“Она солгала?” Подсказал Ваэлин.


“О, она не лгала нам”, - сказал Ам Лин. “Она лгала себе о своем Истинном Сне. Он показал ей гораздо больше, чем фрагменты”.


“Что это ей показало?”


“Что-то, что ее разум не может принять. По крайней мере, пока. Но у меня такое чувство, что нам всем нужно, чтобы она вспомнила очень скоро ”.

CХАПТЕР TДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ



Обращайтесь с ним только в перчатках. Ваэлин вручил по одному маленькому пузырьку Норте, Эллизе и Юхкару. “Даже самая маленькая капля на голой коже может привести к летальному исходу. И мне сказали, что тебе не следует нюхать его, если ты не хочешь навсегда потерять свое обоняние.”


“Что в этом?” Спросил Норта, поднося флакон к меркнущему вечернему свету. Жидкость внутри, казалось, имела вязкость обычной воды и была в основном прозрачной с желтоватым оттенком.


“Она мне не сказала”, - сказал Ваэлин. “Но ты можешь быть уверен, что любое проникающее ранение лезвием или наконечником стрелы, покрытым этим, несомненно, окажется смертельным. Помни свои инструкции. Оставайся с Юкаром. Он укажет тебе цель. Отделение капрала Вэя будет охранять тебя. Не уходи в одиночку, каким бы заманчивым это ни было. ” Эти слова были адресованы исключительно Эллизе, которая начала отвечать, закатив глаза, прежде чем заметила твердость его взгляда.


“Я понимаю, дядя”, - сказала она.


Он оставил их у ворот, выходящих на север, и разыскал Ам Лина на западной стене. Каменщика с обеих сторон окружали Квасцы и Сехмон, а полная рота Черепов выстроилась в два ряда позади. Ваэлин остановился, чтобы выпрямить стойку и выставить копья у нескольких человек, испытывая некоторое удовлетворение от сдерживаемого трепета, который он увидел на большинстве лиц. Полное отсутствие страха вызывало бы большее беспокойство, чем откровенный ужас. Вопреки ожиданиям, никто не дезертировал во время их форсированного марша за стены, хотя он подозревал, что это было вызвано прагматичным инстинктом самосохранения, а не каким-либо чувством долга.


“Капрал”, - сказал он, останавливаясь перед человеком, известным как Чо-ка.


Разбойник быстро вытянулся по стойке смирно, отточенно отдав честь. “ Милорд!


“Ты знаешь свои приказы?”


“Сохрани жизнь каменщика любой ценой”.


Строгая официальность его тона и осанки контрастировала с дерзким контрабандистом, которого Ваэлин встретил в подземельях, заставляя его задуматься, не скрывает ли этот человек какую-то насмешку. Однако тщательное изучение суровых черт лица парня не выявило ничего, кроме солдатской решимости.


“Совершенно верно”, - сказал Ваэлин. “Если он падет, то падет и этот город. Убедись, что твои люди знают это”.


“Я сделаю это, мой господин”.


“Какую мелодию ты приготовил для меня сегодня вечером?” Спросил Ваэлин, присоединяясь к Ам Лину на краю одного из треугольных зубцов, венчавших стену, и вглядываясь в сгущающуюся темноту.


“Низкое рычание приближающейся бури”, - ответил каменщик. Его задумчивый взгляд скользнул с востока на запад, и Ваэлин заметил, как его рука дернулась на древке копья, которое он настоял взять с собой. “Повсюду. Женщина из Штальхаста была права. Они не нанесут удар в одном месте”.


“А Одаренные?”


Ам Лин мог только покачать головой. “Они где-то там, но что касается их способностей ... ” Он замолчал, извиняющимся жестом пожав плечами.


Они начали слышать врага, когда сумерки сменились полной темнотой. Небо было ясным, на нем виднелся полумесяц и огромная россыпь звезд, которые в другое время были бы очаровательны, но во мраке за стенами не было видно никаких признаков Штальхаста. Вместо этого об их приближении возвестил стук копыт и странно музыкальный звон движущихся всадников в доспехах. Ваэлин увидел, как Ам Лин выпрямился, когда шум стих, и резко повернул голову на запад.


“Что это?” Спросил Ваэлин.


“Там песня громче всего”. Ам Лин указал в направлении ворот, выходящих на запад. Черты его лица исказились, словно от боли, и он добавил с шипением: “В этом есть по-настоящему уродливая нотка, брат”.


“Оставайся здесь”, - сказал ему Ваэлин. “Охраняй его хорошенько”, - добавил он Алуму, прежде чем отправить одного из Черепов за Юкаром, Нортой и Эллизе. Он приказал остальным следовать за ним, направляясь к западным воротам. Этот участок стены удерживали регулярные войска городского гарнизона, все мужчины с суровыми лицами, прошедшие не одно сражение в прошлом. Он нашел командира Дешая на вершине небольшого ромбовидного бастиона, на котором располагались ворота, с уже обнаженным мечом, когда тот вглядывался в ряд мерцающих огней в нескольких сотнях шагов от стены.


“Факелы?” Спросил Ваэлин, подходя к Дешаю.


“Похоже на то”. Коренастый командир в ужасе потер свой широкий подбородок, когда вспыхнуло еще больше факелов, пока по меньшей мере сотня не замерцала во мраке. “Не вижу в этом смысла. Камень не горит, а ворота сделаны из железа”.


Вдоль стены раздалась серия криков, когда подпрыгивающие факелы, казалось, разгорелись ярче в унисон, каждый из них превратился в большой огненный шар. Когда свечение усилилось, Ваэлин смог разглядеть большие связки чего-то похожего на перепутанный дрок или молодые ветки, каждая из которых вспыхивала пламенем от прикосновения факела. Зажженные свертки ярко светились всего секунду или две, прежде чем затянуться густой пеленой дыма. Он кружился плотной массой, его очевидная невосприимчивость к преобладающему северному ветру убедила Ваэлина в том, что то, чему он стал свидетелем, было далеко от естественного. Какая-то невидимая рука управляла этими миазмами.


“Ну, это все усложняет”, - заметил Норта, останавливаясь рядом с Ваэлином, Эллизе и Юхкар шли следом.


“Ты чувствуешь их?” - Спросил Ваэлин у следопыта.


“Они близко”, - подтвердил он, недовольно поморщившись, когда увидел густеющий дым. “Но недостаточно близко”.


Еще больше криков прокатилось по зубчатым стенам, когда дым, казалось, забился в конвульсиях, пульсируя и расширяясь, словно наделенный жизнью. По мере распространения он становился все бледнее, сливаясь в расплывчатые, призрачные формы, которые начали дрейфовать к стенам. Дым набирал скорость по мере приближения, очертания внутри него приобретали более четкие очертания, казалось, что они скачут по равнине со стремительной, хищной энергией. Крики стали громче, в них слышалась паника, которую лишь частично заглушили отрывистые приказы Дешая, требующие тишины. Сам командир казался ненамного менее встревоженным, чем его люди, широко раскрытые глаза выражали ужас, когда он смотрел на быстро приближающееся войско, единственное слово срывалось с его губ испуганным шепотом: “Предвестники”.


Теперь они были полностью сформированы, рыча, мчались к стене, каждый размером с лошадь, в черную полоску, с глазами, которые светились, как серебряные шары. “Это не Предвестники Небес!” - Крикнул Ваэлин, когда новая паника охватила ряды. “Это иллюзии! Они не могут причинить тебе вреда!”


Такое заверение, однако, не подействовало на солдат, поскольку приближающиеся чудовища достигли основания стены, взбежав на зубчатую стену без малейшей паузы. Крики превратились в вопли, когда люди отшатнулись от рубящих, щелкающих зубами фантомов, хорошо организованных компаний, растворившихся в хаосе в течение нескольких секунд.


“Стойте, где стоите!” - рявкнул Ваэлин Черепам, видя, что они начали колебаться, а первая шеренга начала отступать от стены. “Дым не может пробить броню!”


Ваэлин повернулся к стене лицом к тигру, который карабкался в поле зрения. “ Смотри! ” приказал он, бросаясь вперед, чтобы встретить его. Тигр развернулся к нему, когда он закрывался, разинув пасть в реве, который вырывался как воющий порыв удушливого дыма. Вид казавшихся крепкими кошачьих клыков и когтей, похожих на косы, на мгновение вызвал сомнение относительно его безвредности, но было слишком поздно избегать столкновения. Ваэлин обнаружил, что окутан дымом, удары тигра были похожи на сильные порывы ветра по его броне, но не наносили ран. Он рассеялся, когда он взмахнул мечом, оставив его кашлять в увядающих усиках.


“Вы видите?” он обратился к Черепам, все уставились на него в полном изумлении. “Это призраки. Не более чем ряженые—”


Увещевания Ваэлина стихли, когда Эллизе прыгнул вперед с полностью натянутым луком, целясь прямо ему в лицо. Он мгновенно упал на колени, стрела рассекла воздух над его головой. Резко обернувшись, он увидел высокого воина из Штальхаста со стрелой, торчащей из забрала его шлема. Яд Шерина быстро выполнил свое обещание, воин немедленно рухнул на зубчатую стену, изо рта у него пошла пена крови, он дернулся один раз и остался лежать неподвижно.


Труп быстро утащили из поля зрения, когда другой Штальхаст вскарабкался на вершину стены, оскалив зубы и подтягиваясь с помощью железного захвата, закрепленного на зубце. Увидев Ваэлина, он потянулся к сабле, висевшей у него за спиной, и мгновение спустя застыл, как вкопанный, когда клинок Ордена пронзил ему горло. Ваэлин выхватил меч, позволив человеку упасть, и бросил взгляд влево и вправо, чтобы увидеть, как Штальхаст карабкается по стене, куда бы он ни посмотрел. Зубчатая стена наверху теперь была полностью окутана дымом, солдаты внутри нее толпились в растерянном страхе.


“Вперед!” - крикнул он Черепам, остановившись, чтобы отрубить руку еще одному Штальхасту, когда они взобрались на стену. Он увидел, что бывшие преступники колеблются, некоторых все еще отвлекали созданные из дыма тигры, сеющие хаос среди других солдат. Но затем капрал Чо-ка опустил копье, коротко выкрикнул команду и бросился вперед. Последовали Черепа, тщательно отработанная тактика отражения атакующих дисциплинированным наступлением двух хорошо организованных шеренг была забыта, поскольку они хлынули беспорядочной массой. Несмотря на отсутствие сплоченности, скорости и ярости атаки Черепов было достаточно, чтобы выбить десяток или больше Штальхастов с первого удара копий.


“Перережьте веревки!” - Перережьте веревки! - крикнул Ваэлин, оттолкнув от стены еще одного Штальхаста и перерубив своим клинком веревку, по которой взбиралась женщина. Серия яростных криков снизу указала на то, что по меньшей мере дюжина других людей теперь падала на землю. За ним быстро последовали другие, когда Черепа подчинились его команде, все веревки в пределах досягаемости были перерезаны в течение нескольких секунд, хотя некоторые были утащены насмерть последними отчаянными хватками врага.


Лишенные возможности взобраться на стену, штальхасты задержались у основания, чтобы обрушить на тех, кто был наверху, град стрел из своих сильных луков, полдюжины Черепов отлетели назад с древками, вонзившимися в лицо или шею.


“Нефть и камни!” Ваэлин позвал Чо-ка, и тот быстро организовал отряд, который перебросил через стену корзины с тяжелыми камнями, за которыми вскоре последовало содержимое нескольких больших глиняных кувшинов, наполненных кипящим маслом. Крики ярости и боли снизу свидетельствовали об успехе тактики, и беглый взгляд за край позволил увидеть сотню или более Штальхастов, убегающих в темноту, оставляя за собой вдвое большее количество трупов и извивающихся раненых у основания стены.


“Ворота!” Рядом с Ваэлином появился Юхкар с луком в руке. Он указал на пол бастиона. Теперь все сооружение было почти полностью скрыто дымом, поскольку призрачные тигры продолжали атаковать зубчатые стены с обеих сторон. Ваэлин не видел никаких признаков командира Дешая.


“Там не один”, - добавил Юхкар, направляясь к ближайшей лестнице. Ваэлин крикнул Чо-ка, чтобы тот оставался на месте, и последовал за ним, Эллизе и Норта следовали за ним по пятам. Высокий туннель, ведущий во внутренности бастиона, был настолько заполнен дымом, что Ваэлин не мог разглядеть, что там могло происходить. Он также кишел призрачными тиграми, стеной рычащих кошек, к которой мало кто из солдат поблизости выказывал желание приблизиться.


Он напрягся, пытаясь расслышать стук колес, который мог бы указывать на приближение тарана, достаточно большого, чтобы выбить ворота, но вместо этого услышал только шум битвы и панические крики сверху. Он уже собирался попросить совета у Юхкара, когда просто вошел в стену дыма с поднятым луком. Ваэлин рефлекторно вздрогнул от выпада дымчатого тигра, затем собрался с духом и последовал за следопытом в туман. Он был таким густым, что он едва мог видеть в футе перед своим носом, в горле у него защипало от едкого запаха, заставляя его постоянно кашлять. Он преодолел дюжину шагов, затем дернулся в сторону, столкнувшись со стеной туннеля, когда что-то быстрое и твердое царапнуло по наплечнику кольчуги, которую он носил. Окружающий дым задергался, и воздух наполнился жужжанием множества стрел.


Ваэлин присел на корточки и двинулся дальше, его глаза слезились, когда он пытался разглядеть клубящийся, отвратительный на вкус туман. Он зашипел, когда стрела оставила неглубокую бороздку на тыльной стороне его ладони, затем вздрогнул, когда другая отскочила от кирпичей в дюйме от его головы. Справа от него послышался сильный звон тетивы, за которым последовал звук удара наконечника стрелы о металл. Он услышал, как Джухкар выругался, прежде чем выпустить еще одну стрелу, на этот раз с жестким звуком, как будто древко вошло в плоть.


Дым немедленно начал редеть, извивающиеся тени кошек превратились в извивающиеся струйки, открылось перекрещивающееся здание ворот. Туннель за воротами был заполнен Штальхастом, впереди стояла пара лучников, целившихся из своих сильных луков в небольшие щели в железной решетке. Тело молодого человека лежало у ворот, окровавленное лицо было прижато к одной из щелей, а из плеча торчала стрела. Рядом с ним стояла крепкая женщина в кожаных доспехах, очень живая, и яростно сжимала ворота. Из ее носа текла кровь, лицо дрожало от напряжения. Железо, казалось, светилось под ее пальцами, размягчаясь и сжимаясь.


