История разведывательных служб Израиля

20 В БУДУЩЕЕ

Израиль вступил в космическую эру 19 сентября 1988 г., когда с полигона на средиземноморском побережье Израиля, к югу от Тель-Авива вблизи от ядерного центра Нахаль Сорек была запущена ракета.

Это был публичный дебют «Шавита» («Кометы») — баллистического оружия, созданного на базе ракеты «Иерихон» в качестве носителя израильского ядерного оружия. Ракета «Шавит» вывела на орбиту спутник «Офек» («Горизонт»). Руководителем космического агентства, осуществившего запуск, был ветеран «Амана» Ювал Нееман. Он заявил журналистам, что «Офек» является экспериментальным спутником и пробудет на орбите 4 месяца.

Гордые заявления Неемана, премьер-министра Шамира и других израильтян отражали их ощущение того, что еврейское государство совершило новый важный прорыв. Тайно присоединившись к эксклюзивному клубу ядерных держав, Израиль теперь открыто провозгласил себя восьмым государством мира, способным выводить спутники на околоземную орбиту.

Вывод «Офека» на расчетную эллиптическую орбиту с параметрами от 155 до 620 миль созданной в Израиле ракетой «Шавит» продемонстрировал способность наносить точные удары по целям — в данном случае целью были небеса. Теперь не оставалось никаких сомнений, какая страна опережала своих соседей в гонке вооружений на Ближнем Востоке. Не подвергая риску жизни своих пилотов, Израиль мог наносить упреждающие или ответные удары по любому из своих противников, где бы тот ни находился.

Не менее важным был приобретенный потенциал для ведения космической разведки. После запуска первого спутника Израиль запланировал серию новых спутников, снабженных фотокамерами и современным радиоэлектронным оборудованием. Они должны были создать целую систему «глаз» и «ушей» на орбите, пролетающую над территорией Ближнего Востока каждые 90 минут. «Офек-2» был запущен 3 апреля 1990 г. и в течение трех месяцев успешно работал в системе космической связи.

Если Израиль сумеет создать систему космической разведки, он более чем когда-либо будет готов к отражению возможной агрессии со стороны своих арабских соседей. Передвижение войск и другие военные приготовления можно будет наблюдать более четко и заблаговременно. До сих пор Израиль вынужден был полагаться на разведывательные полеты, в том числе с использованием беспилотных средств, которые проникали в тыл противника с телевизионными камерами.

Как и в других областях технологии, Израиль стремится и здесь избежать любой зависимости от милости иностранцев. Он не хочет просить космические фотографии у американцев или красть их у тех же американцев через Полларда. Бывший директор «Моссада» Меир Амит говорит: «Когда тебя кормят крохами с чужого стола — это очень неудобно и унизительно. Если ты приобретаешь самостоятельный потенциал, то поднимаешься на ступеньку выше».

Есть очень много вещей, на которые Израиль может направить свои электронные глаза и уши. Сирия создает запасы горчичного и других газов, которыми она может оснастить полученные из Советского Союза ракеты. Ливия начала производство химического оружия, а ВВС полковника Каддафи приобрели оборудование для дозаправки самолетов в воздухе, но в начале 1990 года наиболее приоритетным объектом наблюдения стал Ирак.

Вскоре после окончания в 1988 году кровопролитной войны между Ираном и Ираком стало очевидно, что президент Ирака Саддам Хусейн стал наиболее быстро растущей угрозой на Ближнем Востоке. Даже по чистой статистике его военная мощь была весьма внушительной: один миллион человек в самой крупной региональной армии; больше танков и пушек, чем у любого из его соперников; большой арсенал отравляющих газов, запрещенных Женевской конвенцией; биологическое оружие в форме болезнетворных микроорганизмов, которыми можно оснастить боеголовки или отравить ими системы водоснабжения.

В аналитических материалах «Амана» и «Моссада» также подчеркивалась мегаломания Хусейна. Его идеалом были арабские воители VII века нашей эры, разгромившие Персидскую империю и, более того, Саладин, арабский лидер XII века, одержавший победу над крестоносцами. Саддам Хусейн вполне серьезно рассматривал евреев и поддерживающих их американцев как чужаков, вторгающихся в его сферу, которых нужно раздавить.

В качестве заявки на роль ближневосточной сверхдержавы Саддам использовал ракетное и химическое оружие в войне с Ираном, а также против собственного народа в Курдистане и открыто угрожал использовать это оружие для уничтожения «половины Израиля». Каждое поколение иракских ракет выглядело более внушительно, чем предыдущие, включая ракеты, которые можно было использовать для запуска спутников.

Иракские представители были пойманы при попытке вывезти контрабандным путем из Калифорнии элементы ядерной технологии» включая критонные электронные выключатели для атомных бомб, которые ранее удалось добыть Израилю. Аналитики «Амана» вместе с партнерами из других разведслужб пришли к выводу, что Ирак, если его не остановить, может в 1990-х годах создать пригодное для доставки ядерное оружие.

Израильским стратегам не оставалось ничего, кроме как прикрывать одновременно два направления. Во-первых, израильская разведка удвоила свои усилия, направленные на сбор информации о военных ядерных, химических и биологических программах Ирака. Особый интерес представляли в плане подготовки упреждающего удара сведения о местонахождении этих объектов и системе их защиты.

Однако вскоре стало ясно, что так называемая «доктрина Бегина», направленная на недопущения появления ядерного оружия в любой арабской стране, не может обеспечить безопасность Израиля в долгосрочном плане. Простое повторение рейда 1981 года, в ходе которого был уничтожен реактор в Багдаде, уже не могло дать такого же результата. Ирак укреплял свои оборонные объекты, рассредоточивая их и часто скрывая под землей. И в отличие от 1981 года, Саддам обладал способностью нанесения ответного удара. После окончания войны с Ираном он искал новых противников и быстро наращивал свой наступательный потенциал.

