15


Субботнее утро принесло с собой резкое похолодание и проливные дожди. Открыв глаза и увидев за окном невнятную серую муть, Клементина подумала сначала, что ещё раннее утро, но потом взгляд её упал на часы: полдень. Ого.

Она медленно огляделась, потянулась, прогоняя остатки сна. Тело мгновенно отозвалось тягучей усталостью, живо напомнившей ей о богатых на события последних сутках.

Несчастная планета с благозвучным и мелодичным именем Раффелия. Аборигены, обречённые на медленное и мучительное вымирание в заражённом радиацией мире. Пыльный ветер, сиротливо завывающий под пасмурным небом, серые скалы и пыльная, отравленная пустошь, над которой очень долго не взойдёт солнце…

Неужели Земля — её родная Земля была бы такой, если бы флойды не вмешались в естественный ход истории?

И если вмешались, то только ли из чистого альтруизма? Или всё-таки у их сюзеренов есть свои далеко идущие планы на молодую, но гордую цивилизацию?

Флойды. Фау.

Он же обещал прийти сегодня!

Эта мысль мгновенно придала ей бодрости. Клементина кубарем скатилась с кровати и понеслась в ванную. Приведя себя в порядок, она осмотрела критическим взглядом дом и нашла его состояние удовлетворительным. Лишь после этого она отправилась завтракать.

Дверной звонок застал её за завариванием чая. Бросив всё, Клементина метнулась к двери, нервно приглаживая волосы, распахнула её — и обомлела. Вся радость мгновенно улетучилась, как гелий из проколотого воздушного шарика.

— Ну, привет, детка, — довольно оскалился Шарк, глядя, как отцветает её улыбка. Чесси маячила у него за спиной.

Клементина инстинктивно отступила на шаг — как будто незримая черта порога способна была её защитить.

— Не впустишь? — продолжал парень в своей обычной развязной манере. — Мы ненадолго, не волнуйся.

На то, чтобы стереть с лица тени ужаса и нацепить маску напускного спокойствия, ушло несколько мгновений.

— Разумеется, — холодно кивнула Клементина. — Проходите.

Проклятье, как не вовремя! Так, надо собраться, не время падать духом. Минимум слов. Минимум эмоций. Вот только куда деть дрожащие руки, чтоб они не заметили?

— Мы должны рассказать тебе о наших планах, — спокойно пояснила Чесси. Она держалась совершенно свободно и при этом невозмутимо, даже отстранённо, словно на деловых переговорах или светском рауте. Шарк, напротив, выглядел взвинченным и напряжённым, весь его вид говорил, что он только и ждёт, чтобы его спровоцировали, дав повод выплеснуть накопившиеся эмоции.

С каменным лицом Клементина проводила их в гостиную, кивнула на диван, а сама присела на подлокотник кресла, спрятав руки в нагрудный карман толстовки.

— Что со Стефаном? Я не могу до него дозвониться.

— Всё с твоим братом в порядке, — нетерпеливо тряхнула головой Чесси.

— Докажите. Наберите его. Я хочу услышать его голос.

— Хорошо, — кивнула Чесси. — Но позже. Сначала выслушай всё, что мы тебе скажем.

На кухне радостно звякнул вскипевший чайник, но она не собиралась поить незваных гостей даже водой из бачка унитаза.

— Я слушаю вас, — вибрирующим голосом выдавила она.

— Во-первых, самое главное, — сказала Чесси. — Я хочу, чтоб ты уяснила раз и навсегда: обвести нас вокруг пальца не выйдет. Даже не надейся.

— Ясно, — Клементина хмыкнула. — Ближе к делу.

— Во-вторых, ты должна понимать, что нам нужны гарантии. Поэтому Стефан отправится с нами.

— Что?!

— Именно так. Мы должны быть уверены, что тебе не взбредёт в голову рассказать всё флойдам, чтобы помешать нашим планам. Как только корабль покинет пределы Солнечной системы, мы отпустим твоего брата. Вы даже сможете вернуться назад, — великодушно добавила Чесси, — на любом межзвёздном крейсере всегда есть челноки.

Клементина ошарашенно хватала ртом воздух. Похоже, ей только что поставили шах и мат.

— А чего ты ждала? На нашем месте ты рассуждала бы так же, — зло вставил Шарк.

— Если бы я была на сто процентов уверена, что ваши действия не навредят Земле и человечеству, — процедила Клементина, — я бы не возражала.

— Рассуждения оставь профессионалам, — сказала Чесси суховато. — Не стоит болтать о том, в чем не смыслишь ни бельмеса, демонстрируя свою некомпетентность.

— Как я могу быть уверена, что вы отпустите нас со Стефаном после того, как полу́чите свой корабль? — процедила Клементина.

— Никак, — Чесси безмятежно улыбнулась. — Придётся поверить на слово. Впрочем, выбора у тебя нет, как ни крути.

Клементина вдруг вспомнила, что Фау должен появиться с минуты на минуту. Даже в одиночку флойду ничего не стоит обезвредить двух человек… Но у них, скорее всего предусмотрен вариант на такой случай.

— Эй! — Шарк щёлкнул пальцами прямо перед её носом. — О чём задумалась, красавица?

— Думаю, как провести вас на корабль, — ответила Клементина первое что пришло в голову. И, не скрывая ехидства, добавила: — Мантию-невидимку, кстати, флойды ещё не изобрели. Я уточняла.

— Тебе думать не надо, всё уже придумано до тебя. Так вот, слушай внимательно, — продолжила Чесси, не обратив внимания на сарказм. — Смертников перевозят в специальном фургоне. Мы будем среди них, но со свободными руками. У нас есть свой человечек в соответствующих органах…

— Я полагаю, моя задача — открыть багажное отделение? — обречённо вздыхая, предположила Клементина.

