Откровение (СИ)

Глава 16

Я проснулся уже несколько минут назад, но не спешил раскрывать глаза, пытаясь удержать в памяти смутные обрывки сновидения, в котором она опять привиделась мне. После долгих лет отсутствия лёгкая тень этой женщины с новой силой заставила биться моё истосковавшееся, раненое сердце. Мне не дано было разглядеть её лицо и фигуру, и мой затуманенный взгляд напрасно силился распознать неясные, расплывчатые очертания. Разум отчаянно стремился придать им узнаваемую форму, но все попытки были тщетны, и она ускользнула от меня так же легко и непринуждённо, как уже не раз делала в прошлом, оставив после себя невыносимую горечь разлуки… Этот сон не был возбуждающим и не способствовал появлению эротических фантазий, что заметно отличало его от тех томительных ночных грёз, какие снились мне первое время после разлуки с Самирой, когда тело, привыкшее к плотским утехам за все годы, которые мы провели вместе, требовало сексуальной разрядки, и в связи с этим я заключил, что таинственной женщиной могла быть только Линда. У нас с ней не было физической близости, не считая редких объятий, и мы никогда не говорили откровенно о чувствах друг к другу, хотя, безусловно, ощущали сильное взаимное притяжение. На моей памяти нет ни одного случая, чтобы она мне приснилась, хотя Самира утверждала, будто слышала по ночам, как я в блаженном сонном бреду называл Линду по имени, что в конце концов послужило одной из причин разлада с моей гордой женой из племени странников. Мне хотелось верить, что именно Линда стала гостьей сегодняшнего сна, но в то же время я был не в силах понять, почему её присутствие являлось столь призрачным и неуловимым, словно она всего лишь дразнила меня.

Мои мысли вернулись к Самире, и я невольно вспомнил гибкое молодое женское тело, жаждущее ласки, и наши жаркие ночи. Её мягкий, миловидный внешний облик отличался от строгой красоты Линды. Эти две девушки были очень разными (даже по своей природе), но их объединяло одно — обе они стали моими спутницами и подругами. С той, которую я встретил первой из двух, у меня была только духовная связь, а вот со второй я прожил бок о бок несколько лет, однако не любил её так, как ту, с кем прилетел на корабль. Впрочем, любил ли я, вообще, Самиру? Наверное, всё-таки нет… Мне стыдно в этом признаться, ведь подобные слова звучат так, как будто я использовал её в течение всего того времени, пока она была рядом со мной. Конечно, я бы мог сказать в своё оправдание, что с моей стороны было сделано всё возможное, чтобы сохранить наши отношения, но у меня уже нет никаких иллюзий, что это утверждение соответствует правде. Подсознательно я сам всячески отталкивал Самиру от себя, так как мои скрытые и чисто платонические чувства к погибшей Линде были, несомненно, намного крепче привязанности и естественного полового влечения к живой, соблазнительной, но при этом всё же нелюбимой женщине. Думаю, решающим событием, уничтожившим последнюю надежду на возвращение Самиры в мой шатёр в качестве подруги или жены, послужило прибытие странников на Новые Земли, точнее, тот день, когда все мы — я, Темгон и его соплеменники — остановились перед неприступной стеной, поразившей нас не только тем, что она наглухо перекрывала единственный доступный нам проход, но и своим довольно странным видом.

Все остальные пути в непосредственной близости от этой местности уже контролировались гибридами и киборгами. После долгих поисков разведчикам странников наконец-то удалось обнаружить безопасный туннель, и он, судя по добытой от других беженцев информации, должен был непременно вывести на Новые Земли. Нам часто приходилось слышать, что материя, с помощью которой была создана данная область ковчега, обладает необычными свойствами, а также не отличается долгосрочной стабильностью, и если на Потерянных Землях сдвиги перегородок и туннелей происходили довольно редко, то здесь этот процесс был в порядке вещей. Хотя мы знали о подобных особенностях той зоны, куда лежал наш путь, факт отсутствия входа на границе двух территорий немного выбил нас из колеи… Я и Темгон стояли прямо перед сплошной серой стеной и удручённо разглядывали её складчатую, шишковатую поверхность, где волнообразные гребни хаотично перемешивались с ребристыми буграми, одиночными впадинами и спиралевидными выпуклостями. За нашими спинами собралось всё племя, и я затылком чувствовал обеспокоенные взоры мужчин, женщин и детей, желавших как можно скорее покинуть опасный район и столкнувшихся вдруг с непреодолимой преградой. Вождь странников обречённо покачал головой и отошёл от стены, оставив меня наедине с досадной проблемой и показав тем самым, что всё ещё верит в мою исключительность.

Обернувшись, я увидел, что почти все мои попутчики тоже ожидают от меня чуда, даже обычно невозмутимый Моглурн смотрел на меня с надеждой, а Самира, почувствовав на себе мой взгляд, виновато потупила глаза. Из всех них только она одна, видимо, понимала, что её сородичи требуют от меня невозможного. Я мог бы объяснить им ситуацию и сказать, что, вероятнее всего, на Новых Землях действуют иные законы и тактильные датчики люков, мембран и перегородок уже не будут повиноваться моим прикосновениям так, как это случалось прежде. Кроме того, на данном участке не имелось сенсорных панелей, и этот наглядный факт, в общем-то, должен был вразумить их и натолкнуть на мысль о том, что Великий Номад при всём желании бессилен что-либо здесь сделать, однако чем пристальнее я вглядывался в лица своих соратников, тем сильнее убеждался в том, что их иррациональная вера в мои способности по-прежнему осталась непреклонной. В те минуты я окончательно осознал, что переубеждать суровых скитальцев бесполезно, и мне уже никогда не удастся избавиться от того статуса, которым я, по их мнению, обладал. Будут ли они и в дальнейшем благосклонны и преисполнены почитания, если меня сегодня постигнет неудача? Готовы ли в таком случае сохранить мне жизнь? Что случается с богами, когда люди прозревают и к ним приходит понимание, что их вера была ложной? Чего мне ожидать — скорой смерти или постепенного забвения? А может, и того, и другого? Я опять повернулся к стене, опасаясь, что неутешительные думы и сомнения отразятся у меня на лице, и это вызовет ещё большое смятение в душах странников.