Второй элемент тайной стратегии Израиля предусматривал возможность нанесения ответного удара, что, по определению, говорило о возможности выживания оборонного потенциала Израиля после первого удара арабов по реактору в Димоне, а также по аэродромам и ракетным площадкам, откуда можно было запускать средства с ядерным оружием. По данным ЦРУ, еще в начале 1960-х годов Израиль достиг ощутимых успехов в создании ракет морского базирования, запускаемых с подводных лодок, а также крылатых ракет, запускаемых из стандартных торпедных аппаратов и могущих преодолеть дистанцию в 600 миль до Багдада.

Три израильские подводные лодки, купленные в 1977 году у Великобритании, приближаются к предельному сроку своей службы. И вот в 1990 году в ходе почти никем не замеченной небольшой сделки Израиль договорился о покупке двух подводных лодок в Германии. Сделку затормозило общее сокращение военных расходов, хотя большая часть из 500 млн. долларов, в которые оценивались 2 лодки, могла быть погашена за счет американской военной помощи. План покупки подводных лодок никто не отменял, и это до сих пор остается большим национальным приоритетом. По словам отставного командующего ВВС Израиля, «подводные лодки будут важным элементом системы сдерживания Израиля в следующие 10–15 лет. Они гарантируют, что другая сторона не решится на безнаказанное нанесение упреждающего удара. Я говорю об оружии сдерживания. Подводная лодка сама может запустить ракету, и это будет означать поражение, которого боятся наши противники».

Тем временем ученые Ирака работали над уникальной артиллерийской системой. Они пригласили к себе канадского специалиста по дальнобойным артиллерийским системам Джеральда Булла, который раньше работал в Америке, Южной Африке, Израиле и других странах. Принадлежавшая Буллу «Спейс рисеч корпорэйшн» передала Ираку чертежи гигантской пушки, которая могла даже выводить объекты на околоземную орбиту. Это был проект еще более грандиозный, чем совместная американо-канадская программа, известная в 1960-х годах как «высотный исследовательский проект».

Для сооружения этой «сверхпушки» Ираку нужно было 50 м идеально гладких труб диаметром в 1 м. Национальное министерство промышленности разместило заказ в Великобритании, которая была на грани экономического спада и искала подобные заказы. Британским компаниям было сказано, что трубы нужны для нефтепровода.

«Спейс рисеч корпорэйшн» открыла свой офис в Брюсселе, и там 22 марта 1990 г. был убит двумя выстрелами в затылок 62-летний изобретатель Булл. Соседи ничего не слышали, и в карманах убитого остались нетронутыми 1200 долларов. Бельгийская полиция назвала это «очень профессиональным убийством». Европейские дипломаты высказали мнение, что за убийством стоял Израиль. Каких- либо опровержений не последовало. Однако в разведывательных сводках высказывалось предположение, что Булла могли убить иракцы, обнаружившие, что он их предает.

Спустя три недели британские таможенные власти задержали судно, готовившееся отплыть из Тиспорта в Ирак. Арестовав груз стальных труб, они объявили, что это были компоненты самого большого орудия в мире. Потенциальный радиус стрельбы этой пушки оценивался в 1200 миль, хотя точность стрельбы предсказать было невозможно. Британские власти заявили, что они поймали Хусейна с поличным на «ядерной пушке», что логично сочеталось с задержанием месяц назад партии ядерных детонаторов. Правительство Израиля оставило без ответа запрос в кнессете о том, дал ли «Моссад» наводку, которая позволила арестовать трубы.

Весь западный мир также промолчал, когда израильская разведка расценила Саддама Хусейна как наиболее серьезную угрозу миру, но 2 августа 1990 г. международное сообщество было шокировано новостью о вторжении войск иракского диктатора в Кувейт. Всем стало ясно, что Саддам представлял собой угрозу не только для собственного угнетенного населения, не только для арабских стран Персидского залива, чьему богатству он завидовал, и не только для еврейского государства, которое он презрительно называл «сионистским образованием». Вторжение на территорию соседнего государства сделало его угрозой для стабильности всей планеты.

Израиль неоднократно предупреждал Вашингтон в отношении Ирака, но там, похоже, никто не прислушивался к этому. За неделю до вторжения министр обороны Моше Аренс передал представителям Пентагона последние данные израильской разведки, и ее предсказание о неминуемом вторжении в Ирак оказалось пророческим. Правда, Аренс особенно не напирал на этот тезис, отчасти потому, что Израилю была выгодна война между собой двух арабских стран.

В тот момент Соединенные Штаты не испытывали особой потребности в данных израильской разведки, хотя они, по выражению одного американского представителя, были «брошены в общий котел». Базировавшиеся в Саудовской Аравии американские АВАКСы постоянно следили за обстановкой в регионе. Кроме того, располагая мощными средствами космической и радиоразведки, американцы знали об обстановке в регионе и передвижении иракских войск гораздо больше израильтян.

Даже имея идентичную информацию из различных источников, аналитики разведки могут расходиться в оценке фактов. Люди этой профессии называют свое искусство «оценкой», но зачастую она превращается в простое гадание, особенно когда речь идет о выяснении намерений диктатора, который сам принимает все решения. «Аман» и «Моссад» уже привыкли ждать от Саддама самого худшего, и поэтому считали, что он вторгнется в Кувейт. Американцы, которые в течение нескольких лет тайно поддерживали его в войне с Ираном, не могли поверить в наихудший исход в отношении помощи Саддаму.

Американские официальные лица в Вашингтоне отмахивались от предупреждений Израиля, как от кудахтанья перепуганных кур, а через американские розовые очки даже падающие на землю небеса казались розовыми. Пока не стало слишком поздно.