— Нет. У меня будет с собой дымовая шашка. Датчики корабля уловят дым, и система безопасности автоматически разблокирует все двери. Твоя задача — отвлечь Фау, чтобы мы успели добраться до кабины.

— Чудесный план, — проворчала Клементина. — Вообще-то Фау не единственный флойд на корабле. Экипаж мне тоже "отвлечь"? Увы, я слишком целомудренная для этого.

— Экипаж? Спейс-навигатор безотлучно в своем отсеке, за пультом, а инженеры и старпом побегут искать источник возгорания, как только сработает сирена. В кабине управления в это время не будет никого — если, конечно, там не будет Фау. А как только мы окажемся в кабине, дело в шляпе. Чтобы перехватить управление, достаточно ключ-кода — а он у нас есть.

Ого! А вот это, похоже, не блеф — у них действительно есть этот самый ключ-код. Интересно только, откуда?

— Гладко было на бумаге, — Клементина язвительно усмехнулась. — У вас так всё просто, как раз плюнуть! Флойдский корабль — настоящий лабиринт. А вы, насколько я понимаю, должны будете в считанные минуты отыскать дорогу от багажного отсека до кабины управления, при этом не напоровшись ни на кого из флойдов. Кстати, на корабле не только флойды, но и люди, — вдруг вспомнила она.

— Люди? — удивился Шарк. И тут же смолк, словно опасаясь, что сболтнул лишнего.

— Ты имеешь в виду бионов? — Чесси беззлобно рассмеялась. — Ботов, созданных флойдами, чтобы выполнять нудную кропотливую работу, на которую сами они не желают расходовать время? Не волнуйся, в их программный код вшито непреодолимое табу на любые враждебные действия по отношению к кому бы то ни было. Кроме того, их тоже можно временно деактивировать ключ-кодом.

Клементина вспомнила душераздирающие вопли сигнализации, когда Ханна до углей спалила в микроволновке свой обед и весь этаж заволокло дымом.

— А вы не думали, что как только Фау услышит сирену, то бросит всё и бросится выяснять, в чём дело? Ведь речь идёт о всеобщей безопасности.

— А кто тебе сказал, что сигнализация подаст звуковой сигнал? — вопросом ответила Чесси. — Разблокировка дверей, вывод информации на внутренний пульт и мобильные коммуникаторы членов экипажа — на этом всё.

— То есть, нужно, чтобы Фау не заметил сигнал своего коммуникатора. Получается, я должна незаметно снять его браслет? — "Ага, и выкинуть в форточку". — Ну и как?

— Он должен будет выпить ему вот это, — Чесси протянула ей крохотный пузырёк с бесцветной жидкостью. — А уж как именно этого добиться — думай сама.

— Цианистый калий?

— Сильнодействующее снотворное. Можно развести в любой жидкости.

Вот, значит, как. Дёшево и сердито, просто и со вкусом. Да уж, признаться, она ждала от мятежников более изощрённого плана.

— А откуда вам известно, что сирена не завопит на весь корабль? — сварливо спросила Клементина.

— Звуковое сопровождение необходимо, чтобы уведомить о ситуации, имеющей критическое значение и представляющих угрозу всему кораблю. Багажный отсек — не двигатель, и жизненно важным не является.

— Что-то подозрительно много вы знаете о флойдских кораблях. Откуда, интересно?

— Не твоего ума дело, откуда, — на лице Шарка мелькнула издевательская улыбочка. — У нас свои источники информации.

— Будет тебе, Шарк, — укоризненно возразила Чесси. — Достаточно. Девочка на нашей стороне, точнее, на стороне землян, верно ведь? Но Шарк прав, — она перевела взгляд на Клементину, мгновенно ставший настороженно-холодным. — Тебя не должны волновать подробности. Оставь их нам.

— И на какой же именно рейс я непременно должна "попасть"? — осведомилась Клементина, проигнорировав откровенное хамство.

— На любой.

— Но ты должна предупредить нас накануне. А лучше дня за два.

— Корабль Фау совершает как минимум три-четыре рейса в месяц.

— А если он наотрез откажется брать меня с собой?

Чесси опечаленно вздохнула.

— Значит, мы в тебе ошиблись и нам придётся искать кого-то получше, — с притворной жалостью протянула она.

"А вас со Стефаном ликвидировать по-тихому, чтоб, чего доброго, не сболтнули лишнего".

Этого Чесси вслух не произнесла, но сама собой подразумевающаяся фраза липкой паутиной повисла в воздухе.

— Поэтому будь умницей и постарайся приложить все усилия, чтобы всё получилось как надо. — Чесси поднялась на ноги, давая понять, что разговор окончен. — Счастливо.

Клементина на секунду представила, что она действительно попробует претворить в жизнь их рискованный план: уговорить Фау взять её с собой в полёт, усыпить бдительность, отвлечь, незаметно снять коммуникатор… Или его невозможно снять незаметно? Что тогда? Попросить примерить? Или опоить этой отравой?

Веер других вариантов выглядел слишком пошло даже в мыслях.

А потом сесть на корабль — и вернуться на Землю. Вместе со Стефаном.

