Звёздная кошка. Часть 2

ГЛАВА 36. Рокайдо. Как стать принцессой

Тем временем действо шло своим чередом. Среди журналистов установили очередность и попросили не выкрикивать вопросы с места.

После недоброжелательного приёма перед дворцом, а затем в центральном зале Фапивата была готова к провалу тщательно продуманного представления, но дальнейшие события показали, что она плохо знает свою рокайдианскую бабку. Сочтя, что подготовленный сыном сценарий несколько слабоват, та перехватила инициативу и сама повела игру.

Тория Нобус оказалась непревзойдённым мастером импровизации. Несколько отточенных жестов, изящный поворот головы, доброжелательный взгляд, адресованный злостным врагам, и она полностью завладела вниманием зала. Заинтригованные журналисты оживились, учуяв в воздухе сенсацию, и снова включили аппаратуру, готовясь записывать.

Поняв, что нужное впечатление произведено, рокайдианка встала и знаком заставила подняться девушку, которая сидела рядом с ней. Выдержав эффектную паузу, она проговорила:

— Господа, разрешите представить вам мою внучку. Пока она носит другую фамилию, но скоро это изменится. Думаю, Ирида не будет возражать и согласится взять фамилию своего отца Ватро Нобуса.

Она выждала, когда зал переварит не совсем уже свежую новость, а затем посмотрела на Лилиан и та, попав под обстрел множества любопытных глаз, судорожно стиснула в пальцах сумочку.

Видя, что матери нехорошо, Ирида положила ладонь на её плечо и она, подняв голову, жалко улыбнулась. «Господи, знала бы, что будет так много народу, ни за что не явилась бы сюда!» — жалобно прошептала она. Всё же поддержка дочери её подбодрила, но тут подошла Тория Нобус. Она тоже положила ей руку на плечо, и Лилиан снова одеревенела, ничего не видя перед собой.

— Я понимаю, господа, — проговорила рокайдианка, — многие из вас осудят моего сына за связь с переселенкой, но только не я. Да-да! Вы не ослышались! Пока муж был жив, я была вынуждена скрывать свои убеждения, а теперь я хочу сказать во всеуслышание, что расизм это дикость и то что мы, рокайдианцы, опустились до такой низости, не делает нам чести. — Она вперила взор в центр партера. — Карио Форо! Да, уважаемый, я к вам обращаюсь! Ведь вы историк, скажите мне, разве до Большого Взрыва на нашей планете делили людей по цвету кожи или по каким-либо иным внешним признакам? Например, по длине носа или форме ушей. Нет?.. Вы уверены?.. Спасибо, Карио! Вы можете сесть. Ну вот, господа! Если уж уважаемый историк утверждает, что на нашей планете никогда не было расизма, то мне просто нечего добавить.

После краткой паузы, призванной дать время рокайдианцам на осмысление услышанного, Тория Нобус грустно улыбнулась.

— Господа, я далека от того, чтобы осуждать тех, кто поднял Рокайдо из пепла. Я отдаю дань мужеству и упорству своего народа. Светлая память тем, кто дал нам возможность жить, а значит, дышать, любить, растить детей. Да что там, просто радоваться каждому прожитому мгновению! Какое это счастье может оценить лишь тот, кто однажды побывал в аду. В не выдуманном аду, господа! А в том реальном аду, где умирают близкие тебе люди. Причём умирают мучительно. Вы можете представить себе отчаяние отца или матери? Представляете, какое это горе, когда на твоих глазах ребёнок умирает от голода и жажды?.. И ты совершенно бессилен… ведь кругом один песок… и ближайшая вода за сотни… Пожалуйста, простите мои слёзы!.. Я всего лишь слабая женщина и как каждому родителю мне больно от одной лишь мысли, что моего ребёнка могла постигнуть такая участь.

Не вытирая слёз, текущих по лицу, Тория Нобус горестно посмотрела в партер.

