Мой-мой

Глава 49. ДИВАН МИД ФИНЛЯНДИИ. ОЛЕНЬЯ КОЛБАСА. СОВЕТ ДРУГА.

Пия с Каем валяются на диване министерства иностранных дел Финляндии и смотрят телевизор.

– Это очень удобный диван, – сказала мне Пия однажды после секса,

– когда у меня будет свой собственный дом, я куплю себе точно такой же. У нас в Лаппенранте есть участок земли, который купил мой папа еще до того, как погиб. Там можно строить дом. Это очень красивое место на озере. Иногда мне хочется вернуться в Лаппенранту, построить дом и работать в школе учительницей. Там такая спокойная-спокойная жизнь.

Если бы диван министерства иностранных дел умел говорить, он мог бы, наверное, рассказать многое. О том, кто и что здесь на нем раньше делал, сколько половых актов ему пришлось пережить, с кем Пия была здесь вместе до того мартовского вечера, когда появился я. А сколько он мог бы рассказать своим последующим пользователям о нас с Пией! На нем следы нашей любви, нашего пота и наших генитальных выделений, он впитал в себя добрых пол-литра, если не целый литр, пииной мочи. А сколько встрясок, взбучек и потрясений ему еще достанется ни за что! Этот диван хорошо сделан, он не скрипит и не жалуется, он все вбирает в себя и ничего не отдает обратно.

– Оленья колбаса в холодильнике – возьми себе сам. Кай снова хочет смотреть "Возвращение Батмена", но сам он, как ты знаешь, боится и мне надо быть с ним рядом.

Я лезу в холодильник и среди привезенных из Финляндии продуктов нахожу герметически запаянный пакетик с тонко нарезанным темным мясом. Я вскрываю его, потянув специальную зацепку на одном из углов, и пробую.

– Пия, это не оленье мясо!

– Не может быть. Я купила это в супермаркете в Лапландии и это должно быть самое настоящее мясо северного оленя.

– Я не думаю, что сибирские и лапландские олени могут так сильно отличаться по вкусу! Здесь что-то написано на этикетке, но я не могу читать, а картинки нет.

– Неси сюда, я тебе прочитаю.

Я несу ей пакетик с колбасой в гостиную.

– Да, это не оленья колбаса. Я ошиблась, взяла не ту колбасу.

Вероятно, они лежали рядом. Но это тоже похоже на оленя – такое большое с широкими рогами, не знаю, как это сказать по-русски.

– А, это лось! Ты купила мне лосиную колбасу. В Сибири мы не едим лосей, они считаются несъедобными. Впервые в жизни пробую мясо лося.

– А мы их кушаем. Очень вкусно.

– А собак вы тоже едите?

– Ой, собак – нет!

– А мы едим.

– Какой ужас! Хорошо, что Кай не понимает по-русски, он так любит собак! Пожалуйста, не говори ему, что ты их кушаешь.

– Почему? Собаки очень вкусные. Мы едим их зимой. Это лайки. Они очень быстро размножаются и их легко содержать. Они спят прямо в снегу. Зимой мы часть из них режем и едим, наиболее слабых, которым все равно не дожить до весны. Вкусно. А из меха делаем шапки, такие же, как моя.

– Пожалуйста, не говори это Каю! Я пообещала купить ему собаку.

Мы пойдем за собакой в следующую субботу. Если ты ему скажешь. Что ты кушаешь собак, он будет бояться, что ты можешь скушать и его собаку, когда будешь очень пьяным.

– Я не понимаю, почему можно есть оленей или лосей, а собак – нельзя?

– Потому что это другое. А ты знаешь, где продают собак?

– На Кондратьевском рынке.

– Поедешь с нами?

– Ладно.

– Знаешь, я все сделала в университете и получу свой диплом 18 мая. Тогда сделаю большой праздник. Приедут из Финляндии мои друзья, брат и мама.

– Поздравляю! А какие еще новости?

– Моему брату во вторник сделают операцию. Я так боюсь!

Понимаешь, он очень много пил и теперь ему будут делать операцию на сердце, ставить там какой-то клапан. Это очень серьезно. Теперь я все время об этом думаю. Он такой еще молодой – всего на два года старше меня. А пить ему будет больше нельзя. Ой, он так много раньше пил!

– Зачем же он тогда пил, если у него больное сердце?

– У нас в Финляндии все много пьют.

– Не переживай, обойдется.

– А сегодня утром Кая брал его папа, они несколько часов были вместе. Папа Кая не очень хороший. Он никогда не возьмет его надолго. Хотя, этим летом он обещает забрать его на несколько недель. Тогда я впервые за много лет побуду одна. Я отвезу Кая папе, как только начнутся школьные каникулы – в начале июня, а заберу только 22-го, когда начнется мой отпуск. В отпуск мы хотим ехать на машине во Францию, в Бретань. Говорят, там очень красиво!

– Да, правда, мы раньше ездили туда каждый год с моей дочкой и моей бывшей женой. Но это так далеко! Представь, как ты будешь ехать в жару через всю Европу!

– Мне не нужен совет, я сама решаю, как отдыхать! Просто, можешь сказать мне, что будешь делать ты!

– Если я поеду на выставку в Вену, тогда я смогу побыть с

Анастасией.

– Хорошо, если она приедет сюда, и они знакомятся с Каем!

– Но я пока не знаю.

– Смотри, Кай уже спит. Мы сегодня так рано встали, потом встреча с папой, дорога. Подожди, я отправлю его спать, и мы поговорим дальше.