Лехкис, сказала Луралин. Особый способ обращения с металлом.


“Убей ее!” - крикнул Ваэлин Юкару, обернувшись и обнаружив, что следопыт скорчился у стены с одной стрелой в ноге и другой в плече. Увидев, как крепкая женщина оторвала кусок раскаленного железа от ворот, Ваэлин вытащил из сапога метательный нож и метнул в нее. Это был приличный бросок, но женщина явно была не новичком в битвах, она дернула головой в сторону, когда нож, вращаясь, вошел в щель, отсекая часть ее уха. С криком она снова сжала руки на воротах, металл засиял и размягчился, как будто находился в самом сердце кузницы.


Стрелы Штальхаста преследовали Ваэлина по всему туннелю, когда он бросился к Юхкару, подобрав свой упавший лук и потянувшись за колчаном. Прежде чем он успел наложить тетиву, мимо пролетела пара стрел, обе были умело нацелены, чтобы найти щели в воротах. Одна попала Одаренной женщине в бедро, а другая в живот. На этот раз действие яда Шерин было несколько впечатляющим. Изо рта женщины густым алым цветком хлынула кровь, и она забилась в судорогах с такой силой, что Ваэлин услышал треск ломающихся костей. Она, казалось, сдулась, когда рухнула на железный барьер, ее руки соскользнули с частично расплавленного металла.


Последовали новые стрелы, быстро сразив троих лучников из Штальхаста. Но их место заняли другие, и Ваэлин пригнулся, чтобы избежать нового града стрел.


“Ради веры, брат, убирайся!” Голос Норта разнесся громким эхом, Ваэлин оглянулся и увидел, что они с Эллизе присели по обе стороны от входа в туннель, освобождая шахту за шахтой с типичной скоростью и точностью. Чувство неотложности Ваэлина еще больше усилилось при виде приближающейся через внутренний двор Луралин, которую с обеих сторон окружали близнецы-Одаренные, а сзади сомкнутым строем шли Красные Скауты.


Схватив Юхкара за грудь, Ваэлин потащил его к выходу. Норта и Эллиз продолжали рубить лучников из Штальхаста, их идеально нацеленные стрелы создавали щит из подергивающихся, пропитанных ядом трупов, которые мешали их товарищам занять их место. Ваэлин вытащил Юхкара из туннеля как раз в тот момент, когда близнецы достигли его, подняв руки. К счастью, рева потока пламени, который они послали в туннель, было достаточно, чтобы заглушить крики тех, кто был внутри. Близнецы продолжали поливать бастион огнем, пока не упали в изнеможении, пламя не угасло, обнажив почерневший туннель и ворота, испещренные затяжным пламенем, но, к счастью, все еще целые. Туннель за ним был устлан обугленными, дымящимися телами.


“Отведите его в храм”, - сказал Ваэлин, передавая Джухкара на руки двум Красным разведчикам. “Возьмите их с собой”, - добавил он, кивая на близнецов.


“Здесь все еще идут бои”, - сказал Килен, слегка пошатываясь и вытирая кровь с лица.


Ваэлин отступил, чтобы осмотреть стены наверху. После изгнания призрачных предвестников солдаты-торговцы быстро восстановили свою дисциплину. Нескольким отрядам Штальхаста удалось закрепиться на зубчатых стенах, но их энергично атаковали со всех сторон, в то время как десятки арбалетчиков бросились заполнять бреши вдоль стены.


“Мы можем продержаться и без тебя”, - сказал Ваэлин Кихлену. “Лучше побереги силы”.


“Они также атаковали с севера и юго-востока”, - сказал капрал Вэй, когда разведчики уносили бесчувственное тело Джухкара. “Захватили приличного размера участок стены возле северных ворот, но генерал предпринял контратаку, которая отбила их как следует”.


Шквал криков заставил Ваэлина снова обратить взгляд к стене. Полк солдат ткнул копьями в воздух, издавая крики дикого триумфа, топча сапогами тела Штальхастов, усеявших зубчатые стены. Только одна группа атакующих продолжала сражаться, темное скопление бьющихся непокорных среди волны наступающих копейщиков. Одна знакомая фигура в центре рукопашной рубила саблей направо и налево с яростной энергией, казалось бы, безразличная к неизбежности смерти.


“Иди с ними”, - сказал Ваэлин капралу Вэю, кивая в сторону удаляющихся Одаренных.


Эллизе и Норта последовали за ним, и он поднялся по лестнице на крепостной вал, перешагивая через тела нападавших и обороняющихся, остановившись при виде командира Дешая, лежащего мертвым с острием сабли, глубоко вонзившимся ему в шею. Руки командира были обернуты вокруг шеи убившего его Штальхаста, пальцы вонзились в плоть.


“Жаль”, - сказал Норта. “Способный парень”.


Взрыв криков с края бастиона привлек внимание Ваэлина, когда он увидел знакомую фигуру, припавшую на одно колено, единственного выжившего Штальхаста на стене. Доспехи Варнко украшали полдюжины арбалетных болтов, а камень под ним был скользким от крови. У него все еще оставалось достаточно жизни, чтобы зарычать на приближающихся солдат, выставив копья для смертельного удара.


“Стойте!” Крикнул Ваэлин, шагнув вперед и отмахиваясь от солдат. “Этот человек - мой пленник”.


Они продолжали пялиться на него, жажда крови и ярость битвы исчезли, оставив множество растерянных и перепачканных лиц. “Хватит таращиться!” Рявкнул Ваэлин. “Позаботься о раненых”. Он указал на окружающие тела, большинство мертвых, но некоторые все еще цеплялись за жизнь.


“ Я... ” прохрипел Варнко, когда солдаты отступили, “ не ... отдам свой клинок ... пока во мне еще есть дыхание.


Ваэлин присел рядом с ним, протянув руку, чтобы поддержать Скелет и не дать ему упасть. “ Я бы и не мечтал взять его.


Варнко согнулся от боли, кончик его сабли заскрежетал по камню, когда он попытался опереться. Ваэлин подхватил его прежде, чем он успел упасть, и прислонил к ближайшему зубцу. “Шерин здесь”, - сказал ему Ваэлин. “Она исцелит тебя, как исцелила твоего мальчика”.


Варнко фыркнул, на его губах появились кровавые пятнышки. “Мой мальчик ... решил ... возненавидеть меня”, - сказал он, прерывисто дыша. “Сказал, что я украл ... его славу ... избавив его от смерти в бою”. Он обнажил покрасневшие зубы в усмешке. “Неблагодарный маленький... ублюдок, да?”


“Поистине неблагодарный поступок. Пойдем.” Ваэлин поманил Норту поближе, готовясь поднять Скелет. “Мы отведем тебя к ней”.


“Нет!” Варнко оттолкнул его руки. “Не...пятнай мою смерть”.


Его взгляд был полон яростной решимости, но Ваэлин видел в нем и мольбу. Скелтир из Остра Скелда умолял позволить ему умереть. “Как пожелаешь”, - сказал он, махнув Норте в ответ.


Тело Варнко обмякло на камне, и он крякнул от усилия переложить саблю так, чтобы она лежала у него на коленях. “Это... ” - сказал он, проводя пальцем по многочисленным зазубринам на изгибе лезвия, - “Принадлежало моему отцу ... Он не был скелетонистом ... умер слишком молодым, чтобы бросить вызов ... Но я... кажется, прожил слишком долго”.


Он окинул взглядом тела, усеявшие вал. “О, мой Скельд. Посмотри... во что он превратил нас. Когда-то мы были великими ... Теперь не более чем фанатичная армия безумца ...


“Почему?” Спросил Ваэлин. “Почему ты последовал за ним? Ты знаешь, что он не бог”.


Глаза Варнко затуманились, когда он повернул голову в сторону равнины за зубчатой стеной. “Соблазну Золотого моря ... трудно сопротивляться. Несмотря на всю нашу вражду ... Штальхасты связаны друг с другом... сталью. И он обещал... такую славу. По крайней мере, в этом ... он не солгал.


Взгляд Скелтира снова скользнул к Ваэлину, глаза заблестели, когда он собрал последние остатки сил. “Мой сын... унизился перед этим обманщиком”, - проворчал он, дрожа от усилия говорить. “Просил прощения за ... слабость своего отца. Теперь он стоит... всегда рядом с Темным Клинком ... его самый преданный пес. Это... ” Он схватился за рукоять сабли, пытаясь поднять ее. “Это не... для него. Я сделал тебе прекрасный... подарок. Теперь я прошу оплаты натурой. Найди подходящую руку ... чтобы владеть этим. ” Дрожа, он подтолкнул саблю к Ваэлину.


“Я буду”, - сказал он, протягивая руку, чтобы коснуться пальцами рукояти. “Скелтир”, - сказал он, придвигаясь ближе. “Я должен знать, сколькими людьми с Божественной Кровью обладает Темный Клинок? Каковы их дары?”


“Больше, — Варнко снова обнажил свои алые зубы, — чем просто дым, мой друг...”


Голова Скелтира в последний раз поникла, и его последний вздох окутал руку Ваэлина красным туманом.


“Элезе”, - сказал он, вставая и поднимая саблю.


“Дядя?” Она с любопытством уставилась на клинок, когда он протянул его ей рукоятью вперед.


“У твоей матери когда-то было нечто подобное, насколько я помню”, - сказал ей Ваэлин. “Этот человек попросил подходящую руку, чтобы владеть этим. Я думаю, твоя подойдет очень хорошо”.


Она натянуто улыбнулась и взялась за саблю. “Мама научила меня владеть мечом”, - сказала она, кашлянув, чтобы избавиться от внезапно прозвучавших хриплых ноток в голосе. “Но я всегда лучше обращался с ножом и луком”.


“Она тоже была такой”.


“Давай посмотрим, как он идет”, - сказал Норта, кивая на труп Варнко. “Ты что-нибудь знаешь об их похоронных обрядах?”


“Нет”, - сказал Ваэлин, поднимая взгляд на равнину, где на земле валялось еще больше тел, сбитых градом арбалетных болтов, когда они убегали. Их было нелегко сосчитать, что привело его к выводу, что большинство воинов, принадлежащих Остра Скельду, должно быть, погибли этой ночью. Возможно, это то, чего он хотел, подумал он, еще раз взглянув на обмякшее, пустое тело Варнко. Избавить их от того, во что превратил бы их Кельбранд.


“Просто брось его к остальным”, - добавил он. “Я думаю, он предпочел бы это”.

CХАПТЕР TДЕРТИ



Полное воинство Темного Клинка появилось на северном горизонте два дня спустя. Огромная масса всадников приблизилась к городу на расстояние примерно в милю, прежде чем рассредоточиться на восток и запад, чтобы разбить свои лагеря размером с город. Пехота прибыла, когда день клонился к вечеру, двигаясь неровными рядами, что говорило об общем отсутствии боевой дисциплины, как и их разномастная броня и оружие. Многие были в кольчугах и держали копья павших солдат-торговцев, в то время как другие были облачены в темные нагрудники и кольчуги штальхастовского производства.


"Искупленные”, как назвала их Луралин. “Бывшие ремесленники из торов и жители завоеванных земель и племен, все они убеждены в божественности моего брата”.


“Очевидно, недостаточно убежден, чтобы выступить в полном порядке”, - сказал Шо Цай. Они втроем стояли на вершине бастиона ворот, обращенных к северу, наблюдая за тем, как войско продолжает разрастаться. Лагеря появлялись на юго-востоке и западе, указывая на то, что город скоро будет окружен.


“Большинство из них новички в солдатской службе, это правда”, - ответила Луралин. “Но не заблуждайтесь, многие уже попробовали битву, и все они с радостью умрут за Темный Клинок”.


“Их полная численность?” - поинтересовался генерал.


“Мой народ не так любит считать, как ваш”. Она виновато пожала плечами. “Их много”.


“Я бы оценил где-то больше шестидесяти тысяч”, - сказал Ваэлин. “Вместе со Штальхастом и Тухлой мы противостоим армии численностью около трехсот тысяч человек”.


“Мы насчитали более двух тысяч вражеских тел после их первой атаки. Но мы потеряли примерно столько же, отбиваясь от них ”. Шо Цай обменялся взглядом с Ваэлином, пока они оба размышляли над мрачной арифметикой и пришли к одному и тому же выводу. Защитники этого города будут истощать свои силы с каждой атакой, в то время как их враг останется сильным.


“Армия такого размера опустошит Северную префектуру”, - сказал генерал. “Возможно, даже создаст угрозу сердцу королевства”.


“Кельбранд не заинтересован в опустошении”, - сказала Луралин. “И он не остановится, пока не захватит все владения Королей-Торговцев. Его армия будет только расти по мере того, как он будет побеждать. Куда бы он ни ступил, он находит все больше приверженцев, все больше Искупленных, пополняющих его ряды.”


“Тогда мы должны остановить его здесь. Или, по крайней мере, обескровить его орду настолько, чтобы у нее было мало шансов против всей мощи армий Торговцев”.


“Это значит, что нам придется убить шестерых из них за каждого, кто из нас упадет”, - сказал Ваэлин. “Тяжелая перспектива”.


“Но не невозможный. Я видел, как армии разбивались о менее грозные стены, чем эти”. Шо Цай выпрямился, устремив проницательный взгляд на Луралин. “Я полагаю, твой брат не будет медлить? Он нападет сегодня ночью”.


Она кивнула. “Везде, где только может”.


“Тогда мы будем встречать его повсюду. Лорд Ваэлин, настоящим я назначаю тебя на место командующего Дешая. Ты примешь командование всеми полками на западной стене. Убедись, что твои люди знают, что отступления не будет. Любой, кто сделает хоть один шаг назад, утром преклонит колени перед палачом. ”


“Этот город был построен для того, чтобы допускать последовательные отступления”. Ваэлин кивнул на второй ярус Кешин-Кхо. “Мы знаем, что там есть более Одаренные. Если внешняя стена будет пробита ...


“Наша тактика уже доказала свою эффективность. Наши собственные Благословения Небес будут соответствовать их собственным. Ты согласился подчиняться моим приказам ”. Его взгляд стал жестче, когда он задержался на Ваэлине, и он заговорил, тщательно обдумывая слова. “ Ни шагу назад.


Ваэлин почувствовал сильное желание поспорить, указать на то, что Юхкар был ранен и вряд ли поправится в ближайшие дни. Чтобы распознать присутствие Дара Темного Клинка, им пришлось бы положиться на песню Ам Лина, которой не хватало точности следопыта. Здесь ты не Повелитель битв, напомнил он себе. А в стойкой обороне всегда есть заслуга.


