Ирландские сказки

Брауни и Киф О’Каллахан

Киф О’Каллахан был скрипачом, но скрипачом весьма посредственным. Он днями и ночами грезил о славе Рафферти, но все напрасно — ведь вместо того, чтобы упражняться, Киф предпочитал пропустить кружечку-другую эля да вздремнуть, накрыв лицо шляпой.

Киф обычно слонялся от деревни к деревне и напрашивался в гости к семейным парам, обещая, что взамен за ночлег он сыграет им на скрипке, да так хорошо, что они еще долго будут вспоминать его игру. А так как в Ирландии не принято отказывать путникам в ночлеге, то люди, скрепя сердце, позволяли Кифу ночевать у них под крышей.

Вот и в этот раз Киф забрел в деревушку в горах и начал стучать в первый же попавшийся дом:

— Эй, добрые люди, отворите двери! К вам пришел велики музыкант Киф О’Каллахан!

Дверь распахнулась, и на пороге показалась красивая молодая женщина:

— Чего тебе, путник?

Киф снял свою потрепанную шляпу и отвесил ей изящный поклон:

— Меня, сударыня, звать Киф О’Каллахан, и ежели вы пустите меня переночевать, то взамен я сыграю вам такую музыку, которую вы вовек не забудете!

Женщина задумалась и ответила:

— Вот что, господин О’Каллахан. Муж мой Симус должен вот-вот вернуться с рыбалки, так что подождите его у порога. Я могу вынести вам молока, если вы голодны.

— Не откажусь, — еще раз поклонился Киф. — Однако у вас замечательное хозяйство, — добавил он, глядя на кур, разгуливающих по дворику. — А позвольте…

Но женщина уже затворила дверь и ушла в дом.

«И то неплохо», подумал Киф, усаживаясь поудобнее. «Вот и ночлег».

Женщина, ее звали Брида, вскоре вышла к Кифу с кружкой парного молока и, не говоря ни слова, вернулась в дом. Киф, между тем, нисколько не смущаясь, уселся поудобнее и стал ждать, когда хозяин вернется с рыбалки.

Прошло уже несколько часов, и вот вдали показался силуэт крепкого мужчины. В руках у мужчины были снасти и богатый улов, и он шел быстрым шагом, чтобы успеть отдать жене улов на ужин.

Подходя к дому, Симус удивился, увидев на пороге незнакомого человека, но виду не подал. Он лишь вытер свою огромную ручищу о штаны и протянул ее Кифу:

— Вечер добрый, господин. Я хозяин этого дома Симус, а вы кем будете?

Киф тут же вскочил на ноги и охотно ответил:

— А меня звать Киф О’Каллахан, и я странствующий музыкант. Как я уже говорил вашей доброй сударыне, если вы меня пустите переночевать, я вам с радостью сыграю прекраснейшую музыку.

Симус, который был человеком натуры доброй и щедрой, только вздохнул и пригласил скрипача в дом. А там уже их ждала Брида, которая соорудила нехитрую закуску, пока рыба томилась в печи.

После ужина, во время которого хозяева в основном помалкивали, а Киф болтал без умолку, Симус нарочито громко зевнул и сказал:

— Ох, ну и я тяжелый же был денек. Я, пожалуй, уже готов вздремнуть, а, Брида?

Брида поддержала мужа:

— День и правда выдался нелегкий. Вам, господин О’Каллахан, я уже постелила матрас, располагайтесь. А утром мой муж вас разбудит, он всегда рано встает.

— Не утруждайте себя, — с улыбкой ответил Киф, — я любитель поспать, так что меня можно и не будить.

— Как скажете, — скрепя сердце, сказал Симус, — тогда доброй ночи вам.

— Но, господин, а как же музыка? Ничто так не способствует крепкому сладкому сну, как хорошая и приятная мелодия.

— Мы, пожалуй, обойдемся, верно, жена?

— Верно, Симус, — сказала Брида, собирая со стола. — Иди в спальню, а я приберусь и приду.

Вскоре со стола было убрано, и хозяева ушли в спальню. Кифу же, однако, не спалось. Он ворочался с боку на бок, а сон все к нему не шел. «Видно, мой желудок еще пуст», решил Киф и встал, собираясь пойти на кухню и выяснить, что можно перекусить.

Однако, не успел он сделать и пары шагов, как увидел, что у печи стоит полная кружка молока и свежеиспеченный калач.

— Вот и славно! На ночь то, что надо, — сказал себе Киф и с удовольствием закусил, а уже через несколько минут и вовсе спал крепким сном.

Едва рассвело, что-то вдруг щелкнуло Кифа по носу, да так сильно, что он подскочил и тотчас проснулся.

— Эй, хозяин, можно было и не тревожиться… — начал говорить он, но умолк, видя, что рядом никого нет.

«Странные дела», подумал музыкант, однако решил все же подниматься.

Брида уже хлопотала на кухне.

— Однако, рано вы проснулись, — с удивлением сказала она. — Хотите перекусить перед дорогой?

— Пожалуй что, — с удовольствием согласился Киф.

Только Киф покончил с завтраком, тут же к нему вышел Симус и любезно предложил провести гостя до дороги. Пока они шли по тропинке, Симус задумчиво пробормотал:

— Сильно же наши брауни проголодались, раз умяли весь калач за ночь.