Пока Пия укладывает Кая, я достаю из сумки подарок Будилова и снимаю с шеи новозеландское украшение. Несу в спальню.

– Все, я готова! Я так за тобой соскучилась!

– Знаешь, я чуть не сошел сума, когда получил из Лапландии твой мессидж.

– Какой?

– Come to Finland and make love with me!

– А, этот! Я тебя очень хотела.

– Я был тогда на музыкальном фестивале, когда он пришел, и сразу поехал домой. Я не находил себе места и не мог спать.

– Это хорошо.

– Это было так странно.

– Знаешь, Владимир, я боюсь тебя полюбить!

– Почему? Ты пугаешь меня своими словами! Пия, что это значит, что ты боишься меня полюбить?

– Я очень боюсь, – отвечает Пия, поглаживая мой нетерпеливый член, тыкающийся в ее сомкнутые ноги. – Подожди, подожди, дай мне договорить!

– Но любить – это же прекрасно! Когда любишь, обо всем забываешь!

– Может поэтому, мне и страшно.

Под эти слова мне удается в нее ворваться. Я переворачиваю ее на спину и вижу перед собой ее глаза. В спальне горит свет. Я замираю, чувствуя, что она хочет сказать мне что-то еще очень важное.

– Знаешь, ты забрал часть моей души!

Эти слова приводят меня в неописуемый восторг.

– Да, я забирал часть твоей души! Но я хочу забрать всю твою душу! Мне нужна твоя душа, Пия! И я выну ее из тебя моим хуем! Вот, я ее уже чувствую! Мой хуй – как зеленый новозеландский крючок, и твоя душа будет биться на нем, как рыба! Кстати, твой крючок я принес обратно, художник Будилов сказал, что я должен его вернуть. А тебе он передал подарок – трех африканских слонов в скорлупе кокосового ореха. Вон они стоят у тебя на тумбочке.

– Какой он добрый!

– Да! Отдай мне свою душу!

– Ну, как там твои злоебучки? – спрашивает меня по телефону

Гадаски. – Они оставляют тебе время работать творчески?

– Представь себе, что почти нет! Я как-то незаметно скатился в разрешение моих личных проблем. А вчера Пия сказала мне, вернувшись из Лапландии, такое, о чем я теперь не могу не думать.

– Что же она там тебе сказала?

– Она сказала, что боится меня полюбить, что я забрал у нее часть ее души. Мне кажется, что ее что-то мучит.

– Просто, она не может тебя идентифицировать. Ты слишком неординарный персонаж, и она не поймет, что ты от нее хочешь. Ходишь, тянешь из нее душу, а ничего не хочешь. Такого не бывает. Все чего-то хотят. Если бы ты был обычным русским, ты бы хотел на ней жениться, чтобы ездить на Запад, жить в Финляндии, получить через какое-то количество лет гражданство. Но тебе это не нужно.

– Да, мне действительно это не нужно. У меня есть австрийское гражданство, и я могу жить на Западе или ехать туда в любое время.

– А она уже видела твой паспорт?

– Нет, хочет, но я пока не показывал.

– Если бы ты хотел от нее то, что я только что сказал, ей было бы просто – она бы сделала все необходимое, и ты попал бы к ней в зависимость на многие годы. Это был бы идеальный вариант. Но ты ничего не хочешь. Ты художник. Что на твоем месте захотел бы художник? Возьмем, к примеру, Игоря Колбаскина. Он захотел бы, чтобы она устроила ему выставку в какой-нибудь задрипанной финской галерейки или познакомила с важными людьми, или купила картину.

– Но мне это не надо. У меня другие масштабы.

– А что тебе надо, думай, чтобы ее озадачить.

– Мне надо, чтобы она подключила к интернету компьютер Кая, чтобы она помогла мне купить и привезти из Финляндии стиральную машину и мебель. Она вообще может заказывать все что угодно по каталогам, и это потом доставят в консульство.

– А вот это все она делать не будет. С какой такой стати? Об этом даже и не проси. Это она сама тебе предложит, если ты на ней женишься.

– Слушай, да ты – инженер человеческих душ. Я бы ни за что до всего этого не додумался.

– Нет, ты ведешь себя до того странно, что даже не просишь ездить на ее новой машине! Любой бы мужик, будь то финн или русский, уже давно бы попросил. А ты не просишь! Скажи ей сегодня же, что ты хочешь ездить на ее машине. Это ее успокоит.

– Но у меня же нет прав, точнее, права есть, но за рулем я никогда не сидел.

– Скажи, что решил пойти на водительские курсы.

– Ладно, ты меня убедил, я попробую. Моя любовь иррациональна, я всегда хочу от женщины только секса и чувств.

– Твоя любовь всегда иррациональна, а женщина всегда рациональна.

Она всегда думает, что от нее хотят каких-то материальных благ. Прикинь сам, что может думать Свиноматка (недавно я невзначай обмолвился Гадаски мыслью, и теперь он стал называть Пию Свиноматкой)? Она думает совершенно обоснованно и логично, что она никому не нужна и что ее никто не может полюбить просто так. С какого такого хуя, в конце-то концов? Она думает, что ты ее хочешь как-то использовать, и она должна не упустить этот шанс, чтобы тебя к себе привязать. Ей хочется постоянного мужчину, чтобы ее кто-то регулярно ебал. Не будь мудаком! Дай ей шанс и не тяни душу!

– Хорошо, я подумаю. Может, и в правду, пойду в школу автомобильной езды.

– Пойди-пойди, в жизни все может пригодиться.

–