Звезды февраля

Глава 1

Айлис сидела на диване и пялилась в стену напротив. Она понятия не имела, сколько прошло времени с того момента, как она вернулась домой, нашла письмо и превратилась в «зомби». Несколько минут? Часов? Дней?

Краем глаза она снова заметила письмо, лежащее на кофейном столике. Девушка быстро зажмурилась, чтобы ни одно слово не отпечаталось у нее в голове. Когда она открыла глаза, то старательно смотрела вверх. На стену. Только на стену. Стена безопасна.

Она ждала своих слез, это было бы естественной реакцией, которая характерна для большинства женщин.

Ее только что бросили. Вот это новость! Каким-то дурацким письмом.

И вместо того, чтобы плакать навзрыд, проклинать его в пустой комнате, избивать диванные подушки, все, что она могла делать, ― это молчать.

Ожидаемо. Даже в одиночестве с разбитым сердцем, она не могла выразить свою боль вслух и со всей страстью.

Неудивительно, что Пол ушел.

Его имя сработало. Вызвало эмоции. Хоть это была не печаль, а отрицание. Она была умной девушкой. Если рационально рассмотреть последние шесть лет, трезвым взглядом, она бы поняла, что они не подходили друг другу. И теперь это было очевидно.

Пол был амбициозным карьеристом. Он не был счастлив, пока не достигал каждой цели, которую перед собой ставил. Она знала об этом, потому что была рядом, когда он исполнял что-то из своего списка. Парень с отличием закончил университет Мэрилэнда, где они познакомились. Его приняли в медицинскую школу Джонса Хопкинса (прим.: входит в число лучших национальных медицинских школ в ряде научно-исследовательских грантов Национального института здоровья). А потом поступил в ординатуру больницы Хопкинса, получив работу мечты.

Айлис была рядом в качестве друга или девушки практически при каждом событии. Они были идеальной парой во время учебы в колледже, потому что она наслаждалась учебой, и, несмотря на то, что девушка не изучала медицину, помогла Полу писать курсовую работу. Она была сильной студенткой, чем воспользовался Пол, посему Айлис была практически соавтором всех его работ, а также помогала ему запомнить множество фактов о теле и болезнях. Они вдвоем шутили, что она недипломированный специалист по медицине.

Он жаждал внимания, быть в свете софитов. Его доминантная натура обеспечивала ему внимание всех находящихся в комнате, когда он обсуждал политику, давал медицинские советы или рассказывал забавные истории о выходках докторов в больнице. Пол был президентом каждого клуба, к которому присоединялся.

А она держалась на заднем плане, словно какая-то дурацкая тень. Он несколько раз называл ее «безмолвным бриллиантом». Она как дура считала это комплиментом, что нужна ему.

Скорее всего, из-за того, что он поддерживал те политические и социальные взгляды, которые она с ним обсуждала. Именно она смотрела новости, читала газеты, формировала мнение. Они подробно обсуждали бесчисленное количество тем, когда по вечерам были наедине. А потом, на публике он цитировал ее, использовал комментарии Айлис, выдавая их за свои, чтобы впечатлить своих поверхностных друзей «собственной» проницательностью.

До сегодняшнего дня она даже хвасталась тем, как ей повезло найти мужчину, с которым у нее почти совпадают личные убеждения.

Теперь же шоры спали. И ей не понравилось, что она увидела. Девушка была лишь ковриком, о который вытирали ноги.

Они были вместе шесть лет. Восемь, если считать два года перед тем, как они стали встречаться, когда они просто были друзьями и вращались в одних кругах.

С Рондой.

Это имя, как очередной удар, вызвал у Айлис иные чувства, но не менее сильные. Ронда была ее самой лучшей подругой с первого года учебы в колледже, когда они оказались соседками в общежитии. Эта дружба продолжалась на протяжении всего обучения и не закончилась после выпуска, когда они были наняты в одну маркетинговую фирму.

