Король-лев и розовый слон

ГЛАВА ПЯТАЯ

После того, как Шрам покинул общество львиц, он продолжил свои поиски. Он искал Банзая, Шэн-си и Хохотуна, но спрашивать о них у других гиен было бесполезно, – они были заняты лишь собственными проблемами. Проходя по своим владениям, Шрам свысока поглядывал на то, как гиены то и дело ругались, а то и дрались из-за какого-нибудь дурно пахнущего куска падали. Всё-таки он был львом, и у него не могло не возникать при виде подобных картин чувства брезгливости.

– И всё-таки, – размышлял он вслух, – не стоит забывать о том, что именно эти вечно голодные вонючки сделали меня королем. Именно с их помощью я продолжаю удерживать власть. Однако, где эта неразлучная троица? Мне это начинает надоедать!

Шрам нашёл Банзая, Шэн-си и Хохотуна в узкой расщелине между скалами, где они пытались разделить поровну остатки антилопы, свалившейся сюда, наверное, недели две назад.

– Давайте по справедливости! – кричал Банзай. – Так как антилопу нашёл я, мне полагается половина туши, а вам – по одной четверти!

– Ещё чего! – взвизгнул Шэн-си. – В прошлый раз, когда я нашёл тушу буйвола, то всем досталось по одной трети. С какой стати мы должны отдавать тебе половину антилопы?

– Потому что буйвол гораздо больше антилопы, – объяснил Банзай. – Как его ни дели, мяса всё равно хватит на всех. А мне, чтобы наесться, нужно не меньше половины антилопьей туши. И скажите спасибо, что я вас вообще позвал. А то ведь мог бы слопать свою добычу сам!

– Всё равно, мы с Хохотуном учуяли бы от тебя запах мяса, – сказал Шэн-си, – и вздули бы, как следует, за то, что не поделился с товарищами. Так что всем по одной трети, и никаких разговоров!

– Хватит с тебя и четверти! – упорствовал Банзай. – У тебя и так не брюхо, а бездонная бочка. В следующий раз, когда я найду кучу навоза, то отдам тебе её всю, целиком. Ведь это твоё любимое лакомство.

– Что ты сказал?! – заорал Шэн-си, тесня приятеля к скале. – Кого ты назвал любителем навоза?!

– Тебя, кого же ещё, – хмыкнул Банзай, поворачиваясь к лежащей на земле антилопе с явным намерением откусить кусок побольше. Однако начать пиршество ему не удалось. Воспользовавшись тем, что Банзай повернулся к нему спиной, Шэн-си вцепился зубами в его загривок. Однако Банзаю удалось вывернуться и он, в свою очередь, попытался вцепиться клыками в глотку Шэн-си. Тот завертел головой, и в зубах Банзая оказалось лишь ухо его противника.

Шэн-си попытался вырвать ухо из зубов Банзая. Но тот не собирался ослаблять хватку, поэтому вскоре у Шэн-си оказалось не два уха, как у всех зверей, а полтора. Зато он получил свободу, чем не преминул воспользоваться, вцепившись Банзаю прямо в нос. Две гиены, сцепившись в клубок, покатились по земле, кусая и царапая друг друга в неимоверной злобе.

Как только началась драка, Хохотун по своей обычной привычке, из-за которой он и получил своё прозвище, принялся смеяться над приятелями. У всех гиен смех не очень-то благозвучный, но когда начинал смеяться Хохотун, то затыкали уши даже его сородичи.

Поэтому Шрам, наблюдавший за происходящим в расщелине из-за большого валуна, также приложил к ушам свои тяжёлые лапы. Впрочем, ему это не слишком-то помогло: Хохотун смеялся слишком пронзительно.

Навеселившись вволю, Хохотун вспомнил о голоде. Так как его приятели продолжали тузить друг друга, а антилопа всё ещё валялась нетронутой, он решил, что сейчас самое время немного перекусить. И принялся за обе щеки уплетать мясо вместе с костями.

На этот раз в драке победил Шэн-си. Он оскалил клыки над поверженным противником, и Банзай стал просить пощады:

– Ну всё, Шэн-си, ты победил. Я не против: пусть каждому достанется по одной трети туши.

– То-то же, – сменил гнев на милость победитель. – За твоё нахальство тебе вообще ничего не полагается.