Гнетущая тишина позади меня тяжким грузом давила мне на плечи, а взор мой уже несколько минут отрешённо блуждал по поверхности рокового препятствия, как вдруг в кажущемся хаосе складок, изгибов и извилин я обнаружил один маленький участок, где изогнутые линии рельефа неожиданным образом складывались в более-менее логичный рисунок. Мне пришлось сосредоточить всё своё внимание, чтобы распознать в беспорядочном нагромождении неровностей хоть какой-то смысл, и, хотя поначалу это и представлялось всего лишь обманом зрения, с каждой новой секундой внутри меня росла уверенность, что данный объект расположен там совсем не случайно. Озарение пришло внезапно, и расплывчатые очертания мгновенно слились в узнаваемую форму: это было ничто иное, как контур раскрытой ладони. Не веря собственным глазам, я оглянулся на стоявших в небольшом отдалении людей, полагая, что они также разглядели скрытый символ, затерянный среди сумбурного скопления углублений и запутанного сплетения выступов, но, похоже, никто из них не заметил ничего особенного. Удивительный факт отсутствия какой-нибудь реакции со стороны моих товарищей не на шутку встревожил меня и заставил усомниться в собственных предположениях, поэтому, чтобы окончательно удостовериться в своих выводах (или же опровергнуть их), я вновь сфокусировал взгляд на странном сегменте стены, пока тот не принял — по крайней мере, в моей голове — вид своеобразной сенсорной панели. В следующий же миг я быстро прикоснулся к нему рукой, боясь упустить подходящий момент, и сразу после этого действия нам впервые в жизни представилась возможность наблюдать Раскрытие…

В центре стены моментально образовалось маленькое, почти незаметное круглое отверстие, а затем оно стало стремительно увеличиваться в диаметре до тех пор, пока через несколько секунд не расширилось до размеров немногим больше человеческого роста и лишь после этого приняло устойчивую форму, создав таким образом вход в змеевидно петляющий и равномерно освещённый туннель. Приятное, мягкое свечение исходило от поверхности его стен, пола и потолка, или, вернее, их подобий, выполнявших аналогичную функцию. Человеческому глазу невозможно было разграничить эти элементы конструкции, поскольку они плавно перетекали один в другой, напоминая замысловато скрученную спираль. В то время как я, торжествуя в душе, с восторгом рассматривал странный проход — впоследствии подобные ландшафтные объекты мы стали называть каналами, артериальными туннелями, или просто артериями, — изумлённые возгласы за моей спиной сменились гробовым молчанием. Меня посетило тягостное предчувствие, и когда я опять развернулся к своим друзьям, то увидел такую же удручающую картину, какую мне однажды уже довелось лицезреть при схожих обстоятельствах: все без исключения странники стояли на коленях и взирали на меня с чувством глубокого благоговения.

Священный трепет явно читался в их широко раскрытых глазах, а губы шептали слова восхищения, причем среди этих охваченных религиозным экстазом людей присутствовали ведь не только закоренелые фанатики типа Моглурна, но и такие, как Темгон, кто до сей поры относились ко мне хоть и с чрезмерным уважением, но всё же как к вполне нормальному человеку. Я с печалью и грустью в сердце смотрел на коленопреклонённые фигуры, пытаясь увидеть прежних единомышленников и товарищей, но находил лишь преданных почитателей, ослеплённых сверхъестественной верой в моё высшее предназначение. Вот тогда-то и пропала последняя надежда на возвращение ко мне Самиры, поскольку её поведение в данный момент практически ничем не отличалось от действий соплеменников. Мне стало ясно, что она уже больше никогда не будет воспринимать меня как обыкновенного человека из плоти и крови. Я перестал быть для неё тем мужчиной, кого можно просто любить, и окончательно превратился в олицетворение древнего культа, которому нужно служить. Несомненно, теперь она могла бы вновь стать моей подругой, если бы от меня последовала такая просьба, однако сама мысль о том, что кто-то — хоть и по собственному желанию — будет выполнять роль безропотной наложницы или служанки, казалась мне отвратительной. Я не нуждался в личных отношениях, усиленных или подталкиваемых религиозными чувствами, и, кроме всего прочего, уже имел возможность на собственном горьком опыте убедиться в том, что нельзя заставить себя полюбить, — даже такую привлекательную, желанную и добрую женщину, как Самира…

— Хвала Великому Номаду! — вдруг оглушительно выкрикнул Темгон и вскочил на ноги.

Все прочие странники последовали его примеру, и воздух наполнился ликующими возгласами. Они вопили, свистели и потрясали руками в порыве общего воодушевления, а мне оставалось только подавленно наблюдать за ними со стороны. Тоска наполнила мою душу, когда я понял, что опасения провести весь остаток своей жизни в духовном одиночестве среди чуждых мне по образу мышления и этическим нормам обитателей звездолёта, которые вроде бы уже рассеялись после того, как меня радушно приняли в племя благородных бродяг, неожиданно вернулись ко мне с прежней силой. В конечном счёте моя отличительная способность взаимодействовать с контрольной системой корабля (пусть даже на весьма примитивном уровне) воздвигла незримый барьер между нами. Приняв этот неутешительный вывод и признав полную бесперспективность борьбы с навязанным мне титулом полубога, я решил оставить всё как есть и постараться в будущем сделать как можно больше, чтобы облегчить жизнь людей, доверивших мне свои судьбы.

