начал было расспрашивать, что она имеет в виду, но вопрос замер, когда она скрестила руки на груди и спрыгнула с выступа, соскользнув вниз по склону и исчезнув в поджидающей темноте за мгновение ока. Эрлин последовал за ней почти сразу, пробормотав: “Все эти годы назад это не казалось таким крутым”, - прежде чем закрыть глаза и спрыгнуть с уступа.

“Я не хочу этого делать”, - тихо сказал Сехмон, нарушая последовавшее молчание.

“Если старик может это сделать, то и ты сможешь”, - сказала Эллизе. Она вздохнула, скрестила руки на груди и прыгнула, Ваэлин услышал приглушенное ругательство, когда она быстро скрылась из виду.

Следующим пошел Квасцов, издав при этом тихий смешок, хотя Ваэлин уловил в нем легкую настороженную нотку еще до того, как Мореска скользнула во мрак.

“Мастер Сехмон?” - Спросил Ваэлин, приподняв бровь при виде разбойника. Он сглотнул и скрестил руки на груди, но не подпрыгнул, продолжая смотреть в глубину.

“Я буду рядом, милорд”, - сказал он. “Просто мне нужна минутка...”

Его слова превратились в испуганный вопль, когда ботинок Норты врезался ему в зад, отправляя его в неопрятное, размахивающее руками падение. Ваэлин наблюдал, как Норта отсчитывает секунды, пока крики юноши внезапно не прекратились.

“Футов сто или около того”. Норта мягко улыбнулся. “Нервирует, но вряд ли смертельно. После тебя, брат.”

“Я полагаю, ты вычислил обратный маршрут через канализацию”, - сказал Ваэлин. “И вероятный источник вина”.

“Какой в этом смысл? У меня нет денег, как ты и сказал”.

“Тогда ты не будешь возражать против того, чтобы пойти первым”.

Он встретился взглядом с Нортой. Давняя обида, которая так владела им во время путешествия, теперь потускнела, сменившись чем-то, что, по ощущениям Ваэлина, было еще хуже. Позор и поражение, заключил он, отворачиваясь. Они могли сражаться, он знал это. Норта восстановил некоторую силу и навыки на Морской осе, но он все еще был далек от своего прежнего "я". Можно было бы отправить его кувыркаться вслед за Сехмоном. Но что потом? Дорога, которая им предстояла, была длинной, и он не мог тратить каждый ее шаг на беспокойство о том, что его брат может пойти выпить.

“Позаботься о продавце чая”, - вздохнул Ваэлин, скрестив руки на груди. “Он, вероятно, будет недоволен твоим присутствием”.

“Меня больше не нужно убеждать?” - Спросил Норта с неподдельным удивлением. “ Хотя бы пару ударов.

“Я тащил тебя так далеко, как только мог. Я был дураком, думая, что смогу спасти тебя. Перед смертью Селла взяла с меня обещание попытаться. И я сделал, брат. Но пьяница есть пьяница. Пришло время мне позволить тебе быть тем, кто ты есть. ”

Он скрестил руки на груди и прыгнул, выпрямив ноги, как наконечник копья, когда склон унес его во мрак.

◆ ◆ ◆

Его спуск закончился всплеском и холодными объятиями воды, достаточно глубокой, чтобы покрыть его с головой. Короткий спуск привел к тому, что его ботинки соприкоснулись с чем-то твердым, и он оттолкнулся, подталкивая себя вверх. Вырвавшись на поверхность, он обнаружил себя в бассейне с бурлящей водой, течение несло его к широкому отверстию, похожему на пещеру. Сила его была слишком велика, чтобы плыть против него, и, не видя другого пути к спасению, он позволил вынести себя на открытый воздух. Вода впадала в странно прямую реку с берегами из камня, а не из земли. Его отнесло вдоль реки на несколько ярдов, пока течение не начало стихать, и он не увидел смутную тень Квасца на берегу, скорчившегося с протянутой рукой. Ваэлин схватил Мореску за запястье, бормоча слова благодарности, когда охотник помог вытащить его из воды.

Он оглядел своих спутников, отметив, как сильно Эрлин, Сехмон и Эллиз дрожали на ночном воздухе. “Нам нужно разжечь костер”, - сказал он Чиену. “Обсохни”.

“Нет времени”, - сказала она, взваливая рюкзак на плечи и поднимая посох. “Идем до рассвета, потом солнце высушит нас”.

“К-где лорд Норта?” Эллис что-то пробормотал.

Ваэлин провел рукой по волосам, чтобы стряхнуть влагу, и оглянулся на отверстие в основании того, что оказалось отвесным гранитным утесом высотой не менее семидесяти футов. “Он не будет...”

Послышался слабый всплеск, и через несколько секунд Норта вынырнул в залитый лунным светом поток. Ваэлин и Алум вытащили его из реки, где его несколько секунд рвало, стоя на коленях. “Думаю, я, возможно, проглотил немного этой дерьмовой воды”, - выдохнул он.

“Тогда блевай на ходу”, - сказал ему Цзянь, прежде чем быстрым шагом направиться вдоль берега реки. “И делай это тихо”.

◆ ◆ ◆

Чиен не давал себе отдыха, продолжая нестерпимо быстро двигаться вдоль берега реки. По подсчетам Ваэлина, к тому времени, когда солнце поднялось над обширными возделанными полями на востоке, они преодолели по меньшей мере десять миль. Во время похода русло реки не изменилось ни на дюйм.

“Это не река”, - сказала Эрлин, когда Ваэлин спросил о ее удивительно прямой форме. “Всего лишь небольшое ответвление сети каналов, соединяющих Хан-Ши с озером, находится в двадцати милях к северу. Они, в свою очередь, питают каналы, которые тянутся до самой столицы.”

“Значит, мы просто пойдем по этому пути к месту назначения?” Спросил Ваэлин.

Эрлин поморщился, глядя на восходящее солнце. “ Это ненадолго. Дьен-Вен не утруждают себя патрулированием второстепенных каналов, но мы скоро приблизимся к шлюзам. Тогда, я подозреваю, все начнет усложняться.”

Цзянь, наконец, остановилась примерно через час после восхода солнца, взобравшись на поросший травой край, окаймляющий канал, и прикрыв глаза ладонью, чтобы разглядеть что-то на севере. Ваэлин присоединился к ней, резко остановившись при виде представшего перед ним зрелища. Похоже, это был какой-то город, здания и мосты сгруппировались в запутанный лабиринт, спускающийся ярусами к берегу огромного водоема. Называть это озером казалось глупо неадекватным. Это было скорее внутреннее море, спокойные воды которого простирались до северного берега, слишком далекого, чтобы его можно было разглядеть мельком.

“Нушим-Лихи”, - сказал Чиен, кивая на странно оформленный город.

“Запереть мост?” Спросил Ваэлин, поразмыслив над переводом.