– Это несправедливо! – возмутился Банзай. – Ведь это я нашёл антилопу. Мне полагается определённая доля. И вообще нам пора помириться.

– Ну, хорошо, – согласился Шэн-си, – давай забудем обиды. Можно отпраздновать наше примирение хорошим обедом.

Однако оказалось, что праздновать-то им и нечем. За то время, пока приятели выясняли отношения, Хохотун съел всю антилопу. Даже косточки не оставил. И теперь он, совершенно объевшийся, возлежал на земле кверху брюхом. Вид у него был в высшей степени довольный. Впрочем, это длилось недолго. Помирившиеся и голодные, Банзай и Шэн-си теперь вдвоём ополчились против бессовестного обжоры.

Потеряв от бешенства дар речи и зловеще скаля зубы, они медленно приближались к Хохотуну. Тот понял, что разговор с приятелями не сулит ничего хорошего и попытался пуститься наутёк. Но не тут-то было. Банзай и Шэн-си оказались именно со стороны входа в расщелину. Другого пути наружу не было.

Хохотун попробовал вскарабкаться по каменной стене, но он чересчур объелся, и из этой попытки ничего не вышло. Он шлёпнулся на камни и задрожал от страха, глядя, как к нему приближаются взбешённые Банзай и Шэн-си. Теперь ему было не до смеха.

Плохо бы пришлось обжоре, если бы в расщелине не раздался громогласный рык Шрама. Черногривый лев до конца посмотрел из своего укрытия представление, которое, сами того не зная, разыграли перед ним гиены. Теперь он решил, что пришла пора вмешаться. Для предприятия, которое задумал Шрам, двоих помощников ему маловато.

– Прекратить! – рявкнул Шрам. – Не то я размозжу ваши пустые головы!

Львиный рык мгновенно привёл гиен в чувство. Страх перед львами был у них в крови. Банзай и Шэн-си застыли на месте и задрожали мелкой дрожью. Хохотун, конечно, тоже бы задрожал, но не мог: слишком объелся.

– Я вижу, вы совсем ополоумели от безделья! – продолжал бушевать Шрам. – Дармоеды! Только и знаете, что жрать падаль и рвать друг друга в клочья по поводу и без повода! А довести до конца хоть одно серьёзное дело вам не хватает ни сил, ни мозгов!

Первым нарушил молчание Банзай. Он спросил, стуча зубами от ужаса:

– Разве мы не выполнили какой-то приказ, Ваше Величество?

– Об этом и речь, мерзавцы! Почему Симба до сих пор жив? Разве я не приказал его убить?

– Неужели жив?! Я удивлён не меньше вас, Ваше Величество, – сказал Банзай. Ему приходилось отдуваться за всех, поскольку его приятели с перепугу не могли вымолвить ни слова.

– Он удивлён! Скажите пожалуйста! – рявкнул Шрам. – Вместо того, чтобы удивляться, расскажи-ка мне, как это Симбе удалось уцелеть. Почему вы его не убили?!

Зная, что Шрам больше всего на свете любит обращение «Ваше Величество», Банзай старался почаще использовать его в разговоре. Действительно, таким способом можно было смирить самый сильный гнев черногривого льва. Даже сейчас по его виду было заметно, что это обращение ему приятно.

– Понимаете, Ваше Величество, – с невинным видом начал Банзай, – во всём виноват Шэн-си...

– Неправда, врун несчастный! – наконец-то нарушил молчание Шэн-си. – Не слушайте его! Давайте лучше я расскажу, как всё было на самом деле.

– Послушаем Шэн-си, – решил Шрам. – Хитрости у него поменьше, чем у Банзая, поэтому его рассказ будет ближе к правде. Давай, Шэн-си, начинай. Я тебя внимательно слушаю. Только учти – если вздумаешь хитрить – лишишься головы.

– Мы почти догнали Симбу у Зарослей Окаменевших Колючек, за которыми начинается пустыня, – начал свой рассказ Шэн-си. – Но ему удалось проскользнуть сквозь них, ведь он был меньше нас ростом.

– Если он действительно жив, то он и сейчас не слишком подрос, – добавил Банзай.

– Помолчи, Банзай! – строго приказал Шрам. – Пусть говорит Шэн-си.

