Чёрная метка

Глава 19 Создатели

В горах бушевала невероятной силы гроза. Фери с восторгом наблюдал сквозь зарешёченное окно монастыря за дикой пляской молний и каждый раз, когда гремел гром, он неумело крестился. Старик никак не мог поверить, что все эти светящиеся иероглифы в ночном небе — это всего лишь игра безумной стихии, лишённой воли и разума, не подчиняющейся никому. Когда-то, очень давно, будучи ещё ребёнком, в этих местах он наблюдал нечто подобное, но при более странных обстоятельствах. Он привык во всём видеть знаки судьбы. Вот только жаль, что слишком уж быстро гаснут эти лиловые вспышки и ему никак не удаётся прочесть послание. Феликс бы успел, но только вот, где он сейчас этот чёртов Феликс?! Что с ним происходит в последнее время? Фери вытер со лба капельки дождя, прорвавшиеся сквозь кованую решётку.

Он живёт уже очень долго и за это время научился доверять своей интуиции, а она настойчиво предвещала беду, но не объясняла, откуда эту беду ждать. Смерть старика не пугала — в его возрасте глупо страшиться неизбежного. Волновало его другое, то, чему он посвятил всю свою жизнь — Исполнители. Казалось бы, всё предусмотрели, всё просчитали, не должно больше быть проколов, но Феликс…

— Мне не нравится твоё лицо, — услышал он за спиной голос Эрика и, не оборачиваясь, ответил:

— А я уже давно привык к нему. Глупо менять на старости лет.

Потом, устав наблюдать за небесными письменами, он повернулся и с тоской произнёс:

— Мне кажется, что с Феликсом что-то не то. Я впервые за столько лет чувствую страх. Как ты думаешь, к чему бы это?

Высокий русый молодой человек с повязкой на глазу растерянно улыбнулся и робко напомнил старику:

— Тебе же говорили, что не надо было его создавать. Ты наделил его слишком многим и он теперь неуязвим. Скажи, неужели ты ни на миг не допускал мысли, что когда-нибудь Феликс осознает все свои возможности и выйдет из-под контроля?

— Об этом я не думал. С остальными ничего подобного никогда не происходило. Но ты прав, Эрик, зря я всё это затеял.

— Теперь поздно каяться, — сурово ответил Эрик, — надо с ним что-то решать. Я вообще не могу понять, почему ты решил, что он сможет выполнить это задание? А, если и сможет, то…

Старик буквально прожёг его взглядом насквозь, так много было в этот момент в нём нерастраченного гнева и боли. Как объяснить этому сопляку, который годится ему, даже не в сыновья, а во внуки, что это такое — потерять всех своих детей?! Не одинокая старость пугала Фери, а то, что после него не останется никого. Как будто Бог проклял его и обрубил эту ветвь родового дерева. Что-то он в своей жизни сделал не так, где-то ошибся…

— Ты думаешь, что, когда Феликс получит то, чего мы от него ждём, то он нам это не отдаст, а решит сам использовать? — Слова Фери звучали, как удары молотка о крышку гроба, такие же громкие и такие же безысходные.

Неожиданный порыв ветра настежь распахнул окно и в комнате стало холодно, как в склепе. Эрик растерянно пожал плечами и тихо признался, закрывая, потемневшие от времени, рамы:

— Я думаю, что Феликса надо уничтожить, пока он не уничтожил весь мир. Фери, я вообще не могу понять, зачем он тебе нужен? Я не встречал в мире никого более опасного, чем он. Что за причуды такие? И вообще, я по-прежнему считаю, что вся эта затея с Исполнителями закончится очень плохо. Как тебе вообще такое пришло в голову?

Старик задумался. Ему сложно было объяснить то, что произошло много лет назад, тогда, когда мир был более предсказуемым, а мифы о нефилимах все считали не более чем, красивой сказкой.

Тогда он был ещё ребёнком и они с отцом посетили странное место, которое находится неподалёку от монастыря. Отец обещал показать сказку и не обманул.