Как только президент Джордж Буш понял, что Саддам проглотил Кувейт, Белый дом решил, что нельзя позволить переварить проглоченное. Соединенные Штаты вместе с Великобританией и при поддержке двух десятков других стран в беспрецедентно короткий срок развернули в Саудовской Аравии экспедиционный корпус быстрого реагирования — прежде всего для защиты Саудовского королевства от возможного нападения со стороны Ирака и использования саудовской территории в качестве плацдарма для начала карательной операции против Саддама. Организация Объединенных Наций действовала с поразительным единодушием, Вашингтон и Москва прошли испытание в первой после окончания холодной войны скоординированной военно-политической акции.

Но американцы попросили своего самого мощного в военном отношении и самого верного союзника на Ближнем Востоке оставаться в стороне от конфликта. Более того, администрация Буша просила Израиль воздержаться от каких-либо заявлений. Если Соединенные Штаты будут восприниматься как действующие в связке с Израилем, некоторые арабские нации, поддержавшие коалицию, как, например, Сирия, могут отойти от нее.

Все это было очень интересно с точки зрения изощренной политики сверхдержавы, которая осторожно продиралась сквозь дебри противоречивых интересов ближневосточных стран, но для Израиля кризис в Персидском заливе был типичным вопросом жизни или смерти. Саддам Хусейн в любой момент мог пойти на расширение конфликта и нанести ракетный удар по Израилю. Во всех городах жителям раздали противогазы, и система противовоздушной обороны была приведена в наивысшую готовность.

Аналитики «Амана» работали круглосуточно, пытаясь оценить или угадать следующие шаги Саддама. «Офек» еще не стал полномасштабной системой космического слежения, и Израиль, надеясь иметь бесценную упреждающую информацию, обратился к Соединенным Штатам с просьбой предоставить доступ в реальном масштабе времени к данным американской космической фоторазведки.

В силу каких-то не вполне понятных причин, возможно, связанных с представлениями Пентагона о том, что президент Джордж Буш и госсекретарь Джеймс Бейкер отрицательно относились к политике премьер-министра Шамира в палестинском вопросе, Вашингтон ответил отказом. Американцы передавали только отдельные материалы космической разведки с 8—12-часовым опозданием. Это лишь отчасти помогало Израилю в его усилиях по своевременному выявлению подготовки Ирака к возможному удару по Израилю.

Несмотря на отказ в предоставлении прямого доступа к материалам космической разведки, обмен разведывательной информацией между двумя странами интенсифицировался. Американские и израильские специалисты вместе оценивали военную обстановку и варианты ее развития, изучали спутниковые фотографии, понимая, что это поможет израильским пилотам лучше ориентироваться в целях для бомбардировки на территории Ирака. Эксперты Пентагона и «Амана» регулярно встречались для обмена информацией о кризисе в Персидском заливе.

Как всегда, отношения между «Моссадом» и ЦРУ были далеко не бескорыстными: чем больше израильтяне могли предложить, тем больше они получали взамен, но при условии, что они об этом будут помалкивать, чтобы не раздражать саудовцев и других арабских союзников США.

Наиболее секретный диалог шел между специалистами по тайным операциям разведок двух стран. В ситуации, когда главным противником была диктатура, устранение диктатора могло стать решением проблемы. В США закон запрещал планировать убийство иностранных лидеров, а «Моссад» имел большой опыт «хирургических убийств», поэтому разговор неизбежно заходил о возможности проведения совместных акций.

Израиль имел опыт нанесения точных ударов по палестинским террористам в различных странах, применения пистолетов с глушителями, отработки маршрутов ухода боевиков, использования радиоуправляемых взрывных устройств — от начиненных взрывчаткой автомобилей до заминированных кроватей. Обе разведки знали, что наиболее простым выходом из кризиса будет устранение диктатора, прекрасно понимая, что это будет очень непростой задачей.

«Аман» и «Моссад» объединили свои усилия для создания психологического портрета Саддама на основе изучения его ежедневных телевизионных выступлений; они даже поручили специалистам провести анализ его почерка. Итоговый доклад, который был направлен в Пентагон и ЦРУ, характеризовал Саддама как одного из самых подозрительных людей в мире. Саддам так боялся быть отравленным, что имел официального дегустатора, который пробовал все приготовленные для него блюда; сам он приступал к трапезе только час спустя, убедившись, что дегустатор жив. У него было несколько вооруженных охранников, которых он регулярно менял, а сам постоянно ходил с пистолетом. С началом кризиса, вызванного его вторжением в Кувейт, он постоянно менял свой режим дня и никогда две ночи подряд не спал в одной и той же постели.

Даже если бы «чистое» убийство было возможно, некоторые израильские разведчики высказывали сомнения в целесообразности участия своей страны в проведении такой акции. «Моссад» и «Аман» никогда не занимались политическими убийствами на высшем уровне. Они убивали палестинцев, но никогда не трогали фигур из первого ряда. Израильские стратеги опасались, что такая акция может привести к нежелательным последствиям. В течение почти 40 лет тайной войны между арабами и израильтянами существовало негласное понимание с арабскими правительствами: вы не убиваете наших премьеров и президентов, а мы не трогаем ваших.

Исключение убийства оставляло в распоряжении разведок широкий арсенал традиционных средств дестабилизации багдадского режима: дезинформация, направленная на внесение смятения в ряды приближенных, другие средства психологической войны, подкуп ключевых фигур, которые могут помочь в формировании альтернативного руководства.

Организация дворцового переворота могла выглядеть как реликт эпохи империй, но такой вариант развития событий был бы вполне естественным на фоне старомодной и беспардонной попытки покорения слабого соседа агрессивным «императором». Эта задача, однако, представлялась особенно сложной применительно к Ираку, где Саддам ликвидировал всех, кто выражал малейшее несогласие с его политикой. Все ключевые позиции в армии и правительстве занимали члены его семьи. В стране не было активной оппозиции, несмотря на наличие на юге страны проирански настроенного шиитскою населения и борющихся за автономию курдов на севере страны.

