Американец, распахнув дверь, шагнул в подсобку, и, когда взгляд его наткнулся на оцепеневшую девушку, довольно осклабился. Он не увидел возникшего за спиной партизана. Васильев сдавил шею противника в захвате, слыша, как тот хрипит, пытаясь освободиться, и, оторвав тело американца, со всей амуницией весившее явно за сто кило, от пола, вместе с ним развернулся навстречу второму морпеху.
Негр, куда-то подевавший свой карабин, вырвал из набедренной кобуры массивную "беретту", нажав на спуск. Васильев почувствовал, как содрогнулось, принимая в себя первую пулю, тело "латиноса". Тупоносые двенадцатиграммовые куски свинца, выпущенные в упор, прошивали грудную пластину его бронежилета, застревая в плоти, а Ярослав медленно шел вперед. Когда от противника его отделял один шаг, вместо очередного выстрела раздался щелчок бойка. Американец выругался, и партизан со всей силы швырнул в него тело мертвого товарища. Жуткий снаряд сбил негра с ног, и тотчас над ним навис Васильев. Вырвав из рук врага пистолет со вставшим на задержку затвором, он перехватил оружие за раскалившийся от интенсивной стрельбы ствол, зашипев от боли, и, как молотком, несколько раз ударил им по лицу, не останавливаясь до тех пор, пока американец не замер.
Раненый, так и лежавший у стены, шевельнулся, потянувшись к своей кобуре.
- Нет, приятель, черта с два тебе, - прорычал Васильев, и, нашарив на теле убитого им морпеха рукоять ножа, вытащил оружие из ножен и с размаху вонзил клинок легендарного "Ка-Бар" в незащищенной кевларом горло, услышав хрип умирающего врага.
Одного взгляда в забранной мощной решеткой окно хватило, чтобы увидеть остановившийся в десятке метров "Хамви". Дверцы были распахнуты, а из люка торчала голова пулеметчика, развернувшего в сторону выхода из аптеки толстый ствол "браунинга".
- Черт! Сейчас, сука, и до тебя дойдет черед!
Вернувшись в кладовку, Васильев взглянул на девочку:
- Посиди тихо еще минуту! Сейчас я прогоню плохих дядей!
- Что с мамой? Где Владик?
Не отвечая, Ярослав натянул фельдшерскую куртку, кое-как застегнув ее и накинув поверх "разгрузку", весившую, судя по ощущениям, полцентнера. В глазах темнело, пол проваливался из-под ног, и сил едва хватило, чтобы оттянуть назад затвор АКС-74.
По-пластунски подобравшись к окну, Васильев приподнялся над подоконником, просунув ствол меж прутьев решетки и нажав на спуск. Короткая очередь из "Калашникова", ударившая в бронированный щит, заставила пулеметчика нырнуть в укрытие, а Васильев, высунувшись в дверь, швырнул гранату. Округлое "яйцо" РГД-5 попало точно в открытую дверь. Хлопнул взрыв, взвизгнули осколки, и пулеметчик, ноги которого превратились в фарш, завопил от боли. Васильев, выскочив наружу, подбежал к "Хаммеру", и, сунув ствол в салон, выстрелил, обрывая крик.
Звуки перестрелки не стихали, иногда ухали снаряды, рвавшиеся неподалеку. Инстинктивно втягивая голову в плечи, партизан вытащил сочившийся кровью труп американца, бросив его на тротуар. Глянул внутрь - удивительно, машина была цела, мотор все так же сдержанно урчал под широким капотом. Вернувшись в аптеку, Васильев подхватил на руки вжавшуюся в стену девочку:
- Не бойся! Как тебя зовут?
- Света. Где мама, где Владик?
- Пойдем, Света, мама попросила тебя увезти отсюда. Не бойся. Вот, надень, - он накинул на худенькие плечи девочки бронежилет. - Я тебя увезу отсюда.
Когда вышли в зал, Ярослав прижал девочку к себе, закрыв ей лицо ладонью. Только оказавшись в "Хаммере" и с глухим лязгом захлопнув дверцу, он облегченно выдохнул.
- Сейчас мы быстро поедем, пристегнись!
Дизель взревел всеми своими ста девяноста лошадиными силами, когда партизан вдавил в пол педаль газа, и машина, рыча, сорвалась с места. Они вылетели на широкий проспект, но тотчас Ярослав свернул в неприметный переулок, увидев впереди темно-зеленую "тушу" американского БТР. Петляя закоулками, он вел трофейный джип к промзоне. Хорошее знание города, который он успел исходить вдоль и поперек за последние месяцы, позволило партизану избегать нежеланных встреч, до тех пор, пока переулок, по которому бодро катил "Хамви", не перегородила широкая канава. Водопроводчики начали ремонт, и война помешала им завершить работы.
- Прорвемся! - прорычал Васильев, вращая руль и утопив педаль газа.
"Хаммер" перевалился через бордюр, вылетев на широкую улицу. Слыша только свист ветра в ушах и рев мощного двигателя, Ярослав чудом избежал столкновения с неожиданным препятствием. Американский "Абрамс" стоял посреди перекрестка, ткнувшись стволом орудия в асфальт, и из распахнутых люков валил густой черный дым. Что-то часто забарабанило по бортам "Хамви", и партизан крикнул сжавшейся справа от него девочке:
- Голову опусти! Не бойся, мы почти проскочили!
Пули все чаще стучали по броне. Стреляли, кажется, со всех сторон, и враги, и свои, к счастью, пока только из "калашниковых" и М16. Подбитый танк уже исчез из виду, когда перед "Хаммером" взметнулась стена огня. Ярослав ударил по тормозам, тяжелую машину повело юзом, швырнув бортом в стену. От удара у партизана клацнули зубы, во рту появился привкус крови.
- Цела? - Он коснулся плеча девочки. - Сейчас придется ножками идти. Вернее, я пойду, а ты на мне поедешь. Согласна?
- Я уже не маленькая, чтобы вы меня носили!
- Зато так быстрее!
Ярослав распахнул дверцу, и сразу же по броне застучали пули. Несколько фигур в камуфляже показались из ближайшего переулка, сверкнули всполохи дульного пламени. Увидев привычную "флору" на стрелках и распознав по звуку АК-74, Васильев, присев за машиной, крикнул:
- Не стреляйте! Здесь свои! Партизаны! Со мной гражданские!
- Ну-ка, "свой", покажись, - раздалось в ответ через мгновение. - Тогда и разберемся, какой ты, на хрен, партизан!
Держав автомат за цевье, Ярослав встал в полный рост, увидев направлявшегося к нему, уверенно шагая по усыпанному гильзами асфальту, человека в покрытом копотью камуфляже. Когда тот приблизился, Васильев удивленно воскликнул:
- Полковник! Ты тут откуда?
Алексей Басов тоже узнал бывшего полицейского, с которым они плечо к плечу встретили первый штурм, превратив в металлолом немало американских "Страйкеров".
- Веду остатки группы в тыл. Нам здорово досталось, янки прут и прут вперед, уже вышли в центр, с вокзала наших тоже выбили. У меня из шести бойцов четверо ранены. Тебе, смотрю, тоже шкуру поцарапало?
- Ерунда, заживет, как на собаке. Полковник, тут со мной девочка, нужно ее где-нибудь укрыть, где безопасно. Маму ее американцы убили, и братишку.
- Идем в промзону, там старое бомбоубежище. Откуда "Хамвик" то?
- Покататься дали, - ухмыльнулся Васильев. - Слушай, полковник, это не твои меня так?
Васильев указал на воронку в асфальте, которую оставил выстрел из гранатомета, разорвавшийся в полуметре перед машиной, лишь хлестнув осколками по ее лобовому стеклу.
- На тебе же не написано, что ты свой. - Басов пожал плечами. - Кстати, обычно Азамат не промахивается, хоть ты и гнал, как дурной. Устал, наверное. Ладно, надо валить, американская колонна на подходе, а у нас по полтора рожка на брата и два РПГ.
Ярослав Васильев открыл пассажирскую дверцу, помог перепуганной до немоты девчушке расстегнуть ремни безопасности, и, подхватив ее на руки, бодро двинулся в указанном полковником направлении. Он услышал, как Басов скомандовал:
- Бурцев, со мной замыкающим. Будем прикрывать тылы. Ну, славяне, перекрестились - и вперед, бегом, марш!
Группа партизан растворялась в переулках, подгоняемая доносившимся издалека воем турбин и лязгом гусениц. Морская пехота США продолжала штурм непокорного города, и, пусть каждый пройденный шаг был отмечен очередным горящим остовом "Абрамса" или LAV, моряки упорно шли вперед, туда, где занимали последний рубеж обороны защитники Нижнеуральска.
Глава 3
Нижнеуральск, Россия
21 ноября
Четыре истребителя F-16C Block 52 "Файтинг Фалкон" летели сквозь ночь на высоте двадцать тысяч футов, экономя топливо. Скошенные кромки крыльев со свистом рассекали разреженный ледяной воздух. Под плоскостями клубились облака, подсвеченные полной луной, но пилотам некогда было созерцать красоты ночного неба. Позади остался Уральский хребет, и когда бортовой компьютер сообщил о выходе к цели, командир звена вышел в эфир:
- Тридцать миль до рубежа атаки! Снизиться до десяти тысяч футов, держать скорость девятьсот миль в час!
Истребители, один за другим, спикировали, проткнув облачную пелену острыми носами, и пилоты увидели далеко внизу, у самого горизонта, мерцание множества огней, сливавшихся в одно огромное зарево. Нижнеуральск превратился в сплошное море огня, а, судя по мерным всполохам далеко за городской окраиной, хорошо различимым в опустившейся на землю тьме, артиллерийские батареи не прекращали своей монотонной работы, умножая разрушения в продолжавшем сражаться городе.
Разомкнувшись широким фронтом, истребители приближались к городу, оставив позади ярко освещенные площадки полевых аэродромов, с которых снова и снова вылетали на штурмовку города "Харриеры" и "Кобры" Морской пехоты.
- До цели десять миль, - произнес командир звена, пальцы которого уже коснулись гашеток. - Огонь!
От плоскостей полого пикировавшего F-16 отделились черные остроносые капли, с гулом умчавшиеся к цели. Две бомбы GBU-31 JDAM с фугасной боевой частью, по тысяче фунтов каждая, сами отыскивали заранее разведанные цели, корректируя свой полет по данным спутниковой навигационной системы GPS. Все, что требовалось от пилотов - просто доставить смертоносный груз поближе к цели и нажать кнопку сброса, и теперь командир звена, проводив взглядом ускорившиеся под воздействием земного притяжения "умные" бомбы, потянул на себя рычаг управления, набирая высоту.
Управляемые бомбы, расправив короткие плоскости стабилизаторов, безошибочно шли к точкам, координаты которых были заложены в их системы наведения перед вылетом. Стон воздуха, рассекаемого заостренными носами, оборвался грохотом взрывов. Перестали существовать городские подстанции, и большая часть Нижнеуральска погрузилась во тьму, нарушаемую лишь всполохами пожаров. Еще несколько бомб врезались в опоры автомобильного моста, рассекая город на две не связанные между собой части.
Пилоты четверки истребителей "Файтинг Фалкон" не видели результатов своих усилий. На фоне полыхавших внизу пожаров и разрывов снарядов, продолжавших сыпаться на город стальным дождем, короткая вспышка под брюхом медленно карабкавшегося в небо самолета осталась незамеченной летчиком, и он вздрогнул, когда в эфире раздался оклик ведомого:
- Сокол-один, ты атакован! Слева ракета!
Мерцающая точка ЗУР приближалась к истребителю, быстро сокращая расстояние. Пальцы пилота коснулись приборной панели, а из закрепленных на фюзеляже, ближе к хвосту, кассет AN/ALE-47 брызнули во все стороны ложные цели. Мерцающим шлейфом они потянулись за набирающим скорость истребителем, отвлекая на себя тепловую систему самонаведения выпущенной террористами зенитной ракеты, и та, отвернув, взорвалась в стороне от самолета.
- Осторожно! Еще две сзади!
Командир звена рванул рычаг управления двигателем, увеличивая обороты и одновременно сбрасывая с подкрыльевых узлов подвески "сигары" топливных баков, чтобы облегчить машину. Турбина "Pratt Whitney" F-100-PW-229 яростно взревела за спиной, истребитель рванул с места, так что перегрузка навалилась на пилота, вдавливая его тело в спинку катапультируемого кресла, и зенитные ракеты, взвившиеся над городом, сразу и безнадежно отстав, бессильно разорвались далеко позади, когда на борту их закончилось топливо, и сработал самоликвидатор.
- Всем набрать высоту двадцать тысяч, - спокойно произнес пилот, увидев, что его звено держится рядом. - Разворачиваемся на обратный курс.
Истребители снова скрылись за облаками, где им ничто не могло угрожать, оставляя за собой сдавленный кольцом осады город. А еще выше, под самыми звездами, кружил беспилотный разведывательный самолет RQ-4 "Глобал Хок", направивший к земле объективы инфракрасных и телевизионных камер и антенну бортового радара, бесстрастно фиксируя результаты последней бомбардировки. Полученные данные немедленно поступали на землю, в полевой командный центр, где работа не прекращалась ни на минуту.
В штабной палатке было тесно и шумно. Всюду мерцали десятки мониторов, на которые подавалось в режиме реального времени изображение с камер разведывательных беспилотников, барражировавших над городом непрерывно. Гул техники перекрывала негромкая скороговорка операторов, до рези в глазах всматривавшихся в экраны, рядом кричали радисты, и только руководитель операции оставался спокоен и молчалив. Наконец он, обернувшись к группе офицеров в звании не ниже полковника, произнес:
- Джентльмены, проанализировав результаты первых двенадцати часов наступления, я могу сказать, что успех нам по-прежнему сопутствует, хотя достигнуты далеко не все цели. Полагаю, вскоре в Пентагоне смогут получить наши победные донесения.
Генерал Клементс, командующий Восемьдесят второй десантной дивизией Армии США подошел к большому монитору, на который операторы по молчаливому приказу тотчас вывели схему русского города. Для собравшихся в штабе старших офицеров это было подобно игре в шахматы. Метки, обозначавшие свои и вражеские войска, перемещались по карте, вот только "съеденным" фигурам уже не суждено было снова оказаться на доске, чтобы сыграть следующую партию.