— Скажите мне, господа, почему некоторые из нас позволяют себе презирать переселенцев? Разве не они помогли нам пережить самое тяжёлое время? Разве не они плечом к плечу трудились рядом с нами, точно также умирая от ожогов, голода и жажды? — её голос перестал дрожать и окреп. — Так отчего мы лишаем их права не только на эту землю, которая в равной мере принадлежит всем жителям Рокайдо, но даже права на свободу?.. И не нужно говорить, что у нас нет рабства! Как ни стыдно мне в этом признаваться, особенно перед лицом галактической общественности, но оно у нас есть. Да, есть! И будет, пока вы, господа, будете держать белокожую часть населения Рокайдо в клетке. Пусть в золотой, но клетке. Будто они не люди, а ручные серебрянки, как однажды сказала моя внучка.

В волнении Тория Нобус прижала руки к груди.

— Пусть я всего лишь жена и мать и к политике не имею отношения, но я всей душой болею за свой народ. Для меня никогда не имело значения, какого цвета кожа у моих сограждан. Я твёрдо знаю, что мы все рокайдианцы, как черные, так и белые. Я понимаю, кое-кому из коренных жителей чрезвычайно тяжело изменить устоявшееся мировоззрение, но пример моего сына, ранее убеждённого консерватора, подаёт мне надежду. Я верю, мой великий народ справится со злом, которое исподволь проникло в наши души. Мы вырвем его ростки и наконец станем единой семьей…

— Какая потрясающая женщина! Жаль что такие как она довольно редкое явление в политике, — сказал Ласло, когда страстное выступление рокайдианской аристократки заглушили бурные овации.

— В политике всегда больше женщин, чем это кажется на первый взгляд, — хладнокровно заметила леди Луару. Чтобы не смущать дипломатическую службу Рокайдо, она приехала инкогнито и официально представляла клан «Звёздных кошек Эрнатона».

— Не правда ли, котёнок? — спросила она, повернувшись Аэлите.

— Да, мама! — подтвердила девушка и весело хмыкнула. — Просто женщины предпочитают оставаться в тени и редко лезут в первые ряды, зато уж действуют наверняка. Например, как эта рокайдианка. Пользуясь удобным случаем, она взяла курс на более прогрессивную политическую линию и теперь, я думаю, её сыночку обеспечено место конрайро.

— Интересно, как она преподнесёт тот факт, что тридцать лет их семья знала, но помалкивала о существовании полукровки, — проговорил Рид-арр-Перев, который тоже находился в составе делегации «Звёздных кошек Эрнатона».

— Вайтори, такие личности, как Тория Нобус, убьют на глазах у всего света, а затем сумеют так повернуть дело, что именно убитый будет кругом виноват.

— А вы не преувеличиваете, обани? — вопросил Рид, почтительно глядя на леди Луару. — Если всё так, как вы говорите, то у обезьяна мало шансов выцарапать жену у семейки Нобусов.

— Ничего, как-нибудь справлюсь, — уверенно заявил Ласло и подмигнул сыну. — Ну что, Сашок, украдём нашу принцессу, чтобы её не сожрал местный дракон?

— Украдём! — согласно кивнул мальчик. — Я люблю тётю Ириду и не дам её сожрать какому-то дурацкому дракону.

Рид-арр-Перев, лучше знакомый с политическими реалиями Содружества — он покинул ряды оперативников и уже два года обретался в управлении Внешней разведки — с сожалением посмотрел на приятеля, но не стал развивать тему, не желая заранее его огорчать.

— Как там Бурага? — спросил он по закрытой внутренней связи, обеспечиваемой модифицированной версией ИНС.

Ласло усмехнулся.

— Из-за экспериментального мнемоподавителя, изобретённого лабораторией Внешней разведки, ему так перекосило мозги, что олу-тайши потеряли с ним связь. Но лично я считаю, что это заслуга нашей кошечки Аэлиты, в которую он втюрился по самые уши. Как бы то ни было, Климент безмерно рад и сейчас выжимает до суха Центральную биржу Содружества, стремясь раздобыть средства на строительство флота. Ирвинг скооперировался с мнемосами, и они с Киргоном, кажется, нащупали, где базируются основные силы олу-тайши. Как только данные подтвердятся, дополнительные корабли будут совсем не лишними. Ведь никто не знает, каким военным потенциалом они располагают. Теневые вампиры слишком долго скрывались от нас и наверняка представляют собой грозную силу, за что нужно поблагодарить всё того же Бурагу, который щедро снабжал их деньгами. Одно хорошо, теперь мы знаем, как бороться с неосязаемостью олу-тайши.