Оппозиционные иракские группы существовали только за границей, но они были слабы и ненадежны. И все же они могли быть полезны в рамках общих усилий по дестабилизации режима, поэтому представители американской и английской разведок установили контакт с рядом диссидентских группировок в европейских странах для проработки возможных решений на будущее.

Курды могли быть полезны в формировании антисаддамовской коалиции, но они были слишком обижены на ЦРУ, которое после многолетней поддержки в середине 1970-х годов бросило их на произвол судьбы. После вторжения в Кувейт в ООН возродился интерес к оставшимся отрядам курдских повстанцев. «Моссад» поддерживал контакт с курдами на протяжении многих лет.

В силу этого израильтяне хорошо понимали, что подготовку свержения Саддама надо начинать с нуля. Не может быть простых и скорых решений этого кризиса. При всем своем пессимизме анализ израильтян произвел сильное впечатление на американцев, которые знали, что от Израиля можно ожидать ценных советов в противостоянии с Багдадом. При планировании воздушных налетов на первом этапе войны с Ираком американские военные представители давали понять, что идея нанесения бомбовых ударов по резиденциям президента и членов его семьи, наряду с ключевыми ядерными и ракетными объектами, была подсказана израильтянами.

Шамир тем временем многозначительно намекал на возможность использования Израилем «секретного оружия», которое может быть пущено в ход в случае прямого нападения Ирака. Это была игра в сдерживание, проходившая с двойной скоростью, в которой все туманные намеки на то, что еврейское государство намного опередило своих арабских соседей в ядерной и других областях военной технологии, повторялись и подчеркивались с нарастающей частотой.

В области технологий Израиль достиг зенита, но, по иронии судьбы, к этому времени его разведывательные службы переживали период упадка. Смотреть в будущее было гораздо приятнее, чем анализировать прошлое. Когда проблемы 1980-х годов переросли в кризис 1990-х годов, разведсообществу следовало бы бросить критический взгляд на свое прошлое. Сообщество просто не могло отмахнуться от череды провалов и неудач, следовавших один за другим:

— просчеты «Моссада» в Ливане;

— совершенное «Шин Бет» убийство и его покрывательство;

— шпионаж Полларда против лучших друзей Израиля;

— ошибочный перехват ливийского самолета;

— несогласованность в тайных операциях Иран — Америка;

— утрата контроля за деятельностью «бывших»;

— разглашение израильских ядерных секретов;

— выдворение двойных агентов из Великобритании;

— устаревшая и неэффективная система цензуры;

— неспособность предупредить правительство о грядущем крахе оккупационной системы и начале палестинского восстания.

Этот длинный перечень просчетов на протяжении непростого десятилетия в целом характерен и для спецслужб других стран: внутренние распри и соперничество, недостаточный контроль со стороны политического руководства, желание расширить свои права за пределы разумного, слабая координация работы различных служб, ненужное дублирование. В 1950-х и 1960-х годах это можно было рассматривать как болезни роста израильского разведсообщества, и оно успешно их преодолело, но в 1980-х годах они проявились снова.

С этими болезнями можно справиться путем повышения качества управления, большей подотчетностью, улучшением координации, более тщательным подходом к подбору кадров и проведению оперативных мероприятий. Однако корректировка имиджа разведки займет гораздо больше времени. Глубокие трещины разрушили легенду об израильской разведке как четкой, профессиональной и даже непобедимой.

Имидж на удивление важен для этих, на первый взгляд, безликих учреждений. Моральный дух работников разведки очень сильно зависит от того, как их воспринимают друзья и враги. К тому же мнение о разведке серьезно влияет на готовность других стран сотрудничать с ней.

На волне успеха гораздо легче привлекать способные кадры и вербовать осведомителей — каждому хочется быть на стороне победителей. А кто захочет работать на проигравших? Кто будет с риском для жизни работать на разведку, которая не может защитить своих работников?

В операциях, требующих предельной точности, высочайшей подготовки и немалой степени везения, оперативные работники и агенты являются сами кузнецами своего счастья. Безусловно, они чувствуют себя более уверенно, если их сторона побеждает, но это же вселяет страх в сердца их противников, которые не могут по-настоящему драться, если у них нет уверенности в победе над сильными израильтянами.

Любой солдат, действующий открыто или в подполье, всегда воюет лучше, если ощущает поддержку своей страны. Израильское разведсообщество в мифологический период своего существования могло рассчитывать на добрую волю и поддержку народа Израиля, а также на уважение людей во всем мире.

Призрачный мир шпионажа манит и возбуждает воображение людей, что отражается в средствах массовой информации, в книгах и общественных дискуссиях. Люди восхищаются дерзкими и сложными операциями, интригами, обманом и даже сексуальной привлекательностью шпионов. Израилю всегда удавалось удерживать на себе внимание любопытных. Иностранцы и израильтяне всегда с восхищением говорили о подвигах израильских разведчиков (обычно приписывая все достижения «Моссаду»): поимка Эйхмана в Аргентине, освобождение заложников в Энтеббе. Международные эксперты также считали Израиль лидером в области упреждающей разведки в борьбе с международным терроризмом.

Именно в целях укрепления имиджа разведки и Израиля в целом израильские политики предали огласке некоторые подробности того, как удалось убедить иракского пилота Мунира Редфа бежать в Израиль на самолете «Миг- 21». Слезы наворачивались на глаза, когда израильская разведка снова стала общееврейской разведкой и вывела эфиопских евреев в Землю обетованную, как и евреев из Ирака, Марокко и других стран.