Пусть Чесси сотоварищи летит к неведомым тенрийцам, пусть тенрийцы дружно встают на защиту новообретённых братьев, пусть пространство околоземной орбиты сотрясается от звёздных войн… В конце концов враждующие стороны заключат мирный договор, прагматично рассудив, что худой мир лучше доброй войны, а излишки ресурсов, которые не жалко пустить в расход, не безграничны. И в итоге рано или поздно всё уляжется. Может статься, люди и впрямь начнут осваивать космос под чутким руководством тенрийцев, воплотив наконец давние радужные мечты фантастов. Полетят к другим планетам, построят колонию на Марсе… Хотя чего мелочиться, лучше уж сразу искать экзопланеты "земного типа". Чистая природа, перспективы…[1] Красота, одним словом. А флойды пусть развивают свою и без того запредельно развитую цивилизацию, познают высшую мудрость и достигают просветления. Кесарю — кесарево.

Вот только вряд ли Фау простит ей её маленькое предательство, пусть оно и продиктовано самыми бескорыстными, искренними и праведными мотивами.

От мыслей о Фау ей стало так горько, что она не выдержала и разревелась, уткнувшись в первую подвернувшуюся под руку подушку.

Утопая в беспросветном отчаянии, Клементина не обратила внимания на приглушённый звук, донесшийся с кухни. Но мягкие шаги и тёплую руку, которая легла ей на плечо, она не могла не заметить. Вскрикнув, Клементина оторвала от подушки мокрое лицо.

— Они ушли. Я проследил, — успокоил её Фау.

— Всё слышал?

Он коротко кивнул.

— Не волнуйся и не кори себя. Ты повела себя правильно. Если бы ты начала спорить, сердиться, возмущаться — неизбежно навлекла бы на себя подозрения. И брата бы не спасла, и себя бы погубила. А так… Мы им подыграем, — флойд заговорщицки подмигнул, заставив её улыбнуться сквозь слёзы. — И перехитрим.

Клементина оторопело уставилась на Фау. Он выглядел собранным, подтянутым, бодрым, а в глазах сверкал неведомый доселе азарт.

— Ты хочешь позволить им захватить свой корабль? — недоверчиво пробормотала она.

— Да. Это единственный выход. Я обязан понять, в чём истинные цели тенри. — Наткнувшись на недоумённый взгляд, добавил: — У меня есть план.

— Если Шарк заподозрит, что мы собираемся обвести их вокруг пальца… — Клементина испуганно смолкла.

— Этого ни в коем случае не должно произойти, — Фау схватил её за плечи, развернул к себе. — Умоляю, будь предельно осторожной со всеми из "Открытого неба", и в особенности с Шарком.

— Я и сама понимаю, что с ним надо быть начеку. Он меня пугает, — смущенно призналась Клементина.

— Неудивительно, — флойд хмыкнул. — Шарк — тенри.

— Тенри?!

— Ещё весной я заподозрил неладное и вышел на его след. Этот след привёл меня на каток… в тот самый день, когда мы с тобой впервые встретились. Человека я бы догнал. Но парню удалось ускользнуть.

Девушка потрясённо молчала.

— Очевидно, Шарк должен был там с кем-то встретиться… Но заметил меня и понял, что я его выследил. И счёл за лучшее удрать. Его, разумеется, искали, но безуспешно.

— Он же выглядит как человек… — Клементина всё ещё не могла поверить в услышанное. — Разве что зубки островаты…

— У него рыжие волосы. Рыжие от природы, это не парик и не краска. Даже двести лет назад на Земле было очень мало рыжеволосых людей, сейчас же их и вовсе остались единицы. Но на планетах империи Тенри этот цвет волос отнюдь не редкость.

— Я думала, на Земле нет тенри. Ты ведь мне сам это как-то сказал!

Фау смешался, что было для него несвойственно.

— Говорил, — признал он, судя по всему, рассудив, что отступаться поздно. — И большинство моих соплеменников действительно считают так. Я не рассказывал тебе об этом ранее… Да и сам, признаться, сомневался до последнего. Похоже, тенри забросили на Землю свой десант.

— Десант? — сбивчиво пробормотала Клементина. — Но как? И зачем?

— Поверь, есть способы, — флойд невесело усмехнулся. — Я мог бы объяснить, но технические детали сейчас не так важны. А вот ответ на второй вопрос я дам. Но только после того, как ты пообещаешь, что сохранишь это в тайне.

— Обещаю.

— В тайне ото всех. Ни коллегам, ни друзьям, ни родителям, никому ни слова. Поверь, это не моя прихоть — всё слишком серьёзно.

— Я поняла, — кивнула Клементина. — Не волнуйся, я умею хранить секреты.

— То, что я собираюсь тебе поведать — не просто секрет, — перед тем как продолжить, Фау подошёл к балкону и тщательно оглядел улицу, а потом закрыл окна и тщательно задёрнул шторы, погрузив гостиную в сочный пурпурно-вишнёвый полумрак. Атмосфера в комнате мгновенно переменилась, став мистической, загадочной и чуточку нереальной. — Это — фундамент, на котором зиждется наша политика в отношении Земли.

Флойд сделал паузу, устраиваясь поудобнее в кресле напротив. Громкое тиканье часов взбивало разлитое в комнате напряжение в густую, почти осязаемую субстанцию.

— Двести лет назад мы наткнулись на вашу планету, — начал он. — И были потрясены увиденным так, что не поверили своим глазам. А когда присмотрелись к её обитателям, нас ждало ещё одно потрясение. Мы обнаружили существ, внешне неотличимых от тенри — но живущих примитивной жизнью постиндустриального общества начального уровня. Это казалось невероятным. Цивилизация тенри давным-давно оставила позади этот этап развития.

