На земле потомков Аладдина

ПИШЕМ СПРАВА НАЛЕВО

Общеизвестно, что незнание языка может служить барьером в общении между людьми. Но не для иракца. Любой житель Ирака в любое время готов общаться с вами. А языковой барьер? — спросите вы. Как можно общаться, не зная языка? Как угодно!

Естественно, что большинство прибывающих в Ирак иностранцев не знают арабского, но вызывает сожаление, когда, прожив в стране год и более, они зачастую не в состоянии пользоваться хотя бы наиболее употребительными словами. Ведь практически иностранец круглые сутки находится в условиях постоянного контакта с носителями языка, и, хочет он того ли нет, язык сам проникает в него, заполняет сознание, и кажется, что помимо желания он должен заговорить, сначала как маленький ребенок — отдельными словами, потом короткими фразами, и, наконец, полноценными предложениями. Но на самом деле все гораздо сложнее…

Представьте себе иракца, который должен какое-то время работать с вами. Изо дня в день он встречается с вашими коллегами, присутствует при разговорах с друзьями и сослуживцами. И что же происходит? Этот самый иракец совершенно неожиданно для вас начинает говорить на вашем родном языке. Конечно, он не станет цитировать отрывки из «Войны и мира», да этого и не требуется. Но он попытается войти с вами в тесный контакт посредством вашего языка.

Учил ли он его специально, штудировал ли по ночам учебники? Вряд ли он обременял себя этим, скорее всего, овладел языком благодаря своей природной любознательности, потребности к общению, склонности к языкам, присущей этому народу и необыкновенной музыкальности.

Когда речь заходила об изучении иностранных языков и способности к ним, иракец обычно предлагал проделать небольшой эксперимент. Он просил сказать любое слово по-русски и повторял его. Сначала я называл самые легкие слова, которые первыми приходили мне в голову, мой собеседник повторял их без акцента. Затем я произносил слова посложнее — результат тот же. Произносил целую фразу — она повторялась четко с небольшим акцентом. Потом очередь была за мной. И уже на первом слове приходилось запинаться. Конечно, можно сослаться на трудность произношения в арабском с его гортанными звуками и такими словами, что язык сломаешь. Но разве русский не входит в разряд наиболее трудных языков мира!?

Арабский язык имеет две формы существования. Одна классическая (на нем издаются газеты, журналы, книги, а также написан Коран). Эта форма остается неизменной на протяжении многих веков, а точнее, со времен пророка Мухаммеда. Другая — диалектная. Не только каждая страна Арабского Востока имеет свой диалект, но и отдельные районы внутри государства. Так, разговорный язык арабов центра Ирака в значительной степени отличается от диалектов озерных арабов, а также арабов южных и северных районов страны. Наиболее чистым, или приближенным к классическому варианту, является язык, на котором говорят в центре, в том числе в Багдаде.

В районе Басры и в пограничных с Ираном областях отмечено большое количество слов персидского происхождения. На севере Ирака арабский подвержен влиянию курдского, турецкого и таджикского языков. Но даже наиболее чистый арабский центральных и западных районов в значительной мере отличается от арабского классического языка.

Понять разницу между арабским классическим (письменным) языком и разговорным можно на таком примере. Представьте себе, что на одной из улиц Москвы вы вдруг обратились к первому встречному на старославянском. Какова будет реакция прохожего? Думаю, что если вы станете упорствовать и продолжать разговор на языке наших предков, то мирный ход событий нарушится. Иракец, если вы обратитесь к нему на классическом арабском, вас просто не поймет и в недоумении будет пытаться перейти на разговорный.

Вы вправе продолжать свои эксперименты с классическим арабским языком, тем более что он узаконен. Ведь все печатные материалы издаются именно на этом языке, и богослужения в мечетях проводятся также на классическом арабском. Но простому человеку, неграмотному, тем более из провинции, он непонятен. Ведь в Ираке быть грамотным — это значит уметь писать на арабском классическом языке и говорить на любом из диалектов.

Особенности арабского и его отличия от других языков, заключаются не только в том, что на нем пишут справа налево или что на письме обозначаются только согласные звуки, а гласные — нет, но и в том, что каждое слово в арабском имеет очень широкое значение и иногда может обозначать очень далекие по смыслу понятия и явления. Поэтому так красивы арабские стихи, а пословицы и поговорки имеют глубочайший смысл.

Ничто так не ценится у иракцев, как умение изящно изъясняться, свободно владеть языком, хорошая шутка или удачный анекдот.

К иностранцу, в той или иной мере владеющему их родным языком, отношение иракцев особое. Если они видят желание иностранца расширить свои познания в языке и это желание искренне, то помощь будет оказана незамедлительно. В сторону будут отложены самые срочные дела, и иракец примется с вами тренировать какой-нибудь особо сложный звук из арабской фонетики. При этом ваши неудачи не будут его раздражать, а скорее вызовут целую бурю положительных эмоций.

Если кто-нибудь из находящихся рядом заметит, чем вы занимаетесь, то и он тоже отложит свои дела и придет на помощь своему собрату. Если вы вовремя не примете меры, то уже через четверть часа соберется большая компания, так как кто-нибудь обязательно позовет еще кого-нибудь на подмогу или просто послушать, как смешно вы произносите арабские звуки. При этом ни тени раздражения, ни капли издевательства, только живое желание помочь и веселая шутка.

Еще через четверть часа никто уже не будет помнить, для чего все тут собрались. Изучение арабской фонетики как-то само собой перейдет в обучение арабской словесности, при этом будут приводиться цитаты из поэтов древности и современности. А далее разговор перерастает в обсуждение перспектив развития арабской литературы. Все разделятся на две, а то и более группы, спор примет широкий размах и привлечет еще больше участников. При этом одни будут говорить о литературе, другие об экономике, третьи — о политике. Не исключено, что все это закончится осуждением последней агрессии Израиля, который является врагом арабского народа и его культуры.

Когда дебаты начнут утихать, то первый, кто взялся преподать вам урок арабского языка, обратится к вам, если, конечно, вспомнит об истоках начавшегося спора, и похвалит ваш арабский, правда, посоветовав больше говорить, чаще вступать в разговоры на базарах, чтобы понимать народный язык, или общаться с молодежью. Он обязательно приведет пример из собственной практики, как он, будучи во Франции, Италии или Польше, выучил язык за три месяца, познакомившись там в первые же дни с прекрасной девушкой. При этом он закатит глаза, зацокает языком, защелкает пальцами. Если вы в этот миг под каким-нибудь предлогом не покинете его, «урок арабского» продлится еще минут тридцать, с подробным описанием процесса изучения иностранного языка. При этом рассказчик постарается добиться полного понимания.

Арабский язык неотрывно связан с жестикуляцией, которая дополняет его. Но иногда достаточно красноречивым бывает простой жест без всякого словесного пояснения. Так, три пальца, сложенные в щепотку и повернутые вверх означают: подожди секундочку, не спеши (по-арабски — «дакика»).

Если вы обращаетесь к человеку пишущему, разговаривающему или просто занятому делом или своими мыслями, он, не отрываясь от занятий и не прерывая разговора, покажет вам дакику, что означает: секундочку, сейчас освобожусь.

Но не надо быть настолько наивным и думать, что эта секундочка полностью соответствует астрономической секунде или даже минуте. Например, закончив писать, иракец может собрать бумаги и уйти, показав вам на прощание все ту же дакику. Вы спокойно ждете, когда пройдет обещанная минута, затем из вежливости ждете еще пять минут, после чего начинаете интересоваться, скоро ли вернется мистер такой-то и, если он не очень занят, нельзя ли его позвать. Если вам очень повезет и вы не встретите на своем пути очередной дакики или, другими словами, вежливой просьбы подождать минутку, которая будет выражаться все тем же жестом, то вам сообщат, что мистер такой-то сейчас будет и при этом добавят арабское выражение «иншалла», что означает, «если того пожелает Аллах».

Разумеется, у вас безотлагательное дело к упомянутому господину, но еще минут десять вы тратите на то, чтобы понять, какое отношение имеет Аллах к его возвращению. Не придя к какому-либо определенному выводу, вы снова интересуетесь вероятностью его появления. Не скрою, что на этот раз в глубине вашего сознания начинает зарождаться некоторое раздражение, а также смутные, еще не оформившиеся подозрения, что «минутка» — понятие в арабском мире весьма растяжимое.

После повторного вопроса на вас смотрят широко раскрытыми глазами, в которых читается явное удивление, но ни капли раздражения или досады. Вам снова показывают дакику и уходят, по вашим предположениям, позвать нужного вам мистера.

Проходит минут десять и появляется… посланец. За это время вы для себя уже твердо решили, что арабский жест «дакика» является идиомой для обозначения весьма растяжимого времени. Вы откладываете свои философские умозаключения, чтобы выслушать ответ гонца. Ответ его сводится к одному слову: «бачер», что значит «завтра». Итак, арабская «секундочка» обернулась сутками. Не думайте, что на этом изучение арабского языка заканчивается. Теперь вам предстоит узнать, что такое «бачер».

Итак, чуть заалел восток, и вы спешите к знакомому уже мистеру, с тем, чтобы как можно раньше застать его и наконец решить свою проблему. Вы абсолютно уверены, что сегодня вы непременно его застанете, тем более утром, пока он не исчез куда-нибудь «на минутку».

Однако, прибыв на место, вы выясняете, что нужный вам человек еще не явился, но вас просят не беспокоиться, с минуты на минуту он должен быть. Лучше бы этого не говорили! Минутка! Начинает казаться, что это козни дьявола. Ну ничего! Терпение и только терпение!

Проходит полчаса. Никаких изменений. На вопрос, когда все-таки можно ожидать такого-то, следует ответ: «Бачер». Опять «бачер» — завтра.

— Как же так?! — не выдерживаете вы.

— Очень просто. Еще вчера он уехал в соседний городок к заболевшему родственнику.

Наступает еще одно «бачер». И напрасно, во всяком случае для вас. Видимо, родственник заболел надолго и всерьез. Но следует утешительное «бачер».

Не будем продолжать, поскольку «завтра» никогда не наступает. То, что вы потратили свое драгоценное время и нервы, ваша собственная вина. Просто никто не хотел вас обижать прямым отказом. Нужно было понять это самому и не проявлять свойственной европейцам прямолинейности и упрямства. А как же надо было поступать?

Когда вам впервые показали «дакику», нужно было не показывать свою заинтересованность и попусту не тратить время в ожидании, а весело сказать: «Прекрасно, тогда до завтра», и удалиться.

Теперь существует два пути решения проблемы: первый — забыть на пару дней о своей проблеме (если это возможно — ведь все течет и все изменяется), второй — искать другого человека, который помог бы вам. Но и в этом случае вы не гарантированы от дакики и бачера.

Лучше подождать. Вопрос утрясется, решится сам собой, или необходимость его решать отпадет вовсе. Не волнуйтесь и не торопитесь. Все будет хорошо, «иншалла»!

Естественно, у каждого в жизни могут быть неприятности. Никто не застрахован от них. Но каждый относится к ним по-разному: кто-то огорчается больше, кто-то меньше.

— Но стоит ли вообще огорчаться.

— Нет, — ответит вам любой иракец, — не стоит.

И тут на помощь приходит слово-заклинание «малеш». Сосед пролил на ваши любимые выходные брюки чай — малеш, кто-то помял крыло вашей машины, пока вы ходили в магазин, — малеш, разбили любимую чашку — все тот же малеш, что переводится на русский, как «стоит ли беспокоиться!», «ничего страшного!», «не берите в голову!»

Однако знать перевод этого слова и даже активно употреблять его в разговоре — это еще не значит проникнуться его духом, вжиться в его психологию до конца. Рано или поздно наступит тот долгожданный момент, когда вы с абсолютно арабской легкостью произнесете «малеш», махнете на все рукой, мгновенно забудете о только что случившейся неприятности и почувствуете неимоверное облегчение. Вскоре вы будете употреблять его так же часто, как истинный иракец. Пролив чай на любимые брюки вашего иракского собеседника, скажите «малеш», случайно помяв кому-нибудь машину, не волнуйтесь, а с улыбкой и непринужденно скажите хозяину «не тревожься, все это пустяки», и скажите это по-арабски, великолепным словом-заклинанием, которое способно в одну секунду рассеять тревогу, озабоченность и раздражение.

«Малеш» завоевал себе место и в лексиконе советских граждан, временно проживающих в Ираке. Ведь, не правда ли, перевод его, довольно громоздкий и длинный, не передает все богатство смысловой нагрузки, которое несет само арабское слово. И поэтому часто приходится слышать в разговоре своих соотечественников, утешающих друг друга — «малеш».