Кровь за кровь

Глава 6. Раб

Сахибу всю жизнь не везло. Не везло, вероятнее всего, от того, что его отец, узбек по национальности, встретил русскую, и в результате этой встречи появился Сахиб. Чтобы угодить мужу, мать записала Сахиба узбеком по национальности.

Отец Сахиба был военным, но командовал только в семье. Он не пользовался уважением среди офицеров. Сына его, Сахиба, третировали в школе, потом унижали в армии. Уже после того, как Союз развалился, Сахиб поехал на заработки в заполярный Мурманск. Его, молодого и сильного, охотно взяли на службу в военную часть в качестве контрактника. Однако служба у Сахиба, как и у отца, не заладилась. Сахиб прервал контракт и решил вернуться домой, на родину отца.

Наверное, все сложилось бы в его судьбе иначе, не повстречай Сахиб на мурманском вокзале знакомого по имени Карим. Тот стал убеждать его не торопиться с отъездом, мол, есть возможность в короткий срок заработать приличную сумму, с которой не стыдно будет вернуться в Узбекистан.

И действительно, поначалу все шло гладко. Вместе с Каримом Сахиб занимался строительными работами. К несчастью, им пришлось строить дом главарю преступной группы. Хозяин не торопился с расчетом за выполненную работу. Пришлось отказаться от строительства и уйти. Но не так-то легко оказалось отделаться от этого человека.

Через несколько дней беглецов отыскали. Подручные хозяина приехали к ним на квартиру и насильно доставили их на злополучную стройку. Хозяин не стал церемониться с беглецами и, взяв шланг от стиральной машины с пропущенной в него цепью, стал бить их по голове и спине. Сопротивляться было бесполезно, но и согласия остаться для завершения стройки садисту выбить из них не удалось.

Тогда упрямцев затолкали в карцер и продержали там без еды и питья до следующего утра. Утром все повторилось. Избитых до потери сознания парней посадили в карцер и, чтобы не убежали, приковали наручниками к кроватям.

Вот так случилось, что Сахиб оказался в положении раба. Невольников в карцере было несколько, в основном опустившиеся мастеровые, залетные бомжи. За малейшее ослушание их жестоко избивали. Дверь карцера была прочно окована железом и запиралась на ночь. На сутки пятерым узникам давали одну банку консервированного гороха и пачку макарон. Днем приходилось работать до седьмого пота под наблюдением вооруженного охранника.

После того как один из узников не выдержал пыток и сбежал, оставшихся на стройке бедолаг стали запирать на ночь в подвал. Парни совсем ослабели и едва держались на ногах. Сахиб решил проявить хитрость и втереться в доверие к хозяину. Он больше не огрызался и не перечил его подручным. Однажды Сахибу поручили закрыть оставшихся троих узников в подвал, а самому идти в карцер, который уже не замыкался, Сахиб сделал вид, что выполнил приказание, и вернул ключ от подвала хозяину. Когда под утро все в доме затихло, он пошел к подвалу, разбудил узников, и они ушли.

Их поймали. Били долго и жестоко. А потом Сахиба продали чеченцам, промышлявшим в Мурманске наркотиками. Больше всего Сахиб боялся, что его посадят на иглу, поэтому безропотно выполнял все поручения новых хозяев. Вскоре чеченцев арестовали, но жизнь подбросила Сахибу новое испытание.

Сахиб ошивался на вокзале, пытаясь наскрести денег на билет хотя бы до Петербурга. К нему подошел белобрысый с решительным лицом мужчина в штатском и тоном, не терпящим возражений, попросил отвезти в Чечню крупную сумму денег вместе с посланием от арестованных чеченцев. Сахиб понимал, что этот мужчина, скорее всего, следователь-оперативник и его вербуют для сотрудничества с правоохранительными органами. В конце беседы белобрысый дал адреса, по которым Сахиб может выходить на связь. В случае предательства или невыполнения приказа Сахибу грозил арест и срок за распространение наркотиков. Сахибу ничего не оставалось, как согласиться. По пути в Чечню он думал о том, чтобы бросить все и уехать в Узбекистан, но страх останавливал его.