“Больше похоже на Лок-Таун”, - сказала Эрлин. “Любой город, в котором есть мост, носит название ‘кхи", а у этого их много. Каналы сходятся здесь. Лодки доставляются к озеру с помощью ряда шлюзов. Это настоящее чудо инженерной мысли, которое, несомненно, понравилось бы вашей сестре. ”

“Ты только посмотри на это?” Сехмон восхищенно вздохнул. Ваэлин обернулся и увидел, что тот смотрит на юг. Источник его удивления было нетрудно найти. Портовый город Хан-Ши простирался на восток и запад, заполняя горизонт по меньшей мере на пятьдесят миль. Пригороды темными массами простирались до окрестных полей, порождая дороги, которые змеились по аккуратному зеленому ландшафту, словно усики какого-то гигантского зверя, выползшего из моря.

“В него можно было бы втиснуть десять Вариншолдов, - сказал Сехмон, - и еще осталось бы место для большего количества”.

“Сколько людей живет на этой земле?” Эллис спросила Эрлин, выражение ее лица было скорее обеспокоенным, чем благоговейным.

“Так много королей-торговцев, что их очень трудно сосчитать”, - ответила Эрлин. “Когда я была здесь в последний раз, перепись показала, что только в Почтенном Королевстве их было около тридцати пяти миллионов”.

“Миллион - это тысяча тысяч, да?” Квасцы спросили Ваэлина.

“Так и есть”.

Мореска покачал головой, издав мрачный смешок. “Если бы мой кузен не сказал мне следовать за тобой, я бы сейчас настаивал на том, чтобы мы повернули назад и нашли корабль до Опаловых островов. Мы не можем надеяться остаться незамеченными в такой стране.”

Чьен слабо фыркнула, спускаясь по берегу в поля внизу. Ваэлин услышал, как она пробормотала: “У чужеземцев ума, как у свиней”, - и, не оглядываясь, направилась на восток.

“Итак, мы не едем в город”, - заметил Норта.

“Честное слово, нет, Дьен-Вен настигнет нас через несколько минут”, - сказала Эрлин, спускаясь с берега и следуя за Чиеном. “Пойдем. Насколько я помню, это всего в семи-восьми милях отсюда.”

◆ ◆ ◆

Местом их назначения оказалась невзрачная ветхая мельница на берегу озера. Старые доски, из которых состояли ее стены, прогнулись внутрь, а крыша просела. Водяное колесо медленно вращалось в потоке, впадающем в широкий оросительный канал, и из трубы поднималась тонкая струйка серого дыма. Чиен остановился примерно в тридцати шагах от мельницы, жестом приказав Ваэлину и остальным сделать то же самое.

“Ничего не говори”, - предупредила она, продолжая стоять, пока секунды превращались в минуты. Наконец послышался шорох потревоженной растительности, и двое мужчин поднялись из полувзрослых пшеничных стеблей неподалеку. На каждом из них были гирлянды из скрывающих листьев, а лица почернели от земли. Также у обоих были арбалеты, натянутые и заряженные зловещими зазубренными болтами.

“Тебя не ждали”, - сказал мужчина слева Цзянь. Он подозрительно прищурился, оглядывая ее спутников.

“Нет, это не так”, - согласился Цзянь. “Краб внутри?”

Хотя в ее тоне не было никаких эмоций, что-то в ее поведении, казалось, усилило волнение пары. Они обменялись коротким взглядом, прежде чем отступить назад, опустив арбалеты, чтобы направить стрелы в землю. Чиен прошла мимо них, больше не взглянув, помахав Ваэлину своей палкой в приглашающем жесте. У него возникло острое ощущение пристального наблюдения, когда она вела их к дому, хотя окна оставались закрытыми ставнями и больше не было слышно шороха пшеничных стеблей.

Дверь открылась в тот момент, когда Цзянь подошел к ней, старая, худая, как палка, женщина низко поклонилась и отступила в сторону. Войдя вслед за Цзяном внутрь, Ваэлин удивленно заморгал, оказавшись в ярко освещенном помещении. Бумажные фонарики свисали с потолка, освещая большое пространство, в котором не было лестниц или комнат. Там, где должен был быть пол, был заполненный водой причал, в котором стояла узкокорпусная лодка примерно в тридцати футах от носа до кормы. Было ясно, что мельничный дом был всего лишь оболочкой для сокрытия потайного причала.

“Уважаемая сестра!” - крикнул коренастый мужчина с кормы лодки, приветственно подняв руку и ступив на дорожку вдоль стены. Когда он приблизился, его улыбка была веселой, и Ваэлин заметил, как он поклонился Цзянь, прежде чем она поклонилась в ответ. Официальный статус женщин в этой стране, казалось, не был отражен в ее преступном обществе.

“Уважаемый брат”, - сказала она. “Уважаемый Отец передает привет и подарок”. Ее рука исчезла в кармане куртки и появилась с маленькой красной лакированной коробочкой.

Коренастый мужчина сказал, взяв коробку и сняв крышку, чтобы понюхать содержимое: “А, бальзам Огненного цвета”. Он похлопал себя по пояснице и склонил голову в знак благодарности. “Мои старые кости благодарят вас”. При всей его кажущейся приветливости, Ваэлин заметил острый и, возможно, опасный расчет в его взгляде, когда он скользнул с Цзянь на чужеземцев за ее спиной. “И ты приводишь интересную компанию. Я всегда говорю, что это подарок сам по себе”.

“Нам нужен переход через озеро”, - сказал ему Цзянь. “Уважаемый Отец дал свое слово”.

Глаза мужчины на мгновение выдали его расчеты, прежде чем снова скользнуть к Цзяню. “ И его слово будет выполнено, ” сказал он, еще раз кланяясь. “Меня зовут Краб”, - продолжал он, повышая голос и обращаясь к иностранцам медленным, обдуманным тоном, словно обращаясь к слабоумным детям. “Мне не нужно другого имени, и я убивал людей, которые просили его. Это моя лодка.” Он указал на узкокорпусное суденышко в воде. “Мы переплываем реку, когда темнеет. До тех пор ты ешь. ” Его руки с тупыми пальцами изобразили, как невидимая пища попадает в рот, прежде чем он потер живот. “Ммммм”.

“Этот парень идиот”, - сказал Норта на языке Королевств, вызвав слабый смешок у Эллиз.

“Тихо”, - сказал Ваэлин, улыбаясь и кланяясь человеку, который называл себя Крабом. “Я подозреваю, что нам будет выгодно, если он решит, что мы идиоты”.

“В наши дни я не могу рисковать и плыть днем”, - сказал лодочник Чиену, когда они немного погодя ели. Еду, приятно приправленную свининой и овощным бульоном, приготовила пожилая женщина, открывшая дверь. Судя по энергии, с которой она переходила от одной дымящейся кастрюли к другой, Ваэлин был вынужден задаться вопросом, действительно ли ей так много лет, как кажется. Кроме нее и Краба, к ним больше никто не присоединился, но случайный скрип затененных стропил наверху давал понять, что они все еще находятся под пристальным наблюдением.