У Израиля, однако, хватало ума хранить полное молчание в отношении большинства тайных операций разведки. Иногда предание огласке сведений о каком-то фантастическом достижении может быть полезно, но конкретные формы и методы защиты Израилем своих интересов никого не касаются. Так, например, «Лакам», оставаясь полностью вне поля зрения общества, помог укрепить оборону Израиля, добывая военные и технологические секреты за рубежом. Не было никакой необходимости раскрывать факт существования этого агентства вплоть до ареста в 1985 году Полларда, когда не оставалось другого выхода. Израильская разведка продолжает работу в этом направлении, но в других формах и не используя американских граждан напрямую.

Когда в конце 1988 года в воздухе над Локерби в Шотландии взорвался самолет рейса № 103 компании «Пан-Америкен эйруэйз», Израиль сначала не знал, как публично реагировать на это происшествие, поскольку не хотел, чтобы его связывали с этим явным провалом разведки. Тем не менее было необходимо, чтобы весь мир узнал, что вина за гибель 259 пассажиров и членов экипажа и еще 11 человек на земле лежит на палестинцах. Израильские источники дали понять нескольким газетам, что главным подозреваемым в этом террористическом акте является Народный фронт освобождения Палестины — Главное командование (НФОП — ГК).

Даже если бы не эти осторожные намеки Израиля, следователи Западной Германии, откуда вылетел самолет рейса № 103, а также Шотландии, несомненно приняли бы во внимание косвенные улики, связывающие эту трагедию с НФОП — ГК. Располагавшаяся в Дамаске группировка, созданная бывшим капитаном сирийской армии Ахмедом Джибрилем, уже имела историю нападений на гражданские авиалайнеры. Более того, в Германии была взята с поличным местная группировка НФОП — ГК, у которой обнаружили взрывное устройство из пластика и барометрические детонаторы, закамуфлированные в магнитофоне фирмы «Тошиба». Такая же бомба взорвала самолет «Пан-Ам».

Израильская разведка, особенно «Аман», располагала довольно подробными сведениями на арестованного руководителя этой ячейки Хафеза Кассема Далкамони. В 1969 году он пересек реку Иордан и проник в Израиль с целью подрыва опоры линии электропередач. Но все, что ему удалось, так это подорвать себе ногу. Он был арестован и 10 лет пробыл в тюрьме в Ашкелоне. Будучи приговорен к пожизненному заключению, он стал исключительно религиозным мусульманином и часто поднимал своих сокамерников на скандирование антисионистских лозунгов.

Далкамони вышел на свободу в 1979 году в возрасте 33 лет в результате обмена группами заключенных с НФОП — ГК. Многие сотрудники разведки высказывались против обмена этого особо опасного преступника, так же как они делали в 1985 году, когда еще большая группа заключенных была выпущена на свободу. Однако израильские политики и военачальники готовы были практически на все, чтобы освободить захваченных палестинцами израильских солдат. Это была одна из традиций израильской армии и разведки.

Игал Кармон, советник премьер-министра Ицхака Шамира по контртерроризму, назвал Далкамони «точной копией его хозяина Джибриля». После возвращения Далкамони в ряды НФОП — ГК израильская разведка продолжала наблюдать за ним и вскоре узнала, что он был назначен командиром «западного сектора», что фактически делало его руководителем террористического аппарата. Свои кадры Далкамони готовил на базах в Сирии и Ливане, но его европейские операции проводились с нескольких конспиративных квартир в Западной Германии.

Израильской разведке, похоже, удалось внедрить своих агентов в окружение Далкамони в Германии, поскольку офицер связи «Моссада» в Бонне смог предупредить западногерманскую разведку о намеченном на октябрь террористическом акте. Объектами нападения должны были стать члены израильской команды по ручному мячу.

Западногерманские коллеги «Шин Бет» установили наблюдение за членами местной ячейки НФОП — ГК, был также установлен контроль за их телефонами. Было зафиксировано, как один из членов этой группировки позвонил в Сирию и с применением условных фраз проинформировал, что приготовленное «лекарство» на этот раз «гораздо сильнее, чем прежде», а 23 октября дополнительно сообщил, что «все почти готово». Немцы посоветовались с представителем «Моссада» и захлопнули капкан.

26 октября было арестовано 16 человек. При обыске была обнаружена бомба в виде кассетного магнитофона и большое количество другого оружия, а также записи, из которых следовало, что бомба предназначалась для испанского авиалайнера компании «Иберия», который должен был 29 октября совершать рейс № 888 по маршруту Мадрид — Тель-Авив. Полученная израильской разведкой информация и решительные действия германского спецназа позволили спасти жизни более сотни пассажиров и членов экипажа. Это был превосходный пример «упреждающей разведки», которой так гордились израильтяне. Однако через 15 дней немецкие власти отпустили на свободу 14 из 16 арестованных членов ячейки НФОП — ГК.

Через 6 недель, после того как сообщников Далкамони «за отсутствием доказательств» выпустили на свободу, был взорван самолет «Пан-Ам». В тюрьме оставались только Далкамони и еще один его сообщник, и газеты пришли к выводу, что немцы допустили серьезную ошибку. В прессе стали циркулировать различные слухи о двойных агентах и предательствах, о полученных, но проигнорированных предупреждениях.

Почти все эти истории были дезинформацией. Высокопрофессиональные разведки Израиля, США, Западной Германии, Великобритании и других стран, причастных к этому инциденту, следовали одной из главных заповедей своего искусства: защищать свои источники.

Катастрофа «Пан-Ам» стала примером, который показал всю сложность борьбы с международным терроризмом, когда службы безопасности пытаются наилучшим образом использовать своих осведомителей: террористов-одиночек, которым трудно верить, так как их лояльность может в любой момент измениться.

После того как произошла трагедия и жизни 270 человек уже нельзя было спасти, главной целью разведок стало найти виновных, но так, чтобы не расшифровать методы своей работы и источники. Было очевидно, что в организации Далкамони была агентура израильской и других разведок и большинство арестованных выпустили именно потому, что нужно было сохранить эту агентуру.