Припомнив, чего ему это стоило, Ласло невольно вздохнул. Чтобы Ирвинг поверил в существование необычного противника, которого проглядели его службы, они с Аэлитой отловили олу-тайши, который открыл на него охоту. Как они притащили его в институт, который спонсировала Аэлита, это была отдельная история, в которой не последнюю роль играло зерно хаоса. И всё равно землянину и звёздной кошке очень сильно повезло, что они без потерь для себя водворили олу-тайши, пожирающего по пути всё живое, в специальный бокс.

К счастью для Содружества, чулианец, которого Аэлита переманила к себе в институт, действительно оказался гением в генетике и нашёл способ борьбы со страшным врагом. В общем-то, олу-тайши или теневые вампиры, как их окрестили с лёгкой руки землянина, оказались всё теми же морфами, то есть, обычными людьми, способными принимать необычную форму.

«Конечно, если этих тварей вообще можно назвать людьми», — подумал Ласло и тряхнул головой, отгоняя прочь жуткие видения.

— Ну а как поживает Русалочка? — спросил он, и Рид неслышно вздохнул, прежде чем ответить.

— Нормально. Изо всех сил старается поладить с моими родителями. Правда, отец уже устал сопротивляться и махнул на нас рукой, что не может не радовать, но мама по-прежнему не сдаётся. Она даже близко не подпускает Русалочку к себе.

Ласло улыбнулся.

— Знаю! На днях я звонил в Керию, хотел узнать, как там леди Цина. Первой на вызов ответила леди Тума, и мы с ней немного посплетничали. Она пожаловалась мне, что боится твоей подружки. Мол, она не хочет однажды оказаться в желудке холоднокровной гадины, — сказал он, забавляясь сердитым видом друга.

— Не знаю, чем ты очаровал мою мать, но тебе она прощает то, за что других уже стёрла бы в порошок, — проворчал звёздный кот и отключился от внутренней связи.

Ласло глянул на сцену и, не поверив своим глазам, снова подключил ИНС, которая придала его глазам орлиную зоркость. Затем он отмотал запись на наручном ридере и, просмотрев пропущенный кусок действия, начал склоняться к мысли, что леди Луару права и Тория Нобус действительно страшная женщина.

Несколько позже Фапивата пришла к тому же выводу.

И в самом деле, как только овации поутихли, настала её очередь поучаствовать в игре, причём ей отводилась роль козырной карты. По замыслу рокайдианки, именно она должна была склонить чашу весов избирательного марафона в пользу её сына.

Вместе со всем остальным залом Ирида аплодировала красноречивой ораторше, как вдруг обнаружила, что Тория Нобус смотрит на неё и её взгляд преисполнен любви и раскаяния. На какое-то мгновение она смешалась, а затем обругала себя. Общение с галактическими сливками общества, представленными на борту «Огненного вихря», не прошло для неё даром. Впрочем, как полицейский, она и раньше чуяла фальшь за версту, несмотря на самую талантливую демонстрацию дружелюбия и искренности.

Девушка насторожённо посмотрела в ясные голубые глаза, но её недоверчивость нисколько не смутила прожжённую интриганку. Тория Нобус ответила ей тёплой улыбкой, а затем с вызовом посмотрела в партер.

— Господа, я хочу заступиться за свою внучку и сказать вам, что она имеет полное право на ношение туаро, вид которого вызвал у вас столь бурное возмущение.

Партер снова зашумел, а затем там, где сидели представители партии консерваторов, поднялся высоченный рокайдианец, уже немолодой, но чрезвычайно импозантный в своём тёмно-зелёном национальном наряде.

