День победы

-- И этот народ так противится американцам, которые, возможно, вытащат Россию из пучины дикого средневековья!

Журналистам было о чем задуматься. Проведя в этой стране много времени, познакомившись со многими русскими, они каждый день получали новую пищу для размышлений.

-- Американцы со своим нефтепроводом несут сюда свет цивилизации, - заметил Бойз. - Строят дороги, налаживают связь. Дают этим людям работу, и тот, кто готов приложить усилия, может разбогатеть.

-- И они же, пусть и руками наемников, выжигают целые деревни, устраивая массовые казни, - воскликнул Хопкинс, вспомнив увиденные недавно кадры расправы чеченских боевиков над мирными жителями, уничтоженными под видом борьбы с террористами. - Знаешь, стоит задуматься, нужен ли прогресс, купленный такой ценой! И не говори, что все это творится без ведома самих американцев!

-- Их точку зрения мы знаем. Возможно, теперь сможем услышать мнение и другой стороны. Генерал Костас лично обещал нам возможность поговорить с пленными террористами!

-- Это было бы сенсацией, - согласился Хопкинс, лицо которого при этой мысли приняло мечтательное выражение.

Вертолет промчался над погрузившимся в сон лесом, производившим какое-то мистическое впечатление на тех, кто смотрел с высоты птичьего полета. Казалось, он уставился на грохочущую стальную птицу мириадами глаз, внимательных, суровых, совершенно нечеловеческих, но несомненно разумных. Это был край, нетронутой природы. Налет цивилизации, принесенный сюда людьми, отвоевавшими у бескрайнего леса крохотные клочки земли для своих домов, казался хрупким, уязвимым. Впору было поверить в древних богов, покровителей леса и природы, нашедших в этих северных землях последнее пристанище.

Десантники, сопровождавшие британских журналистов, насторожились, не снимая рук с оружия. Пулеметчик щелкнул тумблером, подавая питание, и повел из стороны в сторону связкой стволов своего "Минигана". Уильям Бойз, скоса глянув на своего напарника, произнес:

-- Похоже, демаркационная линия позади. Мы на "индейской территории"!

Через несколько минут "Черный ястреб" пошел на посадку, опустившись посреди большой поляны. Лишь ступив на землю, Гарри Хопкинс понял, что совсем недавно здесь и находился лагерь русских террористов. Теперь от него осталось немногое, развалины блиндажей, разрушенных точными попаданиями бомб, и трупы их обитателей.

Навстречу англичанам из тьмы возник человек в американском камуфляже и полном снаряжении.

-- Я майор Гровер, командир аэромобильного батальона, - представился офицер. - Я отвечаю за вашу безопасность на месте.

-- Нам здесь что-то угрожает? Я думал, вы разобрались с плохими парнями!

Хопкинс демонстративно осмотрелся. Вокруг было полно вооруженных солдат, и явно не только американцев из Сто первой воздушно-штурмовой дивизии. А еще на окраине лагеря по соседству с парой отлично узнаваемых UH-60A был виден русский вертолет, лопасти винта которого еще лениво вращались по инерции. И еще один вертолет летал над лесом, вычерчивая в воздухе круги, центром которых оставался захваченный американскими солдатами лагерь.

-- Живых террористов здесь нет, - разочаровал репортеров майор. - Мы обшарили все на милю вокруг по земле и по воздуху. Тех немногих, кто уцелел после воздушного удара, уничтожили русские, высадившиеся здесь первыми.

-- Это была совместная операция?

Гровер кивнул:

-- Верно. Мы взяли на себя разведку и поддержку с воздуха, русские - атаку с земли. Они пытаются доказать свою лояльность, истребляя своих же. А наше командование решило показать, как мы соблюдаем установленные правила. Американская армия не имеет права самостоятельно проводить боевые операции южнее демаркационной линии. Террористы этим пользовались, создавая базы не территории, находящейся под юрисдикцией местных властей и делая оттуда вылазки. Это было безопасно. До недавнего времени.

-- Сколько здесь было террористов? - Хопкинс устроил импровизированное интервью, пока его напарник снимал картину разрушений, не забыв поймать в кадр и солдат, продолжавших что-то искать на пепелище.

-- Мы нашли останки семнадцати человек. Но эта база явно была рассчитана на большее число обитателей, порядка тридцати человек. Здесь хранилось много оружия, настоящий арсенал, в том числе ПЗРК китайского и русского производства. Все это уже заинтересовало нашу разведку. Самое странное, куда подевались русские. Они словно вымерли, исчезают без следа!

-- При атаке на террористов обошлось без потерь? - Хопкинс задавал вопросы, выстреливая их со скоростью пулемета, вцепившись в майора, точно голодный клещ.

-- Мы не рисковали напрасно, предоставив это русским, все же это их территория. Пусть сами наведут порядок на земле, которую считают своей. Террористам удалось повредить их вертолет зенитной ракетой. При высадке десанта несколько их полицейских были ранены в перестрелке.

-- Я хочу осмотреть все более подробно, майор. Если вы не против, сэр, мы побеседуем с вашими людьми?

-- Не выходите за оцепление, джентльмены, если хотите вернуться домой целым куском, а не по частям, - напутствовал Гровер. - Подходы к базе террористы плотно заминировали, а наши саперы только начали здесь работать.

Хопкинс и Бойз переглянулись, и оператор нервно сглотнул. Побывав в "горячих точках" на нескольких континентах, оба видели, во что превращаются неудачники, наткнувшиеся на мину. И порой выжившие завидовали мертвым, избавленным от необходимости оставаться никому не нужными калеками.

-- Пожалуй, мы останемся здесь, - поспешно изменил свое решение Хопкинс. - И виды отсюда неплохие, верно, Билли?

Оператор, не отрывавшийся от своей камеры, только кивнул. Американское командование позволило им побывать на месте событий после долгих споров, и теперь репортеры пользовались подвернувшимся шансом. В прочем, они увидели вовсе не то, на что действительно рассчитывали.

Вокруг, не замечая журналистов, деловито суетились люди в камуфляже и с оружием в руках. Осмотром базы занимались в основном американские десантники, ворошившие груды обгоревших обломков. Русские, стоявшие в оцеплении по периметру, мрачно косились на них, нервно тиская автоматы. Британцы, едва появившись на месте боя, мгновенно ощутили эту напряженность, тщательно подавляемую обеими сторонами. Но скрыть ее полностью было невозможно.

-- Поговорим с этим парнем? - Хопкинс указал своему спутнику на русского полицейского.

Невысокий плечистый сержант, из-за бронежилета и "разгрузки" казавшийся вовсе квадратным, стоял, расставив ноги на ширину плеч и уперев прикладом в землю пулемет и невозмутимо покуривая смятую сигарету. Увидев журналистов, он выплюнул окурок себе под ноги, не меняя позу.

-- Я Гарри Хопкинс, телеканал "Би-Би-Си", - представился репортер. - Ответите на пару вопросов?

-- Англичанин? Вы хорошо говорите по-русски.

-- Тем не менее, я чистокровный британец, родился и полжизни провел в Лондоне. Скажите, что вы чувствуете, глядя на все это? - Хопкинс обвел рукой вокруг. - Вы убивали своих соотечественников.

-- Я не испытываю радости, просто делаю свою работу. Когда мы, русские, станем едины, перестанем воевать друг с другом, то чужакам на нашей земле не останется места. У них не будет повода принуждать нас к миру. Тех, кто не понимает этого, мы будем уничтожать.

Пробегавший мимо русский офицер что-то крикнул, не останавливаясь, и боец, повесив пулемет на плечо, рысью бросился следом, оставив репортеров.

-- Пожалуй, мы увидели и услышали здесь все, что возможно, - произнес смотревший вслед русским, Хопкинс. - Пора возвращаться, Билли.

"Черный ястреб" подхватил журналистов, унося их на север, чтобы, промчавшись на бреющем над черным дремучим лесом, высадить внутри безопасного периметра базы аэромобильной бригады Сто первой дивизии Армии США. А там уже царил настоящий хаос.

Военный лагерь гудел, как растревоженный улей. Все сразу пришло в движение, людей охватила настоящая лихорадка. Мимо вертолета, шасси которого едва успели коснуться бетонного покрытия посадочной площадки, пробежали построившиеся плотной колонной десантники с карабинами в руках и огромными рюкзаками за плечами. Следом с грохотом по плитам проехала вереница бронированных "Хамви", с зачехленными пулеметами на турелях. А над головами роились, кружась на сверхмалых высотах, UH-60A "Блэкхоук", тоже битком набитые бойцами воздушно-штурмовой дивизии. И все это было пронизано очень хорошо ощутимым духом беспокойства и нарастающей тревоги.

-- Какого черта? - Хопкинс непонимающе вертел головой. - Что, Штаты решили все же объявить войну Северной Корее?

Гул турбин, обрушившийся с неба раскатами грома, заглушил слова журналиста. Казавшийся с земли громадиной транспортный С-17А "Глоубмастер" величаво заходил на посадку, стремительно вырастая в размерах. А в стоявший на краю взлетной полосы пузаьый С-130 "Геркулес" уже грузилась техника. Пятившийся задом "Хамви" медленно полз по опушенной аппарели. Водитель, выполняя подаваемые жестами команды регулировщика, осторожно сдавал назад по несколько футов, пока машина не оказалась в грузовом отсеке пузатого "Локхида".

-- Смотри, там генерал Костас? - Бойз указал своему напарнику на командующего дивизией, как раз в этот миг выбравшегося из бронированного чрева вездехода М1114. вокруг сразу сомкнулось кольцо вооруженных до зубов десантников, словно ожидавших в любую секунду набега русских партизан.

-- Думаешь, он согласится дать интервью?

Репортеры бегом бросились к Костасу, окруженному полудюжиной офицеров, что-то обсуждавших между собой. Увидев британцев, генерал нахмурился.

-- Сэр, что происходит? Чем вызвана такая активность?

Командующий несколько секунд молчал, решая, стоит ли тратить свое время на навязанных верху журналистов.

-- Приказ генерала Камински, объявлена повышенная боевая готовность. Возникла чрезвычайная ситуация. Террористы несколько часов назад захватили город на Урале, и русские власти могут не справиться с кризисом. Одна воздушно-штурмовая бригада будет находиться на аэродроме в ожидании приказа о передислокации.

-- Террористы захватили город?!

-- Русские стягивают туда все силы, но этого может оказаться недостаточно. Армия США готова оказать им помощь в любой момент. Дипломаты что-то там решают, а мои парни будут ждать команды в самолетах, готовые вылететь немедленно и навести порядок. Похоже, почти все террористы собрались в одном месте, и мы получили шанс прихлопнуть побольше ублюдков разом, - кровожадно оскалился генерал. - Самое время покончить с ними!

Сопровождавшие Костаса офицеры оттеснили опешивших от таких новостей репортеров, и генерал двинулся на летное поле, по которому метались десантники. Уильям Бойз, придержав за рукав двинувшегося, было, следом, Хопкинса, произнес ему едва ли не на ухо:

-- Гарри, мне кажется, здесь мы только зря теряем время. Вся эта мышиная возня в здешних лесах - это ерунда. Настоящие дела творятся далеко отсюда и прямо сейчас!

-- Ты чертовски прав, Билли! Что-то серьезное заварилось, я чувствую это! Как думаешь, в одном из самолетов найдется для нас свободное местечко?

-- Собираешься ждать, когда генерала и его парней спустят с цепи? Где твоя хватка, приятель?! Военные долго будут строить планы, все рассчитывать, они же не любят соваться в пекло, очертя голову. Ждать нельзя, Гарри! Мы должны быть там первыми!

Хопкинс ухмыльнулся в ответ. Глаза репортера уже горели азартом. Запах сенсации дразнил профессиональное чутье, и журналист был готов мчаться к ней, сметая все преграды, доказывая, что в своем деле он лучший. Неважно, что в конце пути их могла ждать сырая яма в земле, каменный мешок или просто братская могила. Профессия журналиста всегда была связана с риском, будь это репортаж с линии фронта в очередной стране третьего мира, или расследование делишек мафии в родном городе. Но игра стоила свеч.

-- Боюсь, генерал Костас нас просто так не отпустит, - заметил Бойз, мысленно уже представлявший уральские горы. - Он дорожит своими погонами!

-- В такой суете он не сразу заметит наше исчезновение. Главное, не терять времени!

-- Да и русские не будут рады нашему появлению.

-- Пусть Шарп подергает за ниточки в Москве. У него есть кое-какие связи. Думаю, оно того стоит!

Уильям Бойз не сомневался. На горизонте отчетливо замаячила сенсация, репортаж с места событий. Это не дремучий лес черт знает где. И не такой уж фантастикой кажется репортаж с лидерами террористов, показавших свою силу. Ради этого шеф московского бюро "Би-Би-Си" может и напомнить о себе старым знакомым среди местной "элиты".

Репортеры в какой-то момент перестали замечать суету вокруг. Десантники собирались, скапливались, занимая места в транспортных "Геркулесах" и "Глоубмастерах", готовые к решительному броску на юг, туда, где уже кипели бои. Они подчинялись приказу, не задумываясь больше ни о чем, а двумя британцами уже полностью овладела идея, ведь те сами были хозяевами собственной жизни, никому не подчиняясь, имея право игнорировать число звезд на любых погонах. А далеко от этих мест, у отрогов уральских гор, уже творились действительно серьезные дела.

Глава 7 Право первого удара

Нижнеуральск, Россия

13 ноября

Жанна Биноева сразу поняла, что машина свернула с шоссе на проселок. Для этого ей не требовалось даже открывать глаза. Девушка просто почувствовала, как немолодой УАЗ-"буханка" запрыгал на ухабах, словно норовистый скакун, жалобно скрипя амортизаторами. Дорога, по сути, неширокая просека с накатной колеей, уводила вглубь леса, и она же вела к нижнеуральскому аэродрому.

УАЗ остановился через двадцать минут, и в этот миг Жанна открыла глаза. В полумраке салона, лишенного окон, она увидела лица троих своих спутников. Молодые крепкие парни, похожие, точно братья, даже одетые одинаково, в застиранный камуфляж "флора" и разгрузочные жилеты "Пионер-М23", немногословные, они были сейчас ощутимо напряжены.

