Игры Сердец (СИ)

41. Когда мешают враги

Нагруженные поклажей ослики шлёпали по разбитой дороге. Совсем недавно над Гималаями прошёл сильный дождь и пути развезло. Где-то далеко в горах сияла яркая радуга, делая мир в том месте манящим и сказочным, а здесь, над ними, над небольшим караваном из шести вьючных животных и десятка людей было уныло и серо. Арджун плотнее закутался в плащ, надвигая капюшон на глаза, чтобы ни в коем случае не быть узнанным. Здесь он считался одним из малана, бредущим с перевала Рохтанг по своим непонятным делам. Также, как и он, остальные маланцы были с головы до ног закутаны в длинные плащи, и выдать парня (помимо белой кожи) мог только рост. Поэтому Арджун старательно сутулился, надеясь, что в дождливой серости дня никто не обратит на такие мелочи пристального внимания.

Сейчас его новые «друзья» держали путь к деревеньке Чхалал. По легенде они должны были посетить растущую там священную рощу деревьев шишам (или дальбергии), потому что когда-то именно в этой роще медитировал сам Джамдаган-риши — великий отшельник, который впоследствии был отожествлён с маланским богом Джамлу. Арджун коротко улыбнулся. Он говорил «по легенде», так как на самом деле их путь лежал к правому берегу реки Па́рбати, откуда он надеялся немедленно начать поиски брата. Гружёные же ослики везли «подарки». Маланское божество очень любило подарки! И парочка специально взятых с собой для этого случая маланцев, действительно останутся с дарами в священной роще, после того, как они в неё прибудут. Эти люди отделятся от них в деревеньке Шат, а затем с помпой появятся возле деревьев, где и разместят свои прекрасные дары. Кажется, вождь малана сказал, что объектом для поклонения является даже не сама роща, а земляная платформа в центре неё, место, где, собственно, и сидел отшельник, но да он его не очень-то слушал. Краем глаза глянул и на подарки — глиняные статуэтки, странно тяжёлые для своих небольших размеров и пучки засушенной марихуаны. Для него гораздо важнее было другое. Остальные ослики везли снаряжение, закупленное для поисков Рэйтана и Киары, и таких ослов было гораздо больше, чем с дарами. С правого берега реки Па́рбати он с остальными людьми рассчитывал легко перейти в одноимённую долину, примыкающую к долине Кулу, а уж потом, оттуда, направиться по горам вдоль русла реки Беас, надеясь отыскать хоть какие-то следы брата.

«Приятно всё-таки провести врага!» — думал Арджун, вспоминая своё решение начать поиски не из Бхунтар и не из Куллу, где он до этого только терял время, а совсем с другой стороны. Столько дней потеряно зря! Кто-то препятствовал ему в Куллу и, не смотря на законное любопытство, Арджун пока не собирался выяснять кто, стучась любом в стену. Для того чтобы ему не мешали заниматься настоящими поисками и для отвода глаз он послал в Куллу человека, который был призван сидеть в номере, изображать бурную деятельность в поисках лодки, заказывать в номер еду и напитки, и подавать всяческие признаки жизни. Для всех это и был Арджун Деон Униял, одновременно (потому и не выходящий из номера) заливающий очередную неудачу огромной порцией виски. Иногда человек должен был звонить по указанным номерам и требовать починки мотора несчастного кеттувалломс. А в случае отказа громко и пьяно ругаться на отвратительном пенджаби… Арджун снова усмехнулся. Он учился на своих ошибках! И в случае если их секрет раскроется, нанятый человек должен был позвонить ему. Однако в любом случае, как минимум неделя на спокойные поиски Киары и брата у него есть.

Запахнув плотнее плащ, молодой человек поёжился и тайком посмотрел на экран мобильного телефона. Восемь вечера. Они спустились с Чёрной горы затемно и с тех пор шли весь день. По идее он должен был устать, но усталости не ощущалось. Наоборот: в крови кипел адреналин. Он раз за разом прогонял в голове придуманную для поисков схему, вспоминал карту, чтобы при её отсутствии держать план перемещения в уме, а ещё брал звонки Сандры, которая, как назло, решила оборвать ему телефон. Словно чувствовала, что он что-то задумал, лиса хитрая! Но он не волновался. На его телефоне стояло устройство, путающее звонки. Если кто-то задумал бы отследить его по сотовой связи, то спутник привёл бы того человека в Куллу, к тому самому номеру, где сидел нанятый человек. Хитрая штука стоила не дёшево, но она этого заслуживала.