“Как прикажете, генерал”, - сказал он с официальным поклоном.




◆ ◆ ◆


Как и предсказывала Луралин, затишья перед бурей не было, первые атаки начались менее чем через час после захода солнца. Сначала они обрушились на восточный фланг, десять тысяч или больше Спасенных хлынули из темноты, чтобы штурмовать стены с штурмовыми лестницами. Получив предупреждение о нападении от Ам Лина, Шо Цай направил в сектор дополнительное подкрепление. Ваэлин мог слышать шум битвы даже с другого конца города, уловив странную ритмичную ноту среди нестройной какофонии.


“Боевые молитвы”, - объяснила Эреса. “Искупленные поют их во славу Темного Клинка, когда они атакуют”. Она коротко, натянуто рассмеялась над нелепостью своих бывших товарищей, поправляя кольчугу, которую носила. Она была сильно модифицирована, чтобы соответствовать ее миниатюрной фигуре, но все равно вызывала бесконечное раздражение. Ее поместили среди Черепов, в то время как Джихлу разместили на северном бастионе, а ее брата назначили на восточную стену. Луралин, по настоянию Шо Цая, осталась на вершине второй внутренней стены вместе с Вариджем и Красными скаутами. Ваэлин позаботился о том, чтобы у капрала Чо-ка не осталось сомнений в том, что главной обязанностью Черепов была защита Благословенных Небес среди них.


“Только не подходи слишком близко, когда она использует свой дар”, - посоветовал он.


Битва на востоке продолжалась почти два часа. Ваэлин ожидал, что в любой момент прибежит один из дозорных, которых он разместил на крышах соседних домов, с вестью о том, что Искупленные прорвались. Однако, когда сообщение все-таки пришло, его доставил один из личной роты гонцов Шо Цая, набранных в Имперской службе посыльных.


“Каменщик предупреждает о нападении с запада, милорд”, - доложил мужчина, резко останавливаясь и опускаясь на одно колено.


Ваэлин уже собирался спросить, когда ему следует ожидать нападения, когда из-за стен донесся свист множества стрел. Он потянулся, чтобы схватить гонца за руку, когда тот начал подниматься со своего лука, но вместо этого стрела, которая должна была прикончить его, коснулась его волос.


Ваэлин, пригнувшись, двинулся к зубчатой стене, рискнув выглянуть из-за угла зубчатой стены, чтобы увидеть группу всадников, скачущих параллельно стене менее чем в пятидесяти шагах от него. На скаку они выпускали стрелы из своих сильных луков со скоростью и точностью, которые, как он чувствовал, произвели бы впечатление на Эориля. Прежде чем залп стрел со стальными наконечниками заставил его вернуться в укрытие, он смог разглядеть кожаные доспехи нападавших.


“Сообщите генералу, что на нас напали тухла”, - сказал он посыльному. Мужчина поклонился и спустился по ближайшей лестнице, чтобы побежать по улицам.


“Побереги свои стрелы!” Ваэлин рявкнул на арбалетчика, который подскочил, чтобы выстрелить во всадников. “Пригните головы”.


Его голос разнесся по крепостной стене, когда он двигался среди собравшихся отрядов. “Это не более чем досадная помеха”, - сказал он им, убедившись, что встречает взгляды как можно большего числа людей. Он намеренно не обращал внимания на нескольких человек, лежащих со стрелами в лице или шее. Он давно усвоил, что командование в бою требует определенного безразличия к подобным зрелищам.


Ураган стрел продолжался еще минуту, а затем утих, и Ваэлин рискнул еще раз взглянуть через стену, чтобы увидеть, что тухла остановились, образовав несколько разрозненных отрядов. Они продолжали вести заградительный огонь, в то время как масса освобожденных пехотинцев с штурмовыми лестницами устремилась между брешями в их рядах. Оценить их численность было невозможно из-за продолжающихся обстрелов Тухлы, но он увидел достаточно, чтобы понять, что они столкнулись с атакой, равной по масштабу той, что уже была предпринята против восточного фланга.


“Поднять арбалеты!” - крикнул он, и команда была подхвачена сержантами и офицерами по всей длине стены. “Направьте первый залп на всадников, затем наведите прицел на пехоту!”


У него не было достаточно времени, чтобы его приказ достиг ушей каждого арбалетчика, но его услышали достаточно, чтобы обрушить град стрел на остановившегося Тухлу. Всадники и лошади падали дюжинами, отряды теряли сплоченность и расширялись, чтобы помешать наступлению Искупленных. Буря стрел Тухлы полностью утихла, когда между пехотой, приближающейся к стене, и теми, кто находился позади, образовался разрыв.


Ваэлин наблюдал, как арбалетчик перезаряжает свое оружие с впечатляющей эффективностью. Арбалеты Дальнего Запада отличались от арбалетов Королевства более длинным древком, обеспечивающим дальность стрельбы, аналогичную дальнобойности длинного лука. Мужчина поставил ногу в стремя там, где приклад соединялся с древком, зажал в зубах новый болт и обеими руками натянул тетиву в замок. Он вскинул оружие, положив приклад на плечо, наложил затвор на тетиву и спустил одним щелчком спускового крючка, прежде чем мгновенно начать цикл заново. Ваэлин проследил, как стрела по дуге попала в приближающихся Искупленных, и увидел, как один из тех, кто нес лестницу, споткнулся и рухнул на землю. Дюжина его товарищей быстро подобрали лестницу, которые столпились у основания стены, чтобы водрузить ее на место.


Теперь Ваэлин мог слышать их боевые молитвы; слова были на языке штальхастов, который и в лучшие времена резал слух и становился еще уродливее, когда их выкрикивали фанатичные глотки. Офицеры приказали бросать масло и камни, когда лестницы начали подниматься, и вскоре крики заменили молитвы. Большая часть лестниц упала, когда арбалетчики еще больше опустили прицел, некоторые высунулись, чтобы стрелять прямо вниз по скопившейся внизу пехоте. Из полудюжины лестниц, которые оставались на месте, три были быстро срублены сержантами с топорами, последовавшими указанию Ваэлина срубить верхние два фута древесины. Искупленные, пытавшиеся взобраться по другим лестницам, оказались атакованы с обеих сторон градом болтов. Едва ли горстке удалось добраться до зубчатых стен, только для того, чтобы быть мгновенно пронзенными копьями и сброшенными вниз. Все оставшиеся лестницы были быстро убраны, что означало, что второй волне Искупленных не на что было подниматься, когда они с трудом выбрались из толпы Тухла.


Несмотря на неустанное внимание арбалетчиков, Искупленные не смогли отступить, вместо этого собрав упавшие лестницы и попытавшись возобновить атаку. Все это время, пока они распевали свою безумную боевую молитву, Ваэлин видел, что некоторые из них все еще произносили эти слова одними губами, даже когда лежали пронзенные и истекающие кровью. Запасы горючего были на исходе, но каждая рота получила большой запас тяжелых камней, добытых в домах нижнего яруса. Ваэлин побежал вдоль зубчатой стены, выкрикивая приказы сбрасывать камни, и вскоре поток щебня каскадом обрушился на атакующих, круша лестницы и круша черепа. Даже тогда Искупленные проявили явное нежелание отступать, задержавшись большой уязвимой толпой недалеко от стен, некоторые бросали остатки камней обратно в своих мучителей, в то время как другие кричали в иррациональном неповиновении.


“Они немного напоминают мне тех камбраэльцев из Высокого Замка”, - заметил Норта, выпуская стрелу, которая по дуге вонзилась в разинутую пасть вопящего Искупленного. “По крайней мере, у них хватило хороших манер умереть тихо”.


Ваэлин нашел своего брата рядом с Элезе в том месте, где стена поворачивала к северному бастиону. Судя по нескольким стрелам, оставшимся в их колчанах, этой ночью они сослужили хорошую службу. Вскоре пара израсходовала все свои стрелы, кроме стрел с отравленными наконечниками, добавив еще несколько трупов к растущей куче убитых. Искупленные все еще продолжали стоять и проклинать ненавистных неверующих на стенах, хотя Ваэлин заметил, что на равнине за ними теперь не осталось Тухлы. Он подавил желание приказать арбалетчикам прекратить свои залпы. Хотя эти люди больше не представляли опасности сегодня вечером, он увидел мудрость в тактике Шо Цая. Исход этой осады в конечном итоге будет решен численностью, и чем больше они убьют сейчас, тем с меньшим они столкнутся завтра.


“Они хотят умереть?” Эллис задумалась, качая головой, когда группа Искупленных стала еще меньше.


“Возможно”, - осторожно пробормотал Норта, его взгляд обратился к северному бастиону. “Или, возможно, они просто хотят отвлечь наше внимание от чего-то другого”.


Проследив за его взглядом, Ваэлин увидел, что на вершине бастиона происходит какая-то суматоха, одна из хорошо организованных регулярных рот, дислоцированных там, внезапно была нарушена. Войска с обеих сторон казались незатронутыми, и он не слышал ни криков, ни песнопений, которые могли бы означать атаку. Несмотря на это, он инстинктивно знал, что смотрит на людей в бою. Он уже собирался позвать одного из Черепов, чтобы тот отправился на разведку, когда беспорядочную компанию охватила яркая полоса пламени. В ночи раздались крики, люди падали и катались среди пламени, солдаты с обеих сторон были вынуждены отступить из-за жары.


“Приготовь свои отравленные стрелы”, - сказал Ваэлин Норте, бегом направляясь вдоль зубчатой стены. “Эллиз, найди Эрезу и приведи ее в северный бастион”.


Им пришлось пробиваться сквозь внезапно ставшую неуправляемой толпу солдат, их ряды сомкнулись, когда они попятились от огненного зрелища, глухие к приказам Ваэлина вернуться в строй. Он разыскал офицеров и сержантов, которые сами в шоке смотрели на пламя, охватившее роту на вершине бастиона, но все оказались отзывчивыми на властный голос после нескольких разумных выкриков. С их помощью порядок был быстро восстановлен, и Ваэлин поспешил сквозь стройные ряды, чтобы найти Джихлу на бастионе. Женщина стояла на коленях, ее лицо было искажено горем и мокрым от слез, когда она смотрела на дымящиеся останки компании в нескольких ярдах от нее.


“Я должна была”, - сказала она шепотом. Она посмотрела на Ваэлина глазами, в которых читалась мольба о понимании. “Они просто начали убивать друг друга. Некоторые начали нападать на других солдат. Я должен был... ”


Ваэлин с трудом подавил рвотный позыв, вдыхая густую вонь от людей, поджаривавшихся в своих доспехах, наблюдая за побоищем, пока Норта бормотал имя, которое они оба редко произносили: “Каэнис”.


“Что?” Спросил Ваэлин.


“Я видел, как он сеял почти такой же хаос среди воларианцев”. Лицо Норты потемнело от нежелательных воспоминаний. “В тот день, когда он умер в том гребаном храме. Он истекал кровью, спасая нас.”Его брови нахмурились, когда он продолжил осматривать место происшествия. “Он должен был быть близко, чтобы это сработало”, - добавил он, поворачиваясь к Ваэлину. “Достаточно близко, чтобы увидеть их”.


“Отойдите!” - крикнул Ваэлин окружившим его солдатам. “Ни один человек не должен показываться за стеной!”


Длинные шеренги солдат должным образом отступили, когда приказ был передан по рядам. Ваэлин с Нортой присели на корточки за одним из высоких контрфорсов, отмечавших крайнюю точку бастиона. “Не надо, брат”, - сказал Норта, когда Ваэлин начал продвигаться вперед, надеясь разглядеть их Одаренного противника. “Одного взгляда может быть достаточно”.


Ваэлин обернулся на звук бегущих ног и увидел Эллизе, приближающегося к "главе черепов" с Эресой на буксире. Маленькая женщина немедленно опустилась на колени рядом с Джихлой, уткнув заплаканное лицо ей в плечо.


“Подожди минутку”, - сказал Ваэлин Норте, пригибаясь, когда подошел к Эрезе. “У меня есть для тебя задание”, - сказал он ей.


“За эти годы мы вместе умудрились натворить несколько очень глупых вещей”, - сказал Норта несколько мгновений спустя. Он стоял, прислонившись спиной к контрфорсу, стрела с отравленным наконечником была наложена на тетиву, а тетива наполовину натянута. Его лицо было напряженным, в нем контрастировала решительность и глубокое нежелание. “Но, возможно, нет ничего более глупого, чем это”.


“Такая сила, как эта, может разрушить всю защиту”, - сказал Ваэлин. “Мы должны покончить с этим сейчас”.


Он оглянулся через плечо на Эрезу. “Будь готова”, - сказал он ей. “И не медли”.


Ее нежелание было лишь ненамного менее острым, чем у Норты, лицо побледнело, глаза расширились, но она кивнула и прижала руку к тыльной стороне его кольчуги. Ваэлин чувствовал его дрожь даже сквозь барьер из металла и кожи. Он перевел дыхание и поднялся во весь рост, отойдя от края контрфорса, чтобы оказаться на виду у того, что ждало за стеной. Он удивленно моргнул, обнаружив, что земля перед бастионом свободна от врагов, хотя он мог видеть темную массу уравновешенной армии, ожидающей во мраке за ней, острая сталь и доспехи, отражающие лунный свет. Затем он увидел мальчика.


Ему не могло быть больше двенадцати, он был одет в одежду пограничного народа. Он стоял недалеко от того места, где свет факелов на стене терялся в тени равнины. Увидев Ваэлина, он поднес руки ко рту, издав пронзительный, восхищенный смешок, слышный в тишине вокруг. Даже с такого расстояния Ваэлин мог разглядеть маниакальный блеск в глазах мальчика, радостное предвкушение, которое исходит от того, что ему подарили новую игрушку. Подпрыгивая от возбуждения, он бросился вперед, все еще хихикая, не сводя ярких, возбужденных глаз с Ваэлина.


Он почувствовал, как дар мальчика скользнул в него, как кинжал с узким лезвием, вонзаясь глубоко в самое сердце и вызывая мгновенную вспышку ярости. Это началось как обжигающее семя в его груди, заставляя сердце учащенно биться, а виски пульсировать. Он ахнул, когда то, что казалось осиным гнездом, внезапно ожило в его голове, воспоминания о каждой битве, в которой он участвовал, пронеслись в его голове ослепительным потоком. С каждым громовым ударом своего сердца он ощущал боль и ярость от каждой полученной и нанесенной раны. Его меч был в руке, хотя он не мог вспомнить, как доставал его. Он почувствовал, как его губы складываются в рычание, когда ярость удвоилась, а затем удвоилась, поглощая его. Мир съежился, превратившись в багровый туман из расплывчатых фигур, вид которых порождал ненависть и потребность ... потребность убивать.


