Откровение (СИ)

Глава 18

Кривая усмешка Артиса стала ещё шире после того, как он услышал изумлённые возгласы моих друзей. Ангел окинул нас насмешливым взглядом и произнёс:

— Вы жалкое сборище оборванцев, а ваш так называемый «фельдмаршал» — трусливый пёс!

При этих словах гвардейцы схватились за оружие, а Моглурн рванулся к принцу, но я успел удержать его за плечо, предотвратив тем самым немедленную гибель пленника. Он оглянулся на меня с потемневшим от гнева лицом, но я спокойно улыбнулся, и мой верный друг и охранник всё же нашёл в себе силы отказаться от возмездия.

— Убогое ничтожество, я вызываю тебя на поединок! — злобно процедил Артис и плюнул мне под ноги.

На этот раз терпение кончилось у Темгона.

— Мне его размалёванная рожа сразу показалась знакомой, только я вначале не мог вспомнить, где её видел, хотя у меня хорошая память на лица. Это ведь он был тогда, много лет назад, рядом с великаном-берсерком, когда мы нашли тебя, Кай! — покачав головой, сообщил предводитель рыцарей-скитальцев и резко приказал стоявшему рядом с ним бойцу из числа своих соплеменников: — Заткните ему пасть и уведите отсюда!

— Погоди! — остановил я странника, собиравшегося исполнить указание. — Мы должны дать ему возможность высказаться. Пусть говорит.

— Мне больше нечего сказать! — яростно выкрикнул ангел. — Возьми меч и выходи со мной на бой. Докажи своим ублюдкам, что ты имеешь право ими командовать!

Я с некоторым удивлением наблюдал за ним, пытаясь понять его мотивы. Неужели он думал, что убив меня, сможет остаться цел? Или ему было уже всё равно, когда и как умирать? Принц наверняка отлично осознавал, что после своей идентификации у него уже никак не получится остаться в живых, ведь у него имелись слишком могущественные враги в Гвардии Ковчега — я и Водан. Даже если мне и удастся пересилить жгучее чувство мести за смерть моих друзей, то это всё равно не спасёт его от возмездия со стороны генерала. Водан не успокоится, пока не уничтожит человека, предавшего его сородичей и соратников… Вдруг моё внимание отвлекла стремительно промелькнувшая мимо нас фигура какого-то мужчины, бросившегося к трупу Геральдуса, который лежал на полу у ног полицейских. Воин склонился над мёртвым телом, и я узнал со спины Тима. Через мгновение он поднялся, и обернулся к нам. Глаза его метали молнии, и лицо покраснело от негодования.

Даже не удостоив взглядом убийцу своего давнего наставника, Тим подошёл ко мне и выдохнул:

— Прошу тебя, разреши мне придушить эту тварь!

Лена встала рядом с ним и обеспокоенно прикоснулась к его плечу, но он раздражённо сбросил её руку и отчеканил:

— Я прошу тебя, Кай, не как офицер Гвардии, а как друг! Он зарезал Геральдуса, моего учителя. Я не могу это так оставить.

— Можешь, Тим… — проговорил я. — Это приказ. Оставайся здесь и не приближайся к нему!

Он в сердцах ударил кулаком себе в ладонь, но выполнил распоряжение.

— Мне надоело ждать, колдун-недоучка, — ехидно заявил Артис. — Ты ответишь на мой вызов или будешь прятаться за спинами своих шелудивых собак? Смотри, сколько их уже собралось!

Его слова заставили меня быстро оглянуться, и я увидел, что почти всё население Лагеря выстроилось позади нас и заинтересованно наблюдает за происходящим. Даже биологи были тут, — похоже, Тим либо не успел их увести, либо они вернулись вслед за ним, чтобы не пропустить необычное зрелище. Где-то среди них, наверное, стоял и Аливабдол, но я ещё не мог отличать одного солдата от другого так, как это делали Ремар, Олдин и те полицейские, кто провёл долгое время в Колонии, и поэтому все биологи выглядели для меня одинаково. В глубине души мне пришлось с досадным чувством признать, что ангел добился своего: ему удалось привлечь внимание большого количества людей — и двуногих, и шестиногих — к спровоцированной им ситуации. Если несколько минут назад я ещё и подумывал о том, чтобы предать принца справедливому суду, то теперь он практически не оставил мне иного выхода, как согласиться с его условиями. Мои бойцы взирали на меня с надеждой и верой в глазах, и мне нельзя было их разочаровывать. Эта, хоть и незначительная, но всё же победа ненавистного мне врага, необычайно разозлила меня, но тем не менее я заставил себя соблюдать хладнокровие.

— Я принимаю твой вызов! — громко объявил я, и восторженный гул голосов раздался над Лагерем.

— Ты с ума сошёл? — ошеломлённо прошептал мне Темгон. — Ты — наш повелитель, Великий Номад, фельдмаршал Гвардии Ковчега, а кто такой этот бродяга? Бывший правитель забытого и почти полностью уничтоженного племени? Да он же просто грязь под твоими ногами! Падаль, недостойная твоего взора! Дай только знак, и странники разорвут его голыми руками!

— Великий, я не позволю тебе сражаться с этим гнусным существом! — гневно воскликнул Моглурн. — Мой меч жаждет его паскудной крови! Если хоть один волосок упадёт с твоей головы, я зубами перегрызу его поганую глотку!

— Господин, Вы не правы! — От волнения Лена позабыла, что я давно запретил ей называть меня подобным образом. — Мой долг защищать Вас! Разрешите мне покончить с ним, и я сделаю это быстро и безболезненно для него. Обещаю!

— Послушайте, люди, этот слизняк готов даже бабу выставить вместо себя! — расхохотался Артис и бросил мне в лицо: — Выходите оба, сначала я убью эту смазливую шлюху, а потом займусь тобой!

Тим медленно покачал головой, одним лишь взглядом выразив те чувства, какие он испытывал в данную секунду, а я тихо обратился к своим товарищам:

— Я очень признателен за вашу заботу о моей персоне, но данный шаг я должен сделать сам, ведь мне давно уже хотелось собственными руками покарать этого типа, и вот сейчас представилась долгожданная возможность, которую ни в коем случае не следует упускать.