— При всём своём уважении к вам, госпожа, я должен сказать, что вы зря сотрясаете воздух. Что бы вы ни говорили, вы никого не убедите, что ваша белокожая жаба имеет право на ношение туаро. — Он с гадливым выражением оглядел Ириду, и затем его взгляд вновь переместился к Тории Нобус. Выражение его лица заметно смягчилось, и в зале снова зазвучал его густой сочный баритон:

— Вы можете сколько угодно дурачить инопланетян вкупе с нашим либеральным дурачьём. Говорите, что угодно, но вам не посадить сына на место конрайро. Клянусь Атумом, я не допущу этого! Ватро Нобус запачкал своё имя предательством и теперь ему вовек не отмыться. Смиритесь, уважаемая! Лучше подумайте над тем, как бы позорное клеймо не легло на всю вашу семью.

— И даже не надейтесь! — резко ответила Тория и, надавив на плечо сына, готового вступить в схватку со своим самым непримиримым врагом, добавила: — Вилард Саро, кому из нас придётся жалеть, рассудит время, но я твёрдо уверена, что это буду не я.

— Это угроза, госпожа Нобус? — осведомился новый глава консервативной партии.

— Не будьте столь подозрительны, господин Саро! В конце концов, мы с вами если не друзья, то давние знакомые. Просто я хочу сказать, что скоро вам придётся признать свою неправоту.

— Шутить изволите, голубушка?!.. Хорошо-хорошо, господа недоумки! Можете не разоряться, я умолкаю. Продолжайте ваши предательские речи, госпожа Нобус, и Атум вам судья!

— Благодарю вас, уважаемый, за столь любезное разрешение!.. Господа, господа! Я буду вам очень признательна, если вы перестанете шуметь и дадите мне договорить! — повысила голос Тория Нобус, и её авторитет был настолько велик, что зал утихомирился. — Спасибо! Прежде чем вы снова дадите волю эмоциям, я хочу предоставить слово человеку, который не нуждается в особом представлении. Ларо Клайвес — авторитетнейший учёный не только на Рокайдо, но и в Содружестве. Прошу вас, господин Клайвес!

Тория Нобус повернулась к рокайдианцу, который уже некоторое время находился у кулис, и тот энергичным шагом направился к ней, неся с собой медицинский саквояж. Ларо Клайвес действительно был известен многим присутствующим в зале. Он, помимо прочего, возглавлял самую престижную клинику на Рокайдо. Подойдя, врач с достоинством поклонился членам правящей семьи и его взгляд устремился к виновнице торжества.

— Юная леди, окажите честь и соблаговолите пройти со мной, — сказал он сдержанным тоном, и подвёл девушку к краю сцены. — Вот теперь, когда всем хорошо нас видно, я, если вы не возражаете, перейду к делу.

Он достал из сумки иньектор, и Фапивата с трудом удержалась от желания выкрутить ему руку, но сдержалась, понимая, что вряд ли ей причинят вред на глазах у множества зрителей.

Когда от введённого лекарства у неё закружилась голова, врач подключил диагностику и успокаивающе похлопал её по руке.

— Не нужно волноваться, юная леди! Вы абсолютно здоровы. Это реакция на препарат, и она скоро пройдёт, — Клайвес слегка улыбнулся. — Даю вам честное слово, что не происходит ничего такого, что выходило бы за рамки обычной косметической операции.

— Может, перестанете говорить загадками и прямо скажете, что здесь творится?

— Потерпите немного, и скоро вы сами всё поймёте. Конечно, если ещё не забыли курс пренатальной медицины.

— Причём здесь внутриутробные манипуляции? — насторожилась девушка.

— А вы понаблюдайте за своими руками. Ничего не замечаете?

— Вроде бы кожа потемнела.

— Кожа потемнела, волосы посветлели, глаза меняют свой цвет на голубой… нет, скорей всего, они будут синими. И о чём нам это говорит?

— Об изменении баланса меланина в организме, — ответила девушка и со смешанным чувством глянула на Торию Нобус.

— Умница!

— Я так понимаю, что коррекция меланина проведена ещё на стадии беременности. Разве такое вмешательство не чревато осложнениями для плода?

— При наличии качественных препаратов и опытном персонале риск крайне невелик. Как я уже сказал, вы абсолютно здоровы. Восстановление природного баланса поможет вам занять подобающее место в нашем обществе.