В тот день мы благополучно покинули Потерянные Земли и для всех нас начался новый этап существования. Мы довольно долго блуждали по сложнейшему лабиринту артерий, изучая необычный ландшафт, где каждая встречная полость — привычное слово «отсек» никак не подходило для обозначения этих пространственных объектов — отличалась от предыдущей по своей площади, форме и структуре материала. Во время странствия нам много раз попадались тупиковые проходы, в связи с чем мы были часто вынуждены искать обходные пути, и лишь некоторые из тупиков преодолели благодаря механизму Раскрытия, причём во всех этих случаях неясный знак открытой ладони на поверхности стен, символизирующий тактильный сенсор, видел исключительно я один. Кого бы из странников я ни подводил вплотную к очередному рисунку и ни просил хорошенько всмотреться в изгибы линий, чтобы попытаться разглядеть в них пусть даже лёгкий намёк на упорядоченную последовательность, в ответ получал только осторожное недоумение, переходящее в неподдельный восторг, когда мне удавалось одним прикосновением руки создать большой круглый проём в дотоле неприступной и незыблемой тверди. Кстати, несколько лет спустя я как-то показал Лене Рамирес аналогичный символ в одном из каналов неподалеку от Лагеря, и она, как ни старалась, не смогла ничего распознать, и это повергло меня в некоторую растерянность, так как я искренне рассчитывал, что женщина-андроид, прожившая довольно долго на Марсе, должна обладать всё же большей проницательностью, чем коренные жители ковчега. Других своих близких друзей я решил не подвергать подобному тестированию и, несмотря на то, что они были достаточно наслышаны о моих «успехах» на этом поприще, никогда в их присутствии не активировал видимые только моему взору сенсоры, поскольку всерьёз опасался появления у них неверного, искажённого отношения ко мне — не просто как к боевому товарищу и другу, а как к избраннику судьбы, или хуже того — как к сверхчеловеку. Меньше всего я желал, чтобы Ремар, Тим и Водан уподобились соплеменникам Темгона и превозносили мои заслуги и боготворили меня. У Лены уже изначально был подобный настрой, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы она нашла в себе силы в некоторой степени побороть комплекс слепого повиновения и служения человеку с Земли, каковым я, в общем-то, и являлся, и всегда оставался в её глазах.

Странники воспринимали путешествие по территории Новых Земель как естественное продолжение жизненного пути. В их представлениях идея Бесконечного Вояжа нашла здесь своё следующее воплощение, и поэтому они не особо печалились, когда вдруг оказывались в трудных ситуациях. Как однажды сказал мне мой верный телохранитель Моглурн: «Пока с нами Великий Номад, смелым рыцарям-бедуинам сопутствует удача, и мы всегда будет следовать за тобой!» Повинуясь этому нехитрому лозунгу, которому они придавали сакральный смысл абсолютного правила, неутомимые скитальцы никогда не оспаривали моих решений и даже Темгон полностью предоставил мне право выбора направления продвижения, что раньше было преимущественно его обязанностью. К сожалению, довольно скоро нам пришлось убедиться в том, что молчуны так же, как и все остальные люди, могут беспрепятственно пробираться на Новые Земли. После нескольких кровопролитных стычек с ними я решил увести доверившийся мне народ как можно дальше от границы с Потерянными Землями. Тогда всем нам казалось, что мы только по чистой случайности сумели избежать встречи с киборгами, но уже через некоторое время выяснилось, что здешние территории являются запретной зоной для машин, и они по причине Смыкания не в состоянии активно действовать здесь. Когда этот факт был установлен и доказан, я посовещался с Темгоном, и у меня возникла идея приостановить Бесконечный Вояж и закрепиться в какой-нибудь полости, пригодной для жизни значительного количества людей. Я не видел особого смысла в постоянном бегстве от врага, который без поддержки со стороны киборгов уже не мог представлять значительной угрозы нашему существованию. Благодаря своему особому положению в племени мне удалось убедить странников принять моё предложение, тем более что многим бойцам уже порядком надоело скрываться от мертвяков и они желали расквитаться с противником, заставившим их покинуть привычный ареал проживания.

В результате усиленных поисков нам удалось найти подходящую полость, отличавшуюся не только присутствием в ней нескольких открытых источников воды, но и довольно обширной площадью. К счастью, она не была занята каким-нибудь другим народом, бродячим кланом или беженцами с Потерянных Земель, и я распорядился основать там поселение, которое впоследствии получило название «Лагерь» и стало опорным пунктом Гвардии Ковчега. С той поры мы решили последовательно бороться с оборотнями, и первое время это были лишь одиночные рейды небольших групп воинов из племени странников, а спустя пару лет, по мере увеличения нашей численности за счёт притока новых мужчин и женщин, готовых сражаться, боевые действия всё больше начали принимать характер полномасштабной войны. Особенно этому способствовало появление среди нас Водана, бывшего лорда ангелов, который оказался дальновидным и талантливым военачальником. С течением времени количество людей, желающих примкнуть к армии сопротивления, стало превышать возможности их размещения в Лагере, и тогда военный совет, постоянными членами которого, кроме меня, были Темгон, Водан, Ремар, Тим и Лена, постановил разделить население и отправить его наиболее беззащитную часть — небоеспособных женщин, стариков, детей и тяжелораненых гвардейцев — в Приют, одну сравнительно недавно обнаруженную полость вдалеке от Лагеря и в стороне от главных артериальных туннелей, но располагающую всеми условиями для нормальной жизни. Таким образом, Лагерь принял на себя роль военной базы, и большинство её жителей составляли воины или воительницы, хотя там всё же присутствовал небольшой контингент из тех женщин и мужчин, кто не имели боевой подготовки и не стремились воевать с зомби, тем не менее хотели по-прежнему жить в этом месте, потому что со временем оно стало для них домом. В основном такие люди следили за хозяйством, убирали территорию, добывали продовольствие (к примеру, собирали овощи, ягоды и фрукты или охотились на диких животных в соседних полостях с подходящей флорой и фауной), готовили пищу, шили одежду или чинили доспехи, причём всё это они делали совершенно добровольно. В принципе, в Лагере никого не держали против его желания, каждый из нас был там по велению сердца и старался принести максимальную пользу.