Небо только начинало сереть, а влажная от росы трава прогнала остатки сна. Было холодно и мальчику, который уже не верил ни в какие сказки, хотелось поскорее вернуться домой. Он боялся сказать об этом отцу и покорно спустился за ним на самое дно ущелья. В какой-то момент ему стало страшно. Их плотной стеной обступили непроходимые горы и, случись что-нибудь непредвиденное, им никто не сможет помочь. Сейчас Фери стало казаться, что стариком он был именно тогда, в далеком детстве, а не сейчас, когда всё его лицо изрезанно глубокими морщинами и суставы постоянно ноют к перемене погоды.

Они сели на большой растрескавшийся валун и стали ждать непонятно чего. Поёживаясь от утренней прохлады, мальчик постоянно зевал. Сказкой даже не пахло, хотя от чистого горного воздуха голова немного кружилась. Ему было скучно и неуютно, но отец не замечал этого, он смотрел куда-то в сторону узкой тропы, по которой они только что пришли сюда и чего-то ждал. Фери молча терпел его причуды, хотя ему очень хотелось объяснить, наконец, своему наивному папе, что в жизни нет места сказкам и, что взрослому человеку стыдно верить во всякие там чудеса.

Уже первые лучи Солнца окрасили склоны в нежно-розовый цвет и всё вокруг стало таким красивым, что у мальчика дух захватило. Ему казалось, что вершины гор покрыты клубничным мороженым. Вот, значит, какую сказку обещал отец! Он перевёл взгляд на застывшего в ожидании мужчину и понял, что то, чего он ждёт, ещё не случилось. Тяжело вздохнув, Фери тоже стал смотреть в направлении горной тропинки.

Внезапно на ущелье спустился такой густой туман, что трудно было разглядеть что-либо уже в метре от них. И так же неожиданно туман рассеялся, а с неба полил, дождь, как из ведра. И такое светопреставление началось, что дух захватывало. Молнии чиркали одна за другой, словно вспышки старинного фотоаппарата. Ничего удивительного, но только вот на самом деле никакого дождя не было и одежда на мальчике оставалась по-прежнему сухой. А странный дождь всё лил и лил, не оставляя никаких следов. Но на этом чудеса не закончились. Вскоре на тропе возникла небольшая группа из одиннадцати человек. Фэри даже вскрикнул от неожиданности, увидев среди обычных людей несколько великанов. Ростом они были метра три, три с половиной.

— Кто это? — Шёпотом спросил он у отца.

— Это нефилимы, — так же шёпотом ответил ему тот. — А я всегда думал, что это всё лишь сказка. Но они действительно были. Видишь, они ушли в горы и спрятались от потопа. Погибли не все!

— Они нам ничего плохого не сделают? — Спросил встревожено мальчик. — Они такие большие!

— Нет, сынок, то, что ты видишь, случилось много тысячелетий назад. Это хрономираж. Те, кого ты видишь, уже давно умерли.

Успокоившись, Фери стал внимательно рассматривать гигантов. Они были красивы какой-то неземной красотой, их можно было бы даже назвать совершенством. Только вот из-за этого их лица казались одинаковыми, как будто все были отлиты из одной формы. Мальчик навсегда запомнил их название — «нефилимы». Потом, уже став взрослым, он вновь не раз ещё возвращался в сказочное ущелье, но ещё долго ему не удавалось увидеть эти загадочные кадры из далёкого прошлого. И, лишь поселившись в заброшенном монастыре, он смог вновь «встретится» со своими старыми знакомыми.

Эрик слушал старика, не перебивая и никак не мог поверить, в то, что вся эта затея с Исполнителями родилась из детской сказки, из какого-то сомнительного видения. Оказывается, старик и раньше был не в себе. Хрономираж… Чёрт! Такого наворотить из-за какого-то хрономиража! И вот теперь пришло время пожинать плоды этого сумасшествия. Не смог Фери вовремя остановиться, не смог. Он ставил всё более и более бредовые цели и, что самое странное, достигал их. Но Феликс — это последняя капля в чаше терпения!