- Численность группировки, развернутой для штурма города, составляет двадцать тысяч человек при пятидесяти танках и сорока орудиях полевой артиллерии. Ее основу составляют морские пехотинцы, также под Нижнеуральск переброшены подразделения Сто первой воздушно-штурмовой и Восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии, и Четвертая механизированная бригада. Мы нанесли удар сразу по двум направлениям, - сообщил генерал, под началом которого было почти двадцать тысяч солдат, мужчин и женщин в форме Армии США и Морской пехоты, сейчас погибавших на улицах захваченного партизанами города, шаг за шагом продвигаясь вперед. - С запада наступают морские пехотинцы при поддержке танков "Абрамс" и бронемашин LAV. Наш расчет на применение тяжелой техники полностью оправдался. Противник сопротивлялся недолго и вскоре отошел в центральные районы города, неся большие потери. Ваши парни готовы идти дальше, полковник Смит?
Офицер в форме морской пехоты кивнул:
- Так точно, генерал, сэр! Мы удерживаем несколько ключевых точек, выбив террористов с заранее подготовленных позиций, но и наши потери велики. Уничтожено девять "Абрамсов" и двадцать пять единиц другой техники. У русских оказалось неожиданно много противотанковых средств - управляемые ракеты и "базуки", которыми они умело пользуются. И среди них есть немало парней, умеющих пользоваться взрывчаткой. Отступая, террористы минируют дороги и здания. К тому же в ближнем бою снижается эффективность воздушных ударов. Вы знаете, что непосредственную поддержку оказывает исключительно авиация Морской пехоты, удары истребителей ВВС, совершающих вылеты с европейской части России, слишком редкие и неточные. Пилоты наших "птичек" вынуждены слишком близко подбираться к целям, действуя над городскими кварталами, и часто становятся жертвами ПВО противника. Мы уже лишились над городом двух штурмовиков "Харриер" и четырех вертолетов, и это не считая трех "вертушек" и штурмовика, уничтоженных диверсионной группой на одной из наших передовых баз. У русских много ПЗРК типа SA-14 или SA-18 и их аналогов китайского производства. Пилотам приходится сбрасывать бомбы с больших высот, а от этого снижается точность ударов. Нам нужна поддержка артиллерии!
- Все батареи готовы поддержать вас огнем, полковник. Мы едва успеваем подвозить снаряды на позиции. К тому же есть трудности на южном направлении. Там наступает Четвертая механизированная "страйкерная" бригада и парашютно-десантный батальон Восемьдесят второй дивизии. У них нет тяжелой техники, и там русские сопротивляются более успешно. К сожалению, кое в чем разведка недооценила противника, верно. Русские раздобыли где-то множество зенитных ракет и противотанковых гранатометов, да и численность их, оцененная изначально в две-три тысячи человек, явно выше. К тому же они отлично знают город. Тем не менее, мы добились многого, в том числе полностью заблокировали радиосвязь, так что враг действует отдельными разрозненными отрядами от нескольких человек до нескольких десятков человек.
- Я думаю, генерал, сэр, разведка ошиблась во многом, - кивнул командир морских пехотинцев, и, обернувшись к входу, где маячили двое солдат в полной экипировке, с карабинами наперевес, приказал: - Сержант, сюда!
Еще один морпех, пробравшись сквозь плотные ряды офицеров, опустил на раскладной стол черную винтовку с длинным толстым стволом и массивным прицелом.
- Вот это - снайперская винтовка пятидесятого калибра, произведенная в Китае, - пояснил офицер-морпех. - Оснащена компьютеризированным ночным прицелом с лазерным дальномером и баллистическим вычислителем. Бронебойная пуля с керамическим сердечником с расстояния в тысячу ярдов пробивает борт LAV. Один русский снайпер может удачным выстрелом вывести из строя бронемашину или уничтожить приборы наблюдения танка, ослепив его и сделав легкой добычей для гранатометчиков. И таких винтовок у русских, судя по всему, десятки, а также хватает подготовленных стрелков. А вот это - ручной гранатомет, - офицер указал на короткий цилиндр, разрисованный пятнами камуфляжа. - Тоже китайского производства. Он весит всего девять фунтов и может пробивать броню толщиной тринадцать дюймов. У каждого русского таких по две-три штуки.
- Не только нам с вами интересно, полковник, откуда все это взялось у террористов, да еще в таких количествах. В Пентагоне, и не только там, тоже многих терзает любопытство. Поэтому пришла пора поохотиться на главарей террористов. Данные разведки и информация, полученная от взятых в плен русских, говорят, что один из их командных пунктов расположен на территории промышленной зоны, в цехах заброшенного завода электроники. Возможно, там же находятся и наши пленные солдаты, захваченные террористами на атакованной авиабазе, но в этом командование не уверено. Завод должна была штурмовать морская пехота, но я решил поступить иначе. Пусть моряки продолжают отвлекать на себя основные силы русских, двигаясь по земле, а в это время мы высадим им в тыл парней из Сто первой дивизии. Террористы окажутся в клещах и либо вынуждены будут бежать, либо мы их раздавив, навалившись с двух сторон. Но для прикрытия высадки нам понадобится подавить противовоздушную оборону террористов, задействовав всю имеющуюся авиацию, так что наземный эшелон какое-то время должен будет обходиться своими силами.
- Наши "Кобры" и "Харриеры" в вашем распоряжении, генерал! Морской пехоте не в новинку вытаскивать армейские задницы из дерьма!
Офицеры, представлявшие здесь Армию США, в том числе и сам Клементс, поморщились от досады, понимая, что если бы не спешно доставлены из-под Владивостока и с китайской границы подразделения морпехов, особенно их танки и БТР, русскую оборону удалось бы взломать, лишь завалив их позиции телами простых американских парней, которых и так уже погибло слишком много за считанные часы сражения.
- Что ж, действуем, джентльмены, - с удовлетворением кивнул командующий Восемьдесят второй десантной дивизией. - И да поможет нам Бог!
Штурмовой батальон Сто первой дивизии с самого начала не участвовал в наступлении, оставаясь резервом генерала. Парашютисты только скрежетали зубами, провожая мрачными взглядами очередной транспорт с ранеными или трупами, прибывавший из охваченного боями Нижнеуральска. И теперь, получив приказ атаковать, бойцы спешили занять свои места в вертолетах, чтобы первыми оказаться там, где каждую минуту умирали американцы, и схлестнуться лицом к лицу с врагом.
Полковник Эндрю Макгуайр, оказавшийся в зоне кризиса одним из первых, бежал к готовому к взлету UH-60A, винт которого уже вращался на максимальных оборотах, готовый оторвать машину от земли. Вместе с полковником были и офицеры его штаба, решившие не отсиживаться в тылу. Придерживая висевший на плече карабин М4 с подствольным гранатометом, Макгуайр запрыгнул в десантный отсек, усаживаясь на жестком сидении. Десантники, тяжело нагруженные боеприпасами и амуницией, поспешно занимали места, и пилот в глубоком шлеме, на который крепились поднятые пока вверх очки ночного видения, обернувшись к пассажирам, крикнул сквозь гул ревевших над головами турбин:
- Взлетаем, сэр!
Девятитонный "Черный ястреб" легко оторвался от земли, набирая высоту и взяв курс на город. В воздухе оказались сразу несколько десятков вертолетов, перевозивших полнокровный батальон. Выстроившись цепью, окрашенные в темно-серый цвет UH-60, сливавшиеся с ночным небом, мчались к цели на предельно малой высоте, чудом избегая столкновения с крышами высотных домов. Наблюдатели партизан едва успевали заметить непрошеных гостей, и, прежде чем расчеты ПЗРК открывали огонь, грохочущая волна "воздушных колесниц" оказывалась за пределами зоны поражения.
- Внимание, парни, - голос полковника Макгуайр заставил взглянуть на него находившихся в отсеке "Блэк Хока" людей. - Нам приказано высадиться прямо на макушки чертовых террористов, которые никак не желают сдаться. Артиллерия и штурмовики расчистят нам путь, заставив русских попрятаться в свои норы, но, как только окажемся на земле, нас атакуют со всех сторон. Рассчитывайте только на себя. Нам точно ничего не известно о численности противника в зоне высадки, так что будьте готовы, что придется вести бой в окружении, удерживая плацдарм до подхода второй волны десанта. О, дьявол!
Огненные шары трассеров, вырвавшихся откуда-то из тьмы, прошли впритирку у самого борта "Черного ястреба". Пилот выполнил резкий разворот, накренив машину так, что десантники чудом удержались на своих местах, не вывалившись наружу из геликоптера, мчащегося над погруженными во тьму улицами на высоте двухсот футов и на скорости сто двадцать миль в час. С летевшего по правому борту вертолета вниз тотчас ударил пулемет "Миниган", шесть стволов которого извергли настоящий водопад свинца.
- Минута до высадки, - крикнул пилот, снова обернувшись к полковнику. - Снижаемся!
- Приготовиться! Включить ночное видение! - И полковник сам щелкнул тумблером, подавая питание на ночные очки AN/PVS-5, прикрепленные к кронштейну на его каске. Остальные сделали то же самое. - Закрепить тросы!
Земля внизу озарилась яркими вспышками, когда на промзону, беспорядочное скопление цехов, над которыми сторожевыми башнями возвышались заводские трубы, обрушился шквал артиллерийского огня. Все батареи ударили одновременно, выбрасывая в небо тонны огня и стали. Кассетные снаряды рвались над землей, рассыпая свою смертоносную начинку над головами партизанских постов.
- Боже всемогущий! - выдохнул кто-то восхищенно позади Эндрю Макгуайра.
Внизу расплескался настоящий океан пламени. Орудия смолкли, а ночной воздух уже стонал, раздираемый крыльями мчавшихся к целям штурмовиков AV-8B "Харриер-2". Полдюжины машин, пролетая со скоростью звука, "высыпали" на охваченную пожарами и паникой промзону несколько десятков кассетных бомб CBU-59 APAM, каждая из которых была снаряжена семьюстами семнадцатью суббоеприпасами BLU-77. Сплошной ковер взрывов накрыл землю, огонь поглощал пулеметные гнезда и позиции ПЗРК, так и не сумевших хоть как-то помешать удару.
Семь вертолетов AH-1Z "Вайпер" - глубоко модернизированные "Кобры", возможности которых почти сравнялись с армейским АН-64 "Апач" - выстроились в линию, зависнув над окраиной города на высоте четыре-пять сотен футов. Их пилоты и операторы вооружения могли воспользоваться ночной обзорно-прицельной системой NTS, видя все, происходящее на земле, так же четко, как и днем.
- "Команчи", я "Команч-один", - раздалось в эфире. - Разобрать цели. Огонь по готовности!
Услышав приказ командира, оператор одной из "Кобр", молотившей винтами ледяной воздух, сообщил:
- Командир, здание в квадрате Лима-два, на крыше, похоже, зенитная установка!
- Цель уничтожить! Выпустить "Хеллфайр"!
Управляемая ракета AGM-114 отделилась от направляющих под крылом вертолета, умчавшись к находившейся на удалении почти трех миль цели, подсвеченной лазером с борта самой "Кобры". Она была не единственной - не меньше двух десятков "Хеллфайров" оказались в воздухе одновременно. А в эфире уже звучал новый приказ командира группы:
- "Команчи", зачистить зону высадки! В атаку!
"Кобры" морской пехоты разом устремились вперед, залпами выпуская неуправляемые ракеты и поливая землю огнем автоматических пушек, добивая то, что еще могло уцелеть в разверзшемся на земле филиале ада, пожиравшем человеческие жизни сотнями. А за ними, не давая подавленному огнем противнику ни секунды на то, чтобы хоть немного придти в себя, летели, точно стая гигантской стальной саранчи, вертолеты с десантом.
- Сэр, похоже, работы для нас здесь вовсе не останется! - пулеметчик, сидевший за могучим шеститствольным "Миниганом", облаченный в тяжелый бронежилет и массивный противопульный шлем, сразу заставлявшие вспомнить о неподъемных латах средневековых рыцарей, потрясенно оглянулся на замершего у проема Эндрю Макгуайра. - Разве что только собирать трупы русских!
Пол кабины неожиданно провалился из-под ног, и полковник сдвинул боковую дверь, впуская в отсек "Черного ястреба" воздух, наполненный запахами дыма и сгоревшего пороха. Зацепив карабин за скобу под низким потолком, Макгуайр бросил вниз моток кевларового троса, и, крепко обхватив его, смело шагнул в пустоту, слыша, как воет в ушах ветер.
Генерал Буров устало потер глаза, в которые, казалось, набилось по самосвалу речного песка. Не лучше чувствовали себя и остальные офицеры партизанского штаба, расположившегося в пустом цеху приборостроительного завода. Полсуток на ногах, в постоянном напряжении, вымотали людей, но каждый понимал, что все только начинается.
- Что у нас на юге? - генерал посмотрел на своего заместителя, лицо которого покрывала копоть, а на голове белела свежая повязка.
- Мы смогли остановить американскую моторизованную пехоту на проспекте Революции. Уничтожили не менее пятнадцати бронемашин огнем РПГ. Огонь вражеской артиллерии оказался не таким опасным, как мы полагали. При начале артобстрела наши подразделения максимально сближаются с противником. Я сам видел, как снаряды янки накрыли их же пехоту. Я думаю, эту линию обороны мы удержим еще несколько часов.
Сергей Буров слушал молча, лишь кивая в знак согласия. Это оказалось очень трудно, управлять войсками при почти полном отсутствии связи. Рации перестали работать уже давно, все частоты оказались плотно забиты помехами - американские подразделения РЭБ свои гамбургеры ели явно не зря. Немного выручали полевые телефоны, но в условиях маневренной войны просто не успевали тянуть провода, давно отвыкнув от этого. В результате все донесения устаревали задолго до того, как попадали в штаб. Возможно, именно сейчас на юге американцы прорвали фронт и через пару минут выйдут к промзоне, а, возможно, они отступили, покинув город, чтобы зализать раны.
- На западе обстановка намного хуже. Там действует морская пехота, которая, хоть и сбавив темп, продолжает двигаться к центру. Уничтожать их "Абрамсы" очень сложно, мы израсходовали уже больше половины гранатометов, выведя из строя не более десяти танков. Гораздо эффективнее фугасы, закладываемые на пути продвижения бронетехники противника.
- Их нужно остановить, как хочешь, - помотал головой Буров. - Если эти морпехи прорвутся в центр, то смогут атаковать нас с тыла, взяв в клещи. Задержите их!
- Все сделаем, товарищ генерал. Но люди устали, очень много раненых.