Первой мыслью было, что Земля — какой-то чудовищный эксперимент самих тенрийцев. Но тенри — при всей своей жестокости и расчётливости не стали бы проводить подобные эксперименты на своих — себя они любят, более того, без лишней скромности считают высшей расой. Да и квадрант, в котором лежит ваша Солнечная система, далёк от их сектора космоса. Словом, тенри не подозревали о существовании планеты, населённой своими собратьями. И тогда, согласно законам Круга, мы объявили, что берём над планетой протекторат. Для подтверждения его легитимности требовалось выполнить ряд условий, и все они были соблюдены. Примерно в то же время мы открылись аборигенам… То есть людям.

Фау замолчал, переводя дух. Внешне флойд казался абсолютно невозмутимым, но его выдавали глаза: потемневшие до черноты, с неистово пульсирующими зрачками.

— Испытательный срок для Земли установили в двести лет — ваших лет. По истечение этого периода флойды получали все права на планету, и ни тенри, ни кто-либо ещё уже не смог бы их оспорить.

— Но двести лет уже почти прошло, — от волнения голос Клементины стал хриплым.

— Почти, — мрачно подтвердил Фау. — Срок истекает только на будущий год. Осталось полгода. И тенри решили пойти ва-банк.

— Я всё ещё не понимаю…

— Они сумели заслать на Землю своих агентов, чтобы расшатать обстановку, создать прецедент, спровоцировать нас — и в итоге выставить всё так, якобы мы нарушили закон.

— Какой закон?

— Законов много. Запрет ведения военных действий против аборигенного населения, запрет навязывания своей идеологии, запрет культурной экспансии, запрет ввоза эндемичных для планеты видов… Но на всё это требуются годы — им не успеть. Остаётся последнее: локальное вооружённое столкновение, причём непременно с человеческими жертвами.

— Жертвами?.. — Клементина вспомнила Стефана.

— Любая агрессия по отношению к местным, способная повлечь за собой их гибель, строжайше запрещена. Вообще-то даже одного убитого человека более чем достаточно, чтобы обвинить нас в превышении полномочий и несостоятельности как цивилизации-протектора — и лишить всех прав.

— Как у вас, однако, всё строго, — не удержалась Клементина от ремарки.

— Почти сотню лет нам удавалось сохранять в тайне природу аборигенного населения Земли. Нет, в Круге, конечно, знали, что мы обнаружили некую разумную расу, но подробностями никто особо не интересовался. Столетие относительного спокойствия, — он раздражённо поморщился. — Но проклятые тенри каким-то образом ухитрились обо всём пронюхать.

— И заявили свои права на Землю?

— Ничего они не могли заявить. Но напомнили правила и предупредили, что в случае их нарушения объявят нам войну.

— Они настолько сильны?

— К сожалению, да. Но самое неприятное — военный флот тенри оккупировал орбиту Мио, старейшей планеты флойдской цивилизации. Клементина, наша прародина у них в заложниках.

— Вот как, — только и смогла выдавить она.

Все её знания о мироустройстве рушились как хрупкий песчаный замок под ковшом бульдозера. Доселе она была убеждена, что флойды — невероятно сильны, практически непобедимы, а теперь выясняется, что это совсем не так. Да, она подозревала, что где-то есть и другие расы, такие же могучие и всесильные, но они не враги, они безумно далеко и до человечества им (к счастью) нет никакого дела. Те же шер-нуа, к примеру. А сейчас её поставили перед фактом: у флойдов есть враг. Хитрый, коварный, жестокий, безжалостный, не ограниченный никакими моральными принципами, а главное — равный по силе.

— Поэтому так важно сейчас помешать планам тенри. Не поддаться на провокацию, не дать им повода развязать войну… и уничтожить Мио.

— Как ваша планета оказалась оккупированной? — просипела Клементина, впрочем, не особо надеясь на ответ.

— Долгая история. Ряд взаимных территориальных претензий, незакрытые торговые сделки, старые счёты… Насколько я знаю, это было обоюдное соглашение: наш флот патрулировал орбиту одной из тенрийских планет. Но та планета погибла из-за своей звезды, которой пришло время переродиться в красного гиганта. В итоге мы отвели свой флот, а тенри — нет.

— Почему же было просто не отдать тенрийцам Землю в обмен на Мио? — поинтересовалась Клементина с напускным равнодушием.

— А ты бы этого хотела? — флойд посуровел. — Хотела бы?

Вспыхнув, она медленно покачала головой.

— Тенрийцам был важен не обмен, а повод для претензий и инструмент для шантажа. Хотя, не спорю, Земля им нужна. Но у них к планете сугубо шкурный интерес: стратегическая точка, ресурсы, а главное — почти восемь миллиардов соратников. Огромная армия. Но Землю ни в коем случае нельзя отдавать тенрийцам: это станет огромной ошибкой и стратегическим поражением. Такое решение укрепит позиции тенри и ощутимо ослабит флойдов. Ситуация патовая.

— А как же Мио?

Фау сокрушённо вздохнул.

— Не напоминай. Мио — больше чем просто планета с красивой природой и комфортным климатом. Это — сердце нашей цивилизации, наследие предков, центр нашей истории и культуры. Мы не можем её потерять.

— Цуцванг, — пробормотала Клементина.

— Как? Это слово мне незнакомо.

— Это шахматный термин. Ситуация, в которой любой ход ведёт к ухудшению позиции.

— Понятно.

Некоторое время оба молчали. Фау отрешённо вертел в руках чёрный диск с небольшим отверстием посередине — Клементина уже знала, что это флойдский аналог мобильного телефона. А она сама — тщетно пыталась собрать разрозненные факты в единую конструкцию, которые почему-то никак не желали состыковываться между собой.

— Если Шарк — тенриец, почему он не возглавил "Открытое небо"? Ведь будучи лидером ему было бы гораздо проще проводить нужные ему решения.

