Звёздно-полосатый враг

Глава 8. Когда же, наконец, орки?

За окнами солнце, за окнами свет – это день.

Ну, а я всегда любил ночь.

И это моё дело – любить ночь,

И это моё право – уйти в тень.

Виктор Цой

И правда, уединившись за кустами и деревьями на зелёной лесной подстилке, подальше от посторонних глаз и ушей спутниц кошки, мы с Тигрой занимались. Только бумажками. Подписали договор о найме.

Я не юрист, но, вроде, составили всё правильно – у зверушки никаких прав по бумагам, одни обязанности, а Лалвен всего-то и должна снять проклятие с легковерной дурёхи. Но так, чтобы Тигра снова поверила. Всего-то дел!

– Мышонок, мяу, только у меня есть одно условие, – перед самым подписанием договора о найме заявила большегру... большая и грубая кошка, – ты безусловно подтвердишь, что мы сначала занимались этим, мяу!

– Прости, но не могу! – развёл я руками. – Меня принцесса порвёт, как Тузик грелку.

– Но без этого – никак, мяу! – воскликнула зверолюдка.

Она даже не стала уточнять, кто такие Тузик и Грелка. Хороший знак!

– Нет, жене я скажу. Всё. Как есть.

Зверка недовольно засопела, а потом обречённо махнула рукой.

– А, мяу с тобой! Поступаешь, как предатель!

– Вообще ни разу! – не согласился я.

Как раз, наоборот, лгать любимой, да ещё и в таком вопросе (верности и измены) – вот что можно назвать предательством!

– Но только моим мяу не говори! Они должны поверить, что всё случилось!

– Да пофиг! – пожал я плечами.

– А посему, – хвост Тигры нервно раскачивался из стороны в сторону, – мышонок, иди-ка сюда!

И она одним прыжком скакнула ко мне, опрокинула наземь и крепко беспардонно обняла.

– Тсс! Всё должно быть правдоподобно, мяу! – горячо зашептала она мне в ухо. – Мышонок должен пахнуть Тигрой, а яу – тобой. Иначе кто поверит? Не сомневайся, мяу, мы такое чувствуем сразу.

Она так тесно прижалась ко мне! Лицо к лицу, грудь к груди и далее вниз, по симметрии.

Такая мягкая большая киска. Податливая. Горячая. Вертикальные зрачки зелёных глаз завораживали и манили. Её ушки подрагивали, учащённое дыхание обжигало.

Крамольные мысли забились в моей голове. Роились и множились, поглощая без остатка. Нижний отдел позвоночника напрягся и посылал упёртые сигналы вверх, побуждая к действию. Возможно, это лишь феромоны...

«А кто узнает? Всё равно же скажу, что удумаю! А Тигра обязательно подтвердит!»

– Как жаль, мяу, что меня так не вовремяу прокляли... – полосатая соблазнительница с видимым и глубоким сожалением выпустила меня из своих объятий и отпрянула назад.

Проблески разума и толика обиды вернулись ко мне. А вместе с тем – и сожаление. О несодеянном. А ещё, где-то в глубине подсознания, зародился уголёк стыда и презрения. Он медленно тлел, обещая со временем обратиться во всепоглощающий пожар самобичевания. Но ведь любой огонь можно потушить. Только бы вовремя. Надо лишь больше времени и внимания уделять своей жене-пожарной, и тогда...

«Да я ведь, собственно, ничего и не сделал! Свобода мысли – это не преступление!» – небрежно отмахнулся я от упаднических настроений, поднимаясь с земли и отряхиваясь.

– А теперь, мышонок, давай запишем в договоряу, что он вступает в силу после нашего занимательного контакта, мяу...

«Я понял – это подвох, я всё ловлю на лету, но так зачем ей это, если я не введу? – задумался я. – С одной стороны, Тигра всегда может заявить, что договор недействителен, ибо его условия и первопричины не соблюдены. С другой стороны, это палка о двух концах – ведь и наградное снятие проклятия она так тоже не получит, если я укажу на нелегитимность документа! Она этого не понимает? Или во что-то сверхсложное играет?»

* * *

Мы скрепили договор кровью, а затем вернулись и предоставили Лизе результаты трудов своих.