— Доктор, а вам не приходило в голову, что мне это не нужно? Вижу, что нет. Тогда извольте вернуть меня в исходное состояние, как только закончится этот фарс.

— А вы не пожалеете? — осведомился Клайвес и, вглядевшись в лицо девушки, сухо добавил: — Что ж, заручитесь согласием госпожи Нобус, и я обещаю подумать над вашим предложением. Только учтите, никакой самодеятельности! Препарат, который использовали в вашем случае, это моё личное открытие. Конечно, вы можете получить желаемое в любой клинике Содружества, вот только искусственная окраска продержится недолго. Думаю, вам не нужно объяснять, что частый дисбаланс меланина в организме в конце концов скажется на вашем здоровье. Насколько я помню, по роду деятельности вы связаны с космосом, а там всегда присутствует масса излучений неизвестной природы. Так вот, осложнения могут быть таковы, что вы не сможете высунуть носа из корабля.

— Я поняла вас, господин Клайвес, можете не утруждать себя объяснениями.

— Надеюсь, вам также понятно, что я вас не запугиваю, а предупреждаю. — Поколебавшись, врач осторожно добавил: — Простите, если я был не слишком корректен, но благо пациента для меня всегда стоит на первом месте.

От истории с внутриутробными манипуляциями шёл явственный дурной запашок и в Фапивате проснулся полицейский.

— Интересно куда девалась ваша врачебная этика, когда Нобусы отправили в Мирек мою беременную мать? — закинула она удочку.

— Вы это о чём, юная леди? — вопросил Клайвес зловещим тоном. — У вас хватает наглости в чём-то обвинять семью, которая пользуется всеобщим заслуженным уважением?!

— Чья это была инициатива, командующего или его матери? — не отступала девушка.

— Советую вам оставить ваши грязные намёки! Знаете, голубушка, я никогда не поверю, что Тория Нобус способна на такую низость, даже в отношении девчонки-переселенки, хотя та своими капризами довольно часто испытывала её терпение. К вашему сведению, госпожа Нобус — единственная женщина, о которой я могу с уверенностью сказать, что она настоящая леди. Только вряд ли вам знакомо это понятие.

— Не горячитесь, доктор! — проговорила девушка сквозь зубы. — Думаю, скоро ваш эталон истинной леди претерпит некоторые изменения, и вы внесёте в это понятие некоторые коррективы. Возможно, его пополнят такие качества как бездушие и бесчеловечность, — мрачно пообещала она.

Искреннее возмущение врача убедило Фапивату, что он не имеет отношения к пребыванию её беременной матери в пустыне смерти, а вот в невиновности рокайдианской бабки она теперь сильно сомневалась. «Проклятье! Неужели я докатилась до того, что ищу оправдание гнусному поступку командующего?» Она обернулась и оказалась с лицом к лицу с Ватро Нобусом.

— Ларо, поклянись, что это её истинный вид! — потребовал он, не спуская глаз с разительно изменившейся дочери.

— Посмотри на экран! Здесь все медицинские данные твоей дочери. Портреты девочки, что ты видишь, сделаны ещё до моего вмешательства, на основе внутриутробных исследований. Поскольку я здесь не единственный врач, значит, у меня полно свидетелей, что твоя дочь выглядит именно так.

Клайвес вопросительно посмотрел на подошедшую к ним Торию Нобус. Она согласно опустила ресницы, и на его лице промелькнуло облегчение.

— А самое главное заключается в том, что в ней нет ни капли крови переселенцев. Твоя дочь чистокровная рокайдианка.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Ватро Нобус, уже догадываясь, в чём дело.

Внутри него бушевала буря, и сейчас он был готов пристрелить не только близкого друга, но и собственную мать. Клайвес это понял и торопливо проговорил:

— Переселенка не была беременна, я подсадил ей оплодотворённую яйцеклетку.

— Тогда кто мать?

— Улия, дочь Виларда Саро. Ты же помнишь, из обломков корабля нам удалось извлечь её тело, и я взял у неё яйцеклетку.

На лице командующего заиграли желваки.