– Да и говорить, собственно, больше нечего, – пожал плечами Шэн-си. – Я попытался пуститься вдогонку за Симбой, но был так истыкан колючками, что стал похож на дикобраза…

– Это точно! – засмеялся Хохотун, который также оправился от испуга. Но Шрам велел ему заткнуться. Он понимал, что каждая из гиен не прочь преподнести свою версию случившегося, и поэтому хотел все узнать от Шэн-си, который был попроще, а значит, и поправдивее.

– Говори, Шэн-си! – ещё раз приказал Шрам.

– Я застрял в колючках. Потом мы с горы увидели Симбу, который что есть духу мчался по раскалённой пустыне. Мы решили, что там он наверняка погибнет, но на всякий случай крикнули ему вслед, чтобы он не вздумал возвращаться, а то мы его убьём.

– Всё понятно, – зловеще произнёс Шрам. – Я приказал убить Симбу, а вы понадеялись на пустыню. Вы, наверное, считаете, что ваш король – круглый идиот, и его можно обманывать, сколько вздумается.

– Что вы, Ваше Величество! – заюлил Банзай. – Конечно, мы так не думаем. То, что произошло с Симбой – всего лишь досадная случайность. С кем не бывает? Просто в тот день нам не хотелось вас расстраивать и омрачать радость от вашего вступления на престол. То, что Симба выжил в пустыне – самое настоящее чудо. Он, наверное, единственный зверь, которому это удалось.

– Почти удалось, – сказал Шрам. – Вы когда-нибудь слышали название «Акуна-матата»?

Банзай и Шэн-си ответили, что никогда прежде не слышали таких странных слов, а Хохотун сказал, что вроде бы слышал, но не может вспомнить, что это такое. Тогда Шрам объяснил, что так называется небольшой оазис, до которого Симба сумел добраться. Затем черногривый лев объявил:

– Мы с вами отправимся в Акуна-матата сегодня, после захода солнца. Ночью по пустыне идти легче, поэтому придётся спешить. Чем больше мы пройдём за ночь, тем меньше придётся идти днём, под палящим солнцем.

Гиены оказались не в восторге от намерения Шрама. Правда, они не осмелились открыто перечить, но начали незаметно для льва перемигиваться между собой, рассчитывая отговорить Шрама от этой затеи. Первым заговорил Банзай:

– Ваше Величество, а стоит ли туда соваться? Пусть себе Симба сидит в этом самом оазисе. Если он не вернулся до сих пор, то, может быть, не вернётся вовсе.

– Должно быть, мы здорово его напугали, – заявил Хохотун.

– Конечно, Ваше Величество, – добавил Шэн-си, – порядочным львам и гиенам в пустыне делать нечего. А если Симба всё-таки вернётся в Светлое Королевство, то вы только прикажите, и мы разорвём его на мелкие кусочки.

– Вы всё сказали? – спросил Шрам. – Тогда слушайте. Прежде всего, за то что вы упустили Симбу, мне следовало бы разорвать каждого из вас на мелкие кусочки. Запомните – если кто-нибудь ещё раз вздумает меня ослушаться, смерть его будет ужасной.

– Затем, – продолжал Шрам, – когда Симба вернётся в Светлое Королевство, он будет уже не маленьким, беззащитным львёнком, а огромным и сильным львом. Не забывайте – он всё-таки сын Муфасы. Поэтому расправиться с ним будет гораздо сложнее. К тому же его поддержат львицы, а я, к сожалению, могу рассчитывать лишь на вашу помощь.

Обиженные этими словами гиены недовольно заворчали. Но так как они чувствовали за собой вину, то предпочли не обижаться в открытую, чтобы ненароком ещё раз не разозлить Шрама. Гиены поняли, что идти в Акуна-матата им всё-таки придётся и смирились с неизбежностью. Правда, Банзай предпринял ещё одну попытку:

– Ваше Величество! Зачем вам подвергать опасности свою драгоценную жизнь и отправляться в пустыню? Мы и сами сможем найти этот оазис Акуна-матата и разыскать там Симбу. И теперь-то он от нас не уйдёт...

Однако Шрам и сам был большой мастер хитрых уловок, а потому сообразил, что Банзай заботится не о его жизни, а о себе и своих приятелях. Просто гиенам не хотелось, чтобы Шрам всё время был с ними и следил за каждым их шагом. Поэтому он прервал Банзая на полуслове:

– Я ценю заботу о моём здоровье, но на этот раз вам не уйти из-под моего контроля. Вы уже один раз подвели меня и упустили Симбу. Я не могу позволить, чтобы это снова повторилось! Мы пойдём в Акуна-матата вместе.