— Идиотизм какой-то! — Не смог он сдержать своё недовольство. — А Феликса то зачем был нужен? Ограничились бы тем, что уже есть.

Неожиданно лицо Фери изменилось, оно вытянулось, черты заострились, во взгляде его чёрных глаз появилось что-то чужое. К этим метаморфозам Эрик никак не мог привыкнуть, как и к тому, кем на самом деле является этот безумный старик.

— Феликс, — речь Фери стала резкой, отрывистой, в ней чётко проступал акцент «псов», — это лучшее, что нам удалось создать! И он пока ещё ничего плохого не сделал. А ты, Эрик, перестраховщик. Если бы все были такими, то человечество до сих пор жило бы в пещерах и охотилось на мамонтов. — И тут Фери засмеялся характерным лающим смехом сириусян. — Вот мы и движемся вперёд.

А потом очередная метаморфоза и теперь Фери весь съёжился, густые брови сползли почти на глаза, а в его взгляде появилось презрение. Голос тоже изменился, теперь старикан говорил красивым густым басом, медленно, смакуя каждое слово.

— Эрнест, — загудел Фери, — нам надоели твои истерики. Чего ты кликушествуешь? Ты взрослый мужчина, а ведёшь себя, как истеричная барышня.

— Знаете что, вы, все трое, я не перестраховываюсь, — от возмущения у Эрика даже голос задрожал, — я, как и вы все, прекрасно понимаю, на что способен Феликс и боюсь даже подумать, что случится, когда и он сам это осознает. Из-за твоего желания поиграть в Бога, Фернандо, мы можем столкнуться с такими проблемами, с какими ещё никто и никогда не сталкивался. И не жди, что я буду потакать твоим причудам и в этом. Господи, — воскликнул он в отчаянии, — зачем я с вами связался?! Ведь надо же было понять сразу, что человек, создавший Вольное братство не может быть нормальным.

Старик терпеливо ждал, когда молодой человек прекратит стенать и немного успокоится, потом заявил:

— Но, кстати, идея с Вольным братством себя оправдала. Правда, требуется ещё несколько веков, чтобы её немного подкорректировать, но мне спешить некуда, я ведь уже прожил пять жизней, ждать научился. Эрик, ты ещё слишком молод и многое не понимаешь. Твои полторы жизни против моих пяти, — он усмехнулся. Вновь его голос изменился и уже кто-то другой категорично заявил. — Если Феликс вызовет у нас подозрения, мы его уберём. А ты не дёргайся раньше времени.

Единственный глаз Эрика смотрел на старика затравленно и безысходно. Потом ему удалось взять себя в руки и уже абсолютно спокойно, он спросил:

— Конечно, кто бы спорил. Только вот, как вы собираетесь это сделать? А, Господь вседержитель, который един в трёх лицах, что ты на это скажешь? Обычный человек с ним не справится, а всех Исполнителей он знает в лицо и по запаху. Он ведь вырос здесь. Слышите, чёртовые умники, кто сможет справиться с Феликсом, если он задурит или вы призовёте на его голову кару небесную?

— Не будь я Фернандо Кортес, если не решу эту проблему, когда в этом действительно возникнет необходимость! — С вызовом ответил старик, раскуривая ароматную сигару. — Можешь не сомневаться, у меня есть в рукаве одна надёжная карта. Но я не думаю, что мой мальчик слетит с катушек, узнав о своей уникальности, потому что я слишком много времени уделял его воспитанию… Мы уделяли, — поправился он. — Мы вложили в него всё, что знали и умели и он просто права не имеет обмануть наши надежды.