- Мы уже нанесли американцам такие потери, каких они не знали лет пятьдесят. Скоро они сломаются и начнут отступать. Нужно держаться! А это еще что такое?!
Бетонный пол под ногами дрогнул, с потолка на голову посыпалась штукатурка, за окнами полыхнуло пламя, и ударная волна, ворвавшись в помещение, повалила людей с ног. А вместе с ней пришел грохот взрывов, звучавших так часто, что слились в пульсирующий рев.
- Артналет! В укрытие! - Кто-то подхватил оглушенного Бурова под руки и куда-то потащил. - Помогите генералу! Он ранен!
Поддерживая генерала под локти, его повели вниз по крутой лестнице, в подвал, из которого пахнуло плесенью, затхлым воздухом. В свете маломощных лампочек, покачивавшихся под низким потолком при каждом новом взрыве, лица людей казались странными масками, восковыми слепками, которых без исключения коснулась печать ужаса.
- Я цел, - прорычал командующий. - Что вы меня тащите, как мешок? Какова обстановка?
- Очень плотный огонь артиллерии! Носа не высунуть!
- Это артподготовка перед атакой. Ждите гостей!
Люди замешкались, и генерал рыкнул так, что эхо испуганно заметалось в тесноте:
- К оружию! Всем быть в своих секторах обороны!
Буров торопливо натянул разгрузочный жилет, из подсумков которого торчали черные магазины, и повесил на плечо АК-74, рывком взведя затвор и дослав патрон в патронник.
- Встретим ублюдков, - фыркнул генерал, обведя растерявших офицеров насмешливым взглядом. - К бою!
В тот момент, когда группа офицеров выбралась из импровизированного бомбоубежища, грохот канонады сменился гулом турбин летящих на бреющем вертолетов. В отсвете пожаров Сергей Буров различил поджарый, сплющенный с боков силуэт "Кобры", выпустившей длинную очередь из носовой турели по крыше ближайшего здания. А затем вдогон стремительно промчавшемуся над заводской территорией вертолету взвился поток трассеров, и винтокрылая машина вспыхнула, превратившись в пламенный шар и опав на землю огненным градом обломков, среди которых невозможно было отыскать то, что осталось от ее экипажа.
Когда за окном прозвучал первый взрыв, Олег Бурцев выронил из рук консервную банку с наполовину съеденной кашей, растянувшись на пыльном полу. Кто-то рядом выругался, когда погруженное в полумрак помещение озарила вспышка, такая яркая, что все стало видно, точно в ясный полдень.
- Какого черта?! Артналет, что ли?!
Партизаны, забывшиеся в неспокойном сне, вскакивали с продавленных раскладушек или просто с расстеленных на полу бушлатов, ошарашено вращая головами. Остатки отряда полковника Басова, теряя бойцов, все же прорвались в промзону, получив недолгую передышку, и люди, едва очутившись в относительной безопасности, замертво падали от усталости, засыпая, кто куда успел добраться. На то, чтобы придти в себя, им потребовалось несколько секунд, и тотчас кто-то, ворвавшись в бывший цех, превращенный во временную казарму, гаркнул:
- Тревога! Воздух!
Командир, уже с оружием в руках, застегивая "разгрузку", сосредоточенный, бодрый, будто и не было сумасшедшего марш-броска по городу под шквалом снарядов, приказал:
- Противник хочет высадить вертолетный десант! Трое на крышу! Прикрывать зенитчиков!
Олег не мешкал. Подхватив прислоненный к стене на расстоянии вытянутой руки пулемет, который он даже кое-как успел почистить от нагара, партизан рысцой бросился к крутой металлической лестнице, ведущей на плоскую крышу строения, где уже занимали позиции расчеты ПЗРК. Кто-то бросился следом, бряцая оружием и матерясь в полумраке.
Из распахнутого люка бил поток морозного воздуха, полного бензиновой гари и запаха сгоревшего пороха. Когда Олег оказался наверху, над головой оглушительно взвыли турбины вертолета. Американский АН-1 "Кобра" возник из тьмы, и его трехствольная пушка ожила, выпустив языки пламени. Бурцев только успел нырнуть за вентиляционный короб, сжимаясь там в комок, когда град двадцатимиллиметровых снарядов стальной метлой прошелся по крыше, сметая все и всех. Рядом с укрытием бывшего десантника упал один из зенитчиков, вернее, то немногое, что от него осталось - снарядом оторвало ноги несчастного по самое основание.
Вертолет, продолжая грохотать турбинами и плеваться короткими очередями, промчался над цехом. Заметив какое-то движение, Бурцев обернулся. Вскидывая пулемет, но увидел лишь одного из партизан, упрямо ползущего, подтягиваясь на руке - вторую оторвало по локоть.
- Пулемет... - выдохнул умирающий, но остающийся в сознании боец, вместе со словами выплевывая кровавые сгустки. - Северная сторона... Не успели!
- А, суки, держитесь!
Пригибаясь, чтобы быть менее заметным, Олег обогнул шахту вентиляции, увидев обложенный мешками с песком и укрытый лохматой маскировочной сетью пулемет, знакомый до последнего винтика "Утес" на низком пехотном станке. Дальнейшие действия Бурцев мог бы проделать во сне, закрытыми глазами, да как угодно. Проверить ленту, в которой солидно позвякивали уложенный один к одному патроны, взвести затвор, и, схватившись за рукоятку управления, прицелиться, не забывая об упреждении.
"Кобра", почти зависнув, продолжала обстреливать что-то на земле. Из-под ее коротких прямых крыльев с грохотом вырвались огненные стрелы семидесятимиллиметровых ракет FFAR, распустившихся внизу огненными цветами, и в этот момент бывший пулеметчик десантно-штурмовой дивизии нажал на спуск. Несмотря на царивший вокруг хаос, Олег не забывал экономить патроны, вбивая короткие "строчки" трассеров в темный силуэт вертолета. Наконец, "Кобру" развернуло, она закрутилась вокруг своей оси и врезалась в пронзавшую небо трубу котельной, рассыпавшись водопадом пылающих обломков.
Десантный "Блэк Хок", с обоих бортов которого били шестиствольные пулеметы "Миниган", выпуская пули с таким темпом, что росчерки трассеров сливались в сплошные пульсирующие полосы огня, завис над свободным пространством, медленно снижаясь. Когда он находился метрах в пяти над землей, на крыше соседнего здания сверкнула вспышка, и реактивная граната, выпущенная из РПГ-26, врезалась в борт. Во все стороны брызнуло пламя, и вертолет, из люков которого на землю прыгали горящие фигуры людей, рухнул, раскидывая во все стороны обломки лопастей. А через миг ракета "Хеллфайр", выпущенная с расстояния пять километров, рухнула на крышу, помешав удачливому гранатометчику сделать еще один выстрел.
Олег инстинктивно пригнулся, когда прямо над ним, едва не зацепив своим шасси крышу, медленно проплыл еще один UH-60. Вот он завис, сдвинулись створки люков в бортах, и сразу полдюжины десантников скользнули вниз по тросам. Прицелившись, Бурцев снова нажал на спуск, слыша злобный рык могучего "Утеса" и звон сыпавшихся под ноги раскаленных гильз. Пули калибра 12,7 миллиметра ударили в широкое лобовое стекло кабины пилотов, и вертолет, нелепо задрав нос, понесло на стену ближайшего здания. Партизан видел, как из люка выпрыгнул человек, просто так, без троса, размахивая руками и ногами. Он упал, неловко перевернувшись, встал на четвереньки, а сверху уже падал потерявший управление вертолет.
Еще один взрыв сотряс дрожащую беспрерывно землю, вспышка озарила группу американских десантников, бежавших к цеху, на ходу стреляя короткими очередями. Поведя стволом пулемета, Олег нажал на спуск, и рой крупнокалиберных пуль настиг солдат противника, швыряя их на землю. А затем пулемет смолк - закончилась лента.
- Бурцев, - в спину ударил голос командира. Полковник, высунувшись по пояс из люка, крикнул: - Бурцев, давай вниз! Они уже здесь! За мной, сержант!
Подхватив свой РПК-74, партизан спустился вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Звуки перестрелки донеслись с южной стороны, треск американских карабинов переплетался с влажным "покашливанием" АК-74, и все это перекрывало низкое уханье тяжелых пулеметов, перемежавшееся взрывами гранат.
- Черт, там же лазарет, - зло выдохнул Басов. - Отряд, за мной, бегом!
Полковник первым выскочил из цеха, по стенам которого уже стучали пули. Еще один вертолет, судя по всему, UH-1 "Ирокез", охваченный пламенем, врезался в землю, так что носовая часть его смялась гармошкой. Не обращая на это внимания, Олег Бурцев бежал, что было сил, стараясь не потерять из виду спину своего командира. Складское здание, где партизаны организовали санчасть, и где сейчас захлебывались свинцом стрелявшие непрерывно винтовки, был все ближе, и бывшего сержанта ВДВ терзала единственная мысль: "Ольга!".
Когда раздался первый взрыв, рука у Ольги Кукушкиной невольно дрогнула, и партизан, растянувшийся на операционном столе, зашипев сквозь зубы, процедил:
- Сестричка, ты бы поаккуратнее, что ли! Не отрежь там чего нужного!
Не отвечая, Ольга перехватила пинцет, и, нащупав засевший в мышце вцепившегося мертвой хваткой в операционный стол здоровяка осколок, дернула, уже не заботясь о том, как себя будет чувствовать пациент. Обезболивающего почти не было, драгоценные ампулы с промедолом и морфином берегли для действительно тяжелых случаев. Вот и этому парню, которого полчаса назад притащили на руках двое его товарищей, девушка вколола новокаин, и, не дожидаясь, пока наркоз начнет действовать, принялась резать, извлекая из плоти стальные занозы.
- Можно зашивать, - произнесла Ольга, взглянув на своего ассистента, худосочного и бледного, как покойник, медбрата из городской "скорой". - Иглу!
Взрывы звучали все чаще и все ближе к складу, все пространство которого было заполнено самодельными лежанками, с которых звучали стоны и брань раненых. И их становилось все больше с каждым часом. Оперировали здесь же, в отгороженном ширмой закутке, где сверкали лампы, питавшиеся от генератора, тарахтевшего неподалеку. Резали, шили, дергали осколки по живому, накладывали шины на сломанные руки и ноги, стараясь не замечать гул канонады и рев пролетавших над головами самолетов, щедро сыпавших бомбы.
Вбежавший в переполненный пакгауз главврач, бывший хирург горбольницы, рискуя жизнью оставшийся в родном городе, впустил с собой злой лай автоматных очередей. Прямо от входа он крикнул во все горло:
- Американцы здесь! Вертолеты высадили десант!
Ольга вздрогнула, а лежавший на кушетке у стенки партизан, весь перемотанный бинтами от плеч до пояса, гаркнул, вскакивая на ноги:
- Братва, кто ходячий, за мной!
С оружием не расставались даже раненые. Ярослав Васильев схватил стоявший у стены в углу АКС-74. Натянув чей-то бушлат, он принялся влезать в "разгрузку", кривясь от боли. Ольга Кукушкина остановила его, когда партизан уже бежал по проходу между прижатых к стенам лежанок.
- Стой! Куда? - Девушка встала на пути, разведя в стороны руки. - Ты же раненый! Хочешь, чтобы добили?!
- Меня добьют - ты живая останешься!
Васильев, стараясь не замечать боли, просто оторвал Кукушкину от пола, отставив ее в сторону, точно какую-то тумбочку, и, на ходу передергивая затвор "Калашникова", бросился к воротам, прикрытым двумя высокими створками. Вместе с ним бежали и другие партизаны, те, у кого хватало сил хотя бы сделать несколько шагов без посторонней помощи. Бежала и Жанна Биноева, припадая на правую ногу, и чувствуя, как голова идет кругом от недавней контузии. На плече висел автомат, а по боку при каждом шаге хлопал брезентовый подсумок, который оттягивали набитые патронами "рожки".
Добежав до выхода, Васильев весь подобрался, напрягся, как перед прыжком с парашютом. Жестом остановив державшихся сзади бойцов, он первым выглянул в щель между створками ворот, и тотчас отскочил назад, когда в изрядно проржавевший металл с лязгом ударила прилетевшая из темноты пуля.
- Мужики, нельзя пропустить сюда ни одного янки! Пока жив хоть один из нас, они должны оставаться снаружи! Сейчас выходим, я первый, остальные за мной! У кого гранаты? - Ярослав обернулся к партизанам, заученно державшимся поближе к стенам. - Бросай все!
Несколько человек, по очереди подбегая к выходу, бросили в проем ворот гранаты, покатившиеся по потрескавшемуся асфальту. Взрывы "лимонок" встали стеной, под прикрытием которой Ярослав Васильев, держа "калашников" наперевес, выскочил из склада, тотчас падая на землю и пропуская над собой вылетевшие из дымного марева пули. Автоматная очередь ударила в стену, и партизан, заметив тусклую вспышку дульного пламени, открыл огонь в ответ, уложив четыре пули в темный силуэт с каким-то уродливым наростом на голове. Рядом с ним упала Жанна Биноева, прошивая ночной сумрак короткими очередями.
- Прикрой!
- Неисповедимы пути Всевышнего, - криво усмехнулась чеченка. - На Кавказе я стреляла в таких, как ты. А ты - в таких, как я.
- Все, я пошел! Сама решай, в кого стрелять сейчас!
Ярослав вскочил, бросившись туда, где лежало тело убитого им американца.
Несколько темных фигур соткались из тьмы, вскидывая оружие. За спиной Васильева часто застучал АК-74, и американские десантники повалились с ног, натыкаясь на сотканную Биноевой свинцовую завесу. А сам Ярослав, добравшись до своей жертвы, уже откручивал прикрепленный на каску прибор ночного видения, плотнее вжимаясь в расколотых взрывами асфальт. Когда "ноктовизор" оказался в его руках, партизан ползком двинулся обратно, видя, как над головой вспыхивают и гаснут, будто искры над костром, алые росчерки трассеров. Он видел, как выбегавшие из ворот склада партизаны падали, один на другого, когда их находили летевшие из мрака пули.
- Дерьмо! - вернувшись к Жанне, Ярослав показал ей свой трофей. - Очки ночного видения! С этой хренью мы у них, как на ладони!
Он поднес прибор к лицу, увидев бледно-зеленые силуэты приближающихся людей на черном фоне. Вспышки выстрелов ослепили на миг нежную электронику, но тотчас она подстроилась под меняющийся уровень освещения.
- Справа четверо!