По приезде в Чечню, сразу после того, как Сахиб отдал деньги и послание, он был избит и брошен в подвал.

— Мы тебя отпустить не можем, — однажды сказал ему новый хозяин. — Ты принадлежал моему брату, а он пропал. Моли Аллаха, чтобы он вернулся жив-здоров.

Но чем больше унижений испытывал Сахиб, тем сильнее было желание отомстить за все. Поскольку все считали его конченым, не способным оказывать сопротивление, то не особо опасались его, и Сахиб узнавал многие секреты. Теперь он только ждал случая, чтобы вырваться на волю.

— Раб, раб! — ожесточенно шептал человек в углу подвала. Демидов видел, как относятся к этому худому человеку чеченцы. Они не считали его за человека. Каждый день чеченцы выводили его на работу, и он был вынужден копать землю, месить глину, шкурить бревна, часами, без перерыва следить за работой нефтеперегонного куба, из змеевика которого сочился дрянной бензин.

Впрочем, все они были рабы. Иногда ночью их перевозили в другое место, куда-то в горы, где днем заставляли работать, а на ночь запирали в яме, выкопанной в каком-то хлеву.

Демидов уже устал ждать, когда наконец кто-нибудь приедет и заберет его отсюда. Надежда на помощь Терпухина едва теплилась, но после второй недели пребывания в плену исчезла. Разве сможет Юрий и одиночку выцарапать его из плена?

Однажды ночью, когда в яме было только два человека — Демидов и тот самый, который всякий раз, оставшись без присмотра чеченцев, горько сетовал на свою судьбу, пленник подполз к нему и горячо зашептал:

— Послушай, я вижу, ты солидный человек и зря болтать не станешь.

— В чем дело? — спросил Демидов и, словно боясь опоганиться, отстранился от пленника.

— Знаешь, есть люди, отмеченные даром делать деньги. Они-то и промышляют поставками наркотиков и Россию. Я здесь в плену вовсе не для того, чтобы за меня кто-нибудь уплатил выкуп. Разве что спецслужбы России решатся на это… Но я располагаю ценнейшей информацией.

Демидов хотел спать и едва не выругался, лишь бы Сахиб, так звали парня, отстал. Но тот упрямо лез к Демидову с разговорами.

— В торец хочешь? — наконец не выдержал Демидов.

— Ударь меня, ударь! — пробормотал Сахиб. — Но я все равно должен рассказать тебе то, что не рассказывал никому.

— Отвали, ей Богу! Иначе прибью! — вскипел Демидов.

— Я знаю, каким способом чеченцы доставляют наркотики в Москву.

— Заткнись, паршивец! — почти прорычал Демидов.

— Это связано с бизнесом на лошадях!

— Будь ты проклят! — взорвался Демидов. Однако свирепость его голоса не испугала Сахиба.

— Они выкупают лошадей и самолетом отправляют их на военный аэродром под Москву…

Демидов резко подался вперед и ухватил Сахиба левой рукой за шею.

— Слушай, подонок, — злобно проговорил он. — Я тебя предупреждал, чтобы ты не лез ко мне со своими россказнями? Скажи, предупреждал?

Сахиб кивнул. Он понял, что достал русского. Тот взбесился настолько, что до драки осталось совсем немного.

— Ты хочешь впутать меня в грязное дело! — с прежней свирепостью в голосе пробормотал Демидов. — Но у тебя ни хрена не получится!

С этими словами Демидов ударил Сахиба кулаком по лицу. Сахиб съежился, закрыл руками лицо. Но Демидов не оставил его в покое. Он вскочил и бросился на, как он считал, приставалу. Его кулаки работали как паровой молот. Сахиб пытался отбиваться, но это еще больше увеличивало ярость Демидова. Избив этого слабосильного тощего пленника, Демидов успокоился и уселся в свой угол.

— Ну что, — спросил он. — Теперь ты станешь и дальше плести про свои долбанные наркотики?

— Ты мне зуб сломал, — выплевывая кровавое месиво изо рта, пробормотал Сахиб. — Но я все равно должен рассказать то, что я знаю.

Демидов подивился упорству наглеца.