Есть один весьма интригующий факт. Всего за 10 дней до трагедии над Локерби израильская армия организовала необычный рейд «сайерет» на оперативную базу НФОП— ГК в Ниамее, к югу от Бейрута. Обычно израильтяне ограничивались нанесением ударов с воздуха, что было вполне эффективно и безопасно. 11 декабря, действуя на основе полученной разведывательной информации, израильтяне решили рискнуть жизнью своих солдат в надежде найти в Ниамее что-то ценное.

Возможно, это была попытка захватить самого Ахмеда Джибриля. Однако палестинцы оказали яростное сопротивление, и вся операция пошла не так, как ожидалось. В качестве военной хитрости израильтяне направили в лагерь палестинцев собак, нагруженных взрывчаткой. Эти живые «собачьи бомбы» должны были взорваться в оживленных частях базы в толпе палестинцев. Один израильский офицер был убит, несколько десятков солдат пришлось в спешке эвакуировать на вертолете. Тем не менее израильтяне, непонятно почему, считают рейд в Ниамее большим успехом, что наводит на мысль о полученной в ходе рейда важной информации об операциях НФОП— ГК, возможно, каких-то данных на ячейку Далкамони в Германии.

Несмотря на то что израильтяне имели разведывательную информацию, полученную от источников в среде террористов НФОП — ГК, а также добытую во время рейда в Ниамей, она не была для «Моссада» достаточно конкретной, чтобы предупредить компанию «Пан-Ам» о трагедии 21 декабря, случившейся с рейсом № 103. Никакая даже самая лучшая разведка в мире не способна предотвратить каждый террористический акт.

Обычно израильское проникновение во враждебную среду дает ценные результаты. Однако в одном из секретных документов ЦРУ 1976 года говорилось:

«Офицеры военной разведки («Аман») испытывают трудности в работе с агентурой из числа арабов, которые склонны преувеличивать или опускать важные детали. Поэтому военная разведка хочет получать от своих агентов фотографии, карты и другие подтверждающие документы. Офицеры военной разведки вынуждены перепроверять их информацию, используя другие возможности в этом же регионе.

Несмотря на предупреждения в ходе подготовки, агенты из числа арабов нередко рассказывают членам своей семьи о связях с военной разведкой. Иногда агент-араб может завербовать всех членов своей семьи в качестве вспомогательных агентов и пытаться убедить своего куратора- разведчика платить им денежное содержание. Израильтяне называют такую семейную агентуру «недействующими националистами». Иногда хвастовство таких вспомогательных агентов приводит к срыву операций».

Авторы доклада ЦРУ, возможно, не подозревали, насколько их описание точно отражало поведение одной конкретной семьи в Египте. Несмотря на возражения израильской разведки и военной цензуры, одна из израильских газет в ноябре 1989 года опубликовала материал о том, как «Аман» завербовал Ибрагима и Иншира Шахин, палестинцев, проживавших в Каире. Это была обычная вербовка военной разведки, которая не выделялась ни трудностью осуществления, ни ближайшими перспективами. После войны 1967 года семья Шахин проживала в Эль-Ариш на Синайском полуострове; после переезда в Каир они стали снабжать «Аман» более ценной информацией.

Они даже дали несколько неплохих намеков на приближение войны 1973 года, но в обстановке самодовольства и самоуверенности израильтяне их проигнорировали. Семья Шахин в конце концов стала жертвой самого опасного заболевания, которое может постичь шпиона, — беспечности — своей собственной и того, кто с ними работал. Ибрагим Шахин был арестован египтянами в 1974 году и спустя 3 года повешен. Его жена и дети оказались в тюрьме.

После начала мирных переговоров между президентом Египта Садатом и Менахемом Бегиным эту семью освободили, и она тихо выехала в Израиль. Израильская разведка помогла им принять иудаизм, взять новое имя Бен-Давид и начать новую жизнь. Однако семья Шахин страдала от типичной послешпионской депрессии, публично жаловалась на плохое к себе отношение, недостаточную обеспеченность и т. п.

Дело семьи Шахин подчеркивает дискуссию в американском ЦРУ о неспособности израильтян работать с арабской агентурой. Некоторые американские специалисты считают, что отсутствие посольств Израиля в арабских странах, за исключением Египта, исключает работу израильских разведчиков под дипломатическим прикрытием. Они также считают, что «Моссад» не умеет приобретать «высокопоставленную агентуру в арабском истэблишменте», в том числе из так называемых «добровольцев» вроде Полларда. Другие сотрудники ЦРУ уверены, что отсутствие посольств заставляет израильских разведчиков оттачивать свое мастерство, применяя более изощренные методы проникновения в арабское общество.

Самый сенсационный «доброволец» прилетел в израильскую разведку по воздуху. Мухаммад Бассам Адель 11 октября 1989 г. стал первым официальным перебежчиком из Сирии — заклятого врага Израиля. Майор сирийских ВВС был особенно желанным гостем, так как он прихватил с собой самолет «Миг-23». 34-летний холостяк, несомненно, рисковал своей жизнью, во время полета его могли сбить как сирийцы, так и израильтяне, пока ему не удалось совершить посадку на небольшом аэродроме Мегиддо на севере Израиля.

Министр обороны Рабин и руководители военной разведки немедленно выехали на место для опроса Аделя. Позже на организованной «Аманом» пресс-конференции сириец заявил, что он действовал совершенно самостоятельно, так как хотел «жить в демократической стране, где люди могут свободно выражать свои взгляды», и у него «не было никаких контактов с Израилем до его драматического побега».