“Слишком много народа движется на юг”, - продолжал Краб. “Чем больше людей на воде, тем больше людей стремятся обложить налогом то, что они привезли с собой. Это продолжается с весенних дождей. Солдаты идут на север, люди - на юг. С каждым днем их становится все больше, и не все крестьяне. Мне пришлось напомнить некоторым новичкам, что эти озера принадлежат Багровой Ленте, но, вероятно, не все прислушаются к уроку, независимо от того, скольким ушам я отрежу. Уважаемый Отец должен это знать. ”

“Тогда пошли весточку”, - сказал Цзянь. “Поступили новости о битве в пограничных землях. Что ты слышал?”

“В основном это просто слухи и бессмыслица нищих крестьян. Конечно, много историй о Небесных Предвестниках, но так всегда бывает, когда назревает беда. Что касается битвы... ” Он пожал плечами. “ Какая-нибудь орда выходит из Железной Степи, чтобы устроить старое доброе побоище. Они уберутся восвояси, когда их седельные сумки будут полны добычи и они наберут достаточно рабов. Или Король торговцев найдет генерала, который победит их. Это случается каждые несколько десятилетий. Спроси ее. Он повернулся к старухе, повысив голос до крика. “Ты все это уже видела, не так ли, Старая Змея? Свирепствующие варвары и все такое.”

Старуха наливала ложкой бульон в миску, едва взглянув на него, когда произнесла сухим, надтреснутым голосом: “Ты дурак”.

Краб от души расхохотался, хлопнув себя по колену. “Она любит ругать меня, а какой мужчина стал бы завидовать удовольствиям своей прабабушки?”

Его веселье угасло, когда старуха заговорила дальше. Очевидно, высказывать нечто большее, чем короткое оскорбление, было не в ее обычае. “Они назвали это Годом Тигра”, - сказала она, ее голос был мягким, но все же легко различимым в неподвижном воздухе мельницы. “Когда степные племена проскакали весь путь через Почтенное Королевство, чтобы разграбить Хан-Ши”.

“Тогда король торговцев был слаб”, - сказал Цзянь. “Говорят, пьяный бездельник”.

“Нет”. Старуха покачала головой. “Он был простым человеком, как и все короли. В чем-то мудрый, в чем-то глупый. И только глупец не прислушивается к Небесным Вестникам. Было дано предупреждение, но он ничего не предпринял, и поэтому пришли варвары, чтобы забрать все, что у нас было.”

“Ненадолго”, - сказал Цзянь. “Король торговцев был свергнут, и его преемник, дед самого Лиан Ша, собрал огромную армию. Кости каждого варвара, вторгшегося в эти земли, теперь лежат под Черными Утесами. Так будет, если кто-нибудь придет снова. ”

Пожилая женщина насыпала соли в свою миску и протянула ее Эллизе. Она уже быстро осушила одну миску и, казалось, была благодарна за вторую. Женщина одарила ее нежной улыбкой, которая погасла, когда она повернулась к Цзянь. “Тогда ты тоже глупец, если думаешь, что что-то в этом мире вечно”.

Она схватила пустую миску Эллизе и, двигаясь с пугающей скоростью, швырнула ее в Цзяня. Скорость старухи, однако, была отражена ее целью, которая дернула головой в сторону, миска чуть не разбилась о стену позади.

“Все, что создано, может быть разрушено”, - сказала старуха Цзянь с поклоном, который не соответствовал явному неуважению в ее глазах. “Как тебе не мешало бы помнить, уважаемая сестра”.

“Прабабушка заслужила свое имя”, - сказал Краб Чиену, когда пожилая женщина вернулась к своим горшкам. “Быстрая, как кобра, с соответствующим темпераментом. Мой отец сказал, что потерял счет телам, которые она отправила на дно озера, когда мы все еще сражались с Серебряной Нитью за контроль над водой.”

Чиен сохранила бесстрастное выражение лица, но Ваэлин заметил легкий тик ярости на ее щеке, прежде чем она пожала плечами и вернулась к своей трапезе. - Когда мы отправляемся? - спросил я.

◆ ◆ ◆

Как только луна достигла своего пика, люди Краба подожгли пожарную лодку в пяти милях к западу и спустили ее на воду озера.

“Это должно привлечь внимание любого Жителя на воде сегодня вечером”, - сказал лодочник с румпеля. Ваэлин и Алум взялись за весла, чтобы вывести лодку из тени мельницы. Как только они достигли чистой воды, был поднят парус, сделанный из прутьев и бамбука, и сильный южный бриз понес судно к сердцу озера.

“Чем глубже вода, тем лучше”, - сказал Краб. “Контрабандисты держатся поближе к берегу, их легче вытащить на берег и спасаться бегством, если появятся солдаты”. Он повернулся к Ваэлину, когда они с Алумом налегали на весла, снова повысив голос и подложив руки под щеку. “Сейчас ты спи. Нужно отдохнуть перед завтрашним днем. Понимаешь?”

“Отдыхай”, - повторил Ваэлин с добродушным кивком. “Да”.

“Хороший парень”. Краб похлопал его по плечу и вернулся к рулю.

“Не обижайся”, - сказал Чиен, заметив кислое выражение лица Эллизе. “Принято считать, что у иностранцев мозг всего в две трети меньше, чем у тех, кто родился в этих краях”.

“И ты разделяешь эту веру?” Поинтересовался Ваэлин.

“О нет. Я бы сказала ... ” Она сделала паузу, на мгновение задумавшись. “По крайней мере, четыре шестых”. С этими словами она исчезла на крытой средней палубе лодки.

◆ ◆ ◆

Той ночью Ваэлину приснилась битва при Альторе, чего он не видел уже очень давно. Образы, вызванные его дремлющим разумом, не соответствовали его истинным воспоминаниям об этом событии, но так всегда было со снами. На этот раз воларианцы не отреагировали, когда он бросился на них, стоя в своих стройных рядах неподвижно и безразлично, как любая статуя. Они не предпринимали попыток сражаться, когда он рубил их, глядя на него с бесстрастными лицами, казавшимися бледными, как алебастр, в тусклом свете, просачивающемся сквозь дым, поднимающийся над разрушенным городом. Свободные Мечи, Варитаи и Куритаи - все пали перед ним, как пшеница под косой, даже не вскрикнув, когда кровь хлынула из ран и обрубков. На этот раз Флейм, конь, который нес его весь путь от Пределов, не пал от стрелы. Вместо этого боевой конь пронес его через кровавую бойню, которую он устроил, через безмолвные ряды в город.