«Пусть говорит, — подумал он. — Пусть лжет… Но он не впутает меня, пусть не надеется…»

— Они покупают хороших лошадей, — бормотал сквозь всхлипывания Сахиб, — а потом на военном самолете везут их в Подмосковье… Но лошади — только крыша. Из Афгана наркотики присылают с изюмом… Да?! Из Бразилии — с кофе. Да?! А здесь они, — Сахиб выделил слово «они» интонацией, подразумевая под этим своих хозяев, — пользуются бизнесом на лошадях как прикрытием…

— Так что, военные с ними в сговоре? — примирительным тоном произнес Демидов.

— Выходит так, — устало, с потухшим взглядом, пробормотал Сахиб.

— Они в Москве зелье продают?

— А где же еще? Может, они и на Европу работают, но сперва они летят на подмосковный аэродром.

— А откуда ты знаешь, что именно на подмосковный? — поинтересовался Демидов.

— Да какая разница, Игнатий, — прошептал Сахиб. — Подмосковный, потому что только оттуда лошадей могут отправлять в Западную Европу, где рынок сбыта наркотиков больше, чем в Москве.

— Не больше, там просто сбыт лучше налажен… — вставил Демидов.

— Так вот, слушай, — продолжил Сахиб, — на аэродроме животные благополучно проходят таможенный досмотр, а то и вовсе без него, и попадают в руки тех, кто все это организовал.

— Наркотики с лошадями возят, да? — спросил Демидов.

— Да. Я же говорил. Надо же им что-нибудь возить. У них даже лошадей не всегда хватает и, чтобы не гонять пустой самолет они, бывает, наземным транспортом отправляют лошадей обратно, чтобы совершить повторную ходку.

— А я-то думал, зачем чеченцы у меня хороших лошадей покупают?.. — произнес Демидов.

— Я подслушал, я все подслушал… — вновь зашептал Сахиб, и глаза его горели, как угли. — Они думают, что я ни бе ни ме по-ихнему. А я же узбек, узбекский от отца знаю… Не все понимаю, но поднаторел…

— Ты узбек?

— Да, Игнатий. Они продают через подставных лиц лошадей на Запад. С аукциона, по бешеной цене. Однако покупателя интересует только сопутствующий груз, а продавца — плата за наркотики. Как я понял из разговоров хозяев, подобным образом западные наркодельцы осуществляют расчеты со своими российским компаньонами.

— Ты опасный человек, Сахиб, — сказал Демидов, — хоть ты и слизняк.

— Все, что я тебе рассказал, правда!

— Это слишком красиво, чтобы быть правдой, — отмахнулся Демидов.

— Схема красивая, это точно, — Сахиб присел на корточки. — Для такой транспортировки наркотиков они используют одних и тех же животных по нескольку раз. Странно, что таможенники не замечают этого. А чеченцы смеются над их невнимательностью, называют русских олухами…

— Ну, — Демидов почесал голову, — тут ничего странного нет. Среди русских хватает олухов. Но вот лошади?.. Как известно, породистые лошади происходят от одних и тех же элитных производителей, поэтому они похожи на своих родителей, а значит, друг на друга.

Демидов сразу поверил бы в то, о чем рассказывал Сахиб, если бы не одно обстоятельство. По личным наблюдениям Демидова Сахиб был человеком увлекающимся. Эта особенность характера присуща маленьким, живым, очень подвижным людям с острыми курчавыми бородками, как у Дзержинского. Какая-то недоразвитая, почти детская веселость и энергичность неожиданно сменяются мрачным пессимизмом и нечеловеческой жестокостью. Такие люди иногда оказывают неоценимые услуги разведывательным органам. Но чрезмерная приступообразная энергичность порой приводит к тому, что они теряют голову, попадают в тупиковые ситуации и совершают ошибки.

Почти каждую ночь, лежа в своем углу, Сахиб проклинал жизнь, которая забросила его в плен к чеченцам. А теперь он аж горит от желания или отомстить чеченцам, или выслужиться перед органами. Демидов не понимал, почему Сахиб ни с того ни с сего решил открыться ему. А вдруг это провокация?

— Помоги мне выбраться отсюда, а? — вдруг попросил узбек. — Российские спецслужбы отблагодарят тебя. Да и ты внакладе не останешься.