Он боролся с этим, продираясь сквозь туман, чтобы вызвать все воспоминания о радости и добре, которые только мог собрать. Улыбка Дарены, рассказы Дентоса, Вид Элеры в тот день в саду ... Его зрение прояснилось настолько, что он смог разглядеть Норту. Его брат стоял с полностью натянутым луком и целился за бастион. Однако в его лице не было твердой сосредоточенности лучника, готового выпустить смертоносную стрелу. Вместо этого Норта уставился на мальчика внизу в ледяном ужасе, губы шевелились в испуганном бормотании. “Просто ребенок ...”


Тогда ярость вновь проявила себя, вернув мир в состояние, разжигающее ненависть, рычание вернуло черты лица Ваэлина, когда он бросился на брата, занеся меч для смертельного удара . . .


Мгновение чистейшей белизны изгнало мир. Ваэлин почувствовал, как его спина выгибается под таким острым углом, что позже он удивлялся, почему у него не сломался позвоночник. Волна силы пронзила его изнутри и распространилась по конечностям, меч выпал из сведенных судорогой пальцев. Белый цвет исчез, и за ту короткую секунду, которая потребовалась ему, чтобы провалиться в темноту, он увидел Эллиз, двигающуюся словно сквозь сгустившийся воздух, отталкивающую Норту в сторону, оскалившую зубы и натягивающую лук. Все ускользнуло в тот момент, когда она отпустила его, Ваэлин услышал отчаянный крик Норты, когда тот скользнул в темноту.

CХАПТЕР TДЕРТИ-ОДИН



Он проснулся от железного привкуса крови в горле и боли в перенапряженных мышцах. Давясь, он покатился по твердому полу, откашливая красную шаровидную массу. Он задыхался, и его еще некоторое время рвало, пока едкий привкус не исчез у него во рту. Перевернувшись на спину, он моргал, пока слезы не высохли и не открылась богато украшенная решетка потолка храма.


“На, выпей”.


Он снова моргнул, увидев Шерин, стоящую на коленях рядом с ним с чашкой воды в руках. Он взял ее и выпил, смывая последние капли крови со своего языка. Застонав, он сел, морщась, поскольку каждая жилка в его теле, казалось, кричала о протесте.


“Эреса не могла до конца поверить, что ты выжил”, - сообщила ему Шерин. “Кажется, ты первый, кто пережил ее прикосновение”.


Ваэлин осмотрел себя. Кольчуга и сапоги были сняты, но рубашка и штаны остались. Он не увидел никаких явных повреждений, и боль быстро уменьшалась. “Ты ... ?” - начал он, но остановился, когда Шерин покачала головой.


“Не в этот раз. Несмотря на несколько сильных конвульсий, твой пульс оставался сильным, так что, скорее всего, ты поправишься без моей помощи. У тебя на спине странная отметина в форме руки, которую, я подозреваю, ты будешь носить всю оставшуюся жизнь. Но в остальном ...


Она замолчала при звуке панического скулежа, поднялась и подошла к солдату, лежащему на ближайшей кровати. Глаза мужчины были забинтованы, и он размахивал руками, нащупывая что-то, бормоча едва понятное требование, чтобы его жена зажгла фонари.


Ваэлин поднялся на ноги, пока Шерин успокаивала солдата, укладывая его обратно в постель и бормоча мягкие заверения, пока он не успокоился. Оглядев храм, Ваэлин увидел, что на каждой кровати теперь по человеку, в то время как менее тяжело раненные лежали на одеялах на голом полу, как и он сам. Монахини непрерывно двигались среди них, на лицах у каждого были следы усталости, свидетельствовавшие о долгой и трудной ночи. Он увидел, как Цзянь неподвижно держит ногу мужчины, пока один из целителей зашивает глубокий порез у него на бедре.


“Сколько их?” Ваэлин спросил Шерин.


Она провела рукой по лбу ослепленного солдата и отошла, направляясь к аккуратной стопке свернутых бинтов. “Генерал приказал больше не вести подсчет потерь”, - сказала она с хорошо контролируемой горечью в голосе. “Очевидно, это плохо сказывается на боевом духе”.


Она взяла корзину и начала наполнять ее бинтами. “Пора делать обход”, - сказала она. “Я должна была сказать остальным подождать снаружи. Должен сказать, ваша племянница доставляла мне особую неприятность.


“Таков ее путь”. Он протянул руку, чтобы взять корзину. “Раунды могут подождать. Мне кое-что нужно от тебя”.


Юхкар лежал на койке в одной из комнат монаха, его кожа покрылась бисеринками пота, а затуманенные глаза смотрели на Ваэлина. Повязка на его бедре была чистой, на ней виднелось несколько капель крови, но покрывало на плече было темным, и ноздри Ваэлина дернулись от знакомого запаха разлагающейся плоти.


“Значит, у тебя есть еще один”, - сказал следопыт, бледные губы сложились в улыбку. “Похоже, я тебе все-таки не нужен”.


Ваэлин решил не говорить ему, что Одаренный, которого они забрали прошлой ночью, был ребенком, обезумевшим и жестоким, конечно, но все же ребенком. “Ерунда”, - сказал он, успокаивающе сжимая руку Джухкара. “Ты нужен нам больше, чем когда-либо”.


Он подошел к Шерин, понизив голос. “ Его плечо?


“Гангрена”, - подтвердила она. “У меня было эффективное средство от нее, но большую часть я использовала для лечения мальчика из Штальхаста, остальное в течение последних нескольких дней. Я перепробовал несколько альтернатив, но ни одна из них не работает так хорошо.”


Шерин наклонила голову, когда ее осенило понимание. “ Ты хочешь, чтобы я исцелила его. ” Она издала короткий смешок и покачала головой. “Ты поручаешь этой женщине-преступнице лишить меня сознания, если я попытаюсь использовать свой дар - не лги, она сказала мне, что именно поэтому она на самом деле здесь — теперь это. Почему?”


“Потому что я сомневаюсь, что у этого города будет шанс без него”, - просто честно ответил Ваэлин, зная, что это была бы единственная тактика, способная расположить ее к себе.


Она вздохнула и кивнула. “Очень хорошо, подожди снаружи. Это не займет много времени...”


“Есть кое-что еще”, - вмешался Ваэлин, когда она направилась к кровати. “Он одаренный”.


“Я в курсе этого”.


“Что-то всегда возвращается. Уивер сказал мне об этом однажды. Каждый раз, когда он кого-то исцелял, они отдавали что-то от себя взамен. К тому времени, когда мы расстались, он был, возможно, самым могущественным и опасным существом на свете. Если ты исцелишь этого человека, то, скорее всего, будешь обладать не только одним даром.”


Она сделала паузу, скрестив руки на груди и пристально глядя на охваченного лихорадкой Джухкара. “Зачем ты мне это говоришь?” спросила она слабым голосом.


“Это должен быть выбор, который ты делаешь свободно”, - сказал он ей. “Прекрасно осознавая последствия”.


“Ты уже сказал мне о последствиях, если я этого не сделаю. С тобой всегда так, ничего, кроме трудного выбора”. Она разомкнула руки, садясь на кровать и беря Джухкара за руку. “Подожди снаружи”, - повторила она.




◆ ◆ ◆


“Ты жив”. Маленькое личико Эрезы застыло от изумления, когда ее глаза осмотрели его с головы до ног.


“Похоже на то”, - сказал Ваэлин.


“Я же тебе говорила”, - сказала Эллис, подходя к дяде, чтобы обнять его. “Несколько искр никогда не смогли бы его свалить”.


Ваэлин увидел в основном облегчение на ее лице, когда она отступила назад, но также и новую тень в глубине ее глаз, которой там раньше не было. Чувство вины, как он предположил, до сих пор было для нее редким ощущением.


“Мальчик?” - спросил он.


“Быстроногий маленький засранец, стрела только задела его”. Она пожала плечами, выдавив улыбку, которая длилась недолго. “Этого было достаточно”.


“Брат”. Норта подошел к Эллизе, и Ваэлин увидел на его лице стыд, еще больший, чем после его самых пьяных выходок. “Я...”


“Дело сделано”, - сказал ему Ваэлин. “Если повезет, это не нужно будет делать снова”.


“Никто никогда не живет”, - пробормотала Эреса, продолжая смотреть на Ваэлина, и в ее взгляде промелькнула толика страха, пока Луралин не кашлянула. “Прошу прощения, мой господин”. Эреса отвесила поклон, который был неуклюжим приближением к этикету Дальнего Запада.


“За что?” Ваэлин схватил ее за плечо, поднимая. “Ты сделала то, что я приказал”.


Сехмон выступил вперед, неся оружие и доспехи Ваэлина, в то время как Алум стоял в стороне с легким укором на лице. “Ты многим рискуешь”, - сказал он, когда Ваэлин надевал кольчугу. “Я вряд ли найду наших детей, если ты умрешь”.


“Ты мог бы уйти”, - напомнил ему Ваэлин, перекидывая пояс с мечом через плечо. “Продолжить поиски самостоятельно. Как я уже не раз говорил, у тебя нет передо мной никаких обязательств”.


“Мы оба знаем, что это неправда”, - ответила Мореска. “И я верна слову моего кузена”.


Они выпрямились как один, когда жалобный, но звучный звук множества сигнальных рожков, трубящих в унисон, разнесся по территории храма. “Атакуем при дневном свете”, - сказал Ваэлин, глядя на Луралин. “Твой брат меняет тактику”.


“Нет”, - сказал Ам Лин, сузив глаза и склонив голову в ставшей знакомой позе, которая говорила о новой мелодии из его песни. “Это не нападение”.


“Что еще это могло быть?” Норта задумался.


“Переговоры”, - сказала Луралин с печальным вздохом. Она перевела дыхание и быстро зашагала к воротам храма. “Мой брат хочет поговорить”.




◆ ◆ ◆


Кельбранд Рейерик, Магистр Штальхаста и Темный Клинок Невидимых, в одиночестве направился к северным воротам. На нем не было шлема, но он был облачен в ничем не украшенные доспехи чисто черного цвета, которые отражали полуденное солнце, на эмалированном металле не было ни единого изъяна или царапины. Его армия стояла у него за спиной, темная линия закованных в сталь людей и лошадей, протянувшаяся на милю в обе стороны. При его приближении вся армия распевала молитвы, и Ваэлин заметил, как встревоженный взгляд Луралин скользнул от рядов Тухлы к Штальхасту.


“Итак, теперь он забрал их всех”, - сказала она. “Темный Клинок правит без вызова или ограничений”.


Она ехала на своем белом жеребце слева от Шо Цая, в то время как Ваэлин ехал на Дерке справа от него. По тому, как зверь вскидывал голову и постоянно пытался перейти с легкого на галоп, Ваэлин догадался, что ему не понравилось длительное заключение в гарнизонных конюшнях.


Шо Цай поднял руку, приказывая им остановиться на расстоянии полета стрелы от стен. На зубчатых стенах выстроилась плотная шеренга арбалетчиков, готовых по сигналу генерала обрушить неминуемый смертоносный град.


Кельбранд натянул поводья и остановился сразу за пределами досягаемости арбалетов, оставив между ними расстояние не более десяти шагов. Выражение его лица резко контрастировало с порой сардоническим и часто понимающим выражением лица, которое Ваэлин привык презирать. Теперь он до мельчайших подробностей походил на серьезного, решительного воина, в комплекте с неохотным взглядом, предположительно призванным передать ощущение души, стоящей перед тяжелым, но необходимым долгом.


Скандируемые молитвы смолкли, когда Кельбранд поднял руку, и в одно мгновение над его армией воцарилась абсолютная тишина. “Маленький жеребенок”, - сказал он Луралин, произнося слова отрывисто, словно желая очистить их от любых выдающих, но все еще глубоко переживаемых эмоций. “Ты в порядке?”


“Нет”, - ответила она, ее собственный голос был хриплым от невыносимой боли. “Мой брат сошел с ума и убил очень много людей, возомнивших себя богом. Так что нет, Кельбранд. Я нездоров.”


Затем Ваэлин заметил, как что-то мелькнуло под маской Кельбранда, легкое смещение век и сморщивание щеки, что могло означать либо настоящую боль, либо гнев. Но он почти сразу исчез, и маска решительного воина снова была на месте.


“Столько лет, - сказал он голосом, полным сожаления, которое, как знал Ваэлин, было насквозь фальшивым, - мы были всем, что было у других. Единственная любовь, которую я знал, была любовь моей сестры. Что я такого сделал, что ты так далеко от меня? Ввергнуть тебя в это, — он на секунду закрыл глаза, прерывисто вздохнув, — состояние предательской ереси.


“Все”, - сказала она. “Каждое твое действие с тех пор, как ты прикоснулся к камню, если не раньше. Я такая, какая я есть, потому что ты сделал меня такой. Чтобы мир выстоял, я должен был стать твоим врагом.”


“Я не могу принять это”. Он поднял руку, указывая ею на величие своей армии. “Вы видите здесь тысячи душ, искупленных на моих глазах. Ни одна душа не находится вне поля зрения Темного Клинка, все могут быть собраны в объятия Невидимого. Он протянул к ней руку, растопырив пальцы, как будто пытаясь схватить ее. “Даже женщину теперь называют Предательницей. Среди нашего народа произносить твое имя стало проклятием, осквернением и непристойностью. Но я этого не допущу, Луралин. Я не оставлю тебя неискупленным. Пойдем со мной. Не запятнай себя больше среди этих негодяев.”


“Зачем ты разыгрываешь этот фарс?” Поинтересовался Ваэлин. “Ты должен знать, что мы видим его насквозь”.


Черты Кельбранда исказились от мгновенной ярости, но он продолжал протягивать руку к сестре. Когда он заговорил снова, это был язык штальхастов, его голос был мягким, умоляющим. Единственным ответом Луралин было покачание головой, прежде чем она смахнула слезы ладонью с глаз.


Вздохнув, Кельбранд опустил руку, прежде чем бросить слегка кислый взгляд на Ваэлина. “ Я вижу, убийца Королевы Огня продолжает жить. Твоя роль выполнена, Похититель имен. Почему бы не найти тихий уголок, чтобы умереть?”


“Если ты желаешь моей смерти, тогда брось мне вызов”, - ответил Ваэлин. “Поскольку у тебя больше нет защитника, который сражался бы за тебя”.