Тут Киф сообразил, чей ужин он съел, но промолчал, и вместо этого ответил:

— Нечего кормить этих дармоедов, с работой по дому и самому справиться можно.

Симус только поглядел на него, но ни слова не сказал. Когда они подошли к дороге, Симус не стал протягивать руку, а только сказал:

— Берегите скрипку, господин скрипач. Как бы на ней не сыграли лесные духи.

Однако Киф только беззаботно рассмеялся:

— Если до моей скрипки кто дотронется, уж я покажу ему, чего стоит Киф О’Каллахан!

Симус только покачал головой и, не оборачиваясь, пошел обратно в деревню, а Киф ступил на широкую дорогу.

Так он шагал, беззаботно насвистывая, пока на леса и луга не опустились сумерки. Тут Киф наконец сообразил: поблизости не видно ни одной деревушки, и спать ему, видно, придется под открытым небом. «Не беда», подумал Киф, «в лесу наверняка найдется сторожка лесника». И он свернул прямо на тропу, ведующую в лес.

Небо уже почти совсем почернело, когда Киф, наконец, вышел к небольшой избушке, которая стояла прямо на краю поляны. По этой поляне бродили дикие косули, которых Киф спугнул своим тяжелым шагом.

— Не беда! — все так же радостно сказал скрипач. — Вот и место для ночлега!

Он подошел к двери и постучал в нее, но за дверью не было ни звука. Другой человек развернулся бы и ушел своей дорогой, но Киф О’Каллахан был не из тех, кто ждет приглашения зайти. Потому он просто-напросто открыл дверь и зашел.

В избушке горел камин и пахло жареной дичью. На столе стояли кружки молока и эля, а также множество тарелок со всеми возможными закусками: тут были и пирожки с требухой, и свежайшая форель в травах, и даже жареный кабан. Киф, нисколько не смущаясь, сел за стол и принялся угощаться. «Потом предложу хозяевам сыграть на скрипке», подумал он.

Покончив с едой, Киф почувствовал, что его веки становятся тяжелее, потому он огляделся и увидел в углу огромную кровать с периной. «Вот и славно», пробормотал скрипач и мгновенно уснул.

Проснулся Киф от того, что прямо над его ухом чей-то бессовестно громкий и тонкий голос говорил:

— А еще, господин, он съел все угощение, которое госпожа Брида нам оставила, и даже не извинился!

Тут что-то щелкнуло Кифа по носу, да так сильно, что он подскочил с кровати. Киф огляделся и обмер: его скрипка лежала рядом, а струны на ней были порваны! Тут уж Киф разгневался и собирался найти обидчика и хорошенько поколотить его, но словно остобенел: у кровати стоял самый настоящий эльф!

У эльфа была бледная и едва светящаяся кожа, огромные изумрудные глаза и длинные белые волосы. Одежда на нем была расписана изысканным узором и украшена драгоценными камнями, а в руках эльф держал порванную струну.

— Вот и ты, Киф О’Каллахан, — задумчиво протянул эльф. — Что же это ты обижаешь мой народец?

Киф только хотел возразить, но тут же перед его носом появился маленький человечек с каштановыми спутанными волосами и огромными голубыми глазами. Брауни спрыгнул на пол и топнул ножкой в крошечном башмачке:

— Во всех домах, где ты останавливался, ты выпивал наше молоко и съедал наш хлеб! Ты забавы ради путал коням гривы, а однажды даже насыпал зерно в колодец!

— Вот как? — эльф слушал брауни очень внимательно, а Киф между тем думал, как бы ему незаметно улизнуть из дома.

И только он собирался встать с кровати и бежать к двери, тут эльф положил ему руку на плечо. Рука у эльфа была прохладной, и Киф почувствовал себя так, словно попал под холодный весенний дождь:

— Как ты расплатишься за содеянное, Киф О’Каллахан?

Киф почувствовал себя уверенннее:

— Я могу сыграть вам, добрый господин, если только вы почините мою скрипку.

Эльф задумался, а потом в глазах его загорелись искорки:

— Да, пожалуй, это будет справедливой оплатой.

Эльф, брауни и Киф вышли на поляну, и эльф махнул рукой. Тотчас к нему на плечо сели лесные птицы, а спустя мгновение они поднялись в воздух, держа в клювах порванные струны от скрипки.

— Киф О’Каллахан! — сказал эльф. — В этом лесу все струны от твоей скрипки. Найди их, почини свой инструмент, и тогда мы примем твое извинение за все дурное, что ты сделал для моего народца.

И с этими словами эльф шагнул в чащу и словно растворился в ней.

Брауни же, засмеявшись, подпрыгнул в воздух, отвесил Кифу щелчок и с громким хлопком растворился в воздухе.

— Что за глупая шутка, — рассердился Киф, — не буду я блуждать по этому лесу!

Но, куда бы он не шел, перед ним плотной стеной вставали лесные деревья; когда он пробовал сорвать траву, чтобы починить скрипку, она выскользала из его пальцев.

Минуло много лет, а Киф О’Каллахан все так же бродит по зачарованному лесу и ищет струны от своей скрипки. Так брауни наказали скрипача за его невежество и грубость.