Жанна выпустила во тьму половину "рожка". Затем звук выстрелов сменился щелчком бойка. Выбросив пустой магазин, девушка торопливо принялась заряжать оружие, слыша, как пули скрежечут по асфальту. Пулеметная очередь огненной лентой рассекла тьму.
- Отходим, - крикнул Васильев. - Давай за здание! Я прикрою! Пошла!
Жанна вскочила, слыша, как заговорил "калашников" Васильева, выплевывая свинец во тьму, и со всех ног бросилась к складу, перескакивая через тела убитых партизан. Нырнув за угол, он примкнула полный магазин, и, высунувшись на миг из укрытия, выпустила очередь на уровне головы стоящего человека.
- Я на месте, - крикнула, надсаживая глотку, Биноева. - Прикрываю!
Ярослав вскочил, и, петляя, кинулся вслед за чеченкой. Что-то упало рядом с ним, увесисто лязгнув. Васильев увидел катящийся по земле черный шар ручной гранаты. Оттолкнувшись обеими ногами, как пружиной, он прыгнул, и в этот момент партизана накрыло взрывом. Тело легко перевернуло, будто оно ничего не весило, а затем бросило об стену, вышибая из легких воздух.
Биноева, успевшая укрыться за мгновение до взрыва, высунулась, чтобы увидеть распластавшееся на земле тело партизана. Над ним возникли несколько силуэтов, выступивших из тьмы, и Жанна, крепче вдавив в плечо приклад, нажала на спуск, смывая их с земли свинцовой струей. Во тьме что-то вспыхнуло, раздался грохот выстрела, и сорокамиллиметровая граната, выпущенная из подствольного гранатомета М203, ударила в угол склада, рассыпаясь сотнями легких осколков. Жанна почувствовала, что летит назад, затем - резкий удар и темнота.
Десант обстреляли прежде, чем хотя бы один из бойцов Сто первой дивизии успел ступить на землю. Схватившись одной рукой за туго натянутый трос, полковник Эндрю Макгуайр прыгнул вниз, слыша свист ветра в ушах. В этот момент пулеметный расчет террористов, притаившийся на крыше здания, открыл огонь. Поток трассеров перечеркнул небо над головой, вонзаясь в кабину зависшего на высоте пятидесяти футов "Черного ястреба". Крупнокалиберные пули с лязгом ударили в обшивку, разрывая ее и добравшись до тел пилотов. Вертолет качнулся, теряя управление, и полковник отпустил трос, отправляясь в свободный полет.
От удара Макгуайр едва не потерял сознание. Кто-то схватил его под руки, помогая встать, и крича:
- Бежим! Он сейчас рухнет!
Десантники припустили со всех ног, спеша убраться подальше от неуправляемого вертолета. Махина UH-60 с грохотом коснулась земли. Лопасти винта, продолжавшего вращаться, разлетелись на множество обломков, а затем пламя добралось до топливных баков, и в небо взметнулся огненный фонтан.
- Похоже, нас ждали, полковник, сэр! - приблизив искаженное от напряжения лицо, командир батальона кричал, брызжа слюной. - Авиация должна была подавить ПВО террористов!
- Разведка предупреждала о возможном сильном огне с земли, майор! Возьмите себя в руки и установите связь с командирами рот! Я должен знать, где находится каждый солдат, черт возьми!
- Простите, сэр, - офицер смутился, затем сообщив: - Роты Альфа и Чарли уже на земле, создают периметр зоны высадки! На подходе - роты Браво и Дельта, сэр! Но мы потеряли уже четыре "вертушки"!
Еще один UH-60 прорвался сквозь заградительный огонь начавших приходить в себя партизан, о чем свидетельствовали и цепочки пулевых пробоин в его борту. Едва шасси коснулись земли, из люка вниз начали спрыгивать пехотинцы, принимая из рук своих товарищей трубы минометных стволов и опорные плиты, тотчас собирая их в единое целое. В каждой из трех десантных рот была минометная секция, всего три легких М224 калибра шестьдесят миллиметров, несерьезное оружие на фоне шестидюймовых гаубиц М777, но незаменимое для пехоты, сходившейся с противником лицом к лицу.
- Живее, парни! - командир взвода, присев на корточки, одним глазом наблюдал за работой своих солдат, второй не отрывая от монитора компактного "лэптопа". - "Дрон" уже над нами, "картинка" будет через три секунды... две... одна... Есть соединение! Пехота противника в квадрате Майк-четыре! Ориентир - дымовая труба! Огонь!
Три миномета по очереди выплюнули взвизгнувшие оперением мины куда-то в темноту, накрывая внезапным залпом ничего не подозревавших партизан, минуту назад попавших в объектив инфракрасной камеры беспилотного разведчика RQ-7A "Шэдоу". Первыми обнаружить и уничтожить с максимального расстояния - так воевала и намеревалась воевать дальше армия США. Противник должен умереть задолго до того, как его сможет увидеть в прорези прицела своей винтовки американский солдат. Чаще всего это удавалось, но не теперь, когда враг укрывался в лабиринте построек и сооружений, когда он был всюду, оказавшись достаточно многочисленным, чтоб не быть уничтоженным одним залпом. Полковник Эндрю Макгуайр сдвинул флажок предохранителя своего карабина в положение "автоматический огонь" и приказал командиру высадившегося на вражеской территории батальона:
- Выслать разведку! Снайперов на крыши зданий! Майор, наша задача - захват вражеского командования, живыми, и поиск наших пленных солдат, которых могут держать где-нибудь здесь! придется осматривать каждый закоулок!
- Мы готовы, сэр!
Полковник осмотрелся. В небе вспыхивали трассеры, с ближайшего здания взмыл огненный шар ракеты "земля-воздух", ударив в хвостовую балку начавшего снижение "Черного ястреба". Вертолет, переламываясь пополам, вспыхнул, и Макгуайр увидел, как выпало из люка охваченное огнем тело.
- Вперед, - скомандовал полковник. - Смотрите, в кого целитесь, парни! Не попадите в своих!
Несколько десятков десантников двинулись вглубь промзоны. Раскаленная земля под ногами была изрыта воронками взрывов, усыпана осколками, а темнота вокруг таила в себе опасность. Несколько человеческих силуэтов возникли на пути, и Эндрю Макгуайр, не колеблясь, выстрелил в них из подствольного гранатомета, накрыв затем сбитых на землю взрывом террористов огнем из карабина. Его М4 плевался короткими очередями, безошибочно находившими свои цели.
Еще несколько противников выскочили справа, из узкого проулка между какими-то строениями, в упор расстреливая десантников. Макгуайр, присев, выпустил по ним длинную очередь, прижимая к земле, вытащил из подсумка подвесной системы гладкий шар ручной гранаты М67 и, выдернув кольцо чеки, с размаху швырнул ее в проход, услышав сперва хлопок взрыва, а затем - полный боли вопли.
Рядом с полковником опустился на колено пулеметчик, выпустив в проулок шквал огня из своего М249, оснащенного ночным прицелом, и, как все оружие десантников, лазерным целеуказателем, луч которого был различим только в инфракрасном спектре.
- Вперед, - приказал, снова поднимаясь в полный рост, полковник. - Внимание на фланги!
Каждый боец Сто первой дивизии имел ночной прицел на винтовке или очки ночного видения, и потому отчаянные наскоки террористов, стрелявших буквально в пустоту, натыкались на точный ответный огонь. Но противнику, который был, кажется, всюду, тоже улыбалась удача. Одиночный партизан появился на крыше здания, оставшегося в тылу десантников, и, прежде чем его заметили, разрядил им в спину огнемет "Шмель". Огненный вихрь поглотил сразу троих, а тех, кто был рядом, сбило с ног. Макгуайр почувствовал сильный удар по каске, потерял равновесие и упал.
- Вы целы, сэр? - десантник склонился над командиром с обеспокоенным видом. - Санитар, сюда!!!
- Не нужно! Я в порядке! - Полковник встал, пошатываясь. - Продолжать движение!
- Сэр, здание на два часа! Очень плотный огонь! Террористы стоят насмерть!
- Черт возьми, возможно, это их командный центр! Мы должны попасть внутрь!
- Первый взвод, внутрь, - тотчас принялся сыпать приказами какой-то лейтенант. - Зачистить здание! Второй взвод, на северную сторону! Третий - на южную! Обеспечить огневое прикрытие! Снайперы - на вас здание на семь часов!
Американская пехота растянулась полукольцом, охватывая длинное низкое строение с глухими стенами, которые лишь кое-где нарушались узкими проемами слуховых окон. Несколько стрелков, вооруженных снайперскими полуавтоматическими винтовками М110 SASS, выдвинулись вперед, расстреливая занявших оборону вокруг этой постройки русских партизан. Частые выстрелы американских винтовок перемежались короткими очередями АК-74. Макгуайр, нащупав вслепую толстый цилиндр гранаты в ячейке перевязи, наискось висевшей на груди, загнал его в ствол М203, выстрелив в самую гущу вражеских солдат, а затем, одним стремительным броском преодолев несколько десятков футов, швырнул в противника, одну за другой, две ручные гранаты.
- Какого черта? - Полковник, стоя над телами убитых врагов, изумленно вертел головой: - Что за дьявольщина? Они все в повязках! Даже лангеты на руках! И это террористы, которые жгут танки Морской пехоты, будто спички?!
Мимо Макгуайра, осматривавшего тела, вереницей пробежали десантники, становясь вдоль стен по обе стороны от проема ворот. Американцы двигались бесшумно, обмениваясь только условными знаками. Очки ночного видения превращали ночь в день - для их работы вполне хватало того скудного освещения, что давали узкие прорези окон под самой кровлей, а если и этого оказалось бы недостаточно, всегда оставалась возможность включить инфракрасную подсветку.
Несколько десантников замерли у входа. Через широкую щель между громыхающими ржавыми створками ворот пробивался слабый свет, и оттуда же бил запах человеческой крови и лекарств. Трое солдат направили на проем стволы карабинов, а их товарищ, держа наготове ручную гранату, ворвался внутрь. Под потолком просторного помещения мерцали тусклые лампочки, а вокруг лежали на каком-то тряпье люди, обмотанные бинтами, опутанные трубками капельниц. Десятки взглядов, полных беспомощной злобы, сошлись на американце, кожей ощутившем человеческую ненависть и страх.
- Не стреляйте, - к американцу вышел человек в белом халате, поднимая руки. - Здесь только раненые! Не стреляйте!
Еще несколько медиков, мужчины и женщины, окружили солдата, собой закрывая лежавших прямо на полу партизан.
- Назад! Всем лежать, черт возьми!
Десантник вскинул карабин, ткнув стволом М4 в грудь стоявшего на его пути человека, а затем, направив ствол поверх его головы, нажал на спуск, дав короткую, в два патрона, очередь. Раздались крики, люди бросились врассыпную, а американец, обернувшись назад, крикнул:
- Здесь русский госпиталь!
Десантники рассредоточились по всему пространству импровизированного медпункта, сбивая с ног замешкавшихся санитаров. Раненые партизаны только и могли, что с ненавистью смотреть на своих врагов, а те были готовы в любой миг устроить пальбу, озираясь со смесью страха и злобы, и это очень хорошо чувствовали все, оказавшиеся под прицелом.
Вошедший вслед за своими солдатами полковник Макгуайр рывком поставил на ноги лежавшего на пыльном полу в проходе между рядами самодельных лежанок человека в медицинском халате, требовательно спросив:
- Где штаб? Где ваши командиры? Где пленные американские солдаты?
Стоявший рядом переводчик старательно дублировал короткие рубленые фразы по-русски - полковник, хотя и успел выучить язык, предпочитал быть услышанным наверняка. Видя затравленный взгляд русского врача, Эндрю Макгуайр крикнул так, что эхо зазвенело в тесноте подземелья:
- Отвечать! Живо!!!
- Я ничего не знаю. Здесь только лазарет, нет никаких пленных! Мы врачи, мы не воюем с вами!
- Ублюдок! - И Макгуайр с размаху ударил врача в живот прикладом, так, что тот, с шумом выдохнув, согнулся вдвое. - Все здесь обшарить, каждый угол!
Треск автоматных очередей проник снаружи, заставив полковника вскинуть карабин, направляя ствол в сторону лестницы. А парой секунд позже в наушниках сквозь шелест помех раздался голос командира роты:
- Мы атакованы террористами! Периметр прорван! Они уже внутри здания!
Лай автоматов раздался уже у самых ворот, а затем в склад, грохоча по выщербленному бетонному полу, вкатился черный шар ручной гранаты, замерший в футе от ног оцепеневшего полковника Макгуайра.
Промзона полностью погрузилась в хаос, это Олег Бурцев понял за первые три минуты безумного марш-броска между цехами, пакгаузами, наполовину разрушенными или разобранными козловыми кранами. Если в городе еще можно было определить линию фронта, грань между своими и чужими, здесь все смешалось, и невозможно было предугадать, где друг, а где враг. Точнее, американцы-то, наверное, знали, для них связь работала, как и "тактический Интернет", но остаткам партизанского отряда оставалось только смотреть во все глаза на триста шестьдесят градусов и стараться первыми нажимать на курок.
Над головами горстки партизан медленно прополз, цепляясь шасси за плоские крыши зданий, американский "Блэк Хок". Ставка на внезапность оправдалась, десант буквально высыпался на головы защитников города, и теперь противник наращивал свою группировку. Вертолеты, волна за волной, появлялись из-за горизонта, торопливо высаживая новую партию простых американских парней и спеша убраться отсюда поскорее. Удавалось не всем. Группа как раз обошла, держась поближе к стенам, искореженные обломки "Кобры", над которыми еще курился едкий дым от горелого пластика и резины. Металл обшивки измяло, будто бумагу. При падении вертолет разломился на две части - расплющенная при ударе о землю кабина лежала на боку, взгромоздившись на невысокую насыпь узкоколейки, по которой когда-то вывозили с заводом готовую продукцию, а хвостовая балка, причудливо погнутая, упала в поход между зданий.
- Воздух! - Алексей Басов, идущий первым, крикнул, отступая к стене. - В укрытие!
Олег тоже успел вжаться в холодный шершавый бетон, когда с пролетевшего над железной дорогой под треск лопастей "Черного ястреба" по группе партизан ударил пулемет. Шестиствольный М134 "Миниган", установленный в проеме широкого грузового люка в борту вертолета, выпусти рой пуль, и Бурцев видел, как замешкавшегося на открытом пространстве партизана длинной очередью буквально разрубило пополам, так, что кровавые ошметки попали на лицо самого Олега. Вскинув пулемет, он выстрелил в ответ, видя, как вспыхивающие в темноте трассеры проходят под плоским днищем. Вертолет буквально подпрыгнул, набирая не меньше сотни футов высоты.