Он ожидал увидеть Риву на площади с огромным мечом в руке, когда она с улыбкой приветствовала его, но сегодня его ждал кто-то другой. Стройная, миниатюрная женщина, стоящая посреди ковра из трупов, ее черные волосы развеваются на ветру, как у призрака. Пробираясь сквозь окружающие тела, он увидел, что у каждого знакомое лицо. Здесь был Дентос, из его груди торчала стрела, губы обнажили зубы в гримасе смерти. Здесь был Баркус, голова отделена от тела, черты лица застыли в последней издевательской усмешке. Ултин лежал с веревкой на шее, лицо распухло и побагровело. Линден Аль Гестиан смотрела на него умоляющими глазами, которые молили об освобождении от его боли . . .

Он замер при виде следующего. Существо вглядывалось в затянутое дымом небо тусклыми глазами на лице, которое было почти неузнаваемым из-за многочисленных порезов и колотых ран, покрывавших его. Его не было рядом, когда Каэнис встретил свой конец, но он много раз представлял это. Однако ужасы, созданные его воображением, и близко не соответствовали этому. Его боль, должно быть, была невообразимой, подумал он, пошатываясь от внезапной тяжести когда-то притупленного горя. Прости меня, брат...

“Ты не смог их спасти”.

Взгляд Ваэлина метнулся к стройной женщине. Ее лицо было отвернуто от него, но он знал ее голос так же хорошо, как знал окружающих мертвецов. Когда она повернулась, ее глаза были белыми на выцветшей угловатой маске лица, глаза, которые говорили о духе, свободно вылетевшем из ее тела.

“Ты не смог спасти меня”, - продолжала она. Тонкую накидку, которая была на ней, сдуло, как солому на ветру, оставив ее обнаженной. На ее теле не было никаких отметин, потому что она умерла от одного прикосновения. Тем не менее, сейчас он не видел в ней красоты. Он знал, что ее кожа на ощупь будет как лед, лишенный всякой жизни.

“Что заставляет тебя думать, что ты сможешь спасти ее?” Поинтересовалась Дарена. “Это потому, что ты любил ее больше? Была ли она той, кого ты всегда действительно хотел?" Так вот почему ты позволил мне умереть?”

Ее слова вонзились в него со всей силой сотни стрел, лишая сил, бросая на колени, губы шевелились в шепоте бессмысленной мольбы, потому что у него не было слов для нее. Все, что у него было, - это чувство вины и печаль.

Дарена моргнула своими белыми глазами, глядя на него, и жалостливая гримаса пробежала по ее маске-лицу. “ Бедный Ваэлин, - сказала она. “ Почему ты просто не остался в своей башне? Тебя бы это тоже не спасло, но, по крайней мере, у тебя было бы несколько лет покоя.”

Он глубоко вдохнул, дым застрял у него в горле, заставляя его кашлять, пока он пытался успокоить бешено колотящееся сердце. “Волк... ” - бормотал он. “Он звал... ”

“Волчица”. Она рассмеялась, и этот звук был резче всего, что он когда-либо слышал в ее голосе при жизни. “Для того, кто с таким рвением избегает богов, ты, кажется, счастлив унижаться перед умирающим остатком Безымянного. Оно звало, это правда”. Она подошла к нему, густеющая пелена дыма окутывала ее обнаженное тело, как плащ. Он уставился на нее, такой же застывший, как армия воларианцев, которую он уничтожил, в ужасе уставившись на руку, которую она опустила, чтобы погладить его по щеке, ее прикосновение было подобно лезвию льда на его коже. “Он призвал тебя к ранней смерти...”

◆ ◆ ◆

“Брат!”

Он проснулся, все еще ощущая запах дыма в ноздрях, и заморгал, увидев напряженное лицо Норты. “Что это?” Спросил Ваэлин.

“Судя по всему, неприятности”. Норта развернул одеяло, скрывавшее его оружие, и был занят натягиванием лука. “И запах”.

Ваэлин достал свой меч из-под собственного одеяла и разбудил Эллиса и Сехмона, прежде чем выйти из хижины. Квасцов уже взгромоздился на крышу, одной рукой ухватившись за мачту, и пристально смотрел на что-то на западе. Увидев Ваэлина, он мрачно улыбнулся и сказал: “Похоже, у меня талант находить пиратов даже вдали от моря”.

Взошедший рассвет окрасил поверхность озера в бледно-розовый цвет под затянувшейся дымкой, и было легко разглядеть объект интереса Квасцов. От горящей лодки примерно в миле от нас поднимался столб дыма. По размерам она была похожа на судно Краба, но, казалось, плыла по течению, языки пламени лизали ее парус по всей длине и покрывали палубу от кормы до носа. За ним Ваэлин смог разглядеть скопление других лодок, две большие, похожие на первую, окруженные плотным скоплением суденышек поменьше. Сопровождающие звуки были слабыми, но уши Ваэлина были хорошо настроены на крики борьбы и ужаса.

“Серебряная нить”, - сказал Крэб с руля. Он разговаривал с Цзянем, и они оба наблюдали за далекой суматохой с видом профессионального презрения. “То, что от них осталось в наши дни. Они начали охотиться на крестьян, бегущих на юг. Давно не видел столько ублюдков в одном месте. И все же три лодки, полные деревенщин без мечей, вероятно, были слишком вкусной едой, чтобы отказаться от нее.”

“Что нам делать, дядя?” - Спросил Эллис, появляясь на палубе с луком в руке.

“Мы ничего не предпринимаем, девочка”, - сказал ей Чиен, прежде чем взглянуть на Краба. “Лучше на время свернуть на восток. Не стоит привлекать к себе внимание”.

“Мы не можем просто бросить этих людей”, - настаивала Эллизе, переводя взгляд с Ваэлина на Чиена. “Дядя?”

Сомнение и замешательство на ее лице было трудно разглядеть, но именно крик заставил его решиться. Полный боли и отчаяния, он донесся с осажденных лодок и эхом разнесся по воде, как боевой рог, жалобный и непреодолимый в своем призыве. Ваэлин повернулся к Норте, и они безмолвно кивнули.

“Встань рядом с лордом Нортой”, - сказал Ваэлин Эллизе. “Он скажет тебе, куда целиться. Мастер Сехмон, позаботься о моей спине, если можешь”.

Юноша затянул пряжку своего меча и выпрямился. “Конечно, мой господин”.

“Отведи нас туда”, - сказал Ваэлин Крабу на Чу-Шин, кивнув головой в сторону лодок.

Лодочник на мгновение удивился плавности слов Ваэлина, затем пренебрежительно рассмеялся. “Только я командую этой лодкой, чужеземец...”

Его рот плотно сжался, когда Ваэлин шагнул к нему, выхватил охотничий нож и прижал его к пышной плоти его шеи, все это было сделано плавно, без колебаний, что предвосхитило любую реакцию.

“Это неразумно”, - сказал Цзянь голосом, полным предупреждения. “У Алой полосы договор с Серебряной нитью...”