Всю дорогу, пока "буханка петляла по разбитым пустым шоссе, партизаны пытались казаться невозмутимыми. Один почти всю дорогу делал вид, что дремлет, другой успел набить патронами несколько рожков к своему "Калашникову", а третий играл во что-то на мобильном телефоне, порой улыбаясь, наверное, когда переходил на новый уровень, а иногда хмурясь и матерясь шепотом себе под нос. Но теперь все трое резко подобрались, нервно переглядываясь между собой, порой бросая косые взгляды на чеченку.

-- Мы на месте, - произнес водитель, обернувшись назад. - На выход!

Трое партизан среагировали первыми. Разом взведя затворы своих АК-74, они выскочили из замершей посреди лесной дороги "буханки". Держав автоматы наизготовку, бойцы добежали до придорожных зарослей кустарника, взяв на прицел подступавший со всех сторон лес. И только тогда из машины выбралась Жанна Биноева. Она закинула на право плечо длинный брезентовый чехол, а на левое - простой брезентовый "сидор", полупустой, и, остановившись возле машины, осмотрелась. Утром выпал снег, припорошив серую землю, и теперь в нем оставались четкие следы рубчатых подошв тяжелых армейских ботинок. Ощутимо похолодало, изо рта вырывались облачка пара.

Жанна, несмотря на многозначительные взгляды своих спутников, аж подпрыгивавших в нетерпении, замерла на краю дороги, на мгновение обратившись в слух. Кроме звука работавшего вхолостую двигателя ее ушей не достигал больше никакой посторонний шум. Даже птицы, нахохлившись, молча сидели на ветках.

-- Идем на запад, - приказала Жанна, взглянув на компас. - Примерно полтора километра. Займем позицию на опушке.

Партизаны разом кивнули молча, и один из них, на ходу вешая автомат на плечо, направился в указанном направлении. Двое других встали по бокам Биноевой, готовые прикрывать ее от любой опасности огнем и собственными телами. Сегодня в их небольшой группе была главной именно Жанна, от нее зависел исход предстоящей операции, и потому эти русские парни, опытные солдаты, в том числе успевшие побывать и на Кавказе, защищали ее, чеченку, как самое ценное в своей жизни.

-- Жди нас, - произнесла Жанна обращаясь к водителю, крепко сбитому усатому мужику с блестящей лысиной и потертым АКС-74 со спаренными магазинами, смотанными синей изолентой. - Смотри во все глаза и слушай во все уши. Если через час нас не будет, уходи. Мы выйдем к городу сами. Или не выйдем.

-- Ни пуха! - прозвучало в ответ, и Биноева, на ходу бросив ставшее уже привычным "К черту!", двинулась прочь с дороги, раздвигая жидкие заросли кустарника.

Шагая по сосновой роще, слыша шелест опавшей хвои под ногами, Жанна быстро посмотрела на часы. В график они укладывались, до назначенного срока оставалось еще полчаса, достаточно, чтобы выйти на исходный рубеж и наскоро оборудовать себе позицию. Учитывая, что позиция эта будет находиться более чем в километре от противника, группа прикрытия, сопровождавшая Биноеву, ей самой казалась слишком многочисленной. Но это решение принимала не она.

Партизаны достигли кромки леса за несколько минут до условленного времени. Опустив тяжелый чехол под ноги, Жанна достала из кармана "разгрузки" компактный бинокль, принявшись изучать открывшуюся панораму аэродрома Нижнеуральска.

Времена, когда здесь базировалась пара старых бипланов Ан-2 да несколько вертолетов Ми-2 и Ми-8, почти не поднимавшихся в воздух, обслуживаемых десятком техников, прошли. Теперь провинциальный аэродром напоминал настоящую авиабазу.

По периметру, вдоль взлетной полосы Биноева увидела несколько огневых точек, укрепленных бетонными блоками и брустверами из мешков с песком. Из-за них торчали стволы пулеметов "Браунинг" М2 пятидесятого калибра и сорокамиллиметровых автоматических гранатометов "Марк-19", взявшие на прицел подступы к аэродрому. Где-то там были и минометы, способные накрыть огнем опушку леса. Между огневыми точками тянулась спираль из колючей проволоки, какую не преодолеешь наскоком. Все, как на фотографиях, которые партизаны долго изучали прошлым утром, планируя предстоящую атаку.

-- Авиабаза используется, как перевалочный пункт при транспортировке грузов из Средней Азии и Афганистана в Россию, а также из европейской части страны на Дальний Восток и в Сибирь. Аэродром охраняет рота парашютистов из Восемьдесят второй десантной дивизии, - сообщил Алексей Басов. - Всего, считая техников и обслуживающий персонал, там около полутора сотен человек. Тяжелого вооружения у них нет, боевой авиации тоже, но укрепились американцы серьезно. По периметру пулеметные гнезда. Есть минометная батарея, пара легких М224 калибра шестьдесят миллиметров. В качестве мобильного средства поддержки - "Хамви" с пулеметами и АГС. Там на километр вокруг чистое поле, никаких укрытий, подобраться незаметно можно только под прикрытием дымовой завесы. Подойдем - всех положат из "крупняка". К тому же по периметру аэродрома установлены мины. Минное поле не слишком плотное, но соваться наобум - значит потерять многих бойцов, а скрытно разведать не получится, охрана ведет наблюдение и днем и ночью, в том числе при помощи тепловизоров. И, самое главное, на этом аэродроме базируются беспилотные разведывательные самолеты RQ-1 "Предейтор", используемые для контроля границы с Казахстаном. Так что какая-то поддержка с воздуха у противника все же есть.

-- На мины я людей не отправлю, - решительно произнес генерал Буров, рубанув воздух широкой ладонью. Ему хватило секунды, чтобы представить, словно наяву видел, как цепи партизан идут прямо на бьющие в упор "браунинги", под градом сорокамиллиметровых гранат, и каждый шаг может оказаться последним, под каждой кочкой может подстерегать терпеливая, безмолвная смерть. Мины вселяли ужас в сердца даже опытных солдат, ведь здесь вся выучка бесполезна. - Это будет самоубийство! Каждый боец понадобится нам здесь, в городе! Поэтому не будем ничего выдумывать, войдем на аэродром, как все, через КПП.

-- Подъездная дорога простреливается насквозь! У ворот несколько пулеметов, КПП превращен в настоящую крепость! Того, кто сунется, разорвут в клочья в упор из полудюжины стволов!

-- Значит, охрану на КПП нужно отвлечь, - пожал плечами Сергей Буров. - Смотри, полковник, - он указал на спутниковый снимок высокого качества. - Здесь частный сектор, укрыть людей и технику не сложно. От крайних домов до въезда на аэродром чуть больше километра, и этот километр нужно преодолеть одним рывком. Нам потребуется немного времени, минут пять, чтобы сблизиться с противником вплотную. А уж тогда можно покрошить янки в упор, и хрен они что сделают! И эти пять минут ваши люди, полковник, должны выиграть! Нужно обстрелять аэродром, вызвать панику!

-- Мы сможем это сделать!

-- И еще, полковник, когда ваши бойцы окажутся на аэродроме, пусть не спешат убивать всех подряд, - напомнил генерал. - Нам потребуются пленные, лишний козырь, побить который американцам будет нечем. Живой щит, если хотите. Так что пусть ваши бойцы не стреляют в тех, кто поднимет руки!

С этого разговора прошло не так много времени, примерно сутки, но за эти часы пустые слова превратились в план, одной из составляющих частей которого была Жанна Биноева и трое сопровождавших ее партизан. Те за все время пути произнесли, хорошо, если десяток слов, сейчас вовсе перейдя на язык жестов. Пока чеченка выбирала себе позицию, ее "свита", рассредоточившись, заняла круговую оборону, готовая огнем встретить любого непрошенного гостя.

Присев на корточки, Жанна опустила на землю брезентовый чехол, достав из него массивную винтовку на сошках. Ее толстостенный ствол длиной семьдесят восемь сантиметров был увенчан насадкой пламегасителя, служившего также дульным тормозом, частично компенсировавшим отдачу. Мощная QBU-10 калибра 12,7 миллиметра с некоторых пор стала таким же продолжением рук и взгляда Биноевой, как и привычная СВД. Она чем-то напоминала старые противотанковые ружья, с первого взгляда производя впечатление мощи. Над длинным стволом протянулась газоотводная трубка, а под ним сжались сошки, без которых стрелять из этого оружия было бы невозможно. Под прикладом тоже был дополнительный телескопический упор. Конечно, современные танки даже этой винтовке были "не по зубам", но для всего остального ее возможностей хватало с лихвой.

Чеченка присоединила к винтовке широкий коробчатый магазин на пять патронов, один из пяти снаряженных, которые были у чеченки. В подсумки подвесной системы "Кикимора" они не уместились, и потому Жанне пришлось сложить боекомплект в вещмешок. Затем она включила питание электронно-оптического прицела. По сравнению с привычным ПСО-1 это был просто верх технического прогресса. В массивном блоке помимо собственно прицела были объединены баллистический вычислитель, лазерный дальномер и тепловизор, превращавшие китайскую крупнокалиберную винтовку, и без того мощную, в универсальное оружие. Правда, расплатой за это стал внушительный вес - больше тринадцати килограммов без патронов и прицела, слишком много, чтобы бегать с ней по лесам и горам. Но, стреляя с заранее подготовленной позиции, с этим можно было смириться.

-- Будем работать отсюда, - сообщила Жанна своим спутникам. - До цели тысяча двести метров, все как на ладони.

Партизаны не возражали. Снайпер был главным действующим лицом сейчас, и решения Биноевой никем не подвергались сомнению. Бойцы принялись оборудовать себе позиции, готовые прикрыть спину девушке. Один засел в кустах, разложив рядом с собой в ряд три тубуса противотанковых гранатометов РПГ-26. Остальные тоже попытались замаскироваться, проверяя оружие. Жанна взглянула на часы - до начала атаки оставалось всего три минуты.

Установив винтовку на сошки, девушка приникла к прицелу, изучая панораму аэродрома при многократном увеличении и промеряя расстояние до наиболее важных целей и приметных ориентиров. Между ангарами и какими-то хозяйственными постройками перемещались солдаты и техники в комбинезонах. Между огневыми точками неторопливо бродили парные патрули, но больше разговаривали между собой, а не вели наблюдение. Это было нормально для тылового гарнизона, Жанна успела насмотреться на таких еще в Чечне. Война далеко, здесь о партизанах только слышали, вот и расслабились. У пулеметов и АГС, правда, находились американские десантники в полной экипировке, готовые обрушить шквал огня на любого непрошенного гостя. Но целью были не они.

Оторвавшись на миг от окуляра, Жанна Биноева глянула в небо. Она хорошо запомнила слова своего командира, и мысль о том, что именно в эти минуты в небе может оказаться американский беспилотник, здорово напрягала, заставляя постоянно озираться. Если сейчас кто-то на базе решит поднять в воздух "дрон" с простенькой инфракрасной камерой, ее лежку обнаружат сразу же, кроны деревьев не станут серьезным укрытием. Вряд ли американцы станут долго размышлять, накроют из минометов или станковых гранатометов - сорокамиллиметровый автоматический "Марк-19" может вести навесной огонь на две тысячи двести метров, хватит, чтобы от чеченки и ее спутников остались только куски начиненного стальной шрапнелью мяса.

-- Поглядывайте вверх, - шепотом произнесла Жанна, обращаясь к одному из партизан, нервно тискавшему цевье АКС-74. - И по сторонам смотреть не забывайте! Не хочу получить пулю в спину!

Парень молча кивнул. Он и так вертел головой беспрестанно, пытаясь одновременно смотреть во все стороны. Все, что могли четверо диверсантов противопоставить американской технике, их тепловизорам, беспилотникам и прочему - свои глаза и уши. Не самый удачный расклад, оставалось полагаться только на внезапность, и помнить, что второго шанса противник им не даст.

Ощутимо подморозило. Жанна чувствовала, что пальцы коченеют, теряют подвижность. Не помогали тонкие перчатки. Да и лежать на схваченной легким морозцем земле тоже не доставляло особого удовольствия.

Вновь прильнув к прицелу, Жанна принялась рассматривать летное поле. Большая часть техники находилась в ангарах, и только в начале взлетной полосы стоял казавшийся огромным С-130 "Геркулес", турбовинтовой транспортный самолет, четырехдвигательный, способный поднять в воздух девятнадцать с половиной тонн груза или девяносто двух пассажиров. Все это Биноева очень хорошо запомнила, а еще она помнила, что вместимость топливных баков составляет двадцать с лишним тонн легковоспламенимого авиационного керосина.

Жанна посмотрела на шкалу дальномера - до цели ровно тысяча шестьсот метров. Для ее оружия дистанция близкая к предельной. Энергия тяжелой пули калибра 12,7 миллиметра будет еще достаточно велика, но отклонение окажется слишком большим. Однако и цель такая, по которой промахнуться невозможно.

Метрах в ста от "Геркулеса", судя по всему, готового к взлету, Жанна заметила "Урал"-заправщик, в цистерну которого помещалось пять тонн керосина. И если она не пуста сейчас, эта цель не менее заманчива.

Жанна догадывалась, что не одна она сейчас шарит цепким взглядом по бетону летного поля. По периметру авиабазы заняли позиции еще три группы снайперов, также вооруженных крупнокалиберными винтовками QBU-10, и готовых обрушить на аэродром град тяжелых пуль. Противник не ждал атаки всерьез, позволив подойти на расстояние выстрела, и партизаны были намерены воспользоваться этим.

Последний взгляд на часы - до условленного времени остается лишь минута. Жанна сосредоточилась на цели, ничего больше не видя и не слыша, словно переместившись в параллельный мир. Стрельба на полтора километра даже из такого мощного оружия требовала полной сосредоточенности. Девушка беззвучно сдвинула рычажок предохранителя, и подушечкой указательного пальца коснулась спускового крючка, ведя обратный отчет. На отметке "двадцать" перекрестье прицельных нитей легло на серый округлый борт "Геркулеса", вокруг которого суетилась пара техников в ярких комбинезонах. Сердце вдруг сбилось с ритма, застучав учащенно. На счете "десять" Жанна крепче обхватила пистолетную рукоятку, окончательно становясь с оружием единым целым, и когда воображаемая стрелка секундомера коснулась нуля, она нажала на спуск.