Гвардия Ковчега пополнялась прежде всего за счёт беженцев с Потерянных Земель, но к нам приходило также и некоторое количество местных, кто по каким-то личным причинам решили стать гвардейцами, хотя «местными» их можно было назвать лишь с большой натяжкой. На самом деле они являлись либо потомками переселенцев, которые давным давно, ещё до Вторжения Машин, обосновались здесь, либо сами выбрали этот обширный край для своего проживания много лет назад, когда особей ещё и в помине не было. Как раз первая категория поселенцев неоспоримо продемонстрировала нам, что, помимо защитного механизма Смыкания, Новые Земли обладают ещё одним решающим преимуществом по сравнению со старыми районами звездолёта, а именно отсутствием негативных последствий от излучения преобразователя материи для генома человека. Среди них не было людей с физическими отклонениями вследствие врождённых мутаций, а ведь они представляли собой как раз то поколение, которое появилось на свет уже в новых условиях. Очевидно, одной из характерных особенностей строительного материала всех внутренних конструкций — полостей, артерий и карманов — являлась его непроницаемость для вредоносного излучения. Вскоре это предположение подтвердил тот факт, что дети, рождённые в Лагере или позже в Приюте, после того как всех беременных женщин стали отправлять туда, были абсолютно физически здоровыми. Кроме того, не только стены, пол и потолок, но, вероятно, даже сам воздух отличались лечебными свойствами, так как беглецы с Потерянных Земель (а к их числу можно отнести основную массу гвардейцев), безусловно, уже имели в своих ДНК мутировавшие гены, но данное обстоятельство никоим образом не сказывалось на потомстве. Некоторые из вступивших в Гвардию местных обитателей упоминали, что где-то очень далеко от расположения Лагеря живут настоящие коренные народы этой гигантской и по большей части неисследованной области звёздного ковчега, однако никто из них не видел собственными глазами те племена и лишь пересказывал различные, зачастую совершенно неправдоподобные слухи. Ремар неоднократно заявлял, что готов снарядить отряд из своих соотечественников, главным образом поисковиков, чтобы отправиться на розыски этих загадочных людей, но Водан всегда решительно выступал против уменьшения количества активных бойцов — здесь следует заметить, что полицейские составляли элитное подразделение нашей армии, — даже на непродолжительный срок. Я всецело поддерживал мнение генерала по этому вопросу, в связи с чем разрешал бригадиру и его воинам предпринимать только кратковременные поисковые экспедиции на небольшом удалении от Лагеря.

Между тем гибриды не оставляли попыток завоевать Новые Земли, и гвардейцы днём и ночью выслеживали их группы, стараясь расправиться с ними уже в приграничной зоне, но это получалось не всегда, и отряды молчунов всё чаще стали появляться в глубине территории. Поначалу мы пытались взять в плен отдельных представителей этих лишённых собственного интеллекта существ для детального изучения, и нам пару раз удалось захватить несколько экземпляров и доставить их в Лагерь. Подвергнув пленных оборотней допросу и обнаружив абсолютную невосприимчивость к коммуникации и неспособность к логическому мышлению, да и вообще какой-нибудь разумной деятельности, нам пришлось всех их умертвить для последующего вскрытия. Мы надеялись, что нашим медикам (среди них была и Самира) удастся разгадать загадку бессловесных тварей и определить, каким образом киборги ухитрились подчинить их разум и нервную систему своей воле. Первый же препарированный труп подтвердил версию, высказанную когда-то Леной Рамирес, согласно которой для обеспечения довольно-таки специфических функций как в головной, так и в спинной мозг мертвяков должна быть внедрена псевдобиологическая регулирующая система, сформированная из комбинированных модулей, созданных в результате гибридного скрещивания органики и искусственных компонентов, и позволяющая воспринимать внешние сигналы, а также обрабатывать информацию, переданную дистанционным способом, причём количеству органических системных элементов следует значительно превалировать над долей неживой, но активной материи, иначе зомби не будут иметь возможности свободно перемещаться по всей площади Новых Земель, ведь в таком случае они своими действиями неизбежно вызовут Смыкание.

В конце концов мы в общем и целом разобрались в методе трансформации человека в гибрида, хотя для более детального понимания этого процесса необходимо было изучить отдельные звенья контрольной цепи, сращённой с нервной тканью организма, однако данная фаза исследований оказалась недостижимой, так как здесь проявился предел наших возможностей и умений. Любая попытка извлечения из организма оборотня чужеродных фрагментов приводила к их немедленному саморазрушению — они плавились и растворялись на наших глазах, превращаясь за пару секунд в бесформенную жижу, которая, в свою очередь, разлагала мышечную и костную ткань и просачивалась сквозь тело мёртвой особи. Не считая меня, Лена, естественно, была лучше других гвардейцев осведомлена о технологических возможностях мыслящих машин, и именно ей пришла в голову тревожная мысль о том, что мертвяков, в принципе, также можно использовать в качестве своеобразной «живой» бомбы, начинив их внутренности взрывчатым веществом, поэтому не очень-то разумно с нашей стороны брать их в плен и тем более приводить в Лагерь. Возразить на этот аргумент было нечего, и я отдал распоряжение прекратить все попытки изучения зомби и впредь не пытаться их пленить, а вместо этого методично ликвидировать при каждом удобном случае.

Молчуны появились на борту корабля довольно скоро после Вторжения Машин. Вероятнее всего, у земных ИскИнов изначально не было намерения гибридизировать местных обитателей. Суперкомпьютеры, по всей видимости, рассчитывали захватить звездолёт только за счёт киборгов и автономных боевых аппаратов, и первое время эта тактика была достаточно успешной и практически беспроигрышной, но продолжалась она лишь до той поры, пока их армия не вторглась на территорию Новых Земель. Эта обширнейшая зона радикальным образом отличалась от тех участков ковчега, которые существовали ещё со времён создания звездолёта «Надежда» и стали впоследствии, когда уже были полностью оккупированы слугами могущественного врага с искусственным интеллектом, обозначаться в разговорах беженцев как «Потерянные Земли». Важнейшее её отличие заключалось в том, что весь материал как внешних, так и внутренних конструкций был произведён преобразователем материи на основе инопланетных технологий и по этой причине обладал неизвестными земной науке свойствами и возможностями, что позволило Прометею реализовать процесс Смыкания, являвшийся не только полностью автономным и рефлекторным, но и, наверное, самым эффективным оружием для уничтожения киборгов и боевых роботов в имеющихся условиях. В том, что этот защитный механизм инициирован ИскИном, у меня и моих друзей не было никаких сомнений, а разговор Лены и Тима с Дежурным Смотрителем Научного Отдела только укрепил веру в правоту наших предположений. Слова Брауна подтвердили то, о чём мы уже давно догадывались: Гвардия Ковчега далеко не единственная сила, способная оказывать сопротивление захватчикам.