— Следующий населённый пункт деревня Шат! — громогласно объявил проводник и по совместительству вождь племени селенья Малана. Или, как принято у них называть — кармишт. Сказано это было скорее для проходящих мимо людей, так как все свои, участвующие в походе, прекрасно знали, что ни в какой Шат они не идут. А это так, дополнительные меры предосторожности. Сверх обычные приёмы для безопасности. Надо же, а он и не знал, что малана такие хитрые!

Маланцы были независимым народом. Он знал, что их нельзя купить, как бедных крестьян Бхунтара и ближайших к нему деревень, а также нельзя было запретить им делать что-либо. Они слушали только себя. Точнее, выбранный всей деревней совет старейшин (кармиштов) и Арджун, усвоив информацию, бессовестно этим фактом воспользовался.

В тот день он возник в нужной деревеньке уже под вечер, поднявшись по узкой, очень опасной тропе на высоту почти в четыре тысячи метров. Его испугались. Торжественно провели внутрь и сразу же усадили за «стол переговоров», если это сооружение можно так было назвать. Вспомнив случившееся, Арджун самодовольно ухмыльнулся: ещё бы! Спасибо учителю малаяли — он научил его появляться внезапно, словно призрак. И маланцы обмерли, когда увидели высокого белого человека, явившего себя возле их ворот. Ворота, кстати, были распахнуты настежь — грех не зайти, но маланцы почему-то всё равно решили, что он прошёл СКВОЗЬ них. Ладно, он не стал разочаровывать обкуренных старцев. По индийским поверьям курение марихуаны было любимым занятием бога Шивы, а потому практически все старики, желающие приблизить себя к священному, злоупотребляли тем же самым. Они курили или жевали коноплю, добиваясь эффекта изменённого сознания, а потом балдели. Правда, большинство из них в процессе жизни настолько приспособились к наркотическим веществам, что почти не получали от своих действий никакого «кайфа»… разве что периодическую двигательную заторможенность и — иногда — визуальную галлюцинацию. Арджун знал и это, и ещё потому решил возникнуть перед маланцами так эффектно. Как выяснилось — не зря. Теперь в глазах самого главного кармишта он видел страх. Старик смотрел на его белую кожу и всё пытался разглядеть что-то на руках, но в сгущающихся сумерках это было не просто, а Арджун, поставив на заметку, на всякий случай прятал руки. А уж когда он громовым голосом заявил, что пришёл сюда требовать по долгам, бедняга старец чуть вовсе не лишился сознания. Потом, правда, он опомнился и пообещал сделать для белого человека всё, что тот пожелает и гость смилостивился.

— И ты, и вся твоя деревня поможете мне! — тут же поймал его на слове Арджун.

А вот почему он ни с того ни с сего ляпнул маланцам про долги, он и сам не понял. Возможно потому, что всё время, пока поднимался в гору, он почти без остановки думал о том, что находится у Рэйтана в неоплатном долгу. Ну, и у Киары, конечно же. А ещё возле деревеньки он встретил девочку. Маленькую, и это было как знамение, откровение свыше, что ему всё удастся. И что обязательно нужно продолжать поиски, начатые для спасения брата.

— …Вы белый! — удивилась тогда девочка, разглядывая его лицо в сгущающихся сумерках. Как всякий ребёнок она не ведала, что такое смущение, а потому говорила всё, что придёт на ум. Арджун присел на корточки, чтобы быть одного роста с девчушкой и даже откинул с головы капюшон, давая милашке лучше разглядеть себя. Восторгу ребёнка не было границ. Она вглядывалась в его внешность глазами цвета песчаных дюн и улыбалась.

— Ой, у вас белые волосы! И борода! Можно потрогать?

Он разрешил.

Мягкая ладошка шлёпнулась ему на щёку, и девочка убедилась, что он настоящий. Как и его волосы.

— А ещё у Вас голубые глаза!

— О, ужас. Да. — Смеясь, Арджун подмигнул ей. — Надеюсь, я не напугал тебя своей внешностью?

— Нет. — Девчонка доверчиво улыбалась и даже кокетливо повертела косички. — Я не боюсь. Разве можно бояться Бога. Вы ведь Бог? Может быть, даже сам Шива? Такой необычной внешности нет ни у одного из наших мужчин.