- Вперед, вперед, - Басов уже торопил бойцов. - Пошли! Бурцев, Бердыев, обеспечить прикрытие! Остальные - за мной!
Партизаны бежали вдоль железнодорожной насыпи, в конце которой возвышались вагоны и тепловоз, давно никуда не ездивший. Олег, опустившись на колено, двигал стволом пулемета влево-вправо, а рядом застыл, вскинув автомат, Азамат Бердыев. Он первым и заметил угрозу, крикнув:
- Справа, за насыпью!
Во тьме засверкали вспышки дульного пламени, затем позицию партизан накрыл треск одиночных выстрелов. Кто-то из тех, что бежали вместе с Басовым, упал, покатился по земле, остальные нырнули под прикрытие насыпи, а Бурцев, ориентируясь на вспышки выстрелов, дал несколько очередей по едва различимым в темноте силуэтам, видя, как они исчезают, один за другим. Треску его РПК-74 вторил "калашников" Бердыева, ствол которого только что не дымился от перегрева.
- Бурцев, давай сюда, - раздалось от насыпи. - Мы прикроем!
В темноту ударили сразу с полдюжины стволов, и Олег, пригибаясь к земле, кинулся вслед за своими товарищами, слыша, как по левую руку топает, дыша с присвистом, Азамат.
Пули ударили под ноги, заставив Бурцева подпрыгнуть, а позади раздался короткий вскрик. Бердыев, пошатываясь, пытался нагнать товарища.
- Азамат, цел? Зацепило?
- Плечо! - даже в темноте было заметно, как побелел от боли партизан.
- Осторожно! Сзади!
Несколько темных фигур появились в том самом проходе, где только что укрывались от обстрела с воздуха сами партизаны. Двое или трое остановились, еще двое выступили вперед, так что было видно оружие в их руках и "наросты" ноктовизоров на лицах. Из положения "лежа", чуть привстав на локтях, Олег выпустил длинную очередь, видя, как американцев сбивает с ног поток пуль, отбрасывая их назад. Снова вспышки выстрелов, щелчки раскаленного свинца по стали рельсов, служивших единственным ненадежным укрытием.
- Зажали, суки, - прошипел Бурцев, меняя магазин и с сожалением отметив, что в нагрудном кармане "разгрузки" остался единственный снаряженный рожок, сорок пять патронов, три-четыре минут боя - а потом хоть в рукопашную, благо, боевой нож по-прежнему висит в ножнах на лямке. - В клещи хотят взять!
В проулке, из которого с визгом летели пули, что-то грохнуло, полыхнула неяркая вспышка, затем раздался злой лай автоматов, судя по звуку - "калашниковы". Несколько человек выскочили из темноты, и Олег инстинктивно нажал на спуск, прежде чем его ушей коснулся крик:
- Не стрелять! Свои!
- Вашу мать, - Бурцев поднялся навстречу шагавшему, заметно прихрамывая, немолодому мужику, камуфляж которого был испачкан в цементной пыли. - Ведь положить бы могли! - и только теперь рассмотрел лицо: - Виноват, товарищ генерал!
- Виноват - ответишь, - проворчал Сергей Буров. - Кто старший? Где командир?
Алексей Басов уже бежал из головы колонны. Тяжело дыша, он остановился в трех шагах от окруженного жидким кольцом телохранителей генерала Бурова, торопливо козырнув и сообщив:
- Перегруппировываемся для атаки лазарета. Судя по всему, там укрепились американцы, не меньше двух взводов пехоты!
- Хреново! Они на взводе, могут просто расстрелять раненых! Значит так, полковник, обстановка ни черта не ясна даже мне. Американцев, похоже, не так много, но они готовы к ночному бою - тепловизоры, приборы беспламенной стрельбы на оружии почти у всех. Атаку на штаб мы отбили, со мной сейчас двенадцать человек. У тебя сколько бойцов?
- Семь, товарищ генерал!
- Дальше пойдем вместе. Линии фронта, как таковой, нет, свои и чужие, все перемешались. Мы просто пойдем вперед, и будем уничтожать противника, когда встретим. Нужно зачистить промзону! Выставь боевое охранение! Давай, полковник, показывай дорогу!
Пока командиры советовались, Бурцев, отойдя подальше от начальства - и от греха - наскоро перевязал рану Бердыева, распустив рукав ножом, а затем вколол, для надежности, дозу промедола, крайнюю, но зато какое-то время на Азамата можно рассчитывать в бою.
Побежали дальше, постоянно озираясь, слыша вокруг звуки боя и вжимаясь в землю, едва в небе раздавался гул турбин. Впереди замаячил угол здания, в подвале которого устроили импровизированный перевязочный пункт. Его перекрывала бетонная коробка цеха, зиявшая пустыми проемами высоченных, от пола до крыши, окон.
- Кого-то нужно послать наверх, - Буров указал кивком головы на громаду цеха. Басов, кивнув в знак согласия, негромко позвал:
- Бурцев, со мной на крышу. Будем оттуда прикрывать!
Партизаны сжались в комки сплошных нервов, прижимаясь к стенам, стискивая ладонями оружие до боли в ладонях, готовые по первому приказу броситься в атаку. Рядом суетились американцы, порой исчезавшие внутри здания лазарета, потом появлявшиеся снова. Можно было разглядеть темные фигуры на крыше, мелькавшие над невысоким кирпичным парапетом. А Алексей Басов медленно полз наверх по проржавевшей лестнице, скрипевшей при каждом движении. Толстые резиновые подошвы берцев упирались в ступени-прутья, полковник выбрасывал вверх руку, рывком подтягивая тело еще на двадцать тридцать сантиметров, удерживая вершину лестницы под прицелом автомата. За ним карабкался Олег Бурцев. Тому было удобнее - свой пулемет бывший десантник повесил за спину, все равно стрелять из такого положения было глупо, только патроны зря сожжешь, даже никого не напугав.
Когда оставалось подняться еще метра на полтора, секция лестницы при очередном движении с грохотом ударила о стену. На фоне ночного неба возник едва различимый силуэт, и Басов, удерживая АК-74М одной рукой, нажал на спуск, чувствуя, как оружие пытается вырваться из ладони. Фигура исчезла, так же беззвучно, как появилась. Бурцев, вцепившись в скользкую ледяную ступеньку одной рукой, пытался снять пулемет, а полковник, взлетев на полтора метра вверх одним махом, вытащил из бокового кармашка разгрузки гладкое увесистое "яйцо" РГД-5, и, зубами выдернув чеку, зашвырнул гранату вверх. Короткий вопль сменился громким хлопком, брызнули осколки, а Басов уже взлетел на крышу.
Командир партизан успел прыгнуть за невысокую трубу прежде, чем вокруг защелкали пули. Высунувшись, он дал короткую очередь, потом еще одну, крикнув Олегу:
- Давай сюда, прикрываю! Похоже, тут снайпер!
Снова сухие щелчки одиночных выстрелов, пули выбили крошку из трубы. Басов выстрелил в ответ, опустошая магазин, а затем швырнул еще одну гранату, разорвавшуюся на самом краю крыши. Этого хватило, чтобы Олег Бурцев успел взобраться наверх, веером от живота поливая крышу из пулемета. Оба двинулись вперед, уже слыша внизу нарастающую перестрелку. На пути лежало посеченное осколками тело в американском "цифровом" камуфляже ACU, из-под которого торчал ствол карабина М4. Наклонившись к мертвецу, Басов поднял увесистые очки ночного видения, протянув напарнику:
- Наблюдай! Я выманю паскуду!
Полковник бросился вперед, петляя между вентиляционных шахт и световых люков, и в тот момент, когда на дальнем конце крыши мелькнула человеческая фигура, в руках которой было видно оружие, Олег выстрелил. Шквал свинца захлестнул противника, отбрасывая принявшее в себя не меньше десятка пуль тело к бордюру.
С крыши лазарета ударили выстрелы, пули часто забарабанили по жестяным листам кровли, точно июльский ливень, заставляя искать укрытия. Ползком Басов добрался до своей жертвы, слыша, как бьет короткими очередями пулемет Бурцева. Рядом с расстрелянным в упор американцем на залитой битумом крыше лежала винтовка с длинной толстой трубой прицела, установленной на рельсовых направляющих "пиккатини" на ствольной коробке. Сперва полковнику показалось, что это М16, но оружие было массивнее, с более длинным стволом, под которым были прикреплены короткие складные сошки. Он понял, что видит перед собой новейшую полуавтоматическую снайперскую винтовку М110, лишь недавно поступившую на вооружение Армии США и в целом схожую с отечественной СВД, разве что, более точную.
Взяв в руки липкую от крови прежнего владельца винтовку, Басов приник к резиновому наглазнику, увидев окружающий мир в зеленоватых тонах ночного прицела AN/PVS-17, установленного перед обычным оптическим прицелом. Положив ствол на парапет, партизан поймал в объектив силуэт пулеметчика, продолжавшего поливать крышу цеха длинными очередями. Спусковой крючок подался назад, приклад ударил в плечо. Алексей Басов увидел, как пуля высекла фонтан искр, пройдя мимо цели, но фигура пулеметчика исчезла, скрывшись за гребнем на обратной стороне плоской двускатной крыши склада.
- Сержант, ко мне! Живее!
Отряд, возглавляемый генералом Буровым, атаковал, едва началась перестрелка на крыше, ударив в лоб, сойдясь с американцами накоротке. Но теперь партизаны, наткнувшись на точный огонь, остановились, погибая каждую секунду.
- Я прижму тех козлов на крыше, - Басов указал на лазарет, откуда только что бил пулемет. - Пройдись по пиндосам, надо помочь нашим!
- У меня один рожок, неполный!
- Возьми карабин! "Пиндосу" не понадобится уже! - Полковник кивнул в сторону трупа.
Олег, отбросив мертвого американца, подобрал его М4 с компактным ночным прицелом, надеясь, что от удара ничего в достаточно нежном приборе не сломалось. Из подсумков на животе мертвеца торчало не меньше полудюжины черных тридцатизарядных магазинов. Перезарядив оружие, партизан подскочил к краю крыши, наполовину свесившись вниз, и открыл огонь, расстреливая обращенных к нему боком американцев. Он видел, как человеческие фигурки падают на землю, а те, кто остался жив, лихорадочно мечутся, стреляя в пустоту.
Снова раздался треск пулеметной очереди, и от лазарета протянулась огненная нить трассеров. Через секунду над ухом часто захлопала снайперская винтовка - Алексей Басов, расстреляв все двадцать 7,62-миллиметровых патронов за полторы минуты, снова заставил противника укрыться. Ответ не заставил себя ждать. Один из суетившихся на земле американских пехотинцев вскинул на плечо раструб реактивного гранатомета М136, и, торопливо прицелившись, нажал на спуск. Дымная стрела гранаты ударила в край крыши, и взрывом Бурцева сбило с ног, бросив назад спиной. А ночное небо уже стонало от падающих мин.
- Вниз! - Басов, забросив за спину "калашников" и держав в руке за цевье трофейную снайперку, бежал к лестнице. - Быстрее, сержант!
Первая мина разорвалась на земле, с недолетом, вторая улетела дальше, зацепив осколками находившихся на земле бойцов Бурова, а третья ударила в центр крыши. Вспышка ослепила Бурцева, а ударная волна толкнула в грудь едва успевшего встать партизана. Упав, он покатился по крыше, увидев моток нейлонового троса, прицепленный к снаряжению убитого американца.
- Командир, смотри! Спустимся здесь!
Расчеты ротных минометов М224 снова и снова опускали полуторакилограммовые мины в стволы, чтобы те взвились в небо, улетая на три с половиной тысячи метров и там рассеиваясь сотнями легких осколков. Бурцев едва успел закрепить конец троса, зацепив его карабином за парапет, когда над головами партизан снова раздался свист. Ухватившись за канат, Олег шагнул в пустоту, слыша только шум ветра в ушах, хлопки взрывов над головой и грохот осколков, барабанивших по крыше. Согнув ноги, он упруго приземлился, отходя в сторону и слыша, как следом спустился Басов, при падении издав лязг металла.
- Противник справа! - полковник первым увидел бежавших от здания импровизированного лазарета американцев.
Олег вскинул карабин, выпуская навстречу приближавшимся солдатам шкал скоростных пуль калибра 5,56 миллиметра, а через пару секунд и Басов открыл огонь, короткими очередями из АК-74 свалив двоих или троих.
- Бежим! - полковник махнул рукой и сам первым кинулся туда, где, не смолкая, трещали автоматы.
На земле лежали тела, вперемежку свои и чужие, погибшие раньше. Когда один из "мертвецов" шевельнулся, Олег, в крови которого адреналин уже кипел, инстинктивно едва не выстрелил. В последний миг он удержался от того, чтобы нажать на спуск.
- Жанна?! - партизан узнал чеченскую снайпершу. Сейчас ее лицо было покрыто спекшейся кровью, кровь струилась и из ушей, выдавая признаки контузии.
Полковник Басов, опустившись рядом на колено, прикрывал, пока его товарищ оказывал первую помощь пребывавшей в полубессознательном состоянии девушке. Его взгляд наткнулся на еще одно знакомое лицо.
- Лейтенант? - Полковник сделал шаг, опускаясь над Ярославом Васильевым, который сидел, привалившись спиной к бетонной стене, испещренной отметинами от пуль и осколков. - Какого черта ты тут?!
Бывший полицейский застонал, и Басов, схватив того за лямку "разгрузки", потащил раненого к стене здания, рассчитывая, что она послужит хоть каким-то укрытием.
- Командир, Жанна жива! - губы Бурцева расползлись в улыбке.
- Оставь ее, сержант, нужно идти! Поверь, лучшая помощь для нее и не только для нее - если сейчас мы прикончим побольше американцев!
Басов поменял "рожок" своего АК-74М, забив в подствольный гранатомет цилиндр ВОГ-25, а Олег Бурцев поменял магазин трофейного М4. Рядом непрерывно звучали выстрелы, к треску винтовок, бивших одиночными, присоединялась скороговорка ручного пулемета, сыпавшего свинцом направо и налево. Прижимаясь к стене здания, Олег несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая рвущееся из груди сердце и стараясь сосредоточиться. Полковник, вскинув "калашников" к плечу, громким шепотом произнес на выдохе:
- Пошли!