Целью разумных машин было уничтожение Прометея, и суперкомпьютер Поиск довольно откровенно сообщил об этом Ремару, Тиму и Лене ещё в первый день Вторжения. Очевидно, обитатели корабля интересовали земные ИскИны в последнюю очередь, и если бы не разгром армии завоевателей на Новых Землях, то они, возможно, даже не стали бы обращать особого внимания на племена, населявшие Потерянные Земли. Ударные отряды киборгов достаточно быстро достигли границы области, созданной при помощи преобразователя материи, и, не встретив там достойного противника, им удалось продвинуться на некоторое расстояние в глубь этой территории, однако вскоре последовало роковое возмездие. Для нас так и осталось загадкой, намеренно ли Прометей заманил своих врагов как можно дальше, или же он первое время ещё не был готов к активной обороне, но в конечном итоге Смыкание было приведено в действие и все агрессоры были раздавлены в буквальном смысле этого слова. Тотальное поражение заставило захватчиков кардинально изменить стратегию наступательных действий и, как следствие, весь характер войны. Осознав бесперспективность применения искусственных солдат и боевых аппаратов на Новых Землях, они решили прибегнуть к другому ресурсу, тем более что его имелось в изрядном количестве прямо у них под боком. Так появились первые оборотни, и с каждым днём их становилось всё больше и больше. Киборги, количество которых значительно сократилось как после первого (самого опустошительного для них), так и в результате последующих Смыканий, устраивали постоянные облавы на жителей Потерянных Земель и обращали всех, кого угораздило попасть в плен и чьи физические характеристики соответствовали поставленным задачам, в мертвяков, а тех, кто сопротивлялся, безжалостно уничтожали. С тех пор зомби заполонили почти всю площадь старого ковчега и начался массовый исход беженцев, в том числе и народа странников, на Новые Земли.

Судя по достоверной информации, поступающей с оккупированной территории вместе с беглецами, те потери, какие киборги понесли после череды Смыканий, оказались невосполнимыми. Мы не знали, как объяснить себе этот факт, и у нас наметились две основных версии: первая — земные ИскИны сознательно уменьшили контингент человекообразных машин на звездолёте ввиду нецелесообразности их применения в сложившихся условиях, и вторая — армия агрессоров по какой-то неизвестной нам причине лишилась снабжения извне и в этой связи не имела возможности восстановить прежнюю численность своих практически неуязвимых воинов с искусственным разумом. Обе гипотезы имели право на существование, причём для нас они носили исключительно риторический характер, поскольку легче нам от этого не стало, ведь на смену войску киборгов пришла ещё большая орда гибридов, к тому же молчуны, в отличие от своих предшественников, могли без проблем зайти на Новые Земли, что они, в общем-то, регулярно и делали. Уже много позже мы определили, что группы и отряды мертвяков управляются координаторами — единственными особями среди оборотней, кто имел способность к осмысленному поведению, — но установить их личность было чрезвычайно сложно, и зачастую это происходило случайным образом, что, конечно же, сильно затрудняло борьбу с довольно примитивным, однако весьма многочисленным врагом. Большим подспорьем в нашем противостоянии с зомби послужило изобретение и производство шокеров — самодельных устройств, собранных из сохранившихся деталей организмов киборгов, попавших в зону действия Смыкания. Иногда сомкнувшиеся по этой причине стены вновь раздвигались, образовывая тем самым полость или артериальный канал, и гвардейцы находили потом в таких пустотах различные останки расплющенных кибернетических существ. Когда я в первый раз услышал об этом, то велел собирать и доставлять их в Лагерь, хотя ещё не знал, сможем ли мы найти им применение, но всё же не терял надежды, что это когда-нибудь произойдёт.

Через два года после основания Гвардии Ковчега в Лагерь пришла очередная партия беженцев и, к счастью для нас, среди них был один старик, который происходил из племени техников. Скорее всего, он являлся одним из последних живых представителей этого народа, и ему невероятно повезло, что он сумел уцелеть и выбраться с Потерянных Земель, ну а для гвардейцев его появление ознаменовало переход к новым методам войны. В голове техника возникла гениальная идея, как можно целенаправленно генерировать процесс Смыкания и использовать его для нужд Гвардии. Он выяснил, что некоторые из деталей разрушенных киборгов представляли собой аккумуляторы, и хотя запаса накопленной в них энергии было явно недостаточно, чтобы изготовить, к примеру, лучевое или электронное оружие, которое всё равно при использовании на территории Новых Земель вне всякого сомнения привело бы к смерти своего владельца, её можно было употребить для более простых видов вооружения, или, что намного важнее, для создания прибора, работающего по принципу вибрационного импульса. В обычной обстановке такой аппарат показался бы довольно странным приспособлением, лишённым всякого практического смысла, но только не в этой местности звёздного ковчега, где каждый искусственный предмет, обладающий собственным источником энергии и не пребывающий в состоянии покоя, неизбежно запускает механизм Смыкания. Получив в своё распоряжение группу помощников и учеников, старый техник приступил к реализации дерзкого замысла.