От такой непосредственности мистер Униял сначала немного оторопел, а потом весело расхохотался.

— Боюсь разочаровать тебя, малышка, но я человек.

— Таких не бывает!

— Бывает. Есть страны, где живут только такие как я. Но в одном ты совершенно права, маленькая красотуля: задача, которая передо мной стоит, по силам лишь Богу. Ума не приложу, как уговорить жителей Малана помочь мне!

Он вздохнул, раздумывая о своей проблеме, а ребёнок вдруг отозвался, да так, что это сразу стало казаться выходом из положения.

— А Вы напугайте их! — игриво посоветовала девочка. — Вы белый, у Вас получится. Наш совет кармиштов хоть и поклоняется Джамлу, но на самом деле боится двух вещей: Шивы и белого человека с перстнем.

Слова девочки наполнили его уверенностью.

— Хорошо, раз ты так говоришь. Я последую твоему совету, напугаю их, — пообещал он. — Может, и путь до деревни покажешь?

Милашка снова хихикнула.

— Вообще-то, мне нельзя разговаривать с незнакомыми дядями. Я остановилась только потому, что подумала, будто Вы Шива.

— Ну, извини! — молодой человек с юмором развёл руками. — А как на счёт того, что у Шивы голубая кожа?

— Он Бог, — резонно возразила на это девочка. — Он может быть каким угодно, даже цветком.

И с этими словами она исчезла в зарослях конопли, которые обильно произрастали вокруг деревни.

Кстати говоря, конопля тут и, правда, росла особенная. Нескончаемые заросли высоких, почти двухметровых растений с узорчатыми, пальчатораздельными листьями. Настоящие джунгли. Арджун был не силён в коноплеводстве, но знал, что этот сорт назывался Cannabis indica, и очень ценим за пределами страны и штата. Вообще, препараты из конопли, употребляемые в Индии, зачастую являются своеобразными эталонами силы воздействия на организм. Известны три разновидности: бханг, ганджа и чарас. Наименее действенный и самый дешёвый — бханг — его получают из высушенных и измельченных листьев, семян и стеблей. Арджун пробовал этот напиток, и не раз. Ганджа делают из соцветий культивируемых женских растений, и он в два или даже в три раза сильнее бханга. А вот чарас — это чистая смола, известная на Востоке под названием гашиш.

Правительством штата Химачал Прадеш было запрещено выращивание конопли. Однако в удалённых от центра районах и горных местечках типа Малана оно всё равно процветало. Местные жители даже делили коноплю на две разновидности: «джунгли» (дикорастущую, встречающуюся повсеместно) и «бегий» (культивируемую специально). В последнее время в такие местечки устремился поток «туристов», охочих за зелёной «приправой». В деревеньку малана они приходили тоже, но редко. Мало кому хотелось свернуть себе шею на опасной и узкой тропинке, ведущей к горному поселению. Да и сами малана не славились большим гостеприимством. Мало того, что они считали прикосновение любого человека приносящим несчастья, так ещё ходили слухи о том, что они никогда не моются. Последнее, как выяснилось, оказалось неверно. А ещё поговаривали (и это было уже правдой), что все конфликты малана решают путём убиения несчастных овец — по одной от правого и виноватого. Специальные судьи вскрывали бедным животным бёдра и вводили в них смертельный яд. Чья овца умрет первой, тот и виноват. А затем, на пиру в честь удачно решённого дела, жители (и гости, если таковые случались) ели ту же самую отравленную овцу… К чему это приводило, догадаться не сложно. Подобные нравы отпугивали многих. Но Арджун не испугался. Теперь, после разговора с девочкой, он был уверен, что сумеет убедить горцев. Значит, они боятся Шиву и белого человека? Ну-ну.

Вот так и вышло, что как только он возник в воротах деревни, старейшина кармишт тут же повёл его за «стол переговоров». На самом деле столом оказался огромный круг из больших камней расположенный в центре деревни, но не суть. При этом всё время их пути воинственный старикан зорко следил, чтобы пришелец ненароком не коснулся ни одного камня, бубня под нос, что они принадлежат Парашураму, шестому воплощению бога Вишну, хранителю деревни. И если чужой человек ненароком дотронется хоть до одного из них, то с него возьмут штраф никак не меньше двухсот рупий. Арджун усмехнулся такому практическому подходу к религии, а потому сразу и без обиняков перешёл к делу. Результат его победы теперь шагал по горам. Всё получилось невероятно легко (в душе Арджун немного недоумевал по этому поводу), но так как старец кармишт обещал помогать во всём, то он решил не дёргаться раньше времени. «Проблемы будем решать по мере их поступления», — сам себе заявил Деон Униял.