Кельбранд рассмеялся над насмешкой. “Я по-прежнему не чувствую в тебе песни, поэтому ты остаешься недостойным. Я намерен поручить твою смерть Бабукиру, как только он завершит свое покаяние. Генерал, — он перевел взгляд на Шо Цая, — этот чужеземный варвар говорит сейчас за тебя?


“Это его собственные слова, ” ответил Шо Цай, “ а мои принадлежат Королю торговцев”.


“Значит, ты исполненный долга человек, и, учитывая, как хорошо сражались твои войска, достойный моего уважения”. Он поклонился в седле, Шо Цай ответил на жест с явной неохотой. “И поэтому я хотел бы попросить вас выполнить свой долг, ” продолжал Кельбранд, “ и увести своих людей отсюда. Я гарантирую вам безопасный проход до южной границы Северной префектуры. Носите с собой оружие и знамена в знак уважения. ”


Черты лица Шо Цая оставались бесстрастными, если не считать приподнятой брови. “Вы просто позволите нам свободно маршировать? Как солдату, мне кажется, что это противоречит всей военной логике”.


“Он потерял слишком много Благословенных Небес, сражаясь с нами”, - сказал Ваэлин. “И желает сохранить остальных для своего завоевания Торговых Королевств”. Он одарил Штальхастера мягкой улыбкой. - А ты нет?


“Не позволяйте этому иностранному обманщику привести вас к гибели, генерал”, - сказал Кельбранд, не удостоив взглядом Ваэлина. “Этот город падет. Я знаю, вы это видите. У вас недостаточно сил, чтобы противостоять мне, и ваше присутствие здесь не принесет Достопочтенному Королевству ничего, кроме гибели солдат, которых оно не может позволить себе потерять. Понимаете, мне понадобятся солдаты. Когда я предъявлю права на Достопочтенное Королевство, там нужно будет поддерживать порядок, страхи людей рассеют люди, говорящие на их родном языке и знающие их обычаи. Так они попадут в объятия Невидимого. Такой человек, как ты, займет высокое положение при дворе Темного Клинка, поведет армии против южных королевств. Слава будет твоей наградой и наградой твоих людей. Предпочтительнее, не согласны ли вы, смерти и позора неудачи, которые являются всем, что их здесь ожидает?”


Шо Цай поджал губы, переводя взгляд за спину Кельбранда на армию за его спиной. “Как это могло случиться, - удивлялся он, - что человек, в словах которого настолько мало правды, что даже ребенок узнал бы в нем мошенника, смог собрать такое войско?”


Кельбранд опустил взгляд, искренняя маска сменилась едкой покорностью. “Ты действительно собираешься заставить меня сделать это?” - сказал он, снова обращаясь к своей сестре. “Ты знаешь, что я говорил правду, Луралин”.


Руки Луралин потянулись к шее, когда она сняла цепочку через голову. В ней было что-то похожее на длинный зуб с выгравированными на нем письменами. “Ты солгал мне задолго до того, как прикоснулся к камню”, - сказала она, бросая ему цепочку. Кельбранд поймал ее, и когда он осмотрел ее, в его глазах промелькнула грусть.


“Я хотел, чтобы твоя жизнь была свободна от страха”, - сказал он. “Я все еще хочу. Пойдем со мной. Оставь этих дураков на произвол судьбы”.


“Теперь их судьба в моих руках”, - ответила она, натягивая поводья, чтобы развернуть лошадь. “И ты получил свой ответ”.


Она галопом пустилась обратно в город, вскоре за ней последовал Шо Цай, который не видел необходимости останавливаться для официального прощания. “Знаешь, тебе действительно следовало прикоснуться к камню”, - сказал Кельбранд Ваэлину, готовясь пришпорить Дерку и пуститься в погоню за остальными. “Я не говорю, что у тебя был бы хоть какой-то шанс”, - продолжил он, и знакомая усмешка вернулась на его губы, - “но, по крайней мере, это сделало бы все это намного интереснее”.


“Я поищу тебя на стенах”, - заверил его Ваэлин. “Или ты слишком труслив...”


Его слова были заглушены внезапным всплеском армейских молитв, и Ваэлин увидел, как все они пронзают воздух своими копьями и мечами в такт песнопениям. Вскоре его взгляд был устремлен вверх при виде высокого темного силуэта, возвышающегося над толпой. Он напоминал башню замка, но с более зазубренными очертаниями, увеличиваясь в объеме по мере приближения. Пока Ваэлин наблюдал, из полуденной дымки по обе стороны от первой вырисовалась пара башен, а вскоре появились еще несколько.


По мере приближения башен шум армии становился неистовым, ряды расступались, открывая взору упряжки быков в пятьдесят человек, тащивших башни по равнине, их огромные колеса выкапывали траншеи в земле. Ваэлин увидел, как свет отразился от боковых стен башен, но не тусклым блеском дерева, а твердым блеском железа.


“Неужели ты вообразил, - спросил Кельбранд, перекрикивая звериный рев своего воинства, - что у меня нет ничего, кроме Божественной Крови, к которой я мог бы обратиться?”


Перспектива обнажить меч на мгновение промелькнула в голове Ваэлина, но расстояние между ними было слишком велико. У Штальхаста было время уклониться от атаки, и Ваэлин знал, что навыков Кельбранда более чем достаточно, чтобы отбиться от него до того, как армия ринется вперед.


Поэтому все, что он мог сделать, это встретиться взглядом с Кельбрандом и крикнуть: “Ты заставил ребенка прикоснуться к камню и заставил нас убить его! Я за это расплачусь!”


Развернув Дерку, он во весь опор поскакал к городу. Смех Темного Клинка, слышный даже сквозь фанатичный гвалт, преследовал его всю дорогу до ворот.




◆ ◆ ◆


“Железные башни не сгорят”.


Шо Цай никак не отреагировал на слова Ваэлина, продолжая наблюдать за башнями. Всего их было двенадцать, запряженных длинными вереницами волов, которые медленно, но неумолимо продвигались по равнине. По мере того, как они приближались, становился ясен характер их конструкции: каждое сооружение имело высоту восемьдесят футов, а стены были сделаны из накладывающихся друг на друга пластин кованого железа. Луралин, говоря тоном потрясенного восхищения, назвала их самыми замечательными изобретениями, когда-либо выходившими из мастерских Штальхастеров.


“Это, должно быть, заняло не меньше года”, - сказала она. “Еще один секрет, который он скрывал от меня”.


Башни были разделены на пары, три из которых уже остановились, описав широкую дугу к северу. Ваэлин знал, что остальным потребуется остаток дня, чтобы занять позиции, прикрывая все подходы к городу. С наступлением темноты они начнут одновременную атаку, не давая защитникам возможности сконцентрировать свои силы. Ваэлин не видел никакой стратегии, которая могла бы предотвратить захват внешней стены.


“Отойдите на второй ярус, генерал”, - сказал он Шо Цаю. “Берегите наши силы. Они никогда не смогут провести этих монстров по улицам нижнего яруса”.


“Тем самым давая врагу легкую победу”, - отметил Шо Цай. “И поддерживая их мужество, в то время как наши люди с позором отступают”.


“Опозоренные люди могут обрести достоинство в бою в другой раз. Мертвецы не могут”.


Взгляд генерала стал острым от предупреждения, но ожидаемое суровое напоминание об их соответствующем статусе было опережено Цай Лин. “Могу я попросить разрешения высказаться, генерал?” - сказал Дай Ло с глубоким поклоном.


Глаза Шо Цая скользнули с Ваэлина на его приемного сына, сузившись еще больше. “ В чем дело? ” рявкнул он.


“Железные башни не сгорят, это правда”, - сказала Цай Линь. “Но люди внутри этих башен сгорят. Я верю... ” Он сделал паузу, тяжело вздохнув. “Лорд Ваэлин прав, внешнюю стену не удержать, но мы также не должны позволить врагу одержать бескровную победу”. Он повернулся, кивая на почти пустые дома нижнего яруса. “Нет, когда мы можем приветствовать их адом, порожденным небесным пламенем”.

CХАПТЕР TДЕРТИ-ДВА



Оставшиеся до захода солнца часы были заполнены неистовой работой, поскольку наспех собранные рабочие группы выламывали двери и ставни в каждом доме нижнего яруса. Интерьеры были набиты всевозможными горючими материалами, в дополнение к различной мебели, оставленной эвакуированным населением. С крыш соскребали черепицу, чтобы обнажить бревна, и все лишние поленья из домов второго яруса были перенесены на нижний, в то время как уголь был сложен в огромных количествах на каждом углу улицы. Покончив с этим, Варидж приступил к работе, используя свой дар разрушать тщательно отобранные здания на различных перекрестках, чтобы создать ограничительные точки. Он оказался неутомимым в своем труде, слегка пошатываясь, когда разрушал фундамент последнего дома, и вся конструкция превратилась в плотную груду кирпича и дерева.


“Еще?” - спросил он Ваэлина, вытирая тряпкой обильную кровь, текущую у него из носа и глаз.


“Я думаю, этого будет достаточно”, - заверил его Ваэлин. “Лучше всего, если ты пойдешь и останешься со своей хозяйкой. Ей понадобится твоя защита, когда все начнется”.


Юный Одаренный устало, но благодарно кивнул и направился ко второму ярусу, остановившись, чтобы добавить: “Много раз я использовал этот дар, чтобы Темный Клинок мог завоевать место. Приятно использовать это, чтобы спасти кого-то. Он устало улыбнулся и двинулся решительной, но несколько неровной рысью.


Затем содержимое каждой неповрежденной конструкции было обильно полито маслом, и дополнительные глиняные горшки, до краев наполненные топливом, были установлены в местах запорной арматуры, готовые к разбитию, когда придет время. Несмотря на дисциплину и энергию, с которыми солдаты Торгового флота выполняли задание, Ваэлин был благодарен долгому летнему солнцу, которое удерживало башни Темного Клинка на расстоянии до тех пор, пока не было вылито последнее масло и основная часть войск не отошла ко второй стене.


Башни начали медленно приближаться к внешней стене как раз в тот момент, когда солнце начало клониться к земле. Ваэлин предположил, что Кельбранд или какой-то острый ум, находящийся в его подчинении, точно рассчитал момент, когда башни опустят свои пандусы на зубчатые стены, как только наступит темнота. Их больше не тянули волы, а толкали люди. Длинная узкая колонна Искупленных тянулась от задней части основания каждой башни, опираясь на балки, отходящие от столба длиной около двухсот шагов. Они пели, толкая массивные конструкции вперед в такт своим ритмичным боевым молитвам. За толкачами маршировала огромная масса Освобожденных и спешенных Штальхастов. Они остановились, прежде чем подойти на расстояние полета стрелы к стенам, в то время как башни продолжали стоять. Ваэлин предположил, что пехота бросится вперед, чтобы взобраться на башни, как только они достигнут стены и опустят пандусы.


“Арбалеты вперед!” - рявкнул он. Хотя громада ближайшей башни скрывала пушеров от прямого нападения, на них все еще можно было напасть с флангов. Он выдвинулся на передний край западного бастиона, встав рядом с арбалетчиками, которые выпускали свои стрелы. Несколько Искупленных пали при первом залпе, в основном те, кто был ближе к концу шеста, но десятки их товарищей бросились вперед, чтобы занять их место, и ритм песнопения почти не дрогнул.


“Вы знаете план!” Ваэлин крикнул окружившим его арбалетчикам. “Когда у вас останутся две последние стрелы, бегите на второй ярус! Не задерживайтесь!”


Он пригнулся, когда стрела описала дугу, спускаясь с вершины ближайшей башни, стальной наконечник высек искру, отскочив от каменного контрфорса. На вершине каждой башни находилось по дюжине лучников из Штальхаста. К счастью, град болтов лишь изредка заставлял их выскакивать из укрытий, не позволяя ясно разглядеть, насколько слабо держались стены этой ночью. К концу дня около десяти тысяч солдат были рассредоточены по зубчатым стенам, им было приказано маршировать взад и вперед под разными знаменами, чтобы создать иллюзию, что Шо Цай решил сразиться с внешней стеной всеми своими силами. Всем было приказано быстро отступать на второй ярус, когда башни окажутся в десяти ярдах от стены.


Ваэлин нашел Эллизе и Джихлу ожидающими наверху лестничного колодца, а Черепа толпились на ступеньках внизу. Кихлен ждал с Красными скаутами у восточных ворот, в то время как Эреса, чьи искры могли воспламенить пропитанный маслом брус, а также любое пламя, расположилась на юге с Нортой и группой отобранных солдат.


“Теперь это ненадолго”, - заверил Ваэлин юного Одаренного, получив в ответ вымученную, неуверенную улыбку. То, что она сделала прошлой ночью, явно все еще давило на него тяжелым грузом, но он обнаружил, что впечатлен ее отказом поддаться ему.


“Помни, - сказал он Эллизе, - не колеблясь, если увидишь какой-нибудь знак ...”


“Я знаю, дядя”, - сказала она, ее собственная улыбка была неизменной, но не менее натянутой. “Убей любого ублюдка, который, по моему мнению, может быть одаренным. Ты говорил мне достаточно раз”.


Он устоял перед искушением привлечь Джухкара к этому предприятию. Хотя благодаря Шерин следопыт был полностью восстановлен, Ваэлин знал, что его ценность слишком велика, чтобы рисковать. Он был уверен, что эта осада не закончится, независимо от того, какую резню они могут учинить этой ночью, и Кельбранд, он был также уверен, приготовил еще больше сюрпризов.


Низкий топот множества сапог по камню возвестил об отступлении десяти тысяч солдат на стене, все Черепа отступили, чтобы позволить арбалетчикам отойти. Они двигались быстро, но Ваэлин был удовлетворен отсутствием паники на их лицах. Он присел на корточки наверху лестничного пролета, наблюдая, как башня поднимается на гребень стены, и секунды, казалось, тянулись по мере того, как она медленно приближалась. Лучники на вершине в явном ужасе оглядели голую зубчатую стену внизу, один из них прикрыл рот ладонью, чтобы прокричать что-то в недра башни, но какое бы предупреждение он ни намеревался сделать, его заглушил звук рога.