Ронда была полной противоположностью Айлис. Жизнерадостной, активной и красивой. Каждая ее частичка была пронизана жизнью и весельем. Она была твердой троечницей, но обладала таким характером, который позволял преодолеть недостаток знаний. Айлис часто слышала, как их друзья и коллеги дразнили их, что противоположности притягиваются? Насколько Ронда была шумной и веселой, Айлис была абсолютно другой ― тихой, наблюдательной и спокойной.

Люди думали, что Айлис стеснительная, но она не считала себя робкой. На самом деле, ей просто не требовалось быть в центре внимания. Она прекрасно могла вести диалог с незнакомцами и клиентами наедине, но при большом скоплении людей она предпочитала найти спокойный уголок, чтобы наблюдать и анализировать. Наблюдение за людьми было ее любимым занятием. Она всегда чувствовала, что больше узнает о людях, наблюдая за ними, а не говоря с ними.

Очевидно, что она наблюдала не за теми людьми. Или, возможно, она смотрела за верными людьми, но интерпретировала их поступки неправильно.

Потому что Пол не просто бросил ее. Он оставил ее ради Ронды.

В какой-то момент за последние несколько лет ее парень влюбился в ее лучшую подругу. И она этого не заметила. Абсолютно.

Эта мысль заставила девушку перевести свой взгляд на письмо. В этот раз она заставила себя на него посмотреть. Позволить словам достигнуть ее разума.

«Ты не можешь себе представить, как мне тяжело написать тебе это письмо, Айлис».

Ну, конечно. Оказался бы он на ее месте. Она была почти уверена, что читать было намного тяжелее.

Она огляделась, рассматривая гостиную квартиры, что они снимали с Полом. Его уход был сознательным, запланированным и продуманным. Некоторых вещей не хватало. Многих вещей. Хоть она не смотрела, могла поспорить, что его ящики комода и половина шкафа были пусты, и его туалетные принадлежности исчезли.

Он был очень занят, пока она была на работе. Пол быстро и эффективно стер себя из ее жизни. Менее чем за десять часов.

Айлис вернулась к изучению стены перед собой, слишком устав думать обо всем этом. Может, стоило взять из холодильника бутылочку вина и напиться до изнеможения. Она могла бы подумать о своей жизни и завтра.

К сожалению, встать и дойти до кухни требовало больше сил, чем она могла у себя найти.

Вдруг тишина квартиры была жестко нарушена громкими ударами в дверь. Айлис подпрыгнула от неожиданного звука, ее сердце учащенно забилось.

― Черт, ― пробормотала она, положив свою дрожащую руку на грудь.

― Открывай эту чертову дверь, Пол! Выходи, гребаный урод!

Айлис с тяжелым вздохом откинулась на диване. Ее день и так был достаточно отстойным. Добавить Хантера Моргана, словно насыпать соль на рану.

Она даже не пошевелилась, чтобы ответить. Может, он решит, что никого нет дома, и уйдет.

― У тебя пять секунд, чтобы открыть эту дверь, или я снесу ее ко всем чертям, сукин ты сын!

Айлис застонала, вставая. Она ни на секунду не усомнилась, что он поступит так, как заявлял, а значит, ей придется думать, как потом починить дверной проем ― она посмотрела на часы ― в девять вечера.

Она просидела на диване три часа.

Девушка открыла и распахнула дверь, еле успев отскочить с пути «бешеного быка», который не ждал приглашения войти.

― Его здесь нет, ― произнесла она, надеясь, что Хантеру этого будет достаточно, чтобы уйти.

Хантер промчался по коридору, заглядывая в каждую комнату, бормоча себе под нос все возможные ругательства, некоторые из которых она никогда не слышала.

И, наконец, убедившись, что Пола нет, он вернулся в гостиную и впервые посмотрел на Айлис.

― Какого черта?! ― его голос был растерян и полон ярости.

Она пожала плечами, не уверенная, как ей ответить. Девушка осознала, что именно Хантер сейчас единственный человек на всей планете, кто понимает, что она чувствует. Потому что он также был ошарашен и повержен.

Это показалось ей немного забавным в своей иронии. В основном из-за того, что у них с Хантером не было ничего общего.

Он вытащил из кармана куртки конверт.

― Я нашел его, когда вернулся домой.