— Истинный лидер не обязательно в самом мягком кресле или на лихом коне впереди планеты всей, — мудро заметил Фау. — Иногда благоразумнее оставаться в тени — тем более, что ему нужно сохранить своё инкогнито.

— А если тенриец на Земле не один? — озвучила Клементина только что пришедшую в голову мысль. — Если их несколько?

— Маловероятно, — подумав, заключил Фау. — Во-первых, на каждый грамм материи, перебрасываемой по прямому гиперпространственному каналу, требуется колоссальный объём энергии. На двоих, а тем более троих энергии могло бы просто не хватить — даже если взорвать звезду. Во-вторых, количество не всегда равно качеству. В данном случае двое агентов вместо одного — это вдвое больше работы по созданию правдоподобной легенды и вдвое выше риск разоблачения. Я почти уверен, тенриец один. И это Шарк.

— Что будешь делать? — Клементина прерывисто вздохнула. — Расскажешь своим?

Но не успела она закончить вопрос, как флойд энергично замахал руками.

— Ни в коем случае. Наши захотят арестовать его как можно скорее.

— Но, может быть, так и следует поступить?

— Нет. Если тенри заметят, что мы начали действовать, они сразу поймут, что ты всё мне рассказала. А у них твой брат, не забывай.

— Ой…

— Вот именно. Но, зная тенри, я на все сто уверен, что они рассматривали и такой вариант. И предусмотрели его. Тенри славятся редкостным умением всё оборачивать в свою пользу. Они могут не просто убить человека, но и обвинить в этом убийстве флойдов, сфальсифицировав доказательства и выставив всё так, что даже расы Круга поверят в ложь. А это будет не просто трагедия — катастрофа.

Клементина зябко поёжилась. Потянулась за пледом, но не успела: неуловимым движением Фау скользнул к ней, привлёк к себе и обнял так ласково и нежно, как её не обнимал ещё никто. Даже родители.

От флойда едва уловимо пахло чем-то лесным, смолистым, хвойным, и девушка вдруг поняла, что это не парфюм, а его естественный запах.

— Всё будет хорошо, Клементина, — тихий шёпот будто огнём опалил кожу. — Мы их переиграем. И победим.

— А потом?

— Осталось совсем немного. Шесть месяцев — ваших календарных месяцев — и Земле больше никто не посмеет угрожать. — Она не видела — почувствовала, как Фау улыбнулся: искренне и добродушно. — В запрете на космонавтику больше не будет нужды. Ты понимаешь, что это значит?

Сердце радостно подпрыгнуло.

— А в качестве контрибуции за… гм… период вынужденного простоя мы поделимся нашими технологиями, — объятия флойда стали крепче и теснее. — И научим с ними обращаться. Строить корабли, способные летать меж звёзд… Исследовать космическое пространство… Искать планеты…

По телу пробежала жаркая волна, ничего общего с обуревавшими её эмоциями не имеющая. Флойд был так близко, как никто и никогда не был. Обнимал её так, как не обнимают друзей или подруг. А в голосе его сквозили отголоски чувств, которые невозможно спутать ни с чем.

"Почему ты ведёшь себя так, словно я для тебя что-то значу?"

"Разве флойды способны на подобные чувства?"

"Кто я для тебя, Крейн Фау?"

Вопросы, которые она даже под страхом смерти не решилась бы озвучить, съедали её изнутри, не давая покоя, и всё настойчивее требовали ответы.

— Это законно? — спросила Клементина первое что пришло в голову, только чтобы развеять внезапное наваждение.

— Разумеется. А как же иначе? Более развитым цивилизации следует помогать отстающим. Зачем вам мучиться и самостоятельно изобретать велосипед, если он уже давным-давно изобретён до вас? — Фау тихо рассмеялся. — Или ты думаешь, что во Вселенной есть какой-то злобный механизм, зорко следящий, чтоб все расы развивались сами по себе, без посторонней помощи?

— Вообще-то это довольно популярная идея среди фантастов. А ещё… в одной из земных религий есть такой сюжет: однажды к людям с небес спустились ангелы. Создали письменность, научили искусствам и ремёслам, медицине и астрономии. А Бог их за это жестоко покарал.

— Людей? Или ангелов?

— И тех, и других, — Клементина повернулась к флойду лицом, заглянула в глаза. — Те ангелы из легенды — они были вроде как не очень добрыми.

— Недобрыми? И при этом помогали бескорыстно?

— Ну… — Клементина поняла, что краснеет. — Не совсем бескорыстно. Они… взяли в жены человеческих женщин.

— Против воли?

Она задумалась.

— Да вроде бы нет. У них даже дети рождались.

— Тогда в чём именно корысть? Жить где хочется, быть с кем хочется и чувствовать себя счастливым?

Клементина пожала плечами.

— Ну… Вроде как у Бога были свои планы на человечество, а эти мятежные ангелы взяли и всё испортили.

— Свои планы? Век за веком бегать в звериных шкурах, не зная даже письменности? — Фау не пытался скрыть искреннее возмущение. — Какая несуразная легенда! Наказывать за желание помочь и за желание принять помощь — что может быть несправедливее? Взаимовыручка, милосердие, щедрость, не ставящая во главу угла преследование личных меркантильных интересов, — базовые ценности высокоорганизованного разума! Пожалуй, за исключением одних лишь тенри… — он резко замолчал.

Клементина тоже не спешила возобновлять разговор. Упоминание тенри вернуло её с небес на землю, заставив вернуться в мыслях к насущной проблеме.

— В этом месяце у меня значится в плане ещё два рейса, — наконец заговорил флойд. — Но я считаю, нам не стоит спешить. Тенри может заподозрить неладное.