Ответной реакцией было явное непонимание моей позиции, правда, выраженное только угрюмыми, невесёлыми гримасами, однако решение было принято, и никто из моего окружения, как бы ни старался, не смог бы убедить меня в обратном. Среди всех высших офицеров Гвардии лишь Ремар не стал открыто возражать против поединка и предлагать себя в качестве дуэлянта, а вместо этого, выслушав мою речь, обнажил свой клинок и протянул его мне со словами:

— Для меня будет честью, если ты прикончишь этого наглеца моим мечом!

— Благодарю тебя, друг! — с чувством сказал я и взял оружие.

Бригадир, воспитанный в рамках дуэльной традиции элитных подразделений Полицейского Корпуса, не видел особых противоречий в том, что главнокомандующий армии собирается принять участие в поединке с рядовым пленником не на жизнь, а на смерть, и я был рад, что он беспрекословно поддержал мой выбор, когда все остальные настойчиво пытались меня отговорить. Рукоять его короткого, чрезвычайно острого клинка с односторонней заточкой и небольшой кривизной лезвия удобно легла мне руку, и сердце моё наполнилось предвкушением скорой расплаты за все злодеяния жестокого и злобного сына правителя Одреда.

— Развяжите его и дайте ему оружие! — Пока двое гвардейцев выполняли моё распоряжение и освобождали его от пут, я вышел вперёд и ещё раз оглядел толпу людей, собравшихся вокруг нас. У меня не было сомнений в том, что все они, включая биологов, желали погибели ангелу, особенно после его уничижительных слов.

Он сбросил свою куртку, оголившись по пояс, жестом руки отклонил меч, предложенный ему одним из воинов, и промолвил:

— У меня нет уверенности в качестве этого клинка. Пусть он, — принц указал на Олмера, — предоставит мне своё оружие, я видел его в бою и знаю, что у него отличная сталь.

Лицо полицейского покрылось пятнами от возмущения, но я велел ему исполнить пожелание фальшивого Зикура. Олмер помедлил одно мгновение, а затем пробормотал:

— Фельдмаршал, позволь мне задать ему только один вопрос.

— Хорошо, — согласился я. Мне хотелось уже поскорей закончить со всем этим.

— В тот день, когда мы разгромили отряд зомби и освободили тебя из клетки, в ней находился ещё один ангел, — произнёс первый помощник Ремара, повернувшись к пленнику, — но, к сожалению, а может быть и к счастью, он был уже мёртв. Скажи, это молчуны убили его или ты виновен в смерти твоего соотечественника?

— А ты догадливый малый! — хищно улыбнулся Артис. — Ладно, мне уже нечего скрывать… Моего соплеменника звали Зикур. Уже в первые минуты боя, пока царила суматоха, я оглушил его, а потом проткнул копьём, которое случайно залетело в клетку, когда кто-то из сражавшихся промахнулся мимо цели. Мне повезло, что под рукой оказалось это оружие, иначе пришлось бы умертвить его другим, не таким быстрым и естественным в условиях битвы способом. Я взял себе имя Зикура, ведь ему оно уже точно было ни к чему, а мне могло ещё пригодиться. Моё собственное имя слишком известно, и было бы глупым оставлять его.

— Ну ты и мразь! — громко высказал общую мысль Тим. — Я лично знал Зикура, и мне очень жаль, что меня не было рядом с полицейскими, когда они спасли твою никчёмную жизнь. Я бы уже тогда вывел тебя на чистую воду!

— Хватит болтать! Пришла пора завершить начатое много лет назад! — хмыкнул принц и взял меч Олмера, который тот отдал с видимой неохотой.

Мы встали друг напротив друга с оружием в руках, а командиры, рядовые гвардейцы, остальные жители Лагеря и биологи образовали широкое кольцо вокруг нас. Как раз в этот момент сквозь толпу заинтригованных наблюдателей пробрался сильно встревоженный человек с отличительными знаками пограничника и что-то зашептал на ухо Темгону. И без того невесёлое лицо старого вождя омрачилось ещё больше, и, выслушав доклад воина до конца, он поспешил ко мне. Ангел закатил глаза, выражая таким образом своё недовольство, что бой задерживается ещё на некоторое время, однако я не собирался потакать его желаниям, понимая, что на одной из внешних границ Лагеря произошло какое-то важное событие.

— Кай, Гвардия в большой опасности! — еле сдерживая эмоции, вымолвил странник. — Мертвяки наступают, их несметное количество, и они идут отовсюду! Похоже, гибриды давно готовились к штурму. Пограничники уже ведут бои на всех постах. Скоро оборотни опрокинут наши сторожевые позиции и вторгнутся на территорию Лагеря! По всей видимости, информация о его местоположении каким-то непостижимым образом стала им известной.

— Она «стала известной» не демонам, а их хозяевам! — с издёвкой в голосе заметил Артис, который, находясь поблизости от нас, слышал все слова Темгона. — Вы идиоты, и ваша тупость достойна восхищения. Предлагаю вам поразмыслить над тем, почему совсем недавно город вонючих шестиногих подвергся нападению! Что ж, теперь пришёл черёд вашему грязному Лагерю. И вы, и биологи считали, что расположение ваших поселений содержится в строжайшем секрете от колдунов, но все вы глубоко заблуждались. Тайное тут же стало явным, стоило мне только попасть в Колонию, а чуть позже и в Лагерь вашей вшивой армии!

— Его нужно немедленно уничтожить! — с тревогой в голосе воскликнула Лена. — Скорее всего, киборги внедрили в него дистанционный маяк или устройства для слежения, и сейчас он транслирует не только координаты своего местонахождения, но также, вероятно, визуальные и акустические сигналы. Значит, наш противник видит и слышит, что в данный момент происходит в Лагере, а до этого он имел возможность наблюдать город биологов изнутри.

— Ты извергаешь из сладкого ротика много диковинных слов, самка, но я всё-таки уловил смысл твоей речи, — с высокомерной ухмылкой сообщил принц, — и хочу, чтобы вы знали: я сам, по собственной воле, пришёл к колдунам и предложил свои услуги, как только узнал, что на Новых Землях появилась банда недоумков и её главарём стал мой давний враг, по чьей вине я потерял всё, что когда-то имел!