Раскаты грома гремели один за другим и Эрик вдруг подумал, что, наверное, много тысячелетий тому назад именно так и начинался всемирный потоп, стерший с лица Земли всех нефилимов. Может, и в самом деле, кто-то там наверху разгневался на них за то, что они посмели воссоздать то, чего больше быть не должно? А, как ещё объяснить тот факт, что до сих пор не найдено ни одного фрагмента скелета легендарных гигантов? Море поглотило их всех без остатка и, всё, что от них осталось — это небольшой набор спящих генов у некоторых людей. Эрик никогда не говорил своему, умудрённому жизнью, коллеге, что считает эти гены обычной мутацией и никакие анунаки к этому отношения не имеют. Здоровый скептицизм никогда раньше ему не изменял, а вот сейчас… Будучи атеистом до мозга костей, он впервые усомнился в своих убеждениях. Рука дрогнула и он автоматически, против своей воли, перекрестился слева на право, чем вызвал смех Кортеса.

— Наоборот, мой мальчик, крестятся наоборот — справа налево. Я, смотрю, ты тоже начинаешь верить в то, что над нами кто-то есть. Со мной это случилось века три тому назад. И, знаешь, мне сразу стало легче жить, потому что появилось оправдание всем моим ошибкам и огрехам. Я стал фаталистом. Если что-то происходит, то лишь потому, что кому-то это необходимо. Бог, Вселенский разум, Абсолют, назови это, как угодно, но, если он управляет нашей Вселенной, то все наши поступки, как плохие, так и хорошие, давно просчитаны, пронумерованы и внесены в книгу судеб. И все они зачем-то нужны. Так, что расслабься и не пытайся взять на себя ответственность за всё, что происходит в этом несовершенном мире. На роль мессии ты не годишься, мой юный, одноглазый друг.

В воздухе повис аромат сигарного дыма. Фери с удовольствием затянулся и выпустил сизые кольца в потолок. Одно из этих дымных кругов повисло над его головой наподобие нимба и Эрику от этого зрелища стало не по себе. Со странным, незнакомым чувством смотрел он на этот дрожащий голубовато-серый обруч, который, будто специально, замер сантиметрах в пяти от головы Фернандо и никак не желал рассеиваться. Казалось даже, что от него исходит слабое свечение. Эрик никак не мог оторвать взгляда от этого завораживающего зрелища. «А не второе ли пришествие Христа я сейчас наблюдаю? — Подумал он с незнакомым доселе трепетом, — Если это так, то, похоже, действительно начался предсказанный конец света. Но как же не похож на мессию этот безумный человек, проживший, благодаря чудесам науки, уже почти пятьсот лет!.

А Кортес, вольготно развалившись в широком мягком кресле, как будто даже забыл о его существовании. Он вновь принялся молча созерцать ту природную вакханалию, которая творилась за окнами замка. В памяти его возник таинственный хрономираж, увиденный им в детстве. Тогда точно так же гремел гром, плясали молнии и лились с небес бесконечные потоки воды. Как это называется? «Открылись небесные хляби» — вот как!

Но вот «нимб» рассеялся, Фери сразу же утратил всё своё мистическое очарование, гипноз спал, и Эрик даже разозлился на себя за те крамольные мысли, что пришли к нему в голову несколько минут назад. Конечно, Фернандо Кортес триедин, но только это совершенно не то, о чём пишет «Библия». Его тройственность — это всего лишь шутка гения и причуда самого Кортеса, которого тоже никак нельзя обвинить в тривиальности. Старик всегда находит самый невероятный выход из любого положения.

А потом возникла ещё одна странная мысль. Эрик даже разозлился на себя за эти навязчивые сравнения, но ничего не мог с собой поделать. «А, что, — подумал он, — если Христом на самом деле является Феликс? Почему нет? Во всяком случае, в том, что он зачат непорочно, сомнений нет ни малейших».

— Фери, что ты собираешься делать с Феликсом? — Спросил он настороженно. О какой такой карте в рукаве ты мне тут говорил?

Ожидавший этого вопроса Фернандо, лениво потянулся в кресле и спокойно сказал:

— Сейчас он явится. Я вызвал его, чтобы обсудить нашу проблему. И пока мы ничего не намерены делать с Феликсом. Наша «карта» пока будет только следить за ним и не более. А дальше будет видно. Может статься, что паника напрасна и мальчик не представляет никакой угрозы.