Испытания первых устройств, смонтированных из добытых частей ликвидированных слуг суперкомпьютеров, принесли неожиданный результат: сразу же после активации прибора структура поверхности в том месте, где он был установлен, лишалась своей статичности и происходило последовательное расщепление и свёртывание материи, приводящее к образованию цилиндрических каналов. Проще говоря, шокер «пробивает» проход в твёрдых слоях материала так, как бур сверлит скважину, и это процесс продолжается до тех пор, пока новообразованный туннель не состыкуется с другой, уже существующей, артерией или не примкнёт к какой-нибудь полости, находящейся поблизости. Впрочем, применение вибрационных устройств вызывало не только Раскрытие (этот термин гвардейцы стали употреблять для описания эффекта появления сквозных проходов), но и Смыкание, для чего, в принципе, и создавалось данное приспособление. Со временем Раскрытие приобрело даже большее значение, так как позволяло обеспечить воинам относительно безопасный отход с поля боя, если итог сражения складывался не в их пользу, а последующее за ним Смыкание контуров помещения, в котором был задействован прибор, служило надёжным средством уничтожения превосходящих сил противника и спасало отступающих от преследования. Единственным недостатком шокеров являлось их малое количество, и наши бойцы вынуждены были использовать эти аппараты только в крайних случаях. Киборги больше не пытались штурмовать Новые Земли, следовательно мы не могли восполнить запасы аккумуляторов и других необходимых деталей, что стало серьёзной проблемой для нас, и если бы не Научный Отдел, то на сегодняшний день у нас осталось бы в наличии всего лишь несколько экземпляров. Дежурный Смотритель пообещал предоставить в распоряжение Гвардии большую партию шокеров, произведённых в цехах его отсека. Браун сдержал своё слово, и несколько дней назад в Лагерь вернулась экспедиция, возглавляемая Тимом и Леной, с несколькими гужевыми повозками (так как тягловых животных у нас не было, пришлось вместо них использовать гвардейцев), доверху наполненными не только клинковым оружием превосходного качества, но и импульсными раздражителями, которые конструктивно и по удобству эксплуатации существенно отличались в лучшую сторону от наших достаточно простых устройств.

За последнее время произошло действительно много положительных перемен. Группа пилотов-андроидов вместе с Ремаром благополучно достигла места расположения ангара с космическими челноками и беспрепятственно проникла на территорию ранее недоступного объекта. Данная операция была не только частью сделки с Прометеем, но и нашим долгом перед андроидами, ведь те не побоялись покинуть свой отсек и примкнуть к Гвардии Ковчега. Без нашей помощи они не сумели бы добраться до ангара, и тогда у их марсианских родственников по происхождению не осталось бы ни малейшего шанса на безопасное будущее. Корабли стартовали, и все мы искренне надеялись, что эта миссия завершится удачно, хотя её успех не сулил гвардейцам прямой выгоды. Пилоты улетели на Фобос, а бригадир возвратился в Лагерь с двумя ангелами — воином-ветераном Геральдусом и его дочерью, которых он повстречал на обратном пути. Как оказалось, оба они были старыми знакомыми Тима, и неожиданная встреча принесла всем троим много приятных эмоций. Буквально через пару дней после этого события пришла радостная весть о приближении военного отряда наших новых союзников, биологов, но она, к сожалению, омрачилась резким заявлением андроидов. Упрямцы так и не смогли пересилить в себе ненависть к своим извечным противникам и категорически отказались не то чтобы сотрудничать, но даже находиться в одном месте рядом с биологами. Все мои доводы о том, что необходимо забыть прежнюю вражду, иначе нам не совладать с общим врагом, не принесли положительного результата. Андроиды грозились навсегда уйти из Лагеря и больше не иметь дела с Гвардией, если их будут вынуждать сражаться бок о бок с шестиногими солдатами. Когда я уже почти отчаялся их переубедить, с оригинальным предложением вдруг выступил Водан. Согласно его плану, всем без исключения андроидам следовало перебраться в Приют. Такой шаг не только решал проблему непреодолимой неприязни последних к биологам и исключал вероятность возникновения конфликта между ними, но и значительно усиливал оборонный потенциал той полости, где проживало самое уязвимое население — дети, женщины, старики и раненые гвардейцы. Поначалу мне не хотелось уменьшать контингент защитников Лагеря, поскольку наши разведчики докладывали, что гибриды почему-то усилили свою активность на Новых Землях, и численность их отрядов заметно возросла, кроме того, в приграничных районах Потерянных Земель стали часто появляться киборги, что являлось довольно тревожным сигналом, хотя опасность Смыкания по-прежнему не позволяла этим существам зайти в запретную для них зону. Хорошенько поразмыслив, я понял, что другого выхода у нас нет, и если мы не хотим потерять дружеское расположение андроидов, то следует учитывать их пожелания, поэтому в итоге одобрил идею ангела.

Генерал вызвался лично сопровождать наших новых друзей и проследить за тем, чтобы их надлежащим образом приняли в Приюте. Его решение удивило меня, так как подобное поведение было ему совсем не свойственно, ведь он предпочитал не покидать пределов Лагеря, когда в этом нет экстренной необходимости. Он всегда старался держать войско под своим неустанным контролем, а в разъездах выполнять подобную задачу, разумеется, намного сложнее. После того как андроиды покинули расположение армии, Ремар объяснил мне необычный поступок нашего общего друга. От наблюдательного полицейского не скрылось взаимное притяжение, возникшее между Ксеньей, дочкой Геральдуса, которую отец по её же просьбе отправил в Приют, и бывшим лордом Последнего Убежища. За все годы, что Водан провёл на службе в Гвардии Ковчега, он так и не нашёл себе спутницу жизни, несмотря на то, что к нам периодически приходили молодые беженки, и генерал мог бы связать свою судьбу с одной из них. Зная о его преданности идеалам сопротивления и его одержимости войной с молчунами до победного конца или до момента собственной смерти, я думал, что у него в сердце не осталось места для каких-нибудь иных чувств, но бригадиру удалось меня переубедить. По мнению Ремара, ангел не сумел избавиться от предрассудков, имевших когда-то распространение в его родном племени, и по этой причине не допускал даже мысли о любовной связи с женщиной из другого народа. Мне это казалось довольно диким, но кто я такой, чтобы судить о людях, родившихся и выросших в нецивилизованном обществе? Появление Ксеньи, которая была весьма симпатичной девушкой и происходила из племени ангелов, не могло не привлечь к себе особое внимание Водана. Скорее всего, она ответила ему взаимностью, потому что немногие гвардейцы в Лагере могли сравниться с ним мужественностью, славой и воинскими заслугами. Если всё в действительности складывалось так, как предположил полицейский, то мне не оставалось ничего другого, как порадоваться за близкого товарища, и его отбытие вместе с андроидами и Ксеньей уже не вызывало прежнего недоумения. Тем не менее меня всё же несколько расстроило, что фактически главный полководец Гвардии не будет находиться в Лагере в тот момент, когда прибудут биологи. А ведь сегодня как раз и наступил этот знаменательный день…