Скат башни отделился и обрушился на зубчатую стену, зазвенев, как треснувший колокол, когда железо встретилось с камнем. Находившиеся внутри Штальхасты плотной массой ринулись вперед, повышая голоса в ожидании битвы. Ваэлин подождал, пока первые полдюжины взбежат на зубчатую стену, большинство из них остановились в недоумении из-за отсутствия врагов. Устремив взгляд на ближайшего, Ваэлин послал метательный нож, вращаясь, в брешь в его броне над бедром. Лезвие было покрыто токсином Шерин и произвело теперь уже до ужаса знакомый эффект. Когда воин рухнул в кровавой, хотя и кратковременной агонии, у другого Штальхаста вырвался крик ярости, и они мстительной толпой ринулись на Ваэлина.


“Пора”, - сказал он, поворачиваясь и бегом спускаясь по лестнице. Черепа рассыпались веером впереди, когда они мчались прочь от стены, в то время как он, Эллизе и Джихла оставались сзади. На бегу солдаты разбивали копьями все горшки с маслом, которые попадались им на глаза, обливая сложенный уголь и заливая улицы горючим. Достигнув перекрестка примерно в пятидесяти ярдах от западных ворот, Ваэлин выкрикнул приказ, заставив их остановиться. Джихла немедленно повернулась и подняла руки к преследующим ее Штальхастам, толпившимся на улице позади, все бросились вперед в ярости, не подозревая о готовящейся захлопнуться ловушке.


Огонь вырвался из воздуха прямо перед растопыренными руками Джихлы, две струи устремились вниз, затем наружу, воспламенив нефть и уголь, прежде чем поджечь дома. Возникший в результате ад был почти мгновенным. Красно-оранжевый занавес поглотил улицу из конца в конец, Штальхаст превратился в темные, корчащиеся фигуры, которые быстро рухнули и превратились в ничто.


“Идем!” - Сказал Ваэлин, беря Джихлу за руку, пока она смотрела на кровавую бойню, которую сама же и устроила. Первоначальный взрыв стих, обнажив улицу, забитую скрюченными, почерневшими трупами по бокам от пылающих домов. Огонь уже перекинулся на близлежащие улицы, и ночное небо скрылось за пеленой дыма.


“Мы не можем задерживаться”, - сказал он, увлекая юную Одаренную за собой. Она зажгла еще четыре костра на каждом перекрестке, через который они проходили, на этот раз не потревоженные преследующими врагами. Ваэлин уже несколько раз прослеживал этот маршрут с помощью Черепов, надеясь запомнить его, зная, что дым сделает навигацию практически невозможной. План состоял в том, чтобы каждая из трех пожарных рот продвигалась внутрь по спирали, чтобы обеспечить максимальное количество очагов возгорания. Как всегда, столкнувшись с реальностью битвы, план быстро развалился. Пожары распространялись гораздо быстрее, чем ожидалось, вынуждая последовательно менять курс, когда они сворачивали с одной пылающей улицы за другой. Вид пламени, сливающегося в огненный вихрь, поджигающего деревья и описывающего головокружительный танец по небольшому парку, убедил Ваэлина, что они нанесли все разрушения, в которых нуждались.


“Капрал!” - крикнул он Чо-ка. “Идите на второй ярус!”


Им пришлось на бегу уворачиваться от пылающих обломков, так как адское пламя породило бурю, богатую горящими обломками. Сила ветра росла с каждой секундой, став достаточно сильной, чтобы сбить с ног нескольких солдат. Ваэлин видел, как одного несчастного бросили в чрево горящего дома, прежде чем его товарищи успели подхватить его размахивающие руки. Чо-ка выкрикнул приказ двигаться дальше, пресекая любые попытки спасения, поскольку теперь было очевидно, что любая задержка будет означать смерть.


Дым и жар немного рассеялись, когда они приблизились к выходящим на север воротам второго яруса стен. Солдаты теперь непрерывно кашляли, лица каждого были перепачканы смесью пота и пепла, некоторые рухнули, и их вырвало на булыжники. Ваэлин заставил их подняться на ноги, подгоняя несколькими разумными пинками и тычками. Сейчас было не время для нежности.


Вскоре дым рассеялся, превратившись в едкий туман, открыв вид на открытые ворота. Ваэлин мог видеть вооруженные фигуры, вырывающиеся из дыма справа от них, но его тревога рассеялась при виде их красных доспехов.


“Горячая работенка, милорд”, - прохрипел капрал Вэй, останавливаясь неподалеку. “Потеряли нескольких”, - добавил он, указывая на своих людей. “Могло быть хуже. Думаю, мы зажарили этих ублюдков на целый полк.”


“Кихлен?” Спросила Джихла, ее глаза были широко раскрыты и блестели на почерневшем лице.


“Здесь!” - сказал Одаренный, появляясь из-за пелены с рукой Цай Лин, перекинутой через его плечо. Дай Ло передвигался на спотыкающихся ногах, изуродованные черты лица обвисли, а глаза потускнели от бесчувственности.


“Он подошел слишком близко к аптеке”, - объяснил Килен. “Сера имеет свойство взрываться при малейшем возгорании”.


“Отведи его внутрь”, - сказал Ваэлин, кивнув головой в сторону ворот.


Одаренный кивнул, отвернулся, затем застыл с потрясенным вздохом, когда из дыма вылетел топор и ударил его прямо в спину. Отчаянный крик Джихлы наполнил уши Ваэлина, когда он резко обернулся, обнаружив, что столкнулся с чем-то, вызванным из ночного кошмара.


Штальхаст бросился в атаку из клубящегося тумана, подняв саблю и оскалив зубы. Он был высоким, крепко сложенным мужчиной и в любое время представлял бы собой впечатляющее зрелище, которое теперь стало ужасающим из-за того, что он был окутан пламенем с головы до ног. Он исходил от его рук, развевающихся кос, ботинок. Ваэлин мог видеть сырую блестящую плоть на его шее, опаленную до пищевода, так что рев человека превратился в мокрый хрип, когда он приблизился. Ваэлин чисто инстинктивно парировал удар сабли, подставившись под следующий удар и заставив себя осознать реальность происходящего. Еще один ужас, решил он, занося меч, чтобы перерубить вытянутую руку Штальхаста. Я видел много.


Даже когда пылающая конечность упала на землю, Штальхаст продолжал сражаться, бросаясь на Ваэлина, его оставшаяся рука была размахнута, как коготь. Когда Ваэлин, отплясывая, увернулся, капрал Вэй вонзил свое копье в заднюю часть шеи воина, изогнутое лезвие пронзило его от позвоночника до обнаженного горла. Он издал последний, беззвучный хрип и рухнул, подергиваясь.


“Должно быть, они подмешали что-то особенное в грог этого ублюдка”, - проворчал Вэй, высвобождая свое копье.


“Дядя”, - сказал Эллизе, натягивая лук и направляя стрелу в темные миазмы, которые теперь покрывали весь нижний ярус. Ваэлин мог видеть линию красных пятен во мраке, увеличивающихся в размерах по мере того, как они приближались достаточно, чтобы превратиться в атакующие фигуры, по меньшей мере, в дюжину, каждая из которых была окутана пламенем.


“Постройтесь!” - рявкнул он окружающим солдатам. Они двигались быстро, несмотря на опустошительный дым, Черепа и Красных Разведчиков, объединившихся, чтобы сформировать барьер из доспехов и копий. Ваэлин увидел, что Джихла все еще рыдает над телом своего брата, и поднял ее на ноги.


“Вперед!” - скомандовал он, подталкивая ее к воротам. Она отступила на несколько шагов, затем остановилась, пораженная, уставившись на быстро приближающегося Штальхаста. Пока Ваэлин наблюдал, искаженная горем маска ее лица превратилась во что-то гораздо более уродливое, губы обнажили зубы в оскале, а во взгляде ярко сверкнула ярость.


Ваэлин отступил от нее, отдавая при этом новые приказы. “Отойди в сторону!”


“Мой господин?” Спросил Вэй. Его недоумение быстро сменилось тревогой, когда он увидел Джихлу, шагающую вперед с поднятыми руками. “Шевелись!” - крикнул он, расталкивая своих людей в стороны. “Шевелитесь, вы, неповоротливые ублюдки!”


Разведчики и Черепа бросились врассыпную, когда Джихла выпустила свое пламя. Она закричала, когда огненные струи хлестнули наружу, кровь хлынула из ее глаз, носа и ушей. Ведущая "Штальхаст" превратилась в пепел, когда ее коснулся реактивный самолет, а тех, кто находился по обе стороны, мгновением позже постигла та же участь. Джихла раскинула руки в стороны, размахивая ими взад-вперед, чтобы заявить права на каждый Штальхаст, который она могла видеть. Через несколько мгновений вся шеренга атакующих воинов превратилась в почерневшие пятна на булыжниках.


Джихла упала на колени, ее пламя угасло, когда она съежилась, маленькая плачущая фигурка среди пепельных руин. Она обмякла, когда Ваэлин поднял ее, чувствуя холод ее тела, несмотря на жару горящего города. Повернувшись, он побежал к воротам с Одаренным на руках, крича остальным следовать за ним. Ворота с оглушительным грохотом захлопнулись за ними.




◆ ◆ ◆


“В конце концов, я надеялся никогда больше не увидеть, как горит город”.


Лицо Норты было мрачным, когда он осматривал костры внизу. Они продолжали пылать всю ночь, три отдельных ада в конце концов слились, образовав огромное огненное кольцо. Крики были единственным указанием на масштаб повреждений, которые они нанесли своему врагу, достигнув пронзительного крещендо, когда огонь полностью охватил второй ярус. Тут и там Ваэлин мельком замечал бегущие сквозь дымку фигуры, некоторые горели, другие нет, но все либо обезумевшие, либо обезумевшие, судя по их крикам. К утру пожары уменьшились, но не потухли, большие районы нижнего города продолжали гореть, когда солнце превратилось в скрытый желтым диск из-за дыма.


“Похоже, разрушение, ” продолжил Норта с призраком прежней улыбки на губах, “ это наш главный дар миру, брат”.


Его роте удалось перенести Эрезу на второй ярус после того, как она подожгла большую часть восточного квартала, но при этом она потеряла двадцать человек, некоторые погибли в пожарах, другие - в объятом пламенем Штальхасте.


“Иногда и спасение”, - ответил Ваэлин, кивая на еще не разрушенные улицы позади. Солдаты собрались на различных площадях и в парках, чтобы отпраздновать то, что они, очевидно, считали великой победой. Их генерал в кои-то веки пренебрег суровой дисциплиной солдат-торговцев, чтобы позволить им побыть на свободе несколько часов. Следовательно, ночь была богата песнями, выпивкой и весельем, пока горел нижний ярус. Шум утих с наступлением рассвета, оставив множество пьяниц отсыпаться после своих поблажек, в то время как другие, пошатываясь, отправились по своим квартирам, чтобы хоть несколько часов отдохнуть, прежде чем офицеры призовут их обратно под свои знамена.


“Что это было прошлой ночью?” Спросил Норта. “Я видел очень много вещей, сотворенных Тьмой, но никогда не видел людей, продолжающих сражаться, когда огонь пожирает их плоть до костей”.


“Джухкар и Ам Лин оба были на стенах”, - сказал Ваэлин. “Они не почувствовали Одаренных среди пламени, кроме одного. Он был там”.


“И этого было достаточно, чтобы они продолжали сражаться?” Норта поднял бровь, качая головой. “Возможно, он действительно бог, в конце концов. Шутка, брат, ” добавил он, поймав злобный взгляд Ваэлина. - Посмотри на сторону, обращенную к солнцу. Если он действительно был среди всего этого” — он указал на разрушенную агломерацию внизу, — возможно, мы убили ублюдка.


Взгляд Ваэлина блуждал по затянутым дымом улицам, испытывая уверенность, которую когда-то передавала его песня. У меня нет песни, напомнил он себе, испытывая старое, грубое чувство сожаления, которое, как он знал, никогда не исчезнет. Но все же уверенность сохранялась. “Нет”, - сказал он. “Мы этого не делали”.


Вскоре после этого они отправились в храм, Ваэлину не терпелось проведать Джихлу, которую он передал на попечение Шерин. Проходя через ворота на самый верхний ярус, он остановился при виде Чо-ка и примерно дюжины Черепов, протестующих против офицера городского гарнизона. За спиной офицера стоял отряд копейщиков, и все они отражали выражение презрения, с которым он обращался к бывшим заключенным.


“Я прикажу тебя выпороть, слышишь меня!” - прорычал он, тыча мясистым пальцем в грудь Чо-ка. “Ты никчемный вороватый отброс!”


Вспышка раздражения промелькнула на лице капрала, когда его рука скользнула к ножу на поясе, но остановилась, когда он увидел приближающегося Ваэлина. “Милорд!” - сказал он, вытягиваясь по стойке смирно вместе с другими Черепами. Гарнизонный офицер и его люди последовали его примеру, но с заметно меньшей готовностью.


“Здесь какая-то проблема?” Поинтересовался Ваэлин.


“Заставили этих людей взяться за старое, милорд!” - сказал офицер. Ваэлин узнал в нем бывшего сержанта, недавно получившего звание капитана благодаря потере стольких офицеров во время первых атак. По привычному хмурому виду и осанке Ваэлин узнал в нем человека, который больше времени проводил в борьбе с разбойниками, чем с вторгшимися врагами. Такие люди всегда были полезны, но больше в мирное время, чем на войне.


“Поймал их на разграблении этого магазина”, - продолжил капитан, указывая подбородком на жилище за Черепами.


“Это лавка специй моей старой бабушки, милорд”, - сказал Чо-ка. “Просто проверяю, все ли в порядке”.


Взгляд Ваэлина скользнул по различным кувшинам, зажатым в руках Черепов, и набитым мешкам, перекинутым через несколько плеч.


“Это куча свиного дерьма”, - огрызнулся капитан. “Женщину, которая владела этим заведением, я знал много лет, и у нее не было проблем с внуком”.


Заметив опасный блеск во взгляде Чо-ка, Ваэлин встал между ними, одарив капитана одобрительной улыбкой. “Вы заслуживаете похвалы за ваше усердие, капитан. Будьте уверены, генерал услышит об этом. Сейчас я был бы благодарен, если бы вы передали это в мои руки. Эти люди были завербованы мной, понимаете? Наказание - мой долг, учитывая, насколько опозоренным я себя чувствую из-за того, что они предали мою щедрость.”


Капитан выпрямился, в отчаянии сжав челюсти. Ваэлину было ясно, что ничего так не хотелось бы ему, как возможности удовлетворить свои инстинкты блюстителя закона поркой или даже повешением. Тем не менее, упоминание о генерале, казалось, послужило достаточной убедительностью, поскольку он чопорно поклонился, прежде чем уйти, прорычав своим людям, чтобы они построились.