По ушам ударил грохот выстрела, и приклад ткнулся в плечо, так что заныли кости, когда первая пуля БС, бронебойно-зажигательная с вольфрамовым сердечником, разгоняясь до восьми сотен метров в секунду, покинула ствол винтовки. Несмотря на надульник, сила отдачи была очень велик, но Жанна, не замечая этого, еще дважды подряд вдавила спусковой крючок, вгоняя одну за другой три пули точно в топливный бак готового к взлету "Геркулеса". Над аэродромом словно разразилась гроза, когда самолет взорвался. В небо поднялся столб огня, брызги горящего топлива дождем хлынули на летное поле. Жанна видела, как ударная волна сбивала с ног людей, находившихся в сотнях метров от вспыхнувшего С-130, отрывая их от земли с пугающей легкостью.

-- Твою мать! - выдохнул за плечом один из партизан, прикрывавших Жанну, когда их позицию обдало потоком горячего воздуха, а земля под ногами ощутимо задрожала.

По периметру авиабазы вдруг взметнулись фонтаны огня и вывороченной взрывами земли. Жанна Биноева на миг даже решила, что это американские минометчики пристреливаются, а затем поняла, что видит детонирующие мины. То ли ударная волна оказалась настолько мощной, то ли обрушившиеся с неба осколки зацепили датчики цели, но от заграждения уже почти ничего не осталось. Сейчас можно было атаковать прямо через поле, шагая в полный рост прямо на молчавшие пулеметы, все равно никто из американцев не смог бы дать отпор.

На аэродроме словно открылись врата ада, но Биноевой этого было мало. Мгновенно перенеся прицел на топливозаправщик, она дважды выстрелила, опустошая магазин, и увидела, как машина, цистерна которой, судя по всему, была полна, взлетела на воздух. Работа автоматики сказывалась на точности огня, при движении массивного затвора прицел неизбежно оказывался сбит, но зато Жанна могла вот так, с интервалом в секунду, вогнать в цель две пули подряд, и видеть, как "Урал" превращается в шар огня, слизывающего все, до чего мог дотянуться.

На аэродром обрушился свинцовый шквал. Три снайпера открыли огонь одновременно. Выбитые крупнокалиберными пулями, вылетели, рассыпаясь мириадом осколков, стекла диспетчерской вышки, и те, кто находился на ней, попадали на пол, ища укрытия. Никто не пытался никем командовать. Жанна видела, как мечутся в растерянности солдаты, как техники в своих ярких комбинезонах отлично видимые даже сквозь пелену мглы, прячутся по углам.

-- Вот это стрельба! - вновь раздалось позади.

-- Смотри по сторонам! - неожиданно зло огрызнулась Жанна, и партизан, забывший о своей задаче, и увлеченно следивший за тем, что творится на аэродроме, осекся.

Чеченка торопливо заменила опустевший магазин, не отрываясь при этом от прицела, все делая на ощупь. В клубах дыма мелькнуло красное пятно - пожарная машина, мчавшаяся наискось через летное поле. На выдохе девушка нажала на спуск, уложив три пули в кабину, и еще две вбив в двигатель. Снова взрыв, перевернувшаяся машина вспыхивает, из смятой кабины тянутся чьи-то руки. Но это уже не важно.

Жанна действовала быстро, ни одного лишнего движения, ни секунды, потраченной зря. Еще один опустевший магазин летит в сторону, а новый со щелчком входит в горловину приемника. Затвор рывком назад до упора, затем отпустить рукоятку. Ствол плавно смещается в сторону, словно провожая своим "взглядом" выкатившийся из-за ангара грузовик. В кузове - солдаты, стволы винтовок торчат во все стороны. Грузовик мчится к воротам, у которых начинается какая-то суета.

Биноева на секунду задержала дыхание, совместив перекрестье прицельных нитей с колесом грузовика, большого, с угловатой, точно топором вырубленной кабиной, и нажала на спуск. Первая же пуля оторвала колесо, и машина на полной скорости перевернулась. По бетону безвольными куклами рассыпались выпавшие из кузова солдаты, так и не успевшие присоединиться к своим товарищам, уже не пытающимся сдерживать натиск партизан.

С позиции снайперши было видно, как люди в привычном камуфляже "флора" врываются на территорию охваченного паникой аэродрома. Минуя КПП, партизаны разбегались по летному полю, короткими очередями сметая встававших на их пути американцев, еще не пришедших в себя.

-- Все, мы свое дело сделали, - произнесла Жанна Биноева, поднимаясь на ноги. Сама себя она слышала плохо, звук словно проникал сквозь толстую подушку. - Дальше стрелять опасно, можно зацепить своих. Надеюсь, они смогут все закончить сами!

Чеченка быстро, но аккуратно принялась упаковывать винтовку в брезентовый чехол, сложив сошки и прикрыв оптический прицел. Забросив чехол с оружием на плечо, девушка поморщилась, зашипев сквозь зубы от боли в отбитой отдаче ключице. Подхватив рюкзак с патронами, Жанна мимоходом представила, какой синяк теперь будет на плече, да и шевелить рукой стало уже не очень комфортно.

-- Уходим! - девушка махнула рукой своим спутникам, двинувшись вглубь леса.

-- Черт, вот это дел наделали, - восхищено выдохнул партизан, шагавший плечо к плечу с Жанной. - Разнесли там все в пух и прах! Не думал, что такое можно сделать с помощью винтовки!

-- Дело не в оружии, а в том, в каких оно руках! Давай, шевелись! Если что-то пойдет не так, не хочу попасть под раздачу!

Партизаны сомневались, что американцы смогут отразить атаку. Звуки боя еще были слышны, со стороны аэродрома доносились приглушенные взрывы, похожие на раскаты грома, порой были слышны автоматные очереди, короткие, скупые. Но Жанна не думала задерживаться, свою часть работы она выполнила, предоставив другим завершить начатое. Биноева уверенно бежала к лесному проселку, слыша позади хриплое дыхание своих спутников, сопровождавшееся тяжелым топотом армейских ботинок по подмерзшей земле.

Группа буквально вывалилась на просеку, с хрустом вломившись в заросли кустарника. Жанна остановилась, успокаивая дыхание, а ее спутники мгновенно заняли круговую оборону. От "уазика", тарахтевшего мотором вхолостую, бежал водитель, придерживая висевший на плече автомат.

-- Ну, вы сильны, - усмехнулся он, взглянув на Биноеву. - Даже здесь слышно было, как вдарило! Земля под ногами затряслась!

-- Это только начало! А нам нужно вернуться в город, там сейчас начнется самое интересное!

Все торопливо погрузились в машину, и "буханка", рыкнув порядком изношенным движком, сорвалась с места, развернувшись на пятачке по-танковому и двинувшись в обратный путь. Со стороны Южноуральска еще не было слышно звуков боя, в городе наступало обычное утро. А над авиабазой все еще гремели взрывы.

Водитель, сидевший за баранкой ГАЗ-66 с брезентовым тентом нервно барабанил пальцами по баранке, посотянно косясь на циферблат часов. Сидевший рядом командир тоже нервничал, и когда над аэродромом полыхнуло, гул взрыва еще не успел докатиться до дачного массива, а партизан уже крикнул:

-- Гони! Вперед!

Взревел мотор, и грузовик вылетел из тесного проулка, зажатого высокими дощатыми заборами дач, на главную дорогу. Стрелка спидометра дошла до упора, мотор уже не рычал, а надсадно стонал, а водитель только жал на газ. Километр, отделявший застроенный дачами и коттеджами пригород от контрольно-пропускного пункта аэродрома машина буквально пролетела за несколько секунд, резко затормозив в ста метрах от ворот, увитых колючей проволокой. Грузовик развернуло поперек дороги, и на асфальте остались четкие следы.

-- Вот это ни хрена себе шарахнуло! - выдохнул водитель, увидев, как над серыми кубиками ангаров вздымается столб огня.

Грохот взрыва был таким, что в ушах зазвенело, и земля встала на дыбы. Что творилось на авиабазе, не хотелось даже представлять. Казалось, загорелся сам воздух. Все взрывалось, ударная волна сминала постройки, словно те были сделаны из бумаги. Американские десантники, дежурившие на КПП, вместо того, чтобы бить в упор из своих "браунингов" и "Марк-19" по "газику", в панике искали укрытия. Многие были оглушены, контужены, а с неба сыпались пылающие куски обшивки взорвавшегося "Геркулеса", падали капли горящего керосина.

Тем временем бойцы, сидевшие в кузове, откинули брезентовое полотнище, и на охваченный нервной суетой КПП уставился короткий ствол автоматического гранатомета АГС-17 "Пламя". Один из партизан уже примкнул похожую на огромную консервную банку коробку с лентой, и еще четыре такие же коробки лежали у его ног.

-- Огонь! - приказал командир расчета, высунувшись из кабины.

Американцы на пропускном пункте не успели придти в себя, когда на них обрушился град свинца. Выстрелы сопровождались частым лязгом затвора, и бетонная коробка КПП скрылась за сплошной стеной разрывов. Первую ленту опустошили за полминуты, торопливо перезарядив АГС и не дав противнику ни мгновения, чтобы опомниться. Тридцатимиллиметровые ВОГ-17 градом сыпались на головы десантников. Каждый выстрел был ненамного мощнее обычной ручной гранаты РГД-5, но ни один пехотинец, как бы хорошо он ни был обучен, не смог бы метать гранаты со скоростью четыреста штук в минуту, укладывая их в круг диаметром пять метров.

Мимо "газика", с кузова которого бил, не переставая, гранатомет, промчались два УАЗа. Они лишь чуть сбросили скорость, добравшись до бетонных блоков, уложенных перед КПП поперек дороги. В этот миг они оказались на прицеле сразу трех пулеметов, но некому было нажимать на гашетки, встречая партизан кинжальным огнем.

-- Не стрелять! - крикнул командир расчета АГС. - Своих накроем!

Партизаны уже были внутри, преодолев периметр за минуту. Их никто не пытался остановить. Американские десантники и техники только приходили в себя после внезапной атаки, не понимая, откуда по ним ведут огонь. Чужаков сперва просто не заметили, а потом, когда заговорили "калашниковы", стало слишком поздно.

-- Давай-ка туда, - решил партизан, сидевший в кабине ГАЗ-66, хлопнув водителя по плечу. - Поближе!

Грузовик медленно двинулся к КПП, и теперь находившиеся в нем бойцы могли увидеть результат своей работы. За брустверами, сложенными из мешков с песком, и способных защитить от автоматной очереди в упор или осколков, лежало с полдюжины тел в американском камуфляже. Они были похожи на изломанных кукол, разбросанных капризным ребенком. Всюду кровь и копоть, и ни одной стреляной гильзы - открыть ответный огонь часовые просто не успели.

В грохоте взрывов, не смолкавших на аэродроме, почти не была слышна автоматная стрельба. Партизаны узнали привычный сухой треск АК-74, пару раз донесся гулкий "голос" крупнокалиберного пулемета, но он почти сразу смолк, сменившись хлопками взрывов. Нескольким американским солдатам удалось добраться до бронированного "Хамви", попытавшись остановить партизан огнем "Браунинга" М2 пятидесятого калибра, но вездеход сожгли, всадив в него две гранаты РПГ-26.

-- Эй, мужики, давай сюда! - из колышущейся пелены дыма, затянувшей аэродром, появились двое партизан с автоматами наперевес. - Заезжай!

"Газик" медленно проехал между бетонными блоками, оказавшись на территории авиабазы. Партизаны, жестами дававшие команды водителю, подошли, сообщив:

-- Будем вам пленных грузить! В кузове место есть?

-- Там у нас АГС, вообще-то, - растеряно пожал плечами командир расчета, спрыгнувший из кабины на усыпанный какими-то обгоревшими обломками асфальт.

-- Ну а нам, что, пешком их в город гнать? Здесь точно не оставим! Да их немного, два десятка всего!

-- Маловато вроде.

-- Уж сколько есть, - усмехнулся партизан, вешая АКС-74 на плечо, стволом вниз. Боя для него уже закончился. - Кого поймали, уложили мордами в асфальт, да скрутили. Американцы - парни крепкие, контуженные даже отстреливались и раненые. Да и не шарились мы там особо.

-- Хрен с вами, - махнул рукой гранатометчик. - Ведите уже!

Пока партизаны в "газике" наводили порядок, освобождая место в кузове, пятеро их товарищей привели горстку перепуганных американцев. Пленные, большей частью техники, растерянно озирались, затравленно глядя на своих конвоиров, вернее, на их оружие. Некоторые были ранены, но большинство выглядело вполне целыми и невредимыми, если не считать душевной травмы. Еще двадцать минут назад они спокойно стояли на своих постах или отдыхали в казарме, кто-то дремал, кто-то сидел в Интернете, другие как раз собирались позвонить за океан своим близким. И вдруг гремят взрывы, все горит, рушится, а затем врываются страшные русские, безжалостно убивая всех, кто хотя бы успевает коснуться оружия, а тех, кого пощадили, гонят куда-то, не давая времени придти в себя.

-- Красавцы! - усмехнулся командир гранатометчиков, оглядев сбившихся в кучу американцев, у которых были связаны за спиной руки, проводами, проволокой, даже отстегнутыми от автоматов ремнями. Сейчас эта грязная толпа, буквально источавшая страх, не была похожа на тех солдат, что играючи за какие-то двое суток разгромили русскую армию, парадным строем пройдя по улицам Москвы. - Давай, парни, грузи их живее!

Пленных забрасывали в кузов, как мешки с картошкой, укладывая на деревянный пол, лицами вниз. А те даже не пытались сопротивляться, покорно выполняя все приказы партизан. В глазах американцев, привычное течение жизни которых вдруг рухнуло в один миг, отчетливо читался ужас. Они еще не поняли, что происходит, и очень сильно хотели жить.

Тем временем подтянулись остальные партизаны, проводившие зачистку аэродрома. Трое оказались ранены, их уже успели перевязать. Еще двух несли на кусках брезента, уже неподвижных, начавших остывать. Среди американских десантников все-таки нашлись те, кто не растерялся в этом аду, и будь таких чуть больше, дерзкий до безумия план мог обернуться провалом и намного большей кровью.

-- "Двухсотых" в мой УАЗ, - приказал помрачневший командир штурмовой группы, на скулах которого вздулись желваки. - Все, мужики, здесь закончили, уходим! Пора в город, все самое интересное там! - Подозвав бойца с рацией, он произнес в гарнитуру, которую держал в руках, не нацепляя на голову: - Алмаз, я Рубин, мы возвращаемся! Встречайте!