— Ошибаешься, — обронил я, — кое-что у тебя ещё осталось, хотя через пару мгновений ты лишишься и этого, ведь, кроме презренной жизни, тебе больше нечем искупить вину за многочисленные преступления! Пора уже завершить этот разговор и избавить ковчег от твоего тлетворного присутствия! Меня ждут более важные дела.

Физиономия ангела исказилась от бешенства, и узоры и символы на коже сделали её похожей на жуткую маску. Он бросился в мою сторону, мигом преодолев расстояние между нами и воздев руки кверху, чтобы обрушить меч Олмера на мою голову. По-видимому, он надеялся на скорость и внезапность нападения, но его действия не произвели на меня должного впечатления. Многолетний опыт сражений в рядах странников укрепил и усилил те навыки, которыми я (по глубокому внутреннему убеждению) уже обладал на интуитивном уровне после обработки моего мозга слугами мыслящих машин, поэтому этот мужчина, не только оставивший свои лучшие годы позади, но и большую часть жизни принадлежавший к знати, а не к воинскому сословию, и, как следствие, не искушённый в боевых искусствах, не мог быть мне равносильным противником. Я одним движением отступил назад и в сторону — по диагонали от линии атаки Артиса, — и его оружие не достигло цели. Промахнувшись, он тут же развернулся ко мне и, по-прежнему удерживая рукоять двумя руками, сделал низкий выпад вперёд, очевидно, пытаясь пронзить остриём мне живот. Я парировал этот фехтовальный приём, слегка отклонив клинком вбок и вверх лезвие его меча, а затем, приложив всю свою силу, ударил снизу режущей кромкой остро заточенной стали ему по запястьям. Лезвие моментально отделило обе конечности, как бритва срезает волосы, и ошеломлённый принц глазами, полными ужаса, уставился на кровоточащие культи, а после того, как я одним взмахом располосовал ему живот, упал на колени рядом с клинком полицейского и собственными отсечёнными кистями и инстинктивно прижал обрубки рук к широкой ране, чтобы кишки не выпали наружу.

Мне оставалось только добить его, и он, глядя на меня дико выпученными глазами, натужно просипел:

— Ты думаешь, что победил? Моя месть ещё не свершилась… Это лишь начало…

Силы оставили ангела, и белокурая голова склонилась к груди.

— Возможно… Но для тебя это точно конец! — сказал я и ударил мечом по его шее.

Вот так умер мой заклятый враг. Его изуродованное тело повалилось вниз, а уже в следующий миг мир перевернулся… Наверняка подобная мысль появилась у каждого человека, находившегося в Лагере, однако она являлась не более чем субъективным впечатлением, вызванным тем, что все мы были моментально сбиты с ног. Нас опрокинул неожиданный удар, как будто гигантская невидимая волна ударила в грудь и что было сил швырнула оземь. Даже шестиногие биологи, у которых центр тяжести располагался довольно близко к полу, не смогли удержать равновесие и упали так же быстро, как и обыкновенные люди. Стены полости конвульсивно содрогнулись, и некоторые женщины закричали в страхе, опасаясь Смыкания, но дрожь тут же улеглась, и материал вновь застыл, сохранив устойчивый рельеф поверхности. Я оказался рядом с трупом Артиса и таким образом получил возможность собственными глазами наблюдать за его трансформацией, произошедшей сразу же после необъяснимого происшествия. Обезглавленный принц, лежавший голой спиной вверх, стал стремительно разлагаться, и этот отвратительный процесс напомнил мне случаи самоуничтожения мёртвых гибридов при попытках вскрытия и извлечения из их организмов внедрённых искусственных элементов. Когда внешние покровы спины — кожа, жировая прослойка и мышечная ткань — растворились, раздался громкий щелчок лопнувших костей и из разверзшейся полости тела взметнулся в воздух плотный чёрный вихрь, и устремился ввысь, к потолку. Там он сгустился в некое подобие облака, но уже через пару секунд стал расширяться и в итоге распался на мелкие частицы, зависшие в самом верху по всей площади полости. Биологи и жители Лагеря, в том числе и я, уже успели подняться на ноги и, задрав головы, с изумлением взирали на множество тёмных точек, застывших в небе. К тому времени организм моего недавнего противника полностью разложился и только башмаки и грязная, мокрая куча тряпья, в которой с трудом угадывались окровавленные кожаные штаны и ремень, остались от последнего правителя ангелов.

— Моё предположение частично подтвердилось, — услышал я голос Лены, — вот только всё оказалось гораздо хуже.

Она подошла ко мне вместе с каким-то биологом, и вид у них при этом был весьма тревожный. Я молча кивнул, и женщина-андроид продолжила свою мысль:

— Киборги использовали твоего соперника не только как маяк и дистанционный передатчик, но и как живую бомбу. Я уже неоднократно предупреждала, что наши враги могут использовать молчунов для подобных задач, но они перехитрили нас и послали в качестве шпиона не безмозглого мертвяка, а вполне вменяемого человека, усыпив тем самым нашу бдительность.

— Мы все почувствовали на себе внешнее давление от взрыва, хотя он и не причинил нам видимого ущерба. Для чего это было сделано? В чём смысл, если мы остались живы?

— Я не могу утверждать со стопроцентной уверенностью, но думаю, что целью применения бомбы являлось вовсе не уничтожение людей.

— Что же тогда? — Мне было ясно, что её пока ещё невысказанная версия не сулит нам ничего хорошего, и я с нетерпением ждал ответа.

— Чёрные крошечные предметы в небе представляют собой искусственные аппараты, использующие силовое поле энергетического реактора корабля для создания антигравитационной тяги, позволяющей им удерживаться в воздухе и сохранять абсолютно неподвижную позицию на большой высоте.

— Этого не может быть. Они, безусловно, имеют органическую природу или отчасти содержат органику и не падают вниз благодаря особенностям биологического характера. В обратном случае произошло бы Смыкание.

— Биологические объекты не способны долгое время пребывать в состоянии статичной левитации, — сухо заметил шестиногий солдат, ранее сохранявший молчание, и по тембру его голоса я опознал в нём Аливабдола.

Их слова звучали убедительно, и я посмотрел на своих друзей, которые уже стояли рядом со мной и внимательно слушали разговор, чтобы понять, согласны ли они с выводами Лены и военачальника биологов.

— Получается, нашим врагам удалось предотвратить Смыкание? — нахмурившись, спросил Тим.