“Я не хочу”. Ваэлин глубже вонзил лезвие в шею Краба, ноздри мужчины раздулись от смеси ярости и страха. “Отведи нас туда. Сейчас же.”

CХАПТЕР ELEVEN

Лук Норты запел, как только кружащаяся группа лодок приблизилась на расстояние выстрела. Его первая стрела описала высокую дугу и вонзилась в спину человека, стоявшего на носу ближайшей лодки. Его было легко опознать, поскольку он был занят тем, что срывал одежду с отчаянно сопротивляющейся женщины, прежде чем стрела вонзилась ему в спину. Это были крики женщины, которые взывали к Ваэлину, крики, которые смолкли, когда нападавший встал на дыбы и пошатнулся, тщетно пытаясь дотянуться до древка, торчащего у него из спины. Стрела Эллизе попала ему в грудь, сбросив его в воду.

“Это завязывает узел”, - сказала Цзянь с горькой покорностью, поднимая свой посох. “Мы должны прикончить их всех”, - сказала она Крабу. “Если весть об этом дойдет до их братьев, начнется война”.

Лодочник неохотно кивнул, по-прежнему не сводя глаз с Ваэлина. - Сейчас в этом нет необходимости, ” проскрежетал он, бросив взгляд на нож, все еще прижатый к его шее.

Ваэлин удовлетворенно хмыкнул, вытащил клинок, сунул его в ножны на поясе и повернулся, наблюдая за быстро приближающимся хаосом. Пламя, пожиравшее большую лодку, по мере приближения разгоралось все сильнее, создавая еще более густое облако дыма, которое лишило Норту и Эллизе дальнейших целей. Пока Сехмон и Квасцов работали веслами, чтобы сократить дистанцию, уши Ваэлина уловили щелкающий хор нескольких арбалетов, выпущенных в унисон.

“Ложись!” Рявкнул Норта, распластавшись на земле, когда град стрел вырвался из дыма и ударил по лодке. Эллизе выругалась, когда кто-то дернул ее за рукав, прежде чем она скатилась с крыши. “Всего лишь царапина”, - сказала она, пока Ваэлин осматривал рану. Кровь текла гораздо сильнее, чем простая царапина, и ее нужно было бы зашить, но сейчас на это не было времени.

“Здесь еще есть над чем поработать”, - сказал он ей, склонив голову в сторону кормы.

Она нахмурилась от его ровного тона, но, как это вошло у нее в привычку в последние дни, оставила любые возражения при себе. Наложив стрелу, она подпрыгнула, натянула тетиву и выпустила, пригнувшись обратно, когда три арбалетные стрелы просвистели над головой. “Что ж, по крайней мере, на одну меньше”, - сказала она.

“Квасцы”, - сказал Ваэлин, направляясь на нос. “Не могли бы вы присоединиться ко мне. Мастер Сехмон, оставайтесь здесь и позаботьтесь о мастере Эрлине. Также.” Он сделал паузу, чтобы оглянуться на Краба, прежде чем снова перевести взгляд на Сехмона. “Убедись, что наш капитан не решит уйти сам”.

“Как пожелаешь, мой господин”.

Ваэлин низко присел за крепким деревянным брусом, торчащим из носа. На нем было множество старых шрамов, вероятно, полученных в результате событий, во многом подобных этому. Он подождал, пока нос лодки не уперся в другой корпус, затем подтянулся и прыгнул на палубу соседней лодки, вытаскивая при этом меч из-за спины. Справа от него из дыма немедленно вынырнул человек, высоко подняв над головой оружие, похожее на тесак с широким лезвием. Стрела Эллизе просвистела над ухом Ваэлина и вонзилась в грудь мужчины прежде, чем он успел нанести удар, пронзив его от грудины до позвоночника. Ваэлин перешагнул через его быстро умирающее тело, взмахнув мечом как раз вовремя, чтобы парировать выпад копья с кривым лезвием, торчащего из едкой мглы.

Копьеносец вытащил оружие и попытался снова, на этот раз целясь Ваэлину в глаза. Он был быстр и явно натренирован, его морщинистое, возмущенное лицо было испачкано кровью недавней бойни, но гнев сделал его неуклюжим. Его выпад был нанесен со слишком большой энергией, в результате чего оружие широко размахнулось, промахнувшись мимо цели, оставив незащищенными его лицо и шею. Удар Ваэлина рассек его от подбородка до лба, превратив его и без того броские черты в руины. Однако он цеплялся за жизнь, кружась прочь с кровью, струящейся спиралью по его рассеченному лицу, что-то бормоча в панике. Его размахивание руками оказало благотворное влияние на четверых его товарищей-разбойников, вынудив их увернуться от его своенравного копья, когда они попытались атаковать вновь прибывших. Паузы было достаточно, чтобы Норта забрал двоих, у каждого из которых было точно направленное древко в грудь. Третий разбойник выругался и оттолкнул своего все еще брыкающегося товарища в сторону, отправив его кувыркаться через перила в озеро.

Квасцы прыгнули на пути двух оставшихся разбойников, когда они возобновили свою атаку. Копье Морески расплылось, когда оно крутанулось влево, затем вправо, разрубив шею одному разбойнику и глубоко вонзившись в руку другого. Меч с узким лезвием выпал из онемевших пальцев мужчины, когда он закричал от боли и ярости, развернулся и попытался скрыться в дыму, а затем упал замертво, когда метательный нож Ваэлина вонзился ему между лопаток.

“Пожалуйста...”

Женщина с передней палубы присела у его ног. Она прижимала к своему худому телу изодранные лохмотья одежды. Ваэлин поморщился при виде ее позвоночника, костей, выступающих из оголенной от голода плоти. Очевидно, она много страдала еще до того, как стала жертвой разбойников.

“Не высовывайся”, - сказал ей Ваэлин, наклоняясь, чтобы положить руку ей на плечо. “Это еще не сделано”.

Она покачала головой, волосы разделились на прямой пробор, открывая лицо, огрубевшее от лишений, брови нахмурены скорее в оцепенении, чем от страха. “Груз”, - сказала она, указывая на щель в досках палубы. “Если пламя доберется до него...”

Заглянув сквозь доски, Ваэлин увидел внушительную стопку больших глиняных горшков, а также несколько пар ярких глаз, уставившихся из темноты. Наклонившись ближе, он разглядел съежившиеся фигурки полудюжины детей, все такие же худые, как женщина, стоявшая на коленях рядом с ним.

“Что это?” Спросил он ее, указывая на горшки.

“Нафта. Мы привезли ее из дома, проделав весь этот путь. Мой муж сказал, что на это можно купить нам новый дом”. У нее вырвался горький смешок, который быстро перешел в кашель. Ваэлин раздул ноздри, пробуя дым, который, как он понял, имел густой маслянистый оттенок, сильно отличающийся от древесного дыма. Вспомнив, как внезапно разгорелся пожар, охвативший первую лодку, он окинул взглядом палубу и обнаружил несколько пятен пламени на канатах и деревянных конструкциях.