-- Рубин, ждем вас, - прозвучало в ответ отчетливо и громко, точно говоривший находился не в нескольких километрах, а на расстоянии вытянутой руки. - Маршрут прежний, мы вас прикроем, если что!

Выслушав распоряжения, командир партизан махнул рукой, дав знак своим людям:

-- Грузитесь живее! Погнали!

Распределившись по машинам, партизаны двинулись в обратный путь. За собой они оставляли тела убитых врагов и разгромленный аэродром, на котором еще только разгорались пожары. Уже въехав в пригороды Нижнеуральска, бойцы услышали интенсивную стрельбу и частые взрывы, донесшиеся откуда-то из центра города. Там начинался бой.

Все началось два дня назад. Отряд полковника Басова прибыл в Нижнеуральск, рано утром, перед самым рассветом, когда большинство жителей еще досматривали последние сны. Появление партизан осталось никем не замеченным, и уже это увеличивало шансы на успех операции многократно.

Тяжелая фура-рефрижератор, утробно урча мощным двигателем, мягко затормозила у бетонной коробки поста ДПС, переименованной по новым временам в "дорожную полицию". От будки, возвышавшейся на сваях, к огромному, пышущему жаром и сверкающему фарами-люстрами тягачу "МАН" двинулись двое постовых, зевая на ходу и одергивая смятую форму.

-- Куда едем? Что везем? - спросил, представившись, усатый лейтенант, прикрывая широкой ладонью рот. - Документы!

-- Вот, все здесь, - водитель привычно протянул права, лежавшие поверх пачки товарно-транспортных накладных и путевых листов. - Пожалуйста.

Шофер, молодой парень с огненно-рыжей шевелюрой и трехдневной щетиной на щеках и подбородке, тоже выглядел помятым, каким и должен казаться человек, проведя за баранкой полсуток кряду. Его напарник, мужик постарше, с огромной лысиной и пышными усами, вообще только проснулся, когда фуру остановили, и сейчас выглядывал из кабины, осоловело моргая.

-- Мясо везем мороженое, и молоко свежее, - пояснил водитель. - Товарищ инспектор, ну мне ехать надо! - поторопил он изучавшего бумаги полицейского. - К семи часам уже нужно разгрузиться!

-- Ладно, езжай! Все в порядке! Счастливой дороги!

Махнув рукой, лейтенант вместе со своим напарником двинулся обратно к посту, уже забыв про фуру и дальнобойщиков. Он не видел, как громадный "МАН" проехав по улицам города, вернул не к одному из торговых центров, как раз готовившихся к открытию, а к стройплощадке, обнесенной глухим забором из профнастила.

Сторож, крепкий коротко стриженый мужчина средних лет, в идеально сидевшем на нем камуфляже, торопливо распахнул ворота, и фура медленно въехала в огороженный периметр. Если бы кто-то вел наблюдение за этой стройкой с воздуха, он бы увидел, как из фургона спрыгивают на землю один за другим люди в полной экипировке, в камуфляже, разгрузочных жилетах, с оружием в руках и огромными рейдовыми рюкзаками за спиной. Не теряя времени, они рысцой бросились к зиявшей провалами не застекленных окон каменой коробке недостроенного здания, вокруг которого в беспорядке стояли ярко-оранжевые экскаваторы, скреперы и бульдозеры. Минута - и двор опустел, только сторож двинулся вдоль забора, обходя свои владения.

Оказавшись в заваленной строительным хламом подсобке, Алексей Басов построил свой отряд. Тридцать пять человек стояли перед ним плечо к плечу, бросив под ноги рюкзаки. Не всех из них полковник знал так хорошо, как хотел бы. Многие бойцы пришли в отряд с последним пополнением лишь неделю назад, перед самой отправкой. Другие стали за минувшее месяцы Басову ближе, чем собственная семья, такие, как хмурый сержант-десантник Олег Бурцев, с нежностью и заботой баюкавший свой пулемет. Но все они были настоящими профессионалами, готовыми сражаться, убивать и умирать за свою Родину, все верили в великую цель, ради которой можно проливать кровь.

-- Отряд, внимание, - негромко, но веско, так, что прошедший по шеренге шепоток мгновенно стих, произнес Алексей Басов. - Мы прибыли в Южноуральск, и это место на несколько ближайших дней станет нашим домом. Покидать здание без моего разрешения строго запрещаю. Никто не должен догадываться о нашем присутствии! Мы на враждебной территории, не смейте об этом забывать!

Полковник обвел строй партизан пристальным тяжелым взглядом, словно пытаясь каждому заглянуть в душу. Они находились в тылу врага, и любая случайность, самое мелочное разгильдяйство могло привести к обнаружению и уничтожению отряда, и тогда каменная коробка недостроенного здания из укромного логова превратится в смертельную ловушку.

-- Первое отделение, выставить наблюдательные посты, - приказал Басов, убедившись, что его понял каждый боец. - Остальным готовить оружие и снаряжение. И вот еще, - он достал из подсумка "разгрузки" несколько сложенных гармошкой карт, обычные туристские схемы Южноуральска. - Это должен получить каждый командир отделения. Через двое суток все бойцы должны знать наизусть расположение всех городских улиц, так, будто родились в этом городе! Есть вопросы?

-- Зачем мы здесь, товарищ полковник?

Басов, прищурившись, взглянул на подавшего голос бойца, замершего, вытянувшись по стойке смирно, на левом фланге шеренги. Полковник несколько секунд просто молчал, словно впервые видел этого человека и теперь пытался запомнить его получше.

-- Мы здесь для того, - наконец ответил командир, - чтобы освободить свою страну, вышвырнуть прочь из нее явившихся непрошенными чужаков!

Строй распался, партизаны разбрелись по зданию, и пустые помещения, заваленные строительным мусором, наполнились гулким звуком шагов и голосами. Несколько человек, поднявшись на верхние этажи, должны были вести наблюдение, просматривая с высоты окрестные кварталы. О базе партизан никто не должен был узнать, но если что-то пойдет не так, именно эти бойцы встретят незваных гостей огнем, позволив своим товарищам занять позиции и приготовиться к бою. А те, кто пока был свободен от несения караула, направились в подвал, просторный, словно бункер, тоже забитый всяким хламом.

-- Снимайте доски! - приказал Басов, указав на участки пола, явно настеленные сравнительно недавно.

Из тайников извлекли связки противотанковых гранатометов, которых оказалось так много, что кое-кто восхищенно присвистнул. По рукам пошли зеленые тубусы легких "Агленей", "Таволг" и огнеметов "Шмель". Кто-то держал на вытянутых руках раструб многоразового гранатомета РПГ-29 "Вампир" длиной в человеческий рост. А затем на свет появились длинные тубусы переносных зенитно-ракетных комплексов, отечественных 9К38 "Игла" и их китайских аналогов FN-6, уже хорошо знакомых многим партизанам.

-- Каждый боец, кроме снайперов и пулеметчиков, должен получить не меньше двух РПГ или РПО, - приказал Басов. - "Вампирами" будут вооружены специально выделенные группы! Патронов и гранат тоже берите по полной, сколько сможете унести!

Боеприпасы были здесь же, десятки цинков с автоматными и винтовочными патронами всех калибров. Олег Бурцев, увидев знакомую маркировку, прихватил себе один, с бронебойными патронами 7Н24 калибра 5,45 миллиметра. Благодаря сердечнику из карбида вольфрама они могли прошивать бронежилеты, как бумагу, да и бронированный борт американского "Хамви" не стал бы для них серьезной преградой. Заодно сержант набил в подсумок гранат, новеньких РГН, трехсотграммовых, с насечкой на корпусе для образования осколков. Благодаря запалу новой конструкции, эти гранаты взрывались мгновенно, при соприкосновении с преградой, так что у противника не было нескольких секунд, чтобы укрыться, тем более, отбросить гранату.

Партизаны быстро распределили оружие и боеприпасы между собой, и теперь были готовы к любому повороту событий. Имея на руках несколько десятков мощных гранатометов и реактивных огнеметов, они могли превратить недостроенное здание в неприступную крепость, штурм которой даже при поддержке бронетехники приведет лишь к чудовищным жертвам среди атакующих. А учитывая, что в тайниках нашлось множество сухих пайков, стандартных, армейских, и целые сумки с медикаментами и перевязочными пакетами, осада стройки могла затянуться на недели.

Поднимаясь из подвала, Олег Бурцев, тащивший в обеих руках по связке РПГ-26 вдобавок к висевшему на плече пулемету, увидел сидевшую на корточках возле окна, наполовину забранного фанерой, Жанну Биноеву. Чеченка, ничего не замечая вокруг себя, возилась со своей СВД. Винтовке она вообще уделяла внимания больше, чем всему остальному, что ее окружало. Вот и сейчас девушка занималась "тюнингом", крепила к черному пластиковому цевью складные сошки, снятые с гранатомета РПГ-7. Самого гранатомета, кстати, поблизости нигде не было, зато был большой брезентовый чехол с лямками для переноски, из которого торчал толстый, почти орудийный ствол, увенчанный массивным пламегасителем.

-- Ты патроны уже получила? - спросил, задержавшись на миг возле Жанны, Бурцев. - Я видел там снайперские есть, думаю, тебе бы не помешали!

Биноева, подняв голову, только молча кивнула, вновь склонившись над винтовкой. А навстречу Олегу уже бежала Ольга Кукушкина.

Партизан на миг замер, любуясь санинструктором отряда. Волосы стянуты в хвост, перехваченный резинкой, глаза блестят от волнения, охватившего в эти минуты всех, на щеках румянец. Как и все, она тоже была одета в камуфляж, и даже вооружилась компактным АКС-74У, болтавшимся за спиной. Сержант, видевший пару раз, как девушка дырявит из своей "ксюхи" мишени на стрельбище, знал, что автомат Ольга носит не просто потому, что так положено.

-- Помоги, - попросила девушка, ухватив десантника за плечо. - Там, в подвале, "медицины" много, мне одной придется полдня таскать! Хочу оборудовать медпункт пока здесь, на всякий случай!

-- Идем!

Свалив у стены РПГ, Олег вернулся в подвал, подхватив там две тяжеленные клетчатые "челночные" сумки, набитые упаковками с противошоковым, обезболивающим, чем-то еще, жизненно необходимым для оказания первой помощи.

-- Ведь это твой родной город, правда? - вдруг спросила Ольга Кукушкина, остановившись посередине лестницы. - Хотел сюда вернуться? У тебя кто-нибудь остался здесь?

-- Мать здесь, - буркнул в ответ Олег. - Одна осталась. Не знаю, смогу ли увидеть.

Ольга вдруг прижалась к партизану всем телом, коснувшись его руки. Бурцев вздрогнул, точно его током ударило, а потом сам обнял девушку за плечи, чувствуя тепло е тела даже сквозь амуницию.

-- Не грусти, - негромко, почти шепотом, произнесла Ольга. - Ты обязательно увидишь маму. Она ведь тебя ждет!

-- Хоть одним глазом бы взглянуть, как она там. Полгода здесь не был, даже больше, она ведь вообще ничего про меня не знает!

-- Полковник запретил покидать эту базу. Лучше не рискуй. Мы же здесь не просто для того, чтоб сидеть безвылазно, верно?

-- Думаю, скоро начнется. Не зря же мы оружием завалились по самую макушку! Того, что здесь, в подвале, лежит, хватит на батальон, а нас тут двух взводов не наберется!

-- Снова война?

Ольга помрачнела, опустив взгляд.

-- Опять кровь, смерть, - лишенным малейшего оттенка эмоций произнесла она. - Никак не могу привыкнуть. Сколько уже видела ран, скольких сама зашивала, вытаскивала осколки, пули, а все равно каждый раз как впервые. Когда-нибудь это закончится? Все словно с ума сошли, убивают друг друга!

-- Мы здесь как раз для того, чтоб положить этому конец. Но прежде умрут еще многие, и многим же потребуется твоя помощь. Без тебя кое-кого из нас уже не было бы в живых. Ты нам нужна, и нужна сильная! Все будет хорошо, мы победим, и все закончится, снова наступит мир! Но сначала за него придется повоевать!

Наверху раздались шаги, зазвучали голоса, и Ольга резко отстранилась от Олега. Оба старались не смотреть друг на друга, чувствуя странную неловкость. Подхватив сумки с медикаментами и перевязочными пакетами, Бурцев двинулся наверх, в тесную комнату, которую Ольга выбрала для медпункта. Девушка, тоже тащившая огромную сумку, шла следом. Навстречу им попадались партизаны, нагруженные оружием, цинками с патронами, пакетами с армейскими рационами.

Отряд обживался на своей новой базе, заодно готовя ее к бою. Наблюдатели сменяли друг друга, продолжая следить за обстановкой и пока не замечая никакой подозрительной активности. Но возле окон, заложенных до середины кирпичом или мешками с цементом, были уложены зеленые пластиковые цилиндры противотанковых гранатометов, гранаты и набитые патронами рожки. А где-то уже разогревали банки с тушенкой, кипятили чай, кто-то перебирал струны гитары.

Каждый понимал, что затишье не продлится долго, не для того партизаны тайно прибыли в пока еще ничего не подозревавший город, чтобы сидеть в этом укромном месте, никому не показываясь на глаза. Они вполне были готовы к бою, но спешили насладиться каждой мирной минутой, как никто, сознавая хрупкость человеческого существования. Никто не знал, когда поступит новый приказ, когда они заявят о своем существовании, начав играть в открытую.

Пожалуй, рядовым бойцам было все же проще, чем их командиру. Партизаны просто ждали команды, которую были готовы исполнять, а думать за всех них приходилось Алексею Басову, и тем, кто стоял над ним в иерархии партизанского движения. Полковник тоже сознавал ценность и уязвимость человеческой жизни, и не хотел, чтобы его люди гибли просто так. Война была не смыслом его существования, а просто средством добиться цели, и он не был готов терять своих людей без пользы.

Сменив камуфляж на обычную одежду, полковник Басов выскользнул за ворота, оказавшись на погруженной в какую-то полудрему улице. Здесь жизнь текла привычным руслом, мимо проходили жители окрестных домов, спешившие на работу или с работы, по делам или просто так выбравшиеся погулять. Их взгляды безразлично скользили по полковнику, ни за что не зацепляясь. Люди видели перед собой крепкого, но уже немолодого мужчину, одетого скромно, даже слишком, возможно, рабочего со стройки, ничем не отличавшегося от десятков таких же, трудившихся здесь несколько недель подряд.