— А сколько мне в действительности понадобилось бы времени, чтобы уговорить тебя взять с собой в рейс?

— Вечность, — Фау рассмеялся. — Я нипочём не стал бы так рисковать.

— Даже если бы я умоляла? — разочарованно протянула Клементина.

Фау повернул голову и, зацепившись за её взгляд, замер. Рубиновые глаза начали стремительно темнеть.

— Ты невыносима, — хрипло рыкнул флойд.

— Я?!

— Ты, — он коснулся её запястья, заскользил вверх по руке — медленно, рывками, словно сдерживая себя из последних сил. Несколько мучительно долгих секунд флойд плавил её обжигающе горячим взглядом, но в конце концов отвёл глаза и отрывисто произнёс:

— Операцию надо планировать на июль. Позже — рискованно, Шарк может решить, что тебе не удалось добиться моего согласия, и начать действовать иначе. А раньше — боюсь, я могу не успеть подготовить корабль.

Оттого, что Фау придётся тратить время и "готовить корабль", девушка почувствовала себя бесполезной лентяйкой.

— А я что?

— А у тебя — куда более ответственное задание, — мурлыкнул Фау. В глазах мелькнул задорный огонек. — Что тебе было велено? Сблизиться со мной, сдружиться… Соблазнить.

Последнее слово он прошептал с такой страстью, что её сердце пропустило удар. И тем не менее Клементина нашла в себе силы ответить:

— Ты прекрасно знаешь, что я ни за что не стала бы этого делать нарочно. Тем более по их приказу!

Флойд лукаво ухмыльнулся.

— А по моему приказу?

Клементина не заметила, как оказалась в его объятиях. Она успела только торопливо глотнуть воздух — и мир растворился в обжигающе горячем рубиновом сиянии, в головокружительном смолистом аромате и в ощущениях, которые раньше она не позволяла себе испытывать никогда.

Лишь спустя несколько бесконечно долгих и бесконечно кратких минут пьянящих поцелуев Фау неохотно оторвался от неё и пробормотал, тяжело дыша:

— Извини… Мне не следовало… Я забылся. И позволил себе лишнее.

— Я не… — запротестовала было Клементина, но флойд мягко отстранил её и тихо добавил:

— Ещё немного, и я не смог бы остановиться. И ты бы не смогла.

— И не надо.

— Клементина, я… Ты очень дорога мне. Но это не оправдывает того, что… — он осёкся. Смерил её глубоким и странным взглядом, в котором было всё: и досада, и сожаление, и нежность, и страсть, и желание, и печаль.

Пауза длилась так долго, что в глазах флойда вновь начал вскипать рубиновый огонь. Но на этот раз он себя контролировал и почти сразу спохватился.

— Мне лучше уйти.

Клементина почувствовала, как всё внутри мучительно сжалось от боли.

— Понимаю, — обречённо шепнула она. — Я не флойда. Тебе, наверное, неприятно…

Фау не дал ей договорить. Порывисто вскочил, обнял — не так, как минуту назад, а целомудренно и деликатно.

— Ошибаешься. Ты — не флойда, и это прекрасно. Ты не должна быть ни на кого похожей. Только на саму себя. Понимаешь?

Клементина тихо угукнула, уткнувшись ему в грудь — выше она не доставала.

— Просто я боюсь… навредить тебе.

"Вот оно что…"

— Не бойся… — прошептала она.

— Я не позволю никому причинить тебе боль… Даже себе.

— Угу…

Сейчас он уйдёт, а она останется — одна в пустом доме, пропитанном тревогой и страхом: за брата, за себя, за весь мир.

Фау будто подслушал её мысли. Впрочем, принимая во внимание удивительную эмпатию флойдов, вероятно, так оно и было.

— Хочешь полюбоваться на звёзды?

От неожиданности предложения Клементина не сразу нашлась что ответить.

— Спрашиваешь… — она грустно рассмеялась. — Вот только уже дважды мои прогулки к звёздам заканчивались незапланированными приключениями… А послезавтра, между прочим, будний день.

— Нет-нет, — флойд тоже рассмеялся, и от его смеха у Клементины сразу потеплело на душе. — Мы не полетим на другую планету. Это место здесь, на Земле.

— Далеко?

— На аэромобиле — рукой подать.


— Я так полагаю, это где-то за городом, — предположила Клементина, рассеянно созерцая уже привычный вид Лондона с высоты птичьего полёта. — В городе звёзды плохо видно — слишком много искусственного света.

— Возможно.

— Хм… Какая-нибудь обсерватория? Угадала?

Фау загадочно улыбнулся.

— Почти.

Допытываться было бесполезно, и она решила оставить пустые расспросы. Улыбнулась:

— Тот парень на велосипеде, когда увидел взлетающий аэромобиль, еле в седле удержался, — посерьёзнела, задумавшись. — Я имею в виду, ты привлекаешь внимание, и люди…

— Людям не стоит лезть не в своё дело, — сурово перебил Фау. — Флойдам, кстати, тоже.

— Но у тебя же не будет проблем из-за этого? Из-за меня?

Почему-то эта фраза её спутника очень развеселила. Флойд хохотал так заразительно, что под конец и сама она начала улыбаться.

— Ты поразительная девушка, — он протянул руку, провёл рукой по её волосам, заправляя за ухо непослушную прядь. И вдруг, без предупреждения, летательный аппарат резко взмыл вверх, повинуясь неуловимому движению своего пилота.

Клементина взвизгнула от неожиданности, но флойд лишь прибавил скорость — теперь они ввинчивались в небо почти под прямым углом.

— Давай поднимемся выше облаков! — крикнул Фау.