— Да. Другого объяснения я не нахожу, — откликнулась его возлюбленная. — Прекращение активности мозга ангела-шпиона по причине его смерти активировало детонатор бомбы, имплантированной в организм. Скорее всего, заряд выделил шквал волновой энергии неизвестного нам типа, который парализовал или даже уничтожил все рецепторы и синапсы контрольной системы в этой полости, а может даже и за её пределами, и теперь Смыкание попросту невозможно. По сути, Прометей ослеп и оглох, он потерял способность регистрировать внешние сигналы и реагировать подобающим образом на раздражители. А наш противник, наоборот, получил отличный инструмент для наблюдения за нами.

— Почему ты так считаешь? — поинтересовался Ремар.

— Маленькие машины, зависшие над нашими головами, должны иметь какую-то функцию. По всей видимости, они не являются оружием, иначе мы были бы уже мертвы. Вероятно, это миниатюрные устройства для сбора информации…

— Но если механизм Смыкания больше не работает, — оборвал её Темгон, — то из этого следует, что отныне наши шокеры совершенно бесполезны?

— Похоже, дело обстоит именно так… — задумчиво кивнула воительница. — Полагаю, с их помощью уже не удастся осуществить Раскрытие.

Я и мои товарищи замолчали, силясь осмыслить значимость этой новости для мирного населения Лагеря, гвардейцев, наших союзников, вообще каждого человека в отдельности, а между тем обстановка вокруг нас продолжала накаляться. Младшие офицеры спешно выстраивали подчинённых им воинов в боевые порядки, стараясь создать круговую оборону, и руководили сооружением баррикад из различных составных частей шатров и палаток, ограждений и повозок, а также предметов мебели у всех выходов из полости. Очевидно, пока я разбирался с Артисом, вождь странников после тревожного сообщения от пограничника уже отдал соответствующие распоряжения командирам. На мой вопрос по этому поводу он ответил утвердительно. Изначально Лагерь не задумывался как оборонительное сооружение, поскольку оборотни никогда не предпринимали попыток нападать в виде организованной армии, и мы легко выслеживали их разрозненные отряды, когда они случайным образом оказывались в относительной близости от поселения, чтобы потом уничтожить всех до единого. Теперь же условия в корне изменились. С помощью своего лазутчика хозяева зомби наконец-то узнали точное местоположение Лагеря, и, без сомнения, в эти минуты координаторы направляли сюда орды своих тупоголовых рабов-палачей. Я хорошо понимал, что мы находимся не в лучшем положении, ведь у нас больше нет преимущества Смыкания, а это означает, что вместе с гибридами в Лагерь могут проникнуть и боевые машины, в таком случае Гвардия Ковчега будет определённо уничтожена, кроме того, если верить Лене, вся полость сейчас под наблюдением, и уже одно только это обстоятельство существенно уменьшает наши шансы на победу. Ситуация ухудшалась с каждой новой секундой, и дальнейшее промедление могло привести к сокрушительному поражению. Учитывая все новые факторы, я отдал приказ к общему отступлению, но драгоценное время было безвозвратно упущено, и уже примерно через несколько минут укрепления во всех выходах были сметены и опрокинуты могучими людскими потоками извне. Многочисленные толпы молчунов — грязных, скверно пахнущих, по большей части истощённых, но вооружённых и нацеленных убивать — хлынули на территорию поселения.

Битва началась практически одновременно по всей площади Лагеря. Мои ближайшие друзья обступили меня со всех сторон и пока не ввязывались в схватку. Я вернул Ремару его меч, а вскоре к нам пробился один из гвардейцев, посланный Моглурном за личными вещами Великого Номада, и принёс мне мой собственный клинок. Это оружие было единственным предметом, который он сумел доставить из моего шатра, но ничего другого мне и не требовалось, ведь самыми драгоценными для меня вещами были идентификаторы Линды и Конрада (они редко покидали карман моей куртки), а также кольцо-контроллер — его я по привычке всегда носил на пальце в качестве памятного аксессуара. Вручив мне меч, молодой воин тут же ринулся в гущу врагов, пробивая себе дорогу к женщинам, оказавшимся на окраине Лагеря. Темгон направил на их защиту большую группу странников сразу же после нападения, и, вероятнее всего, у этого парня были близкие отношения с одной из них. Только этим можно было объяснить его неудержимое рвение и нетерпение, так как он даже не стал дожидаться приказа, что, в общем-то, в нормальных условиях считалось недопустимым поступком для рядового бойца Гвардии. Впрочем, спустя уже довольно короткое время мне пришлось с горечью для себя признать неутешительный факт полной бесполезности приказов… Сражение превратилось в хаотичное и фактически неуправляемое побоище. Все боевые порядки гвардейцев смешались или были в лучшем случае разделены противником на отдельные части, но главным образом наши люди бились в одиночку, окружённые со всех сторон без устали наседающими мертвяками. Воцарилась сумбурная, кровавая и не прекращающаяся ни на секунду вакханалия. Воздух был наполнен звоном и лязгом оружия, яростными проклятиями и отчаянными криками боли раненых и умирающих мужчин. Несмотря на то, что почти каждый из оборотней значительно уступал нашим воинам в боевых качествах, и на полу число трупов зомби намного превышало количество павших освободителей ковчега, лавина гибридов не уменьшалась — на смену убитым приходили новые противники, а в отверстиях выходов ждали своей очереди уже следующие особи. Единственными участками, на которых сохранилось более-менее организованное сопротивление, была та местность, куда враг оттеснил женщин и их защитников, а также центр поселения, где, охраняемое плотной стеной из странников, собралось высшее руководство Гвардии, включая меня.