Басов, осмотревшись, увидел желто-красный ЗИЛ аварийной газовой службы, и, быстро посмотрев по сторонам, уверенно направился к нему. Дверь в задней стенке фургона распахнулась, и полковник, ловко подтянувшись, оказался внутри. Тотчас заскрежетал движок, и машина тотчас снялась с места.

-- Ну, здорово, полковник! - крупный мужик в спецовке, с обветренным красным лицом и седым ежиком коротко стриженых волос, протянул руку. - Как добрался?

Басов обменялся рукопожатием с генералом Буровым, почувствовав, что его ладонь словно оказалась в тисках. Бывший командующий грозненским гарнизоном, возможно, отяжелел, но силы в его руках хватило бы на двоих.

-- Без приключений, - ответил Алексей. - Бойцы занимаются по плану, обживаются на новом месте.

-- Пусть не увлекаются, - хмыкнул один из находившихся в фургоне людей, тоже одетый в спецовку газовщика. - Им там недолго торчать!

Всего внутри находились пятеро, разного возраста, разной комплекции, но одинаково одетые в рабочие робы, выглядевшие слишком новыми и необношенными, будто только из магазина. И еще одно роднило этих людей - стальной блеск в глазах, взгляды, полные решимости и непоколебимой уверенности, властные, спокойные, выдававшие постоянную работу мысли.

-- Значит, так, полковник, обстановка сейчас такая, - оборвал своего подчиненного Буров. - Всего в городе пять отрядов, за три сотни бойцов. Распределились равномерно по всей территории. Оружия и боеприпасов у вас полно, но не все это только для вас - когда начнем, подтянется второй эшелон, с ним тоже нужно поделиться.

В эти часы не только бойцы из отряда Басова обживались на новом месте. Партизаны пробирались в город тайно, в грузовых фурах, товарных вагонах, поодиночке на пригородных автобусах. Укрытиями для них стали склады при железнодорожной станции, заброшенный кирпичный завод, автосервис почти в самом центре города, недостроенное здание школы. Сотни бойцов, вооруженных до зубов, закаленных схватками с самим жестоким и умелым врагом, готовились овладеть сонным городом, в котором никто даже не думал о войне. Приводя в порядок оружие, подгоняя снаряжение, просто пользуясь случаем чтобы отоспаться в нормальных условиях, а не в лесу на сырой земле, они все ждали приказа.

-- Когда начнем, товарищ генерал? И где?

-- Когда доработаем план. Ваш отряд будет работать в черте города. Задача - захват городского УВД. Всего в Нижнеуральске около пятисот полицейских, включая дорожно-патрульную службу. Кроме главка есть два райотдела, отделение на железнодорожном вокзале и посты на всех выездах из города. Это наши приоритетные цели. Также необходимо захватить городскую администрацию и местную телевизионную студию. Нападения здесь никто не ждет всерьез, но оружия у них полно, вплоть до пулеметов, и людей толковых тоже хватает. Наша общая задача - взять под контроль территорию города, нейтрализовав и разоружив полицию. И сделать это нужно без лишней крови!

Алексей Басов лишь кивнул, соглашаясь. Они начали решающее сражение с захватчиками, но первыми, с кем предстоит вступить в бой партизанам, будут свои же, русские, пусть и занявшие не ту строну в этой войне. Но они тоже служат своей стране, верят, что служат России. Братья будут убивать братьев.

-- Все начнется через два, максимум, три дня, - сообщил Буров. - Мы ждем сигнала из Центра, а до того нужно сидеть тихо, как мышь под веником! Пока разведаем цели, обдумаем все. Нам нужна не бойня и не затяжная осада, а быстрый и, по возможности, бескровный ошеломляющий удар. Никаких уличных боев - до этого еще дойдет!

-- Если они нас не ждут и не готовы к нападению, значит, возьмем в кольцо и прижмем шквальным огнем. И не дернутся!

-- Не ждут, верно, - согласился Сергей Буров. - Ну а насчет не готовы... Давай прокатимся, полковник, сам все увидишь!

ЗИЛ, вырулив из переулка на главную дорогу, встроился в не слишком плотный поток транспорта, направившись к центру города. Навстречу попадались автобусы и маршрутки, "Газели", сновавшие между торговыми точками и обычные легковушки. Патрули дорожной полиции, мелькавшие на перекрестках, не пытались остановить "аварийку", и вскоре грузовик, сбавив скорость, проехал мимо городского управления полиции.

-- Там постоянно под полторы сотни человек, но больше половины это кабинетные работники, - пояснил Буров, указывая на серое четырехэтажное здание, перед которым на небольшой парковке теснились патрульные машины. - В основном личный состав патрулирует жилые массивы.

-- Не Брестская крепость, - хмыкнул Басов. ЗИЛ притормозил в двухстах метрах от УВД, и его пассажиры могли рассмотреть цель будущей атаки в подробностях. - Главное - скрытно сосредоточиться, выйти на позиции. Гранатометов у нас полно, можем этот домик по кирпичу разобрать!

-- Не надо делать за американцев их работу! При захвате города необходимо избежать лишних жертв и разрушений, это приказ, полковник! Это тебе не по лесам бегать, здесь своя специфика!

Басов поморщился. Городские бои ему тоже были не в новинку, но штурмовать населенные пункты полковнику приходилось, сидя под сорока тоннами танковой брони, и проблем с сохранностью чужого имущества не возникало. Все попытки сопротивления пресекались предельно просто - огнем в упор из танковой пушки 2А46. Обычно пары снарядов калибра сто двадцать пять миллиметров хватало, а если этого оказывалось мало, можно было запросить поддержку гаубичной батареи или реактивных установок "Град", равнявших с землей целые кварталы. Теперь Алексею Басову предстояло вести в бой своих людей на равных условиях с противником.

-- Задача у вас не простая, - заметил между тем Буров. - Численного перевеса нет. Главные силы войдут в город позже, а пока мы решили не размещать здесь слишком много людей. Техникой вас поддержать тоже не можем, нету ее, техники. У "полицаев", кстати, есть пара бронированных "Уралов" и одна "Газель".

-- "Урал" - не Т-80, - пожал плечами Басов, внимательно рассматривая здание УВД. - "Граников" у нас на всех хватит. Будем воевать не числом, а умением.

-- Учти, там оружейка, всего полно, - напомнил генерал, указывая на полицейский участок. - Осаду могут держать долго. Такой возможности мы им предоставить не можем.

-- Сил моего отряда будет недостаточно, товарищ генерал. Нужны еще люди, хотя бы человек двадцать-тридцать. Обязательно снайперы и пулеметчики.

Полковник уже изучил обстановку. Здание УВД было построено в виде буквы "п", с внутренним двором. Напротив короткой перекладины, выходившей на улицу Дзержинского, располагался небольшой парк, за которым возвышались безликие коробки многоэтажек. Со всех остальных сторон располагались жилые кварталы. Слева - ряды пятиэтажных "хрущевок", обращенных к будущему объекту атаки глухими торцами, справа - высотка, на первом этаже которой находились какие-то офисы. Сзади, напротив массивных ворот из толстой листовой стали тоже пятиэтажка.

Особых мер безопасности не было видно. На крыльце переминались с ноги на ногу двое полицейских в бронежилетах и с АКС-74У на плече, скорее для вида. Ни огневых точек, ни заграждений - здесь явно не ждали нападения.

-- Атаковать лучше из парка, - решил Басов. - Войдем через главный вход. Нескольких снайперов нужно разместить на чердаках соседних домов.

-- Людей ты получишь, а вот снайперы потребуются в другом месте. Тех трехсот штыков, что уже в городе, хватит для блокирования "полицаев", а главные силы мы направим против принадлежащей американцам авиабазы. Все должны знать, против кого на самом деле направлена наша атака! Это не внутренние разборки, на которые янки просто могут не обратить внимание!

-- Американцы не смогут ударить нам в тыл?

-- У них для этого недостаточно сил. На этом аэродроме обслуживающий персонал и одна рота охраны. Да и заняты они будут!

-- Что ж, тогда УВД мы возьмем. За это я ручаюсь, товарищ генерал!

-- А иначе и быть не может, - усмехнулся Буров. - Этот город должен стать нашим за пару часов. И тогда об этом узнает весь мир! Мы победим!

ЗИЛ тронулся, проехав мимо здания УВД, возле которого царила обычная суета. Попетляв по переулкам, фургон вернулся к стройплощадке, и полковник Басов, попрощавшись со своими товарищами, выбрался наружу.

-- Скоро все начнется, - напомнил Буров напоследок. - Два-три дня, не больше. Будь готов!

Алексей Басов быстро проскользнул в щель между створками ворот, воровато оглянувшись. Сторож, уже другой, в черной униформе с огромным шевроном "Охрана" на спине, быстро закрыл ворота, а полковник нырнул в подъезд, мельком увидев в окнах верхних этажей головы наблюдателей и неосторожно выставленный наружу ствол автомата.

Полковника приветствовали. Попадавшиеся навстречу партизаны вытягивались по стойке смирно перед своим командиром, а тот, что-то отвечал, иногда просто кивая. Басов видел, что его бойцы уже окончательно освоились на новом месте, им, привыкшим к кочевой жизни, для этого не требовалось много времени. Кто-то уже расстилал спальник, другие возились с оружием, а были и те, кто уселся в кружок, склонившись над картами, которые успели получить все командиры взводов.

-- Как тут? - спросил Басов оставленного за старшего партизана.

-- Все спокойно. Посты выставили, боекомплект пополнили. Долго нам придется ждать?

-- Ждать будете столько, сколько нужно. И сидеть тихо, носа не высовывать никуда. Давай-ка, объявляй общий сбор, - вдруг решил полковник, осмотревшись по сторонам и увидев настоящий лабиринт каких-то комнат, залов, переходов. Найти лучший полигон для тренировки, пожалуй, было не просто. - Отработаем зачистку здания, пока есть время.

Превратив недостроенное здание в тренировочную площадку, партизаны бегали по полутемным лабиринтам два долгих дня, доводя себя до изнеможения. Каждый понимал, что ждет впереди, и все работали честно, выкладываясь по полной. Алексей Басов, подавая пример, занимался вместе со всеми, штурмуя занятые "противником" этажи, зачищая комнаты, прикрывая своих товарищей. И все эти дни никто из жителей окрестных домов даже не догадывался о новых обитателях стройплощадки, с некоторых пор привлекавшей только бездомных да искателей острых ощущений. А на утро третьего дня пришел приказ о начале операции.

В предрассветных сумерках отряд погрузился в две машины - фургон ЗИЛ с надписью "Водоканал" и грузовую "Газель" неизвестной принадлежности с цельнометаллическим кузовом, в котором царила кромешная тьма. Правда, в этот рейд шли не все - Буров сдержал свое обещание, и Жанна Биноева, лучший и единственный снайпер отряда вместе с тремя бойцами покинула тайную базу еще раньше по личному распоряжению генерала. Ей предстоял свой бой, не менее важный. Не было с партизанами и Ольги Кукушкиной - санинструктора решили оставить под охраной единственного сторожа, решив не рисковать девушкой напрасно. А небольшая автоколонна отъехала от опустевшей стройки, двинувшись по сонным улицам к центру города, прямиком к зданию УВД.

Полковник Басов, ехавший в "зилке", окинул мрачным взглядом своих бойцов. На лицах партизан, несмотря на ранний час окончательно проснувшихся, застыла маска мрачной решимости. Все были собраны, напряжены, никто не разговаривал, лишь изредка перекидываясь парой слов. Многие в нервном возбуждении возились с оружием.

-- Внимание, бойцы, - произнес Басов, и на него уставились тринадцать пар глаз. - Задача наша всем ясна, поэтому просто напомню, что придется воевать со своими, с русскими. Они не предатели, просто они запутались, ошиблись. Но они могут нам помешать, а уговаривать их, что-то объяснять, просто нет времени. Нас ждет бой, и я не могу дать такой приказ, поэтому считайте это просьбой, но постарайтесь не убивать. С этими людьми рядом нам еще жить.

Ему никто не ответил, да полковник и не ждал этого. На войне всегда кому-то приходится умирать, крови избежать невозможно. И единственное, чего сейчас желал Алексей Басов, чтобы этим кем-то оказались не его люди, не бойцы его отряда.

Машины остановились в переулке возле парка. Басов, уже полностью экипированный, легко выпрыгнул из фургона. На его плече висел автомат АК-74М с подствольником и колиматорным прицелом ПК-А, посаженым на прилив "ласточкин хвост" на ствольной коробке.

Полковник остановился возле машины, осмотрелся. Прохожих еще не было, город только просыпался. За черными изломанными стволами деревьев, за кронами, лишившимися листвы, угадывались очертания здания УВД. Под ногами чавкала грязь - ночью выпал снег, но уже растаял, превратившись в бурое месиво.

-- На выход, - приказал Басов, взяв "Калашников" наперевес. - Оружие к бою!

Партизаны посыпались из фургонов, точно горох, мгновенно занимая круговую оборону. Построившись, отряд двинулся по парку. Попадавшиеся навстречу собачники, выгуливавшие своих четвероногих питомцев, сначала в растерянности замирали, видя перед собой несколько десятков вооруженных до зубов людей, а затем, поняв, что на их форме нет никаких знаков отличия, бросались наутек. Их не останавливали, это уже не имело значения. Отныне прятаться не имело смысла.

-- Занять позиции, - приказал Басов. - Огонь по моей команде! Не забывайте про опознавание!

На плечах каждого партизана, в том числе и самого полковника, были белые повязки, отлично различимые даже в сумерках. Примитивная, но действенная система "свой-чужой", позволявшая избежать потерь от дружественного огня, особенно в свалке ближнего боя.

Пока партизаны рассредоточивались по парку, командир заглянул в "Газель". Там, в полумраке, рассеиваемом мерцанием разноцветных индикаторов, один из бойцов не отходил от приборов.

-- Как у тебя, Ваня?

Капитан Народно-освободительной Армии Китай Фань Хэйгао, колдовавший над пультом мобильной станции радиопротиводействия, давно привык к своему "новому" имени. Оторвав глаза от приборов, партизан взглянул на командира, сообщив:

-- Норма. Все частоты могу забить помехами на раз! Никто их не услышит!