На краткий миг стекла облепила мутная облачная пелена, и тут же исчезла, смытая солнечным светом: аэромобиль уже набрал достаточную высоту и вынырнул из облака, упав в необъятное небо. Со всех сторон их окружала невозможно яркая синева, лишь далеко внизу неуклюже толкались молочно-белые облачные сугробы.

— У вашей планеты очень красивое небо, — вдруг сказал Фау. — Жаль, что ты не можешь в полной мере оценить его красоту.

— Куда уж мне, примитивной, — Клементина фыркнула. — Я вижу только синий. Но мне и этого достаточно, поверь, — она задумчиво прищурилась на солнце. — На Анде не такое небо?

— На Анде? — рассеянно откликнулся флойд. — Что ты, нет, конечно. Честно говоря, Анда — второсортная периферийная планета со скудными ресурсами и однообразным ландшафтом. Да, там базируются научно-исследовательские центры, да и промышленность кое-какая есть, но в остальном планета самая заурядная.

— Ну, я мало где была, — попыталась отшутиться Клементина. — Так что мне особо не с чем сравнивать.

— У нас есть очень красивые планеты. Ринтао, Салейзия, Лиади… Мио, конечно. Моя родина.

Развивать тему флойд не стал, Клементина тоже, интуитивно почувствовав, что не стоит выпытывать подробности. Некоторое время они молчали; каждый думал об одном и том же: если планы тенри (боже упаси) увенчаются успехом, это грозит бедой не только человечеству, но и флойдам.

Аэромобиль начал снижение; внизу мелькнуло хорошо узнаваемое каменное кольцо, и Клементина поняла, куда Фау её привёз.

Стоунхендж. Каменная обсерватория, оставленная в наследство их далёкими предками эпохи неолита.

Последний раз она была здесь со школьной экскурсией, лет десять назад — но тогда их не пустили внутрь круга, предложив довольствоваться созерцанием древнего памятника с почтительного (и безопасного) расстояния. В тот день стояла небывалая для Англии жара, и Клементине быстро наскучило глазеть на замшелые каменные арки, возвышающиеся посреди зелёной равнины…

— Здесь охрана, — заметила она, кивнув на приметную красную будку. Толстая чугунная цепь, подвешенная на столбиках по периметру мегалита, несмотря на свою толщину, не выглядела серьёзной преградой, но Клементина знала, что памятник тщательно охраняется. Наверняка всё вокруг нашпиговано датчиками, реагирующими на движение, и мощными камерами.

— Ничего. Нас пропустят, — Фау вдруг совершенно по человечески хихикнул и подмигнул: — Мы же не собираемся его взрывать.

— А так хотелось.

— Похоже, я начинаю привыкать к вашему чувству юмора, — вздохнул флойд, помогая ей выбраться из кабины аэромобиля. — Очеловечиваться.

— Это плохо?

— Нет, — Фау хмыкнул. — Это факт.

Мужчина в форме вневедомственной охраны проводил их ошарашенным взглядом. Его правая рука машинально зашарила по карманам в поисках рации.

— Всё в порядке, не нужно никого звать, — поспешила заверить его Клементина — не хватало ещё, чтоб он вызвонил подмогу и поднял шум. — Мы просто хотим осмотреть памятник. Вы же пропу́стите нас? Пожалуйста.

Глаза охранника округлились ещё больше, губы ошалело забормотали что-то нечленораздельное.

— Клементина, он не знает флойдский, — шепнул Фау.

— Ой… — она испуганно захлопнула рот рукой. — Я не нарочно…

— Это неофициальный визит, — сказал флойд охраннику. — Мы пробудем здесь какое-то время. Сегодня ещё ожидаются туристические группы?

— Вроде бы н-не должны…

Клементина покосилась на аэромобиль, аккуратно припаркованный неподалёку. Если нагрянут туристы, неизвестно ещё, что окажется в центре внимания: древние камни или флойдский летательный аппарат, стоящий у всех на виду.

— Отлично. С вашего позволения, мы пройдём. Не беспокойтесь, мы ничего не сломаем.

— Пожалуйста, — добавила Клементина на этот раз по-английски. Она видела, что мужчина колеблется: на одной чаше весов — врождённый страх перед флойдами, на другой — ничуть не меньший страх перед собственным начальством, а главное — понимание, что в случае чего спросится с него, а не с непрошенных гостей.

— Я прошу вас, не трогайте ничего, — умоляюще пробормотал он.

— Да не волнуйтесь вы так, — обернулась Клементина, перешагивая через цепь. — Мы же не вандалы.

— Вот именно. И отключи́те камеры, — посоветовал Фау. — Всё равно ничего интересного вы там не углядите.

Несколько шагов по невысокой траве — и они оказались внутри каменного кольца.

— Поневоле чувствуешь себя то ли лазутчиком, то ли шпионом, — со смехом призналась Клементина. — Охранник все ещё пялится на нас?

— Нет, ушёл. Решил, видимо, что с тобой лучше не шутить.

— Со мной?!

— А кто заговорил с ним по-флойдски?

— Я не нарочно… — она покраснела. Отвернулась, делая вид, что любуется закатом.

Обойдя её вокруг, флойд опустился на траву, помедлив мгновение, Клементина последовала его примеру.

— Знаешь, Фау, а ведь учёные до сих пор ломают копья, споря, для чего его построили. Вроде бы для того, чтобы наблюдать за движением небесных тел, предсказывать затмения и всё такое — но не слишком ли грандиозное сооружение для данной цели? Можно же было сделать то же самое, но из дерева — куда проще и быстрее. Я где-то читала, что на подобное строительство при тогдашних технологиях потребовалось бы три сотни лет… — Клементина украдкой покосилась на своего спутника. — Если, конечно, никто не помогал.