“Квасцы”, - сказал он, вставая. “Нам нужна вода... ”

“Дядя!”

Крик Эллизе привлек его внимание к востоку как раз вовремя, чтобы увидеть дюжину небольших лодок, появляющихся из дыма, в каждой из которых находилось по пять человек или больше, многие из них целились из арбалетов прямо в него. Он бросился на палубу, услышав перекрывающий друг друга стук десятков болтов, вонзающихся в древесину. Когда залп затих, он поискал глазами женщину и обнаружил, что она цела и невредима, прижавшись к мешку с зерном. Услышав приглушенное проклятие, он взглянул на Алума, когда охотник перевязывал тряпкой порез на его предплечье.

Хор разбойников разразился гневными криками, и Ваэлин, приподнявшись, увидел, как один из них падает в озеро со стрелой в шее. Новые стрелы последовали быстрой чередой, когда Норта и Эллизе, у которых теперь было множество мишеней, начали непрерывный заградительный огонь. Еще трое разбойников пали, прежде чем от стаи отделились четыре лодки, гребцы старались подвести их к лодке Краба. Остальные продолжали двигаться к Ваэлину, арбалетчики лихорадочно перезаряжали свое оружие. По его оценке, им с Алумом вскоре предстояло сразиться с тридцатью разбойниками или больше. В то время как Ваэлин Аль Сорна из популярного мифа вряд ли увидел бы вызов в таких условиях, он никогда не становился жертвой глупости, веря в свою собственную легенду.

Взгляд Ваэлина метнулся к бакам с нафтой внизу, когда в голову пришла идея, урок, который его сестра когда-то преподала воларианцам. “Выведите своих детей на палубу”, - сказал он женщине. “Будь готов прыгнуть в нашу лодку, когда я тебе скажу”.

Она бросила яркий, полный страха взгляд на приближающихся разбойников, затем кивнула, подошла к люку и позвала детей внизу. Пока она отводила хнычущих младенцев на носовую палубу, Ваэлин спустился в трюм, чтобы забрать столько горшков, сколько смог унести.

“Мы что, должны пить за нашу собственную смерть?” - Спросил Алум с озадаченной усмешкой, наблюдая, как Ваэлин вынимает пробку из горшка. Он оторвал полоску грубой ткани от мешка с зерном, облил ее нафталином, прежде чем засунуть в носик котла. Заметив язычок пламени, лижущий моток веревки, он поднес к нему котелок и поджег намокшую тряпку.

“Мне кажется, у тебя рука для этого лучше подходит”, - сказал он, протягивая Алуму пылающий горшочек.

Мореска секунду с сомнением смотрел на горшок, прежде чем его брови приподнялись в понимании. Взяв его у Ваэлина, он выпрямился, пригнулся, чтобы избежать мгновенного града арбалетных болтов, прежде чем снова подняться. Квасцов подбросил горшок в воздух быстрым взмахом руки сверху вниз. Пламя вырвалось из самодельного фитиля, когда горшок описал дугу в сторону приближающихся разбойников, приземлившись прямо в середине головной лодки и взорвавшись ярким шаром желтого пламени. Поднялись крики, когда пассажиры метались в возникшем пожаре, сбивая пламя, которое проедало одежду до плоти под ней. Через несколько секунд лодка была пуста и дрейфовала по течению, окружающая вода наполнилась борющимися людьми и поднимающимся дымом.

“Воистину, хитрость шакала”, - одобрительно сказал Алум, протягивая руку за другим горшком.

Они работали в постоянном ритме: Ваэлин готовил котелки, а Мореска безошибочно их запускала. За несколько минут он выбросил шесть снастей, и вскоре вода у левого борта наполнилась кричащими людьми и пылающими лодками. Ваэлин наблюдал, как две уцелевшие лодки быстро развернулись и исчезли в дыму, а разбойники отметили свой уход множеством выкриков, полных ярости оскорблений и прощальным залпом арбалетных болтов, ни одна из которых не достигла цели.

Всякое ощущение победы испарилось, когда Ваэлин услышал лязг клинков с лодки Краба. Одно из четырех разбойничьих судов, отделившихся от стаи, дрейфовало по течению, его экипаж, утыканный стрелами, лежал мертвый или умирающий. Оставшимся троим удалось отбить атаку, дюжина разбойников вскарабкалась на лодку Краба с оружием в руках. Ваэлин увидел, как Эллизе нанесла сильный удар ногой в голову одному из них, отправив его обратно за борт. Она увернулась от секущего удара другого, а секундой позже мужчина упал замертво от удара мечом Норты.

Предостерегающий крик вырвался из горла Ваэлина, когда он увидел, как пара разбойников подскочила к его брату сзади, но он стих, когда сзади появился Чиен. Подняв свой посох над головой, она повернула его, и деревянное древко разошлось, обнажив стальной стержень длиной в ярд. Затем рука Цзянь, казалось, расплылась, обнаженный клинок блеснул, когда она опустилась на одно колено. Двое разбойников отшатнулись и упали, кровь обильно текла из почти одинаковых порезов на шее.

Чиен развернулся лицом к корме, где Ваэлин мог видеть Сехмона и Краба, отчаянно отбивающихся от основной массы нападавших. Сехмону удалось убить одного, его клинок покраснел по самую рукоять, когда он парировал удары своих врагов. Остальных сдерживал Краб, который вооружился топором и размахивал им взад-вперед со скоростью, демонстрирующей скорее силу, чем мастерство.

Ваэлин наблюдал, как Чиен прыгнула в гущу выживших разбойников, все ее тело, казалось, расплылось, когда ее клинок снова сверкнул. Через несколько секунд все было кончено, трое разбойников лежали мертвыми, а единственный выживший стоял на коленях с пустыми руками и опущенной до самой палубы головой в очевидной позе капитуляции. Ваэлин увидел, как губы Чиен шевельнулись, возможно, в знак извинения, прежде чем она вонзила кончик своего клинка в основание черепа коленопреклоненного мужчины.

“Поторопись!” - крикнула она Ваэлину, настойчиво подзывая его, прежде чем направить свою окровавленную сталь в сторону убегающих лодок. “Мы должны закончить остальное!”

◆ ◆ ◆

“Штальхаст впервые появился прошлой весной”. Худую женщину звали Ан-Джин, и она говорила с акцентом, сильно отличавшимся от акцента Цзянь, ее голос обладал мягкостью, которая противоречила истории, которую она должна была рассказать. Жительница холмистой местности недалеко от северной границы, она сидела на корме со своими пятью детьми и рассказывала, как ее народ был вынужден бежать из своей деревни.

“В тот первый раз их было всего около сотни”, - продолжала она. “Они украли нефть, которую мы собирали с земли, и нескольких наших молодых людей, убив тех, кто пытался сражаться”.