Сирийские представители заявляли, что Адель был в течение нескольких лет шпионом «Моссада» и просто украл самолет. Израиль, казалось, был искренне удивлен его прибытием и тем, что израильская система ПВО не сумела выявить отдельный самолет.

На самом деле, однако, все обстояло сложнее. Представляется абсурдным, чтобы сирийский пилот в своем порыве к свободе рисковал быть сбитым известной своей эффективностью системой ПВО заклятого врага его страны. Вместо этого он мог полететь на Кипр или в Турцию, где его подарок в виде самолета вызвал бы восторг НАТО. Скорее всего, Адель был завербован в Сирии израильским агентом и так же, как Мунира Редфу, его убедили бежать на своем самолете. Адель, так же как и Редфа, получил новое имя, и ему помогли начать новую жизнь.

Что же касается заявления о том, что будет проведено специальное расследование обстоятельств проникновения Аделя через систему ПВО, то похоже, что отметка на экране радара от его самолета была неправильно истолкована. Израильская разведка ожидала бегства Аделя, но не знала точно, когда это произойдет. Если он и дал предварительный сигнал, то его не поняли. Это был технический сбой системы ПВО. Было бы гораздо более трагично, если бы израильтяне сбили Аделя и то сокровище, на котором он летел.

Каким бы способом «Аману» ни удалось получить свой приз, но его специалисты были счастливы изучить каждую деталь «Миг-23». Русские начали поставлять эту модель в Сирию в 1973 году, но самолет угонщика имел некоторые интересные модификации, которые многое рассказали израильтянам о возможностях этой машины в воздушном бою и бомбардировочных миссиях. «Аман» охотно предоставил американским ВВС и ЦРУ возможность изучить самолет, надеясь, что это позволит сгладить тяжкие воспоминания от ущерба, нанесенного стратегическому сотрудничеству делом Полларда.

Сотрудничество в области разведки является одной, из тайных пружин теплой американо-израильской дружбы. Оно особенно важно для еврейского государства после дела Полларда и «Ирангейта», и «Моссад» ревностно охраняет свою ведущую роль в тайных отношениях с Соединенными Штатами.

Между израильскими разведывательными службами нередко возникают споры по поводу сфер влияния. После того как «Моссад» отдал Панаму Майку Харари, между различными израильскими ведомствами развернулось яростное соперничество. Министерство иностранных дел, недовольное вторжением «Моссада» в сферу своей компетенции, решило «поиграть мускулами». В середине 1980-х годов ему удалось принудить «Моссад» к компромиссу, в результате которого ответственность за восстановление дипломатических отношений с Кенией была закреплена за министерством, а Нигерия «отошла» к «Моссаду».

Обращение в 1987 году Папуа — Новой Гвинеи к Израилю за помощью дало новый импульс соперничеству. Эта маленькая страна попросила Израиль помочь ей создать свою собственную службу безопасности для защиты от экспансии со стороны Индонезии. «Моссад», утверждая, что у него нет для этого необходимых ресурсов, решил отдать эту «вотчину» одному из своих «бывших», но министерство иностранных дел блокировало этот план.

Действуя как альтернативная дипломатическая служба, «Моссад» поддерживал контакты с десятками стран, которые не хотели афишировать свои отношения с Израилем. Однако если посмотреть на это повнимательнее, то возникает один серьезный вопрос. Что, собственно говоря, хорошего в том, что разведка занимается тем, что не может выполнить министерство иностранных дел? Какой смысл поддерживать тайные контакты со странами, у которых не хватает благородства или доброй воли установить нормальные дипломатические отношения с Израилем? «Моссад» просто облегчает ситуацию другой стороне — она может получать военную, медицинскую и сельскохозяйственную помощь от Израиля, не подвергая себя риску политического или экономического бойкота со стороны арабских стран.

Израильские дипломаты-шпионы и настоящие дипломаты с энтузиазмом встречают случаи, когда какая-то страна решает установить с Израилем открытые дипломатические отношения. Решение Эфиопии возобновить в ноябре 1989 года дипломатические отношения с Израилем явилось результатом нескольких лет напряженной тайной работы «Моссада» и сразу дало положительные результаты: открылась перспектива того, что тысячи евреев, оставшихся в стране после прекращения тайных конвоев, получат возможность выехать в Израиль; возобновилась работа израильской разведки на побережье Красного моря, откуда можно было вести наблюдение за Саудовской Аравией, Суданом и Египтом; открытие посольства в Аддис-Абебе дало «Моссаду» хорошее прикрытие для новой резидентуры. Взамен израильские эксперты в области сельского хозяйства и борьбы с партизанами стали оказывать помощь в подготовке кадров этой стране, страдавшей как от голода, так и от повстанцев.

В большинстве случаев, однако, Израиль должен считаться с тем, что многие страны предпочитают поддерживать с ним неофициальные отношения. Опасаясь утечек в прессу, они отказываются иметь дело с израильским министерством иностранных дел. Однако они тоже получают выгоду от двусторонних отношений, полностью доверяя способности «Моссада» держать эти отношения в тайне. К таким странам относятся Китай, Индонезия и Марокко.

Главные потребности Израиля в сфере обороны не менялись на протяжении четырех десятилетий. Страна по- прежнему находится во враждебном окружении стран, готовых признать реальность существования Израиля, но не желающих оставить свои попытки ослабить его. Конфликт между Ираком и Кувейтом изменил курс, взятый ООП, на дипломатическое решение проблем и привел к всплеску терроризма, нарушившему повседневную жизнь в Израиле.

Иммиграция все еще считается жизненно важным фактором для Израиля, и прибытие в 1990-х годах большого количества евреев из Советского Союза рассматривалось в каком-то смысле как триумф разведсообщества Израиля и его уникальной роли как еврейской разведки. Израиль также должен двигаться вперед в области технологий и развития передовых отраслей промышленности, используя как свой интеллектуальный потенциал, так и возможности разведки, как это практиковалось «Лакамом», для того чтобы быть впереди арабов.