-- Отлично! - одобряюще кивнул полковник. - Включишь "глушилку", когда начнем. Пока слушай их диапазон, может что интересное найдешь, - напутствовал Алексей Басов, убедившись, что здесь тоже все готово к началу атаки. Одно слово - и противник, еще ничего не подозревавший, окажется в полной изоляции, а это пугает порой сильнее, чем самый мощный обстрел, когда ты не имеешь представления, что происходит вокруг, не знаешь, что делать

Отойдя в сторону, полковник вытащил рацию из кармана, произнеся в динамик:

-- Кобальт, а Гранит, доложите обстановку! Прием!

-- Гранит, я Кобальт, вышли на исходные, - раздалось в ответ сквозь слабый шелест атмосферных помех. - Ждем приказа!

Кольцо осады замкнулось вокруг городского управления полиции. Партизанские отряды, до сих пор никем не обнаруженные, блокировали здание со всех сторон. Если кто-то прослушивал эфир, он должен был сейчас поднимать тревогу, но это не имело значения - каждое окно уже взято на прицел, и хватит одного единственного слова полковника Басова, чтобы на УВД обрушился ураган свинца.

-- Ждать моего приказа! Готовность три минуты!

-- "Полицаи", - вдруг раздался рядом приглушенный возглас. - Патруль!

В сумерках отчетливо мелькнул белоснежный борт полицейской машины. Из "Лады", притормозившей в том же переулке, выбрались двое в серой форме, с АКС-74У на плече. Они увидели мечущиеся по парку тени, уверенно двинувшись к ним.

-- А, черт! - Басов ударил кулаком по стволу осины. - Как же не вовремя!

Полицейские приблизились на два десятка метров, и только тогда заметили оружие в руках бегавших по опавшей листве людей. Они замешкались на считанные секунды, и Басов, вскинув АК-74, выпустил в них длинную очередь.

Треск выстрелов казался оглушительным в опустившейся на городе тишине. Один из патрульных молча свалился, а второй, забыв про собственное оружие, бросился бежать.

-- Уйдет, сука! - сквозь зубы прошипел Басов.

Азамат Бердыев, державшийся возле своего командира, вскинул АКС-74, тоже снабженный подствольным гранатометом ГП-25, и дал короткую очередь, а затем еще одну. Полицейский, словно запнувшись, взмахнул руками и завалился лицом вниз, растянувшись на асфальте.

-- Вперед, вперед, - крикнул Алексей Басов. - В атаку! Открыть огонь!

По всему парку разом загрохотали выстрелы, в треск АК-74 вплеталось уверенное уханье пулеметов, а затем на стоянке перед УВД взорвалась одна из припаркованных машин. На миг вспышка ослепила рассыпавшихся по парку партизан. В окнах ближайших домов жалобно зазвенели стекла, где-то рядом истошно запищала автосигнализация. На просыпавшиеся улицы Южноуральска пришла война.

Глава 8 Рубеж обороны

Нижнеуральск, Россия

13 ноября

Олег Бурцев добежал до старой осины, опустившись на колено и вскинув свой РПК-74М. Толстый, в два обхвата, ствол, служил идеальным укрытием для партизана, взявшего под прицел парадное крыльцо УВД. Затвор уже был взведен, и Олег сдвинул вниз флажок предохранителя. Щелчок показался оглушительным грохотом в царившем вокруг безмолвии. Не только Бурцев в эти минуты занимал позицию. По осеннему парку в рассветных сумерках метались беззвучно, словно призраки, еще два десятка партизан, перебегая от дерева к дереву, направляя стволы на темный фасад серого здания городского "главка".

-- Ждать приказа, - разнеслось шепотом от одного бойца к другому, по цепочке. - Без команды не стрелять!

Партизаны не рисковали, сведя радиообмен к минимуму, приказы передавались голосом, но больше жестами. Сейчас в парке не было слышно ни одного постороннего звука, только возбужденное дыхание готовых к стремительной атаке бойцов да треск сухих веток, когда кто-то делал неловкое движение. Две дюжины автоматных и пулеметных стволов были готовы извергнуть настоящий поток раскаленного свинца. Все ждали только одного - приказа, и тогда остановить порыв партизан не сможет уже ничто.

Олег Бурцев тоже был готов к бою. В руках - пулемет, к которому пристегнут секторный магазин на сорок пять патронов калибра 5,45 миллиметра, разумеется, полностью снаряженный. Еще четыре набитых "рожка" в подсумках разгрузочного жилета "Тарзан-М22", чуть давившего сейчас на плечи и грудь. А кроме этого - четыре осколочные гранаты РГН, вес которых почти не ощущался на фоне всего остального. Разумеется, боевой нож "Булат" в прочных ножнах, перевязочный пакет и прочие мелочи, сейчас не столь важные.

Партизан приложился к пулемету, сквозь прорезь прицела рассматривая крыльцо. Под козырьком стояли трое полицейских - огоньки горящих сигарет выдавали их положение. Один в полной экипировке, с АКС-74У, в бронежилете, даже в глубоком противопульном шлеме. Остальные в повседневной форме, из оружия только пистолеты ПМ. О чем-то разговаривают, порой ветер доносит звуки смеха. Стоят открыто, не подозревая, что уже стали чьей-то мишенью. Не чувствуя дыхания медленно подступающей смерти.

Олегу потребовалось бы не больше двух секунд, чтобы одной короткой очередью в упор срезать всех троих. От противника его отделяло чуть менее двухсот метров. Потребуется минимальная поправка, высокоскоростные малокалиберные пули летят по очень настильной траектории, в упор. Бронежилет не спасет - вольфрамовые сердечники прошьют кевлар, как бумагу, и титановые пластины тоже не остановят их. Те трое, курившие на крыльце, были покойниками, без вариантов, стоит только прозвучать команде "В атаку!".

Бурцев не чувствовал волнения или душевных терзаний. Это был для него далеко не первый бой, а то, что стрелять придется в своих, русских, не трогало десантника. Потом, конечно, все придет, и боль, и опустошение, но сейчас эти люди в серой униформе были для Олега только целями, который нужно поразить как можно быстрее и точнее, стоит только прозвучат приказу полковника.

Краем глаза пулеметчик фиксировал движение, это выходили на позиции остальные бойцы отряда. Залегая за кустами, даром, что лишившимися листвы, или у подножья деревьев, они оставались до поры невидимыми, но сами были готовы действовать немедленно.

Треск выстрелов за спиной, там, где остановились доставившие партизан машины, заставил Олега вздрогнуть. Он отчетливо различил "калашников", выпустивший несколько коротких очередей. А затем по парку прокатилась отрывистая команда:

-- Огонь!!!

Двадцать с лишним стволов ударили одновременно. Над безлюдной улицей, над парковкой, заполненной, хорошо, если на треть, протянулись, сплетаясь в фантастическую огненную сеть, нити трассеров. Первый залп был направлен на верхние этажи УВД, и сотни пуль мгновенно выставили стекла. Осколки со звоном обрушились вниз. Скорее всего, этим ущерб от обстрела и ограничился - на верху находились кабинеты следователей и начальства, пустые в этот ранний час. Все же командование рассчитывало обойтись без ненужных жертв, и Олег в душе был с этим согласен - патроны лучше поберечь для американцев.

Трое, курившие на крыльце, на миг замешкались, и Бурцев, в последний миг чуть сместив прицел, нажал на спуск. На стволе РПК-74 полыхнуло пламя, и пули с визгом чиркнули по стене в паре метров от полицейских. Один из них вскрикнул, хватаясь за плечо, и его товарищи, подхватив раненого, проворно нырнули внутрь.

За спиной затрещали ветки. Проломив в зарослях низкого кустарника настоящую просеку, рядом с Бурцевым плюхнулся на мерзлую землю Азамат Бердыев.

-- Смотри, сейчас будет весело! - усмехнулся, подмигнув Олегу, партизан.

Бердыев вскинул на плечо темно-зеленый раструб гранатомета РПГ-26 "Аглень", прицелился, и затем нажал на спуск. Громыхнул выстрел, оглушив Бурцева, и реактивная граната, скользнув над мостовой, ударила в борт стоявшей на парковке у крыльца УВД патрульной машины. Яркая вспышка взрыва ослепила на миг, полицейский УАЗ, пораженный прямым попаданием, превратился в огненный шар.

-- Вот и началось веселье! - громко крикнул выглядевший перевозбужденным Азамат, отбросив еще дымящийся тубус и вскинув АКС-74 с подствольником.

Бердыев выпустил короткую очередь в направлении УВД, его поддержал и Бурцев, а затем на стены управления обрушился настоящий град свинца.

-- Вперед, - скомандовал вынырнувший из-за кустов Басов, тоже стрелявший на бегу. - Вперед, пошли! Пулеметчикам обеспечить огневое прикрытие!

Партизаны, низко пригибаясь, короткими перебежками бросились к УВД, в какой-то миг оказавшись на мостовой. Олег Бурцев выпустил длинную очередь над головами своих товарищей, наискось хлестнув по фасаду здания, в котором уже не осталось ни одного целого окна. "Добив" рожок, десантник быстро поменял магазин, рывком взведя затвор и дав еще одну очередь.

Живая волна уже почти достигла парковки, на которой что-то ярко горело, когда в окнах УВД полыхнули вспышки дульного пламени, и в лицо партизанам хлынули струи свинца. Бурцев видел, как сразу трое его товарищей повалились на асфальт. Следом упал еще один, замер на миг, а затем ползком, подволакивая ногу, двинулся к ближайшей машине, пытаясь уйти из-под огня.

-- Вперед, - зло крикнул Алексей Басов. Полковник, опустившись на колено, стрелял из своего АК-74М короткими, в три-четыре патрона, очередями, рыча от ярости и возбуждения. - Не останавливаться! Пулеметчикам подавить огневые точки противника!

Ответный огонь вели из окон первого и второго этажей. Олег прицелился в крайнее правое, выпустив в черный квадрат проема с десяток патронов. Он видел, что оказавшиеся на дороге, вне укрытия партизаны замешкались. Несколько человек бросились назад, в парк, подгоняемые длинными очередями опомнившихся защитников УВД. До укрытия добрались не все - еще двоих накрыл свинцовый вихрь, свалив на грязный асфальт. Но полудюжине партизан удалось прорваться сквозь становившийся все более плотным огонь, добравшись до парковки. Олег Бурцев видел, как они переползают от машины к машине, пытаясь достигнуть мертвой непростреливаемой зоны.

-- А, черт, - Басов, залегший в паре метров от Олега, от отчаяния ударил кулаком по земле. - Черт! Ну, суки!

На асфальтовой мостовой, превратившейся в нейтральную полосу, осталось семь неподвижных тел, лежавших в россыпи стреляных гильз. Интенсивность огня как-то вдруг резко спала. Партизаны выпускали короткие очереди по окнам, на этот раз уже никого не жалея, в ответ тоже стреляли. Несколько пуль со свистом пронзили потерявшие листву кроны осин над головой Бурцева, вгрызаясь в древесные стволы. Рядом кто-то приглушенно застонал, задетый не то шальной пулей, не то рикошетом.

-- Атака захлебнулась, - выдохнул полковник, меняя магазин своего АК-74М. - Опомнились "полицаи"! Просто так к ним уже не подойдешь! И парней теперь не вытащить оттуда, - зло добавил он, подразумевая полдюжины партизан, засевших на парковке среди остовов сожженных патрульных машин. - Надо было сразу из "шмелей" по ним!

-- Так ведь вроде свои же все, русские, - неуверенно заметил Бурцев. - И генерал приказал...

-- Свои все здесь, в этом парке, да вон, на асфальте лежат тоже свои! А эти суки, если хотели Родину защищать, в лес бы уходили, а они здесь, в тепле, при деньгах, при власти! Не стране служат - пиндосам, выродки!

Басов несколько раз выстрелил одиночными в сторону УВД, нависавшего над округой мрачным бастионом. Олег, которому померещилось какое-то движение в окне, вбил туда короткую, на пять патронов, очередь. Возможно, кого-то он и зацепил, во всяком случае, движение там прекратилось.

-- В лоб не возьмем, а долго топтаться нельзя! - вздохнул Басов, откладывая в сторону автомат, и скомандовав: - Огня не открывать! Не стрелять никому!

Приказ передали по цепочке, от бойца к бойцу. А сам полковник, встав во весь рост, вышел из-за деревьев, размахивая над головой куском белого бинта. В окнах полицейского управления вновь наметилось какое-то движение. Бурцев, крепче обхватив цевье РПК-74М, напрягся, легко касаясь указательным пальцем вогнутой поверхности спускового крючка. Он уже различал нечеткие силуэты в оконном проеме, и трудно было удержаться от того, чтобы не дать по ним пару очередей. А на той стороне тоже медлили, хотя сейчас полковника, стоявшего открыто, можно было срезать одной очередью.

-- Эй, мужики, не стреляйте! - крикнул, напрягая связки, Басов, стоявший в полный рост на тротуаре. - Поговорим! Кто там у вас старший? Выходи!

Несколько секунд ничего не происходило, если не считать какую-то тщательно скрываемую суету на втором этаже УВД. Олег, наблюдавший за всем через прорезь прицела, был уверен, что в его командира целятся не меньше десятка стволов. Если что-то пойдет не так, если у кого-то в осажденном "главке" просто сдадут нервы, шансов у полковника просто не будет. Но вместо выстрелов из темного проема окна раздался зычный голос:

-- Я выхожу! Скажи своим, чтоб не дурили!

Сперва на крыльцо вышли двое, державшие в руках тяжелые штурмовые щиты из титана, способные остановить автоматную пулю, а затем из-за их спин появилась еще одна фигура. Рослый, крепко сбитый челочек в полицейской форме спустился по засыпанным осколками ступеням, спокойно двинувшись навстречу Басову.

Старший лейтенант Ярослав Васильев потянулся, сцепив ладони в замок, и услышав, как хрустнули суставы. Посмотрел на часы, висевшие под потолком помещения дежурной части, убедившись, что до конца смены остается еще больше часа.

-- Яр, пойдем, покурим, - предложил сидевший рядом старшина, оторвавшись от заполненного мелким почерком журнала.

-- Сигареты кончились. Крайнюю полчаса назад выкурил!

-- У меня есть! - Старшина вытащил из кармана пачку "Мальборо" в подтверждение своих слов.

Утро в дежурной части городского управления полиции было всегда спокойной порой. Дебоширы и искатели приключений часам к пяти обычно находили, что искали, и либо уже сидели в "аквариуме" здесь, в участке, либо забивались в какие-то норы, отдыхая от ночных похождений. Движение на улицах почти отсутствовало, так что ДТП тоже случались крайне редко. И потому дежурные отчаянно скучали, из последних сил пытаясь побороть сон. Несколько минут на свежем воздухе могли помочь. Но стоило только Васильеву оторваться от кресла, накидывая бушлат, как пронзительно зазвенел телефон.