Последнее утверждение и вовсе походило на провокацию. Если бы Демидов знал, как выбраться из плена, он помог бы и Сахибу, но, похоже, о его собственном существовании забыли не только его друзья, но и сами чеченцы — они не выпытывали у него, насколько он богат, много ли у него родственников.

Джебраил появился на хуторе Терпухина в полдень. Это был уже немолодой, но все еще крепкий мужчина с бородой и хитрыми глазками. Без бороды он, наверное, походил бы на бригадира шабашников, лет пятнадцать назад где-нибудь калымивших на просторах Сибири, Джебраила сопровождали несколько вооруженных с головы до ног чеченцев. Поигрывая четками, он предложили уплатить выкуп за Демидова.

— С ним все в порядке? — спросил Юрий, соображая, каким образом Джебраил пересек границу. Скорее всего, блок-пост чеченцы оставили в стороне.

— У него с головы волос не упал, — сказал Джебраил.

— Я должен убедиться в этом, — произнес Терпухин. — А насчет выкупа поговорим потом — денег у меня нет.

— Но Демидов богатый человек, — резонно заметил Джебраил.

Разговор происходил у входа в дом. Терпухин стоял на пороге, чеченцы полукругом возле него.

— Деньги у него на счету в банке, — сказал Юрий, — без Демидова их не получить…

— Он может написать письмо.

— А кто его заверит? Нотариуса с собой брать?

— Я тебе десять нотариусов достану, дорогой, — почти нежно произнес Джебраил.

— И вот что еще: пока я буду разъезжать с тобой но Чечне, твой человек должен остаться в заложниках.

Джебраил отошел в сторону, позвав старших. Чеченцы стали совещаться.

Тем временем Терпухин прошел в дом, прибинтовал пластырем к левой лодыжке пистолет, к правой — нож. Когда он вышел на порог дома, чеченцы уже посовещались и согласились с условиями, поставленными им.

— Ты готов ехать? — спросил Джебраил.

— Почти. Надо только волчат покормить… — сказал Терпухин.

— Каких волчат? — оторопел чеченец.

— Самых натуральных.

После того, как волк и волчица были убиты, Терпухин подкармливал волчат-сироток, бросал им в яму мелко порезанное мясо. Одного волчонка, доходягу, пришлось некоторое время кормить из соски. Поначалу волчата дичились, скалили зубы, а потом привыкли. Звереныши уже не забивались в свою пещерку, а с интересом наблюдали за странным существом, заменившим им мать.

Возле Сычиного балка Юрий велел остановить автомобиль.

— Волчата здесь, — коротко объяснил он причину остановки.

Джебраил решил пойти поглазеть на зверюшек. Чеченец не скрывал своего восхищения волчатами.

— Послушай, отдай их мне!.. — попросил он.

— Вот когда Демидов окажется на свободе, приезжай, я подарю тебе вон того.

— Да он худой, доходяга какой-то…

— Зато он самый злой. А что худой, так это ничего, у вас в Чечне мяса много. Откормишь.

Чеченца-заложника оставили на посту у капитана, с которым Терпухин успел познакомиться. Вначале Черемисов отвел Юрия в сторону и долго объяснял ему, что он не хочет ввязываться в разные подозрительные дела, но когда Терпухин сообщил ему, куда он отправляется, безропотно согласился.

Через пару минут автомобиль въехал на территорию Чечни и запылил по равнине, направляясь к чернеющим на горизонте горам. Вскоре автомобиль стало подбрасывать на ухабах. Терпухин внимательно следил за местностью. Перед тем как дорога пошла в гору, Джебраил остановил машину и что-то сказал своим подручным по-чеченски. Терпухину завязали глаза.

Вскоре машина снова остановились. Терпухина за руку ввели в помещение. Минут через пятнадцать он услышал радостный оклик:

— Юрий!

Терпухин сорвал повязку и увидел своего соседа. Демидов был в порядке, если не считать осунувшееся от бессонных ночей лицо да заросшие, с желтоватой сединой, впалые щеки.

— Да, животик у тебя спал! — Терпухин похлопал соседа по брюху. — Не кормили, поди?