Мне пора было вставать, я и так чересчур много времени провёл в постели. Ностальгическими воспоминаниями и долгими размышлениями делу не поможешь, а ведь скоро надо будет встречать союзников. За тонкими стенами, сотканными из шкур животных, раздавался звук неторопливых шагов Моглурна, который по обыкновению и скорее от скуки, чем по причине целесообразности, обходил по кругу мой вместительный шатёр, и я за долгие годы его присутствия рядом со мной в качестве «Тени Великого Номада» уже на слух мог определить, что это именно он вышагивает где-то неподалёку. Отбросив в сторону меховое одеяло, я поднялся с низкой, но довольно удобной лежанки, быстро оделся и вышел наружу. Перекинувшись парой слов с моим телохранителем и узнав последние новости, я посетил санитарную часть Лагеря, где были расположены туалетные и душевые камеры, огороженные высоким и плотным деревянным частоколом, умылся и привёл себя в порядок, а затем направился в столовую. Там меня уже поджидал Темгон, и мы вместе позавтракали, обсудив заодно дальнейшие планы. Вчера прибыл гонец от Олдина, сообщивший, что отряд биологов под командованием военачальника Аливабдола находится всего лишь в дне пути от Лагеря и после достаточно долгого срока, прошедшего с момента визита Ремара к шестиногим, сможет наконец-то присоединиться к Гвардии Ковчега. Как выяснилось, поселение биологов подверглось массированной атаке мертвяков уже через пару суток после ухода бригадира, и правителю Ививболу пришлось бросить все имеющиеся силы на защиту собственной территории. Наступление оборотней было успешно отбито, но факт обнаружения Колонии противником, что, в принципе, незадолго до этого события и предсказал Ремар на аудиенции у вождя, заметно усложнил положение биологов, в связи с чем специальное подразделение Аливабдола, а также Олдин и другие полицейские смогли выступить намного позже, чем было обещано Ививболом. К чести правителя следует сказать, что он всё-таки сдержал своё слово, хотя данный поступок мог привести к ослаблению оборонного потенциала его города.

Мы с Темгоном быстро закончили нашу скромную трапезу, и девушка, которая сегодня работала в столовой (одна из тех женщин, кто решили не переселяться в Приют), как раз убирала грязную посуду со стола, когда пришёл младший офицер стражи и сообщил о прибытии одного из пограничников с дальних постов с докладом о том, что примерно через полчаса биологи достигнут границ Лагеря. Мне, как фельдмаршалу Гвардии, следовало лично встречать долгожданных гостей, однако мои ближайшие помощники, конечно, также желали присутствовать при столь выдающемся событии, поэтому на выходе из помещения я и вождь странников увидели не только Моглурна, но и терпеливо ожидавших нас Ремара, Тима и Лену. Здесь собрались все мои близкие друзья, кроме Водана, и после короткой беседы мы вшестером направились к главному входу в полость. Население Лагеря было заранее предупреждено о скором появлении бойцов Аливабдола, и гвардейцы надели лучшие одежды, облачились в доспехи, вооружились до зубов и выстроились в специально отведённых местах по периметру полости, чтобы произвести должное впечатление на долгожданных союзников и поприветствовать их соответствующим образом. В противоположной от входа стороне поселения наши люди уже много дней назад установили несколько крупных шатров для солдат биологов с отдельной и, как мы считали, удобной для них столовой и выстроили из жердей и брёвен большой загон для хамелеодилов, причём в том месте, где располагался один из резервных выходов с артерией, ведущей в полость с богатой вегетацией. По своему возвращению из Колонии бригадир поведал, что боевые пресмыкающиеся звери биологов являются всеядными, но я надеялся обеспечить их кормом в основном за счёт пастбищ с густыми зарослями трав. Прежде чем нам удалось увидеть приближение отряда, мы почувствовали резкий запах животных. В ту секунду у меня появилась мысль, что по этой причине они не годятся для неожиданного нападения, хотя у нас, в принципе, не было в планах использовать хамелеодилов в подобных целях, к тому же мы до сих пор так и не смогли установить, сохраняют ли зомби после гибридизации способность к обонянию. Скорее всего нет, судя по тому, какая тошнотворная вонь исходила от них самих в большинстве случаев.

Спустя несколько минут после того, как мы почувствовали специфический запах, в проёме входа появились воины нашей стражи, а уже за ними показались первые чешуйчатые звери с наездниками на их спинах. В своё время Ремар достаточно хорошо описал нам и биологов, и ящеров, поэтому большинство из нас было подготовлено к этому неординарному зрелищу, хотя, безусловно, нашлись и такие гвардейцы, кто не смог скрыть своего изумления. Два десятка хамелеодилов стали для меня приятным сюрпризом, поскольку я рассчитывал на меньшее количество, но правитель Ививбол, похоже, всерьёз обеспокоился нашествием молчунов и решил увеличить помощь Гвардии. Позади животных вышагивало около сотни солдат, и при виде их шестиногих муравьиноподобных тел с грозными острыми роговыми наростами на конечностях и серыми хитиновыми панцирями душа моя возрадовалась, а в сердце затеплилась надежда на скорую победу. Вдалеке виднелись полицейские из группы Олмера; после долгого отсутствия и ожидания они вернулись домой и наверняка стремились как можно быстрее встретиться с друзьями и близкими, но воинская дисциплина не позволяла им пока покинуть своё место в самом хвосте процессии. Наездники притормозили хамелеодилов и поставили их в одну шеренгу передо мной и моими товарищами. Могучие звери застыли в неподвижности, расставив лапы и опустив заднюю часть туловища к полу; их длинные пасти были широко раскрыты, демонстрируя нам мощные клыки и тонкий алый язык. Пока солдаты выстраивались за туловищами животных, со спины самого крупного хищника ловко спрыгнул его хозяин и резво засеменил прямо к нам шестерым, при этом его абсолютно лысая, полуприкрытая хитиновыми щитками, но всё-таки человеческая голова (в отличие от тела, напоминавшего гигантское насекомое) была обращена в мою сторону. Возможно, тот факт, что я стоял в центре нашей маленькой группы и единственный из всех не имел при себе оружия, позволил ему безошибочно идентифицировать меня как главного гвардейца. При его приближении Моглурн потянулся за своим мечом, но я коротко велел страннику сохранять спокойствие, и он нехотя убрал ладонь с рукояти оружия, однако встал почти вплотную ко мне, чтобы своевременно реагировать в случае возникновения опасности для моей жизни. Биолог остановился за несколько шагов от нас, медленно покачивая продолговатое туловище на шести когтистых ногах, как будто он готовился к прыжку, и при виде этих пружинистых телодвижений на стиснутых скулах телохранителя Великого Номада заиграли желваки.