— Мы нашли вашу планету двести лет назад, — похоже, Фау понял намёк. — И почти сразу открылись людям. Остальное ты знаешь.

Значит, не флойды…

Тенри?

— Насколько мне известно, тенри действительно не подозревали о вашем существовании до недавнего времени, — ответил флойд на незаданный вопрос.

— Это один из главных аргументов "Открытого неба", — заметила Клементина. — Они утверждают, что инопланетные гости и раньше посещали Землю. Следили за нами, наблюдали, а иногда и помогали. Нянчили, пестовали… Словно к чему-то готовили. Или ждали, пока готовыми станем мы.

— Человечеству предстоит ещё очень долгий путь, — голос Фау прозвучал необычайно серьёзно. — И я сейчас не про безнадёжное отставание наук и технологий… Я о другом. Люди должны измениться духовно, внутренне, кардинально пересмотреть свою систему ценностей — а такая глубокая трансформация может быть только добровольной. Ни флойды, ни шер-нуа, никто другой не сможет насильно навязать вам эти изменения.

Флойд лёг на спину, заложив руки за голову.

— Вы уже трансформируетесь — но вы в самом начале пути. Должно смениться много поколений, чтобы изменения стали ощутимы и принесли свои плоды.

— Тенри не захотели измениться, — очень тихо сказала Клементина.

— Тенри не смогли, — поправил флойд. — Некоторые мои соплеменники полагают, что и человечество не сможет.

— Из-за того, что мы похожи? — она уже хотела обидеться, как вспомнила про гораздо более важный вопрос, который хотела задать. — Фау, тогда, двести лет назад — почему вы не рассказали людям правду? Или это тоже запрещено?

Флойд перекатился на бок, взял её за руку.

— А ты была бы рада услышать такую правду? — поинтересовался он. — Узнать, что на твоём веку небо будет закрыто для людей? Изо дня в день, из года в год осознавать, что тебе не дожить до начала космической эры. А ведь тогда продолжительность человеческой жизни была гораздо меньше… Я отлично понимаю, Клементина, что ты чувствуешь. Но, поверь, иного выхода не было. Иногда бывает, что выход лишь один.

Она промолчала. В вечернем небе, уже выцветшем до болезненной бледности, но ещё не успевшем как следует потемнеть, появились первые звёзды.

— Почему людям всегда хотелось в космос? — прошептала Клементина, обращаясь скорее к себе самой, нежели к Фау. — Это ведь не просто банальная тяга к экспансии, желание захватить и освоить как можно бо́льшую территорию, стать доминирующим видом. В чём же тогда причина? В стремлении к новому и неизведанному? В жажде знаний? В безотчётном страхе не суметь преодолеть земное притяжение, разорвать путы и в итоге навсегда остаться взаперти?

— Мы тоже когда-то прошли через это, — так же тихо откликнулся флойд. — Мы победили сомнения и страхи, познали истину и шагнули к звёздам… А вот тенри так и не сумели победить самих себя. Свою жадность, зависть, агрессию, мстительность, мелочность, неумение прощать. Это делает их смертельно опасными, но вместе с тем в этом их слабость.

Клементина не вполне поняла последние слова Фау: ей тенрийцы виделись какими угодно, но только не слабыми. Она вспомнила бесцеремонную улыбочку Шарка, развязный тон, фамильярный прищур — и в душе горячей волной поднялся гнев.

— Я не отдам нашу Землю никаким тенри, — сердито сказала Клементина.

— Мы не отдадим, — ласково поправил флойд. Скользнул ближе, уткнулся носом ей в макушку, зарываясь в кудри.

— Ты уверен, что он отключил камеры? — озабоченно спросила Клементина, уворачиваясь от поцелуя.

— Уверен. Наши органы восприятия очень чувствительны.

— Камеры же работают совершенно бесшумно.

— Это для тебя бесшумно. А я улавливаю электромагнитные поля… если они есть.

— Ух ты! Понимаю, почему ты так любишь тишину. Я бы, наверное, с ума сошла, если б у меня постоянно что-то зудело в голове… — на этот раз флойд оказался ловчее, и избежать поцелуя не удалось. Долгого, настойчивого, властного. Нечеловечески сладкого, головокружительного, пьянящего.

Внутри всё затрепетало от счастья и любви.

— Фау…

— Я знаю, так нельзя… — простонал он в промежутках между поцелуями. — У людей на этот счёт строгая мораль. У флойдов она ещё строже… Но я больше не в силах сдерживаться. Прости…

Сопротивляться было бессмысленно. Да она и не собиралась — глупо противиться тому, чего жаждешь всей душой, всем сердцем, тому, что, похоже, было уготовано самой судьбой. Здесь и сейчас, на сочной, чуть влажной траве, в самой сердцевине каменного круга, ежедневно осаждаемого назойливыми туристами, под тысячами звёзд тысяч миров, среди которых, несомненно, имелись и обитаемые, не существовало ничего и никого — здесь были только они. И вся предстоящая ночь, долгая тёмная летняя ночь, напоённая ароматами луговых трав и нестихаемым стрёкотом цикад, принадлежала сейчас только им одним. И только три слова[2] были уместны этой ночью, которые можно было шептать, бормотать, кричать, стонать, вопить, повторяя снова и снова: так, чтобы услышали и камни, и ветер, и звёзды — все до единой. Три коротких, древних как мир слова — "Я люблю тебя".


[1] Фраза — дословная цитата из фильма "Пассажиры" 2016 года (прим. авт.)

[2] А на флойдском языке — всего лишь одно (прим. авт.)


Загрузка...