-- Дежурная часть, - привычно произнес полицейский в мембрану. - Слушаю вас.

-- Приезжайте скорее! Я с собакой вышла, вижу, в автомастерской какие-то люди с оружием! Их там человек десять точно! А сейчас за ними машина пришла!

-- Где вы находитесь? - насторожился Ярослав. Судя по голосу звонившей лет немало, и это не было похоже на розыгрыш.

-- Проспект Мира. Тут большая мастерская у гаражей.

-- Я понял! Мы выезжаем!

-- Что за дела, - нахмурился слышавший все старшина. - Банда завелась?

С уголовщиной в городе и окрестностях покончили еще давно, и это было заслугой распущенной нынче дружины. Тогда новоявленных "махновцев" просто стреляли на месте, без лишних разбирательств, жестко пресекая попытки криминала устанавливать свои порядки. Безвластие закончилось, но вместе с ним ушли и чрезвычайные меры, и кое-где снова появлялись банды, разжившиеся оружием, понимавшие, что пощады не будет, и потому действовавшие дерзко и жестоко.

-- Всем патрульным экипажам в районе Проспекта Мира, прием, - произнес Васильев в микрофон рации. - Следовать к автосервису у гаражного массива. Вероятен захват. До десяти подозреваемых, вооружены!

В груди старшего лейтенант что-то защемило, какое-то недоброе предчувствие не давало ему покоя, а чутью полицейский доверял еще с тех пор, когда служил в ОМОНе и поехал в свою первую командировку в Дагестан.

-- Грачев, - крикнул Васильев, высунувшись из дверей дежурной части. - Грачев, поднимай своих! Есть работа!

Командир группы немедленного реагирования не мешкал. Пятеро полицейских бросились в ружпарк, быстро разобрав автоматы, экипировавшись "по-боевому", в бронежилеты и каски. Когда они пробежали мимо дежурной части, грохоча тяжелыми ботинками, придерживая висевшие на плече "Калашниковы", Васильев лишь тяжко вздохнул.

-- Тоскуешь по былому? - понимающе спросил старшина.

Обидно все получилось. Год назад, во время крайней командировки, прочесывали по наводке лесополосу и нарвались на засаду. Информатор, сука, на "духов" работал, вот и подставил нас. Двоих наших наглухо, а у меня у самых ног ВОГ взорвался. И, знаешь, ни царапины, только осколок в колене засел. До сих пор там. Вот и списали меня, да и правильно, какой мне ОМОН теперь, калеке.

Васильев рассказывал все это без лишних эмоций, повторяя свою историю, наверное, в сотый, а может и в тысячный раз, объясняя, почему он, крепкий, еще довольно молодой, не патрулирует улицы, а отвечает на телефонные звонки, сидя в тепле и уюте.

-- А что с засадой? - поинтересовался старшина. - "Духи"-то ушли?

-- Положили их всех, в километре от границы. Восемь человек. Половина - пацаны сопливые. Никто не ушел. Их в общую могилу, а меня - сюда. Теперь сижу вот, салом зарастаю.

На заросшего салом старший лейтенант Ярослав Васильев похож, в прочем, не был. Рост без малого два метра, хоть сейчас в баскетбольную сборную, девяносто килограммов живого веса, и не жир - мускулы, перекатывавшиеся под тканью форменного кителя. Возможно, он и был немного тяжеловат, и не смог бы прыгать полчаса подряд, размахивая руками и ногами, точно какой-нибудь шаолиньский монах, но зато был способен вырубить противника одним ударом, и хорошо, если не насмерть.

Бойцы группы немедленного реагирования, вслед которым с плохо скрываемой тоской смотрел из своего "аквариума" Ярослав Васильев, как раз стояли в дверях, когда снаружи затрещали автоматные очереди.

-- Что за фигня? - старшина нахмурился, непонимающе взглянув на Васильева. А того словно пронзил разряд тока.

-- Похоже, плохо дело, - напряженно выдавил из себя старший лейтенант, узнавший такой знакомый до боли звук выстрелов АК-74. - Проблемы у нас.

В этот миг грянул настоящий шквал. На стены УВД обрушился свинцовый град. Выстрелы слились в несмолкаемый треск, к которому добавился звон выбитых стекол. Старший лейтенант упал на пол, как подкошенный, утянув за собой своего напарника:

-- Ложись! Не вставай, убьет!

На полицейских обрушился настоящий стеклянный дождь, осколки мгновенно усыпали весь пол хрустящим стеклянным крошевом. Несколько пуль, залетевших в оконный проем, с визгом ударили в стены, рикошетом отлетая от толстых прутьев решетки, которой было забрано окно.

-- Что это?! Что за херня?! - перепуганный старшина попытался встать, но был немедленно прижат к полу тяжелой рукой Васильева.

-- Нападение! Не понял еще?! - Старший лейтенант хрипло шептал в ухо своему товарищу. - Не дергайся, лежи!

Очереди не умолкали, было слышно, как пули бьют по стенам. Один из бойцов ГНР, сорвав с плеча АКС-74У, подскочил к окну, стекол в которому же не было. Передернув затвор, он выставил ствол наружу, нажав на спуск. К грохоту выстрелов присоединился звон сыпавшихся на пол гильз. Полицейский успел дать пару очередей в пустоту, а затем вскрикнул, отскочив от окна и зажимая обеими руками лицо. Меж пальцев его струилась кровь.

-- Мудаки! - Ярослав вскочил, низко пригибаясь, и выбежал из дежурной части, сбив с ног раненого полицейского и успев ухватить за лямки бронежилета еще одного, прежде, чем тот успел подскочить к окну. - Не высовываться! Вы для них как на ладони! Со стороны парка лупят, сволочи! Да погасите же свет!

С улицы ввалились трое, курившие до этого на крыльце. Один из них зажал левое плечо. Рукав под его ладонью уже потемнел от крови.

-- Вовчика задело! Он ранен! - крикнул сержант, поддерживавший своего товарища под правый локоть.

-- Давай его в "дежурку", - приказал Васильев. - За стойку его, там не заденет!

Пострадавшего оттащили в укрытие, и Ярослав бросился следом. На улице не смолкала стрельба, звенели выбитые стекла, визжали впивавшиеся в стены пули, и сыпалась с полка штукатурка. Но старший лейтенант Васильев чувствовал невероятную собранность. Вбитые на тренировках инстинкты никуда не исчезли, происходившее казалось привычным, естественным. Сейчас именно бывший омоновец был единственным в атакованном управлении, кто знал, что нужно делать, и мог это сделать.

-- Бегите в "оружейку", - крикнул Васильев, сам не имевший никакого оружия. - Живее! "Броники" надевайте и каски!

Грохот взрыва заглушил последние слова лейтенанта. Выглянув в окно, Ярослав увидел, что стоявший в ожидании ГНР патрульный УАЗ превратился в клуб огня. Пламя перекинулось на стоявшую по соседству "Ладу", и она тоже взорвалась. В лицо Васильева ударила волна горячего воздуха, а по стенам забарабанили осколки.

-- Вашу мать!

Оглушенный, перепуганный ничуть не меньше, чем все остальные, кого внезапное нападение застало на своих рабочих местах, Ярослав принялся оказывать первую помощь раненому. Проще всего было забиться в какой-нибудь угол, куда не долетают пули и осколки, и ждать, что кто-то придет, расставит всех по местам, возьмет на себя неподъемный груз ответственности, но старший лейтенант знал, что этого не произойдет.

Нашарив в кармане нож, Васильев выщелкнул лезвие, вспоров рукав кителя, а затем разрезав и рубашку. Увидев хлещущую потоком кровь, только выругался, затем ободряюще хлопнув по плечу побледневшего парня, закусившего от боли нижнюю губу:

-- Держись, браток! Все путем будет!

-- Сильно меня?

-- И хуже бывало! До свадьбы заживет!

Аптечка была рядом, только руку протянуть. Достав жгут, Ярослав накинул петлю, затянув потуже, пережимая перебитую артерию, из которой хлестало так, что даже всего повидавший на Кавказе омоновец сперва растерялся.

-- Лежи тут, я еще вернусь, - поднимаясь с колен, напутствовал старший лейтенант Васильев. - Не высовывайся, здесь тебя не достанет!

Тем временем полицейские добрались до ружпарка, по рукам пошли автоматы, набитые патронами магазины, кто-то уже возился с застежками бронежилетов. В оружейную комнату же затолкали двух перепуганных до полусмерти девчонок-дознавателей, дрожавших, как осенние листья на ветру.

Ярослав Васильев накинул тяжелый бронежилет 6Б5, обтянутый камуфляжным чехлом, повесив на плечо компактный АКС-74У. Три запасных "рожка" сунул в нагрудные карманы "бронника", а в боковой карман брюк положил штатный ПМ, уже заряженный и взведенный.

-- Кто это может быть? - Старшина, пытавшийся дрожащими руками взвести затвор автомата, растеряно посмотрел на Ярослава. Как и остальные, он ощущал уверенность в своем товарище, чувствовал в нем вожака.

-- Какая, на хрен, разница?! Похоже, ребята там серьезные, - Васильев кивнул в сторону окна. - И время выбрали самое подходящее. Здесь народу всего ничего, все еще по домам сидят, на смену только собираются. Сейчас эти суки нас перегасят, захватят ружпарк, и сопротивляться им в городе станет некому. Оружие только здесь да в патрульных машинах. Выродки!

Уверенность лейтенанта передалась и тем, кто был рядом. Полицейские, приходившие в себя, вооружились, и теперь, выполняя команды Васильева, бежали на позиции, занимая круговую оборону.

-- Оборудовать огневые точки на втором этаже, - приказал Ярослав, первым бросившись вверх по узкой лестнице. - Десять человек, за мной!

С шумом и грохотом они выломали двери в пустые кабинеты, где должны были находиться следователи. В окнах здесь тоже не было ни одного целого стекла, под толстыми подошвами армейских берцев Васильева хрустело крошево. Стены были выщерблены пулями, большая часть светильников оказалась разбита, но это не имело значения.

-- Свет не включать, - приказал Васильев, становясь слева от проема. - Ни фонариков, ни телефонов! Они из темноты на свету нас увидят вмиг!

Старший лейтенант пожалел в этот момент, что в ружпарке "главка" нет ни одного прибора ночного видения. В сумерках невозможно было различить укрывшегося в парке напротив УВД противника, лишь изредка было заметно какое-то шевеление.

-- Есть движение, - крикнул стоявший справа от окна сержант, вскидывая свой "калашников". - Они идут!

Выглянув наружу, Васильев увидел, как на проезжую часть выскочили несколько человек, бросившиеся к управлению. В этот же миг из парка ударили пулеметы. Ярослав едва успел отскочить от окна, когда в проем влетело несколько пуль, жужжа, словно разъяренные свинцовые осы.

-- Вали их! - Васильев прижал к плечу затыльник каркасного приклада своей "ксюхи". - Огонь!

Первой же очередью старший лейтенант поразил цель. Он видел, как бежавший наискось через дорогу бандит кубарем покатился по асфальту. Еще один успел нырнуть за припаркованную у тротуара машину, и пули, выпущенные Васильевым, с дробным грохотом ударили в ее борт, прошивая тонкий металл.

-- Огонь не прекращать!

Перепуганный сержант выпустил сразу полмагазина из своего АКС-74. Одновременно заговорили автоматы в соседних кабинетах, их тотчас поддержали с первого этажа, из дежурной части. Волна атаковавших нарвалась на струи свинца, смывавшие их с мостовой. Несколько человек были убиты, кто-то бросился назад, в парк, откуда продолжали молотить пулеметы, но несколько нападавших смогли прорваться, засев где-то на парковке.

-- Сука, не уйдешь! - процедил сквозь зубы Васильев, поймав в прорезь прицела обтянутую камуфляжем спину противника, отступавшего к зарослям. Лейтенант вдавил спусковою крючок, почувствовав привычный толчок отдачи в плечо. Протрещала короткая очередь, и бандит завалился на бок, заливая асфальт своей кровью. - Вот так, мразь!

Подстреленный Ярославом противник еще пытался ползти, выбрасывая перед собой руки и подтягиваясь на них, но, преодолев несколько метров, застыл. К нему на выручку из кустов бросились двое, но их отогнали товарищи Васильева, не прекращавшие стрельбу. Сам лейтенант выпустил пару длинных очередей в сторону парка, не прицельно, на подавление, даже не рассчитывая кого-то зацепить. Он хорошо помнил, каково это, оказаться под шквальным огнем. Невозможно сосредоточиться, кем-то командовать, просто шевельнуться страшно. Хочется вжаться в землю, закопаться как можно глубже и ждать, пока стихнет беснующийся над головой свинцовый ураган.

Поменяв магазин, Васильев выпустил еще несколько коротких очередей, ориентируясь на блеклые вспышки дульного пламени, мерцавшие среди зарослей. В ответ затрещали автоматы и пулеметы, раздались шлепки раскаленного свинца по каменной облицовке стен здания. И одновременно загрохотали выстрелы где-то рядом, на этом же этаже, сперва несколько длинных очередей, затем стреляли уже спокойнее, короткими и даже одиночными.

-- Прием, это Васильев! - лейтенант вытащил из кармана портативную рацию. - Кто стрелял? Доложите обстановку!

-- Это Егоров. Какие-то пидорасы пытались во двор прорваться, до ворот почти добежали. Четверых мы положили, остальные отошли. У нас ранены двое!

-- А, суки, со всех сторон обложили! - рыкнул Ярослав Васильев. - Всем быть наготове, наблюдение вести постоянно. Открывать огонь по любой подозрительной активности! Не подпускать близко!

Тем временем стрельба ослабла, словно противники выдохлись. Из парка били короткими очередями, отгоняя полицейских от окон, скорее, для проформы. Защитники УВД тоже отвечали огнем в направлении парка, где, как стало ясно, сосредоточились главные силы нападавших.