Покинув укрытие, партизаны увидели перед собой спины американских солдат, стрелявших в темноту. В ответ тоже били короткие очереди, несколько пуль выбил из стены над головой Бурцева бетонную крошку, посыпавшуюся за шиворот. А Олег, вскинув карабин, поймал в прицел силуэт вражеского пулеметчика, выпустив короткую очередь. Американский карабин сухо треснул, тычась в плечо, и фигура врага исчезла. Противник, атакованный с тыла, замешкался, а Бурцев стрелял и стрелял, снова и снова нажимая на спуск и видя, как оседают на землю враги. Стоявший рядом полковник, израсходовав магазин, зажал под мышкой приклад автомата, выстрелив из "подствольника". Взрыв раскидал американцев, а Басов, не теряя времени, рванул с "разгрузки" гранату, и, выдернув чеку, швырнул ее под ноги оглушенным десантникам. Бурцев, нащупав в подсумке ребристый корпус Ф-1, сделал то же самое, успев отскочить назад, прежде, чем граната разорвалась, рассеивая вокруг тяжелые осколки, рвущие ткань и впивающиеся глубоко в плоть.
Из темноты появились бойцы, возглавляемые генералом Буровым. Несколько из них сразу бросились к входу в здание склада, и оттуда ударили ящики огня. Свинцовый шквал сбил с ног партизан, их изрешеченные тела повалились под ноги генералу.
- Суки, внутри засели! - Командующий отскочил к стене, уходя из створа огня. - Черт знает, сколько их там! И там полно наших!
- Нужно выкурить ублюдков, - предложил Басов, тяжело дышавший, точно после многокилометрового забега. - Эх, туда бы пару "зорек"!
Успев познакомиться с действием светозвуковой гранаты "Заря-2", полковник живо представил эффект, который произвела бы она, разорвавшись в замкнутом помещении, пусть и довольно просторном. Оглушительный взрыв, причем совершенно безвредный, если, разве что, держать эту гранату прямо в руке, сопровождала ярчайшая вспышка, после которой зрение хоть как-то могло восстановиться через пару минут - вполне достаточно для обученных и очень злых бойцов, чтобы скрутить растерянного врага. Но ничего подобного под рукой не было, а были, как минимум, несколько десятков раненых партизан и помогавшие им медики, "сборная солянка" из городских поликлиник и больниц, которые могли стать заложниками отчаявшихся и запаниковавших американцев.
Еще один из партизан Бурова попытался ворваться в склад, и снова изнутри раздались выстрелы. Тело, приняв в себя щедрую порцию свинца, осело на землю у самого порога, заставив генерала выругаться.
Олег Бурцев, увидев лежащего рядом мертвеца в американском камуфляже, опустился над ним на корточки, принявшись шарить по подсумкам модульной подвесной системы, и, найдя кое-что интересное, подозвал полковника:
- Командир, смотри! Это может пригодиться!
Басов увидел массивный вытянутый цилиндр с маркировкой на английском и обычным гранатным запалом американского образца, непонимающе глянув на своего бойца.
- Дымовая граната М7А1, рецептура Си-Эс, слезоточивый газ, - пояснил сержант. - Похоже, готовились выкуривать нас из укрытий, суки! И она тут не одна! Штук пять таких внутрь - и море приятный ощущений пиндосам обеспечено!
- Противогазы-то у них наверняка есть, - хмыкнул Басов. - Но с полминуты выиграем, пока янки чухнутся. Давай, Олег, собери еще гранаты!
Полтора десятка партизан, в том числе и сам Басов, выстроились вдоль стены, у самых ворот. Олег Бурцев, стоя у самого проема и рискуя быть застреленным просто сквозь створку, держал в одной руке трофейную газовую гранату с извлеченной чекой, а в другой - "родную" Ф-1. У "лимонки" стальное колечко предохранителя оставалось на своем месте.
Изнутри снова открыли огонь, пули с грохотом ударили в проржавевший металл ворот, и Бурцев, присев, зашвырнул внутрь сперва Ф-1, а затем и газовую гранату, предохранительная скоба которой с жалобным звоном отскочила. Раздался громкий хлопок, затем внутри кто-то закричал по-английски, а Олег уже вбегал в склад, прижимая к плечу приклад трофейного американского карабина.
Партизан упал, перекатившись через голову и пропуская над собой длинную очередь, и, вскочив, сам выстрелил в ответ, сбив с ног струей свинца из дернувшегося в руках М4 фигуру в американском сероватом "цифровом" камуфляже ACU PAT. Противника, в грудь и живот которого попало с десяток пуль, отбросило к стене, а Бурцев, повернувшись волчком на месте, снова нажимал на спуск, в упор всаживая пулю за пулей во вражеского солдата, вырвавшегося из едких клубов газа, постепенно заполнявшего пространство склада.
Раненые, будто читая мысли своих товарищей, лишь плотнее вжимались в пол, заползая под вои лежанки и слыша, как над головами грохочут выстрелы. Несколько партизан, ворвавшихся в медпункт вслед за Олегом Бурцевым, от входа расстреливали замешкавшихся американцев. Некоторые натянули на головы вязаные шапочки-маски, так пытаясь ослабить воздействие слезоточивого газа, от которого сдавливало горло и нестерпимо резало глаза.
Полковник Армии США Эндрю Макгуайр был ошеломлен внезапной атакой не меньше, чем его солдаты. Граната, упавшая к ногам офицера, вызвала такой ужас, что когда партизаны ворвались внутрь, полковник не мог понять, жив он, или это уже предсмертный бред. А затем всюду затрещали выстрелы, и десантники, застигнутые врасплох нападением, начали падать на землю, натыкаясь на очереди "калашниковых".
Макгуайр нырнул за продолжавших тарахтеть у стены генератор, слыша, как по нему барабанят пули, отлетая рикошетом в стены и потолок. Глубоко вдохнув, офицер зашелся в лающем кашле, чувствуя, что по глотке слово наждаком прошлись. Из глаз хлынули ручьем слезы. И потому полковник не сразу понял, что в своем укрытии он не одинок.
В углу, сжавшись в комок, сидела какая-то девчонка в медицинском халате, и американец, схватив ее за выбившиеся из-под белой шапочки волосы, рывком поднял на ноги, услышав полный боли крик. Прижимая к себе пленницу, он вытащил из подсумка на поясе шар осколочной ручной гранаты М67, зубами выдернув кольцо предохранителя, и, крепко зажав скобу, не дававшую сработать запалу, вышел из укрытия, крикнув:
- Русские, не стреляйте! У меня заложник!
Крикнул по-русски и был услышан. Несколько человек в зеленом камуфляже российского образца, немного похожем на старый американский "вудлэнд", и с лицами, скрытыми под масками, уже были готовы нажать на спуск, удержавшись в последний миг. Выстрелы смолкли, лишь где-то позади раздавался чей-то стон и тонкий плач. С десяток партизан, вмиг застывших, будто экспонаты музея восковых фигур, обступил полковника, выставившего перед собой кулак правой руки с зажатой гранатой, а левой держа за шею пленницу.
- Никому не шевелиться! Если я разожму ладонь, мы все умрем через пять секунд, - громко произнес Макгуайр, делая шаг вперед. - Опустить оружие!
Полковник Басов, влетевший в склад следом за Олегом Бурцевым, среагировал раньше всех, срывающимся от напряжения голосом приказав своим бойцам, пальцы которых нервно дрожали на спусковых крючках раскалившихся после ожесточенного боя "калашниковых":
- Огонь не открывать! Стволы в землю! Всем стоять на месте!
Ольга Кукушкина, которая едва могла вздохнуть, так сильно сдавил ее шею американец, дрожала от страха, переводя взгляд с округлых боков ручной гранаты на партизан, отступавших к выходу из здания, бросая на пол автоматы. Американец, крепко державший ее, дышал неровно, хрипло, как загнанный зверь, озираясь продвигаясь вперед мелкими шажками.
- Бойцы, все ко мне! - Эта команда прозвучала уже по-английски. - Капрал, установить связь с командным центром! Вызывай "вертушки", пусть нас вытаскивают отсюда! Русские, кто ваш командир?
Сергей Буров, войдя в склад, затянутый колышущейся пеленой слезоточивого газа, из которой звучала брань и кашель, встал перед американцем:
- Полковник, мы слишком часто встречаемся с вами!
Макгуайр сразу вспомнил русского генерала, сдачу в плен которого принимал в сердце охваченного боями Грозного, поставив тем самым точку в наступлении Армии США на южном направлении.
- Прикажите вашим людям убраться отсюда, - потребовал Эндрю Макгуайр. - Пусть откроют воздушный коридор для наших вертолетов! Если кто-нибудь попробует нас остановить, я просто разожму пальцы, и ты, генерал, еще успеешь понять, что сделал!
- Ты думаешь, американец, от того, чтобы дать приказ перестрелять вас здесь и сейчас, меня остановит угроза убить одного человека?! Оглянись! Столько жизней уже оборвались! За эту ночь погибли сотни, если не тысячи!
- Ты настолько дешево ценишь тех, кому приказываешь? Что ж, тогда твои люди могут открыть огонь! Я умру первым, затем погибнет эта девчонка, а ты, скорее всего, останешься жив, отсидевшись за ее спиной!
Буров, ничего не ответив, отступил в сторону, открывая полковнику Макгуайру путь наружу. Вокруг своего командира сомкнулось кольцо уцелевших десантников, не больше десятка, многие - ранены и контужены. Ощетинившись стволами, они вышли из склада, оказавшись в окружении двух десятков партизан, демонстративно державших оружие стволами вниз.
- Полковник, сэр, к нам направили "Черный ястреб"! - темнокожий капрал смог докричаться сквозь перегруженный радиопереговорами эфир до штаба и был услышан. - Он будет здесь через несколько минут!
Русские и американцы стояли друг напротив друга, сверля противников настороженным взглядами и нервно тиская оружие. Вокруг лежали тела тех, кто оказался менее удачлив в этом бою. в ночном небе раздался треск лопастей приближавшегося вертолета, и американские десантники принялись вертеть головами.
- Они не должны уйти, - зло прошептал Алексей Басов, так же, как и остальные, смотревший на горстку вражеских солдат, обманувших собственную смерть, а еще - на Ольгу, оцепеневшую от ужаса.
- Генерал приказал... - Олег Бурцев тоже шептал, баюкая на руках американский карабин М4.
- Они пришли на нашу землю незваными - пусть навсегда останутся на ней. Вернее, в ней. И мы это сделаем. Сержант, я выведу из строя этого американца, когда он будет садиться в "вертушку", а ты держись рядом и будь готов вытащить нашу медсестренку! Ты должен быть очень быстрым... а я - метким!
Грохоча турбинами, UH-60A "Блэк Хок" материализовался в воздухе, медленно снижаясь. Широкие вдвижные двери в его бортах были открыты, и партизаны, в том числе ставший по правую руку от командующего Бурцев увидели стрелка, сжавшегося за установленным на турели пулеметом "Миниган". Связка из шести стволов была направлена на группу партизан, готовая изрыгнуть поток пламени и свинца в любое мгновение, сметая беззащитных людей огненным шквалом.
Вертолет снизился, его шасси коснулись земли, усеянной гильзами, и десантники, один за другим, начали карабкаться внутрь. Полковник Макгуайр уходил последним, пятясь назад. рука, обхватившая гранату, онемела, так, что сейчас он едва ли мог исполнить свою угрозу. А Алексей Басов уже вскарабкался на крышу склада, осторожно приблизившись к ее краю под грохот жестяных листов кровли. Он лег, чувствуя холод металла, и прижал к плечу приклад трофейной снайперской винтовки М110, положив ее цевье на прутья ограждения, обрамлявшего крышу. В окуляре ночного прицела возникли два отсвечивавших зеленым силуэта, находившиеся так близко друг к другу, что казались одним целым.
Все американцы, кроме их командира, были уже на борту "Черного ястреба". В тот момент, когда полковник Макгуайр, оттолкнув от себя заложницу, ухватился за поручень в борту вертолета, Басов нажал на спуск. Промахнуться, даже из незнакомого оружия, с дистанции чуть больше ста метров, для опытного стрелка достаточно сложно, и командир партизанского отряда точно поразил выбранную цель. Сухо треснул выстрел, привычно уже толкнул в ключицу приклад, и тяжелая пуля калибра 7,62 миллиметра ударила американского офицера в предплечье, отрывая кисть с зажатой гранатой.
- Оля, падай!!! - Бурцев кинулся вперед, буквально летя над землей. - На землю!!!
Он навалился на пискнувшую от неожиданности девушку всем своим весом, прижимая ее к земле, и в этот момент рядом, кажется, над самым ухом, с громким хлопком разорвалась выпавшая из мертвых пальцев граната. Мощи ста восьмидесяти граммов "пластита", начинявшего ее, хватило, чтобы измельчить округлый корпус в стальное крошево. Волна осколков пронзила тело кричавшего от боли Эндрю Макгуайра, ударив в обшивку фюзеляжа "Блэк Хока". Когда несколько раскаленных кусочков металла впились в спину, Олег Бурцев лишь зашипел от боли.
Американский пулеметчик промедлил лишь пару секунд, а затем его палец утопил гашетку, и "Миниган" изрыгнул струю пуль, сметая, как кегли в боулинге, стоявших в каких-то тридцати метрах партизан. А потом полковник Басов, схватив лежавший рядом АК-74, нажал на спусковой крючок подствольного гранатомета. Сорокамиллиметровый ВОГ-25 влетел точно в проем люка в борту UH-60, ударившись о низкий потолок десантного отсека и взорвавшись. Легкие осколки прошили тела пилотов, и вертолет, лишившийся управления, "клюнул носом", врезаясь в землю. Яркая вспышка ослепила лежавших на земле людей, а затем их оглушил громкий взрыв. Столб огня пылающей колонной взметнулся в небо, опадая множеством искр. Посыпались горящие куски обшивки.
Олег почувствовал, как его подхватили крепкие руки, при этом тело пронзила боль. Кто-то, лица слились в стремительном круговороте, помогал встать ничего не соображавшей от испуга Ольге. Укол иглы сквозь ткань бушлата Бурцев почти не ощутил, а затем его поглотила влажная темнота забытья. Последней мыслью, пронзившей переутомленный мозг было: "Жива!".
