Зуёк Койзмэн и кок Асей

Койзмэн вьет вицу

Направо шла не летняя тропа, а зимняя тайбола. От росстани, где и зимой тай-бола вилась меж заросли березок, можно было принять ее за летнюю дорогу, но, выйдя из берез, зимней дорогой на оленях катились прямо вправо под гору по снегу. Теперь тут был голый камень. Среди серозеленых порослей черный округлый бок горы, спадая вниз бугром, был словно горб морского зверя среди волн. Койзмэн осмотрелся. По опыту он знал, что пеший не решится итти под гору по камню туда, откуда шумел средь гор порог. Наверное, кок Асей пошел по краю ската вдоль кустов. Койзмэн покричал и двинулся дальше. Он ворчал про себя, браня Асея. Сердце его билось тревожно: теперь он был почти уверен, что кок Асей попал на черную осыпь… Койзмэн шел вперед, внимательно поглядывая под ноги. Гранит чернел и словно шелушился. Шум порога ближе. Справа скат круче, и вместо камня черный обрыв рудных сланцев. Подмываемый ревучим потоком бок горы оседал, рушась в нее уступами, и эти уступы имели вид тропинок. Должно быть, по одной из них и шел вперед Асей… Койзмэн покричал еще и, не получив ответа, стал осматривать уступы и скоро на одном из них, словно обрезанном по краю рощи, нашел свежий след от башмаков Асея: Койзмэн знал смысл этого свежего уступа: это значило, что порог подрылся снизу глубоко под стену сланцев, и, слегка осев, весь бок горы готовился низринуться черным обвалом в гремучий пенистый поток. Койзмэн знал, что его шагов может быть достаточно, чтобы нарушить покой готового обвала. Там, где прошел Асей — да и прошел ли, — Койзмэнитти за ним не решился. Зуёк взобрался выше и стал пробираться над краем оползня среди густых берез… Порой Койзмэн останавливался и кричал. Ответа не было. Койзмэн подходит к самому краю обрыва…

Тот уступик, где видны были раньше следы Асея, кончился. Надо думать, что после прохода кока, земля осыпалась и покрыла следы. Койзмэн раздвинул ветки, заглянул вниз, где под обрывом кипела, бурлила и прыгала река, и закричал… Ему ответил снизу не то крик, не то стон…

Койзмэн лёг лицом вниз на край обрыва и увидал внизу, у самого края, кока Асея.

— Держись, Асей! — крикнул Койзмэн — я тут. Держись!

Но коку Асею не за что было держаться. Подмываемый водой, почти отвесный скат из рухлякового сланца и выветренных руд все время осыпался… Кок Асей лежал навзничь на самом низу у воды и, зарывшись в землю руками и ногами, старался подняться выше. Но напрасно: едва ему удавалось приподняться на локтях кверху, волна слизывала у него из-под ног насыпанные комья, и вместе с землей кок снова сползал к воде… И, сверху прыгая, катились новые комья, больно ударяя в спину. Кок Асей изнемогал. Он услыхал крик Койзмэна. Закинул голову назад, увидел товарища и что-то прокричал ему…

— Держись, Асей! Держись!..

Койзмэн ушел от края, стал быстро срезать гибкие, как хлобыстины, чахлые березы и, скручивая их, вить вицу 1).

Кок Асей жалобно кричал внизу, думая, что товарищ бросил его. Тогда Койзмэн снова приник к краю обрыва и, свесив вицу, потряс ею и закричал Асею:

— Эй! Выдра! Крепись! Не падай духом…

Закинув голову назад, Асей видел, что зеленая веревка делается все длиннее, опускаясь вниз, звено за звеном…

Солнце скрылось за горою. Тучами поднялся из травы гнус, облепляя лицо и руки Койзмэна, слепя ему глаза. Внизу Асею было не легче. Он перестал кричать и, может быть, был уже без чувств, когда сплетенная Койзмэном вица ударила его концом в плечо. Асей не шевельнулся. Койзмэн кричал ему — напрасно! Асей не шевелился. Тогда Койзмэн взял камешек и, нацелясь, кинул — метко: от удара камня кок вздрогнул, очнулся и ухватился руками за вицу. И была пора — ноги его висели в воздухе над неукротимой волной черного порога… — Ком с целый дом обрушился в поток и исчез бесследно в его черных волнах. Ухватись за вицу, Асей стал переступать по осыпи ногами. Наверху Койзмэн, обмотав себе по поясу верхний конец вицы, упираясь ногами в стволы и корни, полз на спине выше и выше меж берез, все далее от края. Он не видел кока, но по тяжести знал, что тот держится и лезет наверх… Вдруг вица ослабела… Койзмэн в испуге закричал, скинул с пояса вичное кольцо и пополз назад, к обрыву. У самого края, цепляясь за березы рукой, ничком лежал Асей. Койзмэн втащил его повыше, пытался приподнять — не смог, повернул лицом вверх, распорол ножом от ворота к груди рубашку, послушал сердце. Сердце бьется. Тогда Койзмэн изо всей силы ударил кока Асея ладонью по одной щеке, по другой — и еще и еще: иного средства приводить в чувство зуек Койзмэн не знал. Асей пошевелился, вздохнул и застонал, открыв глаза.

— Неча пялиться. Айда! А то комарьё совсем заест!..

Кок привстал со стоном — все тело его было избито, — и поплелся за Койзмэном среди берез…