— Для твоего же блага, надеюсь, что ты заручился согласием родных Улии Саро, — процедил он сквозь зубы и бросил взгляд на застывшее лицо Виларда Саро. Всё что происходило на сцене, транслировалось зрителям, и он явно слушал их разговор.

— Думаешь, это было возможно? — раздражённо отозвался Клайвес. — Ватро, можешь привлечь меня к ответственности, но ты сам знаешь, что запрет не только на клонирование, но и на искусственное оплодотворение, это глупость, которая не лезет ни в какие ворота!

— Ты нарушил закон…

Грохот на сцене не дал договорить Ватро Нобусу. Это Лилиан отшвырнула стул и рванулась к дочери.

— Ну всё, хватит слушать ихний бред! И так бог знает что они сотворили с тобой! — пробормотала она и, схватив Ириду за руку, потащила за собой.

— Мамочка, мы не можем так просто уйти! — попыталась остановить её девушка.

— Я твоя мать, а не какая-то там яйцеклетка неизвестно от кого! — Лилиан обхватила ладонями лицо дочери, а затем, поплевав на рукав платья, энергично потёрла её щёку. — Ничего! Будешь почаще умываться молоком, да пореже болтаться на солнце, краска и сойдёт. Ну всё, идём скорей! Отец уже заждался, а ты знаешь, как он переживает за нас, особенно за тебя.

— Хорошо, идём! — согласилась девушка, видя, что мать не в себе.

Зрачки Лилиан были расширены, на лице горели лихорадочные красные пятна. Ватро Нобус преградил ей путь и едва не поплатился за это. Он еле успел перехватить её руки, когда она вознамерилась выцарапать ему глаза.

— Уйди, мерзавец! Тебе мало отобрать у меня дочь, ты снова решил убить меня!

Завизжав, Лилиан забилась в руках подоспевшей охраны.

— Немедленно её отпустите! — взвилась Ирида, бросаясь на выручку матери, и репортёры засуетились, ища наилучший ракурс для съёмки сенсационного материала.

— Хватит! Отойдите все! — Тория Нобус крепко обняла Лилиан. — Прости, девочка! Это я во всём виновата!

— Нет, госпожа! Это всё он! — рыдала Лилиан, уткнувшись ей в грудь. — Разве я могу вас в чём-то винить? Вы всегда защищали меня и даже тогда, когда ваш муж грозился запереть нас на пару!

— Ну что ты! Ведь ты была мне как дочь! — рокайдианка отстранилась и неожиданно опустилась на колени перед своей бывшей горничной. — Девочка, оставь мне Ириду! Ведь она моя единственная внучка! — взмолилась она.

Шокированный зал замер в ожидании.

Лилиан оглянулась на ту, что считала родной дочерью и вдруг осознала, что темнокожая светловолосая девушка, в чьём лице легко угадывались фамильные черты Нобусов, совершенно ей незнакома. Охваченная острым чувством потери она едва не взвыла от горя. Больше не было той черноглазой озорной девочки, что частенько выводила её из себя, но которую она по-своему любила.

Решив не затягивать муку, она деревянной походкой приблизилась к девушке и, как положено переселенцам, опустила голову.

— Простите, госпожа! До меня только сейчас дошло, что мы с вами совсем чужие.

С мольбой о прощении она заглянула в глаза девушки, которые приобрели предсказанный врачом насыщенный синий цвет, и, собравшись с духом, добавила дрожащим голосом:

— Госпожа, помните наш разговор? Так я хочу сказать, что сердце не обманешь. Видать, оно всегда чувствовало, что мы с вами чужие друг другу. Видать потому у нас никогда не ладились отношения.

— Мама! — растерянная девушка шагнула к Лилиан, но она резко развернулась и бегом бросилась вон со сцены.

«Ах ты, изворотливая с…!» — Ласло выдал про себя богатую матерную тираду, направленную в адрес Тории Нобус, и, спохватившись, виновато посмотрел на сына.

— Ничего! Я всё равно ничего не понял, — плутишка улыбнулся и, встав, потянул его за рукав. — Скорей идём к тёте Ириде! А то ей сейчас очень плохо.