“Значит, это их единственная цель?” Спросил Ваэлин. “Воровство и резня?”

Она мрачно покачала головой. “Они ясно дали понять, что это всего лишь первая рана из многих. Они сказали нам, что их бог обрел плоть и теперь ехал во главе их орды. Скоро он двинется на юг, чтобы забрать все богатства Королей-торговцев. Когда они воровали и убивали, они смеялись, но когда они говорили о своем боге, смеха не было. Каждый склонил голову, когда кто-то произнес его имя, и произнесено это было шепотом.”

“Его имя?” Спросил Ваэлин.

Ан Джин кивнул и произнес короткую фразу на чу-Шин, которая заставила Ваэлина выпрямиться от удивления.

“Брат?” Переспросил Норта. “Что она сказала?”

“У Штальхастов есть лидер”, - пробормотал он в ответ. “Очевидно, человек, которого они считают живым богом. Его имя... ” Он тихо рассмеялся, качая головой. Простое совпадение, конечно. “ Его имя буквально переводится как ‘Темный клинок”.

Эллиз рассмеялась над этим, чего он не слышал от нее уже много дней. “Как грубо с его стороны не спросить твоего разрешения, дядя”. Увидев озадаченное выражение лица Алум, она добавила на медленно выговариваемом языке Королевства: “Что касается моего народа, он” - она кивнула на Ваэлина — “Темный Клинок. Назван в Пророчествах Девы великим и ужасным бичом, обрушившимся на всех, кто пользуется любовью Отца, с тех пор как был искуплен словом Благословенной леди Ривы, как записано в Одиннадцатой Книге.” Она закрыла глаза, повторяя слова с отработанной точностью: “‘И так Темный Клинок пришел в Оллтор во время величайшей нужды и своей сталью и своей яростью смыл свои грехи кровью наших врагов ”.

Она открыла глаза и посмотрела на Ваэлина с необычно искренней серьезностью. “ Так просто не годится, дядя. Вас не может быть двое. Это богохульство.

Ваэлин бросил на нее испепеляющий взгляд и снова повернулся к Ан Джину. “Так вот почему ты сбежала?” спросил он.

“Мы сбежали не сразу”, - сказала она. “Солдаты короля-торговца пришли на день позже, офицер сказал нам, что это был всего лишь набег, и мы должны были сражаться усерднее, чтобы защитить собственность короля. Нас также оштрафовали за то, что мы не выполнили свою квоту на сезон. В последующие месяцы Штальхасты совершали набеги на другие деревни, всегда в большем количестве, всегда забирая больше, убивая больше. Со временем король-торговец прислал свою армию, которая тоже забрала у нас. ‘Солдатам нужно есть, ’ сказали они нам, ‘ чтобы они могли сражаться, защищая вас’. Недели спустя они вернулись, то, что от них осталось, - несколько десятков голодных, запуганных негодяев, которые снова пытались у нас что-то украсть. Мужчины деревни убили их кирками. Мы пытались остаться, некоторые старейшины рассуждали, что завоевания приходили и уходили раньше, что даже от ненавистных племен, которые бесчинствовали на пути к столице, можно было откупиться золотом или нефтью. Но потом, ” выражение ее лица помрачнело еще больше“ — пришли другие.

“Другие?” Подсказал Ваэлин.

“Другие в рабстве у Темного Клинка, но они не были Штальхастами. Они были похожи на нас, из северных деревень, все еще похожи на нас языком и одеждой, но ... изменились. У большинства из них не было лошадей, и они несли лишь редкое оружие и доспехи, и они говорили только о нем, о своей любви к нему. ‘Вы все будете искуплены пред очами Темного Клинка", - сказали они, затем повесили монаха, который ухаживал за нашим храмом, на столбе ворот и вспороли ему живот, пока он еще дрыгал ногами. После этого мы поняли, что не можем оставаться. Я хотела отправиться на восток, к побережью, использовать нашу нефть, чтобы купить билеты на корабли, которые увезут нас далеко. Мой муж знал лучше. ”

Она бросила тяжелый взгляд на две дрейфующие лодки, которые находились в нескольких сотнях ярдов позади них. Огонь, очевидно, добрался до груза второй, потому что в центре пелены виднелся яркий цветок пламени. “Он всегда думал, что знает лучше”, - пробормотала она.

“Крестьяне-идиоты”, - пробормотал Краб, не отрывая взгляда от румпеля, его взгляд был прикован к северному горизонту, пока он осматривал его в поисках добычи. “Надо было продать свое масло первому попавшемуся торговцу. Чем дальше ты путешествуешь, тем больше вероятность, что кто-нибудь вроде меня заберет это у тебя. ” Он бросил злобный взгляд на Квасцов и Сехмона, которые работали веслами. “Быстрее, вы, иностранная мразь! Если они доберутся до берега, к ночи на нас обрушится вся Серебряная Нить, и они будут не в настроении прощать.

“Что это было?” Квасцы спросили Ваэлина.

“Нам нужно больше скорости”. Ваэлин поднялся и пнул носком ботинка Сехмона в спину. “Отдохни немного. Я подменю”.

Он и Квасцов работали на веслах больше часа, скорость лодки увеличилась за счет того, что краб-парус был умело повернут под углом, чтобы наилучшим образом использовать ветер. “Ха!” - воскликнул лодочник с румпеля, оскалив зубы в хищной ухмылке. “Они направляются в Херон-Коув”.

“И это хорошие новости?” Спросил Ваэлин, кряхтя и продолжая работать веслом.

“Здесь течение течет на запад”. Краб мотнул головой в сторону паруса. “У нас есть ветер, чтобы противостоять ему, у них нет. Ты и ты. ” Он махнул рукой Норте и Эллизе. “ Идите вперед. Убейте их, когда они подойдут достаточно близко. Всех их, имейте в виду.

После того, как Ваэлин перевел приказ, двое лучников должным образом заняли позицию на носу лодки, приготовив тетивы для стрел и ожидая, когда судно разбойников приблизится на расстояние выстрела. Примерно еще через двадцать минут гребли Ваэлин услышал, как Эллизе спросил: “Это ... корабль?”

Неуверенность в ее голосе заставила Ваэлина остановиться на середине гребка. Встав, он перевел взгляд на нос, игнорируя рявкнувшую команду Краба держаться за него. Он мог видеть очень большую фигуру, проступающую сквозь туман в нескольких сотнях ярдов от него. Это действительно был скорее корабль, чем лодка. Вода вздувалась перед темным корпусом, когда он рассекал озеро, дюжина весел с каждой стороны толкали его вперед. Вместо одного паруса на нем было три, на переднем был изображен белый символ, который Ваэлин в последний раз видел, когда посол Кон вручал свои верительные грамоты: печать короля торговцев Лиан Ша.