— Кто из вас представляет здесь власть? — несколько дерзко и самоуверенно спросил солдат, не сводя с меня пристальный взгляд своих безбровых глаз. — Моё имя — Аливабдол, я назначен правителем Ививболом командующим специальным воинским подразделением Колонии для оказания помощи Гвардии Ковчега в борьбе с армией гибридов.

— Меня зовут Кай Руссов, я фельдмаршал армии сопротивления. Мы рады приветствовать доблестных воителей вашего великого племени на нашей земле! — отозвался я и по очереди представил командиру союзников Темгона, Моглурна, Лену и Тима, а также Ремара, который с дружеской улыбкой кивнул биологу, и тот ответил ему аналогичным образом. Оба они, вероятно, сразу же узнали друг друга, но до этого момента, придерживаясь правил субординации, не подавали вида в присутствии высшего начальства.

— Моё почтение фельдмаршалу и его военачальникам! Бойцы Колонии готовы служить идеалам Гвардии и направлять хамелеодилов на врага всего живого во благо обитателей ковчега! — торжественно провозгласил Аливабдол, и из глоток его сородичей прогремел многоголосый воинственный клич, поддержанный пронзительным свистом, воодушевлёнными криками и радостными возгласами гвардейцев.

Когда шум стих, я в течение примерно пятнадцати минут обсудил с командующим биологов общие детали и собирался уже лично показать ему специальный участок на территории Лагеря, предназначенный для расположения его людей и боевых зверей, как вдруг в последних рядах солдат — там, где стояли полицейские Олмера, — раздались гневные голоса, явно свидетельствовавшие о какой-то стычке. Через пару секунд завязалась потасовка, но быстро прекратилась, и полицейские моментально сгруппировались, по-видимому, обступив ссорившихся плотным кольцом из своих тел. Мне стоило больших усилий скрыть своё раздражение, так как это неприятное событие произошло в самый неблагоприятный момент и являлось крайне нежелательным, ведь у наших новых союзников могло возникнуть устойчивое впечатление, будто в Гвардии хромает дисциплина, или что между некоторыми нашими воинами существуют серьёзные распри. Стараясь говорить спокойным тоном, я отдал приказ Тиму сопроводить биологов и животных к месту их дальнейшего пребывания и коротко, но вежливо попрощался с Аливабдолом, а сам немедленно направился к людям Олмера. Темгон, Лена, Ремар и, конечно же, Моглурн тут же последовали за мной. Заместитель бригадира первым заметил наше приближение и вышел нам навстречу.

— Прошу прощения, фельдмаршал! Произошёл неприятный инцидент, — с видимым смущением доложил он.

— Что случилось, Олмер? — опередив меня, спросил на ходу Ремар.

— Зикур убил какого-то другого ангела…

Это неожиданное известие заставило всех нас резко остановиться. Я не мог поверить своим ушам. Темгон нахмурился, а Моглурн мгновенно обнажил свой клинок.

Полицейский взглянул на оружие в руках моего телохранителя и сообщил:

— В этом нет необходимости. Мы уже связали Зикура. Он теперь безопасен.

— Как это произошло? — строго обратился бригадир к своему подчинённому. — Погибшим ангелом может быть только Геральдус! Он совсем недавно в Лагере, и других мужчин-ангелов, кроме генерала Водана, который, между прочим, сейчас в Приюте, здесь не было.

— Пару минут назад один пожилой воин с татуированным лицом приблизился к нам; он улыбался и был очень оживлён. Очевидно, ему рассказали, что с моим отрядом придёт в Лагерь ещё один ангел, и он хотел с ним встретиться…

— Вполне возможно, — согласился я с его выводом. — Что было дальше?

— Потом всё случилось очень быстро. Как только этот Геральдус увидел Зикура, всё его добродушие сразу же испарилось. Он буквально взбесился и, выкрикивая проклятия, с мечом в руках набросился на нашего друга. Я уверен, мы сумели бы обуздать непонятную злобу безумца и обезоружить его, но Зикур не стал дожидаться нас и зарубил своего бывшего соотечественника. После этого мы скрутили ангела, так как он нарушил закон, убив человека в пределах Лагеря.

— Вы правильно поступили. Приведите нарушителя. Я хочу допросить его.

Олмер кивнул мне и передал приказ своим бойцам. Полицейские расступились, и сначала я увидел на полу залитый кровью труп с зияющей раной в районе ключицы, а затем двое воинов вывели вперёд уже немолодого, но крепко сложенного мужчину со связанными за спиной руками. Он без малейшего намёка на страх посмотрел мне прямо в глаза, и на его разукрашенной затейливыми узорами и символами физиономии появилась презрительная ухмылка.

— Как ты посмел лишить жизни гвардейца? — едва сдерживая гнев, произнёс Ремар. — Тебе крупно повезло, что с нами нет Водана. За смерть Геральдуса он бы выпустил тебе потроха! Отвечай, Зикур, зачем ты убил его?

— Зикур не сможет тебе ответить, бригадир, — обронил я.

— Почему? — Полицейский с удивлением взглянул на меня, и мои друзья, а также все стоявшие рядом воины сделали то же самое.

— Потому что этого человека зовут не Зикур. Перед нами принц Артис, старший сын Одреда, последнего верховного правителя ангелов!