Айлис узнала почерк Ронды. Значит, Хантер тоже получил письмо. Его бросили так же, как ее.

Он открыл конверт и вытащил обручальное кольцо, которое он подарил Ронде несколько недель назад, на выходных. То, которое Ронда приняла с восторженным вскриком на празднике у друзей. Все были в восторге и поздравляли их.

В тот момент Айлис завидовала Ронде, в тайне надеясь, что Пол последует примеру Хантера и подарить кольцо на Рождество.

Но он не подарил. Вместо него она получила кашемировый свитер и первое издание сборника стихов, которые ей нравились. О, и еще дурацкую открытку «Старбакс». Словно он ее дядюшка, а не парень.

Айлис махнула на кофейный столик.

― Я тоже получила письмо.

Она не предлагала ему прочитать, но Хантер решил иначе. Он подошел, взял письмо и, сев на стул, стал читать.

Девушка хотела вырвать письмо из его рук: оно было личным, ее персональным адом.

Но наблюдая за тем, как он читает, как крепко его руки сжимали бумагу, чуть не разрывая ее, она поняла, что это не только ее боль.

Они с Рондой были близки с колледжа, а Пол с Хантером были лучшими друзьями с начальной школы. Они выросли по соседству и были ближе братьев. Смотря на них, она всегда задавалась вопросом, как между ними зародилась дружба. Хантер ассоциировался с выцветшими джинсами, худи и неряшливой бородой; хиппи с лохматыми каштановыми волосами и светло-голубыми глазами. Пол же напротив ― накрахмаленные воротнички, чисто выбритый, стильный, по-классически высокий, темноволосый и привлекательный. Хантер ― это еда на вынос и ужастики, Пол ― шикарные рестораны и театры. И, тем не менее, за последние двадцать с лишним лет у них было кое-что общее ― их любовь к одним спортивным командам. Это и общая история позволяло им сохранять дружбу.

― Какого черта? ― опять пробормотал он, откладывая письмо на кофейный столик.

Он наклонил голову и уперся локтями в свои колени.

Айлис подошла и опять заняла свое место на диване. Она не знала точно, что ответить. Они с Хантером не были друзьями. Скорее просто терпели существование друг друга, потому что у них не было выбора.

Хантер ― это эквивалент двадцатисемилетнего парня из братства, несмотря на тот факт, что он никогда не был в колледже. Он заявлял, что старшей школы ему хватило. Развлекался слишком сильно, смеялся слишком громко, ругался как матрос и постоянно дразнил ее за то, что она была слишком тихой, называя ее мышкой. Это прозвище до умопомрачения ее раздражало. Он считал, что чтение ― это просто пролистать журнал и посмотреть картинки. Не раз замечая ее за чтением книги, он громко интересовался, как она может так много времени тратить на что-то столь скучное. В его понимании если книга хороша, то по ней снимут фильм, и он его посмотрит.

У них не было ничего общего, кроме Пола и Ронды.

А теперь и разбитого сердца.

― Ты не ожидал ничего подобного? ― спросила она, возможно из-за того, что это беспокоило ее больше всего.

Айлис считала себя проницательной, но сама мысль, что Пол так хорошо скрывал свои настоящие чувства к Ронде, сводила ее с ума.

Он покачал головой.

― Нет. Я думал, она счастлива, ― он поднял голову, его глаза потемнели от ярости. ― Я убью этого козла.

Пока она застряла в каком-то странном состоянии оцепенения, реакция Хантера была абсолютно противоположной. Он был в ярости, жаждал убийства, и, в первый раз после прочтения письма Пола, она была рада, что ее бывший парень сейчас не здесь. Возможно, это спасло его жизнь.

Не то чтобы она была рада узнать, что они с Рондой банально сбежали в Лас-Вегас.

Ей не понравилось, что Ронда сегодня взяла больничный, зная, что в десять должна была состояться важная презентация потенциальным клиентам. Айлис пришлось все делать самостоятельно, из-за чего она жутко нервничала. Обычно, Ронда занималась презентациями, но каким-то образом, Айлис справилась, и они выиграли контракт.

Они.

Черт побери.