Лиса прямо-таки излучала радушие, хотя я ожидал, что она будет в бешенстве.

Либо зверолюдка хорошо умела скрывать свои эмоции, либо я – китайский лётчик.

Но деваться-то ей оказалось некуда – бумага оформлена. Пришлось отпустить нас уже четверых. Как ни странно, зверолюдки нас с Тигрой даже обнюхивать не стали, как грозилась полосатая.

– Развяжите дипломатов! – надо же, лисица впервые признала наш статус! – Нет, я, конечно, всегда знала, что Тигруня у нас – дама слабовольная и бесхарактерная, но если ты всегда будешь так легко поддаваться на требования и уговоры своих партнёров и прочих перекати-поле, то... Я даже не знаю. Снип тебе судья! Зачем ты в наёмницы подалась? Когда тебе самое место в доме удовольствий!

Тигра от обиды даже засопела. Я видел, что девушка едва сдерживает слёзы. Мне так жалко стало кошечку, что захотелось обнять и приголубить. Тем более что вины её здесь не было. Разве что, её глупость. Или наивность, чрезмерная доверчивость. Кем же надо быть, чтобы все слова воспринимать за чистую монету?!

Наверное, только Тигрой.

Одно только не укладывалось у меня в голове – как такая невинность и госпожа Доверчивость сама предложила мне пойти на обман?! Ведь ты либо умеешь летать, либо вовсе не прыгай с верхотуры!

Пленных освободили. Тигра собиралась недолго. Всех пожитков – небольшая поясная сумка, перекинутая через плечо.

– Тигра, можешь не возвращаться! Я тебя в свой отряд больше никогда не возьму, – напутствовала в дорогу нашу отщепенку её бывшая командирша. – Идите лесом!

И мы пошли. По зелёнке. На запад.

Гном кряхтел и гремел в своих покорёженных доспехах, демаскируя передвижение отряда.

– Эй, уважаемый, – окликнул Бороду я, – может, избавишься уже от своей погремушки, пока нас из-за неё не обнаружили и не порешили всех?

– Даже и не надейся! – хмыкнула Лалвен. – Гном скорее мать родную бросит, нежели броню и оружие.

– Вот-вот! – пропыхтел гном. – На первой стоянке смажу, подтяну, подправлю. Лучше пойдёт. Тьмой клянусь!

«Ну его!»

– Тигра! – позвал неугомонный я идущую во главе процессии зверолюдку.

Кому, как не ей, быть проводником?

– Ну? Чевяу тебе? – девушка пребывала в скверном расположении духа, но на нас, вроде, пока не срывалась.

– Я тут подумал: а как же твой предыдущий контракт? Ведь, наверняка, до нашего у тебя был и действующий орочий?

– А, мурня всё! – отмахнулась она неопределённо.

– Как это? Постой! – насторожился я. – Это что же получается? Если ты так легко забила на один контракт, то тогда какое доверие к выполнению нашего!

Я даже остановился от озарения. Или прозрения?

– Отстань, глупый мышонок! Ничего ты не понимяу!

Я сорвался с места, быстро нагнал Тигру, положил руку ей на плечо и развернул к себе.

– Ну так объясни!

– Дур-рак! Не делай так больше! – рыкнула зверолюдка. – Я ведь ненароком и убить могу мяу!

Только сейчас я заметил, что девушка-то успела выпустить коготки.

«Когда успела? И правда, может».

– Причём, случайняу! – добавила она несколько виновато и быстро пряча когти.

– Ты, это, потом извиняй, если что! – хохотнул Тыйхрен.

«Засранец! Предательский».

– Я без умысла, – попытался объясниться перед зверолюдкой.

– Так яу тоже – чирик ноготочками. Рефлекторно, и тоже без умысла, мяу.

– Хорошо, я тебя понял, – мне внезапно пришла в голову шальная мысль. Да-да, шалит у меня, порой, голова. Дурная. Рукам покоя не даёт. – А ты так умеешь?

Как показывает статистика большинство травм и несчастных случаев происходят именно после подобных фраз. На умения или на слабо.

Захват.

Бросок.

Тигра красиво кувыркнулась и плюхнулась оземь.