-- Ни хрена нас здесь не достать, - усмехнулся Ярослав, взглянув на своего растерянного напарника. - Позиционный тупик! Если сунутся, окажутся под кинжальным огнем. Хорошо, если до стен один из четырех добежать сможет, а их там явно не батальон! Стены тут толстые, натуральная крепость, боеприпасов в ружпарке полно, десятки цинков, можем хоть неделю сидеть тут! Зубы о нас обломают, сукины дети! Кстати, - вдруг восполнил он, - сержант, сбегай-ка вниз, притащи еще патроны. У меня полтора "рожка" всего!

Полицейский, пытаясь на ходу поправить массивный противопульный шлем "Колпак-2", слишком большой для него, сползавший на глаза, кинулся к выходу из кабинета. В этот миг с улица раздалось неразборчивое:

-- Не стреляйте! Давайте поговорим!

Осторожно выглянув в окно, Ярослав Васильев увидел, как между деревьями неторопливо идет какой-то человек, размахивающий над головой белым лоскутом, отчетливо различимым в царившем полумраке.

-- Сержант, отставить! - крикнул лейтенант в спину своему товарищу. - Я пойду вниз, а ты оставайся здесь! Смотри в оба, боец, и оружие держи наготове! Если что, стреляй во все, что шевелится! Вот, возьми, - он протянул сержанту рыжий пластиковый тридцатизарядный магазин, а сам выскочил из кабинета.

Из окон первого этажа парламентер, остановившийся на тротуаре на противоположной стороне улицы, тоже был отлично виден. Из окон дежурной части в него были направлены два автомата, а еще двое полицейских, придвинув к стене тяжелый письменный стол, устанавливали на него пулемет ПКМ. После того, как ОМОН был расформирован, его вооружение передали на хранение в УВД, и сейчас в распоряжении полицейских было достаточно тяжело оружия, чтобы превратить "главк" в настоящую твердыню. И потому сейчас рядом с пулеметчиками примерялся к СВД старого еще образца, с фанерным цевьем и прикладом, один из оперов, вспоминая полученные во время срочной службы в Таманской дивизии навыки снайпера.

-- Яр, что делать будем? - к старшему лейтенанту подошел один из занявших оборону в "дежурке" офицеров. - Надо бы поговорить, наверное. Если это не подстава какая.

-- Поговорим, - кивнул Васильев. - Кто пойдет? - Он обвел взглядом разгоряченных недолгим, но ожесточенным боем товарищей. Многих от избытка адреналина била дрожь, глаза возбужденно сверкали из-под козырьков форменных фуражек. - Кто у нас главный?

-- Ты тут старший по званию, Яр!

Полицейский криво усмехнулся. Действительно, он оказался выше званием остальных, застигнутых нападением в стенах УВД. Да и к тому же лучше других знал, что делать, не растерявшись, собравшись с мыслями. Казалось, время повернуло вспять, вспомнился неспокойный Дагестан и Чечня.

-- Ладно, черт с ним, пойду, - махнул рукой Васильев. - Может и договоримся. Прикройте, мужики!

-- Не боись, в обиду не дадим! Если что, мы этого козла вмиг срежем, он тут, точно мишень в тире!

Перед тем, как выйти наружу, Васильев оставил автомат, выложив магазины. Затем вытащил из брюк пистолет, но, подумав, сунул ПМ обратно. Оружие заметить все равно будет невозможно, но одна только мысль о том, что на боку лежит восьмисотграммовый кусок смертоносного металла, вселяло нерушимую уверенность.

Двое бойцов вытащили из оружейки штурмовые титановые щиты, снабженные узкими щелями для наблюдения. Выйдя первыми, они встали по обе стороны от дверей, готовые собой прикрыть Васильева.

Старший лейтенант неторопливо спустился с крыльца, уверенно двинувшись навстречу парламентеру. Тот тоже сделал несколько шагов, остановившись на самой разделительной полосе. Он наверняка знал, что находится на прицеле, как и сам Васильев, не сомневавшийся, что засевшие в парке бандиты готовы изрешетить его в любой миг. Краем глаза полицейский заметил движение на парковке, где засели прорвавшиеся во время первой атаки боевики.

-- Ну, чего хотел? - Васильев остановился в пяти шагах от своего собеседника, уперев руки в поясницу и рассматривая бандита с высоты своего почти двухметрового роста. - Ты кто такой?

-- Командир партизанского отряда полковник Российской Армии Басов. С кем имею честь?

-- Старший лейтенант полиции Ярослав Васильев, - представился полицейский, не подав вида, насколько он удивлен личности собеседника. - Как понимать все происходящее и чего вы хотите?

Ярослав внимательно рассматривал стоявшего перед ним человека. Тот был невысок, не отличался габаритами, но держался уверенно, буквально пронзая самого Васильева своим колючим взглядом. Далеко не молод, на вид явно за сорок, коротко стрижен и уже успел поседеть. Снаряжен этот мужик был по полной. Камуфляж, разгрузочный жилет, в кармане на плече компактная рация, в подсумках полно магазинов и гранат, видна ребристая рукоятка боевого ножа, а из набедренной кобуры торчит "Стечкин". Полицейский со своим "Макаровым" почувствовал себя чуть ли не голым. На плечах партизана белели когда-то белые, а теперь посеревшие от грязи повязки, опознавательный знак, чтобы свои в горячке боя не угостили автоматной очередью в упор, когда адреналин заставляет сначала действовать, а затем думать.

-- Лейтенант, сразу обрисую тебе ситуацию, чтобы не было лишних вопросов, - жестко произнес представившийся полковником человек. Слова он цедил сквозь зубы, проговаривая четко каждый звук. - Ваша "управа" окружена, уходить вам некуда, подкрепление тоже не пройдет, да и неоткуда ему взяться. У моих бойцов полно гранатометов, на каждое ваше окно по "Шмелю", можем все здание выжечь или по кирпичу разобрать, и вы нам помешать не сможете.

-- Так чего же вы ждете?

-- Мы пришли воевать не с вами, и не хотим зря проливать кровь. Мы сражаемся с американцами, они наш настоящий враг. Этот город мы возьмем, сил хватит. Освободим от пиндосов сперва его, затем вышвырнем их прочь из России. То, что ты видишь, это только начало. А тебе и твоим людям я предлагаю сейчас сложить оружие и расходиться по домам. Не пытайтесь сопротивляться, не мешайте нам. Мне жаль тех, кто уже погиб, но иначе вы бы не стали разговаривать. Это неизбежный ущерб.

-- Это все? - усмехнувшись, поинтересовался Васильев. - Больше ничего не хочешь сказать? Тогда послушай теперь меня, полковник, или кто ты там есть. Мы никуда не уйдем, и оружие наше вы сможете забрать только с наших трупов. В этом городе мы - закон! Нам доверили обеспечивать здесь порядок, и мы будем делать это всеми доступными средствами! Мы здесь представляем власть, и с вами, кучкой отморозков, никаких соглашений заключать не будем! Предлагаю вам выбор - или немедленно сдаться, прекратив сопротивление, или мы вас уничтожим, всех до единого! И времени на размышление я вам давать не сбираюсь!

Это была бравада, и тот, кто представился полковником, не мог этого не понимать. Васильев даже примерно не представлял силы и возможности своего противника. В парке могли укрываться и десять, и сто человек, а под началом лейтенанта была горстка перепуганных, растерявшихся полицейских, кабинетные служаки. Правда, на той позиции, которую они сейчас занимали, шансы все-таки были, и партизаны это понимали, иначе не было бы смысла и в переговорах.

-- Смело, красиво, - усмехнулся совсем невесело Басов. - Но глупо, старлей. Думаешь, я с тобой говорю, потому что испугался? Я не хочу устраивать бойню, вас, дураков, жалею. Мои бойцы полгода воевали на севере с американскими десантниками из Сто первой дивизии, и до сих пор живы. Вас мы сомнем, не пролив ни капли своей крови. Расстреляем из "граников", и все дела. Но я этого не хочу. Помощи вам ждать неоткуда, все отделения полиции блокированы нашими бойцами. Через несколько часов мы овладеем городом, и от вас зависит, как много при этом прольется крови.

Прислушавшись, Васильев разобрал доносившиеся откуда-то из центра отрывистые звуки автоматных очередей. Кажется, бой вело не только городское УВД, где-то еще становилось жарко. Оставалось лишь гадать о результатах стычек, вспыхнувших, похоже, всюду.

-- Короче, поступим так, старлей, - решительно произнес полковник Басов, снизу вверх смотревший на своего собеседника. - На раздумья вам двадцать минут. После этого мы войдем в "главк". Будете сопротивляться - вам же хуже, больше церемониться с вами не станем. У меня приказ, и я намерен выполнить его. Нам нужен этот город, лейтенант, и ты не тот, кто сумеет нам помешать! Все, время пошло, - сообщил партизан, уже разворачиваясь. - Если что надумаешь, запрашивай на втором канале. Подумай, лейтенант, о своих людях, им ведь тоже жить хочется!

Когда Алексей Басов вернулся в парк, отгородившись от взглядов засевших в УВД полицейских стеной зарослей, первым делом он выругался. Олег Бурцев, слышавший матерную тираду командира краем уха, криво усмехнулся, оцени экспрессию.

-- Твердолобый у них командир, - вздохнул полковник. - Придется штурмовать по серьезному. Идиоты, думают, что отсидятся за стенами!

-- Позиция у них неплохая, - заметил Азамат Бердыев, ловко набивавший патронами пустые магазины, умудряясь при этом вести наблюдение за улицей. - Будут бить в упор, пока патроны не кончатся.

-- Мы не можем позволить себе такую роскошь, как потери! Это лишь начало, когда явятся американцы, потребуется каждый человек! Если эти кретины не хотят сдаться, пусть сегодня гибнут они! Бойцы, внимание! Приготовить РПГ!

Партизаны, засевшие в парке, пришли в движение, передавая друг другу тубусы гранатометов. Бердыев выложил на земле в ряд два РПГ-26, а сам Басов держал в руках двенадцатикилограммовый пластиковый контейнер огнемета РПО-А "Шмель". Против такого оружия у противника шансов не было - термобарические боевые части выжгут здание "главка" изнутри, никакие укрытия его защитникам не помогут выжить после залпа реактивных огнеметов.

-- Приготовиться, - скомандовал Басов, наблюдая за деловитой суетой своих бойцов, скрытой полупрозрачными зарослями от посторонних глаз. Светало, небо над головами стало серым, и на землю вновь посыпался снег. - Через двадцать минут начнем штурм!

Полковник сжал кулаки до боли, скользя взглядом по серой коробке здания УВД. Там что-то происходило, какое-то движение, и Басов сомневался, что это гарнизон старшего лейтенанта Васильева готовится к почетной капитуляции. Партизан взглянул на часы - через пятнадцать минут ему предстоит сделать то, чего он старался избежать всеми силами, отдав приказ убить своих братьев.

Треск выстрелов раздался откуда-то со стороны переулка, заставив полковника выругаться от неожиданности. Били длинными очередями, не экономя патроны. Басов узнал звук выстрелов АК-74, в который вплеталось раскатистое бормотание пулемета ПКМ.

-- Какого черта?! Кто открыл огонь без приказа?

-- Гранит, прием, здесь Кобальт, - раздалось громко и отчетливо из динамика радиостанции, закрепленной на плечевой лямке "разгрузки". - У нас попытка прорыва! Грузовик движется к зданию "главка"!

-- Вот, сучата! - зло рыкнул Басов. - Внимание всем! К бою!

Рыча мощным дизелем, из-за домов показался массивный трехосный "Урал-4320". На повороте тяжелый грузовик, водитель которого, кажется, забыл про тормоза, зацепил бампером похожую на яркого жука легковушку, отшвырнув ее со своей дороги.

-- Остановить их! Открыть огонь! - крикнул Басов, и сам первым дал очередь по кабине "Урала".

Пули высекли фонтаны искр, ложась точно в цель, но машина продолжала движение. Было слышно даже, как свинец барабанит по дверцам кабины и вытянутому капоту. Басов присмотрелся - что-то насторожило его, очертания кабины казались слишком угловатыми, а за ней возвышалась странная коробчатая конструкция.

-- Он бронированный! - крикнул догадавшийся первым Бердыев, полосовавший приближающийся грузовик из своего АКС-74.

Олег Бурцев вспомнил такие машины, он видел их не раз в Чечне, их использовал ОМОН, Внутренние войска, иногда и армейские подразделения. Кабина защищена "Урала" противопульной броней, способной выдержать обстрел из "Калашникова", а в кузове - бронекапсула, которую можно замаскировать обычным брезентовым тентом, и в которой есть бойницы, как в БТР. И сейчас из этих бойниц на партизан обрушился шквал ответного огня.

На бортах бронированного модуля замерцали язычки пламени, и по зарослям хлестнули свинцовые струи. Стоявший слева от Басова партизан повалился на землю, прижимая обе ладони к животу, рядом вскрикнул от боли еще один.

-- А, черт! Огонь из всех стволов! Остановите грузовик!

Бурцев, встав в полный рост, выстрелил с рук из пулемета, чувствуя, как оружие содрогается в его руках, будто в конвульсиях. Длинный изогнутый магазин РПК-74М был снаряжен сорока пятью патронами 7Н24, бронебойными, с сердечником из карбида вольфрама. Разогнанные до сверхзвуковой скорости четырехграммовые пули прошили броневые листы, добравшись до двигателя. Вторая очередь хлестнула по кабине, и "Урал", потерявший управление, занесло в сторону. Бронированный нос грузовика чиркнул по борту припаркованной у тротуара БМВ, вминая внутрь лакированный металл.

В окнах УВД вновь мелькнули вспышки дульного пламени, полицейские попытались прикрыть огнем прорыв своих товарищей. Вновь завязалась хаотичная перестрелка, по всему парку грохотали автоматные очереди, а "Урал", сопровождаемый визжащим роем пуль, сметая все на своем пути, продолжал движение к цели. Водитель, уде смертельно раненый, из последних сил вцепился баранку, а его товарищи ожесточенно отстреливались, паля во все стороны.

-- Азамат, гаси его из "граника"! - скомандовал Басов, торопливо меняя опустевший магазин.

Бердыев, выскочив из-за деревьев, положил на плечо трехкилограммовый раструб РПГ-26, прицелился, взяв упреждение, и нажал на спуск. Дымная полоса протянулась вслед мчавшемуся на предельной скорости "Уралу". Реактивная граната ПГ-26 ударила в асфальт возле задних колес. Взрыв оторвал тяжелую машину от земли, и тяжелый грузовик, развернувшийся поперек дороги, врезался бронированным бортом в отделанное сайдингом крыльцо какого-то офиса.