— Нет, Сашок, ты оставайся здесь! Мы с дядей Ридом сходим за ней, а потом все вместе отправимся домой. Хорошо?

— Хорошо, — согласился мальчик. — Только тётю Ириду с вами не отпустят.

— Сколько народу её сторожит, ты можешь сказать?

Мальчик прикрыл глаза, а затем сообщил:

— Кажется, трое дяденек и две тёти.

— Это для нас не проблема! Правда, Рид? Ну что идёшь?

— А у меня есть выбор? — проворчал звёздный кот. — Только учти, если ты втянешь нас в межгалактический скандал, я тебе этого не прощу.

— Договорились! А теперь не мог бы ты оторвать свой зад от кресла и выйти первым? Я буду несколько позже, а то на нас обратят внимание и набежит охрана.

— Отправить с вами моих парней? — поинтересовалась леди Луару.

— Да нет, не стоит! Думаю, мы справимся, — отказался Ласло и выскользнул следом за Ридом.

Леди Луару посмотрела на приёмную дочь.

— Дорогая, тебе не кажется, что мальчики нуждаются в нашей помощи?

— Очень даже кажется! — откликнулась Аэлита и с готовностью поднялась. — Думаю, нам лучше поспешить, пока эти два дурака не наломали дров или их самих не укокошили. Помнится, Климент как-то упоминал, что народ под началом Ватро Нобуса ничем не уступает сотрудникам Внешней разведки.

— Я слышала, ты подружилась с Бурагой. Тебя не смущает его скандальная слава? — спросила леди Луару по дороге в закулисье Оторона, который вызывал у неё почтение своими гигантскими размерами и сдержанной роскошью убранства.

— Если ему наплевать, то мне-то чего беспокоиться? Я же не собираюсь за него замуж, — беспечно ответила девушка.

— Мальчики говорили, что он от тебя без ума.

Аэлита пожала плечами.

— Ну и что? Я же его не держу. Хочет — любит, хочет — валит на все четыре стороны. К тому же Бурага столько денег вложил в мой проект, что мне абсолютно всё равно. Пусть развлекается игрой в любовь.

— Думаешь, это игра с его стороны?

Прежде чем ответить, Аэлита призадумалась, а затем честно сказала:

— Знаешь, мам, я ничего не думаю, а плачу по долгам. К тому же бедняге столько доставалось от меня, когда он сдуру напросился на борт «Птицы удачи», что меня до сих пор гложет совесть.

Леди Луару посерьёзнела.

— Осторожней, девочка! Ягмир провёл расследование, и я видела донесения агентов. Бурага — опасный тип.

— Я знаю, что он ещё тот гадёныш! — ответила Аэлита и внутренне улыбнулась, припомнив исповедь, в которой Бурага каялся ей в своих грехах. — Климент больше не оступится, я вам это обещаю.

— Всё равно будь с ним осторожней, хорошо? — попросила леди Луару, и она согласно кивнула.

— Не беспокойтесь, госпожа! Я присмотрю за ним. Если что, он у меня получит по первое число.

«Вот ведь легкомысленная девчонка! Вечно она влипает в какую-нибудь историю!» — Леди Луару неслышно вздохнула. Правда, она решила, что совсем неплохо заиметь в семье гениального финансиста и сделала себе пометку, что нужно будет пригласить Бурагу в Керию и лично посмотреть, что он собой представляет.

Они подоспели как нельзя вовремя. Ласло и Рида уже скрутила охрана Ватро Нобуса и готовилась их увести. Фапивата тоже была здесь, но, судя по отсутствующему взгляду, её нисколько не интересовала судьба мужа.

Видя, что дела плохи, леди Луару выступила вперёд.

— Господа, буду очень вам признательна, если вы отпустите моего родича и того, кто является личным другом императора Ррнайд, — проговорила она официальным тоном.

— Только ради вас, леди Луару-маами-Дарирр!

По знаку Ватро Нобуса пленников освободили и он, как положено, поприветствовал высокую гостью.

— Могу я больше не делать вид, что не узнал мать императора Ррнайд или госпожа будет по-прежнему настаивать на своём инкогнито? — вежливо осведомился он.