Я говорил, что занимался самбо? Нет? Ну вот и доказательство – бросок через бедро.

– Мяу! – раздалось в полёте.

– Вау! – уже с лесной подстилки.

Я на всякий случай отпустил руку поверженной Тигры и отступил на шаг-другой.

– Как это? Ещау! – восторженно пропищала тигрица вскакивая на ноги.

Хозяин – барин.

В этот раз я исполнил бросок через голову.

– Мя! – пронеслось восторженное по лесу. – Научи!

– Да зачем тебе, когда ты цап-царап можешь! – ухмыльнулся я.

– Крутяу!

– А ты ответишь мне про контракт с орками?

– Яу не уполномочена разглашать подробности третьим мяу!

– Ну хотя бы в общих чертах. Убеди меня в своей надёжности. Если сможешь, – предложил я. – Слабо?

– Милый, что ты, как репей, прицепился к девушке? Не видишь – она не хочет говорить об этом! – неожиданно вмешалась моя Лалвен.

«Зачем? Или всем ясно то, что не доходит только до меня одного?»

– Нет, Лалочка, погоди! Я должен понять! Это крайне важно для меня, – упёрся рогами я.

– Понимаешь, мышонок...

– Эй! Только давай без всяких там мышат, лапулей и прочего! Это только мой мужчина! – одёрнула тигрицу принцесса дроу.

– Да-да, заноза голубых кровей, понялау я уже, не трогаю я твоего мышонка. Да и как, ежели ты сама меняу и прокляла? – отмахнулась Тигра.

– А? Ну да, так и есть, – спохватилась Лалвен, сообразив, что её поведение может быть слишком верно истолковано зверолюдкой, – ты теперь не можешь. Но это не даёт тебе права... Да, не даёт! Никакого!

– Права, мяу? – недоумевала Тигра.

«Всё, сейчас договорится! – понял я и поспешил жене на помощь. Как Чип и Дейл. – Держись, Гаечка!»

Я просто заткнул своей ненаглядной рот.

Поцелуем.

Достаточно долгим, с запасом по времени. Чтобы подумала. Хорошо подумала.

Оторвался – с трудом

– Без прав за руль не садись! – заявил я, а потом засомневался в правильности утверждения и попробовал перефразировать сказанное:

– Или без пьянства за руль не садись... – но, кажется, получилось ещё хуже.

Однако никто и не заметил моей оплошности. Только Борода поинтересовался, что это за «сруль» такой?

– Да! Не заигрывай с моей собственностью! – выпалила дроу.

«Спасибо, Лалочка! Собственностью, значит»... – отметил про себя я.

– А, вон ты про мяу...

– Так что с прежним контрактом? Орочьим, – напомнил я, а то отвлеклись уже так, что причину словесной дуэли и позабыть можно было!

– А, мурня всё! Договор заключау Лизка.

– Ей и отвечать! – хохотнул гном.

– Не совсем, – не согласилась наша проводница, – договор заключён, мяу, между нанимателем и нашей лисицей. Персонально. Одной. А уж ей, мяу, и решать – кого и сколько привлекать для выполненияу задач! И как потом награду делить, мя!

Она замолчала, а я задумался.

«Действительно, оригинальное решение!»

– Ну что, мышонок, съел мняу?

– Вот теперь порядок! Ты договора не нарушала.

– И? Что скажешь? Со мняу можно иметь мяу?

Её снова выдал хвост. Нервные подёргивания раздражённой кошки. А ещё – эти холодные зелёные глаза...

– Определённо, – осторожно кивнул я.

Оставалось только надеяться, что от моего ответа зависело не слишком многое.

«Ибо я лажаю в последнее время с завидной регулярностью, мя!»

«Что я только что сказал, мя? Блин, похоже, это заразно!»

– Эй, мяу, ты чего взгляд отвёл? Никак, врёшь!

Вместо ответа я показал ей ещё один приём – задняя подножка.

– Мя! – и снова неописуемый восторг кошки. Снизу.

«И правильно! Пусть знает своё место»...

* * *

Бескрайнее, бездонное небо – куда ни кинь взгляд. Всюду эти яркие холодные игрушки. Далёкие и равнодушные. Звёзды рябили и перемигивались, а затем мир медленно тронулся с места и пополз. Мимо меня. Куда-то налево.