Она больше не сможет работать с Рондой. Какая-то часть гнева Хантера проникла в нее.

― Хорошо. Убей его. Я позабочусь о неверной лживой облезлой блондинке.

Жестокость ее слов, страсть, скрывающаяся за ними, даже ей казались незнакомыми.

Видимо, и Хантеру тоже. Она не часто выходила из себя. Его глаза расширились, а потом последовало одобрение.

― Я буду твоим алиби, если ты будешь моим.

Она улыбнулась.

― По рукам.

На какое-то мгновение они смогли улыбнуться, но эта передышка закончилась, когда Хантер перевел взгляд на ее письмо. Это была идея Пола познакомить Хантера с Рондой три года назад. Айлис считала, что это ошибка, думая, что они слишком похожи, чтобы сойтись. Оказалось, что она не права.

До этих самых пор.

― Я не могу понять, она ведь сказала «да». Была воодушевлена предстоящей свадьбой. Почему? Почему они так поступили?

Айлис пожала плечами. Пол ни разу не делал ей предложение, но это не значит, что они не обсуждали будущее. У них были планы, они мечтали о большой свадьбе, о покупке дома, о детях, совместной старости. Эти ожидания не могли взяться из воздуха. Они были реальными... по крайней мере, для нее.

― Я не знаю почему.

Не знала. Она сидела три часа, пытаясь осмыслить происходящее, найти хоть какой-либо смысл. Но ничего не выходило.

― И что мне теперь делать?

Его голос был пронизан болью, той самой, которую она пыталась найти, почувствовать. А теперь, думая об этом, возможно, она была в шоке.

Он сгорбился на стуле и тяжело вздохнул.

― И что теперь? ― повторил он, скорее сам себе, чем ей.

Это был справедливый вопрос, на который, к ее сожалению, она не могла ответить. А значит, она не могла последовать его примеру.

― Думаю... просто... жить дальше.

Он посмотрел на нее, будто у нее выросла вторая голова.

― Вот так просто? Ты не будешь бороться за него?

Ей даже в голову не приходило бороться за него. Ни разу.

― Не буду.

― Значит, ты сдаешься? ― он закатил глаза, к нему вернулось обычное поддразнивании над ней. ― Как типично для мышки. И почему я удивлен?

Она прищурилась, наконец, в ней зародился сильный гнев, найдя более доступную цель.

― Я не сдаюсь. Я просто не собираюсь бороться.

― Не собираешься?

― Зачем мне умолять вернуться того, кому я не нужна? Зачем мне тот, кто настолько жесток, труслив, что бросает меня с помощью письма? Он инфантильный ребенок, эгоистичная сволочь, который не считает меня достойной уважения, доброты и сочувствия. Он не смог задержаться и встретиться лицом к лицу. После шести лет, Хантер! Думаю, что я заслуживаю большего.

Хантер смотрел на несколько мгновений, не произнося ни слова. Она почти уверена, что это была самая длинная речь, которую он слышал от нее. По-видимому, он не представлял, что у нее может прорезаться голос. После он выпрямился: теперь его поза не напоминала побитого жизнью человека, как было пару минут назад.

― Ты права. Пошли они к черту.

Это не совсем то, что она сказала. Совсем. Хотя его фраза прекрасно подвела итог ее монологу.

― Я не мышь, Хантер. Я просто... ― она замолкла.

Она больше не знала, кем являлась. На протяжении многих лет она смотрела на себя через призму отношений с Полом. Партнер по учебе Пола, его девушка, лучшая половинка. Его дурацкий молчаливый советчик.

Хантер все еще рассматривал ее, и было ощущение, что он впервые, действительно, видел ее. Они, так или иначе, присутствовали в жизни друг друга много лет, но первое впечатление застилало им глаза. Она считала его взрослым ребенком, а он ее ― мышкой. Никто из них даже не пытался заглянуть глубже.

― Ты не плачешь, ― в конце концов, сказал он. ― Большинство девчонок уже бы выплакали все глаза, а ты вместо этого сидишь и вся такая логичная и прочее.