“Это действительно лавка твоей бабушки?” - Спросил Ваэлин Чо-ка, когда компания капитана завернула за угол.


“По правде говоря, моей двоюродной бабушки”, - ответил контрабандист, пожимая плечами. “Хотя я ей всегда нравился”. Он одарил Ваэлина ухмылкой, которая исчезла, когда на нее не ответили.


“Положи это обратно”, - сказал Ваэлин, кивая на их добычу.


“Какое это имеет значение сейчас?” - устало растягивая слова, спросил один из Черепов. “Это место скоро превратится в руины в любом случае—”


Слова мужчины резко оборвались, когда Чо-ка развернулся, чтобы сильно ударить его по лицу. Протестующий отшатнулся с окровавленным лицом, но ограничился жестким взглядом и вытянулся по стойке смирно. “Прошу прощения, мой господин”, - сказал Чо-ка, кланяясь Ваэлину. В выражении его лица была нарочитая нейтральность, которая не понравилась Ваэлину, отсутствие вызова, которое говорило о настоятельной необходимости положить конец этому противостоянию.


Взгляд Ваэлина метнулся к магазину, затем вернулся к все еще кланяющемуся капралу. “ Там есть что-нибудь, о чем мне следует знать? - поинтересовался он.


“Просто побольше специй, господин. У нас, видите ли, припасена пара свиных гарниров. Хотели немного приправить мясо”.


Ощущение, что за этим кроется нечто большее, какая-то тайна преступного братства, которую он не мог разгадать, не то чтобы у него было на это время или склонность в данный момент. “Даже так”, - сказал он. “Положи это обратно, все это”.


Чо-ка снова поклонился. “Сию минуту, мой господин”.


“Будь осторожен с этим”, - посоветовал Норта, когда они продолжили свой путь к храму. “Разбойники так вежливы, только когда лгут”.


“Пока его люди продолжают сражаться так, как они сражались, он может лгать сколько угодно”.




◆ ◆ ◆


В храме мать Вен проводила его в келью монахини, куда отвели Джихлу, Ваэлин остановился у двери, услышав напряженные голоса внутри.


“Я же говорила тебе”, - говорила Луралин, и в ее голосе звучала окончательность. “Я не знаю!”


“В моей песне другая мелодия”, - ответил Ам Лин, его собственный тон был более сдержанным, но в то же время настойчивым.


“Тогда, возможно, твоя песня искажена твоим возрастом. Среди моего народа у мужчины твоих лет хватило бы порядочности погибнуть в бою”.


Ее голос затих, когда вошел Ваэлин. Они стояли по разные стороны кровати, на которой неподвижно спала Джихла. Луралин отвернулась от них обоих, скрестив руки на груди и напряженно расправив плечи. Лицо Ам Лин не отразило обиды от ее оскорбления, только твердую решимость.


“Песня ясна”, - сказал он Ваэлину. “Что-то засело у нее в голове, как заноза, но она отказывается выдергивать это”.


“О, оставь меня в покое, старый дурак!” Луралин прошипела, все еще отводя взгляд.


Ам Лин снова начал говорить, но замолчал, когда Ваэлин покачал головой и указал на дверь. Когда каменщик ушел, Ваэлин подошел к кровати и коснулся рукой лба Джихлы. Ее кожа была холодной, но без ледяного озноба предыдущей ночи. “Матушка Вен сказала мне, что ее сердце сохраняет ровный ритм”, - сказал он Луралин. “Что касается того, когда она проснется...”


“Она маленькая, но сильная”, - сказала Луралин. “Она достаточно скоро проснется. Хотя я бы хотела, чтобы она поспала еще немного. Ее горе будет трудно вынести”.


Ваэлин поднял на нее взгляд, встретившись с ней взглядом, который показался ему настороженным. “Ам Лин слышал его песню всю жизнь”, - сказал он, сохраняя мягкий тон. “Он это хорошо знает, и я доверяю его суждениям”.


“И я знаю Истинный Сон. Я рассказал тебе все, что он сказал мне”.


“Я видел многое, что заставляет меня усомниться в ценности пророчества. Но легенды моей родины говорят о нем как о чем-то непрошеном, нежеланном даре. Ты кажешься другим. Потому что ты можешь вызвать его, не так ли?”


“Обычно. И, как я уже говорил тебе, он ... непостоянен в том, что он хочет мне показать”.


“Ты пробовал с тех пор, как мы приехали сюда?”


Она снова отвела взгляд, слегка покачав головой в знак отрицания.


“Почему?” спросил он. “Когда так много поставлено на карту?”


Она отступила от него, обхватив себя руками за талию, как щитом. “Это показало мне многое, чего я бы никогда не захотела увидеть”, - сказала она ему тонким шепотом.


“Значит, ты боишься того, что он может показать тебе сейчас?”


Она моргнула, и слеза скатилась по ее обычно бесстрастному лицу. “Кельбранд так много скрывал от меня. Годами он лгал, как я любила. Что ... ” Она заколебалась, сглотнула и продолжила. “ Что, если это, все это, то, чего он хочет, то, к чему он всегда стремился? Разве это не сделало бы нас всех просто его марионетками? Он дергает за струны, и мы танцуем, как дураки, какими мы и являемся ”.


“Не куклы. Фигуры на доске Кешет”.


“Кешет?”


“Игра из Альпиранской империи, но любимая моей королевой. Сомневаюсь, что в мире есть кто-то, кто мог бы превзойти ее в ней, даже твой брат. Однажды я спросил ее, в чем ключ к победе в Кешете. Она рассмеялась и сказала, что его нет, потому что все игры разные, но ключ к поражению всегда один и тот же: предсказуемость.”


“Ты хочешь, чтобы я искал другой сон, предугадал исход этой осады”.


“Я хочу, чтобы ты выдернула занозу из своего разума”. Он пригладил волосы со лба Джихлы. “Чтобы ее жертва, жертва ее брата и многих других не были напрасными. Ты сделаешь это?”


Она разжала руки, вытирая слезы и бормоча что-то на своем родном языке.


“Что это было?” - спросил он ее.


“Милосердие - это слабость, сострадание - это трусость, мудрость - это ложь”. Она слабо рассмеялась, пожимая плечами. “Мантра жрецов, обращенная к Невидимому, веками произносимая как истина и отвергнутая по прихоти моего брата. Он не видел в ней смысла, ибо богу не нужны никакие слова, кроме его собственных. Но я отбросил это, потому что знал, что это ложь. Милосердие требует силы, сострадание требует мужества, а мудрость требует правды. ” Ее веселье угасло, и она подошла к табурету у кровати Джихлы, протягивая руку, чтобы взять ее за руку. “Я поищу сон, когда она проснется. Иначе мой разум будет слишком неспокойным”.

CХАПТЕР TГРЯЗНЫЙ-ТРЕТИЙ



Ни до конца дня, ни в последующий день никаких нападений предпринято не было. На нижнем ярусе продолжали бушевать пожары, но, к счастью, крики давно стихли. Когда пожары начали утихать, Цай Линь, уже оправившийся от столкновения со взорвавшейся аптекарской лавкой, воспользовался подзорной трубой на вершине башни, чтобы провести методичный подсчет мертвых, видимых на улицах.


“Четыре тысячи триста восемьдесят третий”, - сказал он своему отцу, когда генерал вызвал его, Ваэлина и губернатора Нешима в библиотеку, чтобы спланировать оборону второго яруса. “Но, - продолжал Дай Ло, - я бы предположил, что количество погибших, ставших неузнаваемыми в результате пожара, можно смело удвоить”.


“Тогда назовем это восемью тысячами”, - сказал Ваэлин. Он провел утро, тренируя роты под своим командованием, время от времени осматривая обугленное пространство за стенами. Все еще горело всего полдюжины костров, которые вскоре должны были превратиться в ничто, после чего Кельбранд, несомненно, сделает свой следующий ход. “Конечно, тяжелый удар, но вряд ли смертельный для воинства такого размера”.


“Должно быть, это их напугало”, - сказал губернатор Нешим. На нем все еще были его плохо сидящие доспехи, хотя теперь они сидели на нем легче, поскольку за последние дни его обхват уменьшился. Однако его страх не прошел, и Ваэлин обнаружил, что на него обрушился исходящий от человека смрад пота.


“Видеть, как так много товарищей гибнет таким ужасным образом, “ продолжил Нешим, - было бы испытанием для самых сильных сердец”.


“Я бы согласился”, - ответил Шо Цай. “Будь это армия, которая сражается за плату или грабеж. Но это не так. Они сражаются за человека, которого считают живым богом, и я сомневаюсь, что он покончил с нами.”


“Тогда где же наше подкрепление?” Нешим оказался неспособным сдержать скулеж в своем голосе, уставившись на генерала с едва сдерживаемым отчаянием. “Почтенное Королевство может призывать бесчисленное количество копий, но каждый день наступает рассвет, а от них нет и следа”.


“Я напоминаю тебе, что мы служим по приказу Короля торговцев”, - сказал Шо Цай ровным голосом. “И он будет действовать только в наилучших интересах королевства. Поэтому, если он решил не посылать подкрепление, я верю, что у него есть веские причины.”


“Я не подвергаю сомнению мудрость великого Лиан Ша. Но я взываю к разуму. Мы сделали более чем достаточно, чтобы удовлетворить честь”. Губернатор попытался принять решительную позу, убрав дрожь из своего голоса, когда заговорил дальше. “Я полагаю, как должным образом назначенный губернатор этого города, пришло время спланировать наш побег”.


“Сбежать?” - Спросил Ваэлин.


“Ну да. ‘Когда ты лишен всякой надежды на победу, нет ничего постыдного в отступлении и сохранении оставшихся сил’. Нужно ли мне напоминать вам, генерал, слова Самого Уважаемого Куан-Ши, величайшего философа Изумрудной Империи.”


“Поистине выдающийся ум”, - сказал Шо Цай. “Настолько выдающийся, что после того, как он отрубил Куан-Ши голову, император приказал замариновать ее”.


Нешим покраснел, но продолжал работать с решимостью, которая, как ни странно, вызывала восхищение у Ваэлина. “Тем не менее, ” сказал губернатор, - его мудрость эхом отдается в веках, и мы должны с ней смириться. Я взял на себя смелость заглянуть в бухгалтерские книги нашего бывшего губернатора. Он развернул свиток, на котором было что-то вроде карты, линии были нанесены несколько нетвердой рукой. “Оказывается, история проводит параллель с нашей нынешней дилеммой. Падение Джулун-Хо в конце третьего века Божественной династии. Командующий городом использовал кавалерийский заслон для прикрытия своих сил, которые он разделил на две колонны, одну многочисленную, но плохо вооруженную и состоящую из его наименее эффективных войск, другую меньшую, но состоящую из хорошо вооруженных ветеранов. Первые, в силу прискорбной необходимости, были отправлены курсом, который вывел бы их как можно ближе к врагу. Однако их последующее уничтожение дало достаточно времени более ценным войскам, чтобы успешно скрыться. ”


Шо Цай сохранял невозмутимое выражение лица, принимая свиток из дрожащих рук губернатора. “Действительно, умная стратегия”, - сказал он после недолгого раздумья. “Я готов рассмотреть один вариант. Однако, ” добавил он, заставив губернатора сдержать улыбку облегчения, - только если вы согласитесь лично возглавить более слабую колонну. Пожалуйста, знай, я гарантирую, что весть о твоей самоотверженной жертве разнесется повсюду ”.


Горло Нешима несколько раз дернулось, прежде чем он отступил от стола с картами, низко кланяясь. “Я был небрежен”, - сказал он, продолжая кланяться. “Военные вопросы, конечно, в вашей компетенции”.


“Так и есть”. Шо Цай отбросил карту губернатора в сторону, нетерпеливым жестом приказав ему перестать кланяться. “Ситуация с нашими запасами?”


“У нас по-прежнему много провизии. Во всяком случае, возможно, стоит увеличить рационы мужчин, поскольку часть еды может испортиться, если ее не съесть в ближайшее время ”.


Ваэлин не увидел удовлетворения в поведении Шо Цая, причину которого было легко угадать. У них было в обрез еды, потому что он потерял так много людей. “Очень хорошо”, - сказал он. “Пожалуйста, пойди сейчас и проследи за этим”.


Губернатор снова поклонился, вздохнув с явным облегчением, и направился к выходу.


“При всем уважении, генерал, ” начала Цай Линь, “ иметь труса на таком высоком посту...”


“Он был достаточно храбр, чтобы остаться, когда ему было бы легко сбежать до того, как мы закроем ворота”, - перебил Шо Цай. “Ни один человек не застрахован от слабости, и я думал, что это урок, который ты усвоил давным-давно”.


Он пристально смотрел на своего сына, пока Цай Линь не опустил взгляд, стыдливо нахмурив брови.


“Идея побега не совсем лишена достоинств”, - сказал Ваэлин, забирая со стола выброшенный свиток. “По крайней мере, для некоторых. При отвлекающем маневре достаточного масштаба кавалерию можно было бы увести.”


“Вместе с твоими товарищами, я полагаю?” Спросил Шо Цай.


Ваэлин не видел смысла притворяться. “Я сомневаюсь, что они пойдут, но да, если я смогу их убедить. Они шли за мной достаточно далеко”.


“Мне нужны все клинки для стен”, - сказал генерал, качая головой. “Кроме того, любой кавалерийский отряд, который мы могли бы собрать, был бы преследован и уничтожен штальхастами или тухла прежде, чем они смогли бы пройти больше нескольких миль”.


“Не говоря уже о том, что лошади могут понадобиться нам позже”, - добавила Цай Линь. “На мясо”.


“Наш благословенный Небесами союзник”, - сказал Шо Цай. “У нее есть какие-нибудь свежие сведения относительно намерений ее брата?”


Заноза в ее сознании остается не выдернутой, подумал Ваэлин, решив, что это ничего ценного не добавит к дискуссии. “Только то, что он снова нападет”, - сказал он. “На самом деле, она, кажется, удивлена, что он еще этого не сделал”.


“Стены второго яруса на десять футов выше внешних”, - сказала Цай Линь. “Вполне возможно, что они сооружают лестницы повыше”.


“Слабые места?” Спросил Ваэлин. “Однажды я взял город, потому что его губернатор забыл обеспечить дренаж”.