– Понятно, – с кислой миной сказал Шэн-си. – Однако смею напомнить Вашему Величеству о том, что перед таким трудным походом ваших помощников, то есть нас, надо бы всё-таки накормить. А то мы совсем отощали. Ведь львицы не желают делиться с нами добычей, хотя вы в своё время это нам обещали.

– И вообще, – поддержал приятеля Хохотун, – в Светлом Королевстве еды становится всё меньше и меньше. К тому же и вода начала убывать: наверняка приближается Большая Засуха. Вы, как король, обязаны позаботиться о своих подданных и предпринять что-нибудь для их спасения. А то ещё немного, и мы начнём умирать не только от голода, но и от жажды.

– Насколько мне не изменяет память, – высокомерно ответил Шрам, – ты только что съел целую тушу антилопы. И после этого тебе хватает наглости заявить, что ты голоден?! Ты достоин хорошей оплеухи, и твои товарищи, скорее всего, одобрят эту воспитательную меру.

– Всыпьте ему хорошенько! – оживились Банзай и Шэн-си, которые и сами были не прочь потрепать шкуру Хохотуна. Но в присутствии Шрама они побаивались заниматься рукоприкладством.

– Нечего меня учить! – прикрикнул на своих слуг черногривый лев. – Я сам знаю, что и когда мне следует делать. А вы должны запомнить, что за любой проступок, за любое ослушание я буду карать немедленно и жестоко. Хватит мне с вами нянчиться, бездельники!

– О, вы несправедливы, Ваше Величество! – обиделся за всех Банзай. – Слуг преданнее и вернее вам никогда не найти!

– К сожалению, ты прав, – хмыкнул Шрам. – Итак, после захода солнца мы отправляемся в пустыню. Но прежде вам предстоит сделать одно важное дело.

– Какое дело, Ваше Величество? – в один голос спросили гиены.

– Я решил, что пришла пора расправиться с непокорными, – понизив голос, сказал Шрам. – Сегодня вечером я собираюсь свернуть шею Зазу, если он не начнёт называть меня своим королем. А вы должны отыскать и убить этого выжившего из ума колдуна Рафики.

Гиенам не пришлось по душе такое задание. Они были очень суеверны и как огня боялись любого колдуна – особенно, такого могущественного, как Рафики. Банзай сказал Шраму:

– Ваше Величество, а давайте сделаем наоборот – вы убьёте Рафики, а мы свернём шею Зазу. Что вам какой-то колдун?..

При этом Банзай имел неосторожность приблизиться к Шраму. Тот не преминул воспользоваться представившейся возможностью и отвесил хитрой гиене такую оплеуху, что она отлетела в сторону на несколько шагов, перевернувшись в воздухе четыре раза, а под конец ещё и ударилась о скалу. После этого у Шэн-си и Хохотуна пропала всякая охота перечить черногривому льву.

– Полагаю, больше никаких предложений не последует? – спросил Шрам, потирая ушибленную лапу и глядя на притихших гиен. – Прекрасно. Тогда за работу. Вы должны расправиться с Рафики до захода солнца, а когда стемнеет, ждите меня у Зарослей Окаменевших Колючек. И смотрите – без фокусов!

Но за всем, что происходило в расщелине с того момента, как туда пришёл Шрам, наблюдал любопытный Зазу. Он прятался за тем же самым валуном, из-за которого черногривый лев смотрел, как дрались гиены. Услышав, какие большие планы вынашивает самозваный король, Зазу понял, что положение становится особенно серьёзным. Он мысленно похвалил себя за то, что не стал спешить с отлётом, а проследил за Шрамом и узнал о его намерениях.

– Прежде всего, нужно предупредить Рафики, – решил Зазу, – а уж потом отправляться в Акуна-матата. В любом случае, мне не составит труда опередить Шрама и гиен и предупредить Симбу о грозящей опасности. Хорошая всё-таки вещь – крылья!

От расщелины Зазу отходил на цыпочках, не решаясь взлетать, чтобы его не заметили вездесущие королевские слуги. Его путь лежал к пещере Рафики, где старый колдун не только жил, но и совершал всякие магические обряды.