И хоть он этого не сказал, она мысленно закончила за него. О том, что есть в ней что-то не нормальное. Айлис привыкла чувствовать себя «странным парнем. Определенно в ней не хватало страсти, упрямства, порывистости в чувствах, как у остальных членов ее семьи.

«Хантер лучше бы вписался в семью Коллинзов», ― задумавшись, поняла она.

Она всегда считала, что ее спокойствие и тихая натура появилась вследствие того, что она росла вдали от своих неугомонных кузенов, тетушек и дядушек, а также Попса. Проведенное с ними время ограничивалось редкими визитами. И даже тогда, когда она переехала в Балтимор после колледжа, она все равно с ними виделась не так часто, как могла бы. Она всегда была в стороне, слишком занятая работой или Полом.

Девушка никогда не чувствовала эту дистанцию до этого момента.

Теперь же она скучала по ним, хотела быть окруженной их сумасшествием, их громкими голосами, говорившими одновременно и их безусловной любовью.

Она хотела быть частью всего этого... хотела вернуться домой. Вернуться домой, туда, где она никогда не жила.

― Я съеду с этой квартиры.

Хантер нахмурился, сбитый с толку ее внезапным заявлением.

― Хорошо. И куда ты поедешь?

Она улыбнулась и произнесла словосочетание, придуманное ее тетей Райли.

― В «Общагу Коллинзов».

― И абсолютно не понимаю, что это.

― Квартира над нашим семейным ирландским пабом. Многие из моих кузенов живут там сейчас.

― Круто. Я останусь там же. Похоже, Ронда не собирается возвращаться. Она собрала все свои шмотки.

― Звучит нормально.

― А что насчет работы? Вы же с Рондой работаете вместе.

Она избегала думать об этом, но не могла отрицать, что не смогла бы вернуться в маркетинговую фирму. На самом деле, она никогда не считала, что та работа ей подходила. Просто очередное место, где квадратный брусок пытался пролезть в круглое отверстие.

― Я уволюсь.

― Черт. Не слишком торопишься?

Она покачала головой.

― Нет. Я не могу работать в одном здании с... ней.

― Понимаю.

― Уверена, что могу пока поработать официанткой в пабе, пока не найду что-то другое.

― Думаю, мне повезло. Маловероятно, что я встречусь с ними в отеле.

Хантер помогал управлять местной гостиницей тете с дядей. Его родители погибли в автомобильной аварии, когда он был подростком, а его двоюродная тетя и дядя, которые были старше и бездетны, взяли его к себе и любили, как родного.

― Балтимор достаточно большой город, возможно, мы с ними больше никогда и не увидимся.

Она знала, что это несбыточная мечта, но сейчас мысль, чтобы увидеть Пола и Ронду вместе, была слишком болезненна.

― Я могу снова собрать свою группу. Ронда заставила меня бросить, говорила, что ненавидит, сколько времени я провожу с группой. Я был слишком глуп, последовав ее просьбе. Я, правда, скучаю по игре на гитаре перед толпой.

― Я и забыла, что ты был в группе.

Пол водил Айлис на несколько выступлений Хантера, когда они только начали встречаться. Он был неплох. На самом деле даже очень хорош. Остальные же музыканты в отличие от него были в самом лучшем случае заурядными.

Он ей печально улыбнулся.

― Да. Звучит глупо, но я всегда мечтал стать знаменитым музыкантом. Написать несколько песен, достойных награды «Грэмми», и гастролировать по всему миру, ― он подмигнул, добавляя: ― каждую ночь спать с разными фанатками.

― Я знаю, что это за жизнь. Она не так замечательна, как все думают.

― Правда? Никогда не считал тебя фанаткой.

Она закатила глаза, зависнув на мысли, что Хантер сам писал музыку. Эта деталь удивила ее.

― Я выросла в гастролях. Знаешь, все не так гламурно и шикарно.

― Но что-то определенно есть и крутое.

Девушка кивнула, вспоминая и много ужасного. Она постаралась все это забыть, в основном из-за того, что Пол пренебрежительно относился к образу жизни музыкантов. Каждый раз, когда они были в трейлере ее родителей, Пол морщил нос, заявляя, что сошел бы с ума в таком маленьком пространстве. По какой-то дурацкой причине она поддерживала его утверждения вместо того, чтобы противостоять им.