И верно, часа через полтора кто-то настойчиво постучал в дверь. Потом, не дожидаясь приглашения, в комнату вошёл стройный юноша с таким выражением лица, что Эрику стало не по себе. Казалось, что гость готов прямо с порога перестрелять всех, кто попадётся ему на пути. У парня была мягкая кошачья походка и жёсткие холодные голубые глаза, в которых плескалась не злость — ярость. Молодой человек, похоже, приготовился воевать со всем миром и со своими учителями в первую очередь. Демонстративно сплюнув сквозь зубы на отполированный до зеркального блеска паркет, юноша спросил чистым звонким голосом:

— Какого чёрта вам опять от меня надо? Помнится, кто-то обещал мне полную свободу и больше никаких заданий.

— Обстоятельства изменились, — коротко ответил Фери. — Придётся мне тебя ещё раз напрячь.

Гость выругался и заявил с откровенным вызовом:

— А, что будет, если я откажусь? Имею право, вы мне обещали.

Ответа не последовало, Кортес лишь скорбно закатил глаза, всем своим видом давая понять, что пререкания бесполезны и парню, всё-таки, придётся выполнить задание, чего бы ему это ни стоило.

Монотонная дробь дождя по стёклам убаюкивала и успокаивала. Незаметно напряжение спало и даже суровый молодой человек позволил себе немного смягчиться. Ярость во взгляде сменилась лёгким раздражением, а поведение стало более спокойным и не таким наглым, как в первые минуты.

Эрик с любопытством разглядывал юношу и готов был поклясться, что никогда раньше его не видел. Неужели, у Кортеса есть какие-то секреты от него? Наверняка есть.

— Так, что мне будет за неповиновение? — Повторил свой вопрос светловолосый паренёк, но уже более спокойным тоном.

— Ничего…хорошего, — равнодушно пожал плечами старик, — всего-то навсего кое-кто узнает о тебе кое-что интересное. Ты ведь понимаешь, о чём я? Вопрос на засыпку: как ты думаешь, сколько ты после этого проживёшь?

Парнишка сразу же поник. И, без того невысокого роста, он, кажется, стал ещё ниже. Плечи опустились и взгляд у него стал, словно у загнанного зверька.

— Шантажируете? — Грустно спросил он.

— Конечно, — с широкой улыбкой кивнул Фери, — а ничего другого мне не остаётся. Так, что ты понимаешь, выбора у тебя нет.

— Я жалею, что когда-то у меня не хватило ума отказаться от одного вашего поручения. Надо было думать, прежде чем браться за такое дело, — тихо произнёс гость, вызвав у Эрика приступ жалости, настолько несчастным выглядел он в эту минуту.

— Жалеть надо было раньше, — философски заметил старик, — теперь уже поздно. Но это была не только твоя, но и наша ошибка. — Он немного помолчал и добавил. — А умные люди на ошибках учатся, так что это послужит тебе хорошим уроком.

— Хреновым уроком, — тихо поправил юноша. — Говорите, что мне делать. Вы ведь, всё равно, не отстанете, верно?

— Даже не сомневайся.

Не сдержавшись, парнишка вновь позволил себе выругаться, после чего, уселся на стул, закинул ногу на ногу и стал ждать дальнейших распоряжений, пробормотав про себя так тихо, что его слова услышал только Эрик, находящийся рядом:

— Какого пса, ты, Кортес, так долго живёшь? Если бы это зависело от меня, то шестой жизни я бы тебе точно не подарил.

— Что ты там бормочешь? — Спросил Фери настороженно.

— Ничего особенного, — объяснил парень, — желаю вам долгих лет жизни доброго здоровья.

От такого беспардонного лицемерия Эрик громко рассмеялся. Мальчишка ему нравился всё больше и больше. Удивляло только одно, почему же он никогда раньше с ним не встречался. Кто такой и откуда этот чёртов Кортес его достал, ведь не из рукава же, в самом деле, вытащил?!