— Следующий населённый пункт деревня Шат! — громогласно объявил их старик — проводник и они разминулись с похожим караваном навьюченных осликов, идущими узкой тропой.

Арджун поёжился от налетевшего прохладного ветра и плотнее запахнул плащ. Его не должны были видеть, пусть даже и эти посторонние люди. Немного подозрительным показалось то, что проводники поприветствовали друг друга короткими жестами и даже перекинулись парой фраз на гортанном наречии и парень поморщился. Незнание раздражало. Его разговорный пенджаби был плох. Но то, что говорили другие, он обычно понимал отлично, недаром прожил в Индии всю сознательную жизнь, а тут ни одного ясного словечка. Правда, в одной из фраз проскочило нечто похожее на «Пир Панджал» и Арджун насторожился. Теперь он более внимательно присматривался к каравану, отмечая малейшие детали, которые ускользнули от него первоначально.

…Ослики шли тяжело.

…Навьюченная на них поклажа была замаскирована брошенными сверху тряпками и коврами, но из-под материи явно проступали квадратные углы.

…Ящики. Мелькнувшее вскользь «При Панджал».

Униял похолодел от пришедшей в голову мысли.

— Куда они пошли? — резко спросил он у своего проводника, указывая на скрывшийся за поворотом горы караван, не церемонясь и хватая старика за руку.

Кармишт смешался, что тоже было подозрительно. Он не мог отказать важному белому господину, но и сказать тоже не мог. А потому залопотал что-то на своём наречии, от чего Арджун пришёл в ярость.

— Не разобрал! — чуть ли не рявкнул он. — Скажи на пенджаби!

— Пир-Панджал, — выдавил старик и парень понял, что не ослышался.

— Пир Панджал? — на всякий случай уточнил он и указал в сторону маячивших вдалеке хребтов.

Маланец закивал.

— Да! Да! Пир Панджал.

Почему-то этот идиот решил, что теперь его наниматель интересуется горными вершинами и начал тыкать пальцем во все стороны, называя хребты.

— Пир Панджал. Дхаула Дхар! — корявый старческий перст указал в северном направлении, показывая на маячившие вдалеке два белых пика. — Лахул и Спити, страна ледников. — Палец переместился к вершинам поближе, расположенным западнее. — А это Барагарх.

Ещё одна снежная гряда. Вождь так старался, что даже его пенджаби стал лучше. Арджун сердито нахмурился. Действительно, этот старик идиот! Он и без него знает карту.

— Ворота мира, — наконец торжественно изрёк кармишт, обводя окружающее пространство руками и показывая больше на клубящиеся облака, чем на горы. А потом он и вовсе заткнулся, закурив свою марихуану.

— Ворота мира, — невольно повторил Арджун последние слова, и перед глазами вдруг отчётливо встала карта: Гималаи, которые частенько называют воротами мира, хребет Пир Панджал и три границы, примыкающие к нему со всех сторон: Непал, Тибет и недружественный Пакистан…

— Чёрт меня подери! — потрясённо пробормотал он, когда художественная аллегория воспринялась им совсем в другом смысле. А старик-то прав!

Арджун новым взглядом проследил за вторым караваном, исчезнувшим в глубине гор.

…Ворота мира. Их сделка с Гурмитом и маленькая стена — пока их стена — под названием Пир Панджал. Он не мог ошибиться.

— Ну, я вам устрою ночь Шивы, — со злостью пробормотал мужчина, припомнив, что скоро праздник Маха-Шиваратри или Великая Ночь Шивы, которую традиционно встречают курением марихуаны, как эти сопровождающие его хитрецы малана! А затем он с тоской воззрился на горные хребты, окружающие долину Па́рвати.

— Где же ты, брат, — прошептал Арджун, глядя в темнеющее небо. — Если бы ты знал, как ты мне сейчас нужен! Хотел бы я знать, где искать тебя. И что ты сейчас делаешь.