Генерал Джефри Клементс устало опустился на раскладной стул, потирая ладонями виски. Штабной офицер, стоявший перед ним навытяжку, помолчал минуту, а затем, так и не дождавшись ни слова от командующего, произнес, держа в руке несколько листов бумаги с набранным мелким шрифтом текстом:
- Генерал, сэр, получены уточенные данные о потерях. Число погибших выросло до шестисот двадцати человек, при этом еще около сорока числятся пропавшими без вести. Наибольшие потери у Сто первой дивизии, сэр. Высадившийся на территории Нижнеуральска батальон практически уничтожен, вернулся только каждый седьмой. Террористы сбили семь вертолетов, еще четыре "Черных ястреба" получили тяжелые повреждения от зенитного огня, но их экипажам удалось совершить жесткую посадку на безопасной территории. Морская пехота лишилась еще одного штурмовика. Выведено из строя двенадцать танков и больше тридцати единиц другой бронетехники. Потери противника, по нашим расчетам, в пределах полутора тысяч человек.
За брезентовыми "стенами" палатки начинался новый день. Небо на востоке стало бледно серым, сумрак отступал, а с ним уходила куда-то и горячка боя. Командующий Восемьдесят второй десантной дивизией, выдохнув, решительно произнес:
- Отвести все подразделения за пределы города. Полностью запретить полеты вертолетов над жилыми кварталами. Использовать для нанесения ударов только "дроны" и истребители. Пилотам приказ - не опускаться ниже пятнадцати тысяч футов.
- Мы признаем поражение, сэр? - офицер, явившийся с докладом, выглядел подавленным.
- Эту войну не выиграть лихим кавалерийским наскоком, лейтенант. Это не Литл-Биг-Хорн и я не готов разделить "славу" генерала Кастера. Мы возьмем город в осаду, и будем разрушать его ударами артиллерии и авиации, улица за улицей, дом за домом, до последнего кирпича, пока не сотрем в порошок. Я запрошу у генерала Камински поддержку тяжелых бомбардировщиков, с китайской границы морские пехотинцы пусть доставят сюда свои гаубицы и реактивные установки. Мы можем получать ресурсы, а противник находится в полной изоляции, восполнять потери русским просто неоткуда. Мы будем бомбить и бомбить, превратим город в руины, уничтожим все запасы террористов, и, если они не будут достаточно разумны, чтобы сдаться, то этот город для них станет братской могилой. Мне нужна связь с Кэмп-Рейган, лейтенант!
На главной военной базе США в России, в Раменском, прозванном говорливыми журналистами "передовым бастионом демократии", вестей с Урала ждали, хотя и не таких. Мэтью Камински, возглавлявший американский контингент, бесстрастно выслушал отчет о потерях, сухо кивнул:
- Жизнь американского солдата - слишком большая ценность, чтобы посылать людей в ловушку, но нельзя медлить. Вашингтон ясно озвучил свои требования - кризис должен быть преодолен в течение ближайших дней, любой ценой и любыми средствами. Террористы должны сдать оружие или быть уничтожены. Этот город - раковая опухоль, и если не начать действовать вовремя, она пустит метастазы всюду. А вы знаете, Джефри, что при лечении рака все средства хороши, хоть порой лекарство и оказывается не менее смертоносным, чем сама болезнь. Эту заразу следует выжечь огнем, как можно быстрее!
- Я намерен дойти до конца, сэр. Но у меня недостаточно огневой мощи, чтобы выполнить эту задачу, не рискуя напрасно жизнями своих солдат. Нам не удалось добиться решающего превосходства, и теперь приходится пожинать плоды такой поспешности и неосмотрительности. Мы недооценили противника - его численность, вооружение, а, самое главное, готовность стоять насмерть, не считаясь ни с чем, в том числе и с собственными жизнями. Мы попросту не были готовы воевать всерьез. С китайской границы морские пехотинцы привезли сюда свои танки М1 "Абрамс", но в их боекомплекте только бронебойные "болванки", нет фугасных снарядов - их просто не успели доставить к началу штурма города. Мало "дронов", лишь три RQ-7 Четвертой механизированной бригады и полдюжины RQ-2 "Пионер" Корпуса морской пехоты. Ударных беспилотников нет вовсе, потому приходится рисковать вертолетам и их экипажами, и среди них уже огромные потери.
- Понимаю вас, - согласился Мэтью Камински, прерывая своего собеседника. - Но политики из Белого Дома требуют покончить с проблемой как можно скорее, а мы, военные, должны выполнять приказы.
- Я и выполню его, но лишь когда буду действительно готов. Мне потребуется больше артиллерии, нужны "ганшипы", боевые беспилотники. и тяжелые бомбардировщики, много бомбардировщиков. Бомбы помогут сломить волю русских.
- Удары стратегических бомбардировщиков В-52 трудно нацелить с высокой точностью. Часть бомб, сброшенных ими на город, обрушится на мирное население. Побочный ущерб окажется слишком велик. Это не желательно, весь мир, будто стая падальщиков, учуявших мертвечину, только и ждет, когда Америка оступится.
- Мирного населения здесь нет, и не может быть. Те, кто хотел, покинули город перед началом атаки. Оставшиеся - террористы и их пособники. И наш святой долг - уничтожить их, всех до единого. А раз не останется свидетелей, то некому будет выдвигать против нас обвинения.
- Что ж, вы получите, что просили, - согласился генерал Камински. - "Стратофортрессы" сотрут с лица земли этот город за пару дней, вам останется только собрать трофеи.
- Возможно, даже этого окажется недостаточно, Мэтью. Говорите, Вашингтон спустил нас с поводка? В таком случае, я хотел бы иметь козырь в рукаве, на случай, если русские окажутся слишком упорными. Они превратили этот город в крепость, каждый дом - огневая точка, каждый переулок - рубеж обороны, каждый житель - солдат, готовый биться до конца. Мне нужно кое-что из арсеналов Пайн-Блафф, то, что сможет сломить их волю к сопротивлению, то, чему противостоять террористы не готовы.
Генерал Камински изумленно поднял брови, услышав название крупнейшего в США центра по производству химического и биологического оружия, функционировавшего до сих пор, несмотря на провозглашенный на весь мир отказ от оружия массового поражения. Он достаточно глубоко вник в суть проблемы, при этом зная собеседника так хорошо, что не было нужды задавать лишние вопросы.
- Вы это серьезно, Джефри, черт возьми?! Я не уверен...
- Я уверен, - отрезал Клементс. - Я хочу того же, что и вы, хочу выполнить приказ, сохранив жизни своих солдат при этом. И еще, Мэтью, мне все-таки понадобится больше солдат. Русские основательно укрепились, и будут сражаться тем яростнее, чем меньше их останется. Потребуются те, кто добьет террористов в их норах. Эту битву выиграют не бомбы и "Томагавки", а винтовки. А между тем на севере, в зоне строительства "Полярного экспресса", у нас есть целая армия, тысячи полностью экипированных бойцов, знакомых с тактикой русских, армия, которую мне не жалко будет послать хоть в пекло.
- Вы имеете в виду чеченцев? Охрану нефтепровода?
- Верно, - подтвердил Клементс. - Основные силы русских сейчас здесь, на Урале. Главное - здесь их лидеры. Уничтожим их - остальные просто разойдутся по домам, сопротивление само собой исчезнет. А пока с охраной нефтепровода справятся и наши парни. Пусть горцы тоже придут сюда, сведут старые счеты.
- Я обсужу это с Рональдом Говардом. Полагаю, он сможет убедить руководство "Юнайтед Петролеум" принять ваш план. В конце концов, эти господа умеют считать деньги, и они платят ребятам с гор за то, чтобы те нажимали на курок, а не жрали сухие пайки в казармах. Скоро вы получите свою армию!
Генерал Клементс, наконец, смог забыться неспокойным сном после почти суток бодрствования. В палатках санчасти стонали в забытьи раненые, рядом, уже обернутые черным пластиком, молча лежали те, для кого штурм Нижнеуральска стал последним событием в жизни. А через несколько минут умолкли и артиллерийские батареи, расстреляв весь невеликий запас снарядов, что успели доставить сюда к моменту начала наступления. Перестала дрожать земля от взрывов, рассеялась завеса дыма над городом, и немногие жители, решившие остаться в своих домах, выдохнули с облегчением, выходя на перерытые воронками улицы. А защитники города устало опускали оружие, не веря, что остались живы.
Пришел в себя Олег Бурцев. С трудом разлепив глаза, он увидел белое пятно на фоне серого низкого потолка. Острота зрения понемногу восстановилась, и партизан узнал Ольгу Кукушкину, склонившуюся над ним. Увидев, что Олег пришел в себя, она негромко произнесла:
- С возвращением. Я ждала, когда ты очнешься. Чтобы сказать спасибо.
- Я рад, что с тобой все в порядке, - выдохнул, шевеля потрескавшимися губами, партизан. - Значит, на этот раз мы победили.
- Тебя ранило. Из-за меня. Но все будет в порядке.
- Зарастет! - Олег попытался улыбнуться. - Как наши?
- Сам скоро сможешь спросить. Командир недавно ушел, а Жанна здесь, только руку протяни.
Бурцев повернул голову, увидев на соседней койке, настоящей больничной, на каких ему самому довелось поваляться во время службы на Кавказе, чеченку. Она спала. Голова была скрыта повязкой, из вены торчали трубки капельницы.
- Потеряла много крови, - пояснила Кукушкина. - Но она выкарабкается, она тоже сильная. Вы все сильные.
- Что в городе?
- Бомбежка прекратилась час назад. Американцы отступили. Все говорят, им здорово досталось.
- Это еще не конец. Но мы успеем собраться с силами, чтобы встретить их снова, как полагается.
Ольга ушла, на прощанье легко коснувшись прохладными, пахнущими дезинфекцией губами небритой щеки Олега. Навстречу ей попался генерал Буров. Командующий, раздетый по пояс, раздраженно дергал свежую повязку на плече, под которой ныла и зудела рана, оставленная шальной американской пулей. Его, как и тысячи защитников города, тех, кто пережил эту казавшуюся бесконечной ночь, ждала недолгая передышка. Часы, в лучшем случае - дни, а потом все продолжится. Но в глазах попадавшихся навстречу бойцов Сергей Буров видел надежду. Теперь, видя обгоревшие остовы американских танков и вертолетов на улицах родного для многих города, они поверили, что могут победить в этой войне. А за много тысяч километров, в другом полушарии, нанес свой удар неожиданный союзник, точно так же ненавидевший "хозяев мира" под звездно-полосатыми знаменами.
Глава 4
Мексиканский залив, нейтральные воды - Чечня, Россия
25 ноября
Лейтенант Рон ОХара защелкнул замки привязных ремней, надежно зафиксировавших его тело в пилотском кресле вертолета НН-60J "Джейхок", и, покосившись на своего напарника, энсина Билла Роджерса, спросил:
- Готов?
- Так точно, командир! Разрешите запустить двигатели?
- Давай!
Второй пилот несколько раз коснулся клавишей и тумблеров на приборной панели, а позади взвыли установленные над фюзеляжем спаренные турбины "Дженерал Электрик" Т-700. Широкие лопасти винта пришли в движение, быстро набирая обороты, но вертолет оставался прижатым к посадочной площадке на корме патрульного корабля Береговой охраны США WMEC-911 "Форвард" класса "Биар". Наконец, руководитель полетов дал добро на взлет, пилот толкнул ручку управления двигателями, увеличивая обороты, и геликоптер, весивший с экипажем и полными баками почти десять тонн, плавно поднялся вверх.
- Идем курсом ноль-девять-пять, - приказал ОХара.
Патрульный корабль, уменьшавшийся в размерах с каждым набранным футом высоты, казался игрушкой. Белоснежный восьмидесятиметровый корпус с ярко-красными диагональными полосами на скулах, стремительные "клиперские" обводы, орудийная башня на баке и пенный "шрам" кильватерного следа, протянувшийся за кормой. Эта картина была хорошо знакома пилотам, для которых "Форвард" давно стал плавучим аэродромом. Вот и сейчас сторожевик бороздил воды в восточной части Мексиканского залива, где никогда не было спокойно.
Множество судов, от океанских лайнеров до частных яхт можно было увидеть даже невооруженным взглядом. И от летчиков мчавшегося над волнами НН-60, как и от экипажа патрульного корабля, требовалось отыскать среди этого множестве те, которые пытались провезти в Штаты наркотики или нелегальных мигрантов, искавших лучшей жизни в стране победившей демократии.
- Билл, включай радар, - последовала новая команда лейтенанта, и его напарник привел в действие бортовую РЛС RDR-1300. - Осмотримся!
Луч локатора скользнул по волнам, отражаясь от бортов и надстроек находившихся вокруг на удалении до нескольких десятков миль кораблей и судов. Командир экипажа НН-60 увидел полдюжины отметок, разом возникших на экране. Указав на одну из них, пульсирующую жирную точку, ОХара произнес:
- Кто это тут у нас? Проверим! Курс на это судно, Билли!
Вертолет развернулся, набирая скорость, и через несколько минут на горизонте возник силуэт большого судна. На Мексиканский залив опускались сумерки, готовые вот-вот смениться темной южной ночью, и пилотам были отчетливо видны огни на высоких массивных надстройках.
- Контейнеровоз "Низами", - сообщил Роджерс. - Порт приписки - Бушир. Следует в Канкун.
- Иранцы? И что им не сидится? Сами же объявили эмбарго и сами же к нам лезу. - Лейтенант усмехнулся: - Ладно, обойдем вокруг на малой высоте, пусть понервничают!
Вертолет резко спикировал к воде, промчавшись возле самого борта, на уровне капитанского мостика. ОХара даже рассмотрел фигурки матросов, суетящихся на палубе, заставленной штабелями контейнеров. При появлении над палубой грохочущего винтами вертолета они кинулись, кто куда, ища убежище, и энсин Роджерс довольно завопил:
- А, задергались, "тюрбаны"!
Ни командир экипажа, ни его напарник, хотя и считались военнослужащими, не видели войну иначе, чем на экране телевизора. Да и не рвались они нести демократию всему миру в рядах армии, флота или ВВС, тем более, их миссия по охране границ своей страны считалась не менее уважаемой, пусть и несравнимо более безопасной. Но все же, как приятно было видеть испуг тех, кто сам объявил себя врагами Америки, и не важно, что то были мирные моряки, мотавшиеся по океану между континентами, из порта в порт, развозя всякие грузы. Во всяком случае, экипаж "Джейхока" был в этом уверен единодушно.