Вторжение молчунов произошло настолько быстро, что биологи не сумели сразу прорваться к загону с хамелеодилами и в результате потеряли много своих солдат, однако когда им всё же удалось это сделать, ситуация мгновенно изменилась, хотя о настоящем переломе в ходе боевого столкновения говорить пока ещё было рано. Грозные звери, ведомые бесстрашными наездниками, разметали вставших у них на пути захватчиков своими могучими туловищами. Кости поваленных на пол мертвяков трещали и ломались под тяжёлыми лапами хищников, а тела тех, кому посчастливилось остаться на ногах, разлетались в разные стороны под ударами длинных гибких хвостов. Тонкие языки красными молниями выстреливали из раскрытых челюстей животных, прикреплялись своими липучками к оборотням и отправляли их в широкие пасти, где они гибли между крупных острых зубов. Эффектное появление хамелеодилов заметно воодушевило гвардейцев, но не произвело ровно никакого впечатления на безэмоциональных зомби. Подгоняемые бесчеловечной волей координаторов, они жертвовали собой, не считаясь с потерями, и любое опустевшее место, расчищенное от неприятеля свирепой ящерицей, тут же заполнялось свежими претендентами на скорую смерть. Гибриды толпой обступали больших мутантов, цеплялись за их конечности и морды, пытаясь таким способом обездвижить их, и зачастую сами лезли им в глотку, не обращая никакого внимания на наших бойцов и пеших биологов, нападавших на них сзади, рубивших и резавших молчунов своими мечами, топорами, а также хитиновыми роговыми наростами и когтями. Тактика особей была нерациональной, но иногда она всё-таки приносила свои плоды, и даже твёрдая чешуйчатая броня не могла уберечь гигантских пресмыкающихся от гибели, если кто-нибудь из мертвяков случайным образом пронзал клинком, копьём или кинжалом одно из редких уязвимых мест на теле животного.

Через некоторое время применение боевых зверей всё же стало сказываться положительно, и перевес в битве, хотя и несколько медленно, зато ощутимо, начал склоняться в нашу сторону. Численность живых слуг ИскИнов значительно сократилась, и шансы на успех, казавшиеся до сей поры призрачными, приобрели более устойчивые черты. Полегло большое количество гвардейцев, но женщин, не относившихся к числу воительниц, к счастью, удалось спасти. Оборотни не смогли пройти сквозь прочный заслон их защитников, правда, могло быть и так, что они вовсе не стремились прикладывать значимых усилий для этого, чего нельзя было сказать о центральной части Лагеря, где живое кольцо вокруг нас, высших офицеров, основательно поредело, и сейчас нас окружал лишь один ряд странников, а сразу за ним начиналась кровавая мешанина из трупов и отрубленных частей тел, густо устилающая пол полости. При взгляде на это страшное зрелище в моей голове возникла мысль о том, как бы я воспринял данную картину двадцать пять лет назад, когда только прибыл на корабль. Вероятно, это вид привёл бы меня в неописуемый ужас, способный нанести неизлечимую психологическую травму, но в данный момент я чувствовал лишь скорбь и усталость. Скорбь из-за того, что земным суперкомпьютерам, невзирая на все наши предохранительные меры, всё же удалось перехитрить нас, и столько воинов погибло сегодня напрасно, и усталость, потому что у меня уже больше не было сил смотреть на то, как гвардейцы день за днём борются с врагом, победить которого, скорее всего, невозможно. Даже если мы защитим Лагерь и перебьём сегодня всех зомби, в конечном итоге это не спасёт Гвардию Ковчега от неминуемой катастрофы. Наблюдая мёртвые и обезображенные тела боевых товарищей, зловонные трупы гибридов и неподвижные туши сражённых хамелеодилов, я вдруг отчётливо осознал всю тщетность наших стремлений и стараний. Люди по своей природе слишком хрупкие и недолговечные, чтобы противостоять машинам, а слабому человеческому разуму не дано превзойти совершенный искусственный интеллект…

Словно в подтверждение моих размышлений, остатки армии молчунов, скопившиеся у проёмов выходов, внезапно бросились врассыпную, впрочем, как и следовало ожидать, отнюдь не из страха перед наступающими бойцами Гвардии. Их поспешное бегство было обусловлено совсем другой причиной, и уже через пару мгновений мы увидели то, что не могли измыслить и представить себе в самых кошмарных предположениях и гипотезах: в Лагерь, мерно ступая, с бесстрастными выражениями на красивых лицах входили стройные обнажённые киборги, а за их спинами плыли по воздуху боевые аппараты, и короткие стволы их многочисленных орудий были направлены в нашу сторону. Люди в панике побежали, перепрыгивая через разбросанные по полу человеческие трупы и останки, но отступать было некуда, и в итоге все собрались в центре поселения, столпившись вокруг меня и моих друзей, а биологи быстро выстроили последних хамелеодилов снаружи этого своеобразного круга, хотя всем нам было хорошо известно, что животные больше не смогут послужить нам надёжной защитой. Между тем киборги, сохраняя ледяное спокойствие и не отдаляясь от стен полости, быстро окружили Лагерь по всему периметру, составив длинную цепь из своих голых тел и разместив боевые машины через равные промежутки между собой. После того как они закончили своё построение, все мертвяки, которым удалось уцелеть во время боя, стали на удивление упорядоченно покидать территорию и вскоре полностью исчезли из нашего поля зрения, при этом я заметил, что их уход поразительным образом подействовал на стоявших рядом со мной гвардейцев. С лиц моих друзей, товарищей, соратников и подчинённых исчез естественный страх перед безжалостным и несокрушимым врагом, и на смену ему пришла мрачная и одновременно твёрдая решимость. Разительная перемена в состоянии духа могла быть вызвана только одним обстоятельством: все они, без исключения, приготовились в скором времени умереть, и неизбежная, возможно даже мучительная, смерть уже не страшила их, уступив место лютой ненависти…

— Мой вопрос, наверное, может показаться сейчас немного запоздалым, — произнёс я, ни к кому конкретно не обращаясь, — но просто из чистого любопытства мне хотелось бы узнать одну вещь — кто-нибудь пытался активировать шокеры?

— Мной было отдано такое распоряжение спустя пару минут после нападения мертвяков, — меланхолично усмехнувшись, откликнулся Тим. — Я должен был проверить версию Лены, и мне почему-то казалось, что те импульсные раздражители, какие мы получили от Научного Отдела, в любом случае будут функционировать. Моё мнение оказалось неверным. Шокеры не сработали.

— Это была пустая трата времени, дорогой, — с печальной улыбкой на устах обронила его подруга. — И сейчас мы видим ещё одно подтверждение моей теории. И оно станет уже роковым для всех нас.