Пам-парам-пам! Пора-поба-бам!

Мир сдвинулся с такой явной неохотой, будто его едва удалось раскачать, но с каждой секундой скорость становилась всё быстрее. Звёзды смазались и превратились в разводы, а мгновением позже – в белые враждебные полосы. Чувство угрозы нарастало, разливаясь в пространстве, заполоняя собой всё и вся. Словно кто-то неведомый и необъятный взирал на меня сверху сквозь чехарду звёзд с недоумением и холодным интересом. Как учёный за подопытной мышью, которая вопреки всем прогнозам смогла выжить. И он снова решал за меня: препарировать во имя науки или подкинуть ещё испытаний. Отпустить? Ха! Как бы не так!

Подопытный – самец белой мыши, биологический номер 21053. Возраст – аналог сорока человеческих лет. Время – двадцать четвёртое июня две тысячи двадцать второго года их эры и календаря. Место...

– Место, я сказала!Мяур!

– Дорогуша, ну что ты, прям, как маленькая! Будто мужчине и не рада...

– А ну, руки убрал, мя! Целовальник захлопнул, р-р!

– Да не ломайся ты так, шалава, я тебя, что, ещё и уговаривать должен? Особенно после того, как ваши попинали меня накануне. За них расплачиваться будешь ты! Вам же такое нравится! Ну же!

– Да няу!

– О-ох! Что ж ты делаешь, су-у-у...

Я открыл глаза. Гном выл и скулил, катаясь по мягкой зелёной травке. Доспех его лежал поодаль, дабы не мешать предполагаемому процессу. Смазанный и починенный. Тигра демонстративно отряхнула и осмотрела руки, а затем принялась вылизывать ударную правую. Уши прижаты, кончик хвоста подёргивается. Принцесса сидела на земле, прислонившись спиной к дереву, и не торопясь отправляла в рот спелые красные ягоды вроде земляники. Равнодушно наблюдала за происходящим.

– Эй! Чего это вы тут устроили? – окончательно стряхивая с себя остатки сна, я вернулся к действительности иного мира.

Всё, дневной отдых окончен. Всю ночь пёхали, а с первыми лучами залегли до темноты.

– Да гнус один ко мне мяу. Теперь, вон, в траве мурчит усладой моему слуху. Эй, жестянка без чешуи, даю бесплатный мяу! Совет от всех бед! Держи голову на плечах, а не между ног, мя!

«Где война? Какая война? К чёрту орков! Тут такие страсти кипят»...

Первым делом я подошёл к Лалвен.

– Ну? А ты чего сидишь, глазами хлопаешь? – стараясь не повышать голос, но всё равно довольно-таки резко заявил я. – Конфликты в команде следует пресекать! На корню!

– Чего это ты такой вдруг заботливый стал? Всё над кошатиной трясёшься? – насупилась дроу. – Никак запал на неё?

– Дура ты! Побойся Илистри! Думай, что говоришь! Я ведь и обидеться могу! – возмутился я.

– Да? А кто вокруг неё всё вьётся? Ещё и приёмам взялся обучать! Всё лапаешь и жамкаешь! А мне даже не предложил!

– А? Ты тоже хочешь её погладить? Да и чего я спрашиваю? Вижу же, что хочешь... Знаешь, я всегда мечтал завести питомца. В идеале – кошку. В той жизни. Но мешала аллергия и все дела. А тут – от Тигруни не чихаю, и даже слёзы не текут!

– Ага, только слюни! – фыркнула Лалвен. – Рот закрой – противно – капает! Тигра то, Тигра сё... Тигруня! Тьфу! Я тоже буду учиться этим твоим приёмам!

– Хорошо, Лалочка! Только не сердись!

* * *

Гному досталось. Отчитали его мы с Лалвен и наказали впредь руки не распускать. И за базаром следить. Он, конечно, понедоумевал сначала – и про базар-не рынок, и про зверолюдку-недотрогу (ну, не вешать же ему лапшу про проклятие), однако в конце сдался.

Будь моя воля – я бы гнома вообще взашей выгнал. Но Лалка не вовремя напомнила мне, чей он представитель, для чего взят с собой, и кто мне с женой жизнь спас при падении с мантикоры.