Фернандо вновь изменился и отрывистая, лающая речь «пса» неприятно ударила по ушам:

— Датчики показывают, что Феликс стал меняться. Причин этого мы не знаем и нам очень хотелось бы выяснить, в чём тут дело. Всё, что от тебя требуется — это найти Феликса и незаметно следить за ним.

Юноша совсем расстроился и уже даже не пытался скрывать свое скверное настроение.

— Да я понятия не имею, кто такой этот ваш Феликс! Как мне его найти? Ходить и кричать на весь белый свет: «Феликс! Где ты, чёртов Феликс?!. Неужели трудно послать кого-нибудь, кто его хотя бы видел. Устроили мне сказочное задание: пойди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что. Можно подумать, что у вас для этого людей мало.

Минут пять Эрик безуспешно боролся с, давящим его, смехом, потом не выдержал и расхохотался. Определённо, этот мальчишка — настоящая находка и не похоже, чтобы он хоть чего-нибудь боялся. Зато Кортеса стало нервировать его наглое поведение и он сказал, как отрезал:

— Не твоё это дело, кто у нас есть и кому, чем заниматься. Но специально для тебя объясняю: всех остальных Феликс хорошо знает. У нас тёмная лошадка — это только ты.

— Лошадка, — заворчал паренёк, — конь педальный. Вот ведь, это же надо так вляпаться в дерьмо! В паршивый день я родился и под самой паршивой звездой. И куда мне теперь отправляться, где находится то гнилое место, куда вы меня любезно откомандировали?

— На Тортугу, — вмешался в разговор, молчавший всё это время Эрик. — А там уже тебе придётся самому его искать.

— Да, — кивнул Фери, — по запаху. — Вот у меня осталась его рубашка, возьми с собой. И будь крайне осторожен. Я сразу хочу предупредить тебя, что Феликс очень сильно отличается от всех остальных.

И он швырнул гостю плотно закрытый пакет с чёрной мужской рубашкой. Мальчишка легко его поймал и собрался распечатать, но Эрик поспешил его остановить:

— Не торопись, откроешь на месте, чтобы запах не выветрился. Эта рубашка и так хранится уже слишком долго, хорошо ещё, что запаяна герметично, иначе там не осталось бы ни одной молекулы запаха.

— И ещё, — спохватился Фери и тут же в очередной раз сменил выражение лица и тембр голоса, — запомни, если вдруг что-то пойдёт не так, я не знаю, как именно, но, если вдруг у тебя возникнут какие-то подозрения или опасения, то ты должен будешь, не откладывая дела в долгий ящик, его убить. И я вынужден предупредить тебя заранее, что Феликс — это особый случай, поэтому оптимальный вариант — это прострелить ему голову, а ещё лучше — отрубить.

Когда дверь за пареньком закрылась, Кортес устало вздохнул. На его лице читалась такая тоска, что у Эрика невольно защемило сердце при виде этого старого и безнадёжно одинокого человека. Только что он фактически подписал приговор своему единственному сыну. А то, что Феликса, всё-таки, придётся убить, в этом, похоже, не сомневался и сам Фернандо, слишком уж серьёзные изменения у него наблюдаются в последнее время. Глупая это была затея, можно сказать, безумная. Хотя, а чего ещё ждать от трёх безумцев, обитающих в одном теле?

Старик закрыл лицо руками и Эрику показалось, что он плачет. Наверное, в этот момент он пожалел о том, что живёт так долго. Кортес пережил всех своих сыновей и скоро у него не станет и его последней надежды — Феликса.

— Нам надо отдохнуть, — бесцветным голосом произнёс Кортес, — и подумать. Я всё ещё верю, что не так уж всё безнадёжно. Оставь нас.

Эрик послушно покинул старика. Перед дверью он обернулся и увидел, как сильно сдал Фери за последнее время. Седая борода, словно присыпанная снегом, тёмная, как морёное дерево, кожа, вся исполосованная морщинами и только глаза, под густыми бровями, остались молодыми, но и это не надолго.