— Лена права, — громко (чтобы мои слова могли услышать и другие люди) провозгласил я. — Это наша последняя битва, и у нас, к сожалению, нет другого выхода, как погибнуть. Мы до самого конца с честью сражались за свободу людей и андроидов и на этом нелёгком пути сделали всё, что было в наших силах! Прощайте, друзья, и простите меня, если я поступал несправедливо по отношению к вам или сказал, а может и совершил, что-то неправильное или плохое…

Головы большинства из них повернулись ко мне; они молчали, однако отважные лица и горящие взоры мужчин и женщин в эти секунды сказали мне то, что не смогли бы объяснить и тысячи слов, а затем их голоса в едином порыве слились в боевой клич, и руки с мечами, боевыми топорами, копьями, арбалетами и острыми хитиновыми пластинами взмыли вверх. В тот же миг киборги, похоже, отдали приказ к атаке, и все хамелеодилы были моментально убиты, причём произошло это, судя по достигнутому эффекту, при помощи разных средств поражения. У некоторых зверей подкосились лапы, и они, уже бездыханные, рухнули на пол, другие же были испепелены, изрешечены, разрезаны или разорваны на крупные и мелкие куски. Видимо, боевые аппараты применили все имеющиеся у них виды вооружений — импульсные, энергетические, электронные, волновые и огнестрельные. Мне было непонятно такое многообразие, ведь они могли бы ограничиться только импульсаторами и довольно быстро и бескровно погубить всех нас. Ещё одной странностью было то, что уничтожили исключительно животных, даже наездников пощадили, что наталкивало на тревожную мысль о весьма неутешительных для нас, людей, планах ИскИнов. К вони полусгнивших и давно не мывшихся мёртвых оборотней присоединились теперь резкие запахи горелого мяса, большого количества пролитой свежей крови и искромсанных туловищ, и внутренностей гигантских хищников.

Вдруг наши сомкнутые ряды нарушились, и в дотоле плотном кольце защитников образовалась брешь, а затем, повинуясь хриплому и полному ярости крику Аливабдола, вперёд, прямо на киборгов и машины, бросились шестиногие бойцы. Возможно, командующий биологов полагал, что их скорость и ловкость поможет им избежать губительных попаданий из орудий, поэтому и решился на эту самоубийственную акцию, хотя нельзя исключать и такого варианта, что он намеренно повёл своих сородичей на верную смерть, когда увидел мгновенную ликвидацию хамелеодилов и понял, что всем нам могут сохранить жизнь для последующей гибридизации. Но какие бы предположения о нашей дальнейшей судьбе не возникали в тот момент у нас в головах, подобные мысли были, безусловно, ошибочными, и уже в следующие минуты мы убедились в этом. Стремительно бегущих солдат Колонии встретили не импульсы, лучи, субатомные частицы, волны или огненные снаряды, — им пришлось сразиться с холодной разящей сталью, облачённой в упругую искусственную кожу. Боевые аппараты больше не проявляли активности и безучастно зависли в воздухе на высоте в половину человеческого роста, а киборги, напротив, молниеносно устремились навстречу нападавшим. За их движениями было сложно уследить взглядом, настолько ловкими и проворными они оказались, и даже юркие насекомообразные воины смотрелись медлительными и неуклюжими по сравнению с ними.

Киборги не нуждались в каком-нибудь дополнительном оружии, они расправлялись со своими жертвами голыми руками. Их собственное тело само по себе являлось безупречным боевым инструментом, и этого им хватало с лихвой. Биологи наскакивали на своих врагов, которые даже не стремились избежать прямого столкновения, и старались обхватить торс противника одной парой ног, а две другие использовать для нанесения рваных ран зазубренными краями саблевидных наростов, однако таким образом можно было повредить только слой кожи, в то время как остальные органы, скрытые под сплошным экзоскелетом из сверхпрочного сплава, были недоступными целями. Некоторым солдатам удавалось срезать псевдоэпидермис, и кожные лоскуты свисали с человекообразных машин, придавая им жуткий вид и обнажая как статичные компоненты с характерным металлическим блеском, так и подвижные многосуставчатые механизмы из других искусственных материалов. Тем не менее никакого ощутимого урона, кроме эстетического, кибернетическим организмам удары биологов не принесли, а вот ответные действия были ужасающими. Киборги обладали неимоверной силой и буквально расчленяли солдат на куски. Они забивали их ногами, ломали им суставы, тут же отрывали или выворачивали конечности, расплющивали кулаками головы и пробивали пальцами хитин на брюшке, чтобы потом вытащить окровавленные внутренности наружу, причём проделывали все эти действия с поразительно высокой скоростью. Безумно жестокая расправа над бойцами Аливабдола, сопровождаемая предсмертными криками шестиногих, могла заставить дрогнуть и пасть духом любого человека, и уже только по этой причине никто из нас не стал бы упрекать своих соратников, если бы они решили сдаться, но трусость не являлась отличительной особенностью гвардейцев, и, несмотря на кошмарную ситуацию, они явно не собирались менять принятого решения. Не дожидаясь особого приказа с моей стороны, потому что все мы, в принципе, были так или иначе обречены, и какие-нибудь распоряжения уже не имели практического смысла, последние воины Гвардии Ковчега ринулись на безжалостных убийц, надеясь достойно умереть в бою. Даже женщины, прежде не хотевшие или не умевшие воевать, похватали с пола и трупов первое попавшееся оружие, принадлежавшее ранее погибшим защитникам Лагеря и зомби, и кинулись на ненавистного врага. Из моих друзей не сдвинулись с места лишь трое: Моглурн, кого, как обычно, никакие чрезвычайные обстоятельства не могли побудить избавить Великого Номада от присутствия рядом верного телохранителя; Лена, готовая защищать меня — и вообще каждого землянина — до последнего вздоха, о чём она много раз заявляла мне; а также Тим, оставшийся с нами, бесспорно, не по причине беспокойства за жизнь фельдмаршала, а ради любимой женщины.