― Да, ― призналась она. ― Кое-что было очень забавным.

― Иногда я забываю, кто твои родители. Ты не часто о них говоришь.

Айлис не стала отмечать, что сейчас между ними произошел самый длинный диалог, который когда-либо был. Но он был прав. Она не часто рассказывала о своих знаменитых родителях. Не из-за того, что не была безумна за них горда. По правде говоря, она восхищалась своими матерью и отцом, и каждые несколько дней она общалась с одним из них по телефону.

И, тем не менее, в очень раннем возрасте Айлис поняла, что основой дружбы может оказаться желание детей приблизиться к рок-звездам, а не она сама. Поэтому ее молчание о своих родителях было способом самозащиты. Это позволяло ей не сомневаться, что люди любят ее за то, кем она является, а не из-за Ская Митчелла и Тиган Коллинз. Она общалась с Полом почти год прежде, чем он понял, кто ее родители. Ее спасло то, что родители решили дать ей и ее сестре, Фионе, настоящую фамилию их отца, вместо Митчелл.

― Да, ― Хантер пробормотал сам себе. ― Я вернусь к музыке.

Странная беседа, но, по какой-то странной причине, Айлис стало легче. Она придумала план и проговорила его. Почему ей вдруг вся ситуация показалась терпимой оставалось для нее загадкой. Но именно так и было.

― С нами все будет в порядке.

Хантер смотрел на нее с надеждой, но все еще не мог в это поверить.

― Думаю, мы не первые люди на планете, из которых выбили все дерьмо. И мы не последние.

― Да. Не последние. Что ты сегодня будешь делать?

Он пожал плечами.

― Приду домой, опрокину бутылку бурбона, пожалею себя, возможно, отправлю Ронде сотню сообщений, о чем буду жалеть на следующее утро.

Айлис рассмеялась. Боже, похоже, она балансирует на грани безумия, раз все, что говорит Хантер, веселит ее.

― Дай свой телефон.

Хантер сразу же дал ей телефон безо всяких вопросов и возражений. Айлис вбила свой номер телефона под именем Ронды, наблюдая за этим, как у Хантера расцветала улыбка.

― Когда выпьешь достаточно бурбона, ты забудешь об этой смене. Таким образом, твои сообщения придут ко мне, и тебе не о чем будет жалеть завтра. Я удалю их, не читая. Обещаю.

― Спасибо. А что насчет тебя? Изменишь номер Пола на мой?

Она покачала головой.

― Нет. У меня с этим не будет никаких проблем. Ты же меня знаешь: я выбираю путь молчания.

― Думаю, тебе стоит написать ему сообщение. Все высказать, а не держать все в себе.

― Может, и напишу, ― соврала она, зная, что никогда не сделает этого. Она избегала конфликтов, как чумы.

― С тобой будет все в порядке?

Она медленно кивнула.

― Да. Я заберусь в постель и буду рыдать. А завтра соберу свои вещи, перееду домой и буду плакать в жилетку своих кузенов. И в какой-то момент просто перестану плакать.

― Как всегда логична.

Хантер встал, Айлис последовала его примеру и стала провожать его к двери. Он открыл дверь, а потом обернулся к ней.

― Спасибо, Айлис.

Впервые он назвал ее по имени вместо прозвища «мышка». Ей было плевать на формальности. Сегодня и так слишком много всего изменилось, она хотела, чтобы что-то осталось без изменения. Даже если этой что-то глупое и раздражающее.

― Мышка, ― поправила она его.

Он усмехнулся.

― Ты самая свирепая мышка из тех, что я когда-либо встречал. И думаю, ты спасла меня сегодня.

Она всхлипнула, пока первая слезинка решила заскользить по щеке из-за его доброты.

― Без проблем, ― произнесла она, ненавидя образовавшийся в горле комок.

Парень ей тоже помог. Больше, чем подозревал.

― Береги себя, мышка.

― Ты тоже, ― прошептала она, хотя он уже ушел.

Она закрыла дверь и перестала сдерживать слезы.