Он мог видеть плотную группу людей на носовой палубе огромной лодки, одетых в красное и стоящих с поднятыми и натянутыми луками. Пока он наблюдал, лучники все как один выпустили оружие, и туча стрел поднялась, описав высокую дугу, прежде чем обрушиться на два корабля разбойников. Поверхность озера побелела, когда упали стрелы, покрыв обе лодки густым слоем стрел, которые наверняка не оставили в живых ни одного преступника.

“Небеса насрали на меня еще раз!” Краб выругался, изо всех сил налегая на румпель и одновременно дергая за веревку, которая управляла парусом. Лодка должным образом накренилась на правый борт, мгновение покачиваясь, прежде чем осесть. “Вернись на весла”, - коротко приказал лодочник Ваэлину. “Если мы сможем добраться до берега вовремя ...” Его голос затих, а глаза расширились, когда они остановились на чем-то на западе. Ваэлин обернулся и увидел еще три лодки, появляющиеся из дымки. Они были меньше первого, но с хорошим экипажем из гребцов, и на всех парусах красовался один и тот же символ. Было очевидно, что они двигались слишком быстро, чтобы позволить себе какой-либо побег.

Рука Краба соскользнула с руля, и он обменялся кислым взглядом с Цзянем. “ Черный узел?

Она кивнула, губы скривились в выражении, что-то среднее между улыбкой и гримасой. “Правила ясны”, - сказала она, в ее голосе прозвучала лишь легкая нотка извинения.

“Если я не говорил этого раньше, ” начал лодочник, “ то я всегда находил ваше общество на редкость неприятным ...”

Посох Цзяня со щелчком разделился, и лезвие скользнуло по его горлу. Краб опустился на колени, булькая, когда кровь обильно потекла из зияющей раны под его подбородком. Он упал лицом на палубу и лежал неподвижно после нескольких судорожных сотрясений.

“Тебя они могли бы пощадить”, - сказала Чиен, поворачиваясь к Ваэлину. Она мотнула головой туда, где Ан Джин скорчилась, прижимая к себе перепуганных детей. “Скажи им, что это были наши пленники, и, возможно, они пощадят и их”.

Сделав глубокий вдох, она поменяла рукоятку клинка, поместив острие чуть ниже грудины, стиснув зубы в ожидании удара. Ваэлин набросился на нее прежде, чем она успела вонзить клинок в цель, ударив костяшками пальцев чуть ниже ее носа. Ее голова откинулась назад, и она пошатнулась, быстро тускнеющие глаза нашли в себе силы посмотреть на него взглядом, полным чистой ненависти, прежде чем она без чувств упала на палубу.

“Что теперь?” Спросил Норта, нарушая последовавшее молчание.

Ваэлин вопросительно поднял бровь, глядя на Эрлин, которая слабо улыбнулась в ответ. “Мы объединились с разбойниками”, - сказал он. “Мы также оказывали помощь контрабандистам и путешествовали по владениям короля торговцев без лицензии. Все преступления караются смертью”.

Ваэлин посмотрел на быстро приближающуюся лодку размером с корабль, которая приближалась с каждой секундой с каждым взмахом своих многочисленных весел. Теперь они были достаточно близко, чтобы он мог заметить, что все лучники на носовой палубе держали стрелы на тетивах своих луков, хотя его немного утешал тот факт, что они еще не подняли их.

“Опустите свое оружие”, - сказал он остальным, отстегивая свой собственный меч и позволяя ему упасть на палубу. Взобравшись на крышу, он отвесил точно рассчитанный поклон приближающемуся судну, опустив голову на три дюйма и лишь немного выдвинув грудь вперед, руки подняты на уровне талии, разведены в стороны. Это был лук, которому Эрлин научила его на Морской осе, страховка от подобных обстоятельств; приветствие благородного посланника ко двору короля-торговца. Его неуверенность относительно его эффекта не была усилена спонтанным взрывом смеха, раздавшимся от собравшихся лучников на носовой палубе.

“Я бы предположил, что это нехороший знак”, - пробормотал Норта, прежде чем нос корабля Короля торговых операций сильно врезался в корпус, заставив их всех растянуться на земле.

ЧАСТЬ II

Бойся человека с копьем больше, чем человека с мечом.

Бойся человека на лошади больше, чем человека с копьем.

Бойся человека с арбалетом больше, чем человека на лошади.

Больше всего бойся старухи, которая приходит с ножом, когда ты лежишь, истекая кровью, в конце битвы, потому что она тебя совсем не боится.

СОЛДАТСКАЯ ПОСЛОВИЦА, ИЗУМРУДНАЯ ИМПЕРИЯ, НАЧАЛО ТРЕТЬЕГО ВЕКА БОЖЕСТВЕННОЙ ДИНАСТИИ

LУРАЛЬСКИЙ AКОЛИЧЕСТВО

Второй вопрос

Прочитав несколько отчетов о жизни моего брата от тех, кто льстит себе титулом “историк”, я поражаюсь тому, как часто они используют фразы “царство террора” и “путь разрушения”, особенно в отношении начала его завоеваний. Хотя я решительно отвергаю любые предположения о том, что я когда-либо буду называть себя апологетом моего брата, я намерен предоставить честный отчет на этих страницах. Поэтому мой долг сообщить, что первые шаги Кельбранда Рейерика на пути к божественности не были ни ужасными, ни разрушительными. На протяжении всей истории многие завоеватели строили свою власть на сочетании военной мощи и последующего порабощения запуганного населения. Другие, такие как мой брат и легендарная Огненная Королева Варварского Востока, мудрее, ибо они знали, что для сохранения власти побежденным нужно дать повод любить своего завоевателя.

За восхождением Кельбранда на пост Скелтира Ковы последовал годичный период консолидации. С соперниками быстро расправлялись путем взвешенного применения боя или личного вызова. Союзы со многими другими скельд были заключены посредством брака, Кельбранд взял в жены четырех дочерей своих собратьев-скельтиров и выдал замуж своих сводных сестер и кузин за различных сыновей и светил Штальхаста. К тому времени, когда его призвали к Великому Тору для ответа на Второй вопрос, он, без сомнения, был самым могущественным Скелтиром, который когда-либо жил, хотя полного господства еще не было достигнуто.

На этот раз, когда Местра-Дирхмар сделал свое заявление, не было никакой драмы, хотя я снова уловил явное нежелание в поведении старика. Кроме того, я заметил, как все собравшиеся младшие жрецы повернулись спиной и быстро ушли по завершении провозглашения, еще раз подтвердив успех второго шага Кельбранда к признанию в качестве Местра-Скелтира.

Местра-Дирхмар задержался на короткую секунду, прежде чем последовать за своими братьями в пределы Великого Тора, и мне удалось расслышать его тихие слова, обращенные к моему брату. “Оставь этот путь, Кельбранд Рейерик. Мы оба знаем, что третий вопрос тебе не по силам. Ты слишком любишь себя, чтобы ответить на него”.