- Увеличить высоту, - скомандовал Рон ОХара, проводив взглядом растворявшийся во тьме иранский контейнеровоз. - Пройдем севернее, квадраты Зулу-два и Зулу-три, затем на обратный курс.
На мостике "Низами" сразу несколько человек выдохнули с облегчением, когда американский вертолет исчез на горизонте. Лишь капитан сохранял невозмутимость, и только вздувшиеся на скулах желваки выдавали бушевавшие глубоко в его восточной душе чувства.
- Клянусь Аллахом, эти неверные считают себя хозяевами не только своей Америки, но и всего мира, - раздраженно произнес старший помощник, цепким взглядом пытаясь отыскать превратившийся всего лишь в темную точку вертолет.
Капитан, обернувшись к нему, уверенно воскликнул:
- Всевышний покарает их за высокомерие!
- Не нашими руками.
- Мы уже стали орудием Господа в этой войне. И пусть не нам доведется нанести решающий удар, без наших усилий он и вовсе стал бы невозможен. Я верю, наши братья не подведут, исполнив свой священный долг до конца!
Этот короткий диалог так и остался не услышанным. Вертолет Береговой охраны США, треща лопастями, мчался над просторами океана, пронзая тьму, окутавшую его, импульсами радара. Отметка на экране, то появлявшаяся, то исчезавшая, чтобы вновь возникнуть через мгновение, привлекла внимание пилотов.
- Возможно, лодка, - предположил Роджерс. - На обычном "зодиаке" вполне можно добраться с Кубы до берегов Флориды.
- Проверим! Изменить курс на ноль-два-пять!
Вертолет рванул к цели, точно гончая, взявшая след. Луч мощного прожектора пронзил тьму, скользнув по волнам. В пятно света попало нечто, и, увидев это, ОХара потрясенно выдохнул:
- Это же перископ! Будь я проклят!
Описав в воздух широкую дугу, "Джейхок" завис на небольшой высоте, но в этот момент экран радара вдруг очистился, что заставило выругаться в один голос обоих пилотов.
- Оно было здесь! - ОХара сжал кулаки от досады. - Прямо перед нами! Дьявол! Давай еще круг! Билли, гляди в оба глаза!
Снова мерцающая точка возникла на экране радара, но уже в нескольких десятках футов в стороне. Направив луч прожектора туда, Рон ОХара увидел покачивающуюся на волнах бочку из оранжевого пластика. От удивления он округлил глаза:
- Что за хрень? Откуда тут эта ерунда? Билли, ты только что видел то же, что и я?
- При всем моем уважении, лейтенант, сэр, я уже не уверен, что видел. Это же Мексиканский залив, перекресток судоходных трасс, тут какого только мусора нет. В нейтральных водах за борт могут вышвырнуть любой хлам!
- Я точно знаю, что видел, Билли! Это не был сброшенный с проходящего судна мусор!
- Предлагаете доложить о том, что мы обнаружили подлодку? Здесь же полно кораблей и самолетов ВМС, на дне - гидрофоны. Если бы суда прокралась чужая субмарина, весь залив перепахали бы глубинными бомбами вдоль и поперек!
Командир экипажа помотал головой в растерянности:
- Думаю, не лучшая идея, поднимать панику. Возможно, ты прав, и это был какой-то мусор. Наверное, это от переутомления. Надо взять отпуск, хотя бы пару дней.
Полет продолжался, и вскоре на горизонте возникли очертания чего-то огромного, похожего на сверкающий разноцветными огнями небоскреб. Билл Роджерс восторженно присвистнул:
- Никак не могу привыкнуть к такому!
Нефтяная платформа, только и всего. Возможно, со стороны это кажется чем-то грандиозным, но, поверь, тех, кто там вкалывает месяцами кряду, от этого тошнит. Там тесно, воняет нефтью и заношенными ботинками, там нет девчонок и проблемы с выпивкой.
Патрульный вертолет обошел платформу по кругу, не приближаясь менее, чем на полтысячи ярдов. Бросив быстрый взгляд на приборы, ОХара решил:
- Баки заполнены только на треть. Возвращаемся на корабль!
Набирая высоту, "Джейхок" развернулся, нацеливаясь на приводной радиомаяк "Форварда", продолжавшего бороздить неспокойные воды Мексиканского залива несколькими десятками миль западнее. Яркая вспышка разогнала тьму, заставив летчиков разом издать бессвязный вопль. В небо ударил столб огня, а затем махина нефтяной платформы качнулась, оседая в волны. В ее нутре что-то продолжало взрываться, и при вспышках было видно, как в воду падают человеческие фигурки.
- Вот дьявол! - Рон ОХара
Эфир наполнился голосами. Кто-то истошно кричал, призывая на помощь, затем на нефтяной платформе, крен которой уже составлял градусов сорок пять, вновь что-то взорвалось, и просьбы о помощи исчезли. А внизу уже горел сам океан, вернее, конечно, хлынувшая из разорванных труб нефть.
- Вызывай "Форвард"! - Командир экипажа почти кричал.
- Рон, там люди, внизу. Их еще можно вытащить!
- Снижаемся! Приготовить лебедку!
"Джейхок" камнем рухнул вниз, зависая над самой поверхностью воды. Шанс совершить нечто важное и героическое выпал экипажа патрульного вертолета неожиданно, но люди, стиснутые бортами фюзеляжа, старались делать свою работу четко и быстро. Не обращая внимания на разлетавшиеся всюду горящие обломки и струи вспыхивавшей в воздухе нефти, хлеставшие под давлением из трубопроводов, летчики Береговой Охраны США спешили поднять из воды как можно больше людей, для которых они стали единственной и последней надеждой. И потому экипажу было не до наблюдения за горизонтом, и никто не увидел яркие вспышки далеко на линии горизонта, там, где прежде возвышались монументальные громады нефтедобывающих платформ.
Сверхмалая подлодка типа "Гадир", выставив над поверхностью воды трубу шноркеля, устройства для работы дизеля под водой, медленно шла к цели, заставляя испуганно бросаться врассыпную, убираясь прочь с ее пути, обитателей глубин. Морские хищники не рисковали приближаться к субмарине, чувствуя ее чуждость всему, что обитало под водой, сознавая, что ее стальная "шкура" им не по зубам, даже смертоносным акулам, вспарывавшим воду изогнутыми плавниками.
Капитан ВМС Исламской Республики Иран Асфан Мешхеди не отрывался от перископа, чувствуя, как пот стекает по лбу, по щекам, щиплет воспаленные глаза, но, не переставая ни на минуту вглядываться во тьму тропической ночи, опустившейся на просторы мексиканского залива. Зуммер системы предупреждения о радиолокационном облучении прозвучал в рубке внезапно, когда шаривший по поверхности луч чужой РЛС коснулся на миг сенсоров станции радиотехнической разведки, установленных на трубе поднимавшегося над волнами шноркеля. Вздрогнув от этого пронзительного звука, точно от электрического разряда, моряк рявкнул, что было силы:
- Погружение! Рядом американский вертолет!
Срочное погружение Мешхеди со своим экипажем отрабатывал регулярно еще у родных берегов, периодически улучшая собственные рекорды, вот и в этот раз на то, чтобы убрать трубу устройства для работы дизеля под водой, связывавшего кравшуюся под поверхностью Мексиканского залива подлодку с окружающим миром, ушло несколько десятков секунд. Субмарина, приняв в балластные цистерны несколько тонн забортной воды, стремительно нырнула на глубину. Над ней сомкнулась толща воды. Смолкли дизельные генераторы, мерно тарахтевшие в трюме крохотной подлодки, питая энергией гребной электродвигатель. А тот же приводил в движение винт, заставлявший ее перемещаться со скоростью одиннадцать узлов. Лишь теперь капитан вытер тыльной стороной ладони холодный пот со лба.
- Откуда они появились? Нас едва не обнаружили! - Старший помощник, такой же горбоносый и бородатый, как и его командир, смуглый до черноты не от загара - загорать-то на глубине тридцати метров под поверхностью моря проблематично даже в экваториальных широтах - выглядел перепуганным не на шутку.
- Аллах хранит нас от взоров неверных!
Асфан Мешхеди чувствовал, как сжимается сердце в груди, превращаясь в какой-то ледяной комок. Суденышку длиной двадцать девять метров и водоизмещением всего сто пятнадцать тонн не по силам были океанские походы, и потому Атлантику "Гадир" пересек на буксире контейнеровоза "Низами". С той самой минуты, когда подлодка отстыковалась от своей тайной плавбазы, прошло около шести часов. И все это время сам капитан и все восемнадцать человек малочисленной команды пребывали в колоссальном напряжении, не забывая ни на миг, что находятся не просто во враждебных водах, а в самом сердце врага.
До берегов ненавистной Америки было несколько десятков миль, ничтожное расстояние. Множество судов бороздили теплые воды Мексиканского залива, и с любого из них могли заметить субмарину. Никто из моряков, отправившихся в этот безумный поход, включая и капитана Мешхеди, не страшился смерти, но они были лишены права на смерть прежде чем выполнять свою миссию, и потому приходилось быть очень осторожными.
Подлодка, держась на небольшой глубине, малым ходом двигалась к указанной точке. Спешить было некуда - их цель не могла просто сняться с якоря и уплыть. Тонкая труба шноркеля была единственной связью с внешним миром, доставляя с поверхности кислород. В основном - для судового дизеля, но хватало и для того, чтобы в тесных крохотных отсеках можно было дышать относительно свободно. Заряд аккумуляторных батарей, "залитых" под завязку еще на базе, берегли, ведь никто не знал, сколько еще предстоит оставаться под водой. Часы, истекшие с той секунды, когда "Гадир" отошел от плавучей базы, растягивались в вечность, заставляя моряков дрожать от напряжения. Изредка субмарина всплывала к самой поверхности, и капитан крохотной подлодки упорно смотрел и смотрел в перископ, желая первым увидеть свою цель. Но пока он видел лишь пустоту.
После того, как подлодка погрузилась, иссяк тот слабый ручеек воздуха, проникавший с поверхности, и духота в тесных отсеках стала невыносимой. Но винт продолжал вращаться бесшумно, движимый электромотором, и субмарина продолжала приближаться к цели. Подводники, обливаясь потом, застыли на своих постах, ожидая, что с поверхности в любой миг донесется вой турбин атакующего эсминца или всплески сбрасываемых глубинных бомб. Минул почти час, и капитан произнес решительно:
- Начать вспылите! Осмотримся. Перископ поднять!
Опустошая балластные цистерны, "Гадир", стремительно "худевший", снова начал медленно подниматься к поверхности. Головка перископа поднялась над волнами.
- Ничего! - Асфан Мешхеди обернулся к штурману, в крохотной рубке колдовавшему над картой и компасом. - Горизонт чист!
- Платформа должна быть прямо по курсу! Не более пятнадцати миль! Ее уже можно увидеть!
- Но ее нет!
Нервничали все, только некоторые, как сам капитан, старались скрывать волнение, и у них это получалось, другим же едва удавалось держать себя в руках. Подводный флот Исламской республики, при всей его явной слабости и малочисленности, был именно той силой, на которую делали ставку в Тегеране и Куме - резиденции аятоллы, духовного лидера миллионов персов. Именно поэтому слабым духом не было места на борту субмарин, в том числе и тех, что неслышно крались сейчас под поверхностью Мексиканского залива, оставаясь невидимыми ни для кого. Их команды состояли из хладнокровных профессионалов, которые давно уже могли обойти с закрытыми глазами весь Персидский залив, но сейчас, когда до родных берегов были тысячи миль, когда не от кого было ждать помощи, когда всюду мог таиться враг, сложно было оставаться совершенно спокойными.
Они были здесь одни против всей мощи самого ненавистного врага, ведь вокруг были его воды. Из здесь не ждали, никто не предполагал, что горстка безумцев решится на такой отчаянный шаг - но, обнаружив, даже случайно, их немедленно уничтожат. И даже победив, храбрецы, не только те семнадцать отличных парней во главе с самим Мешхеди, но и другие, и их было немало в этих водах, никем не замеченных, могли не увидеть плоды своей победы. Им не на кого было надеяться, кроме тех, кто был рядом, отделенные от остального враждебного мира прочным корпусом крохотной подлодки. Но каждый был готов идти до конца, что бы ни случилось - ведь за спинами их оставалась Родина.
Асфан Мешхеди нервничал, возможно, даже больше, чем его моряки, сознавая важность своей миссии и последствия возможной ошибки. Подлодка шла к своей цели - огромной нефтяной платформе, американской платформе, неся в трубах торпедных аппаратов пару смертоносных "сигар" калибра пятьсот тридцать три миллиметра.
Внизу распахнула свою жадную пасть морская бездна - до дна здесь было больше полукилометра, и если ошибется кто-то из команды, один из тех семнадцати моряков, для которых не было начальника выше и главнее, чем капитан Мешхеди, подводники не успеют даже толком испугаться. Субмарина мгновенно провалится вниз на такую глубину, где чудовищное давление вмиг расплющит ее корпус, как скорлупу, и предсмертные крики заткнет ворвавшаяся в тесноту отсеков ледяная вода.
- Шайтан! - выругавшись вполголоса, и мысленно попросив Всевышнего простить его, капитан затанцевал у перископа, осматриваясь, и через секунду возбужденно воскликнул: - Огни! Слева по борту тридцать градусов!
- Это платформа!
Штурман подскочил к Асфану Мешхеди, едва не оттолкнув того в сторону, чтобы заглянуть в перископ, и увидел мерцающие вделке, у самого горизонта, искорки. Там было, чему гореть - на платформах, раскиданных по всему шельфу, вдоль побережья Мексики и южных штатов США, работа не прекращалась ни днем, ни ночью. Светились огни, предупреждавшие суда об опасности, светилось ограждение посадочных площадок для вертолетов, мерцали сигнальные огни на вынесенных далеко в стороны ажурных стрелах подъемных кранов, горели факелы попутного газа, вместе с нефтью вырывавшегося из недр и сжигавшегося здесь же без всякого сожаления. Огромное сооружение, которое предстояло уничтожить сейчас иранским морякам, было там, где ему и полагалось, но курс субмарины, заранее рассчитанный, трижды проверенный и перепроверенный, отчего то пролегал в стороне.
- Мы чуть не промахнулись! - В глазах Мешхеди вспыхнули огоньки ярости, когда он взглянул на растерянного штурмана. Но тут же капитан потерял всякий интерес к моряку, приказав зазвеневшим от волнения голосом: - Убрать перископ! Перейти на электродвижение! Разворот влево на тридцать градусов! Погружение до тридцати метров!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги