Кровь за кровь

Глава 32. Рабы империи

Девочки сбились в кучу и дрожали. Наталья лежа возле них, постепенно приходя в себя после того, как бандит едва не задушил ее в локтевом сгибе. Она дышала, с трудом проталкивая воздух через гортань. «Все, — думала она, — неужели они убьют меня, девочек, Сергея Воскобойникова?.. Что Сергей? Разве тот человек, о котором я должна думать в свой предсмертный час? А о ком мне думать? О бывшем муже Вальке Бузуеве? Кстати, где он сейчас? Его, наверное, уже давно убили. Прикончили в какой-нибудь туалетной комнате… Тоже мне, герой со шваброй в руках.»

В спецподразделении антитеррора при ФСБ проходило экстреннее совещание. Командиру спецподразделения капитану Купрееву показывали записанное на видеопленку выступление террориста.

Это была прямая трансляция, нам не удалось перехватить сигнал. Очевидно, у террористов есть сообщники в городе, — сказал полковник Горемыкин, начальник службы внутренней безопасности, ведавший различными спецподразделениями антитеррора. — Мы ни имеем информации, кто эти террористы и есть ли жертвы, однако надо действовать.

Понял, — сказал Купреев.

Действуйте немедленно, выезжайте к спорткомплексу. Перед штурмом сообщите мне обстановку Я думаю, что все будет хорошо…

Помощник Горемыкина принес папку.

— Вот распечатка на Иванаускаса…

— Да, он всегда был немного странным, этот тип а после того, что с ним случилось в Абхазии, стал еще более странным.

— Он еще может быть объективным или окончательно свихнулся? — спросил Купреев.

— Он одержим до безумия, и это делает его объективным. Надо позвонить в контрольную службу ФАПСИ, они должны установить с ним прямую связь…

Горемыкин и Купреев покинули стены родного учреждения и забрались в спецавтобус, начиненный аппаратурой. Это был их временный штаб для руководства операцией по освобождению заложников.

Вскоре контрольная служба ФАПСИ дала устойчивую связь с главарем террористов. Но тот не пошел ми переговоры.

— Делайте, что вам говорят! — заорал он в микрофон рации.

— Вахтанг, — сказал Горемыкин, — я хотел извиниться за ту проваленную нами операцию. Мы можем дать тебе шанс…

— Никаких извинений! — еще более яростно заорал Иванаускас. — Никаких шансов!

После выхода в эфир террористов реакция со стороны властей последовала незамедлительно. К спортивному комплексу тут же прибыли машины ОМОНе и спецподразделений ФСБ. Они окружили здание со всех сторон, к дверям стали пробираться группы им захвата.

Рада следила за их передвижениями по монитору и передавала все, что казалось ей важным, руководителю террористической группы.

В оперативном штабе, располагавшемся в спецавтомобиле, Купреев и Горемыкин ломали голову, как справиться с внезапно свалившейся на них бедой.

— Если бы мы не знали ни его настоящего имени, ни его прошлого, было бы проще, — едва не скрежетал зубами полковник Горемыкин. — Однако мы знаем о нем все, или почти все. Иванаускас провел огромное количество крупномасштабных операций по нашему заказу. До прошлого года он считался самым умелым и самым засекреченным агентом по спецзаданиям в нашей службе. Но две последние операции закончились неудачно.

— Значит, его нельзя остановить?

— Неудачными я называю операции, — пояснил полковник Купрееву, — когда мы вынуждены были прятать концы… Теперь он вымещает зло на нас.

— Вы хотели ликвидировать его? — понизив голос, спросил Купреев.

— Да, оба раза, — ответил Горемыкин. — Операции провалились, жертв было много, но ему всякий раз удавалось уйти. Его авторитет возрос. Однако работать у пас он больше не мог… Его посчитали слишком безответственным и опасным.

— Может, — предположил Купреев, — он хочет восстановить свою репутацию? Может, это ему важнее, чем нести этот идеологический бред?

— Да, стройности в его рассуждениях нет, — покачал головой полковник.

На связь вышел командир группы минеров.

— Да, я слушаю! — Горемыкин весь напрягся. Через минуту лицо его сделалось каменным.

— Ну, что? — спросил Купреев.

— Эти гады установили сверхчувствительные датчики. Реагируют на малейшее движение. Если кто-то прикоснется к стеклу, то все взлетит на воздух. Короче, на рожон лезь нельзя…

Бузуев подумал, что бывшая жена не стоит его переживаний, что не следует зря тратить нервы, и, посвистывая, спокойно зашел в мужскую раздевалку. Ему надо было убрать и здесь. Он даже перестал думать о Наталье.

А в это время тетя Нина металась по коридорам, пытаясь найти комнату с работающим телефоном. Террористка, следившая за ней по монитору, передала по связи руководителю террористической группы:

— Я уже сообщала, что уборщица знает о нас. Надо срочно что-то предпринять.

— Почему?

— Потому что она мечется как угорелая.

— Да убейте ее, — последовал лаконичный приказ. — Я уже послал Григоряна и Поспелова… Скоординируй их работу, а то, чего доброго, она из окна прыгнет.

Григорян и Поспелов уже несколько минут разыскивали уборщицу. Они прочесывали коридоры, в которых только что находилась тетя Нина, но она успевала всякий раз уйти.

Рада сообщила Григоряну и Поспелову, где их жертва, и те устроили настоящую охоту. Увидев ее в конце коридора, они разом выстрелили. Тетя Нина успела скрыться за углом. Только сейчас она поняла, Что ей грозит, и помчалась по коридорам что есть духу.

Свернув за угол, Григорян и Поспелов увидели, как женщина пытается открыть ключом какую-то дверь. Бандиты приблизились к ней, опустив оружие. Старушка дрожала всем телом. Один из террористов вскинул пистолет, прозвучал выстрел.

— Сделай контрольный, — процедил Поспелов.

— Ты застрелил, ты и делай, — отрезал Григорян.

Последовал еще один выстрел, и Нина Ивановна затихла.

Спокойно убрав мужскую раздевалку, Бузуев вылил воду из ведра и вдруг услышал гулкие хлопки. Он насторожился. Хлопки повторились.

— Это что, стреляют? — решил он и вышел в коридор. И оторопел. В конце коридора на полу, разбросав руки в стороны, лежала тетя Нина, а возле нее стояли двое неизвестных в черных масках.

«Кто это?» — подумал Бузуев. В этот момент один из бандитов вскинул пистолет и выстрелил в него. Пуля лязгнула в дверь и пробила ее, оставив большое рваное отверстие.

Бузуев, не медля ни секунды, бросился в раздевалку. Он услышал, как по коридору раздались быстрые шаги.

«Кто эти люди?! — пронеслось в голове. — Почему они убили тетю Нину?»

Звуки шагов усиливались.

«Раз они убили безобидную женщину, — соображал Бузуев, — то тем более убьют меня!»

Он огляделся. Из раздевалки выхода не было.

«Мне каюк!» — подумал Бузуев. Он пробежал к туалетным кабинкам. Там он обнаружил вделанный в стену прямоугольник пожарного гидранта. Бузуев открыл крышку и убедился, что в узкую щель, которая вела в вентиляционную шахту, ему не протиснуться. Тогда он решил схитрить — оставил крышку таким образом, чтобы преследователи, которые уже зашли в раздевалку, подумали, что он все же пролез в вентиляционную шахту. Это было единственное, что могло сбить их с толку.

Тихонько, на цыпочках, Валентин пробрался в душевую и затаился в одной из кабинок. В это время Рада, следившая за действиями Бузуева, передала по рации, что в раздевалке камер нет.

— Я не смогу вам указать, где уборщик. Действуйте по обстоятельствам…

— Похоже, он забрался в вентиляционную шахту, видишь, крышка откинута, — сказал Поспелов. — Впрочем, нет, здесь человек не пролезет…

Григорян оттолкнул напарника, заглянул внутрь ящика и воскликнул:

— Как не пролезет? Тут бегемот пролезет!.. Иди-ка ты на этаж ниже. Там, похоже, буфет или столовая. Поищи его там, а я побуду тут, чтобы он не вылез обратно…

— Понял.

— Вот мы и встретились снова, — сказал Иванаускас, стоя перед телекамерой. — Я вам обещал, что если вы не выполните моих требований, то я буду делать одну из этих девочек мертвой. Повторяю еще раз, что взрывчатка заложена в сорока семи местах, в том числе в вагонах метрополитена, в котором красивые московские мальчики едут на работу и с работы. А у нас десятки тысяч молодых парней ничего не умеют делать, кроме как стрелять из автоматов. Почему? А потому, что русские войска заставили их делать это. Мы требуем, чтобы русские выплатили нам репарации за нанесенный ущерб. Не мы ввели войска в Москву, а Россия ввела войска в Грозный, вы были оккупантами, вы и должны ответить за все, что сделали ваши солдаты.

Иванаускас держал выбранную жертву сзади за шею. Девушка была близка к обмороку. Голос террориста гремел:

— Вот рабыня империи, но она не знает, что она является таковой. Надо убить рабство в себе, и тогда не станет империи: Я был раб Российской империи с двухсотпятилетним стажем, но я убил это рабство в себе и стал свободным человеком нового мира. Нынче модно порочить малые народы и не нести за это никакой ответственности. В каком состоянии находится ваше общество, когда можно красиво жить за счет лжи, за счет малых народов, отбирая у них язык, культуру, археологические ценности? Вы лжете, говоря, что Россия федерация! Под видом реформ и прогресса вновь возрождается старая тюрьма народов! Но тогда это была болезнь, страшная болезнь времени, поразившая российское общество. Россия очистилась через кровь революции! В результате этого на карте мира появились новые государства — Финляндия, Польша, Латвия, Эстония, Литва! Если каждому малому народу дать полный суверенитет, то, я уверяю вас, русские отряхнулись бы, отмылись от того дерьма, в котором они сидят со времени взятия Казани! Если бы нашелся политик, который сказал бы: «Вы все свободны, стройте свои государства как хотите». — Это был бы величайший освободитель на шестой части земли, как сказал поэт, «с названьем кратким — Русь». Даю вам еще пять минут, а потом… А потом я взорву баллоны с отравляющими веществами. И не только в метро… Вся Москва задохнется в миазмах нервно-паралитического газа…

— Паранойя, — пробормотал Горемыкин, наблюдая за Иванаускасом, — шизофренический бред. Тут без психолога не обойтись…

— Иванаускас известен своей прямотой, он делает все, что говорит. Будут жертвы… — сказал Купреев. — У нас так мало времени, что мы не успеем их даже обнаружить…

В оперативном штабе зазвонил телефон. Горемыкин поднял трубку, и его лицо вытянулось.

— Из правительства, — шепнул он Купрееву, прикрыв телефонную трубку рукой. — Да, полковник Горемыкин слушает вас. Да, да… Вы предлагаете идти на частичные уступки? Да, да… Выполнить некоторые его требования? Но это невозможно…

Лицо Горемыкина вытянулось еще больше, и он медленно положил трубку.

— Все, — пробормотал он, — даже если мы разделаемся с этим придурком, нас с треском выгонят со службы… Вот псих! Я готов заплатить большую цену, чтобы поквитаться с ним…

— А что сказали сверху?

— Сказали, что никаких политических уступок. Предлагают любую сумму для сделки.

— А разве это не шанс?

— Шанс не в том, что они привезут пять или двадцать пять миллионов долларов, а в том, чтобы Иванаускас захотел с нами разговаривать… Только тогда мы освободим заложников. Но этому дураку деньги не нужны, вот в чем беда…

Горемыкин и Купреев стали звонить своим службам. Через минуты три Купреев сказал:

— Я тут посоветовался с военными. Они утверждают, что, несмотря на угрозы террористов, реальная опасность химического заражения Москвы исключена.

— Как бы не так! — недоверчиво воскликнул Горемыкин. — Военные могли только сказать, что химические припасы и их компоненты размещены на складах арсеналов шести субъектов Российской Федерации, и Чечня в их состав не входит. Я это и сам знаю. Я знаю, как строго охраняются эти арсеналы. Но ты пойми, мало-мальски грамотный человек понимает, что специалист, если он настоящий специалист, может организовать производство некоторых видов отравляющих веществ в домашних условиях…

— Да ну, — отмахнулся Купреев, — для изготовления эффективных отравляющих веществ необходимы исходные компоненты, а где боевики их достанут в полуразрушенной Чечне?

— А ведь сейчас их легко закупить.

— Закупить?

— Да, закупить. Как это сделали бойцы «АУМ синрике».

— Закупка таких компонентов и производство отравляющих веществ займет много времени, — стал рассуждать Купреев. — Они не успели бы накопить столько отравы, я имею в виду на всю Москву. Так что я считаю, что угрозы Иванаускаса являются, скорее всего, обыкновенным блефом.