Эх, пришлось и мне сдаться! Умеет Лалвен убеждать.

– Эй, пигалица, если не секрет: сколько у тебя мяу? – поинтересовалась Тигра у принцессы, когда мы снова двинулись в путь.

– Чего? Конкретнее говори, кошатина! – нелюбовь моей дроу к зверолюдам и к Тигре в частности никуда не делись.

Дроу даже не считала нужным скрывать это. Что же, тигрица отвечала взаимностью.

– Наложников, мяу. Сколько?

– Ни одного! – с вызовом ответила моя Лалочка, ожидая пикировки с собеседницей, но...

– Вот и правильно! Никогда не понимала – зачем себя связывать постоянными отношениями, мя! – получила она внезапное одобрение от зверолюдки.

– Вообще-то, ты забыла, что у меня есть законный муж!

– А незаконный? Ах, дау, никогошки! Как я забяу! – она явно насмехалась! – Может, для самцов ты просто непривлекательняу?

– А вот и нет! Дроу считают меня очень даже красивой!

– Няу может быть! – Тигра задумалась, а затем выдала. – Эй, а ты точняу принцесса? Или так: хоть из знати?

– Точно-точно. Любой из дроу подтвердит. Как и эти двое, – кивок в нашу сторону, – человек и гном.

– Че-ло-век, – попробовала на языке новое слово зверолюдка. – Никогдау не слышала о таких. Но пахнет этот мяу смутно знакомо. Только яу всё никак не могу вспомнить, с кем связать этот аромяуат...

«Кажется, я уже догадался с кем, – подумал я и жестом показал Лалке, чтобы не давала подсказок собеседнице, – с напавшими на них звездануто-полоснутыми. И лучше ей не знать, что мы с амерами одного вида».

– Так что я – самая настоящая принцесса! И представляю сейчас интересы всех дроу! Вот так!

– Странно, – задумчиво протянула перекошка, – наверняу, бездомная.

– Обижаешь! Из Первого Дома! – дроу гордо выпятила грудь.

– Ещё королевой назовись, мя!

– Королева – не королева, но вторая принцесса – да.

– Мурня! Лучше быть королевой в тридесятом доме, чем распоследней – в первом, мя!

– Что бы ты понимала, бездомная блохастая кошка! Ни семьи, ни...

Но речь Лалвен бесцеремонно прервали окриком:

– Стой! Кто идёт? – из-за деревьев показался зеленокожий мускулистый боец с мощным голым торсом и в зелёном подобии шорт. – Кто шумит?

В нашу сторону смотрел самострел, а за соседними деревьями да кустами обозначилось смутное шевеление.

«Конечно, не один же он тут в дозоре! – с досадой подумал я. – А эти две курицы раскудахтались во весь голос! А если бы враг?»

Ладно бы Лалвен, дитя подземного мира... Но Тигра! Квалификация зверолюдки в этот момент резко упала в моих глазах.

– Пароль! – тем временем потребовал орк.

– Свои! – ответила за всех наёмница.

– Свои по ночам в лесу не шастают! – ответил зеленокожий.

– Ага, в разрушенных домах спят, да убитые мяу в канавах лежат!

Молчание.

– Командир! – позвал орк. – Пароль правильный?

– Да Морк его знает! – из-за деревьев показался ещё один зеленокожий, крупнее и клыкастее первого. – Его каждый час меняют, а сообщать новый на все посты не успевают. Или не хотят. Отвар мухоморов, небось, соблазнительней.

– Эй, Торган, ты же меняу знаешь! Отведи нас к вождяу!

– А, это ты, рыба полосатая? То-то я смотрю – формы знакомые. И голос промяуканный. А где ваша остальная кодла? Этих-то я впервые вижу.

– Они выполняу задание! А у меняу – новое! Доставить переговорщиков к вождяу!

– Да ну! Мы вам за такое не платим. И компания у тебя подобралась какая-то подозрительная, разношёрстая. А вон тот тип у меня так вообще доверия не вызывает, – и Торган ткнул лапищей в мою сторону. – Не нравится он мне! – рыкнул командир орков.