Не просто рассказы

ЗЛОСЧАСТНАЯ МОРОЖЕНКА

Для нас, людей, живущих яркими впечатлениями, второй месяц каждой осени идеален для завершения прогулок по альпийским озерам. На старинном судёнышке с красными, как утиные лапы, гребными колесами, да под мерное дыхание парового котла я путешествовал по Люцернскому озеру от одного уютного города к другому… такому же.

На очереди Флюэлен — богемное местечко. Заезжие знаменитости, судя по описанию туристических брошюр, толпятся здесь сотнями. Правда, не сегодня. Всё тихо, мило, спокойно.

Часом позже, неспешно обойдя узкие улочки, пересчитав ласточек на проводах и выслушав звон церковного колокола, я вернулся на пристань, ждать следующего парохода. Он, кстати, уже виднелся неподалёку.

И вот тут, лениво блуждая, мой взгляд упал на вывеску с надписью: «Мороженое». Благодаря жаркому дню, запах клубнично-ванильной прохлады показался совершенно неотразим. Хотя, признаться, обожаю это угощение всегда. Мы, люди тонкой душевной организации, любим мороженое.

Сглотнув слюнки, я приобрёл огромный вафельный рожок, полный ароматного лакомства. И уже начал «ням-ням»…

Но!

Не успела душа воскликнуть: «Perfekto!», ранее упомянутый кораблик причалил к берегу и начал издавать призывные стоны.

Это означало: всем на борт!

Я нервно поморщился: ледяное угощение (о, ужас!) не лишилось ещё и половины той горки, что возвышалась над краем стаканчика. Обида переполнила грудь.

Швейцария — страна порядка! — по правилам на пароход не принято заходить с мороженым. Мы, люди тонкой эмоциональной организации уважаем правила хорошего тона.

Алчно вцепившись зубами в лакомство и пытаясь откусить побольше, как хомяк, что запасает на зиму дюжину лишних орехов, я торопился как мог. Но мороженка упорно не хотела доедаться, а посадка подходила к концу. Меня рвали противоречивые чувства, которым не позавидовал бы и англичанин: «Ice cream, or not to be!» В этом трагедия эмоциональных людей — мы склонны к переживаниям.

Что делать? Необходимость плыть обрела союзника — нежелание остаться, и я с грустью поплелся к мусорной корзине. Не представляете, каково это — расставаться с только что обретённым сокровищем. Терзаемый сомнением, я наверное аж по самый локоть опустил руку в мусорку, всё не решаясь разжать пальцы…

Наконец, содержимое вафельного стаканчика кануло в бездну пластикового пакета.

Превозмогая горечь утраты, я покинул пристань последним.

Минуту спустя освещенные осенним солнцем живописные берега уже баюкали взор. Наблюдая гладь озера, что мягко резала мир на половины, отражая одну в другой, печаль о потере стихала. Душевная рана затягивалась.

Но! Это был не мой день.

Вдруг. Без малейшего скрипа, словно в преисподнюю, отворилась дверь салона. Так безмолвно входит только злодейка-судьба с очередным сюрпризом. Точно. На палубу явился божий одуванчик в образе милой старушки (да старушенции просто, чего греха таить!) с кошелкой в одной руке и… огромным, свежим, чудесным, ароматным (один в один, как тот с которым я расстался) вафельным рожком мороженого в другой…

Дыхание прервалось, разум помутился, а я захлебнулся слюной зависти. Моя тонкая душевная организация разбилась вдребезги. Остальное происходило, как в бреду.

Катастрофа развивалась стремительно. Чёртова старуха примостилась напротив (!), поднесла (не раздумывая!) мороженое ко рту, игриво причмокнула губами и небрежно скинула костлявым пальцем бумажный фантик….

Тот плавно пал к её ногам. А бабка вцепилась в клубничное желе кривыми жёлтыми зубами. Надеюсь последними, пожелал я сгоряча!

А как?! Вскипела обида! Кажется, именно тогда у меня задергался левый глаз и сделалось положительно нехорошо.

Мир помутнел, и в пелене исчезающей реальности слышался лишь оглушительный звук жующих (надеюсь, что вставных) челюстей бабки, виделся торжествующий взгляд её (надеюсь, обутых в линзы самого неприличного размера) глаз и доносился презрительный хохот толпы на совершенно незнакомых мне языках.

Один только, вполне справедливый, хотя совершенно излишний вопрос успел нечаянно задеть край моего затуманенного любопытства:

«Где?! Где, леший её задери, эта контрабандистка прятала злосчастную мороженку, поднимаясь на борт?!»

И… окончательно переполненный эмоциями осеннего дня, я чуть не потерял сознание.