Израиль всегда исключительно серьезно подходил к фактам и идеям, а израильская разведка особо отличалась своим умением добывать их. Ей также нет равных в мире по способности проводить специальные операции по целям, находящимся далеко за пределами Израиля. Однако способности израильской разведки в области обработки, анализа и оценки информации оставляют желать лучшего. Сохраняется проблема координации в плане доведения результатов работы разведки до «потребителей» в официальных кругах Израиля. Именно это привело к тому, что Израиль «просмотрел» войну 1973 года.

Аналитики разведки не смогли понять в 1967 году, что долгосрочная оккупация сектора Газа и Западного берега повредит Израилю. Они не предвидели мирной инициативы президента Садата 10 лет спустя. Они не смогли правильно оценить обстановку в Ливане в ходе подготовки вторжения 1982 года. Они не сумели предсказать войну между Ираном и Ираком в 1980 году и окончание этого конфликта в 1988 году. Они не заметили, что в результате войны в Персидском заливе Саудовская Аравия приобрела китайские ракеты, которые могут достигать территории Израиля.

В Израиле стало модно, в отличие от практики прошлых лет, когда разведка осыпалась похвалами, винить ее за каждое неблагоприятное развитие событий. Когда-то почитаемые как принцы крови израильские шпионы сейчас — часто несправедливо — представляются как эгоистичные и дезориентированные «бывшие». На Ближнем Востоке трудно делать четкие предсказания, но в духе нового критического подхода израильтяне выражают разочарование, когда их секретные службы не могут по мановению волшебной палочки решить все проблемы.

К концу 1980-х годов в Израиле сложилось непростое и двойственное отношение к разведке. Общественность кратко информировали о том, что в 1988 году в «Шин Бет» был назначен новый директор, а в «Моссаде» новый шеф появился в 1989 году. Израильтянам оставалось просто надеяться на то, что новые руководители сумеют исправить положение. В прошлом от разведки слишком многого ждали, что приводило к преувеличению значения ее просчетов. Израильтянам нужно просто понять, что разведка — это всего лишь продолжение политики. Если политика плохая, то даже самая лучшая в мире разведка ее не спасет.

Даже если бы Голда Меир и Моше Даян получили в 1973 году от «Амана» и «Моссада» все необходимые предупреждения, они вряд ли начали бы войну. Они все еще были пленниками «концепции», согласно которой арабы не могут победить Израиль. В 1982 году Менахем Бегин и Ариель Шарон были преисполнены решимости изгнать ООП из Ливана и никакая информация «Моссада» их не остановила бы.

Премьер-министр Шамир, похоже, не придал особого значения предупреждению «Амана» в марте 1989 года, что у Израиля не было иной альтернативы, как ведение переговоров с ООП. Сначала Шамир публично отрицал наличие такого доклада, а затем осудил тех членов своего кабинета, которые дали о нем утечку. В другом случае Шамир проявил свою особую приверженность к секретности: «События обычно известны тем, кому надо о них знать, — заявил он, — а кто не знает, гот и не должен знать».

Сообщалось, что один из помощников премьер-министра в письме к генералу Амнону Шахаку критиковал позиции «Амана», заявив, что если этот доклад будет опубликован, то он будет использован Соединенными Штатами для оказания давления на Израиль в плане начала переговоров с ООП.

Опасность политизации разведсообщества возрастает, а нерешенная палестинская проблема и споры по поводу отношения к ООП раскалывают израильское общество. Пока нет консенсуса и эта проблема существует, руководителям разведки трудно оставаться на позициях строгого профессионализма в обстановке острых политических разногласий. Если, как показало в 1989 году дело Вейцмана, половина страны отказывается иметь дело с ООП, руководителям разведки почти невозможно дать объективный и лишенный эмоций анализ самой сложной проблемы, стоящей перед Израилем.

Даже если политики будут прислушиваться к мудрым советам руководителей разведки, поможет ли это процессу принятия решений? И так ли уж необходимо Израилю тратить на разведку столько энергии и ресурсов?

Израильская разведка не сумела предсказать внезапное нападение в 1973 году со стороны Сирии и Египта. Так же, как и в 1941 году во время нападения Адольфа Гитлера на Россию и японцев на Пёрл-Харбор имелись факты, из которых могла сложиться общая картина надвигающейся агрессии. В каждом из этих случаев они просто не были сведены вместе в одно стройное и убедительное целое, и, таким образом, предупреждения разведки не были услышаны.

Это были провалы разведки стратегического масштаба — полная слепота в важнейших вопросах войны и мира. Современная история показывает, что разведка обычно не участвует в формировании политики, но она играет большую роль в достижении конкретных целей и реализации задач, поставленных политиками. Нет сомнения в том, что на тактическом уровне разведка может приносить пользу.

В процессе подготовки и ведения войны заблаговременное получение информации о дислокации войск противника и его огневой мощи является ключевым фактором достижения победы — при условии, что эта информация правильно анализируется и реализуется. Аналогичным образом превентивная разведка может спасти жизни, давая упреждающую информацию о готовящихся террористических нападениях. Тайные агенты также являются идеальным инструментом для проведения хорошо отработанных конкретных акций, как, например, в Ираке.

Израильская разведка успешно решала все эти задачи, но постоянно стремилась к повышению своей роли в сфере обороны. Эти чрезмерные амбиции, однако, вступили в противоречие с их природой. Всегда нужно иметь четкое представление о реальной ситуации.

Израиль не должен ожидать от своей разведки невозможного. Она и так уже является великолепным примером того, чего может достичь малая нация с небольшими ресурсами, если будет использовать их в максимальной степени. История разведсообщества Израиля продемонстрировала как ограниченность разведки, так и возможность достижения ею значительных результатов.