Темгон с мечом в руке устремился в бой вместе с другими соплеменниками, и после этого ему суждено было прожить всего лишь пару минут. Один из киборгов с миловидным лицом молодой девушки и тёмными волнистыми волосами (как ни странно, ИскИны исправно продолжали придавать своим ближайшим помощникам мужские и женские внешние черты) отбросил ногой в прыжке смелого вождя со своего пути, а когда тот попытался встать, обхватил его голову руками и, ударив о колено, раскроил ему череп. К счастью, странник умер мгновенно, в отличие от тех гвардейцев, кому не так повезло и кто после тяжелейших травм падал на пол и ждал там смерти. По трагической иронии судьбы наши люди сейчас очутились почти в таком же положении, в каком ещё совсем недавно были гибриды, когда они отдельными группами совершали набеги на Новые Земли. Бойцы Гвардии превосходили большинство молчунов по многим показателям — как умственным, так и физическим, — и те являлись для них относительно слабым противником, способным побеждать в основном за счёт своего количества, а теперь им противостояли существа, обладающие высоким уровнем интеллекта, которых, кроме всего прочего, невозможно было уничтожить традиционным для этой территории оружием. Гвардейцы, в прошлом жившие на Потерянных Землях, прекрасно знали, что киборги фактически непобедимы, поэтому и бежали оттуда и на новой родине могли чувствовать себя в безопасности лишь благодаря процессу Смыкания. Лишившись этой защиты, все мы в одночасье стали лёгкой добычей… Люди один за другим гибли чудовищным образом под беспощадными ударами двуногих машин, и я бы многое отдал за то, чтобы боевые аппараты снова заработали и уничтожили каждого из нас быстро и сравнительно безболезненно, но они по-прежнему не принимали участия в битве, превратившейся уже в кровавую бойню. Через несколько секунд после смерти Темгона пришла очередь Ремара. Он сразился с киборгом мужского типа, и, конечно же, не сумел с ним совладать. Храброму бригадиру, мастеру боевых искусств, удалось уклониться от первого атакующего действия, и ребро ладони врага пронеслось совсем рядом от его лица. Полицейский взмахнул своим легендарным клинком, уже испившим сегодня кровь принца Артиса, и ударил по нисходящей траектории в шею, очевидно, надеясь перерубить тонкое сочленение черепа с корпусом, но острейшее лезвие рассекло только кожный покров, не причинив вреда твёрдому материалу скелета. Для того чтобы устойчиво стоять на ногах и вложить всю силу в удар, ему пришлось на мгновение замереть, и этого кратчайшего временного промежутка оказалось достаточно киборгу для контратаки. Он вцепился в гребень Ремара одной рукой, рванул его голову к себе и тут же разорвал гортань пальцами второй конечности, а после того, как кровь хлынула из раны на грудь, отшвырнул умирающего бригадира в сторону.

Лицо Тима исказила гримаса ненависти при виде этого ужасающего зрелища, и если бы не Лена, то он наверняка был бы уже там, рядом с убийцей полицейского, чтобы отомстить за гибель своего лучшего друга. Женщина-андроид взглянула ему в глаза, судя по всему, угадав его намерения, и отрицательно покачала головой, а затем, повернувшись в мою сторону, достала из кармана куртки и протянула мне узкий чёрный цилиндр со словами:

— Возьми его, Кай, мне он теперь ни к чему. Я знаю, что ты всегда носишь при себе идентификаторы Конрада и Линды. Вместе с блоком памяти Боло у тебя будет три бомбы. Используй их для прорыва из окружения, а я, Тим и Моглурн прикроем тебя. Это единственная возможность выбраться отсюда, и ты обязан ею воспользоваться!

— Спасибо за великодушный дар, но я не могу его принять! — отрезал я. — Мне хорошо известно, как тяжело тебе далось это решение, однако я не стану жертвовать товарищами ради собственной безопасности, даже если они существуют только в качестве информации в индивидуальных блоках памяти. Мы все умрём, но у троих наших друзей останется шанс на возрождение. Я не хочу лишать их последней надежды.

— Тогда я сама сделаю это! — жёстко заявила она. — Уходи, пока ещё не поздно!

Не дожидаясь возражений, Лена отбежала от нас на небольшое расстояние, быстро провернула одну половину цилиндра относительно другой и метнула идентификатор Боло в скопление киборгов и боевых аппаратов, находившихся у ближайшего к нам выхода из полости. Через четыре секунды меня чуть не ослепило яркой вспышкой и прогремел оглушительный грохот. Жаркое пламя взметнулось высоко вверх, и ошмётки искусственных человекоподобных тел и искорёженные обломки машин разлетелись во все стороны от эпицентра взрыва.

— Путь свободен для тебя, Великий! — вскричал Моглурн, видя, что я не собираюсь покидать поле битвы. — Ты можешь и должен спастись!

Пока он произносил эти слова, один из уцелевших киборгов с умопомрачительной скоростью сократил дистанцию, отделявшую его от воительницы, схватил её сзади за шею, и потом пронзил спину прямыми пальцами, сомкнутыми в ладонь. Рука, будто копьё, пробила кожу и мышцы и вышла спереди из грудной клетки. Лене оставались последние мгновения жизни, и воительница ухватилась обеими руками за запястье киборга, торчавшее из её тела, а тот сразу же попытался рывком вытащить ладонь, но ей, по-видимому, удалось собрать и приложить все силы, которые она, будучи боевым андроидом, имела в распоряжении, чтобы помешать его действиям. Закричав страшным голосом, Тим сорвался с места и устремился к возлюбленной. Увидев нового врага, киборг выпустил шею Лены и моментально перехватил правую руку гвардейца, вооружённую мечом. Теперь обе кисти боевой разумной машины были заняты — одной она удерживала жаждущего мести мужчину, а во вторую вцепилась железной хваткой умирающая женщина, благодаря чему Тим получил свой единственный шанс. Воспользовавшись неожиданной ситуацией, он выхватил левой рукой стилет, подарок карлика Гилханта, из ножен на поясе и вонзил узкий клинок точно в глаз противнику. Игольчатый наконечник оружия погрузился глубоко в череп и вышел с обратной стороны, проделав маленькое круглое отверстие в затылке. У могучего бойца суперкомпьютеров подкосились ноги, и он вместе с Леной рухнул на пол. Тиму удалось совершить невозможное — он сразил практически неуязвимое существо, и это героическое деяние, несомненно, было достойно того, чтобы его воспевали в сагах и легендах! Впрочем, обстановка всё больше и быстрее складывалась не самым благоприятным для нас образом, и я был абсолютно уверен в том, что в скором времени уже не останется живых свидетелей данного подвига из числа людей. Мертвенно-бледное лицо Лены было обращено в мою сторону, и из кровавой раны у неё на груди всё так же выпирала ладонь киборга. Губы воительницы зашевелились, похоже, она хотела сказать что-то, что казалось ей важным, но затем взгляд её потух, и в этот миг другой киборг рывком опрокинул склонившегося над ней Тима на спину и чудовищным топчущим ударом сверху вниз расплющил подошвой босой ноги голову храброго воина, а его соратники между тем расправились с последними гвардейцами и обступили меня и Моглурна.

Мой верный друг и охранник встал передо мной, пытаясь заслонить своей спиной от врагов, но уже в следующий момент внезапно обмяк и упал мне под ноги. Пробив кадык, в шее среднего сына Темгона торчал стилет Гилханта — это оружие метнул киборг, убивший Тима, и сейчас он с молчаливой улыбкой на лице, которая при других обстоятельствах могла бы выглядеть вполне доброжелательной, находился всего в нескольких шагах от меня. Остальные кибернетические организмы с привлекательными мужскими и женскими лицами и обнажёнными телами, лишёнными гениталий, грудей и сосков и забрызганными чужой кровью, также сохраняли молчание и широко улыбались как ни в чём не бывало, словно вовсе не они в минимально короткий срок с немыслимой жестокостью погубили биологов, жителей Лагеря, моих боевых товарищей и близких друзей. Глядя на них, на их омерзительные ухмылки, меня переполняли ярость и желание отомстить за всех павших сегодня свободных людей, но в то же время я понимал, что это невыполнимая затея. С той секунды, как в полость проникли киборги и боевые машины, все мы были обречены на смерть. Защитники Лагеря довольно ясно сознавали данный факт и решили умереть с оружием в руках, однако для меня так и осталось загадкой, зачем киборги полностью истребили их и почему с такой свирепостью. Они ведь могли использовать исключительно парализующее оружие и таким надёжным способом обезвредить всех нас, чтобы затем отправить на гибридизацию и пополнить армию молчунов, которая понесла значительные потери при штурме полости, но вместо этого наши враги уничтожили практически всё её население. В живых остался я один, да и то, скорее всего, ненадолго…

Тут мне в голову пришла жуткая мысль: что если они уже с самого начала намеревались только меня трансформировать в оборотня? Почему собрались вокруг, ехидно и надменно ухмыляются, но не ликвидируют? Неужели киборги считают, что я предоставлю им такой шанс? Я — тот, кто видел трагическую смерть товарищей, зная, что ничем не могу помочь, и который ненавидит земные мыслящие машины даже больше, чем это делали они, пока ещё были живы? Ну уж нет! Я постараюсь предпринять все мыслимые меры для того, чтобы умереть как человек, а не гнить как зомби! Движение сопротивления будет продолжаться и без меня. Гвардию Ковчега возглавит Водан; я был уверен, что ангел догадается увести людей и андроидов из Приюта ещё дальше в глубь Новых Земель, ведь однажды он уже совершил нечто подобное, когда спас последних подданных Финниса в поселении на Диких Землях после разгромного поражения в войне с Армией Хаоса. У него теперь есть два могущественных союзника — Научный Отдел и племя биологов. Вместе с ними генерал создаст новую армию, и мне очень хотелось верить в то, что миссия по спасению андроидов с Фобоса завершится успешно, и в итоге они присоединятся к защитникам звездолёта. Так и случится… Война против машин будет продолжаться до полной победы людей или до предсмертного вздоха последнего человека! Мне, конечно, суждено погибнуть, но зато у Линды и Конрада сохранится возможность продолжить своё существование… Я снял куртку, в кармане которой лежали два блока памяти, и отбросил её в сторону. Может быть, когда всё закончится, киборги не обратят на неё особого внимания, ведь им ни к чему моя одежда, и идентификаторы останутся невредимыми. Не исключено, что когда-нибудь они попадут к Прометею, и он сумеет возродить андроидов к жизни. Эта было довольно слабым утешением для меня, поскольку я понимал, что шансы на подобный исход носят чисто умозрительный характер, кроме того, если верить словам ИскИна Поиск, примерно через семьдесят пять лет блок памяти Линды распадётся на составные части, и может случиться так, что её личные данные будут безвозвратно утеряны или уничтожены, но я всё-таки не хотел лишать ни Линду, ни Конрада хоть малейшего проблеска надежды, пусть даже они и не подозревают об этом, так как каждый из них в настоящее время являлся всего лишь закодированным объёмом информации.

Киборг, сразивший Моглурна и стоявший напротив меня, посмотрел на мою куртку, валявшуюся теперь на полу рядом с обезображенным трупом одного из гвардейцев, и скривил рот, превратив свою самоуверенную усмешку в презрительный оскал. Взгляд его скользил по моему обнажённому по пояс телу, будто он примерялся, в какое место следует нанести смертельный удар. Не выпуская его из вида, я медленно наклонился, подобрал левой рукой клинок моего верного телохранителя и, выпрямившись, выхватил правой свой собственный меч из ножен, а затем сделал первый шаг по направлению к противнику. В ответ он ловко отступил в сторону, уступив место боевому аппарату, в мгновение ока преодолевшему расстояние от стены полости до центра Лагеря. Сигарообразный, обтекаемый корпус машины завис в воздухе, и его передняя часть, усеянная стволами орудий различного калибра и формы, была направлена прямо на меня. Через долю секунды последовал импульсный удар, схожий по эффекту с тем, какой мне уже довелось испытать, когда взорвалась бомба, внедрённая в организм Артиса. Он молниеносно расслабил мышцы моего тела, ноги стали ватными, и я рухнул вниз, как мешок с костями, выронив оба клинка и упав головой на грудь мёртвого Моглурна… Все четыре конечности отказывались мне повиноваться, я не мог пошевелиться и даже дышал с большим трудом. Моя голова лежала боком на трупе странника, и поэтому у меня имелась возможность наблюдать то, что попадало в поле зрения. Киборги расступились, и я увидел, как в проёме дальнего входа в полость появилась фигура в кожаных доспехах, с ранцем или рюкзаком за спиной, но при этом явно без оружия. Человек неторопливо направился через территорию Лагеря в мою сторону, и спустя пару минут я смог отчётливо рассмотреть его внешность. Мужчина был абсолютно лыс, из верхней челюсти у него выступала вниз пара длинных звериных клыков, а в кожу лба была вживлена прямоугольная пластина с двумя отверстиями.