“Кешин-Кхо был построен скорее как крепость, чем как город”, - сказал Шо Цай. “Все водостоки были построены слишком маленькими, чтобы позволить пройти мужчине или даже ребенку. Если Темный Клинок хочет своей победы, ему нужно будет взобраться на стены и удержать их, а это значит, что ему придется использовать своих лучших воинов. Когда он это сделает, мы отобьем его армию из самых храбрых и умелых душ, которыми он обладает. Тогда пусть он попробует захватить Почтенное Королевство с толпой необученных фанатиков. ”




◆ ◆ ◆


Квасцов разбудил его через некоторое время после восхода луны, охотник осторожно отступил назад, когда Ваэлин очнулся от сна с охотничьим ножом в руке. “Каменщику приснился сон”, - сказал Квасцов. “Дурной сон”.


Ваэлин поднялся со своего спального мешка и потянулся за ботинками. Он и остальные привыкли спать на территории храма, устроив своего рода дом под крышей многовекового святилища. Остальные проснулись с различными проклятиями или покорными вздохами, когда Квасцов двинулся, чтобы разбудить их пинками.


“Что ты видел?” Спросил Ваэлин, подходя к Ам Лину. Каменщик сидел, ссутулив плечи, его взгляд был отстраненным, и он зашевелился, когда Ваэлин положил руку ему на плечо.


“Тигр”, - сказал он, и Ваэлин почувствовал, как тот вздрогнул, когда овладел собой и продолжил более твердым голосом. “Тигр, нападающий на гору, раздирающий ее зубами и когтями. Он истекал кровью, сражаясь с горой, зубы были раздроблены, когти вырваны, плоть ободрана и кровоточила. Но он все равно вгрызался в камень, отращивая свежие зубы, отращивая новые когти, и в конце концов рухнула гора.”


“Мы не слышали сигналов тревоги всю ночь, милорд”, - сказал Сехмон, который нес вахту вместе с Эллизе. По взъерошенному виду обоих Ваэлин заключил, что они делали нечто большее, чем просто наблюдали, но сейчас это не имело особого значения.


“Соберите свое оружие”, - сказал он им всем. “Мы совершим экскурсию по стенам. Сехмон, найди Цай Линя и скажи ему, что, по-моему, у нас впереди беспокойная ночь. Я оставляю за ним право решать, желает ли он сообщить генералу об этом.”


В стенах второго яруса было только двое ворот, одни выходили на север, другие на юг. Они были заперты толстыми дубовыми дверями, окованными железом. Дополнительную защиту обеспечивала тяжелая опускная решетка, которая постоянно опускалась с момента отступления армии с нижнего яруса. Шо Цай также принял меры предосторожности, разместив два полных полка в непосредственной близости от каждых ворот. Они состояли из ветеранов, а не из недавно призванных новобранцев, которые пополнили ряды большинства других рот.


Ваэлин по очереди проверил оба выхода, не обнаружив ничего подозрительного, прежде чем совершить полный обход стен. Он приказал полкам выстроиться в полном боевом порядке, разместив основную часть арбалетчиков на зубчатых стенах над каждыми воротами. После часа расхаживания по рядам, состоящим в основном из молодых людей, которые явно ничего так и не хотели, кроме возвращения на свои койки, тигр Ам Лина так и не появился.


“Что ты чувствуешь?” - спросил он, подходя к Джухкару. Следопыт стоял рядом с Ам Лином над северными воротами, оба смотрели на мрачный, разрушенный лабиринт улиц внизу. Этой ночью было полнолуние, серебристо-голубой свет падал на полуразрушенные стены и обломки, от которых местами все еще поднимался дым.


“Только Темный клинок”, - сказал Джухкар, обводя взглядом руины. Он держал на тетиве покрытую ядом стрелу, пальцы напряженно держали тетиву. “Он где-то там, ждет”.


“Больше никого?” Ваэлин надавил на него.


Следопыт покачал головой. “Что бы ни произошло сегодня ночью, это будет его рук дело”.


Слева раздался хор официальных приветствий, возвещающий о прибытии их генерала. “Эти люди не могут стоять всю ночь”, - сказал Шо Цай Ваэлину, направляясь к нему через зубчатую стену. “Нет, если мы ожидаем, что они будут сражаться завтра”.


“Что-то приближается”, - заверил его Ваэлин, кивая двум Одаренным, которые продолжали неустрашимо вглядываться во мрак.


Шо Цай вздохнул, поглаживая подбородок, пока его взгляд блуждал по собравшимся войскам, без сомнения, обращая внимание на множество свисающих голов и перекосившихся копий. “Тогда еще один час”, - решил он. “Тогда вахту сократят наполовину... ”


“Начинается!” Вмешался Ам Лин. Он указал на что-то в глубине руин, и Ваэлин подошел ближе, чтобы разглядеть большую колонну пехоты, приближающуюся к стенам. Вскоре их скандируемые молитвы достигли зубчатой стены, на этот раз они были произнесены на более высокой ноте, что говорило о близкой истерии.


“Две тысячи?” Переспросил Шо Цай.


“Я бы сказал, больше трех”, - ответил Ваэлин. Приглядевшись, он удивленно моргнул. “Насколько я вижу, никаких лестниц. И никакого тарана”.


Колонна остановилась в двухстах шагах от ворот, слишком далеко, чтобы любой лучник, кроме самого оптимистичного, мог попасть в цель. Их песнопения, и без того диссонировавшие с пылом, теперь приобрели более неистовую нотку. Они были достаточно близко, чтобы Ваэлин смог опознать в них Искупленных, мужчин и женщин в их разномастных доспехах, которые, к его удивлению, все они начали сбрасывать. Нагрудники, кольчуги и поножи взлетели в воздух, когда Искупленные отбросили их, их молитвенные песнопения стали чем-то напоминать звериный лай. Обнаженные по пояс, они столпились вместе, обнявшись, прежде чем взяться за руки и перестроить свои ряды, на этот раз выстроившись в узкую колонну по четыре в ряд, нацеленную прямо на ворота, как стрела.


“Им не нужен баран”, - услышал Ваэлин слова Ам Лина. “Они и есть баран”.


Колонна бросилась вперед бегом, который вскоре перешел в спринт. Арбалетчики над воротами начали выпускать болты еще до того, как Ваэлин выкрикнул приказ. Он видел, как сотня Искупленных пала при первом залпе, другие держались, несмотря на болты, торчащие из плеч или рук. Некоторые из тех, кто упал, вскочили на ноги и побежали, чтобы присоединиться к колонне, когда она приближалась к воротам. Еще один залп обрушился на них, прежде чем они соединились с дубовыми дверями, Искупленные падали десятками. Ворота вздыбились под натиском, деревянные балки задрожали, но не сломались. Выжившие Искупленные внизу попятились назад, наступая на трупы своих убитых собратьев, затем присоединились к своим телам тех, кто следовал за ними, и снова бросились на ворота.


“Это чистое безумие”, - сказал Шо Цай в ужасе, в то время как град стрел продолжал уносить все больше жертв среди Спасенных. Колонна уменьшилась, когда начала колотить по воротам, тела скапливались перед ними, некоторые поднимались, чтобы усилить атаку, несмотря на то, что были пронзены множеством стрел. Ворота загудели, когда кулак тесно сбившихся людей ударил в них еще раз, но пока не было никаких признаков разрушения, Ваэлин услышал резкий треск ломающихся костей среди общей суматохи.


“Генерал!” - крикнул один из сержантов неподалеку, указывая на другую колонну, приближающуюся с севера. Их численность была такой же, как у первой когорты, и они также состояли из Искупленных. Их пронзительные песнопения уже начались, и, как и их товарищи, они сбросили свои доспехи. Несмотря на их явно неразумные умы, они держали плотный строй во время атаки, пробегая под дождем стрел без оглядки, как если бы это был легкий моросящий дождик. Вторая колонна врезалась в остатки первой, еще один удар от ворот, еще больше хрустящих костей. Плотная масса плоти навалилась на ворота, давя все сильнее, пока они выкрикивали свои молитвы и умирали.


Услышав потрясенное ругательство одного из арбалетчиков, Ваэлин поднял взгляд и увидел еще одну колонну, атакующую из мрака, с еще двумя позади. Он повернулся к Шо Цаю, но генерал уже выкрикивал приказы.


“Капитан, переместите все арбалеты от южных ворот к северным! Сержант, подожгите масло и сбросьте его!”


Третья колонна понесла те же потери, что и первые две, остатки которых теперь были навалены у ворот в уродливом беспорядке сжатых, скрюченных тел. Не испугавшись огненного масла, которое дождем лилось сверху, Искупленные врезались своими телами в груду плоти. Затем Ваэлин услышал протестующий скрежет железа среди грохота ломающегося дуба.


“Возглавь полки перед воротами”, - приказал Шо Цай Ваэлину. “Они не смогут ворваться внутрь, чего бы это ни стоило”.


Ваэлин кивнул, задержавшись рядом с Алумом, когда тот направился к ближайшей лестнице. “Отведите каменщика обратно в храм”, - сказал он.


Мореска ответил серьезным покачиванием головы, поднимая копье. “Боюсь, я понадоблюсь тебе этой ночью. Каменщик пойдет с молодыми”.


Сехмона и Эллизе быстро отправили на третий ярус к Ам Лину, хотя и не без протеста, который Ваэлин быстро пресек. “До конца ночи у тебя будет много целей”, - сказал он Эллизе, подходя ближе, чтобы добавить: “и мне нужен кто-то, чтобы охранять Шерин. Клинка Цзяня будет недостаточно, если эти врата падут.”


Она скорчила недовольную гримасу, прежде чем побежать за Сехмоном и Ам Лином, крикнув через плечо: “Надеюсь, у нее есть еще этот яд под рукой!”


Ваэлин занял позицию в центре Черепов, которых он выстроил прямо перед воротами. Другой полк был размещен позади, а еще два расположились по обе стороны от ворот. Норта и Юхкар встали перед ним с луками наготове, в то время как Алум встал справа от Ваэлина.


“Что за бог, ” вслух поинтересовался Мореска, озадаченно глядя на содрогающиеся ворота, “ делает безумцами своих последователей?”


“Некоторые сказали бы, что все”, - ответил Ваэлин, позволив себе усмехнуться в ответ на укоризненный взгляд Алума. Однако вскоре его веселье улетучилось, когда ворота издали самый громкий звук за все время.


Огромные дубовые двери выгнулись, кронштейны, крепившие их к стене, издали жалобный стон протестующего металла, когда их выдернули из камня. Двери на мгновение ослабли, когда давление ослабло, затем снова распахнулись с еще большей силой. Тяжелая перекладина согнулась, а затем раскололась, когда между дверями появилась узкая щель, которая закрылась, а затем расширилась, сначала на дюйм, затем на фут.


Ухмыляющееся лицо Искупленного с широко раскрытыми глазами появилось в проеме, Норта поднял свой лук, но остановился при виде крови, льющейся изо рта и глаз мужчины. Молитвенные песнопения становились громче по мере того, как двери распахивались шире, теперь они утратили всякую интонацию, превратившись в маниакальный, непрерывный вопль. При последнем рывке перекладина сломалась, и двери широко распахнулись. Трупы Искупленных ворвались внутрь и ударились о опускную решетку, выпустив поток крови, который растекся по булыжникам и запачкал сапоги ожидавших солдат.


“Спокойно!” - крикнул Ваэлин, услышав, как нескольких солдат вырвало при виде этого зрелища.


Опускная решетка стала напоминать сеть, сделанную из простой бечевки, когда она прогнулась, мертвая плоть, прижатая к ней, лопнула под давлением, высвобождая содержимое кишечника и вен. Трупы были навалены так высоко, что Ваэлин не мог видеть никаких признаков того, что происходило за воротами, но бесконечный треск тетив и крики с зубчатой стены указывали на то, что Искупленные продолжали подвергаться смертельной атаке сверху. Но давление все равно росло, кровь лилась потоками, когда опускная решетка прогнулась, натянулась, а затем освободилась от креплений. Он был подхвачен в одно мгновение, задушенный трупами, которые выскользнули из ворот, как рыба, выброшенная на причал, и вслед за ними появились живые.


Первой была женщина, обнаженная, если не считать нескольких спутанных тряпок, прилипших к ее покрытой кровью коже. Ее волосы и большая часть скальпа были опалены горящим маслом, и за ее обнаженным черепом тянулся шлейф дыма, когда она атаковала, перепрыгивая через тела своих Спасенных товарищей с дикой ловкостью. У нее не было оружия, но ее руки превратились в когти, которые тянулись к лицу Джухкара, когда она приблизилась к нему, а затем упала замертво с одной из его отравленных стрел, пронзивших ее грудь.


Сразу после этого последовало еще с десяток человек, все такие же искалеченные и обезумевшие. Большинство из них были быстро сражены стрелами Джухкара и Норта, те, что не встретились своими концами с наконечниками копий окружающих солдат.


На одно короткое мгновение ворота показались пустыми, если не считать красной массы тел, сгрудившихся у их основания. Ваэлин начал отдавать приказы Черепам броситься вперед и загородить вход, но затем он услышал звук, который помнил с того дня, когда Варинсхолд был возвращен королеве. Ренфаэлинские рыцари пронеслись по улицам, и стук подков их лошадей по булыжнику был подобен лязгу тысячи наковален.


“Приготовиться к кавалерии!” - крикнул он, отправляя собранные полки в новое построение. Солдаты по обе стороны ворот, двигаясь со скоростью и точностью, которые подтверждали их статус ветеранов, выстроились фалангами в три шеренги глубиной. Первая шеренга опустилась на колени, держа копья под низким углом, вторая уперла свои копья в землю, чтобы держать их по диагонали, в то время как третья подняла свои копья на высоту головы, чтобы они выступали между плечами тех, кто во второй шеренге. Черепа, лишенные многолетней муштры, которой пользовались полки ветеранов, медленнее формировали эту изгородь из наконечников копий, третья шеренга едва успевала занять свои места к тому времени, как первый воин из Штальхаста ворвался в ворота.


Он ехал верхом на высоком сером жеребце, который почти без остановок прокладывал себе путь через трупы на своем пути. Убрав тела, Штальхаст бросился прямо на Черепа, размахивая над головой зловещей булавой на цепи с шипами. Норта встал прямо у него на пути, нацелив лук и натянув его, что показалось Ваэлину чрезмерной задержкой. Норта выстрелил, когда "Штальхаст" приблизился менее чем на двадцать футов, стрела попала в левое отверстие для глаза в шлеме мужчины. Густой алый поток хлынул через забрало, когда он вылетел из седла. Его лошадь, однако, продолжила движение, вынудив Норту нырнуть подальше. Зверь встал на дыбы перед колющим барьером из Черепов, отбиваясь копытами, пока Алум не метнулся вперед, чтобы перерубить ему шею взмахом копья.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги