На землю с небес и дальше в лес

Глава 23

Рапунцель посмотрела в зеркало.

Оно было большим, на деревянной раме оказались причудливо вырезаны цветы, листья и ветви. В стекле отражалась комната с низким потолком и мебель в ней, тоже украшенная вырезанными на дереве узорами. Основание кровати, по всей видимости, было сделано из причудливо изогнутых корней; комод, казалось, весь покрыт древесной корой. Все, что Рапунцель видела в крепости, создавало впечатление, что над постройкой этого места трудились многие, и они вкладывали в свое дело душу.

— Бедняжечка моя, — в сотый раз повторила Нэн, подбирая еще одну прядь волос в корону, которую она плела на голове Рапунцель. Нэн была уже пожилой, но крепкой и здоровой. Кожа ее из-за возраста казалась бледно-лавандовой. — Так долго высоко в башне, и никто не приходил тебе на помощь. Ты очень смелая девочка.

Рапунцель изучала свое отражение, чтобы отвлечься от этого разговора. Она так давно не смотрелась в зеркало, что и не подумала, как путешествие могло ее изменить. Она стала стройнее, загорела, на носу и щеках рассыпались веснушки. И, конечно, волосы...

Но больше всего изменились глаза. При взгляде в них затягивало в глубину. Эти глаза многое видели, многое знали.

— Я думаю о том, что ведьма сделала с бедными солдатами атамана, — продолжила Нэн. — Одним ударом магии убила их на месте и бросила атамана Флита на поле боя. Бессердечная стерва. Она заслужила худшей смерти, если тебя интересует мое мнение.

Рапунцель вздрогнула.

Нэн выпустила один золотистый локон. Он упал Рапунцель на плечо, задел пояс ее красного платья, которое нашла Нэн для пира. Его в честь Рапунцель сегодня устраивал атаман Флит. Платье принадлежало его матери, как объяснила Нэн. Ей пришлось надставить подол, чтобы длина стала подходящей. Нэн была очень добра к Рапунцель.

Откуда ей было знать, как больно Рапунцель слышать, насколько Нэн рада, что Ведьма мертва. Да, причины для радости были веские, и Рапунцель молчала, чтобы не испортить никому настроение. Горевать же по Ведьме она будет в одиночестве.

Возле зеркала стояла керамическая ваза с цветущей розой. Цветок был красным и совершенным. Рапунцель потянулась к нему и осторожно провела пальцем по краешку бархатного лепестка.

—У меня прекрасный сад, — сказала Нэн. — Флиту нравятся мои розы.

— Я тоже люблю розы.

—Тогда я украшу твои волосы. — Она отрезала стебель и вставила цветок в заплетенную корону на голове Рапунцель сзади. — Вот так! Встань, дай, я полюбуюсь.

Рапунцель встала.

— Да ты просто как картинка! — Нэн собрала свою рабочую сумку и, на секунду замерев в дверях, посмотрела на Рапунцель одновременно жалостливо и благодарно и повторила: — Смелая девочка.

Нэн вышла из комнаты, а Рапунцель тихо опустилась на кровать и попыталась собраться с силами перед тем, что еще предстояло. Рун вчера привел их с Джеком в Красноград, и Рапунцель больше не выходила из комнаты. Она чувствовала себя абсолютно вымотанной и не хотела видеть даже Джека. Через пару минут она спустится и окажется среди множества людей, которые хотят отпраздновать смерть Ведьмы и, что еще хуже, поблагодарить за это Рапунцель. Когда открылась дверь, она хотела было отослать посетителя, кем бы он ни был, обратно, потому что еще не была готова идти на праздник, но тут увидела вошедшую и от удивления растерялась.

— Мудрейшая!

Мудрейшая улыбнулась. Она была сейчас размером с человека и, хромая, двинулась к Рапунцель. На ее лице сиял здоровый румянец, и вообще она выглядела значительно лучше, чем в их прошлую встречу. Бледно-голубое платье очень ей шло, за спиной ярко сияло невредимое крыло, сломанное же исчезло.

— Где ваше крыло? — спросила Рапунцель, со страхом ожидая ответа.

Единственное крыло Мудрейшей легко затрепетало.

— Я не смогу летать, — отозвалась она, — но я буду жить. Красноземье теперь в безопасности, Рапунцель, так что не горюй о моем крыле. Это добровольная жертва, я готова была отдать и больше.

— Мне жаль. — Рапунцель хотела бы найти слова получше.

— Ты сделала больше, чем я смела надеяться. — Мудрейшая улыбнулась. — Я очень хотела увидеть тебя и поблагодарить лично.

— О, не благодарите меня, пожалуйста, не нужно. Все говорят мне спасибо, а лучше бы не стоило. Я не убивала Ведьму.

— Нет, ты совершила нечто большее.

— Что? Нашла Перводрево?

— Ты передала дар Перводрева Энвеарии, научила ее чётко видеть прошлое и настоящее. Никто, даже я, не верил, что такое возможно, и это спасло Энвеарии жизнь.

— Но я не спасла ей жизнь, она мертва, я видела ее кости!

Это было так странно: все, что осталось от Ведьмы — лишь хрупкие высохшие кости песочного цвета. Рапунцель завернула их в свои отрезанные волосы и похоронила там, где прежде стояла башня.

— Ее земную жизнь, — отозвалась Мудрейшая. — Белая Фея не смогла забрать ее в Гегууль.

— Кто это? Что еще за Белая Фея?

Мудрейшая села рядом с Рапунцель на кровать.

— Ты когда-нибудь слышала историю Разлома, или, как некоторые его называют, Раскола?

— Нет.

— Это история о том, как все мы были рождены. Четырнадцать великих фей хранили жизнь. Они договорились расколоться на тысячи кусочков и превратиться в фей, людей, зверей, деревья, сами страны Времии.

— Четырнадцать великих фей, но ведь стран всего тринадцать?

— Черная Фея стала не страной. Она раскололась первой и стала человечеством, придала форму Времии, привнесла ноту бренности бытия на все ее земли.

Рапунцель вспомнила черную молнию, ударившую в тело Ведьмы и отпугнувшую белый свет.

— Потом раскололись остальные, одна за другой. Сначала великая Красная Фея, следом прочие, даже Фиолетовая — последней. Только Белая отказалась. Она все еще целая и сидит в одиночестве в Гегууле.

— Она поэтому создает великанов? Чтобы не сидеть одной?

— Возможно, это одна из причин.

— А она вообще сходит с небес?

— Нет. Те, кто хочет заполучить кусочек ее силы, кто поддался соблазну обещания бессмертия, должны отправиться в Гегууль и заключить такую же кошмарную сделку, как Энвеария.

— Бессмертие — это вечная жизнь?

— Да.

— Получается, Ведьма могла бы жить вечно?

— Она потеряла силу, когда освободила тебя. Без этой силы выжить ей было невозможно, она уже давно должна была умереть. Именно поэтому ты нашла только её кости.

Рапунцель помолчала, обдумывая услышанное.

— Значит, феи бессмертны?

— И да, и нет. Мы угасаем, таем, но потом возвращаемся. И мы, многие из нас, проживаем долгую жизнь, прежде чем исчезнуть. Например, мне почти пятьсот лет.

Рапунцель от удивления широко распахнула глаза. Пятьсот лет? Тогда Ведьма-то кажется совсем молодой.

— Почему тогда, — спросила она, — Черная решила создать смертных? Зачем создавать людей, которые умирают, если можно делать фей? В чем смысл?

Мудрейшая слегка улыбнулась.

— Вот ты и присоединилась к великому поиску.

— Поиску чего?

— Ответа.

Рапунцель не знала, что сказать, так что просто опустила взгляд на руки. На пальце непрерывно двигалось бронзовое кольцо, подаренное Перводревом. Она потерла его большим пальцем.

— Ты знаешь, что это? Дерево-мать сказала тебе?

— Вы о кольце? — уточнила Рапунцель. — Это кольцо.

— Оно означает, что ты признана дочерью Перволеса, — объяснила Мудрейшая. — Сестрой самих деревьев Времии.

Рапунцель была ошарашена.

— Сестрой деревьев? Я не понимаю.

— Тебе теперь открыты все волшебные леса Времии. Тебе и тем, кто путешествует с тобой.

— Что? Правда? — Рапунцель изумленно посмотрела на кольцо. — Я могу путешествовать по лесам фей? Могу попасть куда захочу, так быстро, как только захочу?

— Так быстро, как деревья могут тебя доставить, — уточнила Мудрейшая. — Ты должна будешь выучить, где начинаются леса и как их отыскать. Деревья тебя научат.

— Тогда я смогу сама провести Джека в Нехватаево вместо Руна?

— В этот раз Рун вас проводит, чтобы вы не заблудились.

— О. — Рапунцель по-прежнему не доставляло удовольствия общение с Руном, но Джек не мог себе позволить заблудиться и опоздать, ведь тогда пострадает Тесс. — Вы дали Джеку то, о чем его просила великанша?

Мудрейшая покачала головой.

— Я не сумею сделать ее смертной. Никто не может колдовать в Гегууле. Но я дала Джеку подарок, который, как мне кажется, вполне удовлетворит великаншу: волшебное зеркало. Она сможет смотреть на Времию, пока ожидает своего освобождения.

— Освобождения? — удивилась Рапунцель. — Я думала, великаны должны оставаться в Гегууле навсегда.

— Ничто не остается неизменным вечно, — тихо ответила Мудрейшая. — Даже в Гегууле.

Рапунцель почувствовала облегчение. С момента, когда она услышала, как великаны страдают, эта мысль не давала ей покоя. Даже если они совершали ужасные поступки, заставлять их мучиться вечно нечестно. Вечность — это слишком долго. Некоторые ведьмы раскаялись и заслуживали свободу.

Рапунцель почувствовала, что вот-вот заплачет, и поспешила отвлечься от этих мыслей. Если она начнет плакать сейчас, весьма вероятно, еще долго не сумеет остановиться, а выплакаться хотелось в одиночестве. Она мечтала спрятаться в своей башне только для того, чтобы вволю пореветь.

Вместо этого она сказала:

— У меня есть еще один вопрос.

— Задавай.

— Ведьма упоминала, что есть какая-то сила под этой крепостью. О чем речь?

Мудрейшая некоторое время внимательно смотрела на Рапунцель.

— Ты одна из очень немногих, кому о ней известно. Большинство фей не в курсе, я сама мало понимаю её природу. Ты окажешь Красноземью большую услугу, если никогда и ни с кем больше не станешь это обсуждать, даже с Джеком.

— Ой. — Рапунцель растерялась. — Ну... Ладно.

— Теперь настройся на сегодняшний праздник, а завтра ты уйдешь с Джеком и Руном. Я надеюсь, что наступит день, когда ты вернешься на Красную поляну. — Мудрейшая коснулась средним пальцем груди и склонила голову. — При более счастливых обстоятельствах.

Внизу, в великолепной столовой замка Краснограда, Рапунцель приветствовали с такой радостью, что она была абсолютно обескуражена. Ей хотелось сесть рядом с Джеком, но для неё приготовили место через несколько стульев от него, прямо рядом с самим атаманом Флитом, который выглядел лишь чуть старше Рапунцель. Она рассмотрела соседа по столу: темная кожа, темные волосы, казалось, мягкие на ощупь, плед, который укрывал всю инвалидную коляску, спускаясь до пола. Плед был похож на лоскутное одеяло, но каждый кусочек ткани украшала вышивка, изображающая те или иные события. Атаман был добр, спокоен и, видимо, лучше прочих понимал, что Рапунцель совсем не хотела праздновать. Может, потому что тоже горевал: в конце концов, он выжил при крушении кареты, в которой погибли его родители, но у него отняли ноги.

И сделала все это Ведьма. Но, несмотря ни на что, Рапунцель по ней скучала. Интересно, поймёт ли она когда-то, почему.

Начался пир. Рапунцель ела больше, чем, как она думала, была способна съесть, и потому чувствовала себя несколько виноватой. Нельзя быть такой голодной, когда Ведьма умерла. Нельзя хотеть еще одну порцию десерта.

Отодвинув тарелку, Рапунцель повернулась к атаману Флиту.

— Спасибо, что пытались вытащить меня из башни, — сказала она под гул разговоров. — Простите, мне очень жаль, что Ведьма так поступила с вашими солдатами, родителями и ногами.

Атаман некоторое время помолчал, и Рапунцель показалось, что его темные глаза опустели. Но когда он заговорил, в голосе его звучала забота.

— Тебе не за что извиняться. Лучше расскажи обо всех опасностях, с которыми вам пришлось столкнуться в пути. Говорят, вы встретили Ловца, это правда?

Рапунцель боялась, что расстроит атамана, но если он и переживал, то искусно это скрывал. Казалось, ему нравится слушать истории Рапунцель, и с каждой новой он улыбался все больше, теряя привычную серьезность. В итоге он откинулся на спинку инвалидной коляски с выражением глубочайшего удовлетворения на лице и высоко поднял свой кубок.

— Тост! — объявил атаман Флит, и в зале установилась тишина, а кубки взметнулись вверх. — За Рапунцель, на долю которой выпало немало трудностей, и за Джека, смелого и верного. Долгой им жизни, и пусть дорога приключений почаще их приводит к нашему порогу. Мы всегда будем им рады.

Слова были встречены одобрительные выкриками, особенно расстарался Принц-лягушонок, который квакал взахлеб с плеча Джека. Когда все выпили, праздник продолжился. Гости встали из-за стола и маленькими группами разошлись по углам зала и смежным комнатам. Многие продолжали наблюдать за Рапунцель: она тут и там слышала свое имя.

— Позволь им поговорить с тобой, — посоветовал атаман. — Они хотят чествовать тебя.

То, что Рапунцель не хотелось чествования, не имело значения. Важные гости подняли ее с места. Они хотели поблагодарить ее, поцеловать ей руки, поплакать у нее на плече, погладить по голове и рассказать, какое горе им принесла Ведьма. Многие из них потеряли своих детей: сыновья и дочери были солдатами, убитыми Ведьмой. Эти родители особенно стремились показать, как признательны. Каждый из них верил, что Рапунцель смело победила ведьму, которая причинила им столько вреда, но никто не видел, сколько боли они приносят самой Рапунцель.

Выдержав несколько таких непростых разговоров, Рапунцель попыталась ускользнуть из толпы, но дорогу преградила маленькая пухлая женщина. Она представилась корреспондентом «Городских глашатаев». Ее голос казался добрым и убедительным. Она засыпала Рапунцель вопросами, не на все из которых имелись ответы.

Когда от журналистки удалось отойти, Рапунцель поспешила в другую комнату искать Джека. Вместо друга, однако, навстречу вышел высокий бледный мужчина с посеребренными сединой висками, в темном кожаном плаще и с блестящим амулетом на груди.

Нексус Кин. Принц Мик назвал его охотником на ведьм, да он и сам говорил о своих планах уничтожить Ведьму. Рапунцель не хотелось говорить с этим человеком, но он уже ее заметил.

— Рапунцель, — тепло поприветствовал ее он, и его собеседники низко поклонились, когда он от них отошел. — Как поживает твой лягушонок?

Вопрос обрадовал Рапунцель, но не успокоил до конца.

— Принц-лягушонок в порядке, — уверила она. — А как вам удалось так быстро добраться до Красноземья? Вы же только несколько дней назад были неподалеку от Вольного.

— Статус Благородного имеет свои преимущества. — Нексус Кин улыбнулся. У него оказались добрые глаза, но в них читалась какая-то неуверенность. Некоторое время он смотрел на Рапунцель.

— Что такое? — спросила Рапунцель. — Вы хотите получить обратно свою книгу? Ту, про ведьм?

— Нет, у меня есть вопрос, — признался Кин, — но я сомневаюсь, стоит ли его задавать. Ты только что пережила тяжелое испытание и наверняка горюешь. Наверное, большинство людей не могут представить Энвеарию любящей матерью с человеческим сердцем, но я могу.

Его слова оказались настолько неожиданными, что на глаза Рапунцель навернулись слёзы, и она поспешно отвела взгляд. Она не хотела плакать, была не готова.

Голос нексуса смягчился.

— Я убил многих ведьм и знаю, как они начинают. Они пребывают в отчаянии, их охватывает паника, подталкивая к совершению зла. Когда я впервые встретил тебя в лагере в Зеленом Содружестве, ты произвела на меня приятное впечатление: умная, красивая, полная жизни. Энвеария не могла бы воспитать такую дочь, если бы в ней не было чего-то хорошего.

Рапунцель благодарно посмотрела на него.

— Что вы хотели у меня спросить?

— Как Энвеария сумела разорвать сделку с Гегуулем?

— Почему вы хотите это узнать?

— Потому что, возможно, у меня получится помочь другим ведьмам сделать то же самое. — Нексус провел затянутой в перчатку рукой по волосам, и Рапунцель заметила глубокие морщины у него на лбу. — Долг обязывает меня убивать ведьм, потому что нельзя позволять им охотиться на детей. Но я не хочу отдавать их Белой Фее и надеюсь найти другой путь.

— Я не знаю, как ей удалось, — честно призналась Рапунцель. — Мудрейшая сказала, я спасла Ведьме жизнь.

— Как?

— Научив ясно видеть прошлое и настоящее. Правда, не представляю, что это значит.

Нексус Кин кивнул. Казалось, он погрузился в глубокие раздумья.

— Благодарю, — произнес он некоторое время спустя. — Если еще что-то вспомнишь, буду счастлив получить от тебя весточку, Рапунцель.

Он поклонился, и Рапунцель ответила тем же, надеясь, что у нее получилось правильно.

Нексус Кин отошел, и около Рапунцель тут же очутился Джек. В килте и куртке, как у солдат атамана, он выглядел неожиданно строго и элегантно. Его ногти и волосы были чистыми, но что-то еще изменилось, как заметила Рапунцель, и от этого в ее животе затрепетали бабочки.

— О чем вы говорили с нексусом? — спросил он.

— Где ты был? — Рапунцель пересадила Принца-лягушонка с плеча Джека на свое. — Я искала тебя, а потом не могла сбежать от всех этих людей.

— Я был с солдатами. — Джек выглядел очень довольным собой. — Курил сигару.

— Пахнет ужасно!

— Хм, ну да. Смотри, тебе тут письма пришли. По почте.

Рапунцель взяла листочки бумаги.

— По почте?

— Я позже объясню. Пока прочитай их. Вот это от принца Мика и принцессы Дэй.

— А еще от принца Порыва, — обрадовалась Рапунцель. Она и забыла о наследном принце Синего царства.

— Послушай, Джек, я получила приглашение в Очаровательный дворец!

— Здорово. — Казалось, Джек не слишком-то рад.

— А еще письмо от Перл! — Рапунцель быстро пробежала глазами строки.

Рапунцель подняла взгляд от записки и обнаружила, что все гости смотрят на нее и тихо переговариваются. Некоторые двинулись к ней. Им не терпелось рассказать свои истории, но Рапунцель отступила назад, к двери. Ей больше не хотелось выслушивать, как все ненавидели Ведьму.

— У меня тоже для тебя кое-что есть, — сказал Джек.

— Ты знаешь, как выбраться наружу? – прошептала Рапунцель.

— Конечно, пойдем.

Рапунцель поспешила за спутником через тяжелые деревянные двери, казавшиеся лесными чудовищами благодаря искусной резьбе. Выйдя на широкие освещенные факелами ступени, Рапунцель глубоко вдохнула ночной воздух и села на лестницу.

Джек сделал несколько шагов и оглянулся.

— Все хорошо?

— Я хотела бы, чтобы мы могли уйти прямо сейчас.

— Знаю. Я хочу только увидеть великаншу и завершить свою миссию.

— Подожди, вот твоя мама увидит, что ты вернулся. — Рапунцель не хотелось больше думать о Ведьме, и она выбрала тему порадостнее. — Подожди, она еще услышит, что ты сделал! Она так боялась, что ты пропадешь, как отец. И Тесс тоже будет счастлива тебя увидеть.

— Да, наверняка. — Джек благодарно посмотрел на Рапунцель и кашлянул. Они заговорили одновременно.

— Знаешь, ты выглядишь просто...

— Ты сказал, что у тебя...

Рапунцель замолчала и наклонилась вперед.

— Я выгляжу как? — Она вопросительно посмотрела на Джека. — Продолжай.

Джек откинул волосы со лба, но они тут же упали обратно.

— Чудесно, — закончил он, и Рапунцель обдало жаром с ног до головы. То, как он смотрел на нее, нравилось Рапунцель, очень нравилось.

— Ну, ты тоже красавчик, — сделала она ответный комплимент и впервые смутилась, глядя на Джека. Прежде рядом с ним она чувствовала себя абсолютно свободно. — Тебе идет новая одежда.

— Спасибо, — отозвался Джек. — Так, э-э, что ты говорила?

— Ах да, — Рапунцель отбросила стеснительность. — Ты сказал, у тебя что-то для меня есть.

Джек полез в карман куртки.

— Вот, — он протянул Рапунцель ее мешочек с бабками. — Мне его отдал Рун, когда... Ну, ты знаешь... Феи разбирали то, что осталось от башни.

Рапунцель крепко сжала мешочек. Джек продолжил:

— Еще они нашли под руинами кучу денег, Рун упоминал целый сундук монет. Думаю, Энвеария спрятала там свое состояние, и теперь оно принадлежит тебе.

Тут он замолчал и посмотрел на Рапунцель.

— Я никогда не говорил тебе о том, что сказала мне мама, когда я покинул Нехватаево. О том, что я пропаду, как отец. Ведь не говорил же?

Рапунцель отрицательно покачала головой и слегка улыбнулась.

— Тогда откуда ты знаешь?

— От Перводрева.

— Как? Что там вообще произошло, в этом дереве?

— Это отличная история. Я расскажу ее по дороге, — пообещала Рапунцель.